 |
|
Ч.С. Нотт Путешествие через этот мир
Орейдж 
Править
Наши дискуссии о книге и наши интеллектуальные упражнения не были напрасными; они делают работу более сложной для нас только потому, что в нас существует «образование», основанное на теориях некоторой системы, далекой от нашей истинной природы. Мы должны учиться «делать» практически. У вас есть движения и танцы, и многие из вас в состоянии провести хотя бы одно лето в Приорэ. Гюрджиев говорит, что для некоторых может быть необходимо изучать теорию годами, и нормально то, что в итоге вы докажете теорию самим себе. Хассин был «безвольным» как любой из вас; он был, так сказать, «читателем книги, который старается ее понять». Для вас существует процесс практики и понимания. Когда мы «войдем в возраст» появится импульс «делания»; потом, руководимые пониманием теории, мы сможем быть способными «делать». Время, проведенное за книгой, не было потрачено напрасно – так что мы можем проводить еще больше времени за ней. Вспомните, Гюрджиев рассказал вам басню о мухе и слоне, и в качестве объяснения сказал: «Спросите Орейджа». Идея в том, что многие люди ставят себе труднейшие задачи, и в отчаянии достичь их, не делают вообще ничего. Прежде чем сделать усилие, на которое способен слон, мы должны научиться делать усилие мухи. Некоторые из вас, кажется, думают, что поскольку они работают над собой, они могут разрешить все проблемы, вытекающие из их взаимоотношений с другими людьми. Гюрджиев говорит: «Если вы сможете терпеть одно проявление одного раздражающего вас человека, ваша воля научиться делать усилие мухи». И это великое дело. В качестве примера задачи для слона, Гюрджиев приводил следующее: «Шесть лет назад я приехал в Америку с сорока учениками, зная здесь всего лишь четырех человек: Жасмин Ховарт, Розмари Лиллард (Розмари Нотт), вас, Орейдж, и Стьернваля. Кода мы высадились на берег, у меня была всего сотня долларов. Откуда я мог знать, что вы здесь не на мели и не голодаете? На этот раз я приехал, и каждый захотел меня увидеть. Я тронут тем, что столь многие меня хотят видеть. Но признайтесь, Орейдж, ваше сердце ушло в пятки, когда вы узнали, что мы прибываем!» Внешне кажется, что Гюрджиев сильно беспокоится - больше чем нужно, но внутри он безразличен к тому, какие случайности могут произойти. Эти упражнения для воли – усилия слона. Но вы не должны предпринимать упражнения для воли, реальнойволи, которые подвергают вас опасности, поскольку вы не способны пока на волевые усилия мухи.
В отношении вопроса делания группа не то чтобы как-то особенно безвольна, нужно просто осознание недостатка воли. Чем больше мы это осознаем, тем больше возможностей появляется. Бихейвористы, так же как и мы, верят, что организм всего лишь реагирует на стимул, что природа не наделила человеческое существо волей. Психологическое отличие понимания бихейвористов и того, как мы работаем с этими идеями, в том, что воля становиться для нас эмоциональным фактом. Только из практического – не из теоретического – осознания ее отсутствия, возможно приобрести настоящую волю. Она приобретается приложением усилий и упражнениями, это этап, сознательное прохождение через который делает «человека» в кавычках настоящим человеком».
...
Настоящая воля развивается инициативой, и должна начинаться на маленькой шкале. Например, если вы тяжело работаете весь день – все является реакцией на стимулы. Но когда у вас есть свободный час, какова ваша персональная инициатива? Использование свободного времени – это усилия мухи. Гюрджиев сказал, что при написании книги он возненавидел ручку и карандаш, и больше того – саму идею писательства; он заставлял себя начинать писать каждый день».