Здавалка
Главная | Обратная связь

Эволюция образа вампира в литературе и РПГ, Или о том, как складывался тот вампир, которого мы знаем



Первые шаги

Как можно было заметить по тексту о упырях, классический образ вампира, так плотно засевший в нашем массовом сознании и столь популярный в РПГ и фэнтези-литературе, является достаточно поздним по своему происхождению. Упырь, как живой мертвец средневекового фольклора, не был ни красив, ни соблазнителен и представлял собой труп крестьянина, абсолютно лишенный куртуазности и того лоска, который всегда отличал вампира стандартного. К тому же упырь был существом не из легенд, а из деревенских сказок, существовавшим в народном, а не аристократическом фольклоре, где артистическое или литературное изображение смерти или немертвых было скорее связано с образом Grim Reaper-а, который есть классическая "Смерть с Косой". Просвещенные писатели воспринимали его или как бабушкины сказки, или как монстра недостаточно эпичного для роли противника благородного героя.
Прыжок образа вампира из народных сказаний в "большую литературу" начался с конца 18 - начала 19 века и произошел по нескольким причинам. Во-первых, в это время начинается фольклористика как целенаправленное изучение народных сказаний и писатели-аристократы просто получают возможность узнать о таковых, обращаясь к новому источнику сюжетов, которые они естественно начинают активно эксплуатировать...
Во-вторых, это время окончательного высвобождения литературы из-под влияния церкви. Для нас это важно тем, что допустимость того, что после смерти душа человека не устремилась в Рай или Ад, а каким-то образом осталось в теле, появляется только тогда, когда общее давление церкви ослабевает. Ранее нежить воспринимается как невозможное нарушение естественного порядка и появляется лишь тогда, когда в голове возникает предположение о том, что порядок в принципе может быть нарушен.
В-третьих, образ вампира оказался связан с распространением жанра романтизма, для которого характерны личностный взгляд на вещи, отчасти свободный от общих штампов и первая попытка создать врага не столько инфернального и лишенного положительных черт, сколько романтизированного, с человеческим лицом, врага, которого можно понять и воспринять не как лубочное зло, а как по-своему трагическую фигуру.
Так как большинство работ по вампирам конца 18 века было написано в Германии, их выход не остался без внимания литературных кругов, и потому первые рассказы и стихи участием упырей появились в Германии.
Самая ранняя поэма этого периода ,где фигурирует вампирообразная сущность - "Невеста Коринфа" Гёте 1797 года издания. Это римейк древнегреческого рассказа о молодой невесте, которая возвращается к мужу в качестве упыря и живет с ним, пока не обнаруживается ее немертвая природа. О живых мертвецах писали и Оссенфельдер, и Бюргер, чья поэма "Ленора" была рано переведена на английский и оказала заметное влияние и на Колдриджа, чья "Крисабель" вышла в 1798-1800 и стал первой поэмой о вампирах в Англии, и на творчество молодого Шелли. Впрочем, имя Леноры попадается, заметим, и у Эдгара По.
Примерно одновременно с работой Колриджа появляется поэма Роберта Соута "Талаба Разрушитель" (1801). Эпический стихотворный роман был написан в стиле Арабских ночей и посвящен борьбе героя со злыми магами, но на пути его приключений Талабе встречается упырь его невесты, которого герой поражает копьем. Впоследствии Соут пояснял, что образ он лепил на материале заметок Турнефора и отчета о вскрытии Арнольда Павле.
В 1800 г. в Mилане по матриалам работы Даванцатти была поставлена опера Сильвестро Пальма "Я - Вампир", но ничего кроме факта постановки оперы мне не известно, равно как и о поэме Джога Стагга 1810 года.
В 1813, в поэме лорда Байрона "Гяур" появляется первое описание вампиризма как проклятия, которое я позволю себе процитировать на двух языках:

But first, on earth as Vampire sent,
Thy corpse shall from its tomb be rent:
The ghastly haunt thy native place,
And suck the blood of all thy race;
There from thy daughter, sister, wife,
At midnight drain the stream of life;
Yet loathe the banquet which perforce
Must feed thy living livid corpse.
Thy victims as they yet expire
Shall know the demon for their sire,
As cursing thee, thou cursing them,
Thy flowers are withered on the stem*.

(Но перед этим из могилы
Ты снова должен выйти в мир
И, как чудовищный вампир,
Под кровлю приходить родную,
И будешь пить ты кровь живую
Своих же собственных детей.
Во мгле томительных ночей,
Судьбу и небо проклиная,
Под кровом мрачной тишины
Вопьешься в грудь детей, жены...
Когда с кровавыми устами,
Скрежеща острыми зубами,
В могилу с воем ты придешь,
Ты духов ада оттолкнешь
Своею страшною печатью
Неотвратимого проклятья...)

[пер. С. Ильина]

По тексту более-менее понятно, что, описывая вампира, Байрон отталкивался в основном от греческой версии.
В 1819-20г.г. Джон Китс пишет "Ламию" по мотивам рассказа Филострата и представлений 17 века о способности ламии принимать облик прекрасной девы. В его поэме жертва спасена от сверхъестественной соблазнительницы, но все равно умирает от тоски по ней.

Лорд Ратвен как первый литературный вампир

Однако это еще упоминания о вампире как упыре. Первая серьезная попытка "привнести образ классического вампира в современную мифологию" была сделана не столько собственно лордом Байроном, сколько его врачом Джоном Полидори, который после смерти своего пациента и любовника обработал его черновики и издал в апрельском выпуске литературного журнала "Нью Мансли мэгэзин" от 1819 года повесть под названием "История Вампира" (Vampyre. A tale). Во вступлении к повести давался рассказ о вампирах Греции, указывалось, что "это очень распространенный миф" и приводился отчет о вскрытии Павле.
Краткое содержание истории вампира от Полидори таково. В Лондоне появляется странный человек по имени лорд Ратвен - классический байроновский типаж демонического соблазнителя, притягивающий и отталкивающий одновременно. Собственно, этот образ (включая хохот и пронзительный взгляд мертвых серых глаз) писался с Байрона, который четко держал репутацию мрачного аристократа-декадента, которая старательно подпитывалась слухами о том, что Байрон ежедневно пил уксус дабы поддерживать бледный и трупоподобный цвет лица, или убил одну из своих любовниц и пил ее кровь из кубка, сделанного из ее черепа.
Ратвен привлекает к себе внимание главного героя, молодого аристократа который после смерти родителей живет с сестрой, и невзирая на предостережения друзей, они вместе путешествует по Италии и Греции. По пути герой знакомится с мифом о вампире как существе, которое для продления своей жизни раз в год должно погубить невинную девушку и выпить ее кровь, и именно так при странных обстоятельствах гибнет греческая девушка, которую он полюбил.
Однажды в схватке с горными разбойниками Ратвен получает смертельную рану и просит не хоронить его, а оставить его на скале так, чтобы первый луч лунного света упал бы на его тело. Взяв с героя клятву никому не говорить об этом событии в течение одного года и одного дня, лорд "умирает", но когда наутро его тело собираются похоронить, обнаруживается только одежда и ножны от кинжала, которым была убита возлюбленная героя, который начинает догадываться, что с Ратвеном что-то не то.
По возвращении в Англию молодой человек, подхвативший в пути горячку, обнаруживает, что Ратвен под иным именем флиртует с его сестрой, добиваясь свадьбы (естественно, день свадьбы - последний день срока "неразглашения"). Потрясенный юноша встречается с ним и требует оставить девушку в покое, но тот в ответ шантажирует его, утверждая что если он предаст огласке факт его смерти, девушка тем более будет опозорена - их отношения зашли слишком далеко. Сцена, однако проходит когда герой уже находится в полубреду, и понять, умер Ратвен или все ему пригрезилось, неясно. Вскоре юноша умирает, но после его смерти его друзья, которым тот открыл тайну, уже после свадьбы врываются в дом жениха - чтобы выяснить, что Ратвен исчез, а сестра героя "утолила жажду вампира" (без комментариев, поясняющих, каким именно способом).
Как можно было заметить, лорд Ратвен далек от вампира в современном понимании. Он абсолютно нормально чувствует себя на свету, и его ночной образ жизни вызван исключительно вредными привычками. Он не пьет кровь постоянно - во всяком случае на процессе питания не делается акцента. Но именно этим произведением была проведена грань меж вампиром и упырем.
Упырь - уродлив, и почти везде его или наделяют зооморфными чертами, или он отчасти разложился и его нельзя спутать с живым. Ратвен, наоборот, красив и изыскан. Упырь относился к низшей мифологии и ими обычно становились крестьяне или люди, находящиеся как бы на периферии общества. Ратвен - аристократ, и после появления этого образа вампир же стал четко соотноситься с правящими классами.
Можно сказать, что Полидори как бы наложил образ встающего из могилы на уже бытовавший образ демонического (в прямом или переносном смысле) соблазнителя, обладающего сверхъестественными способностями продлевать себе жизнь и красоту за счет соблазненных и покинутых жертв - вспомним некоторые варианты легенды о бессмертном дон Жуане. Эта чувственность особенно наложилась на пуританскую мораль викторианской Англии с ее "леди не двигаются" - мечты о запретном сексе, естественно носящие демонический оттенок, идеально наложились на архетип достокеровского вампира. В этом качестве вампир как бы вытеснил суккуба, занимавшего ранее эту "нишу".
Сюжет оказался очень популярен - в течение второй половины ХIХ века по мотивам Полидори было поставлено несколько спектаклей, которые шли с аншлагом. Ратвен возвращался в многих обликах, становясь вымышленной знаменитостью не меньшей, чем затем Влад Дракула и фигурируя даже в водевилях и комедиях. Мода была распространенна не только в Англии, но и во Франции, где на эту тему писали даже Александр Дюма и Шарль Нодье, не говоря о менее известных драматургах.
Только в 1820 году по мотивам повести было написано три пьесы: "Лорд Ратвен и вампиры" анонимно выходит в Париже. "Вампир" Шарля Нодье (очень известный автор любовных пьес и романов), ставится в театре Де ла Порт Сен-Мартен, тоже в Париже, а ее перевод Джеймсом Р. Планше под названием "Вампир, или Невеста островов", ставится в Лондоне. В 1829 на основе истории Нодье в Лейпциге ставится опера Генриха Маршнера "Вампир".
Пьесы заимствовали или имя, или линию сюжета, хотя из соображений единства места и действия первый раз Ратвена обычно убивали не разбойники, а сам герой, заставший его на месте преступления, но вынужденный выполнить последнее желание умирающего джентльмена. Естественно, кровопитие четко связали с продлением жизни и ввели мотив срока, до которого вампир обязательно должен напитаться.
Интересно рассмотреть то, что сделал с вампиром уже стареющий Александр Дюма, написавший свою пьесу в 1823 году. Действие перенесено в Италию и Испанию, при этом кроме Ратвена, в истории встречаются гули арабского типа, одна из которых влюбляется в героя настолько, что , заплатив своей жизнью, рассказывает герою, как именно можно убить Ратвена (освятив меч особым образом), в результате чего в отличие от оригинального сюжета "наши победили". Вел Ратвен при этом себя как и любой герой Дюма, так что тема "черного плаща" вероятно появилась уже в это время.
В других версиях события разворачивались в Шотландии или Венгрии, а в финале тело Ратвена просто замуровывали в глубокой пещере так, чтобы свет луны просто не мог его достать.

Между Ратвеном и Дракулой

Следующая заметная дата в эволюции образа вампира - 1897 год, когда Брэм Стокер создал графа Дракулу, однако пространство между этими событиями не было пустым. Под влиянием Полидори было написано множество "бульварных романов" на вампирскую тему, из которых стоит особенно отметить два: серия покетбуков общим объемом на 868 страниц "Варней-вампир или пир крови", написанная в 1846-47г.г. Томасом Прескеттом Престом (автором целой группы "шокирующих" бульварных "романов с продолжением", посвященных маньякам, людоедам, "черным перчаткам" и т.п.), и "Кармилла" Дж. Шеридана ле Фану, образца 1872 года.
Как и лорд Ратвен, сэр Френсис Варней (Уорни), венгерский граф, тоже специализировался в соблазнении и кровопитии невинных молодых женщин викторианской эпохи, хотя своими выпирающими клыками, скелетными когтями и оловянным взглядом мертвых металлических глаз, более напоминал чудовище, чем аристократа. Добавим к этому его лунатизм и привычку издавать ужасные сосущие звуки при "питании" и чудовищные вопли при охоте, и мы получим куда менее социально приемлемое существо чем большинство его братьев.
Тем не менее modus operandi и специфическая форма бессмертия, которой обладал Варней следовали образцу, установленному Ратвеном. Он мог быть убит, но мистические лучи лунного света, падающие на его труп, снова и снова оживляли его - для героя серии карманных изданий это было очень удобно, ведь главные гады, не менее, чем главные герои не умирают, а появляются в продолжениях. Кончилась его история, однако, тем, что в приступе меланхолии он прекратил свое существование, бросившись в огонь Везувия.
История Кармиллы была отчасти возвращением к корням вампира как хищника. Исследование Фану сексуальных элементов легенды было весьма откровенно для его времени, внимание Кармиллы к рассказчице истории содержит много романтичного, а описание вампиризма содержит наиболее сжатый modus operandi современного вампира. Кармилла, точнее, Миркалла Камштайн (никому ничего не напоминает) выглядела на 19, но была штирийской графиней, умершей 150 лет назад. Ее основным типом добычи были молодые девочки, в дома которых она попадала под маской "девушки в беде". Нападала она во время сна, принимая форму большой кошки для того, чтобы оставаться неузнанной. По сравнению с иными вампирами она поддерживала больше признаков жизни - не только свободно функционировала днем (хотя вставала поздно), но даже имела пульс. Правда, она должна была каждый день проводить некоторое время в гробу, точнее - гроб или пригоршню земли заменял собой саван.
Уничтожают Кармиллу достаточно стереотипично - рассказчица и ее отец сталкиваются с дядей одной из других жертв, ставшим охотником на нежить и знающим истинное имя Кармиллы. Та бежит, но напрасно - ее прослеживают до полного крови гроба, в котором обнаруживают неразложившееся тело. Затем - протыкание, сожжение и развеяние пепла по ветру.
Романов было много, и почти каждый интересен особыми деталями. "Четыре деревянных кола" Виктора Романа - любопытной инверсией, где вампиризм стал следствием укуса американской летучей мыши-кровососа. "Викрам и Вампир" Ричарда Бертона (1870) был насыщен индийской экзотикой - на героя напустили веталу, несколько адаптированного к европейскому пониманию. У графа Стейнбока, предметом "домогательства" вампира графа Вардалека был попавший под его оккультное влияние молодой человек, а высасывание жизни производилось не укусом, а поцелуем. Почти везде вампир охотится исключительно на близких или членов семьи, а бой с ним не представляет особой сложности - герои днем приходят в склеп, обнаруживают неразложившийся труп и без особых проблем протыкают его. Типичный пример этой истории - роман Ф. Марион Кроуфорд - "Ибо кровь есть жизнь" где погибшая невеста после смерти посещает своего парня, а его друзья узнают тайну и уничтожают тело.
Другой распространенный сюжет - вампир в поисках невесты, обычно чистой молодой девушки, кровь которой и придаст ему сил на то, чтобы прожить новый десяток лет (самый типичный пример - фон Оберфельс из романа Смита Аптона "Последний вампир"). В этом случае достаточно часто вампир имеет вполне человеческий облик и близок к чернокнижнику. Тема невесты фигурирует во многих произведениях, как трагедийных (смерть в первую брачную ночь) так и фарсовых (решение отравить вампира, подсунув ему "использованный товар").
Конкретный образ вампира как существа, обладающего набором определенных признаков, тогда еще не оформился, но мода породила достаточное количество рассказов на околовампирскую тематику, где фигурировали не только кровососы или растения-убийцы ("Цветение странной орхидеи" Герберта Уэллса 1894г. или "Розовый ужас" Фреда Уайта в 1899), но и разнокалиберные существа, питающиеся жизненной силой (прообраз "вампира энергетического", первый тип которого появился в 1896 г.) К таким типам относится героиня романа Реджинальда Ходдера "Вампир" - глава кружка оккультистов, которая при помощи некого артефакта использует жизненные силы других для поддержания своей молодости. Другой пример - "Некромант" Г. В. М. Рейнольдса 1857 года (кстати, первое упоминание термина "Necromancer"), где тоже эксплуатировалась идея использования жизненной энергии чужих для продления собственной жизни.
Вампирской темы касались и Бодлер, и Киплинг, и Конан-Дойль, - я имею в виду не историю из рассказов о Шерлоке Холмсе о вампире в Сассексе (как мы помним, там укус вампира имитировали), а повесть "Паразит", хотя там речь шла о вампиризме психическом. На российской почве этим отличился Алексей Толстой, чьи рассказы "Семья вурдалака" и "Упырь" появились в 1841 г. - до распространения у нас вампирской моды. И хотя в одном упырь так и не проявляется, а другой повествует о классических упырях, они являются заметной вехой.
Сюда же можно отнести и разнообразные журналистские истории, которые, хотя и выдавались за репортаж о реальных фактах, тоже были выдумками на жареную тему. Многие такие истории, однако, послужили очень хорошей отправной базой для литературных сюжетов.
Распространенной была, например, история о вампире из Croglin Grange. События вроде бы имели место в Англии в начале 19 века, однако места с таким названием в Англии нет. Некая семья из двух братьев и сестры, поселилось в означенном поместье. Однажды вечером сестра увидела два пылающих огня, движущиеся к окну ее спальни. Постепенно она поняла, что эти огни - злобно пылающие глаза некого человекоподобного существа. Когда это приблизилось, она смогла увидеть его скелетную форму, клыки и когти. Братья сбежались на крик, но было уже поздно...
Когда молодая леди поправилась, семья снова появилась в поместье - существо тоже появилось снова, но на сей раз сестра была менее парализована страхом и закричала раньше. Браться, которые спали с пистолетами под рукой начиная с первого дня, появились и отогнали чудовище, прострелив ему ногу. Затем они начали преследование монстра, которое привело их к наследственному склепу. Внутри все было в беспорядке, за исключением одного гроба, открытие которого обнаружило там вампира с поврежденной ногой, какового немедленно сожгли.

Дракула Брэма Стокера

Появлением того образа вампира, который мы теперь привыкли воспринимать как эталон, мы в основном обязаны Абрахаму (Брэму) Стокеру, первая публикация романа которого случилась в 1897 году.
Впрочем, Дракула не был Дракулой с самого начала. Изначально действие романа планировалось не в Трансиьвании, а в Штирии (там, откуда была Кармилла). Смену декораций связывают с знакомством Стокера с путешественником и востковедом Арминием Вамбери, рассказавшим ирландцу историю транисльванского князя Влада Дракулы и упоминаемым в романе в качестве знакомого и консультанта ван Хельсинга. Засев после этого в своем загородном доме в Уитби (это место тоже описано в романе), Стокер начинает активно изучать материалы по трансильванскому фольклору типа "Земля за Лесами. Трансильванские Суеверия" Эмили Жерар (1888), где приводилась достаточно подробная история Влада Дракулы, или работу У. Уилкинсона, бывшего консула в Бухаресте "Account of the Principalities of Wallachia, Moldavia, etc." Результатом было соединение образа демонически немертвого соблазнителя с такой колоритной самой по себе личностью, как Влад Тепеш.
Скажем потому пару слов об историческом аналоге главного героя романа. О Владе Цепеше ("Владов Дракул" было два - сам "сажатель на кол" Влад Третий и его отец, а "Дракул" вообще - около шести) написано много, и в этой статье я воздержусь от приведения его полной исторической биографии, обратив внимание лишь на некоторые моменты. По мнению ряда специалистов, в румынской истории Влад является примерно тем же, кем для русской является Александр Невский. Этот государь первым дал отпор агрессии как с Севера (Венгрия) так и с Юга (Турция) и первый сделал это успешно. Однако своих хроник валахи не вели, и все, что мы знаем о Дракуле, мы знаем от его исторических противников, не поленившихся расписать его кровожадность. Не сохранилось даже его настоящего изображения, - ни один из двух портретов Дракулы не аутентичен - все они сделаны с рисунков на памфлетах того времени.
Историческая традиция не связывает кровожадность Влада Дракулы и вампиризмом. В "Сказании о Дракуле", датированном 16-м веком и изучаемом в качестве учебного пособия студентами некоторых филфаков (к примеру, Киевского) его называют продавшим душу дьяволу, но не упоминают ни того, что он пил человеческую кровь, ни того, что после своей смерти покойник продолжал активные действия - образ властителя-кровопийцы был чисто переносным. Более того, - в одном из памфлетов того времени Влада сравнивали с кровососом, но не с монстром, а с вошью, которая присосалась к здоровому телу Европы и паразитирует на ее доверии и необходимости защищаться от турок. Тем не менее это не важно - подобно Владимиру Красну Солнышку или Ивану Грозному, образ Влада во многом мифологизировался. Пил ли он кровь, нет ли, однако образ его со временем обрастал всё новыми жуткими подробностями, и народная молва наделяла его всё более жуткими мистическими возможностями. Со временем грань между реальным и нереальным персонажем становилась всё тоньше, и, наконец, стёрлась совсем.
Но вернемся к Стокеру, который был первым автором, создавшим сагу о трансильванском графе по мотивам переработанного им народного эпоса. Правда, разрабатывая легенды, он намешал в одну кучу все - даже превратил валаха в трансильванского венгра-секлера. В фольклоре, к примеру, оборотень и живой мертвец отличны друг от друга, но когда этот фольклор начинают обрабатывать и писать нечто "по мотивам", типажи достаточно сливаются - отсюда способность превращаться, которой обладал Дракула и которой теперь обладает изрядное число вампирских типажей. Меж тем цыгане Косова, к примеру, полагают, что вампиры обречены скитаться по земле, до встречи с волком, который разорвет их - оборотень противопоставлен мертвецу.
Говорят, что сам типаж лица и пластики Стокер писал с Ференца Листа, который, будучи безумно талантливым дирижером, обладал характерной внешностью. Оказал влияние и театр того времени - Стокер был менеджером театра Lyceum и хорошим другом его руководителя - Генри Ирвинга. Плащ и многие детали образа были украдены у Мефистофеля, а кордебалет из трех вампирок-помощниц напоминает многим трех ведьм из Макбета.
Стокер как бы канонизировал образ вампира, закрепив его облик и дав совокупность признаков. Устами Ван Хельсинга (так было положено и начало тенденции создавать охотников на вампиров с голландскими фамилиями) автор описал как набор сверхспособностей вампира (управление мертвыми, вызывание тумана и грозы, превращение в животных, просачивание и превращение в туман), так и набор слабостей, включая запрет на вход без разрешения, страх бегущей воды, слабость на свету, неотражение в зеркале и неприятие распятия или причастия.
Заметим, что хотя на свету Дракула был слаб, солнечные лучи его не жгли - под ним он просто не отличается от обычного человека и может применять свои способности лишь вблизи ящиков (кстати - в самой книге это именно ящики а не гробы!) с родной землей, от которых он "подзаряжается". Он отгоняется народными средствами типа чеснока, но о серебре прямого упоминания нет, и основным оружием против него в ночное время служат предметы культа - Стокер писал как христианин и пуританин.
Однако были и некоторые нововведения. Первая касается происхождения вампира - четкое отделение жизни от смерти, в результате которого в некоторых ролевых играх вампира не относят к нежити столь безаппеляционно. Упырь романов до Стокера - безусловно оживший или оживающий (подобно Ратвену или Уорни) покойник. Влад Тепеш - непонятно, ибо в отличие от своих наложниц, мучивших Харкера в его отсутствие и убитых по классической процедуре, сам Дракула не умирал и восставал из гроба. И хотя убивают его в подражание классике ударами в горло и сердце, оружие это не серебряное и не магическое - по сравнению с Ратвеном или Уорни граф куда менее неуязвим.
Стокер не дает безусловной причины вампиризма Дракулы, но устами своих геров говорит, что Дракулу никто не кусал, и он получил это как часть Тайного Знания (наряду с пониманием языка зверей) в некоей "шоломанче" (школе Соломона), где наставником был сам дьявол, который раз в сто лет "выбирает себе Ученика и сажает его на Дракона". Школа эта фигурирует в книге Эмили Жерар.
Вторым важным моментом был переезд вампира, который как бы окончательно подчеркнул его переход из хтонических монстров в "современную мифологию". Вначале граф живет, как и полагается хтоническому монстру, в отдаленном замке на краю цивилизованного мира, а потом переезжает в Лондон, где активно приобщается к современной культуре. Стокер несколько видоизменил традицию, согласно которой упырь не мог отдаляться от своего захоронения, обойдя это путешествием в гробу с родной землей (эта идея тоже получила дальнейшее развитие позже). С той поры вампир окончательно превратился в монстра Большого Города.
Вообще же роман Стокера, как и "Франкенштейн", стоит рассматривать как произведение, сочетающее черты романа ужаса и научной фантастики, сюжет которого есть столкновение современной техники и древних сил. В свое, викторианское время он воспринимался как роман о будущем, фантастика, равная Жюлю Верну, когда гальванизм и опыты по оживлению лягушачьей лапки под действием тока вызывали не меньше шума чем современные разговоры о клонировании. Ведь в нем показано очень много технических достижений того времени - путешествия на паровозах, кинематограф, куда ходят Дракула и Мина, новейшие техники переливания крови, звуковые дневники и т.п. Даже метод написания "отрывками из писем и дневников" создавал ощущение ритма века и взгляда с разных ракурсов, делающий его как бы более кинематографичным.
Третьим отличием был процесс творения вампира - именно Стокер был первым, кто заставил жертву пить кровь вампира. Правда, этот момент несколько затушеван, и несколько непонятно, и симптоматика Люси чуть отлична от того, что происходило с Миной.
Граф был также первым вампиром, способным ползать вертикально по стенам подобно ящерице и превращаться в летучую мышь. Этот зверек ассоциируется с нечистью достаточно давно - странный образ ночного животного и зверя-птицы со странно искаженным лицом и тонким голосом. Не случайно почти все летающие монстры перепончатокрылы. Правда, кровососущую летучую мышь назвали вампиром уже потом, причем со второй попытки - большие и страшно выглядящие листоносы оказались мирными вегетарианцами, а истинный вампир по размерам равен воробью.
Сейчас книга Стокера является неофициальной "Библией вампиров". О причине такой популярности романа существует несколько версий, ибо с литературной точки зрения он достаточно затянут и местами нуден. Многие считают, что дело не в привлекательности книги, а в глубинных образах, затронутых Стокером чуть более серьезно чем в совсем бульварном жанре. В условиях викторианской Англии Дракула (роман писался на фоне процесса Оскара Уайльда, кстати, хорошего знакомого Стокера) стяжал славу как выразитель темных инстинктов в противовес сентиментальным женским образам, особенно Мины. Кроме того, сочетание образа упыря и реальной исторической личности сделало образ как бы более объемным и отчасти поставило его в один ряд с приключенческими романами-путешествиями, ибо для англичанина конца 19 века Карпаты были экзотикой не меньшей, чем Индия.
Учитывая профессию Стокера (театральный менеджер), роман был быстро поставлен. Первым актером, сыгравшим Дракулу, был Гамильтон Дин, давний друг семейства Стокеров. Трагик и специалист по персонажам типа Мефистофеля, он естественно перенес многое из своего амплуа и на образ вампира. В 20-х годах пьесы по мотивам романа уже шли в обоих полушариях, а лондонский спектакль 1927 года выдержал 250 представлений.
Интерпретация Дина окончательно закрепила образ вампира-красавца, моложавого, чисто выбритого, в черном плаще и вечернем костюме, хотя в самой книге Стокера он старик, и Харкер специально обращает внимание и на странные манеры, и на неприятное дыхание, и на волосатые ладони, и на гуцульские усы.
Книга, кстати, наложила отпечаток не только на самого Дракулу, но и на его родину, которая была увековечена в целой серии РПГ - Сильвания в ВарХаммер-е, Валачан на Равенлофте или Трансполония на Анакене. А сейчас на его родине в Сегишоаре строится Дракулалэнд...

Эволюция образа после Графа. Вампир в кино, на ТВ и комиксах

Наложение легенд об упырях на легенду о Дракуле придало новообразованию изрядную долю эпичности и, кстати, закрепило написание термина через i. Как и Ратвен, Влад Тепеш вырвался за рамки одного автора и стал героем не одного романа. Понятно, что в разных пьесах или экранизациях Дракула стал обладать разным набором способностей, как бы став воплощением образа вампира вообще. За графом пошли косяком его жены, дети и вдовы (закрепившие в кино типаж женщины-вамп), с другой - появилось еще некоторое число графов - Мора, Алукард, Иорга Блэкула…
Хорошим (действительно хорошим) примером вампирской бульварной литературы постдракулического типа начала ХХ века является повесть "Вампиры" автора, скрывшегося под псевдонимом Б.Олшеври.
Хотя история вампиров у Олшеври связана с домом Дракула, от Стокера осталось только имя. В остальном присутствуют классические для того времени образы таинственного замка с семейными тайнами или развязывание сюжета посредством вставления в текст дневников или писем.
Вампир по Олшеври является опасным противником - оба раза попытки его победить по сути терпят крах или заканчиваются только временной иммобилизацией. В повести много и идей технических - способность вселения вампиров в свои в портреты и попытка связать их с культом Кали. Дана там и попытка более серьезно описать процесс "засасывания", есть понятие о существовании вампирской структуры, хотя она только намечена.
Получившийся образ обновленного вампира получился очень кинематографичен, и потому уже в фильмах начала ХХ века эта тема начала занимать изрядное место. Современная фильмография одного Дракулы насчитывает 161 фильм ужасов о нем или его потомках, и потому остановимся на тех картинах, про которые я могу хоть что-то сказать.
Первый кинофильм о вампирах "Тайны Дома Номер 5", - был произведен в Великобритании в 1912 году. В 1920 в России, как говорят, сняли первый фильм о Дракуле, но ни одной копии не осталось в живых. Звучит странновато, и потому проще представить себе, что первый фильм, основанный на романе, был сделан в Венгрии в 1921.
В 1922 немецкая компания Prana Films сняла знаменитого "Носферату", известного образом вампира в исполнении Макса Шрека - лысого уродца с оттопыренными острыми ушами. Сюжет этого фильма, запомнившегося замечательным для того времени видеорядом и режиссурой Фрица Мурнау, был настолько скалькирован со стокеровского, что вдова Стокера успешно предъявила иск, чтобы заиметь и уничтожить все копии фильма, но, к счастью поклонников этого фильма ужаса, дело ограничилось тем, что героев переименовали в стокеровские, хотя действие по-прежнему разворачивалось не в Лондоне, а в Бремене, где с приездом вампира начинается чума.
Вампир в исполнении Макса Шрека был возвращением к более древнему образу вампира как существа несущего смерть и болезнь, связанного более с паразитами типа крыс чем с волком или летучей мышью, а созданный типаж был настолько жуток и естественен, что даже вызвал своеобразный римейк - фильм "Тень вампира", в котором обыгрывается история настоящего вампира, приглашенного на роль в кино реалистичности для.
Кстати, вроде бы именно в этом фильме вампир впервые красиво сгорел под лучами солнца. До того пассажи "и не может он вынести света дня" воспринимались как указание на то, что свет пугает или ослабляет вампира, делая его существом ночи и сумерек, но тот же Дракула вполне передвигался по Лондону облачными вечерами. Однако и здесь носферату сгорел не оттого что попал под солнечные лучи, а оттого что сбылось условие - девушка, чистая душой, сама предложила чудовищу свою кровь и продержала его у своего ложа до петушиного крика.
Другой известный исполнитель роли вампира - Бела Лугоши, который снялся в четырех фильмах на вампирскую тематику, в том числе полупорнографической "Дочери Дракулы", и во многом отвечает за тот образ аристократа со странным акцентом, который застрял в массовом сознании (его фразы типа "Доб-брый веч-чер" или "Я никогда не пью (пауза) вина", стали классикой).
Впервые Лугоши начал играть вампира на американской театральной сцене в 1927 году, как раз тогда, когда Тодд Браунинг снял первый полнометражный звуковой фильм на вампирскую тематику - "Лондон после полуночи" (в главной роли Лон Чейни). Он же сняли и американскую киноверсию Дракулы с "настоящим трансильванцем" в главной роли. Картина вышла на экраны в 1931 году. Изображение Лугоши было настолько эффективно, что он так и не вырвался из этого амплуа и остался в истории кино как актер игравший вампиров, лишь иногда перемежая их ролями безумных ученых ("Plan 9 From Outer Space" (1959) - его последний фильм).
В 1932 вышел кинофильм "Vampyr", представленный Карлом Теодором Дрейером, который был посвящен не Дракуле, а Кармилле, в 1936 Universal Pictures выпустила "Дочь Дракулы". В 1943 вышли "Возвращение вампира" Л. Лендерса и "Сын Дракулы" от тех же Universal Pictures с Лоном Чейни-младшим в главной роли. В 1944 - "Ужас Дракулы" с Джоном Каррадином.
До конца Второй мировой войны образ вампира в европейской культуре был достаточно статичен и варьировался от произведения к произведения в рамках ограниченного набора черт. В это время определенного упадка романтической тенденции вампирская тема тоже стала сказочно-попсовой и существовала преимущественно в комиксах или дешевых кино- и телепродукции. В основном она развивалась по принципу "Дракула здесь, Дракула там" (амурно-гастрономические похождения графа в Турции, Испании и Мексике, и стала настолько избита, что в 1954г. "Кодекс Комиксов" даже принял специальное решение о том, чтобы вампирическая тема перестала их заполнять.
Тем не менее создавалась не только попса. В 1942 появился "Asylum" (Убежище) А. Ван Вогта - первая история о вампире иноземного происхождения, а в 1954 Ричард Матесон, представил в " Я - Легенда" вампиризм как болезнь, которая изменяет тело, отказавшись от трактовки вампира как нежити. Иной формой жизни вампиры являются и в "Они жаждут" Боба МакКаммона. Этот момент достаточно важен, ибо такая версия вампира могла принадлежать не только сказочной, но и научной фантастике, где тема чудовища-мутанта достаточно часта. Рамки существенно расширились, и в1957 Роджер Корман снимает фильм "Неземной" - первый фильм о вампире в жанре научной фантастики.
В шестидесятых и семидесятых, возрождение серьезного кино о вампирах было вызвано деятельностью Британской компании Хаммер Фильмз, которая подняла новую волну интереса к вампирам своим первым фильмом о Дракуле, выпущенном в США как "Ужас Дракулы" (режиссер Теренс Фишер). Компания произвела шесть картин про Дракулу плюс достаточное число фильмов на вампирские сюжеты (звездой которых был Кристофер Ли, снявшийся затем в целом ряде вампирских фильмов и считающийся вторым знаменитым актером-вампиром после Лугоши), включая экранизацию "Кармиллы" ле Фану. Кажется, ей же сделано и нечто вроде документального фильма "Знаменитые монстры киностраны", который ознаменовал всплеск интереса к фильмам ужасов в США вообще...
В это же время сериалы с участием вампиров появляются на телевидении. Первая телепьеса появилась в 1956. Затем последовали первые комедии ужасов с персонажами-вампирами, - "Семья Аддамсов" и "Манстеры" (Munsters), по материалам которых была создана первая серия книг комиксов, отображающих персонажа-вампира после снятия запрета с вампирской темы. В 1966 на телевидении Эй-би-си в дневное время дебютировали "Темные тени". Этот длинный сериал абсолютно неизвестен у нас, однако на Западе он считался культовым, породил море фэн-клубов и конвенций и потому не может не быть упомянут. В 1969 появилась "Вампирелла" - один из самых длинных серий комиксов, а Би-би-си делает первый полнометражный телефильм (в главной роли Денхольм Эллиот). В 1971 выпускает первую книгу комиксов "Могила Дракулы" такая компания, как "Марвел комикс". Вампирская тема снова занимает в них достаточное место вплоть до 1983, когда некий ас-оккультист "убивает всех вампиров в мире" супергероев Марвел", таким образом убирая их из этого издания на последующие 6 лет.
Дальше можно продолжать и продолжать, перечисляя названия фильмов и имена актеров. "Ночной сталкер" с Даррином Макгэвином (1972 ), "Дракула" "Дан Куртис Продакшн" (1973), с Джеком Паланса в главной роли, сделанная специально для телевидения. "Вампиры" Ненси Гарден того же года, которые начали новую волну литературы на эту тему для детей и юношества, трехчасовая версии книги Брема стокера на Би-би-си (1977), "Дракула" "Юнивёрсал Пикчерз" (1979) с Фрэнком Лангелла в главной роли, "Носферату - призрак ночи" Вернера Герцога того же года, и множество современных фильмов - Потерянные Мальчишки" (Lost Boys), "Дракула Брэма Стокера" (1992), поставленный Френсисом Фордом Копполой, "Интервью с вампиром" (1994), "Дракула. Мертв и доволен этим" (1996), "Вампиры Джона Карпентера", "Ночь страха", "Бал вампиров" Романа Полански, где была сделана первая попытка связать всех знаменитых вампиров в один сюжет, "Revenant" Р. Эльфмана и снятый в подобной эстетике "Блэйд", "Дракула-2000" и "Вампир в Бруклине" последний как пример сюжета, на полностью афроамериканском материале. Из недублированного у нас - "Near Dark", "Subspecies", "Nadja", "The Addiction" и "The Hunger", а также "вампирское" кун-фу гонконгского производства, где фольклорные мотивы смешались с пришедшими с запада штампами (например, у цзян ши появились клыки). Под занавес - гомосексуальное вампирическое шоу "Сосет Дракула ли на самом деле?" (или "Дракула и ребята").
Вообще же в роли вампиров отличилось немалое количество звезд кино - Крис Сарандон, Клаус Кински, Кристофер Ли, Том Круз, Стив Бартон. Нельзя не отметить Удо Кира, хотя большая часть фильмов с его участием не отличалась высоким общим качеством ("Кровь для Дракулы"). Из молодых актеров это Том Круз, Каспар ван Дин, Брэд Питт, Уэсли Снайпс, Эдди Мерфи и Антонио Бандерас.

Прорыв последней четверти ХХ века

Но вернемся к литературе. В середине 1970-х годов вампирская тема как бы пережила своеобразный ренессанс, заключающийся в попытке переосмыслить образ вампира и уйти от комиксового образа "любовничка с зубами".
Во многом это произошло благодаря книгам Энн Райс, первая книга которой, "Интервью с вампиром" вышла в 1976 и была экранизирована в 1994, хотя в этот период были написаны и другие, не менее известные на Западе произведения - "Гостиница Трансильвания" Квинна Ярбро (1978), "Дракула (запись Дракулы)" Фреда Саберхагена, где Влад Тепеш показан более как герой, нежели как злодей, или "Салимов Удел" Стивена Кинга. Тем не менее решающий вклад внесла, конечно, Райс, автор достаточного количества романов как о вампирах, так и на другие "готические" темы. Ее главный герой, Лестат Лайонкур, является анти-героем, непохожим на более раннего вампира.
Как рассказывала она в одном из интервью, свой роман она писала в тяжелой депрессии, вложив туда очень много личных переживаний. Например, девочка-вампир - в действительности ее раноумерший ребенок, Лестат - то, кем она бы хотела быть, а Луи - тот кто она есть. Именно потому в дальнейших хрониках, вышедших со значительным интервалом ("Вампир Лестат" выходит в свет только в 1985) получилось много непоследовательного - например, превращение Лестата, который вначале был примером прекрасного зла, в чистого и хорошего, кормящегося только злыми.
Снятый фильм врезается в память гораздо сильнее не только благодаря звездному актерскому составу, но нас, интересует скорее то, что нового в образе вампира появилось после "Интервью". Главным было именно то, что Райс дала вампирам историю, уходящую по времени за Влада Тепеша и представила вампира не как монстра-одиночку. Именно у нее появилась идея вампирского сообщества, давно существующего параллельно людям и имеющего достаточное количество правил функционирования, за нарушение которых вампира может даже ждать смерть на солнце.
Райс - это и попытка написать альтернативную мифологию, а также посмотреть на мир взглядом иного существа. Дракула назван "бредом сумасшедшего ирландца", а большинство "патентованных" народных средств в действительности бессильны. Что же до психологии, то Лестат и К все же достаточно очеловечены, и в этом смысле следующий шаг был сделан Барбарой Хэмбли в "Тhosе who hunt the night" - там неплохо показана именно психология существа уже не являющегося человеком, а равно хорошо подмечены некоторые проблемы долгоживущего существа вообще.
Вторым моментом было усложнение процесса творения вампира второго порядка и введения принципа обмена кровью, когда именно выпитая жертвой кровь вампира инициировала превращение.
Вампирская сексуальность стала более андрогинна и приобрела даже некоторые гомоэротические черты (в фильме это правда, выражено сильнее чем в книге). Конечно, у Райс вампир впервые укусил представителя своего пола не впервые, но до того вампиры все время кусали исключительно девушек, что подсознательно вкладывало, сексуальную начинку... Райс же отделила процесс кровопития от сексуального возбуждения, оставив дружбу или иные чувства, но подчеркнув асексуальность вампиров.
"Хроники" повлияли на большинство позднейших интерпретаций вампира. Творчество Энн Райс стимулировало не только новую волну книг и фильмов на вампирскую тему, но и появление такого вида неформалов, как готы, которых иногда сравнивают с романтиками типа Байрона и Шелли в современной интерпретации этого архетипа. Можно сказать, что отчасти готы в том виде, в котором существуют сейчас, возникли благодаря вампирской эстетике. Считается, что основной толчок развитию гот - культуры дала композиция 1979 года "Bela Lugosi's Dead" группы Bauhaus вышедшая в саундтрэке фильма "The Hunger", а затем готический имидж (бледные лица, круги под глазами) и эстетика формировались под сильным влиянием вампирского образа. Среди готов культовую популярность приобрели многие вампирские фильмы и романы.
Пик популярности готов пришелся на середину 90-х, и хотя сейчас они уже представляют из себя феномен, о котором знают все, и их не так уж много, посеянные ими всходы в виде книг, фильмов или ролевых игр активно растут. В России, правда, готы и ролевики пересекаются куда меньше. Возможно, это вызвано тем, что к моменту проникновения готической моды в СНГ их место в тусовке оказалось занято мелькоропоклонниками. Ниенна стала известна до бума на Анну Райс.
В конце века вампир подвергся новому преобразованию. Множество фильмов, романов и игр представляет вампира как "панка", одетого в черную кожу - такие вампиры существуют в мире сумерек вне предписанного социального порядка и несут угрозу не только отдельным людям, но и обществу. Подобный образ "вампира на байке" появился после фильмов с Кристофером Ли и встречается и в "Потерянных мальчишках", и в "От заката до рассвета", и в "Блэйде", где, невзирая на наличие более цивильных вампиров, Дикон Фрост относится к этой группе. Впрочем, по отношению к герою ван Дина он несколько вторичен.
Нельзя не отметить и такую интересную тенденцию, как попытки связать в один сюжет вампиров "из разных сказок". Помимо фильма Полански, интересной попыткой создать литературно-теоретический альманах на эту тему была "Mammoth book of Vampires" 1991 года, в которой почти каждый отличившийся на ниве вампирологии написал рассказ или короткую повесть. Еще более удачным вариантом была книга Кима Ньюмана "Анно Дракула", где "в одном флаконе" действуют не только Дракула и Ратвен, но и доктор Джекиль, доктор Моро, инспектор Лестрейд и совсем молодой Лестат.

Вампиры в РПГ

Другим кирпичом в закрепление образа вампира было появление РПГ, в первую очередь D&D и AD&D, образ вампира в каковых тоже следует проанализировать.
Как известно, авторы D&D, вышедшей в 1973-76г.г. (AD&D, напомню, появилось в 78) писали свою монстрологию не на базе фольклора, а на базе разнообразного фэнтези, далеко не все из которого до сих пор доступно нашим читателям. Именно потому пока я затрудняюсь сказать, какой именно вампир послужил основным прототипом для монстра с этим названием в данной системе. Во всяком случае, идея немертвого колдуна вернулась в образе лича как отдельного монстра, созданного мифологией AD&D и разошедшегося по прочим системам.
Следует, однако, отметить несколько важных моментов. Вампир в D&D безусловно нежить. Более того, он настолько сильно связан с тьмой, что солнечный свет убивает его наповал. Это является очень важным отличием РПГ-шного вампира. Кроме того, вместо крови вампир сосет абстрактную жизненную энергию, что могло быть воспринято как попытка свести в одну кучку все типы вампирообразных существ или как стремление привязать его способности к особенностям системы. Жертва вампира, убитая им, обязательно встает как вампир некоторое время спустя.
Наряду с вампиром в рамках системы присутствовали и различные типы менее крутой нежити, родственные упырю - это как wight, которые тоже пьет жизненные силы, но в меньшем объеме и имеет вид разложившегося трупа, так и монстр-трупоед, почему-то названный гулем.
Значительное количество более поздних вариантов вампира уже отталкивались от этого шаблона, перекочевавшего из D&D в иные РПГ, хотя не следует думать, что D&D-шная трактовка вампира была единственной. В системе RIFTS, не уступающей AD&D по общей древности, вампиры являются просто иной формой жизни и расой, которой можно играть наравне с эльфами или киборгами.
Впрочем, AD&D как система не стояла на месте, и в качестве ответа на появление готов в ней появился Равенлофт, - сеттинг, который был создан не столько под героическую фэнтези, сколько под готический роман ужасов, где задачей партии приключенцев является не столько победить зло, сколько сохранить себя, не превратившись в монстра. Среди Правителей Доменов присутствуют не только существа из пласта фэнтези, но и чуть отредактированные под мир Франкенштейн, Доктор Джекиль, Доктор Моро и т.п. Кстати, "исторический" Влад Цепеш присутствует в Равенлофте под именем "Влад Драков", но вообще не является сверхъестественным существом.
Сеттинг возник из красивого модуля, (написанного, кстати, парой Вэйс и Хикман) в котором "главным гадом" является граф Страд фон Зарович, сейчас входящий в первую пятерку самых известных и популярных среди ролевиков вампирских образов.
Впрочем, образ фон Заровича тоже строился в несколько этапов. Вначале был модуль (1976), главный гад которого отличался как грамотно прописанной тактикой, так и красивой легендой. Затем про популярного антигероя было написано несколько книг, где этот образ получил дальнейшее развитие. С точки зрения эволюции образа Страд - синтез Дракулы и путаницы образов вампира из литературы конца 19-го - первой половины 20-го веков. Отсюда, например, возвращение к тематике поиска невесты (хотя уже без цели продления жизни) или идея обретения вампиризма как темного договора. Согласно легенде (которая правда сформировалась после появления образа и написания сеттинга), Страд стал вампиром в результате сделки с Смертью, причем превращение было несколько растянуто во времени и завершилось когда он свершил братоубийство.
Дальнейшее развитие вампирологии в D&D проходило в основном в рамках Равенлофта или его исторической проекции "Маски красной смерти", хотя очень во многом речь шла не о шлифовке образа, а о манипуляциях с ТТХ монстра. Первый "справочник ван Рихтена" описывает исключительно классический тип, предполагающий невесту, поискам которой посвящен особый раздел, и во многом пляшет от Страда или Стокера. Но развитие на этом не остановилось, и почти каждый новый монстрятник для этого сеттинга содержал 2-3 типа новых вампиров, которых ван Рихтен не рассматривал. Первая череда дополнительных вампиров представляла собой вампиров различных рас (вплоть до вампирических кендеров), что по сути было забавно, но малоинтересно. Затем начались более интересные наработки типа психического вампира (Доктор Доминиани), или появились "вампир через У" как представитель иной расы и "носферату", который непосредственно пил кровь. Урик фон Харьков, второй по стильности вампир Равенлофта после Страда - интересное скрещение образа такого типа вампира с дополнительными элементами - он превращается не в волка, а в пантеру.
В "Маске Красной смерти", рассчитанной на аналог игры по современности, вампиры таки начались с графа Дракулы, который является гибридом D&D-шного носферату и классического вампира. Несколько интересных вампирообразных было изобретен на Дарк-Сане, хотя никто из них не является мертвецом и не пьет кровь, высасывающий из человека воду при помощи присосок на кончиках пальцев thrax - достойный аналог вампира, тем более что переживший его атаку может мутировать вслед за ним.
Кроме того, в контексте принятой там концепции Погружения появилось утверждение, что в вампира можно превратиться самостоятельно, минуя укус, и что вампир такого типа может обладать иным набором признаков - однако новой книги о вампирах, обобщающей эти наработки и представляющей единый принцип вампиротворчества, у них так и не вышло, и дальнейшее развитие это получило только в моих наработках по Погружению, являющихся темой отдельного материала. Хотя такой вариант вампиризма как Темного Благословения встречался в D&D и до этого, даже до Равенлофта - отметим Закату "Tomb of the Lizard King" где означенный ящер был еще и вампиром.
Третья редакция не внесла ощутимых перемен. С одной стороны, появились более точные правила создания вампира из иного персонажа, с другой, создатели не смогли полностью уйти от идеи "дрейнания уровней", в результате чего вампир и вытягивает жизненные силы, и впивается в горло, высасывая вместе с кровью единицы Сложения.

Перейдем к иным системам. Здесь в первую очередь вспоминается WarHammer - во многом благодаря тому, что его вампиры как и в AD&D, отражены не только в играх, но и в созданной по мотивам игровых сюжетов художественной литературе.
Основная версия происхождения вампиров этой системы - плоды некромантического эксперимента. Детали образа варьировались от редакции к редакции, но последняя версия заключается в том, что первая в мире вампирша получилась, выпив некромантический эликсир бессмертия и красоты, у которого был побочный эффект - для поддержания жизни в неживом теле (сердце ее остановилось, как только она выпила эликсир) постоянно была необходима свежая человеческая кровь. В более ранних их впрямую вывели, но затем они как бы откололись от создателя. В результате вампир не является нежитью и как бы занимает пограничное положение. Он уязвим для серебра и чеснока, но не для солнечного света, хотя предпочитает вести ночной образ жизни. Являясь магическим существом, он способен трансформировать полученную жизненную силу в магическую энергию. Среди прочих способностей присутствуют в основном повышенные сила и скорость - остальному надо специально учиться, в том числе смене облика.
Понятно, что на неуязвимость к свету повлияла и направленность на соединение в рамках одной системы РПГ и варгейма, битвы которого происходят в основном днем.
Внутри команды создателей системы вампирская тема по сути была отдан на откуп Киму Ньюману (писал под псевдонимом Джек Еовил), который создал как систему вампиризма, отличную от D&D-классики или разработок Райс, так и образ Женевьевы Дьюдонне, который популярен на Западе более, чем образ фон Заровича. Во многом это было связано с тем, что Женевьева была первой попыткой как посмотреть на мир глазами вампира, так и первым отходом от образа злого кровопийцы.
Женевьева, точнее, ее аналог в нашем времени, фигурирует и в романе Ньюмана "Анно Дракула", которую я считаю одной из лучших произведений на вампирскую тему наряду с "Теми, кто охотится в ночи" и "Империей ужаса". Хотя действие этого романа разворачивается в альтернативной викторианской Англии, где Дракулу не убили и он стал принцем-консортом со всеми вытекающими последствиями, система функционирования вампира там та же.
Кроме того, там ранее, чем в D&D, начали процесс диверсификации образа и разделения вампиров по типам. Еще Женевьеве принадлежала фраза: "за всю свою жизнь я не встречала двух одинаковых вампиров" - Ньюман ввел систему линий крови как расширенного варианта вампирской семьи - все потомки и потомки потомков ее основателя обладали сходным набором способностей. Затем, при написании их Книги Армий, вампиров окончательно поделили сперва на 4, а затем на 5 кланов. Фон Карштайны являются классическим образом готического вампира по Стокеру. Грозные воители "Кровавые Драконы" более напоминают исторического Влада Тепеша. Некрархи, явно выглядящие как нежить, являются стереотипичным "вампиром фэнтезийной РПГ". Ламии несут образ женщины-вамп, способной обратить противника прямо на поле боя. Позже к ним добавились Стригои, напоминающие вампира-мутанта и более похожи на упыря.

В GURPS практически сразу отказались от единой трактовки вампира, разделяя нежить, людей-мутантов и существа нечеловеческого происхождения. Их справочник на эту тему GURPS Bloodtypes содержал неплохой исторический очерк и представлял несколько трактовок этого монстра, предоставляя каждому Мастеру создать на базе приведенных комбинаций способностей свой вариант вампира, подходящий под конкретный сеттинг. Несколько позже в качестве параллельной версии под механику этой системы был отконвертирован и Маскарад, о котором речь пойдет позже.
Нечто подобное присутствует в Бюро-13, где среди противников Отдела приведены четыре различных типа вампира (в том числе "американский реформированный", который устрашается гамбургером), каждый из которых имеет свой набор способностей и уязвимостей. Вопросам происхождения вампов при этом особого внимания не уделялось.

Большинство систем, рассчитанных на Альтернативное Настоящее или Темное Будущее, но желающих включить в игру вампира, делают из него генную мутацию или, что чаще- вирусную инфекцию. Из игр, популярных у нас, данной традиции следует Эра Водолея, хотя ничего нового в трактовке вампиризма авторы не изобрели.

"Маскарад" или вампир от первого лица

Венцом вампирской темы в РПГ стал Vampire: The Masquerade , где впервые в ролевой системе живой мертвец стал не монстром, с которым сражаются игроки, а игроком.
Маскарад - система, построенная на взгляде на мир глазами вампира - "играя монстра, значительно проще понять, что есть Человеческое". Считается, что одним из источников идеи послужили ранние пьесы Вацлава Гавела, но пока я не знаю, верно ли то, что идея понимания сути человечности через бытие чудовищем впервые появилась там. К тому же эта РПГ появилась не из военно-стратегической игры или "бросьте кубик и передвиньте фишку", а из попыток "оцифровать" словесные игры кабинетного типа. Отсюда - куда большее внимание к отыгрышу, стремление использовать игру как способ постановки и решения психологических проблем и концентрация не на попытках как можно более реалистично отобразить боевку и прочие области жизни, а на стиле и своем мире, очень сильно напоминающим наш, но куда более мрачном, где церковь по-прежнему грозная сила, корпорации бездушны в лучшем духе киберпанка, а среди людей ходят вампиры.
С точки зрения концепта образа вампира авторы Маскарада во многом отталкивались от Райс - оттуда была взята и идея сообщества, и уходящая в библейские времена история, предполагающая наличие Древнейших, и происхождение вампиров как следствие изначального проклятия (точнее - наложенной кары), и усложненный процесс создания вампиром своего потомка, включающий обмен кровью. Глобализация вампиров сыграла, правда, с ними злую шутку - локального по сути монстра пришлось распространять и в пространстве, и во времени - в вампиры записали даже Ганнибала и Елену Троянскую.
В связи с этим вампир окончательно осовременился и перестал по умолчанию реагировать на большинство фольклорных раздражителей (серебро, крест, чеснок), хотя гибкая механика системы позволяет создать вариант, приближенный к тому или иному классическому типу.
Создатели Маскарада озадачились и попыткой разобраться в ксенопсихологии вампира, хотя и там многое было связано именно с тем, что за вампиров будут играть. Именно этим, как мне кажется, объясняется система кланов, отражающих не столько различные подтипы вампиров по фольклору или поведению (как в WarHammer-е), сколько типы восприятия вампира или 7 социальных ролей, в которые идеально вписывались бы основные разновидности потенциальных игроков. Разделение вампиров по психотипу того, кто будет ими играть.
Игра появилась в начале девяностых годов, когда рынок был завален системами толщиной с математический справочник (GURPS, AD&D со своими расширениями, Rolemaster, Runequest) и благодаря простоте системы послужила струей свежего воздуха. Благодаря несложным правилам в игру влилась масса народа, для которого важнее был не точный расчет попадания с множеством формул и таблиц, а отыгрыш драмы.
Стиль игры был куда мрачнее, ибо финал был ведом. В любой системе персонажи с возрастом крутели, обзаводились друзьями и богатствами, и спасали уже не деревню, а целый мир. Но в Маскараде конечный результат был заявлен сразу - ты сойдешь с ума, будучи поглощен Зверем. Это может случиться завтра, может случиться через сто лет, может через тысячу, но результат известен.
Выход Маскарада оказал влияние и на иные РПГ - разделение вампиров WarHammer-а на кланы и создание альтернативных вампиров в AD&D произошло уже после ее появления, в качестве своеобразного ответа.
Вторая редакция Вампиров последовала вскоре после первой, не принесла в систему никаких радикальных изменений, но была более направлена не только на личный отыгрыш, поддерживать который не всегда было просто, но и на политику и стратегию - в городе есть три-четыре десятка вампиров, они манипулируют смертными, строят козни, и так далее. Несмотря на очень красиво прописанный мир, механика системы по-прежнему вызывала множество нареканий, - Дисциплины были очень сильными даже на начальных уровнях, а система нанесения повреждений позволяла персонажам принимать на грудь множество ударов или вообще игнорировать их, иногда тратя чуток крови на то, чтобы подлечиться.
К сожалению, Маскарад не избежал некоторых процессов, характерных для большинства РПГ. Второе издание начало расти и пухнуть - новые книги появлялись как на дрожжах, часто не задумываясь о том, как они сочетаются с остальной системой (напрашивается аналогия с AD&D). Так появились такие "шедевры" как "Грязные Секреты Черной Руки", перевернувшие весь сеттинг с ног на голову, и с той поры сильно замалчиваемые и отрицаемые. Шабаш, который изначально являл собой плохих парней-антагонистов, был подробно освещен, с упором, сделанным на демонические сущности, полностью загрязнившие великую и чистую идею. Появлялись и новые игры в том же сеттинге - вервольфы, маги, призраки и феи.
Третья редакция слегка переиначила правила, попытавшись улучшить баланс боевой части игры, распутала узлы некоторых сюжетов, а также повысила общую напряженность, выведя скорую Геенну на передний план. Вышли книги по всем кланам, несколько пособий, продвигающих сюжетную линию мира (метаплот), и книг по различным местам Мира Тьмы. Она представляет собой закономерное расширение и углубление игры, которая переросла времена ношения черных плащей и сидения по углам, строя козни и вздыхая о утерянной человечности. Впрочем, есть и критика. Дескать, под влиянием молодежи, для которой Маскарад был просто очередной РПГ, в которой начинающий игрок был на порядок круче обычного новичка, игра расширилась и в чем-то потеряла свой стиль, превратившись в "супергероев с клыками", а готичности стало значительно меньше. С моей точки зрения, это спорно.

Немного выводов об эволюции образа

Подведем итог и выделим основные тенденции модификации образа вампира "от лорда Ратвена до Дигона Фроста".
Первая вытекает из рационализма второй половины ХХ века, стремящегося подвести под любой феномен минимальное логическое обоснование. Это стремление проявляется в желании обосновать существование вампира не только мистическими, но и физиологическими причинами, как бы вытянув его из фантастики мистической в фантастику квазинаучную, для которой образ мутанта более естественен чем образ живого мертвеца. Внешний облик вампира и его привычки при этом стараются сохранить без изменений.
Естественно, каждый автор пытался написать свое "научное обоснование существования вампиров" из которых наиболее стильной мне представляется "вирусная теория", описанная Б. Хэмбли в "Те, кто охотится в ночи". Не менее достойна "Империя ужаса" Брайана Стэйблфорда, интересная сочетанием средневекового фона и физиологической версии, выписанной с достоверностью специалиста по социологии и биохимии. В ней причиной вампиризма была иная ДНК (отчего вампиризм передавался не столько с кровью, сколько со спермой).
Рационализм повлиял и на попытку описать психологический рисунок поведения вампира, чего фольклорный монстр был совершенно лишен - ведь большая часть мифологических сущностей являются не столько сформировавшимися личностями, сколько носителями архетипов. Они лишены логики, психологии и мотивации поведения в человеческом понимании этих слов. "Придет серенький волчок и ухватит за бочок" - для фольклора абсолютно неважно, почему он хватает за бок, а не за шею, за которую ухватить удобнее; как он оказывается рядом с кроватью, на которой спит лежащий на краю, если все двери закрыты; наконец, что он делает в свободное от кусаний за бок время. С точки зрения фольклора, всё это абсолютно неважно - не ложись на краю, а то придет и укусит.
Однако сознание ХХ века требует понять, почему он кусает и что он при этом думает, - тем более что понимая противника, от него легче обороняться. В особенности это, естественно, касается существ человекообразных и мыслящих. В случае с вампиром внешняя демонизация образа стала уступать место психологическим проблемам, в результате чего вампир как бы становится существом, имеющим более одной мотивации, будь то страсть или голод. Внутри тенденции выделилось два направления - или вампир просто разрывается меж новым для него Голодом и своим человеческим прошлым, или присутствует попытка правильно расписать его психологию, отталкиваясь от таких особенностей жизни и его отношения к миру, как сопряженное с паранойей бессмертие и образ жизни ночного хищника.
Как говорят, первая попытка описания психологических проблем вампира была сделана в пр







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.