 |
|
Весна сорок пятого года
1418 дням Великой Отечественной
посвящается
Весна сорок пятого года…
И порохом пахнет Берлин.
Врезаются в прах небосвода
Седые развалы руин.
Зияют бойницы Рейхстага,
Гудит полевой лазарет…
И отблеском алого стяга –
По небу кровавый рассвет.
Обугленных улиц цепочки,
Овал Бранденбургских ворот…
Шрапнели шальной многоточье…
В атаку пехота идёт...
Дымящихся танков останки…
Ты пала, империя зла!
Под звуки любимой «Смуглянки»
На сердце – немного тепла.
Испуганных жителей лица…
Цветы для советских солдат…
И кухня пыхтит и дымится…
И слёзы… И смех невпопад…
Весна сорок пятого года…
Отчизна, семья – далеко…
Победа! Победа! Свобода!
А на сердце так нелегко…
Солдаты Победы
Памяти моих дедов: Гвардии майора
54 бригады 3-й гвардейской танковой армии
Анатолия Григорьевича Лысенко,
ушедшего на войну из Севастополя,
и майора авиационного истребительного полка
Ивана Григорьевича Капранова, участника
героической обороны и освобождения Севастополя
Горько мне порою, что с годами
Забываются событья прошлых лет.
В детстве часто говорила о войне с дедами,
Только их, дедов, давно уж нет.
Мост понтонный… Госпиталь… Медали…
Эскадрильи… Танки… Мессера…
Родину, Россию, защищали…
Кажется, всё было лишь вчера!
Первый дед был лётчиком военным,
А сапёром был второй мой дед.
Их я помню… И горжусь безмерно:
Орденам, медалям счёта нет.
Ранены, контужены, но – живы!
До Рейхстага сдюжили, дошли.
Головы в сраженьях не сложили,
И спасти Отечество смогли.
Нынче – что? Осталась только память…
Фото… Да могильные кресты…
Гордость… Боль потери сердце ранит.
Между прошлым-будущим мосты…
Сколько их, солдат и офицеров,
Лётчиков, танкистов, моряков
Полегло в боях! Для нас – примером
Станет их судьба на сто веков.
Писем треугольники… Портреты…
Фронтовых сто граммов на столе…
Ветераны… Воины Победы…
Их уже так мало на Земле…
Слава им, живущим и ушедшим…
Слава тем, кто жизни не щадил…
Не забытым, но покой обретшим…
Кто живёт… Кто Родине служил…
Памяти всех сгинувших в сраженьях,
Памяти ушедших двух дедов –
Наши жизни, наше уваженье,
Наша вера, гордость... И любовь...
Гвардии Наташа – Наталья Илларионовна Лысенко
и Анатолий Григорьевич Лысенко (справа), 1945 год
Гвардии Наташа
Любимой бабуле, Наталье Илларионовне Лысенко,
гвардии сержанту 54-й бригады 3-й гвардейской
танковой армии, в 14 лет ушедшей в партизаны,
прошедшей всю войну и в составе действующей
армии дошедшей до Берлина, посвящается.
Гвардии Наташа – так звали её бойцы…
И по сей день бабуля живёт
и здравствует в Севастополе
Медсестра санитарного взвода…
Машинистка… Девчонка-сержант…
В сентябре сорок первого года
Ты ушла в партизанский отряд.
Гимнастёрка, ремень, портупея…
Подчиняясь недетской судьбе,
Ты в четырнадцать быстро взрослела,
Забывая в бою о себе.
Воевала, себя не жалея,
Шла под пули в морозной ночи.
От смущенья по-детски робея,
Жалась в стужу к трофейной печи.
С поля боя солдат выносила,
Отмывала от крови бинты…
Нереальная вера и сила
Помогли до Берлина дойти.
Боевые приказы писала
На машинке в сыром блиндаже
И с винтовкой в дозоре стояла,
На переднем служа рубеже.
Было страшно? Конечно же, было!
Когда смерть… Когда холод и боль…
Неизвестная сильная сила
Помогала справляться с собой.
Фронтовые дороги и дали
Закалили характер, как сталь.
Орденами тебя награждали,
«За отвагу» вручили медаль.
Ты девчонкой на фронт уходила,
До Победы геройски дошла.
По-гвардейски жила и служила,
А иначе ты разве могла?
Иногда о сраженьях расскажешь,
Про героев-друзей фронтовых…
Уж девятый десяток Наташе,
Самой лучшей! Не сыщешь таких.
|
Блокадный хлеб
Блокадный хлеб. Блокадная горбушка.
Как тяжело идти. И как легко нести
Такую невесомую краюшку –
Подарок от родной Большой Земли.
Пискарёвское кладбище*
На Пискарёвском пламенеют розы
На плитах, припорошенных снежком.
В морщинках на щеке застыли слёзы,
И к горлу подступил горячий ком.
Воспоминания блокады с нами,
Не стёрли их прошедшие года.
Нет, не в кино – всё пережили сами!
На сердце след остался навсегда:
Обстрелы, голод, холод, затемненья
И в небе перехватчиков лучи.
Молчит буржуйка: в доме нет поленьев.
А на столе огарочек свечи.
Кусочек хлеба поделить старались
На день и вечер, и, запив водой,
Мы плитку клея разварить пытались…
Да, клей столярный тоже был едой!
С трудом преодолев ступеней трассы,
Расплёскивали воду из Невы
Под метронома стук, такой бесстрастный,
Среди сорокоградусной зимы.
Замёршие, не говорили громко
В очередях за хлебом, на снегу.
Мы выстояли ради вас, потомки,
Наперекор жестокому врагу.
Ирина
Симанская
