 |
|
Это реальные истории из жизни реальных людей
НИЛ ДОНАЛД УОЛШ
МОМЕНТЫ БЛАГОДАТИ
Книга 6
"СОФИЯ" | ИД "ГЕЛИОС" | 2002
Пер с англ. E Мирошниченко. — К : «София», 2002 М.: ИД «Гелиос», 2002. — 256 с. / ISBN 5-344-00192 М.: (ИД «Гелиос»)
Эта книга — крепкое объятие с Богом или хотя бы почтительный поклон Ему, благодарственная любовная записка.
Я надеюсь, что, когда вы дочитаете эту книгу, вам покажется. Что вас только что обнял Бог. Знаете почему? Потому что Бог всегда отвечает на объятия.
Когда мы обнимаем Бога, Он обнимает нас. И даже не так — Бог обнимает прежде.
Именно об этом и говорит эта книга. Она повествует о моментах в нашей жизни, когда приходи Бог и крепко-крепко обнимает вас. Эти объятия выражаются совершенно по-разному, и здесь вы увидите, как это происходит. Немедленное исполнение молитв, "знаки небес", чудесное разрешение проблем — все это здесь, на следующих страницах.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Благодарности
Введение
1. Когда жизнь изменяет свой курс
2. Есть множество домов
3. Попутка
4. Чудеса случаются
5. Беззвучный голос
6. Бог тоже поет?
7. Посланница небес!
8. Благоприятные злоключения
9. Божий замысел
10. И поведет их ребенок
11. Наш друг на небесах
12. Путешествия души
13. Мир теней
14. Видеть священное в каждом моменте
15. Принять благословение никогда не поздно
16. Дар пророчества
17. Дар целительства
18. Воистину «грандиозный» знак
19. Музыка для его ушей
20. Послание для матери
21. Приглашение
В заключение
Приложение
О людях, с которыми вы тут познакомились:
06 авторе
Посвящается тебе, мама.
Прежде всего я хочу выразить признательность своему лучшему другу, Богу. В последнее время Он был воистину неподражаем. Хотя на самом деле Он всегда неподражаем, но в последнее время я стал обращать па Него гораздо больше внимания, а поэтому больше вижу. Спасибо, Боже. Ты великолепен.
Затем я хочу поблагодарить свою замечательную жену Нэнси. Она близка к Богу настолько, насколько я почти и не надеюсь приблизиться к нему в этой жизни. Нэнси — это доказательство существования ангелов. Когда-нибудь я напишу о своей жене книгу — не для печати, а так, для себя — и озаглавлю ее «Доказательство существования ангелов». Книга, которую вы держите в руках, — в значительной степени плод неоценимых советов Нэнси и ее издательского гения.
Я глубоко признателен моему верному другу Рите Кертис, отредактировавшей приведенные в этой книге личные истории. Перед этим ей пришлось прочесть сотни исповедей, из которых мы отобрали лишь некоторые. Без ее самоотверженной помощи осуществление данного проекта было бы просто невозможно.
И еще я хочу на этих страницах отдать дань уважения своему издателю, Роберту Фридмэну, который всегда слушается Господа, если Тот говорит ему: «О'кей, Боб, мы должны заняться этим...». Боб Фридмэн и его издательство «Hampton Roads» — ото мечта любого автора.
ВВЕДЕНИЕ
«Может быть, Бог умер?»
Один из важнейших вопросов шестидесятых годов прошлого столетия. Его задавал каждый. Об атом говорили. Эти слова писали на наклейках для бамперов. Это была чуть ли не ключевая фраза того времени — культурный феномен. Конечно, никто всерьез не думал, что Бог мертв. Просто общество нашло для себя хороший повод побеседовать о той роли, которую Бог играет в нашей жизни.
Наряду с другими лозунгами, вроде «Занимайтесь любовью, а не войной» и «Попробуйте жить мирно», эти четыре слова о Боге вобрали в себя настроение целого поколения искателей — в основном, молодых людей с волосами до плеч (как у юношей, так и у девушек), чья одежда нередко состояла только из бисерных украшений (иногда они появлялись так даже па публике). Эти ребята никак не могли взять в толк, к чему вся эта суета в мире и почему бы не решить все сложнейшие проблемы жизни, просто обняв друг друга. «Послушай, приятель, не нужно драться, собирай-ка лучше цветы».
Самое смешное, что они были правы. Мы действительно можем решить все проблемы, просто обняв друг друга.
Закончились 1900-е годы, мы вошли в 2000-е, но так и не поняли еще, как осуществить это на практике. Как мы можем обняться, если мы даже не знаем друг друга и между нами пролегли такие огромные расстояния. Ради всего святого! Ведь мы даже сами себя обнять (то есть объять) не можем — все по той же причине.
Мы не вправе даже попытаться полюбить себя и других. Это слишком глупо. Слишком старомодно. Это ну, это все — хипповские штучки. А мы — взрослые люди. Так что давайте-ка просто жить своей жизнью, ладно? Ходить на работу, платить по счетам, выполнять обязанности и обещания, хранить расшатывать матрицу. Нельзя ли просто делать все вышеперечисленное и не заниматься всякой чепухой.
И все таки вопросы шестидесятых остаются. Где среди всего этого любовь? И где здесь Бог?
Мы пытаемся разобраться в этом, вглядываясь в разнообразные явления жизни. Поскольку мы — общество, поскольку мы — мир, нам нужно во всем этом разобраться.
Я хочу предложить вам исходную точку для этого поиска начните с объятий.
Эта книга — крепкое объятие с Богом или хотя бы почти тельный поклон Ему, благодарственная записка. Нет, нет, нет — любовная записка.
Я надеюсь, что, когда вы дочитаете эту книгу, вам покажется, что вас только что обнял Бог. Знаете почему? Потому что Бог всегда отвечает на объятия.
Когда мы обнимаем Бога, Он обнимает Нас! Ах, нет же, наоборот — Бог обнимает прежде.
Именно об этом и говорит моя книга. Она повествует о моментах в нашей жизни, когда приходит Бог и крепко-крепко обнимает нас. Эти объятия выражаются совершенно по разному, и здесь вы увидите, как это происходит. Немедленное исполнение молитв, «знаки» небес, чудесное разрешение проблем — все это здесь, на следующих страницах.
Это реальные истории из жизни реальных людей
Онисами поведали мне обо всем этом. Потому что я попросил их. Мне хотелось знать, исключителен ли мои опыт общения с Богом, или (как я на самом деле и подозревал) мы общаемся с ним все, но все об этом молчали. Или почти все.
Так было до сих пор.
Я счастлив, что мои «Беседы с Богом» побудили людей говорить о Боге. Даже те, кто не согласны с прочитанным в этих книгах, по меньшей мере получили повод лишний раз обратиться к собственным истинам о Божественном. И это хорошо. Это подействовало на людей так же, как старый вопрос «Уж не мертв ли Бог?» — вопрос, который стал для нас как бы дозволением взглянуть на предмет попристальнее.
А сейчас перед вами собрание исповедей люди рассказывают о случаях из своей жизни, когда они видели работу Бога. Я сопроводил эти истории комментариями и размышлениями, основанными на богатом материале пяти моих книг «С Богом» (полторы тысячи страниц).
Я довольно мною ссылался на эти книги, поскольку мне кажется, что они полны дивных и полезных посланий, а при помощи историй, которые вы сейчас прочтете, я хотел наглядно показать вам, что «Беседы с Богом» напрямую связаны с нашей повседневной практической жизнью.
Итак, надеюсь, что это небольшое путешествие доставит вам удовольствие.
Здесь мы узнаем всё о чудесах и поймем, как можно творить их в собственной жизни.
Мы услышим — не от меня, но из уст других людей — кое-что о магии Бога.
О невероятных синхронных событиях, о божественных голосах, о необыкновенных совпадениях, о случайных репликах детей, которые доносят мудрость непосредственно от Бога, о спонтанных событиях, совершенно необъяснимых, если не принять единственное возможное в этих случаях объяснение.
Это сделал Бог. Нет, Бог не мертв. Вот доказательства:
Моменты Благодати — это мгновения, когда Бог вмешивается в нашу жизнь, и вмешательство это очень реально, непосредственно и зримо. Когда происходит что-то (масштаб события тут не имеет значения), что вызывает Изменение Курса.
Вы пережили Момент Благодати, когда взяли в руки эту книгу.
Божественное входит в нашу жизнь со всех сторон. А после того, как мы открываемся для чудес, этот поток усиливается. Едва мы отпираем в своей душе дверцу для прикосновений Бога, начинается то, что прежде могло нам только сниться. Сбываются мечты.
Несколько лет назад я написал книгу «Беседы с Богом», которая привлекла к себе внимание людей во всем мире. Я верю, что эта книга была вдохновлена непосредственно Богом в Моменты Благодати. И мне совершенно ясно, что не я один черпаю вдохновение из этого источника, не я один переживаю такие моменты. Ибо если «Беседы с Богом» чему-то учат, то именно тому, что Бог говорит с каждым из нас, всегда. Но слышать Его мы можем лишь тогда, когда открыт для этого.
И пусть имеющие уши да услышат.
Но сейчас я сообщу вам еще одну удивительную новость:
Бог не только беседует с нами, но каждый день приходит к нам лично.
Именно о таких визитах эта книга.
Она поможет вам изменить курс своей жизни, ибо в ней речь идет о реальных людях — таких, как вы и я.
Я расскажу вам не о мастерах, не о гуру, не о святых или мудрецах, но о самых обыкновенных людях, которые «столкнулись с Богом» и теперь уже никогда об этом не забудут. И именно потому, что речь здесь идет о реальных людях, живущих такой же жизнью, как мы с вами, эти рассказы очень убедительно отвечают на вопрос, сказывается ли на нашей судьбе некая запредельная сила.
Лично я полагаю, что эта сила называется Бог. Вы можете называть ее как-нибудь иначе — все равно как. И как бы вы се ни называли — совпадение, наитие, синхронность, удача, интуиция, вдохновение, — после того, как вы прочтете эту книгу, вам будет очень сложно отрицать, что это есть.
Воистину есть. В нашей жизни. Каждый день. Творит чудеса. Совершает волшебство. Меняет все.
Это происходит в жизни каждого.
Дженис Тук 43 года, она живет в городке Херкимер, штат Нью-Йорк. В ее жизни это случилось так:
Мы с моим одиннадцатилетним сыном выехали за город и отправились на речку Хадсон, чтобы денек-другой посидеть на берегу и покататься на лодке. Во время двухчасовой поездки слушали магнитофонную версию «Бесед с Богом» — мы всегда так делаем, когда едем вдвоем в машине.
Стоял теплый августовский день, омытый ярким солнцем. Вокруг порхало необычайно много бабочек-монархов. Мы неспешно плыли по реке, меня переполняли свет и любовь, и я представила себе Иисуса: он стоял посреди поля, раскинув руки, и призывал к себе бабочек. Они прилетали на зов — изумительные черно-оранжевые бабочки — и укрывали его с головы до ног, садились на плечи, на руки, на голову. Образ был очень красивый, и мое сердце исполнилось покоя.
Ощутив в тот момент, что я — одно с Богом, я представила себе, что тоже призываю к себе бабочек точно так же. Это был прекрасный миг, истинное пиршество сознания. Хотелось, чтобы оно никогда не заканчивалось.
Затем в сердце мое забрались человеческие сомнения. Возможно, я сама все это выдумываю, подумалось мне. Все эти чувства и видения — всего лишь плоды моего воображения. Я растерялась и расстроилась. Мне страстно захотелось каким-то образом убедиться, что Бог есть, а я — Его часть.
Тогда я попросила Бога подать мне знак: зримо явить Свое присутствие во время этого нашего путешествия. Я не хотела ждать долго. Мне нужно было, чтобы это произошло именно во время этого путешествия, прямо там и тогда. Я даже сформулировала свое пожелание особым образом: «Я намерена получить знак», — сказала я себе.
Вечером мы разбили лагерь на острове. Утро встретило нас необычайно красивым рассветом. Едва я проснулась, мне в глаза посыпались отраженные от волн солнечные искорки. Усевшись за раскладной столик, я стала смотреть, как на берег пляжа накатываются волны. Тут ниоткуда явилась большая бабочка-монарх и затанцевала прямо передо мной. Затем я с удивлением увидела, как она облетела вокруг палатки, в которой еще спал мой сын.
Тогда я сказала ей:
— Какая же ты красавица! Иди-ка сюда и взгляни на меня!
Я протянула руку и изумилась: бабочка и вправду уселась мне на ладонь!
Как прекрасна она была! Огромные безупречные черно-оранжевые крылья. Она сидела у меня на ладони несколько секунд. Услышав мой голос, проснулся сын и, высунув голову из палатки, тоже увидел сидящую на моей ладони бабочку. Мы оба были очарованы.
Конечно же, я знала, кто прислал этот дар. Знала потому, что сделала это сама. И я знаю, что могу это делать — в моменты благодарности, восхваления и чистого единения со Всем Сущим, — и на это способен каждый.
Если вы невнимательны, то можете просто не увидеть всего великолепия этого момента. Или, возможно, признаете, что случай очень мил, но ничего не доказывает, а Дженис просто за уши притягивает факты, чтобы извлечь из них какие-то значения.
Хорошо, но что вы скажете Биллу Колсону из Леи, штат Юта?
Мой отец дышал тяжело и натужно. Вот уже много дней он находился на границе между жизнью и смертью. В доме собралась вся семья, и мы непрерывно дежурили у его постели.
Отец умирал от рака. По его ослабевшему телу — казалось, оно тает прямо у нас на глазах — то и дело проходили судороги боли. Он уже не мог жаловаться. За последние семьдесят два часа он не сказал ни слова, даже не открывал глаз.
— Боже мой, — тихо произнесла моя мама, сидевшая у его кровати, — сколько же это может продолжаться?
Был час ночи, и бедняжка совсем выбилась из сил. Как и мы все. Они с мамой прожили вместе шестьдесят один год. Ничто и никто не могло теперь увести ее от кровати отца.
Вот тогда-то и состоялась моя беседа с Богом.
— Неужели он должен так страдать? — спросил я Его безмолвно, но настойчиво, вложив в эти слова всю силу моего сердца. — Он был хорошим человеком, Боже. И его работа здесь уже закончилась. Ничто не осталось незавершенным, ему уже нечего делать тут. Пожалуйста, забери его, сейчас же. Почему бы Тебе не избавить его от боли? Если Ты тут. Боже, — а я знаю, что Ты тут, — пожалуйста, пусть это закончится.
В тот же миг дыхание отца стало не таким натужным. За три минуты он ускользнул. Мягко. Словно заснул глубоким сном.
Мои глаза налились слезами. Я и прежде никогда не сомневался в Боге. Теперь же мне и в голову никогда не придет сомневаться в Нем.
Совпадение? Синхронность? Я так не думаю.
Момент Благодати? Да.
Моменты Благодати — это мгновения, когда Бог вмешивается в нашу жизнь, и вмешательство это очень реально, непосредственно и зримо. Когда происходит что-то (масштаб события тут не имеет значения), что вызывает Изменение Курса.
Вы пережили Момент Благодати, когда взяли в руки эту книгу.
ЕСТЬ МНОЖЕСТВО ДОМОВ[1]
Тридцать лет назад Билл Такер получил урок веры и не забывал этот урок никогда. Он много раз возвращался к нему, чтобы напомнить себе: Нет ничего невозможного.
Нужно лишь одно.
Вера.
На тот момент Билл лично не продал ни одного дома, хотя имел соответствующую лицензию и служил менеджером в агентстве по продаже недвижимости. Он частенько засиживался в конторе допоздна, чтобы с ним могли связаться агенты, вернувшиеся с вечерних просмотров.
В обязанности Билла входил анализ запросов, и ему почему-то не хотелось лично заключать какие бы то ни было сделки; а тем более упускать их — отсутствуя на рабочем месте.
«Однако десять часов — время позднее для любого офиса, — решил он однажды, взглянув на часы и зевнув. — Пойду-ка я домой. Будем считать, что уже ночь». Но тут он услышал голоса у дверей. «Должно быть, я забыл запереть дверь», — сказал себе Билл и пошел посмотреть, что там происходит.
— Простите, — обратился он к молодой паре, стоявшей в приемной, — офис закрыт.
Это была совсем миниатюрная пара: она — метра полтора ростом, он — лишь немного выше. Позади них стояли два робких малыша.
— Да, но свет-то у вас горит, — заметила маленькая женщина. И мягко добавила: — И вы сами здесь, правда?
— Да, — ответил Билл, — но, видите ли, я — не агент, а менеджер. Я просто ждал запоздавших агентов и совсем уже собирался закрывать контору.
— Мы — Джонсоны: Тед и Эйми. Сегодня же нам нужно купить дом, и вы должны нам помочь, — настаивала женщина.
— А почему именно сегодня, миссис Джонсон? — поинтересовался Билл.
Она вздохнула:
— Потому что завтра нам нужно туда переехать.
Билл едва удержался от того, чтобы утомленно закатить глаза.
— Мадам, это невозможно, — улыбнулся он вежливо. — Прежде всего, если бы вам даже удалось подыскать себе подходящий дом в такое позднее время, мы должны были бы передать ваше предложение владельцу. Зачем нужно дождаться возможного контрпредложения. Затем вы должны обратиться в банк, чтобы он подтвердил вашу платежеспособность. Итак, нам нужно оценить дом и получить поручительство от банка. Так что вы никак не сможете въехать в дом раньше, чем через шесть недель.
«Ну все, по-моему, я объяснил ситуацию достаточно ясно», — подумал менеджер.
Люди никогда не переставали изумлять Билла. Он усмехнулся про себя:
«Неужели она и вправду думала, что может явиться сюда в десять часов вечера и осуществить самые нелепые свои намерения?»
Билл уже открыл было рот, чтобы предложить женщине прийти завтра утром, он представил бы ее агенту, который ей что-нибудь подыщет, но у миссис Джонсон, очевидно, было свое мнение на этот счет.
— О нет, уверяю вас, тут нет ничего сложного. Мы сумеем купить дом сегодня же вечером, — сказала она.
«Ладно, — подумал Билл, — возможно, у них есть наличные на покупку дома. Это, конечно, ускорит процесс».
— Да? И почему же? — спросил он вежливо.
— Потому что я просила Бога, чтобы Он к утру дал нам дом, а Бог никогда не оставляет меня в беде.
— Понятно... Видите ли, даже если бы здесь был кто-нибудь из агентов, уже слишком поздно, чтобы ехать на просмотр.
Но женщина попалась какая-то непонятливая.
— Да, но у вас же есть лицензия, правда? — настаивала она.
— Есть, — ответил Билл, — но я никогда еще не оформлял сделок лично, и недостаточно квалифицирован, чтобы вы могли мне довериться.
— Скажите, вы ведь верите в Бога? Билл снисходительно улыбнулся:
— Конечно. Тут нет никаких вопросов. Но...
— Вы верите в чудеса? — перебила женщина.
— Ну... да... — Билл и вправду пережил в жизни немало весьма удивительных событий.
Миссис Джонсон подобралась, расправила плечи и сказала:
— Послушайте. Сегодня я молилась Богу и просила, чтобы Он дал нам дом... хм, можно мы присядем?
Билл кивнул и указал на пару стульев перед столом кого-то из агентов. Сам он уселся за тот же стол. Женщина продолжала:
— Я попросила Бога дать нам дом, куда мы сможем переехать завтра же утром.
Брови Билла взметнулись вверх.
— Нам негде жить, — сказала миссис Джонсон просто. — Мы думали, что купим дом у одной маленькой старушки в этом городе: она, видите ли, согласилась дать нам кредит. Раньше мы жили в двухстах милях к северу, но мой муж устроился тут на работу, и вот мы собрали вещи и переехали. Когда мы прибыли сюда, выяснилось, что старушка еще в доме. Мы спросили ее, когда она съедет, а она ответила, что и не собиралась оставлять дом. Она полагала, что будет доживать свой век вместе с нами... В общем, бабушка поселила нас в подвале.
Билл слегка присвистнул и покачал головой.
— Очень странная история, — согласился он. За двадцать лет работы в сфере недвижимости он слыхал множество жутких историй, и эта вполне могла бы встать где-нибудь во главе списка.
Миссис Джонсон продолжала:
— Понятно, что мы не можем жить в подвале у этой женщины. У нас ведь дети. Мы стираем вещи в подсобке бензоколонки неподалеку. А сегодня вечером я попросила Бога о чуде, потому что дальше так продолжаться не может. Мы сели в машину и поехали искать открытое агентство недвижимости. И нашли — вас!
Взглянув в окно, Билл увидел их старую потрепанную машину на стоянке.
— И сколько же денег вы готовы заплатить? — он почти не хотел слышать ответ.
— О, у нас вообще нет денег. Последние десять лет Тед не работал. Видите ли, он недавно вылечился от алкоголизма. Приходится все начинать с нуля, но это нелегко. А я работаю неполный рабочий день официанткой.
«Дальше — больше, — подумал Билл. — И каким же это образом они собираются купить дом без денег?»
— И вы содержали семью на жалование официантки? Почему же вы не работали полный день? — спросил Билл вслух.
— Я иначе не могла, — объяснила миссис Джонсон. — Я работаю волонтером в своей церкви. Это для меня очень важно. Но мы кое-как справляемся: это не проблема. Проблема в том, что нам негде жить. Мы, знаете ли, непривередливы и купим самый дешевый дом, какой только сможем найти.
— Почему бы вам в таком случае не снять квартиру? — предложил Билл. — Встаньте на ноги, поднакопите денег и через некоторое время купите себе дом.
— Мы уже снимали квартиру достаточно долго, — отмахнулась женщина. — Пора обзавестись собственным домом. И мы его купим, с Божьей помощью. Смотрите, как Он привел нас прямо к Вам!
«Ну что ж, барышня, в добрый путь, в добрый путь», — скептически подумал Билл.
И все же его заинтриговала непоколебимая вера этой женщины.
«К тому же, — рассудил он, доставая свою толстую папку с предложениями по продаже, — кто я такой, чтобы стоять на пути у ее чуда? По меньшей мере посмотрим, что тут у нас есть», — вздохнул про себя менеджер.
— Ага, вот дом за 54 000 долларов. Это не лучший район нашего города, но цена достаточно низкая. Сколько будет зарабатывать ваш муж на новой работе?
Тут в беседу вступил до сих пор молчавший мистер Джонсон:
— Мне дико повезло, что я вообще нашел работу. С завтрашнего дня я работаю дворником за шесть долларов в час.
Билл смотрел на них с сомнением.
— Негусто, — отметил он, затем взял калькулятор и произвел кое-какие расчеты. — Меньше двенадцати с половиной тысяч долларов в год.
Мужчина кивнул.
— Наибольшее, что вы можете себе позволить при таком заработке, — сказал Билл, — дом за 36 000. Домов за такую цену у нас нет. И даже если бы были, банк потребовал бы вступительный взнос. Все это слишком маловероятно, мистер и миссис Джонсон.
— Но вы же сказали, что верите в чудеса, — спокойно заметила женщина.
— Да, — смиренно улыбнулся Билл, — но я не говорил, что умею их творить.
Посетители только смотрели на него в упор.
«Ладно, — подумал он, — осталось только доказать им, насколько все это нереально».
Он пододвинул к себе телефон и набрал номер агента, которая занималась этим домом за 54 000 долларов.
— У нас есть покупатель, — сказал он, заранее зная исход предстоящих переговоров.
Вначале агент обрадовалась звонку. Билл видел из своих записей, что дом числится в продаже вот уже более года, поэтому в реакции агента ничего удивительного не было. Но когда она услышала предложенную сумму в 36 000 долларов, последовала новая реакция, которую Билл тоже предвидел. Собеседница возмутилась. Пришлось довольно жестко настаивать на том, чтобы агент все-таки передала предложение владельцу дома, напомнив ей, что по закону любые предложения должны быть добросовестно предложены участникам сделки.
Очень скоро агент перезвонила.
— Хозяин дома сделал встречное предложение, — сказала она уже не так раздраженно. — Сорок пять тысяч. Это очень хорошая цена, думаю вам стоило бы ее принять.
— Спасибо, — искренне ответил Билл, — по позвольте мне объяснить ситуацию. У моих клиентов нет ни сбережений, ни серьезного заработка. Им будет очень, очень сложно найти банк, который ссудит им хотя бы тридцать шесть тысяч долларов, не говоря уже о сорока пяти. Мы хотим продолжить переговоры и предлагаем владельцу тридцать шесть тысяч пятьсот.
— Я уверена, что он не примет эту цену, — сухо ответила агент.
— Вы не вправе отвергать предложение, — сказал Билл. — Вам все-таки придется передать владельцу наше контрпредложение. — Он стал понемногу проникаться духом ведения торгов. По меньшей мере, для него это было довольно интересное упражнение.
Через пять минут агент позвонила снова:
— Я передала ваше предложение, и владелец хочет, чтобы я привела вас на просмотр. Мы полагаем, что, когда покупатели увидят дом, они примут нашу цену.
— Не думаю, что они в состоянии, — напомнил Билл.
— На моей памяти случались вещи и поудивительнее, — сказала агент. — Давайте покажем им дом.
— Ла-а-адно, — протянул менеджер и попрощался. Он рассказал Джонсонам о ходе переговоров. Они просто сидели и улыбались. А Биллу даже то немногое, чего они уже добились, казалось неправдоподобным. Конечно, утром эти люди поймут тщетность всех своих усилий, но что поделаешь, такова уж специфика работы с недвижимостью: без разочаровании тут не обходится. Эти Джонсоны хорошие люди, и он готов работать с ними до тех нор, пока они не увидят свои перспективы в реальном свете.
На следующее утро по пути на просмотр Билл уныло представлял себе, как, скорее всего, будет выглядеть жилище. Ведь это — самый дешевый дом на рынке, и расположен он в самом паршивом районе города. Дорога была вся в выбоинах. Вокруг — брошенные машины и запущенные газоны. Тормозя возле невзрачных ворот, Билл вздохнул.
Агент уже ждала. Возле нее стояли Джонсоны, и глаза их светились надеждой. Билл боялся даже представить себе, как печальны скоро станут их лица. Он порадовался, что по долгу службы ему обычно не приходится непосредственно участвовать в процессе купли-продажи и иногда невольно приносить людям разочарование.
Когда агент распахнула ворота, у Билла просто перехватило дыхание. Домик выглядел очень мило! Мистер и миссис Джонсон широко улыбнулись. Красно-белый особняк с мансардой, все окна забраны ставнями. Они вошли через парадные двери. Пол застелен хорошим линолеумом, поверх лежат новые ковры. Все деревянные части опрятно выкрашены, на небольшой кухоньке — новая сантехника и кухонный гарнитур. Да и вообще, все комнаты безупречно чисты и обставлены новой мебелью, которая продается вместе с домом. Просто сокровище!
— Покупаем! — радостно воскликнула миссис Джонсон.
— Отлично. Тогда поехали к владельцу и продолжим наши переговоры, — улыбнулась агент.
И вот маленький караван отравился из этого трущобного квартала в уютный пригород. Остановились возле обширного ранчо. У парадной двери их встретил человек-медведь в джинсовом комбинезоне.
— Добрый день. Меня зовут Джорж Рокуэлл, — тепло приветствовал он посетителей и провел их в светлую уютную кухню, где его жена как раз наливала всем кофе.
Когда все расселись, мистер Рокуэлл посмотрел мистеру Джонсону прямо в глаза:
— В чем дело, мистер? Почему вы не хотите купить своей семье пристойное жилье за разумную цену?
— Видите ли, сэр, — начал мистер Джонсон, опустив взгляд в чашечку, — я-то хочу, но мой агент говорит, что на большую сумму мне рассчитывать не приходится. — Напор Рокуэлла явно смутил его. — Понимаете, я недавно вылечился от алкоголизма, а до этого десять лет сидел без работы. Но теперь я уже не пью и получил работу на фабрике Харнишфегера.
Мистер Рокуэлл был явно изумлен.
— На фабрике Харнишфегера! Хм, а кто Вас нанимал?
— Славный такой парень по фамилии Роджерс. Чарли Роджерс.
Рокуэлл встал и протянул Джонсону руку:
— Все. Я продаю Вам дом за тридцать шесть с половиной тысяч!
Билл едва не захлебнулся своим кофе.
— Простите, — вмешался он, едва восстановив дыхание, — но мы даже не уверены, что сумеем найти банк, который предоставит моим клиентам кредит.
— Нет проблем, — был ответ, — я сам даю им кредит.
— Мистер Рокуэлл, — продолжал Билл, — у вашего покупателя даже нет определенной специальности.
— Мистер Такер, чьи интересы вы тут представляете? — спросил владелец дома. Затем его голос смягчился.
— Видите ли, я недавно ушел на пенсию. А до этого тридцать шесть лет проработал начальником эксплуатационной службы на фабрике Харнишфегера. Пятнадцать лет назад ко мне пришел бывший алкоголик Чарли Роджерс. Я решил дать ему шанс, и он оказался хорошим работником. Если мистер Джонсон устраивает Чарли, то он устраивает и меня. И я отдам ему свой дом за приемлемую для него цену прямо здесь и сейчас!
Два агента смотрели друг на друга ошеломленно. Хозяйка налила гостям по второй чашке кофе, и Рокуэлл стал рассказывать им историю дома, который скоро должен был перейти во владение четы Джонсонов. Как оказалось, этот особнячок был очень дорог сердцу человека-медведя.
Дом выстроил его отец, и Джордж Рокуэлл жил там с самого детства, женился, растил детей. Он лично сделал ремонт. Его жена выбрала новую мебель и ковры. Единственная причина, почему Рокуэллы в конце концов решили сменить жилье, состояла в том, что у них возникла необходимость вложить деньги во что-то более существенное, во что-то, что сможет принести большую отдачу в будущем. Их сын страдает синдромом Дауна, и нужно, чтобы после их смерти у него остался надежный источник существования.
Джонсоны так и сияли or счастья. Сидя в струящихся через окна лучах утреннего солнца, Билл почувствовал, что от подступающих слез у него чешутся уголки глаз. И почему-то потекла тушь на ресницах его коллеги.
— Мы можем переехать сегодня же? — с надеждой спросила Эйми Джонсон.
Рокуэлл достал из кармана своею комбинезона ключи и вложил их в руку миссис Джонсон.
— Добро пожаловать! — сказал он. Маленькая женщина взглянула на Билла и подмигнула ему. Он подмигнул в ответ.
«Так вот, оказывается, каково это — продавать дома: да и вообще жить, — подумалось ему. — Чудеса без перерыва, да и только».
* * *
В «Беседах с Богом» есть немало удивительных посланий, но все самое важное сосредоточено в одном предложении: Ход жизни определяется вашим намерением.
Эти слова помогают нам понять взаимоотношения, существующие между нами и Богом, и жизненный процесс вообще.
Жизнь состоит не из открытий вроде «давай-ка посмотрим, что произойдет». Жизнь — это процесс творения: «давай-ка решим, что произойдет».
Нам говорили, что мы созданы по образу и подобию Божьему. Но ведь Бог-то — Творец. Бог творит. И если люди действительно созданы по образу и подобию Божьему, то мы тоже должны быть творцами.
Именно так оно и есть. Весь вопрос состоит в том, каким образом мы творим, каков процесс творчества?
Ответ: через наши намерения.
Мы творим через четкое осознание, что своими намерениями мы «помогаем Богу». Таким образом мы присоединяемся к Богу в сознательном акте совместного творчества. Мы сознательно используем силу Бога для достижения конкретного результата.
История семейства Джонсонов — очень яркая тому иллюстрация. Однако если поглубже над этой историей задуматься, неизбежно возникнет вопрос: что было раньше, курица или яйцо? То есть была ли вера миссис Джонсон причиной этого чуда? Или чудо уже готово было совершиться прежде, чем она в него поверила или даже о нем подумала, и все, что ей оставалось — узреть чудо? Так какова же причина этого чуда? Вот в чем вопрос.
«Беседы с Богом» говорят нам, что именно намерение миссис Джонсон позволило ей добиться этого конкретного результата, а не какого-то другого из массы возможных.
Так ли это? А если да, то каким образом это происходит?
Вот в чем вопрос, задаваемый Разумной Теологией. Я называю Разумной Теологией ту форму теологии, которая ищет ответ на вопрос, как происходят те или иные явления, а не просто почему они происходят.
Некоторым людям достаточно знать, почему миссис Джонсон удалось купить дом: потому, что она верила. Иным нужно разобраться поглубже.
Как работает вера? Как она приносит желаемые плоды?
«Беседы с Богом» обрели такую невообразимую популярность, их перевели на двадцать семь языков и читают миллионы людей во всем мире именно потому, что эта книга дает (возможно, впервые в доступной для обычного человека форме) ответ на жизненные вопросы, начинающиеся со слова Как.
Все книги из серии «С Богом», включая «Дружбу с Богом» и «Единение с Богом», охватывали эту тему все шире и прорабатывали ее все подробнее, так что теперь мы знаем сам механизм, при помощи которого Бог входит в нашу жизнь и творит чудеса.
И эти мгновения, когда в нашу жизнь входит Бог, я называю Моментами Благодати.
Конечно, строго говоря. Бог на самом деле не «входит в нашу жизнь». Иначе получалось бы, что бывают периоды, когда Бога в нашей жизни нет, а это не так. Это не так по той простой причине, что это невозможно. Это было бы возможно только в том случае, если бы мы были отделены от Бога. Если бы мы были от Него отделены, то могли бы существовать моменты, когда Бог «с нами», и моменты, когда Его с нами нет.
Тогда вопрос о том, что побуждает Его быть «с нами» или «не с нами», мог бы составить содержание отдельных религий и целых систем верований. Тогда стоило бы посвящать свою жизнь и множество увесистых томов этому главнейшему вопросу: что приводит Бога в нашу жизнь?
Но что, если Бог уже в нашей жизни? Что, если Он никогда не оставлял нас? Что, если Она не может нас оставить, даже если этого захочет? Что, если именно это правда?
Тогда, кроме всего прочею, перед нами встает совершенно новый главнейший вопрос, Не что приводит Бога в нашу жизнь, но что нам делить с Ним теперь, когда мы наконец увидели, что Он всегда был с нами?
Именно так «Беседы с Богом» и перевернули тележку с яблоками. Поставив вопрос с ног на голову, мы пришли к совершенно другим ответам.
Если Бог и миссис Джонсон — одно, то дело вовсе не в том, что однажды она попросила у Богa дом, а скорее в том, что она вызвала этот результат.
И сделано эго было через механизм намерения.
Можно ли сомневаться в том, что миссис Джонсон была намерена за двадцать четыре часа найти дом и в него вселиться, независимо от мнения окружающих по поводу того, возможно это или невозможно?
Мечты многих людей погибли именно потому, что они не понимали описанных тут принципов. Такие люди приняли представления о возможном и невозможном, навязанные им извне. И вот они стали свидетелями того, как разрушаются их мечты. Однако твердое намерение может обратитьпроцесс разрушения, изменив в этом слове всего одну букву, и начнется другой процесс — разрешение всех проблем и вопросов.
Разрешение (а ведь эго слово сродни слову «решимость», а значит, и слову «намерение») — это «конец конца». Прекращение прекращения. Завершение завершения — шанс для каждого начать все сначала, с нуля. Многие христиане называют это новым рождением «В беседах с Богом» это названо воссозданием — когда мы воссоздаем себя заново в новой, лучшей версии великого видения того, Кто Мы Есть на самом деле.
Нельзя недооценивать силу намерения. Именно об этом напоминает нам история Билла Такера и семьи Джонсонов.
ПОПУТКА
Дэвид Дэниэл — заядлый любитель покера, и поэтому знает на практике, как работает теория вероятности. В начале семидесятых, будучи студентом-первокурсником, он приобрел замечательный опыт — незабываемый урок о том, насколько невероятными бывают события, иногда называемые «совпадениями».
Тем летом Дэвид поступил в университет Южной Калифорнии. Поскольку он участвовал в межуниверситетской программе обмена студентами и поскольку его основной специализацией были международные отношения, первый год обучения ему предложили провести в Тунисском университете (в столице государства Тунис, Северная Африка). Заманчиво, не правда ли?
Родители охотно позволили Дэвиду до начала учебного года (середина сентября) съездить в Европу. Естественно, они волновались, ведь Дэвиду было всего девятнадцать лет. Он планировал долететь самолетом до Парижа, попутешествовать немного по Франции, а затем отправиться в Тунис.
Сам Дэвид, конечно, радовался предстоящей поездке, но и он немного нервничал. Парню не исполнилось еще и двадцати, и вот он должен сам отправиться в совершенно чужую культурную среду. «Хм... — думал он, — это будет для меня весьма поучительный опыт... или катастрофа».
И вот длинноволосый юноша в заплатанных джинсах с рюкзаком за плечами прибыл в нью-йоркский аэропорт Кеннеди. Он впервые оказался так далеко от дома. Парень давно и страстно этого хотел, по пока у него еще совершенно не было опыта самостоятельной жизни. «И как оно все сложится? — думал он. — Боже мой, Париж! И еще Тунис! Вот приеду я туда, и что? Чужой язык! Чужие люди».
Эти тревожные настроения порядочно утомили Дэвида. Он непрестанно блуждал по аэропорту, старательно гоня от себя мысли о возможных неприятностях. Но поскольку он приехал в Нью-Йорк рано утром, а его самолет в Европу отбывал поздно ночью, времени на переживания у него было предостаточно.
Наконец он решил отправиться в Манхэттен и немного прогуляться по центру города. Дэвиду не хотелось тратиться до приезда в Европу, и он задумал добраться до Манхэттена автостопом. Прежде он никогда в Нью-Йорке не бывал, «из этого может выйти неплохое приключение, — сказал он себе. — К тому же найти попутку от аэропорта будет проще простого».
^
Машины проносились мимо, совершенно игнорируя его торчащий вверх палец. «Парень, да ты даже не можешь пересечь пол-Нью-Йорка! — бранил себя Дэвид. — Как же ты собираешься путешествовать по Франции?»
Он уже совсем было решил отказаться от поездки в Манхэттен, когда перед ним наконец остановилась машина.
— Куда направляешься, сынок? — спросил симпатичный дядька за рулем.
— В Манхэттен, — ответил Дэвид с надеждой. — Хотел немного посмотреть город, перед отлетом в Париж.
— До самого Манхэттена я тебя не довезу, но помпою подкину. А там поймаешь еще машину.
Дэвид радостно забрался в автомобиль. «Ну вот, дела налаживаются», — решил он.
^
Дэвид очень удивился, когда водитель затормозил возле островка посередине дорожной развязки и жестом велел ему выходить.
— Что случилось? — нервно спросил юноша.
— Дальше я подвезти тебя не могу, — сказал водитель ошарашенному парню. — Я же говорил, что еду не до самого Манхэттена.
В этом месте сходились по меньшей мере четыре дороги в разных направлениях, ведущие в разные части города. Дэвид не имел ни малейшего представления, где он находится и куда ему ехать. Парень был в состоянии полнейшего ступора и даже не догадался расспросить все как следует у водителя! Он лишь услышал: «Выходи, сынок», — поблагодарил водителя за то, что тот его подбросил, и вышел на островок посреди шоссе.
Юноша посмотрел на нескончаемый поток несущихся мимо машин (а был как раз час пик) и пришел в полное отчаяние. «Мне никогда отсюда не выбраться», — подумал он безнадежно.
Даже, если кто-то и остановится (что само по себе уже крайне маловероятно), совсем не обязательно, что этот человек будет ехать именно в сторону Манхэттена! У него даже не было возможности перейти в более удобное место или вернуться в аэропорт: со всех сторон парня окружали непрерывные потоки машин, и он был в полнейшей растерянности.
Дэвид поправил за плечами рюкзак и уныло поднял руку, выставив вверх большой палец.
Мимо проносились сотни машин. Прошел час, еще час. Дэвид смотрел в лица водителей, целеустремленно мчащихся по своим делам. Они вряд ли даже замечали его, а если и замечали, то смотрели недоуменно или — хуже того — насмешливо. Дэвиду показалось, что он даже знает мысли этих людей.
«Неужели этот малый и вправду думает, что здесь его кто-то подберет?»
Дэвиду оставалось только согласиться с ними. Перспективы перед ним открывались самые безрадостные.
Раздумывая, что делать, если не остановится, Дэвид решил, что, когда закончится час пик, он попытается выбраться из этого хитросплетения дорог и пойдет искать автобусную остановку. Он начал беспокоиться. Если в ближайшее время ничего не изменится, у него не будет времени на Манхэттен. Ему придется возвращаться в аэропорт, чтобы успеть на свой самолет — хорошо еще, что он отправляется поздно ночью.
Теперь мысли юноши обрели по-настоящему негативный оборот. «Ну вот, парень, тут ты у всех на виду, — говорил себе Дэвид. — Как бы чего не случилось... Даже если меня подберет полиция, это может быть для меня спасением, а может обернуться только новыми проблемами. По городским автострадам запрещено ездить автостопом. Меня продержат в участке, и я опоздаю на самолет...»
И вот в самый разгар этих мрачных размышлений Дэвид остановил себя: «Погоди минутку, это же безумие! Ничего плохого не произойдет, — он отрицательно покачал головой. — Я должен мыслить позитивно».
Через несколько минут он увидел участливые глаза человека за рулем старенького фургона. Машина сбавила скорость и — Дэвид уже просто не верил своим глазам — остановилась. Водитель жестом пригласил Дэвида в салон.
«Спасибо, спасибо, спасибо Вам огромное», — бормотал себе под нос Дэвид, хватая рюкзак и подбегая к открытой двери.
— В Манхэттен? — сразу спросил он водителя. Теперь-то он уже знал, что, прежде чем тронется машина, нужно получить ответ на этот важный вопрос. Он вовсе не хотел оказаться еще на одном островке посреди другой дорожной развязки!
Мужчина глядел на Дэвида глубокими карими глазами.
— Да, в Манхэттен, — ответил он с легким акцентом. С полчаса ехали молча.
— Вы откуда? — спросил наконец Дэвид.
— Из Туниса. Это на севере Африки.
— Что?
Если бы Дэвид мог нажать на тормоза, он непременно бы это сделал.
— Из Т-Туниса? — заикаясь, переспросил он.
— Да, но я уже довольно давно не был на родине. Последние несколько лет я жил в Париже и только в этом году переехал в Нью-Йорк. Я — врач, работаю в Манхэттене.
— Вы жили в Париже? Вы из Туниса и жили в Париже? — Дэвид просто не верил своим ушам. — А я как раз еду в Тунис, а по дороге на месяц остановлюсь в Париже!
Глаза мужчины округлились, лицо расплылось в улыбке.
— Смотри-ка, какой пассажир мне попался! Может быть, я смогу помочь тебе в твоих странствиях.
До Манхэттена оставалось еще сорок пять минут езды, и Дэвид с врачом посвятили это время оживленной беседе о людях и местах, которые войдут в жизнь юноши в предстоящем году. Водитель дал Дэвиду имена некоторых своих близких друзей и знакомых, чтобы они подсказали студенту, куда сходить, что увидеть, где снять квартиру, где перекусить получше и подешевле, с кем стоит познакомиться, — все, что ему понадобится, чтобы поездка во Францию не ограничилась скупой туристической программой и доставила юноше истинную радость.
На следующий же день, вскоре после приземления в международном аэропорту Шарля де Голя, Дэвид начал пожинать щедрые плоды своей поездки в Манхэттен. В квартире одной молодой пары, чьи имена и номер телефона дал Дэвиду его попутчик в Нью-Йорке, оказалась свободная комната, и они пригласили юношу пожить у них.
Несколько недель спустя Дэвид приехал в Тунис. Новые приятели, обретенные через нью-йоркского доктора, поддержали парня и тут. Познакомили с университетом, помогли почти сразу обжиться в незнакомом культурном окружении далекого города. Он быстро нашел, где отдыхать, где жить, где работать, и его первый студенческий год прошел без особых забот. Опыт внедрения в чужую культурную среду удался.
А ведь жизнь Дэвида — его уверенность в себе, его жизненный опыт и вытекающие из него возможности — могла бы быть (нет, была бы) совершенно не такой, если бы этого отчаявшегося хиппи, который летним утром голосовал посреди дорожной развязки чуть ли не в самом центре Нью-Йорка, не подобрал тот конкретный мужчина.
Дэвид больше никогда не встречал своего благодетеля. Он написал несколько писем (благодарил его за воистину неоценимую помощь), но ответа так и не дождался. В конце концов Дэвид понял, что их случайное знакомство служило какой-то высшей цели в его жизни, и нет нужды дальше искать доктора. Достаточно того, что эта встреча состоялась и задала направление целому году его студенческой жизни в чужой стране.
Теперь Дэвид часто рассказывает людям эту историю. Некоторые не придают значения тому космическому контексту, в который он помещает свое повествование. Но каждый испытывает благоговейный трепет перед полным торжеством синхронизации, случившейся в тот день на автостраде.
«Самое важное и полезное для меня в этом происшествии, — говорит Дэвид, — вовсе не те очевидные блага, которые принесла мне наша встреча. Этот случай недвусмысленно показал мне, что в жизни бывают моменты встречи с настоящим чудом, и их непременно нужно замечать и обдумывать.
Все в жизни имеет свою цель и значение. У нас есть уникальная возможность обращать внимание на происходящее — или не обращать, — и тем самым мы намечаем курс своей жизни».
* * *
Несколько лет назад я услышал одно мудрое изречение Вернера Эрхарда. Вернер (замечательный учитель, создавший тренинговую систему Эст (Est)) сказал: «Жизненный успех обусловлен течением самой Жизни».
Эти шесть слов — самое утешительное, что я когда-либо слышал. Они позволили мне расслабиться в своих отношениях с жизнью и дать ей шанс.
Для себя я переформулировал его слова так:
Бог на нашей стороне.
И я верю в это твердо и безоговорочно. Эти представления легли в основу целой книги «Дружба с Богом», которую я написал в 1999 году. Это основа всей моей философии и понимания жизни.
Я убежден, что Бог демонстрирует свою солидарность с нами каждой минутой каждого дня — и бывают дни, когда он делает это особенно выразительно. История Дэвида Дэниэла — ярчайший тому пример.
Уверен, что с каждым из нас случались подобные истории. Уверен, что в жизни каждого есть памятные моменты удивительной синхронизации, интуитивного прозрения, совпадений, удачи — можно называть это по-разному. Я называю их Моментами Благодати. Они составляют отдельную категорию целой группы моментов, через которые проходят все. Но лишь немногие — сознательно.
Когда мы делаем это сознательно и видим Моменты Благодати в своей жизни, происходит нечто совершенно замечательное. Они начинают приумножаться. Все дело в том, что чем лучше мы знаем, что происходит, тем лучше мы знаем, что происходит.
Попробую объяснить доступнее.
Осознание — ключ к сознанию, а сознание — ключ к созиданию. Когда мы осознаем отчетливее, мы начинаем осознавать еще отчетливее. Осознание склонно к росту, оно питает само себя. После того как человек Осознает, он начинает осознавать, что Осознает. Затем человек начинает осознавать, что он осознает, что Осознает, и так далее, до тех пор, пока не достигнет наивысшего уровня Полного Осознания.
Когда мы Осознаем, что существует такая штука, как Моменты Благодати, мы начинаем сразу же замечать их в жизни. Вовремя их замечая, мы извлекаем из них более реальную пользу. Постороннему наблюдателю даже может показаться, что мы их создаем. В некотором смысле мы действительно их создаем — если определить «творение» как способность видеть нечто, что уже существует (и таким образом извлекать из этого пользу).
Проще говоря, нам не нужно ничего создавать. Нужно просто обращать себе во благо то, что уже создано. Ив точности знать, что мы на это способны.
А вот здесь-то очертания вещей, похоже, расплываются. На самом деле они не расплываются, но похоже, что расплываются.
В случае с Джонсонами мы говорили, что пространство для чудес (таких, как приобретение дома за двадцать четыре часа, практически не имея денег) создается намерением. Мы тогда спросили себя: в чем причина этого чуда? Было ли оно уже готово свершиться прежде, чем миссис Джонсон в него поверила, или она сама совершила его своей верой?
А сейчас мы говорим, что «нужно просто обращать себе во благо то, что уже создано». Похоже, это и есть ответ на наш вопрос: чудо уже готово было совершиться, а миссис
Джонсон нужно было только его увидеть — предположительно, при помощи веры.
Однако вера — штука мудреная. Многим людям очень трудно поверить в то, во что они «не верят». А если что-то «невероятно», как человеку перейти в пространство, где он наконец сможет поверить в это? Как человек «обретает веру?»
Согласно моим наблюдениям, есть три пути к «вере»: наблюдение, опыт и намерение. Мы можем пронаблюдать, как что-то происходит с другими людьми (хотя бы — читая такие книги, как эта!), можем пережить что-то на собственном опыте (как это было с Дэвидом Дэниэлом), а можем заранее создать в себе твердое намерение по поводу того, как что-то произойдет (такой путь избрала миссис Джонсон).
На практике это могут быть составляющие трехступенчатого процесса. Вначале вы слышите о чудесах, которые происходят с другими людьми. Затем, под влиянием всех этих историй, обостряется ваше осознание, и вы замечаете, что в вашей жизни тоже случаются чудеса. Наконец, когда их произойдет в вашей жизни достаточно много, вы решите, что чудеса — вещь обычная, и станете уже ожидать и даже требовать их, создавая в себе намерение!
Заметьте, что не обязательно проходить через все эти cry-пени. И не обязательно ступать на них именно в таком порядке. Какую-нибудь ступеньку вполне можно «перепрыгнуть».
То, что произошло с Дэвидом Дэниэлом в день его первого визита в Нью-Йорк, могло «показаться» огромной неприятностью или даже несчастьем. А на самом деле это был Момент Благодати, акт Божественного Вмешательства, и ничего, кроме блага, он Дэвиду принести и не мог.
Это событие не просто принесло Дэвиду какие-тократкосрочные бытовые удобства, но дало ему веру и знание на всю жизнь.
С того дня этот человек знает, что жизненный успех обусловлен течением самой жизни, знает, что Бог на нашей стороне. Теперь это все уже не составляет для него вопроса, он пережил все это на опыте и получил отчетливое представление о Течении Жизни и о том, куда оно нас влечет. Он перешел сразу на 2-ю ступень.
Красота этой «системы» состоит в том, что такое отчетливое знание, как у Дэвида, порождает все новые подобные случаи и новые результаты. Дело в том, что понимание сути происходящих процессов позволяет ему видеть вещи иначе, а это, в свою очередь, порождает иной опыт. И иные ожидания. Теперь он может подняться на 3-ю ступень.
Но прежде, чем произошло «чудо автостопа», парень очень беспокоился и совершенно не представлял себе, как ему выпутаться из всего этого безобразия. С другой стороны, миссис Джонсон вовсе не волновалась по поводу предстоящей Чудесной Покупки Дома — хотя пока вес это было для нее еще в будущем.
Так в чем же разница между этими ситуациями? В намерении. Миссис Джонсон перешла сразу на 3-ю ступеньку. Мы слишком мало знаем о ее прошлом, чтобы судить, запрыгнула ли она на эту ступень сразу или через 1-ю и 2-ю. Но это и неважно. Важно, что она выбрала цель и шла к ней без колебаний. Она ни на миг не позволила себе соскользнуть в негативное мышление — а ведь как легко это сделать, когда все вокруг свидетельствует о предстоящей неудаче! Она никогда Be позволяла себе ослабить свое намерение — никогда не уступала давлению обстоятельств. Не ослабляя свое намерение, она держала ситуацию в напряжении[2].
В этом — секрет жизни. Напряжение — это благо, если использовать его правильно. Я говорю тут о том, что психологи называют «творческим напряжением». Да, это в точности то, о чем я говорю: напряжение, которое творит.
Когда мы держим ситуацию в творческом напряжении, вокруг нее возникают пары противодействующих сил, которые поддерживают вещи на своих местах. И пусть всем на свете кажется, что все разваливается, что любые усилия тщетны и ничто не сможет исправить положение, — но вы, тем не менее, сохраняете вещи на своих местах.
Стоит ослабить напряжение, и все развалится. Это как перетягивание каната: стоит вам расслабиться — и все рассыпается.
Весь фокус в том, чтобы держать напряжение до тех пор, пока не ослабнет противодействующая вам сила. И тогда, вместо того чтобы рассыпаться, все встанет на свои места.
Именно это произошло в случае четы Джонсонов.
Дэвиду Дэниэлу повезло, что там, на островке автострады, он не соскользнул в негативное мышление надолго и не успел сгенерировать достаточно много негативной энергии, чтобы она разрушила его желание попасть в Манхэттен и вовремя вернуться в аэропорт.
Он вовремя отбросил негативные мысли и «предотвратил предотвращение». Он предотвратил ситуацию, когда сам мог бы предотвратить собственное благо. Он почти уже разрушил благоприятное стечение обстоятельств, но тут же обратил свое действие и вернул все на место при помощи процесса, который я назвал разрешением.
И вот он узрел чудо! Мало того, что ниоткуда возник человек, едущий в Манхэттен, — это был именно тот человек, который нужен был юноше в данной ситуации.
Сейчас Дэвид говорит, что его жизнь «полна подобных совпадений». И это, несомненно, правда. Ибо ваши мысли воплощаются. И если вы думаете, что текущие обстоятельства — каковы бы они ни были — в конце концов пойдут вам во благо, несомненно, так оно и будет.
Иначе быть не может, ибо ваш опыт — это не то, что с вами происходит, но ваши мысли о том, что происходит. Весь вопрос не в том, что «случилось» в вашей жизни, но в том, как вы воспринимаете случившееся!
Итак, все случается именно так, как вы это воспринимаете. Вы принимаете случившееся в свою душу, в свое сердце, в свой разум, происшедшее оставляет отпечаток в этих трех уголках вашего существа, и вы называете этот отпечаток своим опытом.
Два человека слушают одно и то же музыкальное произведение, и оно порождает в них совершенно разные переживания, разный опыт. То же самое касается пищи, секса — чего угодно.
Если, попадая в переделку (как, например, это было с Дэвидом на островке посередине автострады), вы осознаете, что столкнулись не с препятствием, но с очередной возможностью, вы не станете мыслить негативно и вынесете из своих обстоятельств совсем другой опыт.
Вот ведь в чем дело.
А если брать шире, то дело в том, что вам даже не нужно знать, что происходит что-то хорошее, ибо оно все равно происходит. Происходит независимо от того, знаете ли вы эта Но если вы хотите, чтобы это «хорошее» пришло к вам как опыт, то нужно видеть все, как оно есть. Вот это и означает осознание.
Секрет жизни состоит в том, чтобы наблюдать — просто наблюдать, — что происходит, не оценивая. Не нужно все называть и определять, не соскальзывайте в негативные оценки. Просто станьте объективным наблюдателем.
Просто меня высадили посреди дорожной развязки где-то в недрах Нью-Йорка.
На самом деле это, и только это, произошло с Дэвидом Дэниэлом. Все остальные его мысли в той ситуации были оценками. К счастью. Бога не интересует, оцениваем мы вещи или нет. Бог всегда позаботится о том, чтобы все происходящее пошло нам на пользу. А поэтому единственный вопрос состоит не в том, пойдет ли то или иное событие нам на пользу, но в том, как скоро мы заметим это.
Чем скорее мы осознаем, что все происходящее идет нам на пользу, тем скорее обретем соответствующий опыт.
Послушайте, что сказано об этом в «Беседах с Богом», книга 2:
Поскольку Моя Воля гласит, что ты должен познать и испытать, Кто Ты Есть, Я позволяю тебе притягивать к себе любое событие или переживание, какое бы ты ни выбрал для достижения цели. Время от времени к тебе присоединяются Другие Игроки в этой Игре во Вселенной — как Случайные Знакомые, Второстепенные Участники, Временные Спутники, Долговременные Посредники, Родственники и Семья, Любимые или Супруги.
Ты притянул эти души. Они притянули тебя. Это взаимный опыт творения, выражающий выбор и желания обеих сторон.
Не бывает случайных совпадений. Не существует такая вещь, как совпадение. Ничто не происходит случайно. Жизнь — не дело случая.
События, как и люди, притягиваются к тебе, тобой, для твоих же собственных целей...
Когда нам удается попять это, мы изменяем свою жизнь. Или нам кажется, что мы ее изменяем. Па самом деле мы просто начинаем видеть жизнь такой, как она есть. Точно так же невозможно изменить себя. Мы можем только знать себя — Кто Мы Есть в Действительности — или не знать. Узнавая это, мы изменяем свои опыт.
Я знаю, что жизненный успех обусловлен течением самой Жизни. Я знаю, что Бог на моей стороне. Это помогает мне поддерживать творческое напряжение. Канат между Позитивным Я и Негативным Я остается туго натянутым до тех пор, пока Негативное Я не истощит свои силы. Тогда оно отпускает свой конец, и все то, возможность чего оно отрицало, становится на свои места!
Теперь, когда я знаю этот секрет, мне уже не о чем беспокоиться в жизни. Я вижу: все, что ни делается, — к лучшему. Эта истина принесла мне свободу. Свободу от разочарований. Свободу от гнева. Свободу от тревоги.
Если же все-таки эти переживания входят в мою жизнь, значит, я забыл, Кто Я Действительно Есть и Как Все Обстоит. Я забыл, что жизненный успех обусловлен течением самой Жизни. Я забыл, что Бог на моей стороне.
Я ослабил внимание. Значит, я снизил напряжение[3]. Я расслабился и соскользнул в негативное мышление.
Я забыл, что моя попутка уже близко, и островок посреди автострады обратился для меня в ад.
ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ
Фред Рут сидел в своем кресле и ждал смерти. Ему хотелось выпить. «К черту врачей, ничего нового они мне не скажут, — ворчал он себе под нос. — Дураку понятно, что гробовщик уже составил для меня смету».
Только вчера кардиолог сел за телефон и сказал бывшей жене Фреда и двум его детям, что пора прийти к нему попрощаться. Дети и вправду зашли, но не задержались надолго. В последнее время Фред не особенно жаловал их, особенно пасынка. Да и между собой дети не очень-то ладили даже тогда, когда Фред еще был здоров, тем более далеки друг от друга они стали сейчас, когда отец оказался при смерти.
У Фреда больное сердце. Первый серьезный приступ случился в 1975 году. Тогда ему было всего тридцать восемь лет, но никто особенно не удивился этому. Его отец, мать и два брата умерли от сердечных приступов. Сестра долго страдала диабетом и в прошлом году умерла в возрасте сорока четырех лет от того же сердечного приступа.
Самому Фреду два раза за последние шесть лет делали операции на сердце. Он уже довольно давно не работал, да и не особо печалился из-за этого. Менеджер компьютерной компании — должность довольно нервная. Работа, безусловно, только обострила его болезнь. «Тем лучше!» — вот и все, что он мог сказать по этому поводу.
— Убавь звук! — рявкнул он на Анну.
Телевизор смотрит. Неужели она не понимает, что он болен?
Фред знал, что его характер изменился, но, похоже, ничего не мог с этим поделать. Он становился раздражительным. Склочным и раздражительным. И тут уж ничего не изменишь.
«О Боже, как мне надоело здесь сидеть», — пробормотал Фред, пытаясь оторваться от спинки кресла и посмотреть в окно. Больно двигаться. В крови так мало кислорода, что все члены и грудь схвачены как бы одной общей судорогой. Он редко вставал с кресла. Все, что он мог, — дойти до ванной.
Мир Фреда сузился до размеров комнаты площадью в двадцать семь квадратных метров. Наружу он выйти не мог, ибо жил на втором этаже двухэтажного дома, и ему пришлось бы подниматься по ступенькам. Фред видел внешний мир только через окно. Время от времени по улице с воем проносилась карета скорой помощи, и Фред думал, что, возможно, следующая повезет его.
Немногое занимало его разум. Он утратил интерес к телевизору — все эти посиделки перед камерой казались такой глупостью. В последнее время он большей частью читал романы Стивена Кинга — единственного писателя, чьи книги еще могли удерживать его внимание. Анна (полностью — Розанна, но Фред всегда нежно называл жену Анной) пыталась говорить с ним о каких-то духовных книгах, которые она читала, но все это казалось ему полнейшим вздором.
Бог и всякие там религии никогда особенно не интересовали Фреда, так почему же что-то должно измениться и с приближением смерти? Будучи еще мальчишкой, он несколько раз посещал церковь, но никто из родных с ним не ходил, и он скоро решил, что в этом нет особого смысла. Во всяком случае, жизнь его от этих визитов лучше не стала. Да и вообще, похоже, ничто особенно не скрашивало его жизнь: разве что иногда — выпивка.
— Перекусишь что-нибудь, прежде чем я уйду на собрание? — спросила Анна, войдя в комнату в пальто.
— На какое собрание? Ты не говорила мне, что собираешься на собрание. Я не хочу оставаться один. И есть не хочу. Принеси мне что-нибудь выпить.
— Фред, тебе не стоит пить. Тебе нельзя, — сказала предостерегающе Анна.
— Почему нельзя? Я умру от этого? — злобно парировал Фред.
В Огайо стояла зима. День был холодным и солнечным, но вечером натянуло туч, и небо выглядело весьма зловеще. Фред заметил, как качаются за окном деревья.
— Поднимается ветер. Может начаться гроза. Это еще одна причина не идти на собрание.
Но Анна уже сняла пальто.
Он потянулся за дистанционным пультом oт телевизора, но потом подумал, что у него нет сил воспользоваться даже им. Фред откинулся на спинку кресла и расслабился. Он не ощущал течение времени. Заработал телевизор (Анна снова включила его), но Фред так и не открыл глаза, он просто сидел в своем кресле, прислушиваясь к боли во всем теле. То и дело гремел гром, завывал ветер, но Фред не двигался.
«Может быть, скоро все это закончится, — подумал он со вздохом. — Не вижу смысла жить так дальше, непрестанно мучаясь от боли. Хочу, чтобы все закончилось».
Затем произошло это. Гром прогремел так сильно, что задрожала комната. И тут же сквозь закрытые веки Фред различил вспышку. От неожиданности его глаза раскрылись, и он увидел яркий огненный шар размером с баскетбольный мяч, висящий прямо над телевизором.
Фред замигал. Сияние слепило, но оторвать взгляд от шара он почему-то не мог. Ярко-оранжевое ядро было окружено белым сияющим ореолом, в сторону уходил хвост — так можно было бы представить себе комету. Фред потерял дар речи. Его разум просто не вмещал происходящее. Все, что мог Фред, — смотреть на этот странный сияющий шар. Затем он взорвался. Прямо там, у него перед глазами. Он просто лопнул. Бесшумно. Так что на самом деле это был не взрыв, скорее, казалось, что шар просто разлетелся на крохотные частички света, осыпав ими комнату — и Фреда.
Фред ощутил в своей груди колоссальный приток энергии — ничего подобного до сих пор ему испытывать не приходилось. Сразу же стало тепло, во всем теле ощущалось покалывание.
В тот же миг Фред обрел голос. Он посмотрел на Анну, сидевшую в своем кресле с широко раскрытым ртом.
— Ты ведь тоже это видела? — он хотел убедиться, что ему не привиделось.
Жена медленно кивнула и спросила:
— Мы умерли?
— Не знаю. Но если мы встанем, пройдем через комнату, обернемся и не увидим своих тел на креслах, значит, мы не умерли.
Фред и сам удивился, что способен шутить в такой момент.
Анна и Фред встали, прошли к противоположной стене комнаты и обернулись. Никого на креслах не было. Фред глубоко вздохнул.
— Ну вот, похоже, мы еще живы. Пойду-ка я на улицу и узнаю, не видел ли кто-то еще что-нибудь странное.
Прежде чем Анна успела произнести хоть слово, Фред вышел из квартиры, очевидно не особо задумываясь, что он делает. Он сбежал по ступенькам и вышел на ветер. По тротуару несло листья и ветви. Он обошел дом, глядя, нет ли повреждений. Прошелся по кварталу. Вдалеке выли сирены. Заметив на улице двух человек, Фред направился к ним.
— Вот ведь штормит, — сказал он.
— Да-а-а, — протянул один и указал на стоящие без света дома в паре кварталов от них. — Наверное, где-то провода п