Главная | Обратная связь

января 2009 года Москва.

Г а м м а

Гамма это не только буква греческого алфавита. Гамма была замечательной собакой, восточно-европейской овчаркой песочного цвета с чёрным чепраком. Небольшого роста, но с отличным экстерьером чистокровной овчарки. Молодая её жизнь начиналась драматически. К нам на полигон она попала в качестве подопытного животного, в составе партии других собак, привезённых для выставления на испытательной площадке. Дело это было летом 1970 года. Жил я в ту пору в посёлке Фролищи Горьковской (Нижегородской) области рядом с так называемой «Стройплощадкой», где располагались основные службы и подразделения полигона, в домике летнего типа на две семьи. Обычная каркасная «засыпуха», предназначавшаяся для летнего проживания преподавателей академии, а нас, офицеров, прибывших на вновь формирующийся полигон, поселили в них на постоянное жительство. Типичная мерзость армейских начальников, характеризующая их отношение к своим подчинённым. Кстати сказать, тенденция эта для Советской Армии, прочно устоявшаяся традиция. Довоенная Красная Армия была совершенно другой. Вторую половину дома занимала семья майора Озерова Анатолия Николаевича, начальника службы поля полигона, моего подчинённого по службе. Отношения у нас с ним были товарищеские. Да и семья его, жена Ада и пятилетняя дочка Света, относились ко мне, дружески.

Как говорится, в один прекрасный день, а вернее во второй его половине, я уже был дома, к дому подъезжает машина, из неё выходит Толя Озеров улыбающийся и несколько смущённый. Подходит ко мне:

- Вячеслав Николаевич, ругаться не будете?

- А что такое?

- Собачку я одну там присмотрел, просто прелесть!

- Интересно, рассказывай!

Я знал, что ещё до обеда привезли партию собак для полигона и их во второй половине дня должны были отправить на Красную Гриву для последующей установки на испытательной площадке. Вот эту работу и выполнял Толя Озеров. Из его рассказа я узнал, что в составе этой партии собак, в основном бездомных дворняжек, была одна резко выделявшаяся из всего этого лохматого «люмпена». Это была некрупная светлого окраса овчарка с прекрасным экстерьером и очень умными глазами. Он сразу обратил на неё внимание, а она, как будто бы поняв его заинтересованность, отреагировала на это припаданием на передние лапы, вилянием хвоста и легким повизгиванием Он забрал её из общей группы и спрятал в лесу, не собираясь выставлять её на поле на следующий день.Выслушав всё это, я сказал ему, что, если он хочет забрать её себе домой, то пусть немедленно отправляется обратно, и привозит её из леса домой. Иначе собака, одна в лесу, да ещё на привязи, сойдёт с ума. И он немедленно отправился обратно в лес за собакой. С этого дня для Гаммы началась новая жизнь! Её «фролищенская» история.

В семье у Озеровых её встретили неоднозначно. Дочка с восторгом, со сдержанной необходимостью жена. Ада немного успокоилась, когда я заявил, что тоже буду принимать участие в содержании и воспитании новопоселенца. Собака действительно оказалась замечательной во всех отношениях. Ещё в лесу Толя дал её кличку «Гамма». Он, на пробу, окликал её разными собачьими кличками, и ему показалось, что на кличку Гамма она отреагировала как-то особенно заинтересованно. Это была замечательная молодая сука. От роду ей было не более 1-1,5 года, достаточно ухожена и упитана для бездомной собаки. Естественно, мы немедленно приступили к её воспитанию и обучению. Каково же было наше удивление, когда все, общеизвестные собачьи команды, такие как: «сидеть», «лежать», «голос», «к ноге», «рядом», «фас», «фу», она выполняла сразу и безукоризненно! Что бы это значило? Вывод напрашивался один, эта собака уже обучена и обучена отлично. Что же случилось. И мы обнаружили это в этот же вечер. Когда она ложилась, то в груди у неё возникало что-то вроде хриплого выдоха. При таком недостатке она легко выдавала своё присутствие в ситуации, когда нужна была скрытность. Только по этой причине уничтожать собаку было бесчеловечно. Но её собачьей судьбе повезло, она встретила человека-друга.

Гамма прижилась на удивление легко. Правда, было несколько щекотливых моментов. Во-первых, мой кот Васька. Мне пришлось долго и упорно объяснять им обоим, что жить надо дружно. Гамма оказалась на редкость умной собакой, она первая поняла, что хочешь, не хочешь, а жить придётся на одной территории. С момента осознания этой необходимости оба находились в состоянии вооружённого нейтралитета. У Гаммы была ещё одна слабость, погонять соседских кур. Ну, а от этой дурной привычки мы отучили её с помощью поводка. Как правило, домашние любимцы сами выбирают себе хозяина или, по их представлениям, вожака «стаи». Гамма естественно выбрала своего спасителя Толю, а его жене Аде, любившей самой «порулить» у себя дома, такое положение не совсем нравилось. На этой почве, возникали комичные ситуации, как на улице у дома, так и в людных местах. Аде нравилось командовать Гаммой, когда кто-нибудь наблюдал со стороны. А Гамма тоже проявляла свой характер и выполняла её команды с таким презрением и ленью, что все заканчивалось запусканием туфли или тапочка, что подворачивалось по руку. Для Гаммы это было своего рода сигналом, и она моментально смывалась на «Стройплощадку», где её все очень любили и с удовольствием с ней развлекались.

Однажды с участием Гаммы у нас около дома произошёл интересный и поучительный случай. Как-то после обеда к нам зашёл зампотех батальона решить какие-то служебные дела по выделению автотранспорта на предстоящие занятия на полигоне. Это был майор пожилого возраста, и, видимо не очень любивший собак. Потому, что при его появлении Гамма приняла насторожённую стойку. Он посмотрел на неё и сто-то сказал не совсем лестное в её адрес, что-то типа того, что собака бесполезная, и толку от неё никакого. Мне стало обидно за эту умницу, и я предложил этому майору слегка толкнуть меня в плечо. Он посмеялся над моим предложением, но просьбу выполнил. Майор ещё не успел убрать руку с моего плеча, как Гамма молнией бросилась в нашу сторону, а майор оказался сбитым на землю и с передними лапами Гаммы на своей груди. Он не на шутку перепугался и попросил убрать её. Я скомандовал ей «Фу!», «Место!». Она оставила его в покое, отошла в сторону и улеглась с чувством выполненного долга. При этой сцене присутствовали все члены наших семей, они были в восторге, чего нельзя было сказать о «поверженном» майоре. Но своё мнение о собаке он переменил. А мы узнали ещё об одном качестве Гаммы, способности защитить своего хозяина.

Случилось так, что Озеровым через месяц после появления Гаммы нужно было ехать в отпуск. Пришлось мне брать Гамму на своё призрение и пансион. Поскольку мы уже как месяц были знакомы, то адаптация к новому хозяину прошла более чем успешно Мы стали настоящими друзьями, не разлей вода. Я проводил с Гаммой всё свободное время, брал её с собой на рыбалку, или просто в лес на пойменные озёра. Особенно её нравилось озеро, где водились бобры, и она очень любила следить за их работой по транспортировке веток для заготовки на зиму.

Когда Озеровы вернулись из отпуска, Гамма встретила их приветливо, но прохладней, чем это ожидали они. Первой это заметила Ада, женщины более чувствительны к подобным обстоятельствам. Толик менее серьёзно отнёсся к этому факту, справедливо заметив, что у Гаммы было мало время для серьёзного привыкания к своим настоящим хозяевам. Сложилась парадоксальная ситуация, у собаки стало два хозяина. Один настоящий, как бы родной, другой вроде отчима. Некоторое время Гамма переживала что-то вроде раздвоения «личности», но со временем всё образовалось. Гамма стала комфортно чувствовать себя и в своей семье и со мной, Жена Толи тоже успокоилась. Так незаметно прошла зима, и наступило лето 1971года. В мае месяце ко мне приехала жена на ПМЖ. У Гаммы появился новый обожатель. Жена очень любила всякую живность, и они с Гаммой стали большими друзьями. Это обстоятельство некоторое время доставляло некоторую досаду жене Толика, Аде. Но когда мы подружились уже семьями, то все сгладилось к всеобщему удовлетворению. Тем более жёны наши были почти тёзки, Толика Ада, а моя Аида.

Наступило полное благоденствие и согласие. В посёлок Гамму одну не пускали, а если и брали иногда с собой, то под строжайшем присмотром. По этой причине за всё время пребывания во Фролищах Гамма ни разу не щенилась. За женой она ходила постоянно, как привязанная. Если я по каким-то делам отправлялся в посёлок, то я точно знал, где в настоящее время обретается моя жена. Гамма как часовой сидела у дверей дома, где в это время находилась жена. На предложение пойти со мной она вежливо, но настойчиво отказывалась. 1971 год был засушливым и очень жарким, в любое свободное время все ходили на реку. От нашего жилища река была в 5 минутах ходьбы. В этом месте академия ежегодно на летний период наводила понтонный мост. С нашей стороны рядом с мостом был крутой участок берега, с которого я постоянно при купании прыгал в воду. Гамма тут же следовала за мной, прыгая почти с 3-х метровой высоты, погружаясь с головой в воду, выныривала, хватала меня за руку и тащила к берегу. Я почти уверен, что и этому её где-то научили. Все присутствующие были в восторге и удивлении от того, что собака может так здорово нырять. Когда по выходным мы семьями приходили на реку, Ада не могла упустить момента, покомандовать Гаммой. Она сажала её у своего белья и приказывала его охранять, хотя охранять было не от кого. В один из таких выходов на реку, когда вдоволь накупавшись, все как-то сразу засобирались по домам, время как раз подходило к обеду. Ада заставила Гамму взять в рот свои босоножки и нести их домой, а сама пошла босиком. Гамма, сморщив нос, нехотя выполнила команду хозяйки и, обогнав нас, потрусила к дому. Отбежав от общей массы народа метров на двадцать, она аккуратно положила босоножки на землю, присела над ними и …написала на них! Вся толпа, наблюдавшая эту сцену, буквально взорвалась от хохота. Что творилось в это время в душе у Ады, можно было только догадываться. Но, надо отдать ей должное, у неё хватило выдержки, и она только обозвав Гамму «заразой», погрозила ей вслед кулаком. А Толик, подойдя к своей посрамлённой супруге, сказал: «…ну что, докомандовалась?!». Мы с женой старались превратить всё это в шутку. Я даже пытался обосновать это тем, что собаки таким способом помечают свои любимые вещи. Не знаю, подействовало ли моё увещевание или нет, но для Гаммы всё сошло благополучно. Я чувствовал, что сильная привязанность Гаммы ко мне и к моей жене вызывает некоторое, не проявляемое открыто, неудовольствие в семье Озеровых. Когда Озеровым дали жильё в посёлке, в старой монастырской постройке 17 века, я довольно часто навещал их. Эта старинная постройка имела весьма замысловатую планировку внутри. Чтобы попасть к ним в квартиру, надо было подняться по лестнице на второй этаж, пройти коридором длиною метров 15, а затем через прихожую попасть уже в комнаты. Гамма чувствовала, когда я ещё только подходил к дому, и если она в это время была во внутренних комнатах, то с шумом отворяла все двери, а их на её пути было три, и неслась мне навстречу до самой уличной двери. Такое поведение собаки не могло приводить в восторг её хозяев.

А после одного случая нам с женой было сделано откровенное предложение, забрать Гамму себе на совсем. А случилось это во время нашего отъезда в отпуск, в Москву. Нас провожала вся семья Озеровых. Когда мы уже попрощались и сели в вагон «голубого» экспресса», Гамма незаметно прошмыгнула в вагон, и спряталась под нашу скамейку. Слава Богу, что я её вовремя заметил. Слова на неё не действовали. Хорошо, что на ней был ошейник. Толик, буквально, выволок её из под лавки, и на руках вынес из вагона. Вот тут-то терпению Ады пришел конец, но решение проблемы оставили до нашего возвращения из Москвы. А в отпуск мы поехали со своим котом Васькой. А этот охламон тоже «отколол номер» при следовании в Москву в купейном вагоне. Проснувшись ночью, и включив дежурный свет, я не мог обнаружить кота, ни у себя на полке, ни у Аиды. Мы лежали на противоположных сторонах, я на верхней полке, а Аида на нижней. С нами ехал молодой лейтенант, и спал на нижней полке подо мной. Не обнаружив в обозримом пространстве кота, я заглянул под свою полку, и обнаружил кота нагло возлежащем на животе лейтенанта. Я его хотел забрать к себе, но лейтенант сквозь сон заявил: «Не надо, он такой теплый!». Так он и дрых на лейтенанте до самой Москвы. А во время отпуска он так обжился в московской квартире, как будто жил в ней с самого рождения. Вопрос об «удочерении» Гаммы для нас отпал сам собой, мы не могли бросить Ваську.

Но Гамма видимо родилась под счастливой звездой. Ей повезло во второй раз, и видимо её собачья судьба окончательно устроилась. В посёлок, к кому-то из поселковых, приехал на летние каникулы школьник из Волгограда, и с ним был кто-то из его родителей. Мальчик был достаточно взрослым, и учился, кажется в 9 или 10 классе. К кому они приезжали, я сейчас уже не помню, да это и не так важно. Главное заключалось в другом. Этот парень, первый раз увидев Гамму, просто до безумия привязался к ней. Она, в свою очередь, почувствовав этот детский, искренний душевный порыв, с готовностью приняла его чувства. Пока он гостил у родственников, они почти не расставались. Озеровы, наблюдая эту «человеческо-собачью» идиллию не возражали, видимо, видя в этом подходящий выход из сложившейся ситуации. А ситуация действительно была не из простых. Я осенью 1972 года переводился в Москву, в академию. Толя Озеров весной 1973 года должен был поступать в эту же академию. Над Гаммой повисала опасность быть оставленной во Фролищах без призора. У нас у всех настроение было самое поганое. И вдруг подворачивается этот мальчик. После недолгих и нехитрых переговоров судьба Гаммы была решена, к всеобщему удовольствию. Её увозили в Волгоград! Ура! Судьба Гаммы благополучно определялась!

Уже работая в академии, и встретив там Толика Озерова, я узнал о волгоградской судьбе Гаммы. Мальчишка, не чая в ней души, принимал участие с ней во всех городских и областных выставках и соревнованиях. А она полностью оправдала свои умственные способности и навыки, полученные до встречи с нами и у нас. Её грудь украшало большое количество медалей и жетонов, полученных ею на этих мероприятиях. Мальчик прислал её фотографию с регалиями, и я её видел. Когда я дома рассказал всё это жене, она прослезилась от радости и умиления за собачью судьбу.

января 2009 года Москва.