 |
|
Я заточу очень остро свой нож
Я заточу очень остро свой нож
И всажу его в Сердце Мира
Оно, я знаю, оно за углом
Сердце Мира!
Сердце Мира!
Какой то рыжий парень будит меня и говорит: «Послушай, разве ты не знал, что Земля – большой космический корабль, который летел к солнцу, чтобы погибнуть, потому что на нем была команда самоубийц, но потом часть экипажа взбунтовалась и поставила Землю на орбиту, сейчас, когда прошло огромное количество лет, системы корабля износились и он обречен на гибель, такие, как мы с тобой, призваны ускорить разрушение».
«Земля издохнет от перенаселения!
Она провалится под тяжестью наших ног!
И подземные женщины будут затягивать в постели земных мужчин, ослепших от избытка эротических снов!»
Я рад, что встретил этого парня. Я окончательно проснулся, и мои внутренности погрузились в Красное море радости. Я ушел от Эммы, и сразу событие, Эмма – это гибель, всякий раз, когда я увижу ее в будущем, я буду понимать: ЭММА – ГИБЕЛЬ. А этот Рыжий – жизнь. Я знаю. Знаю теперь, после разговора с ним? Знаю сейчас: во времени его вихревого монолога? Или знал раньше? Знаю, что солнце очень давно, до разделения времени, было такой же планетой, как и наша, с автомобилями, лесами, архитектурой, государственными границами, ложью, рабством, женской косметикой, мужской робототехникой, Революцией – там было все, что необходимо для появления бунтарей и разрушителей, в общем и целом, все, как у нас, не лучше и не хуже. Но, там Победа не стала событием, не застыла в формочке исторического факта, не растеклась слюной по учебникам истории, а сохранила форму непрерывного революционного процесса, перешедшего в соответствии с субъективным законом в непрерывное сияние и ничто. Прощайте автострады, рестораны, банки, пейзажи, семейные узы, неизбежная смерть – нет больше иллюзорных предметов для подкрепления таких слов – Солнце, Ничто – Победа.
Лисунов В. «Рассеяв бытиё (Россия в бытиё)»
Облачной тенью склонился в перламутровый голос синий свет льет зеркальные пеплы бледность медлит вдали теченья храм задумчиво горит на океан безумия в обрывах лиловых колесниц чему не покидав рассеяв бытиё пройдет движеньем на лицах не сняв повязку от зрачков чем виден лик на предвечернем из тесноты что держит видимости тень омолвит снов минуемости тесной оставит голосом задумчивости дно в слепом дыхании этому далеком на предвечерний оклик в сумрачности вод вне всего чем могут сны значения бездонной лодки бездн на белизне меняющее облик развеяв тень журчаниями плеск в тумане рук минует переменность рассеяния круг оставит небосклон из тесноты безмолвия глубин ударами возниц о берег берег снится туманящее око в золоте зарниц за облака склоняющие льются меняясь из безумия теснин.
Ключ Гермеса (мер куроса, толкователя, интерпретатора, ангела, Святого Духа): ты каждое слово отруби, отдели от его переводов, синонимов, сцепленных с ним образов. Аналитически в анал отпусти всё кроме его неповторимой единственности. Слово рабское преврати в неразменный рубль – барский – уникального ис ключительного доминантного смысла – конечного совершенно ясного понимания. И вот звучит «До слово»-доминион, вместо молчащего дословесного понимания. Приставки и предлоги со звонкими звуками указывают ясный, углублённый, единственный смысл слова, пред ставляя Слово, как аналитическое сочетание. Слово нижнего – пронзительного глубинного Земного смысла и оно подобно (что вверху то и внизу) верхнему, широкому как небо для птицы, как ночь для звёзд, со словному Слову – славному – синтетического со знания. Приставки с глухими звуками указывают ноту Си, си ятельное значение Слова, синхронизирующего отношения, слово со чинительства, контактное – коммуникабельное, в отличие от «до слова» Робинзона, а также «слов» покинутой цивилизации с их земными, понятными, лексическими сцеплениями, связями, подчинениями. Между нотой До и Си лестница в небо – собственность ноты До: Ре Ми Фа Соль Ля (РМНЛЙ).