АСИММЕТРИЧНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

ГЛАВА 35

До сих пор в ходе нашего изучения рынков мы не исследовали проблем, возникающих из-за различий в информации: согласно принятой нами предпосылке, и покупатели, и продавцы были прекрасно осведомлены о качестве продаваемых на рынке товаров. Эта предпосылка может быть оправдана, если качество товара нетрудно проверить. Если определение того, какие из товаров являются высококачественными, а какие — низкокачественными, обходится недорого, произойдет просто корректировка цен товаров, отражающая различия в качестве.

Однако, если получение информации о качестве стоит дорого, предпосылка о том, что покупатели и продавцы располагают одинаковой информацией об участвующих в сделках товарах, становится неприемлемой. В реальном мире, безусловно, существует много рынков, на которых получение точной информации в отношении качества продаваемых товаров может стоить очень дорого или даже быть невозможным.

Один из очевидных примеров такого рода — рынок труда. В простых моделях, описанных ранее, труд являлся однородным продуктом — каждый располагал одним и тем же "родом" труда и поставлял на рынок труда одно и то же количество усилий, затрачиваемых в течение часа труда. Совершенно очевидно, что это резкое упрощение! В действительности фирме может быть очень трудно определить, насколько производительны ее работники.

Дорогостоящая информация представляет проблему не только для рынков труда. Аналогичные проблемы возникают и на рынках предметов потребления. При покупке подержанного автомобиля потребителю может быть очень трудно определить, является ли данный автомобиль качественным автомобилем или "лимоном". У продавца подержанного автомобиля, напротив, может иметься очень четкое представление о качестве этого автомобиля. Как мы увидим, эта асимметричная информация может порождать серьезные проблемы, затрудняющие эффективное функционирование рынка.

35.1. Рынок "лимонов"

Рассмотрим модель рынка, на котором у покупателей и продавцов имеется различная информация о качестве продаваемых товаров[1].

Рассмотрим рынок, на котором имеется 100 людей, желающих продать свои подержанные автомобили, и 100 людей, желающих купить подержанный автомобиль. Всем известно, что 50 из предлагаемых к продаже автомобилей являются "сливами", а 50 — "лимонами"[2]. Нынешний владелец каждого автомобиля осведомлен о его качестве, однако потенциальным покупателям неизвестно, является ли любой данный автомобиль "сливой" или "лимоном".

Владелец "лимона" готов расстаться с ним за 1000 долл., а владелец "сливы" готов расстаться со своим автомобилем за 2000 долл. Покупатели автомобиля готовы заплатить 2400 долл. за "сливу" и 1200 долл. за "лимон".

Если бы проверить качество автомобилей было легко, проблем на этом рынке не было бы. "Лимоны" продавались бы по какой-то цене от 1000 до 1200 долл., а "сливы" — по какой-то цене от 2000 до 2400 долл. Но что произойдет на данном рынке, если покупатели не могут непосредственно видеть качество автомобиля?

В этом случае им приходится догадываться об истинной стоимости каждого автомобиля. Сделаем простое предположение в отношении того, какова указанная догадка: будем предполагать, что если автомобиль с равной вероятностью может оказаться и "сливой", и "лимоном", типичный покупатель готов будет оплатить ожидаемую стоимость автомобиля. Исходя из чисел, описанных выше, это означает, что покупатель готов будет заплатить .

Но кто захочет продать свой автомобиль по этой цене? Владельцы "лимонов", конечно, готовы были бы это сделать, однако владельцы "слив" не захотели бы продавать свои автомобили — согласно сделанному предположению чтобы расстаться со своим автомобилем, им потребуется по меньшей мере 2000 долл. Цена, которую готовы заплатить за "средний" автомобиль покупатели, меньше цены, за которую готовы расстаться со своим автомобилем продавцы "слив". По цене 1800 долл. к продаже будут предложены только "лимоны".

Однако, если бы покупатель был уверен, что ему достанется "лимон", он не захотел бы заплатить за него 1800 долл.! На самом деле, равновесная цена на этом рынке установилась бы где-то между 1000 и 1200 долл. По цене, находящейся в данном диапазоне, свои автомобили предлагали бы к продаже только владельцы "лимонов", и поэтому покупатели ожидали бы (и справедливо), что им достанется "лимон". "Сливы" на этом рынке вообще никогда не продаются! Несмотря на то, что цена, по которой покупатели готовы купить "сливы", превышает цену, по которой продавцы готовы их продать, ни одна из таких сделок не будет иметь места.

Интерес представляет выяснение причин такого провала рынка. Проблема состоит в существовании внешнего эффекта, связанного с продавцами хороших автомобилей и плохих автомобилей; своим решением попытаться продать плохой автомобиль индивид оказывает влияние на складывающееся у покупателей впечатление в отношении качества "среднего" автомобиля, продаваемого на рынке. Это приводит к понижению цены, которую покупатели готовы заплатить за средний автомобиль, и, таким образом, наносит ущерб людям, пытающимся продать хорошие автомобили. Именно этот внешний эффект и создает указанный провал рынка.

Чаще всего на продажу выставляются те автомобили, от которых люди больше всего хотят избавиться. Сам факт выставления чего-либо на продажу служит для потенциального покупателя сигналом о качестве продаваемого предмета. Выставление на продажу слишком большого количества предметов низкого качества затрудняет продажу товаров владельцами высококачественных предметов.

35.2. Выбор качества

В модели рынка "лимонов" у нас имелось постоянное число автомобилей каждого сорта. В настоящем параграфе мы рассмотрим вариацию этой модели, в которой качество может определяться производителями. Мы покажем, каким образом на этом простом рынке определяется равновесное качество товара.

Допустим, что каждый потребитель хочет купить один-единственный зонт и что в наличии имеются зонты двух различных сортов. Покупатели оценивают зонты высокого качества в 14 долл., а зонты низкого качества — в 8 долл. В магазине качество зонтов установить невозможно: оно определимо только после нескольких сильных дождей.

Предположим, что одни производители производят зонты высокого качества, а другие — зонты низкого качества. Предположим далее, что производство зонта как высокого, так и низкого качества обходится в 11,50 долл. и что отрасль является совершенно конкурентной. Какого равновесного качества производимых зонтов следовало бы ожидать?

Мы предполагаем, что как и в случае рынка "лимонов" потребители судят о качестве зонтов, имеющихся на рынке, по среднему качеству продаваемых зонтов. Если бы доля зонтов низкого качества равнялась q, потребитель готов был бы заплатить за зонт p = 14q + 8(1 — q).

Рассмотрим три возможных случая.

Производят только производители, выпускающие зонты низкого качества. В этом случае потребители были бы готовы заплатить за зонт среднего качества только 8 долл. Однако производство зонта обходится в 11,50 долл., поэтому зонты не будут проданы.

Производят только производители, выпускающие зонты высокого качества. В этом случае в процессе конкуренции производители готовы были бы снизить цену зонта до уровня предельных издержек, 1150 долл. Потребители готовы заплатить за зонт 14 долл., поэтому они получили бы некоторый излишек потребителей.

Производятся зонты обоих сортов. В этом случае конкуренция обеспечивает установление цены, равной 11,50 долл. Доступный товар среднего качества должен, следовательно, стоить для потребителя, по меньшей мере, 11,50 долл. Это означает, что должно соблюдаться неравенство

14q + 8 (1 — q) ³ 11,50.

Наименьшее значение q, удовлетворяющее данному неравенству, есть q = = 7/12. Это означает, что если 7/12 поставщиков продают зонты высокого качества, потребители готовы заплатить за зонт именно 11,50 долл.

Определение равновесной доли производителей зонтов высокого качества представлено на рис.35.1. По горизонтальной оси отложена q, доля производителей зонтов низкого качества. По вертикальной оси отложена готовность потребителей платить за зонт в том случае, если доля предлагаемых на рынке зонтов высокого качества равна q. Производители готовы поставлять зонты любого из сортов по цене 11,50 долл., поэтому условия предложения представлены жирной горизонтальной линией, проходящей на уровне 11,50 долл.

Потребители готовы покупать зонты, только если 14g + 8(1 — q) ³ 11,50; граница этой области показана тонкой линией. Равновесное значение q заключено между 7/12 и 1.

На данном рынке равновесная цена равна 11,50 долл., но стоимость зонта среднего качества для потребителя может составить любую величину между 11,50 и 14 долл. в зависимости от доли производителей зонтов высокого качества. Любое значение q между 1 и 7/12 является равновесным. Однако с общественной точки зрения, эти равновесия не эквивалентны. Во всех указанных точках равновесия производители получают нулевой излишек производителя вследствие предпосылки о чистой конкуренции и о постоянных предельных издержках, поэтому остается рассмотреть только излишек потребителей. И здесь нетрудно увидеть, что чем выше среднее качество товара, тем выше благосостояние потребителей. Самым лучшим равновесием, с точки зрения потребителей, является то, в котором производятся только товары высокого качества.

Процесс выбора качества

Теперь слегка изменим модель. Предположим, что каждый производитель может выбирать качество производимого им зонта и что производство зонта высокого качества обходится 11,50 долл., а производство зонта низкого качества — 11 долл. Что произойдет в этом случае?

Рис. 35.1

Равновесное качество. Горизонтальная линия представляет условия предложения: рынок готов поставить зонты любого качества по цене 11,50 долл. Наклонная линия представляет условия спроса: потребители готовы платить больше, если среднее качество товара выше. Рынок находится в равновесии, если доля производителей зонтов высокого качества составляет, по крайней мере, 7/12.

Допустим, что доля производителей, выбирающих производство зонтов высокого качества, есть q, где 0 < q < 1. Представим одного из таких производителей. Если он ведет себя конкурентным образом и полагает, что оказывает лишь пренебрежимо малое воздействие на рыночную цену и количество товара, он всегда будет стремиться производить только зонты низкого качества. Поскольку, согласно принятой предпосылке, этот производитель — лишь малая частица рынка, он пренебрегает своим влиянием на рыночную цену и поэтому предпочитает производить наиболее прибыльный продукт.

Однако таким образом рассуждает каждый производитель, и потому производиться будут только зонты низкого качества. Но потребители готовы заплатить за зонт низкого качества только 8 долл., поэтому равновесие не установится. Или, если хотите, можно сказать, что единственное равновесие предполагает в данном случае нулевое производство зонтов и того, и другого сорта! Возможность производства товаров низкого качества разрушила рынок товаров обоих сортов!

35.3. Неблагоприятный отбор

Явление, описанное в предыдущем параграфе, есть пример неблагоприятного отбора. В только что рассмотренной нами модели товары низкого качества вытеснили товары высокого качества вследствие высоких издержек получения информации. Как мы только что видели, эта проблема неблагоприятного отбора может быть настолько серьезной, что способна полностью разрушить рынок. Рассмотрим еще несколько примеров неблагоприятного отбора.

Обратимся к примеру из области страховых услуг. Предположим, что страховая компания хочет предложить страхование от кражи велосипеда. Проведенное ею тщательное изучение рынка показывает, что частота, с которой происходят случаи кражи, сильно варьирует по районам: в одних районах вероятность кражи велосипеда высока, а в других такие кражи случаются крайне редко. Допустим, что страховая компания решает предложить страхование, основанное на средней интенсивности краж. Как вы думаете, что произойдет?

Ответ: страховая компания, скорее всего, быстро разорится! Подумайте, почему. Кто купит страховку по средней ставке страховой премии? Конечно, не жители безопасных районов — они вообще не особенно нуждаются в страховании. Вместо них страховку захотят купить жители районов с высокой частотой краж — страхование нужно именно им.

Но это означает, что заявления о выплате страхового возмещения будут исходить главным образом от потребителей, проживающих в районах высокого риска. Ставки страховой премии, основанные на средней вероятности кражи, будут создавать обманчивое представление о фактическом опыте подачи заявлений с требованиями выплаты возмещения страховой компанией. Таким образом страховой компании не удастся добиться беспристрастного отбора клиентов; скорее, отбор клиентов окажется неблагоприятным. Действительно, термин "неблагоприятный отбор" был впервые использован в отрасли страховых услуг для описания именно такого рода проблемы.

Отсюда следует, что для безубыточной деятельности страховая компания должна основывать свои ставки страховой премии на прогнозах в отношении "наихудших случаев" и что клиенты, для которых риск кражи велосипеда низок, но не пренебрежимо мал, не захотят приобрести страховку по неизбежно следующей из этого высокой цене.

Аналогичная проблема возникает со страхованием от болезней — страховые компании не могут основывать свои ставки страховых премий на средней частоте возникновения у населения проблем со здоровьем. Они могут основывать эти ставки только на средней частоте возникновения проблем со здоровьем в группе потенциальных покупателей страховки. Однако страховку от болезней хотят приобрести, большей частью, те люди, которым она может понадобиться в наибольшей степени, и поэтому ставки страховой премии должны отражать это несоответствие.

В подобной ситуации можно повысить благосостояние каждого, требуя покупки страховки, отражающей средний риск заболеваний для населения. При этом благосостояние людей с высоким риском заболеть повышается потому, что они могут купить страховку по ставкам, соответствующим риску более низкому, чем тот, с которым они сталкиваются; люди же с низким риском заболеть могут купить страховку на условиях более благоприятных для них, чем в ситуации, когда ее покупают только люди с высоким риском заболеть.

Ситуация, подобная этой, в которой план принудительных покупок господствует над рыночным равновесием, для большинства экономистов весьма неожиданна. Обычно считается, что "чем шире выбор, тем лучше", поэтому странно, что ограничение выбора может приводить к улучшению по Парето. Однако следует подчеркнуть, что этот парадоксальный результат объясняется внешним эффектом, возникающим при взаимодействии людей с высоким и низкими рисками заболеть.

На самом деле, существуют общественные институты, помогающие решить эту проблему неэффективности рынка. Широко распространена практика, при которой работодатели предлагают своим работникам страхование от болезней как составную часть пакета дополнительных выплат. Страховая компания может основывать свои ставки страховой премии на средних данных по множеству работников, что гарантирует ей участие всех работников в программе страхования, и, тем самым, элиминирование неблагоприятного отбора.

35.4. Моральный ущерб

Еще одной проблемой, возникающей в отрасли страховых услуг, является так называемая проблема морального ущерба. Термин этот звучит несколько странно, но само явление описать нетрудно. Вновь обратимся к рынку страхования от велосипедных краж и для простоты предположим, что все потребители проживают в районах с одинаковой вероятностью кражи, так что проблемы неблагоприятного отбора не существует. С другой стороны, на вероятность кражи могут повлиять действия владельцев велосипедов. Например, если владельцы велосипедов не утруждают себя запиранием велосипедов на замок или используют только слабый замок, то вероятность украсть велосипед становится много большей, чем в случае использования надежного замка. Подобного рода примеры возникают и в других видах страхования. В случае страхования от болезней, например, потребителям, действия которых способствуют здоровому образу жизни, страховка понадобится с меньшей вероятностью. Мы будем называть действия, влияющие на вероятность осуществления какого-нибудь события, проявлением осторожности.

Устанавливая ставки страховой премии, страховая компания должна учитывать имеющиеся у потребителей стимулы к проявлению должной осторожности. При отсутствии страхования у потребителей есть стимул к принятию максимально возможных мер предосторожности. Если нет возможности купить страховку от велосипедных краж, то все велосипедисты обзаведутся массивными дорогими замками. В этом случае все издержки, связанные с его действиями, падают на самого индивида и соответственно он захочет "вкла-дывать средства" в проявление осторожности до тех пор, пока предельная выгода от усиления этого проявления осторожности не станет равна предельным издержкам на него.

Однако, если потребитель может купить велосипедную страховку, то в случае кражи велосипеда издержки, падающие на него, много меньше. В конце концов, если его велосипед украден, человек должен просто сообщить об этом страховой компании, и он получит от нее страховую выплату, позволяющую купить другой велосипед взамен прежнего. В самом крайнем случае, при полном возмещении индивиду страховой компанией ущерба, связанный с кражей велосипеда, у индивида совсем нет стимула к проявлению какой-либо осторожности. Это отсутствие стимула к проявлению осторожности называют моральным ущербом.

Обратите внимание на альтернативу, возникающую в связи с проблемой морального ущерба: слишком малое страховое покрытие означает, что люди несут очень большой риск, а слишком большое — что люди не станут проявлять должной осторожности.

Если степень проявления осторожности наблюдаема, проблемы нет. Страховая компания может основывать ставки страховых премий на степени проявления осторожности. В реальной жизни обычной для страховых компаний практикой является предоставление иных ставок страховых премий тем фирмам, в зданиях которых имеется противопожарная система, или же назначение курильщикам иных ставок страховых премий по страхованию от болезней, чем некурящим. В этих случаях страховая фирма пытается провести в отношении людей, пользующихся ее услугами, ценовую дискриминацию в зависимости от сделанного ими выбора, оказывающего влияние на вероятность ущерба.

Однако страховые компании не в состоянии наблюдать все действия страхуемых, связанные с такого рода влиянием. Поэтому и возникает вышеописанная альтернатива: страховка с полным покрытием означает, что осторожность будет проявлена в слишком малой степени, поскольку индивиды не несут полных издержек, связанных со своими действиями.

Что это означает применительно к тем типам страховых контрактов, которые будут предлагаться страховыми компаниями? Вообще, страховые компании не захотят предлагать потребителям "полную" страховку. Они всегда будут стремиться к тому, чтобы потребитель нес какую-то часть риска. Вот почему большая часть страховок включает "вычитаемую величину" — сумму, которую при любом страховом возмещении должна заплатить застрахованная сторона. Заставляя потребителей оплачивать часть страхового возмещения, страховые компании создают гарантии того, что у потребителя всегда будет иметься стимул к проявлению некоторой осторожности. Хотя страховая компания готова была бы застраховать потребителя полностью, если бы имела возможность проверить истинную степень проявления им осторожности, тот факт, что потребитель может выбирать эту степень осторожности, подразумевает, что страховая компания не позволит потребителю купить такое страховое покрытие, какое он пожелает, если она не в состоянии наблюдать то, каков соблюдаемый им уровень посторожности.

Этот результат также представляется парадоксальным при сравнении его со стандартным рыночным анализом. Обычно количество товара, реализуемое на конкурентном рынке, определяется условием равенства спроса предложению — равенства предельной готовности платить предельной готовности продать. В случае морального ущерба рыночное равновесие обладает тем свойством, что каждый потребитель хотел бы купить большее страховое покрытие и страховые компании были бы готовы обеспечить это большее страховое покрытие, если бы потребители продолжали проявлять осторожность в той же степени... однако такая сделка не могла бы состояться, поскольку если бы потребители могли купить большее страховое покрытие, они, действуя рационально, предпочли бы проявлять меньшую осторожность!

35.5. Моральный ущерб и неблагоприятный отбор

Проблема морального ущерба возникает в ситуациях, когда одна сторона рынка не может наблюдать действия другой. По этой причине ее иногда называют проблемой скрытых действий.

Проблема неблагоприятного отбора характеризует ситуации, в которых одна сторона рынка не может наблюдать "тип" или качество товаров, предлагаемых другой стороной рынка. По этой причине ее иногда называют проблемой скрытой информации.

Установление равновесия на рынке, где имеют место скрытые действия, как правило, подразумевает какую-то форму нормирования — фирмы хотели бы предложить рынку больше продукта, чем предлагают, но не готовы сделать это, так как это изменит стимулы, имеющиеся у их покупателей. Установление равновесия на рынке со скрытой информацией, как правило, связано с слишком малым объемом торговли из-за внешнего эффекта, характеризующего взаимосвязь "хороших" и "плохих" типов товаров.

Равновесные исходы на таком рынке кажутся неэффективными, однако делая подобное заявление, надо быть осторожным. Следует задать вопрос: "Неэффективны по отношению к чему?" Данное равновесие всегда будет неэффективным относительно равновесия с полной информацией. Однако ответ на данный вопрос мало помогает при принятии решений в области экономической политики: если фирмы отрасли находят сбор большей информации чересчур дорогостоящим, правительство, возможно, также сочтет его таковым.

Вопрос, который действительно стоит задать — существует ли какой-либо вид правительственного вмешательства в рыночный механизм, который мог бы повысить эффективность, несмотря на наличие у правительства тех же информационных проблем, что и у фирм.

В рассмотренном выше случае со скрытыми действиями ответ на этот вопрос обычно отрицателен. Если правительство не может наблюдать степень осторожности, проявляемую потребителями, его действия будут не более эффективными, чем действия страховых компаний. Конечно, в распоряжении правительства могут иметься и другие инструменты, не доступные страховой компании, — оно могло бы навязать потребителям определенный конкретный уровень осторожности и установить уголовные наказания для тех, кто не проявляет должной осторожности. Однако, если правительство может лишь устанавливать цены и количества товаров, его действия будут не более успешными, чем функционирование частного рынка.

Аналогичные вопросы возникают и в случае скрытой информации. Как мы уже видели, если правительство способно заставить людей, принадлежащих ко всем категориям риска, покупать страховку, это может повысить благосостояние каждого. На первый взгляд, это подходящий случай для правительственного вмешательства. С другой стороны, существуют также издержки такого вмешательства; экономические решения, декретируемые правительством, могут быть не столь экономичны, как решения частных фирм. Сама по себе возможность правительственных действий, способных повысить общественное благосостояние, еще не означает, что эти действия будут предприняты!

Более того, какие-то решения проблем неблагоприятного отбора могут достигаться благодаря действиям именно частных фирм. Мы уже видели, например, как можно устранить проблему неблагоприятного отбора с помощью предоставления страховки от болезней как составной части дополнительных выплат.

35.6. Сигнализирование

Вспомним рассмотренную нами модель рынка подержанных автомобилей: владельцам подержанных автомобилей их качество было известно, но покупатели должны были догадываться, каково оно. Как мы видели, эта асимметричная информация могла вызвать появление на рынке проблем; в некоторых случаях проблема неблагоприятного отбора могла иметь результатом чрезмерную немногочисленность сделок.

История, однако на этом не заканчивается. У владельцев подержанных автомобилей хорошего качества имеется стимул постараться донести до потенциальных покупателей тот факт, что предлагаемый ими автомобиль —хороший. Они хотели бы выбрать действия, сигнализирующие о качестве своего автомобиля тем, кто мог бы его купить.

В данном контексте одним из разумных сигналов могла бы стать гарантия, предлагаемая владельцем хорошего подержанного автомобиля. Она была бы обещанием заплатить покупателю некоторую заранее согласованную сумму в случае, если автомобиль окажется "лимоном". Владельцы хороших подержанных автомобилей могут позволить себе предложить такую гарантию, в то время как владельцы "лимонов" — не могут. Предоставление такой гарантии для владельцев хороших подержанных автомобилей является способом сигнализировать о том, что их автомобиль — хороший.

В данном случае сигнализирование помогает улучшить функционирование рынка. Предлагая гарантию, выступающую в роли сигнала, продавцы хороших автомобилей получают возможность выделиться по сравнению с продавцами плохих подержанных автомобилей. Однако имеются и другие случаи, в которых сигнализирование может ухудшить функционирование рынка.

Рассмотрим очень упрощенную модель рынка образования, впервые исследованную Майклом Спенсом1. Допустим, что у нас имеется два типа рабочих — способные и неспособные. Способные рабочие производят предельный продукт a₂, а неспособные — предельный продукт a₁, где a₂ > a₁. Предположим, что доля способных рабочих есть b, а доля неспособных — 1 — b.

Для простоты мы предполагаем, что производственная функция линейна, так что общий выпуск, производимый L₂ способных рабочих и L₁ неспособных рабочих, есть a₁L₁ + a₂L₂. Мы также предполагаем, что рынок труда является конкурентным.

Если бы качество рабочего было легко наблюдаемым, фирмы просто предложили бы способным рабочим заработную плату w₂ = a₂, а неспособным — заработную плату w₁ = a₁. Иными словами, каждому рабочему выплачивался бы его предельный продукт и мы имели бы эффективное равновесие.

Но что, если фирма не может наблюдать, каковы эти предельные продукты? Если фирма не способна разграничить два типа рабочих, лучше всего ей предложить рабочим среднюю заработную плату, которая есть w = (1 — b)a₁ + + ba₂. Пока оба рабочих — и хороший, и плохой — соглашаются работать за эту заработную плату, проблемы неблагоприятного отбора не возникает. И при сделанном нами предположении относительно производственной функции фирма производит такой же объем выпуска и получает столько же прибыли, как если бы тип рабочего был ей доподлинно известен из наблюдений.

Теперь, однако, предположим, что имеется некий характеризующий рабочих сигнал, который позволит разграничить два указанных типа рабочих. Например, предположим, что рабочие могут получить образование. Пусть e₁ — количество образования, полученное рабочими типа 1, и e₂ — количество образования, полученное рабочими типа 2. Допустим, что издержки получения образования у рабочих различны, так что общие издержки образования для способных рабочих есть c₂e₂, а общие издержки образования для неспособных рабочих — c₁e₁. Эти издержки должны включать не только издержки на посещение школы в долларах, но и альтернативные издержки, издержки требуемых усилий и т.п.

Теперь нужно рассмотреть два решения. Рабочие должны решить, какое количество образования получать, а фирмы — сколько платить рабочим с различным уровнем образования. Примем крайнюю предпосылку о том, что образование совсем не влияет на производительность рабочего. Разумеется, в реальной жизни это не так (особенно в том, что касается изучения экономической теории), но данная предпосылка позволяет упростить модель.

Оказывается, природа равновесия в этой модели зависит главным образом от издержек получения образования. Предположим, что c₂ < c₁. Это говорит о том, что предельные издержки получения образования для способных рабочих меньше, чем для неспособных. Обозначим через e* уровень образования, удовлетворяющий следующим неравенствам:

< e* < .

При нашем предположении о том, что a₂ > a₁ и что c₂ < c₁, такое e* должно существовать.

Теперь рассмотрим следующее множество вариантов выбора: все способные рабочие получают уровень образования e*, а все неспособные рабочие — уровень образования 0, и фирма платит рабочим с уровнем образования e* заработную плату a₂, а рабочим с более низким уровнем образования — заработную плату a₁. Обратите внимание на то, что выбор образовательного уровня рабочего четко сигнализирует о принадлежности данного рабочего к определенному типу.

Но является ли это равновесием? Существует ли у кого-либо стимул к изменению своего поведения? Каждая фирма выплачивает каждому рабочему его предельный продукт, поэтому у фирм нет стимула вести себя по-другому. Единственный вопрос состоит в том, ведут ли себя рабочие рационально при той шкале заработной платы, с которой сталкиваются.

Имело бы смысл неспособному рабочему купить уровень образования e*? Выгода от этого для него состояла бы в увеличении заработной платы на величину a₂ — a₁. Издержки для неспособного рабочего составили бы c₁e*. Выгоды меньше издержек, если

a₂ — a₁ < c₁e*.

Но выполнение этого условия гарантируется нам выбором e*. Следовательно, неспособные рабочие считают для себя выбор нулевого уровня образования оптимальным.

Действительно ли в интересах способных рабочих получить уровень образования e*? Условие превышения издержек выгодами есть

a₂ — a₁ > c₂e*,

и благодаря выбору e* это условие выполняется .

Следовательно, данная структура заработной платы в самом деле является равновесной: если каждый способный рабочий выбирает уровень образования e* и каждый неспособный рабочий выбирает нулевой уровень образования, ни у одного из рабочих нет причин изменить свое поведение. Вследствие принятой нами предпосылки о различиях в издержках образовательный уровень рабочего может в равновесии служить сигналом различий в производительности. Этот тип сигнализирующего равновесия иногда называют разделяющим равновесием, так как при этом равновесии рабочий каждого типа производит выбор, позволяющий ему отделить себя от рабочих другого типа.

Другой возможностью является объединяющее равновесие, в котором рабочий каждого типа делает одинаковый выбор. Например, предположим, что c₂ > c₁, так что издержки получения образования для способных рабочих выше, чем для неспособных. Можно показать, что в этом случае единственное равновесие предполагает выплату всем рабочим заработной платы, основанной на их средних способностях, и поэтому никакого сигнализирования не происходит.

Особый интерес представляет разделяющее равновесие, поскольку, с общественной точки зрения, оно неэффективно. Каждый способный рабочий считает, что в его интересах заплатить за "приобретение сигнала" несмотря на то, что это совершенно не меняет его производительности. Способные рабочие хотят "обзавестись сигналом" не потому, что он делает их более производительными, а просто потому, что он отличает их от неспособных рабочих. В точке сигнализирующего (разделяющего) равновесия производится совершенно такой же объем выпуска, какой производился бы, если бы сигнализирования не было вовсе. В этой модели, с общественной точки зрения, приобретение сигнала есть напрасная трата средств.

Имеет смысл задуматься о природе этой неэффективности. Как и раньше, она возникает из-за внешнего эффекта. Если бы и способным, и неспособным рабочим платили зарплату, равную их среднему продукт, заработная плата способных рабочих из-за наличия неспособных рабочих оказалась бы более низкой. Поэтому у них имелся бы стимул вкладывать средства в сигналы, которые отличали бы их от менее способных рабочих. Эти инвестиции приносят частную выгоду, но не приносят выгоды общественной.

Конечно, сигнализирование не всегда приводит к неэффективностям. Некоторые типы сигналов, такие, как описанные выше гарантии на подержанные автомобили, помогают облегчить торговлю. В таком случае равновесие с сигналами предпочитается равновесию без сигналов. Итак. сигнализирование может и улучшать, и ухудшать дело; каждый случай сигнализирования должен рассматриваться сам по себе.

ПРИМЕР: Эффект овечьей шкуры

В рассмотренной выше крайней форме модели образования как сигнала образование не оказывает влияния на производительность: годы, проведенные в школе, служат лишь сигналом постоянных способностей индивида. Это явное преувеличение: студент, после 11 лет обучения в школе, почти наверняка более производителен, чем прошедший 10 лет школьного обучения, поскольку за дополнительный год он приобрел еще какие-то полезные навыки. Предположительно, часть людей стремится получить школьное образование из-за сигнализирования, а часть — из-за того, что в школе можно приобрести полезные навыки. Как можно разделить эти два фактора?

Те экономисты, специализирующиеся в области экономики труда, которые изучали возврат к получению образования, наблюдали следующий наводящий на размышления факт: заработки людей, окончивших среднюю школу, много выше доходов людей, проучившихся в средней школе только 3 года. По данным одного исследования, окончание средней школы увеличивает заработки в 5—6 раз по сравнению с тем увеличением заработков, которое дается обучением в средней школе в течение одного года, не имеющим своим результатом ее окончание. Такой же скачок в заработках имеет место и для людей, окончивших колледж. Согласно одной из оценок экономическая отдача на 16-м году обучения примерно в три раза выше, чем на 15-м1.

Если образование дает производительные навыки, вполне можно ожидать, что людям, за плечами которых 11 лет обучения, должны платить больше, чем людям с 10-летним образованием. Удивительно, что существует огромный скачок в заработках, связанный с окончанием средней школы. Экономисты назвали его эффектом овечьей шкуры, имея в виду тот факт, что дипломы часто писались на овечьих шкурах. Предположительно, окончание средней школы является своего рода сигналом. Но сигналом чего? В описанной ранее модели образования как сигнала достижения в области образования были сигналом способностей. Об этом ли сигнализирует окончание средней школы? Или о чем-то другом?

Эндрю Уэйсс, экономист из Бостонского университета, попытался ответить на эти вопросы2. Он просмотрел множество данных, описывающих то, как рабочие производят сборку оборудования, и смог получить меру выпуска, производимого ими в течение первого месяца работы на данном рабочем месте. Им было установлено, что влияние образования на выпуск очень невелико: каждый год образования в средней школе, согласно рассмотренным им данным, увеличивал выпуск рабочего примерно на 1,3 %. Более того, выпускники средней школы, по существу, производили тот же самый объем выпуска, что и невыпускники. Образование явно внесло лишь незначительный вклад в первоначальную производительность этих рабочих.

Затем Уэйсс ознакомился с другим множеством данных, описывающим различные характеристики рабочих по ряду специальностей. Он установил, что для выпускников средней школы характерен существенно более низкий процент увольнений и абсентеизма, чем для невыпускников. Создается впечатление, будто выпускники средней школы получают более высокую заработную плату потому, что они более производительны; однако причина их более высокой производительности заключается в том. что они дольше работают на данной фирме и имеют меньше пропусков рабочих дней. Сказанное позволяет предположить, что модель образования как сигнала помогает понять процессы, происходящие на реальных рынках труда. Однако фактический сигнал, посылаемый достижениями в области образования, значительно сложнее, чем тот, который предполагается простейшей версией модели образования как сигнала.

35.7. Стимулы

Теперь обратимся к несколько другому предмету — изучению систем материального стимулирования. Оказывается, исследование этого предмета естественным образом связано с асимметричной информацией. Полезно, однако, начать с рассмотрения случая полной информации.

При разработке систем материального стимулирования центральным является вопрос:" Как я могу заставить кого-то сделать что-то для меня?" Давайте зададим этот вопрос в конкретном контексте. Предположим, что вы владеете участком земли, но не способны сами его обрабатывать. Поэтому вы пытаетесь нанять кого-то, кто занимался бы за вас земледелием. Какого рода систему компенсации вам следовало бы установить?

Одна из подобных систем могла бы заключаться в выплате рабочему аккордного вознаграждения, не зависящего от того, сколько продукта он произведет. Но тогда стимул к работе у него будет незначительным. Вообще, хорошая система материального стимулирования должна ставить выплату рабочему в какую-то зависимость от производимого им выпуска. Проблема конструирования системы материального стимулирования — точное определение того, насколько чувствительным должен быть этот платеж по отношению к производимому выпуску.

Обозначим через x величину "усилий", затрачиваемых рабочим, а через y = f(x) — объем производимого выпуска; для простоты предположим, что цена выпуска равна 1, так что y измеряет также стоимость выпуска. Пусть s(y) — та сумма, которую вы платите рабочему, если он производит выпуск стоимостью y долларов. Предположительно, вы могли бы захотеть выбрать функцию s(y), чтобы максимизировать вашу прибыль y — s(y).

С какими ограничениями вы сталкиваетесь? Чтобы ответить на этот вопрос, надо взглянуть на ситуацию с позиции рабочего.

Мы предполагаем, что рабочий считает усилия связанными с какими-то издержками и записываем стоимость усилий x как c(x). Мы предполагаем также, что эта функция издержек имеет обычную форму: как общие , так и предельные издержки по мере увеличения усилий растут. Тогда функция полезности для рабочего, выбирающего уровень усилий x, есть просто s(y) — c(x) = s(f(x)) — c(x). У рабочего могут иметься другие доступные альтернативы, приносящие ему некоторую полезность . Эта полезность может проистекать от работы на других местах или от праздного времяпрепровождения. Для конструирования системы материального стимулирования значение имеет лишь то, что полезность, получаемая рабочим от данной работы, должна быть, по крайней мере, не меньше полезности, которую он мог бы получить где-то еще. Это дает нам ограничение участия:

s(f(x)) — c(x) ³ .

Можно определить, какой объем выпуска способен дать рабочий при указанном ограничении. Вы хотите побудить рабочего выбрать уровень усилий x, приносящий вам наибольшую прибыль при ограничении, смысл которого состоит в том, что рабочий хочет на вас работать:

max f(x) — s(f(x))

при s(f(x)) — c(x) ³ .

Вообще, вы захотите, чтобы рабочий выбрал такое значение x, которое как раз удовлетворяло бы данному ограничению, так, чтобы s(f(x)) — c(x) = . Подставляя это ограничение в целевую функцию, получаем задачу максимизации без ограничений

max f(x) — c(x) — .

Но эту задачу нетрудно решить! Надо просто выбрать такое x*, чтобы предельный продукт был равен предельным издержкам:

MP(x*) = MC(x*).

Любой выбор x*, не удовлетворяющий равенству предельных выгод предельным издержкам, не может максимизировать прибыль.

Данное условие говорит о том уровне усилий рабочего, которого хочет достичь владелец земли; теперь же мы должны спросить, сколько придется заплатить владельцу земли, чтобы этот уровень усилий был достигнут. Иными словами, как должна выглядеть функция s(y), чтобы побудить рабочего сделать x* своим оптимальным выбором?

Допустим, вам хочется побудить рабочего к тому, чтобы он затрачивал усилия в количестве x*. Тогда вы должны сделать так, чтобы это было в его интересах, то есть должны сконструировать систему материального стимулирования s(y) таким образом, чтобы полезность для рабочего от выбора усилия x* была больше, чем полезность от любого другого количества x. Это дает ограничение

s(f(x*)) — c(x*) ³ s(f(x)) — c(x) для всех x.

Указанное ограничение называется ограничением совместимости стимулов. Оно просто говорит о том, что полезность для рабочего от выбора x* должна быть больше, чем полезность от любого другого выбора усилий.

Итак, имеется два условия, которым должна удовлетворять система материального стимулирования: во-первых, она должна приносить рабочему общую полезность и, во-вторых, должна делать предельный продукт усилий рабочего равным предельным издержкам этих усилий при уровне усилий x*. Существует несколько способов, позволяющих это сделать.

Аренда. Землевладелец может просто сдать землю в аренду рабочему за некоторую арендную плату R, так что после уплаты землевладельцу суммы R рабочий получает весь производимый им выпуск. Эту систему материального стимулирования описывает уравнение

s(f(x)) = f(x) — R.

Если рабочий максимизирует s(f(x)) — c(x) = f(x) — R — c(x), он выберет уровень усилий, отвечающий условию MP(x*) = MC(x*), а это — как раз то, чего хочет землевладелец. Ставка арендной платы R определяется из условия участия. Поскольку общая полезность для рабочего должна равняться , мы имеем

f(x*) — c(x*) — R = ,

что означает R = f(x*) — c(x*) — .

Наемный труд. При этой системе землевладелец платит рабочему постоянную заработную плату за единицу усилий наряду с аккордной суммой K. Это означает, что выплата, стимулирующая усилия рабочего, принимает вид

s(x) = wx + K.

Ставка заработной платы w в точке оптимального выбора x* равна предельному продукту рабочего MP(x*). Константа K выбирается таким образом, чтобы рабочему было безразлично, работать ли на землевладельца или где-либо еще; иными словами, ее выбор должен удовлетворять ограничению участия.

Тогда задача максимизации s(f(x)) — c(x) приобретает вид

max wx + K — c(x),

а это означает, что рабочий будет выбирать x таким образом, чтобы его предельные издержки были равны заработной плате: w = MC(x). Поскольку заработная плата есть MP(x*), это означает, что оптимальным выбором рабочего будет такое значение x*, которое соответствует условию MP(x*) = MC(x*), а это именно то, чего хочет фирма.

Система "Хочешь — бери, хочешь — нет ". При этой системе землевладелец платит рабочему B*, если тот затрачивает при работе усилия x*, и ноль во всех остальных случаях. Сумма B* определяется ограничением участия B* — c(x*)= , так что B* = + c(x*). Если рабочий выбирает какой-то уровень усилий x ¹ x*, он получает полезность —c(x). Если он выбирает x*, то получает полезность . Следовательно, оптимальным выбором для рабочего является установление x = x*.

С точки зрения проводимого анализа, все эти системы материального стимулирования эквивалентны: каждая из них дает рабочему полезность и каждая дает стимул к затрате рабочим оптимального усилия x*. При данном уровне общности нет смысла выбирать какую-либо из них. Если все эти системы материального стимулирования оптимальны, то как могла бы выглядеть неоптимальная система? Вот один из примеров.

Издольщина. При издольщине каждый — и рабочий, и землевладелец — получают некоторый фиксированный процент выпуска. Предположим, что доля рабочего имеет вид s(x) = af(x) + F, где F — некоторая константа при a < 1. Для рассматриваемой задачи эта система не является эффективной. Легко увидеть, почему это так. Задача максимизации для рабочего имеет вид

max af(x) + F — c(x),

а это означает, что он выберет уровень усилий при

aMP( ) = MC( ).

Такой уровень усилий явно не может удовлетворять условию эффективности, состоящему в том, что MP(x) = MC(x).

Подытожим этот анализ следующим образом. Чтобы сконструировать эффективную систему материального стимулирования, необходимо гарантировать, что индивид, принимающий решение в отношении трудового усилия, будет являться остаточным претендентом на выпуск. Способ, которым владелец земли может максимально повысить свое благосостояние, состоит в обеспечении производства рабочим оптимального объема выпуска. Это объем выпуска, соответствующий равенству предельного продукта добавочных усилий рабочего предельным издержкам приложения этих усилий. Отсюда следует, что система материального стимулирования должна обеспечивать равенство предельных выгод для рабочего его предельному продукту.

ПРИМЕР: Права голоса в корпорации

Обычно акционеры корпорации имеют право голосовать по различным вопросам, связанным с управлением корпорацией, в то время как держатели облигаций корпорации такого права не имеют. Почему это так? Ответ ясен, если посмотреть на структуру выплат акционерам и держателям облигаций. Если корпорация в данном году производит X долларов прибыли, то первоочередное право на получение части этой прибыли принадлежит держателям облигаций, а оставшаяся сумма идет акционерам. Если общая сумма, на которую претендуют держатели облигаций, равна B, то сумма, поступающая акционерам, есть X — B. Это делает акционеров остаточными претендентами — так что у них имеется стимул сделать X как можно большей величиной. У держателей облигаций, с другой стороны, имеется лишь стимул к тому, чтобы обеспечить, по крайней мере, равенство величины X величине B, поскольку это — максимум того, на что они могут рассчитывать. Следовательно, наделение акционеров правом принимать решения, как правило, имеет своим результатом увеличение прибыли.

ПРИМЕР: Китайские экономические реформы

До 1979 г. китайские сельские коммуны были организованы в соответствии с ортодоксальными марксистскими принципами. Оплата, получаемая рабочими, базировалась на грубой оценке их вклада в доход коммуны. Пять процентов земли, принадлежащей коммуне, отводилось под частные участки, однако крестьянам не разрешалось ездить в города, чтобы продавать продукцию их частных ферм. Вся торговля должна была происходить на правительственном рынке, отличавшемся высокой степенью регулирования.

В конце 1978 г. центральное правительство Китая начало проводить крупную реформу структуры сельского хозяйства, известную как переход к "системе ответственности", означавшей, что любой объем производства, превышающий установленную квоту, оставался у домохозяйства и мог продаваться на частных рынках. Правительство сняло ограничения, налагавшиеся ранее на частные участки земли, и увеличило количество земли, отводимой под частные фермерские хозяйства. К концу 1984 г. этой системой ответственности было охвачено 97 % фермеров.

Обратите внимание на то, что структура данной системы очень похожа на описанный выше механизм оптимального материального стимулирования: каждое домохозяйство вносит аккордный платеж в фонд коммуны, но за вычетом этой квоты может сохранить у себя любой желаемый объем продукции. Следовательно, предельные стимулы производства продукции домохозяйством являются экономически подходящими.

Воздействие этой новой системы на выпуск сельскохозяйственной продукции было феноменальным: с 1978 по 1984 год продукция китайского сельского хозяйства увеличилась более чем на 61 %! Однако не весь этот прирост был вызван улучшением материального стимулирования; одновременно с проведением этих реформ китайское правительство изменило также контролируемые цены на сельскохозяйственные товары и даже допустило, чтобы некоторые из этих цен определялись на частных рынках.

Тремя экономистами была предпринята попытка подразделить указанный прирост выпуска на две части, обусловленные соответственно улучшением материального стимулирования и изменением цен1. Они установили, что свыше трех четвертей этого прироста было вызвано улучшением материальных стимулов и только одна четверть — реформой цен.

35.8. Асимметричная информация

Проведенный выше анализ отчасти объясняет использование различных видов систем материального стимулирования. Например, он показывает, что сдача земли в аренду рабочему предпочтительнее издольщины. Но вытекающие из него выводы чересчур радикальны. Будь наш анализ верным описанием реального мира, следовало бы ожидать использования в сельском хозяйстве только труда арендаторов или наемного труда, но никогда — издольщины, разве что по ошибке.

Ясно, что это не так. В некоторых частях света исдольщина применялась в течение тысячелетий, поэтому весьма вероятно, что она удовлетворяет какого-то рода потребностям. Что же упущено в нашей модели?

Учитывая название данного параграфа, догадаться нетрудно: мы упустили из виду проблемы, связанные с несовершенством информации. Нами предполагалось, что усилия рабочего могут быть в точности известны владельцу фирмы из наблюдений. Но во многих представляющих интерес ситуациях непосредственно наблюдать эти усилия невозможно. В лучшем случае владелец земли может наблюдать какой-то сигнал, свидетельствующий об этих усилиях, подобный производимому в результате их приложения выпуску. Объем выпуска, производимый фермером, отчасти может зависеть от его усилий, но он также может зависеть от погодных условий, качества применяемых факторов производства и многих других факторов. Из-за "помех" такого рода платеж, производимый землевладельцем рабочему на основе выпуска как такового, вообще говоря, не будет эквивалентен выплате, основанной лишь на величине усилий рабочего.

По существу, это проблема асимметричной информации: рабочий может выбирать уровень своих усилий, Однако этот уровень усилий не может быть в точности известен землевладельцу из наблюдений. Землевладелец должен догадываться об этих усилиях из наблюдений за выпуском, и конструирование оптимальной системы материального стимулирования должно отражать эту проблему.

Рассмотрим четыре вышеописанные системы материального стимулирования. Что нарушается, если усилия рабочего оказываются нечетко скоррелированы с выпуском?

Аренда. Если фирма осуществляет лизинг технологии, рабочий может получить весь выпуск, остающийся после уплаты установленной арендной платы. Если объем выпуска зависит и от случайной составляющей, это означает, что весь риск, связанный с действием этих случайных факторов, придется нести рабочему. В случае, если рабочий в большей степени не расположен к риску, чем владелец фирмы, т.е. в наиболее вероятном случае, это будет неэффективным. Вообще, рабочий готов был бы отказаться от части остаточной прибыли во имя получения менее рискового потока дохода.

Наемный труд. Проблема с системой наемного труда заключается в том, что эта система требует наблюдения за величиной трудового вклада. Заработная плата должна основываться на усилиях, вложенных в производство, а не просто на часах, проведенных на фирме. Если владелец фирмы не в состоянии следить за величиной трудового вклада, ввести такого рода систему материального стимулирования невозможно.

"Хочешь — бери, хочешь — нет". Если стимулирующая выплата основана на трудовом вкладе, то с этой системой возникает та же проблема, что и с системой наемного труда. Если же эта выплата основан на выпуске, то при данной системе весь риск падает на рабочего. Даже незначительное отклонение от "целевого выпуска" приводит к нулевой выплате.

Издольщина. Эта система — нечто вроде "золотой" середины. Выплата рабочему отчасти зависит от наблюдаемого выпуска, но рабочий и владелец фирмы делят риск колебаний выпуска. Данная система дает рабочему стимул к производству продукции, но не вынуждает его нести весь риск.

Введение асимметричной информации внесло коренные изменения в нашу оценку методов материального стимулирования. Если владелец фирмы не может непосредственно отслеживать трудовые усилия, то систему наемного труда ввести невозможно. При аренде и системе "Хочешь — бери, хочешь — нет" рабочий несет слишком большой риск. Издольщина представляет собой компромисс между этими двумя крайностями: она дает рабочему какой-то стимул к производству, но не заставляет его нести весь риск.

ПРИМЕР: Издержки контроля

Количество усилий, вкладываемое наемным работником в свою работу, не всегда легко наблюдаемо. Рассмотрим, например, работу торгового служащего в круглосуточно работающем продовольственном магазине самообслуживания. Как управляющий может следить за производительностью работников, не будучи на месте? Даже если имеются способы следить за физическим выпуском работника (полки с запасами товаров, продажи по телефону), уследить за такими вещами, как вежливость по отношению к клиентам, много труднее.

Не приходится сомневаться в том, что примером самого худшего обслуживания в мире могло служить обслуживание покупателей в бывших коммунистических странах Восточной Европы: если вам удавалось привлечь к себе внимание торгового служащего, вас приветствовали скорее сердитым взглядом, нежели улыбкой. Тем не менее, венгерский предприниматель Габор Варжеги заработал миллионы на предоставлении высококачественного обслуживания в своих мастерских по проявке фотопленки в Будапеште1.

По словам Варжеги, он стал бизнесменом в середине шестидесятых годов, когда играл на бас-гитаре и руководил рок-группой. "В те годы единственными частными бизнесменами в Восточной Европе были рок-музыканты," — говорит он. В 1985 г. он ввел в Венгрии систему проявки пленки в течение 1 часа; второй наилучшей альтернативой его мастерским по проявке фотопленок в течение часа было государственное агентство, в котором срок исполнения заказа составлял 1 месяц.

В трудовых отношениях Варжеги придерживается двух правил: никогда не нанимает на работу тех, кто работал при коммунистах, и платит своим работникам заработную плату, в четыре раза превышающую рыночную. С позиций сказанного выше о контроле над издержками это совершенно разумно: в каждой мастерской работников очень мало, и контроль за их поведением обошелся бы очень дорого. Если бы при увольнении они теряли немного, у них было бы большое искушение отлынивать от работы. Платя работникам много больше того, что они могли бы получить где-либо еще, Варжеги делает увольнение очень дорогостоящим для них — и резко сокращает издержки контроля за их поведением.

ПРИМЕР: Банк Грэмин

Деревенский ростовщик в Бангладеш требует уплаты процента в размере свыше 150 % годовых. Любой американский банкир позавидовал бы доходу такого размера: почему же Сити-бэнк не устанавливает машины для делания денег в Бангладеш? Задать вопрос означает ответить на него: возможно, у Сити-бэнк дела там пошли бы не так хорошо, как у ростовщика. Деревенский ростовщик обладает сравнительными преимуществами в предоставлении этих мелких займов по нескольким причинам.

· Деревенский ростовщик более эффективно справляется с малым масштабом предоставления ссуд.

· Деревенский ростовщик имеет лучший доступ к информации о степени рискованности предоставления ссуд тем или иным клиентам, чем банкир со стороны.

· Деревенскому ростовщику проще проследить за ходом выплат по ссудам, чтобы гарантировать возврат ссуд.

Три указанные проблемы — отдача от масштаба, неблагоприятный отбор и моральный ущерб — позволяют деревенскому ростовщику удержать местную монополию на рынке кредита.

Такая местная монополия особенно вредна для слаборазвитой страны, подобной Бангладеш. При процентной ставке в 150 % крестьяне вынуждены отказываться от осуществления многих прибыльных проектов. Облегчение доступа к кредиту могло бы привести к крупному приросту инвестиций и соответствующему росту уровня жизни.

Мухаммад Юнас, экономист из Бангладеш, получивший образование в США, разработал для решения некоторых из этих проблем несложную структуру, известную как Банк Грэмин (деревенский банк). Согласно системе банка Грэмин предприниматели, осуществляющие различные проекты, собираются вместе и обращаются за займом как единая группа. В случае одобрения предоставления займа, двое из членов группы получают свой займ и начинают инвестиционную деятельность. Если они успешно придерживаются шкалы погашения кредита, займы получают еще два члена группы. Если они также действуют успешно, заем получает последний член группы, ее руководитель.

Банк Грэмин ориентирован на каждую из трех вышеописанных проблем. Поскольку качество группы влияет на то, получат ли займы ее отдельные члены, потенциальные члены группы очень разборчивы в отношении того, с кем им объединяться. Поскольку одни члены группы могут получить займы только в случае успеха инвестиций других, существуют сильные стимулы к взаимовыручке и проведению экспертизы проектов на паях. Наконец, вся деятельность по подбору кандидатур на получение займов и контролю за ходом погашения кредита осуществляется самими крестьянами, а не непосредственно сотрудниками банка, выдающими ссуды.

Дела Банка Грэмин идут очень успешно. Он предоставляет около 475 000 ссуд в месяц при среднем размере ссуды в 70 долл. Уровень возвращения ссуд в этом банке 98%, в то время как традиционным ростовщикам в Бангладеш удается достичь уровня возвращения ссуд лишь в размере 30—40%. Успех этой программы групповой ответственности в стимулировании инвестиций привел к тому, что она была взята на вооружение в ряде других пораженных нищетой районов в Северной и Южной Америке.

Краткие выводы

1.Несовершенная и асимметричная информация может приводить к коренным различиям в природе рыночного равновесия.

2.Неблагоприятный отбор характеризует ситуации, в которых принад-лежность рыночных субъектов к тому или иному типу не может быть установлена путем наблюдения, так что одна из сторон рынка должна догадываться о типе или качестве продукта на основании поведения другой стороны.

3.Рынки с неблагоприятным отбором могут характеризоваться чересчур малым объемом торговли. В этом случае можно повысить благосостояние каждого из агентов рынка, вынудив их к совершению сделок.

4.Моральный ущерб характеризует ситуацию, в которой одна из сторон рынка не может наблюдать действия другой стороны.

5.Под сигнализированием подразумевается, что при наличии неблаго-приятного отбора или морального ущерба некоторые из агентов хотят инвестировать средства в сигналы, отличающие их от других агентов.

6.Инвестиции в сигналы могут быть выгодными для индивидов, но ненужными с общественной точки зрения. С другой стороны, инвестиции в сигналы могут способствовать решению проблем, вызванных асиммет-ричной информацией.

7.При эффективных системах материального стимулирования (с совер-шенной наблюдаемостью трудовых усилий) рабочий является остаточным претендентом на доход. Это означает, что рабочий будет стремиться уравнять предел