Патентные войны: скрытая угроза

Сорокина Л.В.,

студентка факультета прикладной информатики КубГАУ

– Мы должны хранить равновесие, – сказали ему.

– Опрометчивый шаг нарушает равновесие.

– А может, тогда вообще никуда не ходить?

Терри Брукс, «Звездные войны. Эпизод I: Скрытая угроза»

Согласно ГК РФ (ст. 1225), интеллектуальная собственность – это результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц [1]. Однако, с развитием и удешевлением способов распространения и репликации информации встал вопрос о защите прав интеллектуальной собственности. Следует отметить, что Павел Рассудов, представитель Пиратской партии России, не признает наличие интеллектуальной собственности, считая ее лишь способом обмана пользователей правообладателями, тем самым, неофициальный девиз движения – «Копируйте всё», исключает само существование права интеллектуальной собственности.

В настоящее время в РФ охрану интеллектуальной собственности, в том числе и в Интернет, осуществляют:

· законы РФ:

o «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая)»;

o «Об авторском праве и смежных правах»;

o «О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных»

o «Патентный закон Российской Федерации»;

o «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров»;

o «О селекционных достижениях»;

o «О правовой охране топологий интегральных микросхем»,

o «О коммерческой тайне»;

· подзаконныe нормативные акты, регулирующие размер вознаграждения авторов;

· международно-правовые акты:

o Всемирная конвенция об авторском праве от 06.09.1952 г. (пересмотренная в Париже 24.07.71 г.);

o Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений (Парижский Акт, 24.07.71 г.);

o Конвенция об охране интересов производителей фонограмм от незаконного воспроизводства их фонограмм (Женева, 29.10.71 г.);

o Международная конвенция по охране прав исполнителей, изготовителей фонограмм, вещательных организаций (Рим, 26.10.1961 г.);

o Договор ВОИС по авторскому праву (Женева, 20.12.96 г.);

o Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам (Женева, 20.12.96 г.);

o Парижская конвенция об охране промышленной собственности (от 20.03.83 г.);

o Евразийская Патентная Конвенция;

o Договор о патентном праве.

Постепенное редуцирование права интеллектуальной собственности возникает под давлением большинства пользователей интернет-сообщества, поскольку производить качественно новые идеи, реализация которых в последствие принесет прибыль, способны немногие, а демократический режим подразумевает принятие законов «властью большинства». Большинству выгодно иметь доступ к идеям и существующим способам их реализации, однако, выгодно ли это самим авторам?

Здесь происходит первое столкновение интересов. Стоит ли рассматривать идею в отрыве от ее реализации? Это принципиально важный момент, поскольку лишь реализация идеи может принести материальные блага, защита же самой идеи сводится к верификации авторства. Таким образом, сама по себе идея – бесценна, без описания практического применения – идея не работает. В своих мемуарах Генри Форд рассказывает о судебном иске Джорджа Селдена, подавшего патентную заявку на самодвижущийся экипаж с двухцилиндровым двухтактным мотором инженера Джорджа Брайтона и оформившего заявку так, что в дальнейшем это позволило ему привлекать к ответственности всех, кто брался выпускать автомобили в Америке:

«Многие техники, в том числе и я, занимавшиеся много лет проектированием автомобилей, с изумлением узнали в один прекрасный день, что разработка самодвижущегося экипажа защищена патентом много лет тому назад, хотя заявитель патента указал только идею и ничего не сделал в смысле ее практического осуществления» [4].

Джордж Селдон не выпустив ни одного автомобиля фактически являлся единственным законным производителем самодвижущихся экипажей. Несмотря на абсурдность таких исков, аналогичные патентные войны ведутся и по сей день, вплоть до отстаивания Apple прямоугольной формы iPhone, как «оригинального дизайнерского решения», и попытки ограничения выпуска телефонов такой же формы другими производителями [3].

Очевидно, что реализация – это совокупность не только первичной идеи, но и так же оригинальных идей создателя концепт-продукта, и нельзя определить долю прибыли, которую принесла та или иная идея, потому что каждая имеет свою ценность лишь в совокупности. Невозможность определения «материальной ценности идеи» приводит к различным спекуляциям в ходе долгих патентных споров.

Следующая проблема, которая возникает при рассмотрении интеллектуальной собственности как продукта умственного труда человека, - это вторичность идей. Большинство людей обладает шаблонным мышлением и при наличие определенного набора предпосылок сделают один и тот же вывод, а если два человека произвели одну и ту же идею одновременно, то кому из них должно принадлежать авторство? Наука знает множество открытий, которые были произведены разными учеными, в разных концах света в результате опытов, проводившихся синхронно. Конечно, изобретение электрической лампочки нельзя назвать примером шаблонного мышления в общепринятом понимании. В данном случае, под шаблонным мышлением мы будем понимать способность n индивидов, знающих факты A₁,A₂, … A_i вывести на их основе факты A_i,…, которые приведут к открытию Б, причем факты от A_i до Б могут отличаться. По такой схеме Деларю, Жобар, Гебель, Лодыгин и еще около 20 ученых изобретали «первые» лампы накаливания. Однако, сегодня накал страстей значительно выше, поскольку современные технологии сократили время между разработкой концепта и его внедрением в производство и последующее массовое потребление.

Следующий конфликт интересов происходит после смерти автора концепта. Может ли наследоваться интеллектуальная собственность подобно материальным благам? Почему нет? Многие сторонники свободных взглядов на интеллектуальную собственность считают, что подход к ее рассмотрению должен быть лишен сравнений с материальными благами [2], однако, если концепт порождает концепт-продукт и является способом получения дохода, то почему мы не должны его отождествлять с материальной собственностью и распоряжаться им соответственно. С другой стороны, такой подход не применим к научным открытиям, поскольку само по себе обнаружение силы упругости не позволит нам выпускать подтяжки для штанов.

Отсутсвие унифицированного подхода к понятию интеллектуальной собственности позволяет «патентным троллям», не являясь фактическими производителями новых материальных ценностей, кормиться за счет людей, производящих какие-либо товары или услуги, «идейное наполнение» которых обеспечено патентом. Рассмотрении концепта как движущей производственной силы приведет к спаду мотивации на внедрение тех или иных идей на практике или же к дублированию существующих товаров при полном отсутсвие свежих идей – в случае «перекоса» законодательства в другую сторону. Очевидным выходом было бы сохранение баланса между идеями и их материальными воплощениями, которого можно достичь только в процессе вовлечения «идейного» автора в процесс реализации концепта.

Использованные источники:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18.12.2006 N 230-ФЗ: [принят ГД ФС РФ 24.11.2006 по состоянию на 04.10.2010]

2. Кинселла С. Против интеллектуальной собственности / С. Кинселла. – М.: по заказу "Либертарианской Партии России", 2008. – 56с.

3. Патентные споры: суд отклонил один из исков Samsung Electronics против Apple. http://learnip.ru/news/patentnye-spory-sud-otklonil-odin-iz-iskov-samsung-electroni/.

4. Форд Г. Моя жизнь, мои достижения. – М.:Харвест, 2003. – 448с.