Главная | Обратная связь

Помощь психоаналитику.

Любовь Бога.

Это случилось сегодня. На столе остывала рождественская индейка. Мы собирались, наконец, её разделить между нами. До нас донесся крик наполненный отчаяньем и проникая через уши в тело он парализовал нас всех. Как будто каждую клеточку посадили в кандалы. Мы не могли двинуться, пока он не начал стонать и плакать. Эти звуки освободили нас от оков, и мы побежали в комнату. В ней был выключен свет, мы попытались его включить, но безуспешно. Люстра не работала или лампочки перегорели. На него падал луч света, из комнаты, в которой мы были. Он лежал как зародыш, иногда дергаясь. Рядом, была дорожка из капелек крови, которая вела к большому ножу. Он был весь в крови и чем-то еще. Сэми подошла к нему. Потом она упала на колени и её вырвало. Я подошел поближе, чтобы увидеть, что произошло. Недалеко от него лежал, оставляя лужу крови детородный орган. У меня засосало под ложечкой, и я придержал рот рукой. Он вдруг поднял свое заплаканное лицо и посмотрев, спросил очень тихо "Лео, а теперь Бог любит меня?" Молчанье длилось 2 секунды, но мне это показалось гораздо больше. Обрывки Мысли не состыковывались и куда-то плыли. Я был не в состоянии ответить. Он закричал: «Бог любит меня?!» Этот звук был, как будто наполнен большими колебаниями и Сэми затряслась. Я понимал, что затряслась она совсем не из-за резонанса. Мои ноги тоже трясло. И он зарыдал повторяя: "Боже полюби меня, наконец".

Помощь психоаналитику.

-Я убеждаюсь в своей никчемности и ненужности.
-Что же заставляет Вас в этом убеждаться?
-Ненужность это просто. Люди не заинтересованы во мне.
-Никчемность...Не способность добиваться поставленной цели.
-Вы сами убеждаете себя в этом.
-Нет. Я просто делаю выводы. Что-то происходит и я делаю выводы. Практически все мы не заинтересованы в других. Больше всех мы заинтересованы в себе. Даже сейчас, когда я говорил. Я был заинтересован, чтобы люди интересовались мной, а не кем-нибудь или чем-нибудь.
Он расстегнул, верхнюю пуговицу рубашки. Кондиционер, надрывался от нагрузки.
-Все мы эгоисты. Главное задуматься о том, нужно ли Вам, чтобы люди действительно интересовались Вами.

-Нет. Это не эгоизм. Я пытался интересоваться в других людях...
-Просто представьте, каждый из них будет ждать Вашей помощи, делиться своими тайнами, просить совета. Вам придется интересоваться ими, потому что они будут интересоваться Вами.
-Я имел ввиду другое. Они бывают такие интересные, словно книги. Каждая уникальна по-своему. Бывают разные жанры. Как типы людей и сословия. Привычки, ход мышления. Все это в совокупности, получается книжка!

-И как бывает после прочтения любой книги, вы или забываете о ней, или у вас остается память о ней на долгие годы.

-Перечитывать. Чтобы узнать человека надо немало времени. Так и получается в отношения сейчас! Люди, узнают и все. Они не переходят на новый шаг. Для знакомства хватит прочтения, а для длительных отношений, так не пойдет.
Кондиционер, долго готовивший пакость, подло заискрился и сломался. Он Отскочил от него, но потом сел. С его головы сходили, маленькие дорожки пота под рубашку.
-Эх, не везет нам...
-Да, бывает, но продолжим.
Со временем интересы людей меняются, уже не так интересно вместе как раньше. Всегда так.
-Не скажите. Получается с женой не интересно. Меняются. Но сам человек и личность. Остаются. Это то, что сформировалось. И меняется оно только при форс-мажорных обстоятельствах.
-Браки нередко рушатся.
-Вы хотите сказать, что не разрушенные браки, это лишь вероятность того, что интересы будут меняться и подходить друг-другу.
-Нет, это когда люди сильно привязались друг к другу, когда у них общие дети, когда они уже стали одним целым. В таких случаях они могут терпеть друг друга и то, как они меняются.
-Терпеть. Общие дети. Какая-то плохая картинка любви. Как обязанность.

Он замолчал. В этот момент он повернулся на кресле в сторону окна и посмотрел на желтое, жаркое заходящее солнце.

-Ну, а что-нибудь хорошее же есть?
-Я живу, питаюсь и относительно здоров.
-Вот! Надо больше думать о позитиве. А то Вы наверняка по улицам ходите с унылой моськой, людей пугаете.
-Да и какая разница, что подумают люди!
Разве так важно мнение, толпы, которая Вас и не знает, чем одного человека?
Он повернулся и пристально посмотрел на человека в кресле.
-Ваше время истекло.
-Эх...Ладно, док. Сколько с меня.
-Нисколько.
-Это как?
-Я не смог выполнить свои обязанности. Как Вас зовут?
-"Эмс...Меня зовут Лео." Сказал парень и улыбнулся.

Он вышел из здания. Солнце село за горизонт, дул прохладный ветерок и он закурил. Он все думал над словами молодого человека. Получается, жена его совсем ему не жена. Дети до сих пор были какой-то цепью. Да и не люблю я этот галстук. Он сорвал с себя салатовый галстук, расстегнул рубашку нараспашку и пошел по улице. Сзади него дымилась, практически не выкуренная сигарета. Сегодня будет новый день.

Купол.

На горизонте появились силуэты острова. Потом стали появляться очертания белого купола, бетонного забора и большого количества труб. Они представляли собой хитрое сплетение, разных по диаметру, но одинаковых по цвету. На крохотных островках ,располагавшихся вокруг комплекса, стояли не высокие башенки красного цвета. Мы уже подготовились встретить отпор.

-"Как наше судно "Мики"?

-"Сигнал еще есть"

-"Док, это корыто, не развалится?! А то уже капает и душно тут"

-"Я смотрю, ты на лодочке хочешь сейчас покататься? Там тебе точно от УСО станет теплее!"

-"Митчелл, ты док?"

-"Простите, Д..."

"Ладно, Митчелл, ты не волнуйся только. Мы его восстанавливали в течении 3 -лет."

Однако самым странным было, что судно до сих пор было не потоплено. УСО должна была его потопить. Вскоре мы поравнялись с башнями, и судно было практически над нами. Ничего не происходило. Мы молча смотрели на радар. Башни находились позади нас. Видимо нас ждали. Мики сбавил скорость, и судно поплыло впереди. Он пытался отдать им сигнал, чтобы они тоже сбавили скорость, но помехи мешали, и судно выбросило на берег. Мы стали наблюдать, что будет дальше. Он смог отдать им приказ высадится на берег. 6 Роботов неуклюже, переваливаясь, спрыгнули за борт. Каждый из них не отличался от своего соседа, как в прошлый раз. Все они были среднего роста с овальным корпусом, на котором, сзади находилась заслонка. За ней были схемы, которые обеспечивали роботу "жизнь".

У двоих из них были ракетные установки еще у одного лазерная установка, остальные были с штурмовыми винтовками. Они прошлись по берегу и пошли в сторону острова.

-"Ладно, я думаю пора"

-"Не рано ли?"

-"Не хорошо, заставлять ждать"

Подводная лодка стала всплывать. Волны стали больше и заглатывать черепах, вышедших посушить панцирь обратно в море.

Над нами были разводы белого и серого цвета. Мы одели жилеты, загрузили ящики и поплыли на шлюпке. Все оглядывались по сторонам и ожидали в любую секунду нападения. Но, никто нас так и не встретил. Мы сошли с шлюпки и разбили лагерь. Со второй шлюпкой мы перевезли основные детали и генераторы. Наступил вечер, но наш лагерь так и оставался единственным источником света. Белый купол растворялся в ночном мраке. Море стало тише и теперь ласкало берег своими приливами. Мы оставили сторожить одного из команды и отряд роботов сторожить лагерь и легли спать. На самом деле глупо звучит, что всех одинаково называем-робот. Этот отряд совсем отличается от тех, что воевали за город. Хорошо бы сам отряд хотя бы назвать. Хотя, кому это нужно? Слышать и разговаривать гни не могут(небось пожадничали на этом) писать в их функционал не входит, так что собеседник из них никудышный. Но думаю, и с этим справимся. Времени теперь много.

Мы стояли около радара. Перед нами возвышались, антенны, спутниковые тарелки, и само величественное здание в виде не отесанного шара. Небо было темно серым, что было предшественником грозы. Мы подошли к дверям. Они были раскрыты, а стекла в них разбиты. За ними располагался коридор, скрывающийся во тьме. Мы включили фонарики и пошли. Роботы остались снаружи. Глаза стали привыкать к темноте и скоро я смог различить силуэты стен, столов, поворотов, вычислительных машин. Мы повернули в первую комнату. В ней стол был смешен, картотечные шкафы были открыты, на столе стояла чашка, журнал в пыли, и фонарь. У фонаря была треснута лампа. Мы попытались открыть ящики, но они оказались запертыми. Я стал искать ключи и нашел их на подоконнике у окошка. Я стал подбирать ключи и после нескольких попыток я открыл стол. В верхнем ящике лежал журнал посещений. Я стал его перелистывать, держа фонарик в зубах, но ничего интересного не нашел. Во втором ящике лежала тряпичная кукла, размером с мою ладонь, маленькими зеленными камнями на шее. Я положил её в карман и стал смотреть последний ящик. В нем лежали разные рисунки. Одни были нарисованы не опытной рукой, другие были нарисованы очень красиво, карандашом или красками. На последнем листке голубой краской было написано "Мери".Я сложил его пополам и положил к кукле. Я вышел из комнаты и показал это кому-то. Он молча кивнул, и мы пошли дальше. Через несколько шагов один из команды крикнул золото! и побежал вперед. Другие тоже побежали, отталкивая друг друга. Около 10 человек, включая меня, остались на месте. Лучи фонарей быстро запрыгали по стенам. Послышались спорящие голоса.

Так и не изменились. Придется разбираться. Вздохнув сказал он.

Но голоса стихли, и лучи фонарей перестали двигаться. Мы достали, у кого было, оружие и сняли с предохранителя. Звук падающего фонаря эхом пробежал по коридору, и луч осветил стенку, находящуюся рядом с нами, белым кругом и тенью пятна по центру. Потом все выбежали и понеслись к выходу. Мики выстрелил в воздух, чтобы остановить бегущих, но это оказалось бесполезно. Мы прижались к стенке и пропустили их. Когда они остались позади, мы отошли от стен и направились к источнику луча света. Нас осталось 5. Из 4 нас было оружие, 3 с оружием сбежали с остальными. Мы аккуратно придвинулись к повороту и потом Том резко повернулся и стал целится в темноту. Второй фонарь освещал руку. Мы вошли в комнату. Как мы зашли в комнату, то нас сразу охватил страх. Страх себя, своего тела, этих комнат, захотелось вырваться из комнаты и сразу же побежать прочь. Мы, сдерживая желание сбежать, подошли посмотреть тела. У первого тела была расцарапана кожа на шее и открыт рот. Других признаков убийства не было. У второго, рука лежала на слитке золота и она была черной, до локтя. Я сделал шаг и приблизился, чтобы разглядеть действительно ли это его рука. Страх стал еще больше, и я обернулся посмотреть на товарищей. В этот момент я увидел в их зрачках голубой цвет. Это стало последней каплей, и я выбежал из команды и понося снаружи. Выбежав из здания, я оказался в песчаной буре. Никого не было видно. Отдать приказ роботам я не мог, но думаю, сигнал не дошел бы, я увидел одного человека, протирающего глаза и побежал к нему, но внезапно, стал падать на бок и не мог помешать этому. Я лежал на боку и смотрел на него. Он протирал глаза.

-«Эй, эй. Почему ты...Ты слышишь меня? Ну же..»

-«Дипкинс, вставай, вставай.»

Я стал открывать глаза и почувствовал, что меня трясут за плечи.

-«Дипкинс!Черт тебя дери, я подумал, что лихорадка!»

Я молча смотрел на него.

-«Эй, ты в порядке?»

Всего несколько мгновений назад, я видел его труп с обезображенной рукой. А сейчас он разговаривает со мной.

-«ДИПКИНС!!!Ты чего вылупился на меня как на Христа?!»

Ээээ....Привет.

-«Мда, ну ты даешь! Дипкинс! Холодным потом обливаешься, бубнишь под нос, что-то. Тебе не на разведку ездить, а дома лечиться.»

«Нет, нет, все нормально, капрал. Просто крепко спал, с кем не бывает.»- сказал я и улыбнувшись похлопал его по плечу. Сам пошел умываться. Ну и сон! Не когда таким реальным не был. Еще все тело болело, но это, наверное, после вчерашнего. 6 часов под водой. Всех крутило и морило, а я продержался, даже протечки замазывал своевременно. Я с отцом часто катался на яхте в детстве. Быстро одевшись, я пошел на пятиминутку. Присев я заметил, как пренебрежительно смотрит Зои. Ну и ладно.

Спайка рассказывал нам примерный план пути до купола и точки отдыха. Первой точкой была сигнальная антенна, следующей радар, потом очистительное сооружение и вход перед куполом. Никто возражать не стал. Мы выбрали двух сторожил лагеря, и развернули радиостанцию в лагере. Ими оказались Зои и Брест. Мы собрали рюкзаки и пошли к первой точке.

Хоть и небо загораживала серая пелена, но было душно при градусах около 15 по Цельсию. Местность была не каменистая, и лежала тропинка. Жаловаться было грех, но идти было трудновато с такой духотой. Мы дошли до антенны. Перед нами красовался сетчатый забор и 3 антенны. Они стояли по бокам от главной и правая была немного повыше левой. На воротах висел замок, и пришлось перекусывать цепь. После нескольких минут мы перекусили цепь, но- Неудача. Замок еще был прикреплен к двум створкам ворот. Кто-то разозлился и выстрелил из пистолета по замку. В замке появилась дырка, а в контуре ворот вмятина. Мики резко развернулся и отнял пистолет у стреляющего. Я его не знал. Потом он спокойно подвигал замок и тот открылся. Мы вошли внутрь. Антенна была в рабочем состоянии, и к ней было подведено питание. Мы обошли её в поиске генератора. Он оказался в каменной нище, справа от средней антенны. Нища была выдолблена в откосе скалы.

-«Дипкинс, попробуй проверить запоминающее устройство на наличие sos сигналов.»

-«Ладушки»

Я пошел и отключил генератор. Красные сигнальные лампы погасли на антенне, и я попытался отсоединить от генератора запоминающее устройство. Но вынув его на свет понял, что оно перегорело.

-«Док, похоже, здесь была гроза. Я не знаю как именно, но в запоминающее устройство попала молния, надо будет на базе его проверить, может и смогу, что-нибудь вытащить»

-«Хорошо, Дипкинс, мы сейчас не будем возвращаться, просто потом на обратном пути проверим, если что»

Я снова подключил генератор, и антенна засветила своим красным глазом. Радиоэфир был пуст. Ветер обдувал наши волосы и море разбивалось о скалы.

Город.

Я долго путешествовал. Я видел скульптуры, памятники, дома, красивые машины, людей, ухоженные аллеи, разрисованные стены и заборы. Я часто бывал в центре города. Он был многолюден и местами горел от роскоши и неоновых огней. Окраины города, были спокойными уютными местечками, с множеством однообразных многоэтажек. Дома были украшены декоративными плитами - имитацией кирпича поверх бетонных блоков. Были и места, которые буквально кричали о прошлом. Культурные достояния, памятники 300-500 летней давности. А бывает, шептали о другом прошлом-таком близком, но так и оставшимся неизвестно. О прошлом супердержавы, многие секреты которой, сохранились под нами и среди нас по сей день.

Однажды я посетил по случайности ту часть города, в которой я родился. Приближаясь к ней, пятиэтажек становилось все больше, а дворы становились длиннее и крупнее. В них царил зимний покой. Но не такой покой как в других районах. Скорее это атмосфера безлюдья и безразличия. В любой момент могло случиться преступление, и никто бы не помог. Все бы подтянулись, когда труп стал бы остывать или машина уже вовсю полыхала.

Я, незаметно для себя, подошел к школе. Мимо стали проходить дети. Прошли две нимфетки из класса 7. Они хотели с кем-то познакомиться. Вдруг одна из них стала просить у другой сигарету. По пути она объясняла, что попросит закурить у них, так и познакомятся. Оказывается, с кем они хотели познакомиться шли позади меня.
Я прошел и дальше и встретил заброшенное место похожее на детский сад. Про него травили байки, что там убили старшеклассницу, а труп так и не нашли. Почти все окна были забиты металлическими листами, но это не остановило любителей или бомжей и они отодвинули один лист, который являлся входом. Теперь листы наоборот, мешали, узнать, что там происходит. Я не удивлюсь, если первый опыт приходит здесь. В детстве мы бы играли здесь в «крепость», но здесь было видно, что место облюбовали подростки. Граффити на стенах, бутылки дешевого пива и энергетики.

Потом я попал на рынок. Рынки обычно повышали уровень преступности в районе, где находились. Грязь, ругань, запахи, воровство, одна из немногих отличительных черт рынка. Проходя мимо него я заметил людей испражняющихся рядом с заборами, лотками. Все больше попадалось людей подвыпивших, под эффектом транквилизаторов, проституток. Так же все дороги были в грязи так как здесь была автостанция и станция электрички. Я прекрасно понимал, если я спрошу, где станция, то меня примут за « не местного, что может плачевно закончится. Однако, меня посетила мысль, что если я начну приставать к тому человеку с пакетом набитой травой, то никто не обратит внимания и он мне его отдаст. Скорее всего, без применения грубой силы. Правоохранительные органы здесь попали в «красную книгу». Скорее всего, они занимались организованной преступностью, но не здесь. Все это было похоже на город беженцев и маленьких слабых жуликов, но теневой сектор был очень хорошо развит. Конечно, здесь попадались люди из какого-нибудь синдиката или группировки. Это смог бы определить человек и не разбирающийся в этом. Видом, походкой, манерой разговора они показывали, что они члены группы, которая постоит за них, если, что. Но таких было не много.

Тем временем я оказался у метро. Чтобы зайти обычному человеку и не споткнутся обо, что-нибудь или кого-нибудь нужен был фонарь. Я быстро адаптировался к темноте, так как я часто посещал бары с ужасным освещением и стал различать бездомных или сборище подростков так похожих на не подросших обезьян или мартышек. Зайдя в метро, я увидел турникеты необычного типа. На турникетах была прилуплена сверху пирамидка. Я не понял зачем это сразу. Обычно против» зайцев» ставили турникеты со стеклянными дверьми. Но потом догадался, что побоялись, что их разобьют «зайцы». Вся станция метро была как будто, после апокалипсиса. Пахло мочой, стухшими продуктами и рвотой. Даже хуже чем на рынке. Весь пол в месиве из тающего снега и грязной воды. Убирать это никто не хотел. Я кинул пустую бутылку в пакет с продуктами, стоящий рядом с бездомным. Он ничего не сказал. Остальные тоже. Я сел в вагон метро. Когда мы поехали по наземному участку. Появились люди продающее «с рук». Здесь единственное место, где они осмеливаются продавать. В вагоне контингент не особо сильно отличался от уличного.

Когда я стал подъезжать к центру, люди стали выходить. Появлялись новые люди и вскоре все перемешались. В этот момент, на меня нахлынула грусть. Я приехал домой, но грусть так и не ушла. Я лег спать и на следующий день снова стал путешествовать в другие части города.

73.

В это время не разводят мосты. Я на секунду представил, как все эти неоновые огни начинают искриться и вывески взрываются. Как фейерверк. Искры несколько секунд светились на асфальте, а потом исчезали. Было бы чудно. Но реклама продолжала все также навязчиво бить в глаза своим светом. Был весенний вечер, и снега не было. Я как обычно опаздывал. Поэтому больше не мог думать о рекламе, огнях, искрах и спустился вниз.

Бегом через кассы турникеты, ведь самое главное-Успеть! Потом бегом в вагон и это тягостная поездка. Каждая минута становится в несколько раз больше и чтобы забыться, начинаешь читать книгу. А если её забыл, то читаешь всю рекламу в вагоне или чужие газеты.

Я заметил за столиком силуэт. Я уже понимал кто это. Этот человек никогда не опаздывал. И даже ухитрялся приходить раньше. Воистину лучшее из качеств. Ведь некоторые люди и так часто чувствуют себя одинокими, ненужными. А когда приходят на встречу, а там никого нет, они ждут и испытывают те же чувства. Нет, иногда, ожидания нужны. Иначе не узнаешь прелести всей встречи, подарка, сюрприза. Но бывает, хочется, всего сразу и не ждать. Этот человек умел это делать. Он даже не обращал внимания на опоздания.

Когда он увидел меня, улыбнулся. И сразу предложил пойти в то самое место. Я сам хотел предложить, но он опередил. Это и хорошо. Мы шли, и он рассказывал, как проходил день. Я слушал и старался все это запомнить. Этот человек говорил, что я помню очень многое из его рассказов. Что было для него странно и приятно. Я так надеюсь. Мы дошли до этого места. Ну, конечно, теплая ламповая кафешка! Что же еще?! Мы не так уж и много вкусностей. Но спасибо и за это. Мы классно провели этот вечер. Мы болтали и смеялись, улыбались и обсуждали всякие странные мечты, мечтали и оглядывались назад. Такое случается редко и хорошо, что мозг помогает воспроизводить такие моменты.

Мы так провели достаточное количество вечеров. Нет, еще мы гуляли, ходили в гости друг к другу. И самое удивительное -мы никогда не ссорились. Было много встреч и всего такого прочего. НО мы не ссорились. Ни разу. Готов отдать руку на отсечение. Вот такие дела. ОЧЕНЬ хорошие дела. Ах да всех мучает вопрос, кто же это? Я писал в мужском роде, но человек в мужском роде. Это такая замечательная девушка. Конечно, я пишу всякие сентиментальности. Глупые, но приятные. Иногда очень.

 

Я имел также и отличных друзей. Их было мало, по пальцам одной руки посчитать. Но их ценность была гораздо большей, нежели толпы орущих на всю округу баранов, что они «друзья». Мы тоже с ними не ссорились. Все было хорошо.

Но за все хорошее приходится платить. Как бы ты не

старался дать свою цену, которую можешь заплатить, тебе приходится платить по другой цене. Я был, возможно, слишком самонадеянным и думал, что это все продлится больше нежели я ожидал. Может, я хотел, что бы ко мне испытали такие же чувства как я. Настоящий эгоист. Но я стойко стал понимать, что после этих событий, все стало скатываться по наклонной. Конечно, глупо говорить, что все. Где-то я имел успех. Но я не хотел там иметь успех. Меня это мало волновало. Я к этому мало прикладывал сил. А к чему я прикладывал силы. Но оно катилось вниз, или оставалось неизменным. Так происходило долго. Возможно, слишком долго. Я задумывался, делаю я, что-либо хорошее. Получал в ответ расплывчатые образы. Я стал стараться сделать все больше и больше хорошего мои знакомым и прочим. Меня все чаще посещали мысли, как сделать хорошо тому или другому. Я стал все чаще задумываться, что сделал недостаточно хорошего, чтобы все вернулось на свои круги. Проходило время и все продолжалось так же.

 

Коварный друг.

Однажды я встретил одну девушку. Кажется, она каждому первому встречному рассказывала о том, что шизофреничка. Ха! Как же! Шизофреничка она. Если бы она полежала в психиатрическом отделении раз, никогда бы больше себя так не называла. Я серьезно. А то всем рассказывает, какая она чокнутая-значит ей все можно. Хорошая такая отмазка. Но, а в действительности шизофреникам приходится социально изолироваться. Их не понимают и не видят то, что они видят. Сначала они пытаются до нести до людей то, что видят, но люди или не видят или делают вид что видят. Последние задевает их больше. Они видят, что им лгут, их не воспринимают всерьез, что с него взять-чокнутый. Пока я так размышлял, она проталкивала свою шизофрению и стала сравнивать себя с Ван-гогом. Просто

зашкваренная тян.

-"Ты, кстати какой-то не такой как все, у тебя, наверное, тоже какое-то психологическое расстройство."

Да вот это сказанула! Психическое расстройство может быть...Да нет же!

-Погоди, погоди, я тебе, объясню, что за психологическое расстройство! Я тоже шизофреник! Но это лечится! Знаешь

надо всего лишь минет и сыграть композицию на фортепьяно. Все! Ты же понимаешь, что только ты можешь меня спасти, а после, может я и тебя спасу"

Она на меня уставилась придурковатым взглядом. Нет, ну, а что такого? Почему я назвал именно эти вещи? Просто вспомнилась одна такая сопливая история, так там была шизофреник. Молчал и жил в своем отделении. И вроде все нормально, пока не появилась девушка с наклонностями к суициду. Ну и было бы все хорошо, жили и не трогали друг друга, как обычно бывает. Но нет же! Совесть и доктор издеваются над девушкой и у нее просыпаются добрые помыслы. И значит, играет на фортепьяно, (конечно в каждой больнице фортепьяно в порядке вещей {на деле она была "пансионатом"}) играет и играет, когда шизофреник там находится. И так на протяжении недели. Ну а потом она просто делает, минет в полнолуние (ну ясное дело, что она с самого начала хотела сделать, но не прилично без прелюдии, а тут еще полнолуние и смерть настанет). А потом сбегает из пансионата, чтобы "достойно встретить смерть" ну и шизофреник за ней. И потом они мило болтают, он рисует ее, признается в любви и прочие сопли. Потом выходит, что она не умрет "дружба, магия, любовь" и немного больничных мандаринов. И так просто вылечивается шизофреник, по мнению автора. Так, я думаю, что и я вылечусь, если минет и играть на фортепьяно.

Так, что-то я от главной темы ушел. Смотрит на меня минуты, таким взглядом, а потом говорит "Слушай, а давай! Там как раз есть переулок, там обычно и нет никого!"

Тут я понял, что никакая она не шизофреничка и не психологически больная, а просто нимфоманка. Даже, если она поверила в эту чушь, то спросила на счет фортепьяно и какую композицию. Нет, конечно, она может, болеет сифилисом и мстит всем мужчинам, но она слишком молода и проявлений сифилиса у нее нет. По крайней мере, я не вижу. Стоп, стоп, что я несу? Мне уже 21, а я как 16 летний озабоченный парень. Ну, согласилась, что с того? Тем временем она взяла меня за руку и стала вести, это было весьма неожиданно, как обжечься. Не больно, но как-то странно. Я выдернул руку и сказал,: "Эй, детка, остынь не в такой же холод". «Тебе будет тепло, поверь мне»-ответила она мне. Я старался говорить спокойно, но это плохо выходило. Я оказался не приспособлен к подобным ситуациям. Она тащила меня дальше и тут прошла толпа укуренных в хлам парней. Я заметил их и сбавил ход, и получалось, что она тащила меня. Но, потом, она и сама поняла это, и сбавила ход. Надо же не такая и глупая, подумал я. Но оказалось слишком поздно. Эти засранцы уже заметили нас и стали подтягиваться к нам. "Вляпались, блин"-сказала она. Да действительно Вляпались! Сообразила, наконец. Только это мало чем поможет в этой ситуации. Все это я прокручивал в голове. Я, конечно, примерно знал, чем закончится, потому что сигарет не было, а мобильником не откупишься.

-О, че это мы тут делаем?

-Мы ищем... улицу-сказал я.

-За сигаретку расскажу.

-Я не курю.

-О, я смотрю за здоровый образ жизни и весь такой "буржуй"

Я ничего не ответил. Уже было понятно, что получу сегодня за все, хорошее и нехорошее. Один из членов группу "я умнее и сильнее всех на свете" стал докапываться до тян. Я понял, что она пойдет с ними и может, я не огребу люлей, если распушу нюни по поводу, что она единственная любовь. Они посчитают, что достаточно с меня душевной травмы.

-Что ты с этим молокососом гуляешь? Он небось импотент, а мы тут все здоровые"-Подмигнув сказал он.

Мне было неприятно, но если можно было бы избавиться, от люлей, то "хоть горшком назови, только в печку не сажай"

-"Знаешь, твой здоровый стручок, даже через твои штаны не проглядывает. Или я тебя не возбуждаю или у тебя очень маленький"

Тут установилась «минута молчанья» в честь самооценки парня. Я еле сдерживал смех. Потом парень очухался и был явно зол. В общем надо было делать, что-то.

-Вы, кажется, у меня хотели сигарету стрельнуть, не?

-Умный такой? Сейчас стрельнем, мало не покажется!

А она все стояла, и смотрела. Кажется, она не поняла, что надо делать.

Дальше все произошло очень быстро. Один из парней схватил за зад и она сразу влепила ему пощёчину.

Парни, сразу же двинулись к ней, ну и надо же было такому случится! Я достал шокер и резким выпадом "ужалил" парня рядом со мной. Она же в свою очередь пнула парня напирающего между ног. Все это походило на дешевый боевик. Потом я получил по печени и сжался, меня продолжали, колошматить толкать ив конечном итоге повалили на землю. Я смог еще раз воспользоваться шокером и отключит еще одного, потом у меня его выбили. Парни так занялись мной, что забыли про неё. Это в принципе и нужно было, я стал медленно уплывать от реальности. Но вдруг один из них упал рядом со мной, и я увидел её. Ну, что тут скажешь-дурдом да и только. Она еще одного треснула, но он не упал без сознания, как предыдущий. Я понял, что надо справляться со всеми и медленно пополз у шокеру. Её тем временем повалили и стали подготавливать к тому самому. Можно было уйти, но уже все далеко зашло. Я взял шокер

и поплелся к ним. Они вообще оказались очень увлеченными, что только на руку. Я успел одного обезвредить, а до остальных двух вдруг дошло, что их мало и они побежали. Очень конечно глупо. Могли бы спокойно разобраться. А может совесть проснулась. Я плюхнулся на землю. Побои давали о себе знать.

-Как это мило!

-Что здесь милого?!

-Как, что, ты не сбежал, и мы победили!

-Что ты несешь? Могло бы обойтись менее болезненно. Я не человек, я теперь спартанец!

-Но ты спас меня!

Я больше не мог слушать, какой я спаситель и как МЫ победили. Единственное что я слышал пульсирующую кровь в висках. Я шел молча до метро. Она, что-то говорила, но я чувствовал лишь боль , пульсирующую кровь и жар. Она попрощалась, даже хотела поцеловать но я отстранил и даже не попрощался. Я просто хотел домой и бинты.

Ах да забыл. С этой дурой меня познакомил мой друг. Я ходил в компании с какими-то ребятами. Не дать не взять. После этого она приглашала меня еще и даже как-то приехала к дому, но я больше не согласился с ней встречаться. Ну таких куда-подальше.

 

...

 

 

Я Такиро. Мне уже перевалило за 18. Хотя это не так важно. Родился я в провинциальном городке, Вы о таком и не слышали. Вся цель моей жизни у моих родителей представлялась, что я уеду в Токио и выучусь. До 6 лет, я этого не знал. Но уже за этот период люди стали пренебрежительно относится ко мне. Все началось с детского сада. Ну, а я ,как на зло наоборот тянусь к людям. Я рос и учился в школе. Издевательства и уединение стали в порядке вещей. Все это продолжалось до 4 класса. В 4 классе мы переехали в другой город и я стал учится в другой школе. Мало, что поменялось, разве, что издевательства изменились на безразличие. Ах да, тогда у меня появился первый лучший друг и надолго.

Потом в 6 классе я перешел на домашнее обучение. У меня появилось свободное время, и я стал играть на фортепьяно. Позже в классе 9 мне пришлось посещать школу, чтобы попасть в университет океанологии. Да я видел океан всего лишь два раза, но это оставило неизгладимое впечатление. Два раза была ясная погода. Солнце прогревало меня и я совсем не потел. Оно одурманивало меня. Все желания, проблемы и всё остальное расплывались, я смотрел на это кровавое тесто, которое как будто медленно опускали в океан. А океан был чем-то вроде кастрюли. В которую кидают его, не понятно зачем. Второй раз я был там, когда совершал поездку на остров для исследования заброшенного шахтерского поселка. Прохладный морской ветер и палящее солнце в зените, отлично сочеталось друг с другом. Мы так проплыли час, но меня даже не укачало. Я влюбился в океан. Конечно, я понимал, что бывают бури м грозы, но все же я был влюблен. Поэтому я решил пойти в этот университет.

В старших классах я добился репутации "ходячей энциклопедии". Но особой популярности это мне не прибавило. Просто всё, постоянно спрашивали меня о том, как решить тот или этот пример. В общем, ничего особенного. Таких, обычно, называют ботаниками. Но мои одноклассники были не настолько тупы, чтобы так называть меня.

В 16 летнем возрасте я пошел на вечеринку к одному знакомому и встретил девушку под именем Хиона. Мы с ней мало говорили, но она уже задела меня. Это сложно было объяснить. Позже я понимал некоторые вещи, что почему и как. А другие остались загадкой. Потом я пытался встретиться с ней, но она ссылалась на дела. Я уже привык к такому отношению. Мне стукнуло 17. Ничего особенного, но друг потащил меня в какую то дешевую забегаловку под названием "ямото" мы пришли, заказали и вдруг она появилась. Хиона. Мы с ней так больше и не виделись. Когда я стал спрашивать, что это такое? Он ответил: "Девушка!" и рассмеялся. Я его бы удушил, но в тоже время это было замечательно. И грустно. Она улыбнулась и спросила: Что же ты молчишь? Или ты не доволен тем, что я пришла? Я стал, отнекивается и говорить, что рад видеть её, но это так неожиданно. Она улыбнулась еще раз. Действительно восхитительная улыбка. Я таял в ней. Периодически я понимал как это опасно, уже было похожие ситуации, но я не мог долго противостоять ей. Мы посидели, так часа 3. Официанта мы уже сильно раздражали и мы пошли. Все оплатил друг. Это было здорово. Сначала я хотел оплатить, но очень настаивал на том, чтобы оплатил он.

Мы пошли гулять по парку. В парке были лавочки с красивыми фонарями рядом. Это выглядело очень красиво и романтично. Уже темнело, и фонари поочередно стали включатся. Мы шли по тропинке. Они разговаривали о самой типичной ерунде. А я молчал. Я не знал с чего начать разговор с ней. Я даже завидовал ему. Он так непринужденно разговаривал с ней. Мы погуляли так часа 2 и расстались. Я снова попытался её позвать встретиться, но все безуспешно. Шли дни, пролетали часы, я видел её только когда приходил друг. В один момент к нам присоединился парень. Он мне сразу не понравился. Он пренебрежительно относился ко всем из нашей компании. Еще больше я стал ненавидеть его, когда ОНА стала проявлять знаки внимания и много других вещей. А он так же относился с безразличием. Я завидовал и ненавидел его. Я хотел быть на его месте. Все это продолжалось в течение 2 месяцев. Потом друг уехал, и мы перестали встречаться. Повествование мое сжато и скомкано, но я думаю, Вы войдете в мое положение, и смысл уловить в этих строчках можно. Я стал осознавать, что хоть мы и были знакомы 1,5 года и виделись, часто, я этим людям был не нужен. Других друзей я больше не имел. Может и к лучшему. Я стал посвящать свободное время учебе. Я поступил в университет океанологии.

Однажды мы поехали снова на пляж. К океану. Это меня не сильно радовало, хотя это было странно- я не был около океана уже 3 года! Каждый раз в машине, я был в сладостном предвкушении океана, запаха, ощущения соленой воды и солнца. В этот раз было все по-другому. Я надеялся, что когда приеду на пляж, я развеюсь. Но этого не произошло. Это был как обычный день. Мои родители стали расспрашивать, всё ли нормально, я сказал, что ничего плохого не случилось. После этой поездки я стал ездить только в свой вуз. Нет, я, конечно, общался со своими однокурсниками, но не с одним так и не подружился. Шло время и ничего не менялось. Я так и продолжал пытаться воплотить идеи в гордом одиночестве. Потом меня вызывали на Конференции, и я стал общаться с Монокой. Она как-то сама подошла и заговорила со мной о концепции развития рыболовства в Ледовитом океане. Мы бывает, разговаривали с ней, она объясняла некоторые вещи, рассказывала о себе, звала в парки, я был погружен работой, но старался иногда гулять по паркам с ней. Мы обсуждали учебу, её проблемы и другие вещи.

Однажды мне позвонила Хиона. Стандартные вопросы стала задавать, но я сразу спросил, что ей нужно. Я подумал, а почему бы и нет?

Мы встретились в том же «ямото» как и тогда. Я не стал оплачивать её счет, но она и не просила. Она жаловалась, какая тяжелая жизнь, а не мог есть. Все смотрел на неё. Стал её утешать. Выслушал еще порцию о том, как ужасна жизнь. Потом она сказала: «Как хорошо, что ты ответил, я думала, что тебе не нужна, ведь я всегда мало уделяла внимания» И я вместо того, чтобы согласится, а так оно и было, стал оправдывать её и винить себя. Сказал еще, что она была мне нужна. Она сказала, что это мило, и она хочет встретиться еще. Я не мог отказать ей.

Она позвонила в субботу. Предложила встретиться в 7 вечера. Но тут появилась проблема. Я уже договорился с Монокой. Немного подумав, согласился. Позвонил Моноке и сказал, что не смогу. Она немного расстроилась, но сказала, что ничего страшного. Потом я подъехал в 6:30- к её дому и подождал в 7:30. Но это стоило того. Она вышла в черном платье, обхватывающим её талию. На шее красовался медальон. Мои глаза не отрывались от неё и она это заметила. Потом мы гуляли по центру. Когда мы проходили мимо сувениров я купил её фарфорового паука. Я помнил, что она их любит. Она поблагодарила и улыбнулась. Я был безумно рад. Как школьник. Мы погуляли по тому парку, она иногда улыбалась и говорила о работе, музыке, людях и прочем. Конечно типичные разговоры, но я готов был их слушать. Потом мы сели на одну из лавочек. Я решил, что пора сказать.
-«Хиона, я давно тебе хотел сказать одну вещь. Это было и раньше, но раньше я не рассчитывал на взаимность. Сейчас я думаю все по-другому. Ты мне нравишься. Может, начнем отношения?»

Она молча смотрела и улыбалась. Я это еле выдавил из себя. Она посмотрела на фонарь и сказала: «Можно, я подумаю?». Я ответил: «Да, да, конечно» Я готов был ждать.

Мы так встречались в течении месяца. Я встречался с ней во время лекций, моя академическая успеваемость падала, Монока расспрашивал, что случилось. Я сваливал все на усталость. Она помогала мне с заданием, и я оставался на плаву. Но в одну из очередных встреч, мне позвонила Хиона и сказала, что не может прийти. Я пошел домой, но вдруг заметил её силуэт. Она шла с кем, то под руку. Я стал наблюдать за ними. Они так погуляли час, а потом она поцеловала его в губы и пошла. Меня начало бить в лихорадке. Я собрался и решил узнать, кто он такой и кем приходится ей. Я узнал, что он-Джон, бывший эмигрант, её парень, и они на днях помирились, а так она целый месяц не могла простить то, что он променял её на поход с друзьями. Потом он, пытался ограбить меня, и избил. Я потерял сознание.

Очухался я по времени через два часа после драки. Пошел в торговый центр и умыл лицо. Кровь растекалась по раковине. Мне уже было все равно. Я пришел домой и ничего не объясняя пошел в свою комнату. На следующий день я не пошел в университет. И так в течение недели. Мои родители пытались выяснить, что случилось, но я лишь молчал и не говорил. Они вызвали врача. Он сказал, что у меня психологическое расстройство. Я не отвечал на любые звонки и не заряжал телефон. Так я пролежал две недели.

Потом, меня словно окатили водой. Я пошел в университет. Попытался нагнать упущенное. Потом я вспомнил о Моноке. Я не видел её в Университете. Я пытался позвонить ей, но номер уже не обслуживался. Я дошёл до директора, и оказалось, она перевелась в другой университет на островах. Мой последний спасательный круг уплыл.

Короли беспредела.

Я зашёл в бар. Бар был тускло освещен и в нем были преимущественно столы для бильярда. В углу располагалась маленькая стойка в виде полумесяца. Я направился к ней. Когда я приблизился к ней, то увидел еду! По сравнению с тем, чем почивали в столовой, в Дарньё это определенно была еда. В баре никого не было, и я уже потянулся за пачкой галет, которая кричала о себе на стойке. Я быстренько открыл упаковку, но несколько галет выпало из-за моей неаккуратности. Я принялся заталкивать их в рот, пока бармен не пришёл. Нет, я совсем не беден и у меня было порядком 70 су, чтобы хорошо поесть, но я не мог ждать, пока кто-то перехватит возможность поесть. Зашёл бармен. Я был с ним знаком, мы трепались на улице, но я ни разу не заходил в бар. Он явно был удивлен, а я воспользовавшись случаем, головой залез за стойку и доставал новые порции. В расход шли галеты, газировка, которую не так часто встретишь в барах, сухари, сушеные стручки мяса, которые я никогда не ел. Миша был младше меня и поэтому осознавал, что уже мало чем поможет своей стойке с провизией, но несколько раз громко позвал меня по имени. Мне хотелось пить. Я увидел на полке у стенки стеклянную бутылку с оранжевой жидкостью, походившей на сок. Понадобилось несколько минут, чтобы открыть её и начать жадно выхлебывать её. Тут появился Левон. Весь взъерошенный и перепуганный. Он был похож так на Эйнштейна, только черные волосы и их больше. Он был тот еще авантюрист, и за это не редко попадал во всякие переделки. Я часто говорил ему, что Земле будет проще вращаться вокруг себя, если люди не будут рыпаться. Но он все твердил про стремление к высотам. Но в этот момент я не обратил никакого внимания и опустошил бутылку. Миша стал, что-то вопить и пытаться её отобрать, но я оттолкнул его. Сок был редкостной гадостью. Он обжигал горло и горчил. Левон тараторил о старухе с парка, полицаях, которые вот-вот придут и прочую чушь. У меня начала кружиться голова и стены стали выворачиваться наизнанку. Блики от слабой лампы стали походить на овалы или эллипсоиды и меня удивило,

как я их могу видеть. Кии сливались со столами, и мне казалось, что столы ожили и не так уж красивы. Впрочем, как и люди. У некоторых даже было по три руки и много глаз. Тут вошёл какой-то блондин, и он не успев, что-либо сказать получил отменную оплеуху от меня. Меня закрутило от такого успешного удара, и я повалился на пол. Я заметил, как из моего рта потекла слюна, и пинок в живот отключил меня.

Окочурился я в городской больнице Святого Петра. То еще заведеньице. Я вышел из палаты и сразу получил порцию тумаков от полицаев около входа. Меня бросили на постель. Я заметил, что лежу в палате 203. Значит второй этаж. Отделение для душевнобольных.

К обеду пришла медсестра и рассказала, что меня увезли на скорой в эту больницу. Я пролежал в отключке 2 дня, оказалось алкогольное отравление. Насчет помутнения рассудка они будут проводить экспертизу. Если оно подтвердиться, то я загремлю в лечебницу в Винье года так на два. Если нет, то я оплачу компенсацию в размере 230 франков.

Позже решил Левон. Я уже понял, что оба эти выхода мне не нравятся и надо самому его искать. Левон сказал, что это была водка с соком, и Миша меня предупреждал, ведь я раньше не пил.

Еще Миша посчитал, что если бы я оплатил всю еду, то вышло бы в 50 су. В Левона полетел стул и все, что было на тумбочке. Он обиделся и ушёл. Солнце проскальзывало линиями сквозь жалюзи на кровать, и я задернул их.

Хорошей ночи.

Окно запотело и через него, словно через пелену проскальзывали огни. Люди суетились, машины двигались вперед, вечер малиновым закатом освещал белые пустые дома. Среди них мало было чего интересного, и вечер обещал быть очень дрянным, а именно-никаким. Книги, фильмы и никаких разговоров. Солнце ярко вспыхнуло в моем окне, разукрашивая комнаты стены. Перелистывая Пруста, я подчеркивал его предложения, и рисовал узоры воображения на запотевшем окне. Начался дождь, и люди укрывшись, чем попало, стремились под крышу. Прогулка накрывалась. Впрочем, как и большинство моих планов в этой жизнь. Уж такова моя дорога. Остается сесть и распустить нюни. Впрочем, нюни распускать гораздо приятней с хорошими бутербродами, а то, и целым ужином. Себе я это мог позволить. Когда я уже поставил сковородку на плиту, зазвонил телефон. Звонил мой старый знакомый, который хотел переночевать у меня дома. Я не стал отказывать ему и положил на сковородку еще два ломтя хлеба.

Он приехал часа через два. Все в том же, странном прикиде. Мы пили с ним часа полтора, хоть это и был чай с мелиссой зеленый. Все те же истории, в стаже затхлая кухня, но все равно в этом было, что-то другое не заметное глазом чужих. В комнате сверкала ваза, всеми цветами радуги, купил её я в Москвабаде, не помню, уже за сколько. Домашняя пицца слетала с тарелок, прерывистый смех и, воспоминая прошедших дней, наполняли эту комнату и даже вырывались из комнаты. Потом, мы отправились в путь на Москворецкую.

Идти было некуда. Кафешки закрывались, люди расползались по домам и город преображался. Его огни вселяли спокойствие и Тоску, которая окутывала тебя. Тоска не по дням, не по людям и не любви. Тоска просто так. Не зачем, не о чем. Мой друг начинал коченеть, становилось все холоднее. Мы шли, неизвестно куда и в этом было смысла больше чем в жизни. Меня мучает сон, который все время заканчивается. И лучше уж тут, чем в кровати промятой. Я становился и разбитым романтиком и влюблённым гедонистом. Мой друг совсем уже скис. Но без него было бы тоже не то. Мы зашли в круглосуточный магазин. Таких практически уже не осталось. Купили как обычно, по газировки. Потом забежали в бистро. Их тоже снесли, к сожалению, быстро. Купили там по ход догу и когда выходили, то дымок от зажаренных сосисок распространялся перед нашими носами. Мы съели их быстро и даже заулыбались, хотя обычно так не делают в этом городе странном. Потом обратно, через теплак. Там мы съели свой бич пакет. И вот вылезаем, из люка покрытого инеем, стружкой. В метрах 40 возвышается дом. Вроде бы наш, но они все похожи. Ищем название улицы. Прячемся от дежурного наряда, полицаи в это время, очень опасны. Пробегаем по дворы и ищем табло. Дом наш. В подъезде стоит парень угрюмый, на часах уже без четверти три. Что он тут делает? Впрочем, неважно. В лифте греем руки и выходим в хол. Все знакомо, поворот направо и там уже будет квартира моя. Я смотрю на старого друга он на меня. Голова начинает, страшно болеть, я смотрю на него и вижу лишь дымку. Ночь пропадет, если мы не одни.