Главная | Обратная связь

Защита прав ребенка в Европейском суде по правам человека

 

Помимо защиты права ребенка на жизнь и воспитание в семье в судебном порядке на национальном уровне возможна его защита с помощью международных механизмов, основанных на международных договорах, являющихся, в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ частью правовой системы Российской Федерации, и имеющих преюдициальное значение. Более того, ч. 3 ст. 46 Конституции РФ закрепляет право каждого на обращение в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Данное положение говорит о том, что в основе правового регулирования в Российской Федерации лежат не только принципы, закрепленные отечественным законодательством, но и общепризнанные стандарты, принятые в международном сообществе.[20]

Одним из наиболее действенных механизмов защиты прав на международном уровне является Европейский суд по правам человека.[21]

Европейский суд по правам человека был учрежден в 1959 году в соответствии с Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод[22] для обеспечения обязательств государств-членов, принятых в соответствии с Конвенцией. В функции Суда входит:

 

· рассмотрение жалоб о нарушении прав, гарантированных Конвенцией (поданных государством, физическим лицом, группой лиц или неправительственной организацией);

 

· принятие решений о приемлемости данных жалоб и в случае, если они приемлемы, рассмотрение их по существу. Решения Европейского суда являются обязательными для государства, в отношении которого было вынесено решение. В дополнение к установлению факта нарушения Конвенции, Суд также может присудить заявителю соответствующую компенсацию и возмещение расходов. При этом Европейский Суд не является и не может выступать в качестве апелляционного суда по отношению к судам определенного государства, то есть в случае установления нарушения Конвенции Суд не может приказать национальному суду отменить решение.

В Европейской Конвенции о защите прав и основных свобод статей, напрямую затрагивающих права детей, не так много. Тем не менее, к ребенку, как и к любому другому субъекту права, могут быть применены все положения данной Конвенции. И сама она, и прецеденты Суда прямо говорят о том, что заявителем может выступить любой человек, принадлежащий юрисдикции Суда, в том числе и несовершеннолетний.

Право Европейской Конвенции, помимо непосредственно Конвенции и Протоколов к ней, составляют еще и решения Суда. Наиболее часто при защите прав детей применяются следующие статьи Конвенции:

 

· Ст. 3. Свобода от пыток и бесчеловечного унижающего достоинство обращения или наказания (в частности, в случаях применения к детям телесных наказаний в школе, родителями, или по решению суда);

 

· Ст. 6. Право на справедливый суд (устанавливает специальные процессуальные правила для суда над несовершеннолетними, обвиняемыми в совершении преступления);

 

· Ст. 8. Право на уважение семейной жизни (в рамках которого суд трактует понятие семьи; статус незаконнорожденных детей; определяет концепцию действий в интересах ребенка (выбор религии, имени и др.); передачу государству права на опеку над ребенком; случаи разлучения родителей и детей по причине депортации родителей);

 

· Ст. 2 Протокола 1. Право на образование (например, образование в частных школах; уважение к философским убеждениям родителей).

На основании названных статей Конвенции Европейским судом были разработаны определенные правовые стандарты, регулирующие положение детей в международном праве и в частности, касающиеся их положения в семье.

Помимо стандартов, разработанных непосредственно самим Европейским судом, при обосновании нарушения права ребенка допускаются и поощряются ссылки и на другие международно-правовые акты, в которых закрепляются права ребенка. Например, на Конвенцию о правах ребенка ООН.

Для успешной подачи жалобы в Европейский суд необходимо соблюсти несколько «условий приемлемости». Эти условия были многократно описаны различными авторами[23], и нет смысла их рассматривать в этой работе.

На данный момент Судом было зарегистрировано лишь одно дело против Российской Федерации, прямо касающееся защиты права ребенка на жизнь и воспитание в семье – это дело Никишина против России. Оно было рассмотрено на предмет приемлемости и признано неприемлемым Судом в сентябре 2000 года. Дело касалось спора о праве видеться с ребенком матери, являющейся членом секты «Свидетели Иеговы». Решением национального суда ребенок был передан отцу, так как членство матери в секте «оказывало вредное влияние на здоровье и развитие ребенка». Матери было разрешено только изредка видеться с сыном. После отмены решения Верховным Судом и последующего его пересмотра дело закончилось мировым соглашением, согласно которому ребенок оставался с отцом, матери предоставлялось право встречаться с ребенком по вечерам в выходные дни, а также забирать сына к себе во время школьных каникул. Необходимо отметить, что в то время, когда дело повторно рассматривалось национальным судом, и было заключено мировое соглашение, заявительница уже обратилась в Европейский суд с жалобой на нарушение ст. 8 Конвенции (право на уважение личной и семейной жизни) и ст. 2 Протокола 1 к Конвенции (право на образование). Очевидно, что на пересмотр решения национального суда по делу Никишиной повлияла возможность дальнейшего пересмотра дела Европейским судом.

Для демонстрации логики Суда при разрешении дел, связанных с защитой прав ребенка, следует описать несколько прецедентов более подробно.

Сравнительно недавним является дело Кутцнер против Германии (Kutzner v. Germany),[24] инициированное родителями двух дочерей. Местная Служба по делам несовершеннолетних обратилась в Суд по делам об опеке с ходатайством, о лишении их родительских прав в отношении их дочерей в связи с тем, что имелись основания полагать, что они неспособны к воспитанию своих детей из-за умственной неполноценности. Национальный суд по делам об опеке назначил эксперта-психолога для составления заключения и вынес временный приказ, лишающий заявителей права принимать решения относительно того, где должны проживать их дети или какого рода медицинская помощь должна быть им оказана, мотивируя приказ тем, что заявители не имеют требуемых умственных способностей для воспитания своих дочерей. Дети были помещены в детский дом. Позднее Судом был издан приказ о лишении родителей их прав в отношении дочерей. Заявители безрезультатно обжаловали решение Суда по делам об опеке в несколько вышестоящих инстанций. При этом ряд экспертов, нанятых частным порядком местной ассоциацией в защиту прав детей, дали благоприятные для заявителей заключения и выразили мнение, что дети должны быть возвращены в семью, а социальные службы должны обеспечить их дополнительными учебными занятиями.

Европейский суд единогласно решил, что в этом деле нарушено право заявителей на уважение семейной жизни (ст.8 Европейской Конвенции). В частности, он постановил, что приказ о направлении детей в приюты и разлучение их с родителями, являются неприемлемыми. Было отмечено, что во время проживания детей дома им предоставлялась образовательная поддержка; эксперты-психологи, назначенные судами, дали противоречивые заключения; психологи, приглашенные в частном порядке, а также несколько семейных врачей настаивали на необходимости возвращения детей в семью. И, наконец, ни разу не утверждалось, что заявители пренебрегали своими родительскими обязанностями или плохо обращались с детьми. По мнению Европейского суда, административные власти и суды не изучили должным образом возможности применения дополнительных или альтернативных мер, которые были бы менее радикальными, чем разлучение детей и родителей.

Дополнительно к установлению нарушения права, Суд счел, что заявители понесли моральный ущерб, и назначил компенсацию в сумме 15 000 евро и возмещение судебных расходов.

Дело Нильсена против Дании (Nielsen v. Denmark) 1988 года[25], также имеет прямое отношение к защите семейных прав ребенка.

Заявителю, Джону Нильсену, гражданину Дании, на момент подачи заявления в Комиссию по правам человека (1984 г.) было 13 лет. Его родители жили вместе с 1968 по 1973 годы. Так как они не состояли в браке, в соответствии с Датским законодательством, родительские права на ребенка принадлежали только матери. После того, как его родители расстались в 1973 году, ребенок остался с матерью, а отец мог навещать его на основании «джентльменского соглашения». Однако соглашение не функционировало в полной мере, и в 1974 году отец через компетентные органы получил официальное право на посещение сына. У ребенка складывались все более близкие отношения с отцом, и летом 1979 года, после двухнедельного нахождения на отдыхе у отца он отказался вернуться к матери. После того, как мать, с согласия обеих сторон, связалась с социальными работниками, ребенок был помещен в специальное детское учреждение, откуда он сбежал и вернулся к отцу. 6 августа 1979 года отец инициировал в суде дело о передаче ему права опеки над ребенком, после чего скрылся вместе с ребенком до 8 октября 1979 года, когда отец был арестован. 9 октября, после ареста отца, ребенок был помещен в детское психиатрическое отделение окружного госпиталя, откуда он опять сбежал. После длительных судебных разбирательств, результатом которых был отказ в передаче права опеки отцу, психиатрическая экспертиза ребенка, а также установление того факта, что ребенок не хочет жить с матерью, он был окончательно помещен в госпиталь.

В своем заявлении в Европейскую Комиссию по правам человека, поданном им при помощи отца, заявитель ссылался на нарушение ст.5 (право на свободу и безопасность) Европейской Конвенции по правам человека. Комиссия нашла нарушение указанной статьи, но так как, вследствие широкой огласки дела, право на опеку было все-таки передано отцу[26], Суд впоследствии, в связи с новыми обстоятельствами не установил нарушения ст.5 Конвенции. Таким образом, аналогично делу Никишиной, дело было разрешено внутренним судом, но под явным влиянием Европейского суда.

В последнее время среди специалистов все чаще отмечается возрастающее влияние деятельности Европейского суда на российское право, в частности на законодательство и, особенно, на судебную практику.[27] Действительно, появляется все больше случаев, в которых решение по существу или даже решение процессуальных вопросов, вынесенных Европейским Судом, влекут за собой изменения как в принятии российскими судами решений, как по отдельным делам, так и в общих подходах к толкованию российского права, в том числе, в области защиты семейных прав ребенка.

Как уже упоминалось ранее, решения Европейского суда обязательны для государства, в отношении которого они вынесены. Комитет Министров Совета Европы осуществляет надзор за его исполнением.[28]

Выплата денежной компенсации является зачастую самым видимым, однако далеко не единственным обязательством, вытекающим из решения Суда. В соответствии с практикой толкования ст. 46 Судом и Комитетом Министров, констатация нарушения Конвенции предполагает обязательство государства-ответчика принять в случае необходимости особые меры для того, чтобы «положить конец нарушению и устранить его последствия с целью восстановления, насколько это возможно, ситуации, существовавшей до нарушения (restitution in integrum). Таким образом, на практике речь может идти о совершенно конкретных мерах индивидуального характера в отношении ребенка, которые не обязательно ограничиваются выплатой присужденной Судом денежной компенсации. Более того, помимо выплаты компенсации и принятия мер индивидуального характера, решение Суда влечет за собой обязательство принятия «действенных мер для предотвращения новых нарушений Конвенции, подобных тем, которые были установлены в данном решении».[29]

Меры индивидуального и общего характера, принимаемые государством-ответчиком при исполнении решений Суда, крайне разнообразны. Вот несколько примеров мер общего характера, принятых государствами после вынесения решений по делам о защите прав детей:

Дело Tyrer v. the United Kingdom (решение от 25 апреля 1978)
- Отмена телесного наказания на о. Мэн.

Дело Marckx v. Belgium (решение от 13 июня 1979)
- Внесение изменений, связанных с не-дискриминацией внебрачных детей в законодательство об усыновлении.

Дело Johnston and Others v. Ireland (решение от 18 декабря 1986)
- Внесение в законодательство изменений, направленных на уравнение в правах детей рожденных в браке и вне брака.

Дело Bouamar v. Belgium (решение от 29 февраля 1988)
- Установление дополнительных процессуальных гарантий защиты для детей в уголовном судопроизводстве. Учреждение специальных помещений для содержания несовершеннолетних под стражей.

Как видно, меры общего характера могут выражаться, в частности, в проведении конституционных и законодательных реформ, направленных на защиту прав ребенка. Кроме того, эти реформы способствуют изменению судебной практики. Есть основания полагать, что решения Европейского Суда против России окажут значительное влияние на законодательное регулирование и судебную практику защиты права детей в нашем государстве. Более того, учитывая тот факт, что во исполнение решения Европейского суда государство должно предпринимать меры для предотвращения новых нарушений прав ребенка, вероятно, законодатель пойдет по пути расширения перечня прав детей, закрепленных в семейном законодательстве Российской Федерации. Так, после рассмотрения Европейским судом соответствующих жалоб, законодатель будет вынужден предусмотреть в Семейном кодексе, например, право несовершеннолетнего на бесплатную юридическую помощь в случаях его конфликта с законными представителями и органами опеки и попечительства.