 |
|
Глава 1: Что я видел.
Великий государь, Я должен рассказать вам, что я видел, Но я не знаю - как.[22]
Они падали. Падали почти вертикально вниз.
Это было быстрее, чем Сион предполагал. Он знал, что это невозможно, но все равно слышал звуки ветра. Ветер был таким же, что и в ту ненастную ночь.
Было седьмое сентября 2013 года – двенадцатый день рождения Сиона. Святой Город Номер 6 стал жертвой урагана. Дождь стучал по земле, ветер ревел. Деревья у него во дворе сильно гнулись, покрытые листвой ветки ломались и взлетали в воздух. Это был очень сильный и жестокий ураган, такого давно уже не видели, но он был уверен, что в Хроносе никто не испытывает страха или волнения. Так же как и сам Сион со своей матерью, Каран.
Это был Номер 6. Город-утопия, детище мудрости человеческой и новейших технологий. И в этой утопии Хронос был самым роскошным из районов, где позволялось жить лишь избранным. Обычные стихийные бедствия его не волновали.
Все верили в это без всяких сомнений. Им было позволено верить.
В ту дождливую ночь я открыл окно.
Почему? – думал он порой. Почему я открыл окно? Потому ли, что меня взволновало буйство природы или встревожило влечение к насилию – в этом дело? Я точно открыл окно и закричал. Я кричал так, будто изливал всю жестокость внутри себя. Мне казалось, что иначе я рассыплюсь на кусочки. По-своему я боялся того, что меня поймает и приручит Номер 6.
Неясный страх – возможно, тебе это чувство незнакомо, Нэдзуми.
Я будто задыхался. Мне было страшно. Мне хотелось кричать.
Поэтому я открыл окно – так ведь?
Нет.
Не в этом дело.
Ты позвал меня.
Я слышал, как этот голос – твой голос – зовет меня.
Поэтому я и открыл окно. Я распахнул его наружу.
Я протянул руки в поисках тебя.
Будешь смеяться? Появится ли на твоем лице улыбка, от которой дух захватывает, когда ты усмехнешься? Покачаешь ли картинно головой в своей элегантной манере?
«Бессмысленные фантазии. Невыносимое самосознание, прямо как наполовину незрелая работа художника» - бросишь ли ты мне эти слова? Наверное, да. Давай, смейся. Можешь считать это моими выдумками; мне все равно.
Но это правда.
Ты позвал меня, и я услышал. Я протянул руку, и ты ухватился за нее. Я открыл окно, чтобы встретиться с тобой.
Это наша правда, Нэдзуми.
У него в ушах звенело от шума. Это не было завывание ветра. Это был звук скольжения в пластиковой трубе. Но что, если эта труба была не мусоропроводом, а крутым склоном, ведущим прямо в ад?
Неожиданно его сознание начало меркнуть. Все раны на его теле горели и пульсировали. Силы покинули его.
Ад – это не так уж плохо, если ты рядом. Может, стоить прекратить сопротивляться? Почему бы мне просто не бросить борьбу, желание жить?
Если сейчас я позволю себе отключиться, я освобожусь от этой боли и усталости.
Сион закрыл глаза. Перед ним простиралась тьма.
Вот так... вот так...
«Угх» - тихо застонал Нэдзуми. Этот звук ударил по ушам Сиона. Будто молния, вспыхнувшая в ночном небе, он прогнал темноту из его сознания.
Проклятье. Сион закусил губу, причиняя себе боль. Он строго отчитал себя. Ты ублюдок, о чем ты думаешь? Тебе нельзя сдаваться сейчас. Живи. Выживи. Нам есть куда возвращаться, и вернуться мы должны целыми.
Он дал эту клятву. Он поклялся себе, что до последнего будет защищать Нэдзуми, и переживет это испытание вместе с ним.
Его рука соскользнула. На ладонях запеклась кровь Нэдзуми. Черная мышка выскочила из его кармана и побежала рядом по мусорному желобу. Она не падала, она именно бежала.
Тсукио, я рассчитываю на тебя. Скажи Инукаши, что мы живы.
Сион уперся обеими ногами в стену и сжал зубы. Он сосредоточил в ногах всю силу своего тела. Его кости хрустнули. Скорость падения немного замедлилась. Кости Сиона продолжали хрустеть, будто крича от боли.
Проклятье, я еще не сдаюсь. Сион сильнее прикусил губу. Он не чувствовал вкуса крови. Его язык уже не воспринимал этот металлический привкус.
Инукаши – Инукаши, помоги нам!
Инукаши!
* * *
Рикига зашелся в приступе кашля. Он оправился и задышал тяжело.
«Инукаши, я больше не могу. Это мой предел».
«Предел чего?» - коротко спросил Инукаши.
«Я не могу дышать. Хочешь, чтобы я задохнулся?».
«Какой толк мне тебя душить, старик? Оставишь мне огромное наследство? Максимум, что от тебя останется – куча пустых бутылок от выпивки».
«Хмпф. Посмотрим, может, ты и этого не получишь».
Но даже страдая от боли, Рикига не пытался сбежать. Он продолжал таскать матрасы под отверстие мусоропровода. После каждого матраса он заходился от кашля, задыхался, свистел и корчился еще сильнее.
Дым заполнил комнату управления гигиеной. Мусорный коллектор исключением не был; там было почти не продохнуть от густого серого дыма. Собаки лежали на животах и хрипло дышали. Даже мыши, которые обменивались оживленным писком, теперь неподвижно замерли.
Предел – Рикига был прав, предел был уже рядом. Инукаши и сам задыхался от дыма, воздух не проходил сквозь его глотку как надо. Его сердце отчаянно колотилось.
Больно.
Воздух в горле застрял.
Но он не был жалким. Он не отчаивался. Наоборот, какая-то часть его сердца изнывала от ожидания.
Что значит этот дым? Этот горячий воздух, дующий на меня время от времени? Этот бесконечный рокот?
Явные предвестники разрушения. Исправительное Учреждение бьется в последних предсмертных судорогах.
Инукаши много раз уже хотелось лаять от волнения. Он хотел лаять и выть, пока горло дрожать не начнет. Один раз он широко открыл рот, но только закашлялся из-за дыма.
Он облизал губы, держа матрас. Если не могу лаять, буду хоть облизываться.
То, что он считал нерушимым, рушилось прямо у него на глазах.
Только посмотри на это. Это и есть жизнь, Нэдзуми? Если да, значит вы, ребята, научили меня, что значит жить. Никогда не знаешь, что произойдет. Среди созданного людьми нет ничего абсолютного.
Я не стану вас благодарить; слишком много хлопот вы мне доставили. Вы от меня ни слова благодарности не услышите.
Но я должен вас похвалить. Вы заслужили лучшие мои комплименты. На самом деле, я впечатлен, вы оказались не менее достойными, чем мои псы. Вы просто нечто. Я по-новому к вам отношусь. Я впечатлен – слегка.
Дым атаковал его глаза, горло и носоглотку. По щеке покатилась слеза. Это просто от дыма слезились глаза.
Вы вернетесь, слышите меня? Иначе я вас не похвалю. Быстрее, быстрее, пока я еще могу дышать. Быстрее.
Инукаши! Кто-то окликнул его. Он огляделся. Рикига стоял на коленях на полу. Он прижал ко рту белую тряпку, согнутая спина тряслась от кашля.
«Звал?».
«-Чего?».
«Ты звал меня, старик?».
«С чего бы мне... это делать?» - прошипел Рикига. «Хочешь, чтобы я... поцеловал тебя на прощание или еще чего?».
«Заканчивай с этим. Слишком жутко даже для шутки».
«Мне уже... все равно... страшно это или нет. Правда, я больше... не могу это выносить...».
«Как жаль. У меня сердце за тебя болит, старик. Но каяться слишком поздно. Такой продажный человек как ты ближе к раю не станет, как бы сильно ни старался».
«Проклятье... все умничаешь... да?».
Взрывы. Воздух заполнялся дымом. Собака с пятнистым мехом подняла голову. В ее глазах плескался ужас. Но псы не двигались. Они не пытались сбежать.
Они ждут моих приказов. Они ждали команды Инукаши, борясь со страхом смерти. Собаки никогда не бросали своего хозяина. Они никогда не предавали его.
Я не могу их убить вот так.
«Идите». Инукаши указал на выход. «Уходите одни».
Но собаки не встали. Они продолжали лежать на животах, глядя на Инукаши.
«Что? Сказал же, уходите. Убирайтесь отсюда, быстро». Он встретился взглядом с пятнистой собакой. Ее глаза были безмятежны. Тень страха, мелькнувшая в них пару секунд назад, исчезла без следа.
«Понятно...». Вы не двинетесь с места, если хозяин остается.
«Не собираешься... мне сказать?». Рикига кашлял и хрипел. «Не собираешься мне сказать... убегать?».
«Тебе? Ты можешь убираться ко всем чертям, когда захочешь. Если останешься, пользы от тебя никакой».
«Инукаши».
«Что?».
«Ты собираешься... умереть здесь?».
«Умереть? С чего бы это?».
«Едва ли есть шанс... что эти двое... Сион и Ив... вернутся. Если собираешься поставить на этот мелкий шанс... если собираешься поставить и остаться... это все равно, что самоубийство».
Никогда. Рай и ад могут поменяться местами, но себя я убивать не собираюсь. Я бы лишился жизненных зрелищ. Уничтожение Исправительного Учреждения – это только начало. Это лишь прелюдия. Далее последует разрушение самого Номера 6.
Номер 6 разваливался на части.
Я увижу этот момент собственными глазами. А ты говоришь мне, что я умирать собрался? Да ты шутишь. Не сомневайся, я выживу, чтобы увидеть конец Номера 6. Я как следует наслажусь финальным действием.
Хи-хи-хи.
В его ушах звенел легкомысленный смех. Нет, не в ушах – внутри его головы. Кто-то смеялся. Смех был беззаботным и веселым, но все равно холодным.
«Кто это?».
Он начал инстинктивно озираться и заметил пролетающую мимо черную тень.
Жук?
Тень вскоре растворилась в дыму. Смех оборвался. Они оба были галлюцинацией? В таком дыму жук просто не мог летать.
Дрожь. У него по спине пробежал холодок.
Визг, визг, писк-писк!
Писк-писк-писк-писк-писк. Визг?
Мыши неожиданно зашумели. Они снова подали голос, но на этот раз намного громче, и ринулись на груду матрасов.
Инукаши задержал дыхание.
Из желоба вывалилось что-то мелкое. Это был не мусор. Это была черная мышка.
«Тсукио» - попробовал окликнуть его Инукаши. Черная мышь пролетела по воздуху и приземлилась прямо перед Инукаши. Она взобралась на торопливо протянутую руку Инукаши и настойчиво заверещала.
Писк-писк-писк-писк! Писк-писк-писк-писк!
Это был Тсукио, без всяких сомнений. Та же мышка, которую Инукаши сам же отправил к Нэдзуми. В крови вскипело волнение. Телу стало жарко.
«Очнись, старик».
«Э?».
Рикига слабо заморгал. Его глаза были мутными и красными. Его лицо покрывала копоть, волосы спутались. Казалось, он постарел на доброе десятилетие.
«Они возвращаются».
«Э?».
«Возвращаются. Подержи матрасы».
«В-верно». Рикига поднялся на ноги на удивление плавным движением.
Завывал ветер.
Придерживая матрасы, Инукаши и Рикига почувствовали сильный удар почти одновременно. Матрас прогнулся, едва не отправив в полет худое тело Инукаши. Он изо всех сил вцепился в матрас.
Инукаши инстинктивно закрывал глаза, но теперь осторожно открыл их. Он увидел два тела, лежащих на стопке.
«Сион, Ив!» - закричал Рикига прежде, чем смог заговорить Инукаши. «Вы в порядке? Эй! Вы в порядке?».
«Гх...». Рука Сиона дернулась. Часть его белых волос была окрашена кровью. Кровь стекала по его плечу и ноге. Его одежда была потрепана, порвана и местами висела. Инукаши не знал, была ли причиной темных пятен, покрывавших всю одежду, кровь или же мусор из желоба.
Ужас. Инукаши, широко распахнув глаза, сглотнул слюну, отдававшую дымом. Потрепало вас, ребятки. Пожалуй, даже мертвецы, вылезшие из могил, и то лучше выглядят.
«...Инукаши». Сион приподнялся и повернулся лицом к Инукаши. На его щеках остались разводы – был тому виной пот или слезы, он не знал, но на коже остались четкие следы.
«Сион, ты жив». Ты смог вернуться живым.
«Инукаши, спаси Нэдзуми...».
«Нэдзуми? А что с Нэдзуми? Что-». Инукаши едва смог сдержать крик, рвущийся из его горла.
Нэдзуми лежал на матрасах абсолютно неподвижно. Его одежда была пропитана красно-черным от плеча до груди, от него пахло кровью.
«Нэдзуми, эй, что случилось?» - напряженно спросил Инукаши, но ответа не последовало. На его бледном бескровном лице лишь губы были ярко-красными. Инукаши они казались нечеловеческими. Лицо Нэдзуми всегда было несколько потусторонним, но сейчас лицо перед ним как будто кукле принадлежало. Умело и тщательно сделанному изделию.
Но куклы не истекают кровью.
«В больницу – быстро» - закричал Сион, будто выдавливая голос из горла. Взрывы сотрясли основание здания. Всю комнату затрясло от удара. Откуда-то потянуло сквозняком, дым всколыхнулся и слегка поредел. Дрожь не прекращалась.
«Нам надо выбираться отсюда! Это место рушится!» - заорал Рикига, выдергивая Нэдзуми из объятий Сиона. Он перебросил парня через плечо.
«Сион, сам бежать можешь?».
«Могу».
«Хорошо, тогда беги. Выбирайся наружу».
Рикига бросился бежать, держа Нэдзуми. Тсукио нырнул в карман Сиона, две другие мышки, Гамлет и Крават, забрались на спину собаки.
«Проклятье, выбирайся! Уходи отсюда!» - крики Рикиги врезались в него.
Его спину обдало обжигающим жаром. Инукаши повернулся к пламени, закрывающим весь обзор. Исправительное Учреждение горело за дверью, вынесенной взрывом.
Дверь оторвало? Разве не была эта дверь между Исправительным Учреждением и Комнатой Управления Гигиеной сделана из особо сплава, которому даже небольшой ракетой не навредить? А ее вот так вынесло без проблем?
Долю секунды он стоял, озадаченный. Пламя скользило. Огненный монстр извивался на полу. Он дернулся и потянулся к телу черной собаки, поглотив его целиком. Эта собака была застрелена, когда защищала Инукаши, но Инукаши не смог устроить ей нормальные похороны.
Прости.
«Инукаши, быстрее!». Сион схватил его за руку.
«Уходим, уходим! Нам надо выбираться отсюда!» - продолжал орать Рикига. Он как будто превращал свои крики в энергию для движения вперед. Инукаши подталкивали жар и горячий воздух за спиной, он буквально вылетел на улицу. Его тело обдало свежим воздухом.
Ох, наконец-то я могу дышать.
«Еще нет. Пока мы не можем останавливаться. Продолжай бежать». Хватка Сиона стала крепче. Он тащил Инукаши за руку. Под ногами хрустел гравий.
«Ой! Сион, больно! Хватит-» - Инукаши резко замолк. Он встретился взглядом с Сионом.
Его глаза, темные, с фиолетовой искрой, были такими же, как всегда. Они совершенно не изменились. Они покраснели, веки опухли, но это были глаза Сиона.
И все равно Инукаши закрыл рот и почувствовал, как напряглось все тело. Он не знал, почему. Стоящий перед ним мальчик, который сказал ему бежать, казался совершенно незнакомым. Он был кем-то, кого Инукаши не знал.
Нет. Это не глаза Сиона. Сион, что в тебя вселилось?
Но замешательство и дурное предчувствие тут же исчезли. Сион был прав – пока он не мог упасть на колени. Его инстинкты били тревогу. Его физические ощущения были надежнее любого охранного устройства.
Уходи отсюда, беги. Уходи отсюда
Инукаши вскочил на ноги и побежал так быстро, как только мог. За спиной он слышал рев зверя. Да, это были не взрывы. Монстр лаял. Он бесновался.
Уходи отсюда, беги. Уходи отсюда.
Беги, чтобы выжить.
Тсукио выбрался из кармана Сиона и вскарабкался ему на шею. Он широко распахнул свои крошечные глазки и уставился на Инукаши.
Ты вроде милый.
Глаза у собак и мышей были похожи, все настолько невинные создания были милыми. Инукаши подумал о Сионне. Он ни на миг не забывал о нем. Он просто спрятал младенца в дальнем углу сердца, чтобы не вспоминать о нем в неподходящий момент.
Сионн был сама невинность. Он был таким маленьким, но столько нес в себе.
Собаки, наверное, нормально справляются. Я оставил его с собакой, которая родила и вырастила кучу собственных щенков. Кроме нее, там есть еще пара заботливых самок наготове. Сейчас он, скорее всего, спит под защитой любящей няньки.
«Сионн, мой малыш» - пробормотал он. В этот миг бегущий впереди Рикига исчез. Он услышал крик и звук падающего тела.
«Уаа!». Сион споткнулся об упавшее тело Рикиги. Инукаши, в свою очередь, был сбит с ног Сионом и рухнул на землю. Боль пронзила все тело.
Говорить он не мог. Лежа на животе, он лишь напряженно дышал. Щекой Инукаши ощущал холодную землю. Это успокаивало. В ней была не зимняя льдистость, но холод, скрывающий в себе каплю тепла и мягкости.
Весна наступала. Поздняя весна начиналась в Западном Квартале.
В Номере 6, наверное, было полно цветущих парков и улиц, обрамленных вишнями в цвету, но в Западном Квартале едва ли нашлось бы хоть одно цветущее дерево. Зато сорняки, растущие на обочинах, каждый год добросовестно распахивали свои лепестки. Цветы обычно не вызывали у Инукаши интереса, поскольку были несъедобны, но порой они трогали его сердце.
О, я пережил еще одну зиму, думал он. Затем, на краткий миг, он вспоминал мельком лица тех, кто замерз зимой намертво – его знакомая старая нищая; мужчина, что достаточно долго крутился среди руин; женщина, которая была настолько истощена, что тяжело было определить ее возраст – но все они исчезали так же быстро, как и появлялись.
Весна наступала. Зацветут ли опять на обочине эти цветы?
«Нэдзуми» - выдохнул Сион. Он поднялся и подполз к Нэдзуми. «Нэдзуми, Нэдзуми. Ты меня слышишь? Нэдзуми-».
Инукаши тоже поднялся. Они лежали в тени какого-то кустарника. Не тут ли он прятался, наблюдая, как застрелили Гетсуяку?
Казалось, это случилось одновременно и минуту, и тысячу лет назад.
«Нэдзуми, открой глаза. Мы выбрались. Мы смогли уйти».
Голос Сиона звучал как ветер, свистящий среди руин. Он был печален. У слушателей от него холодели уши и сердце.
Инукаши заглянул в лицо Нэдзуми поверх плеча Сиона и сжал губы в прямую линию.
Он мертв? Этот вопрос пробивался сквозь его губы и пытался выбраться наружу. Сион, Нэдзуми умер? Или просто играет? Какую роль он исполняет? Макбета, Гамлета или какие там еще странные имена вы вспоминали?
Эй, Сион. Только не говори, что Нэдзуми и правда-
«Гх-». Ресницы Нэдзуми слегка задрожали.
«Он жив» - закричал Сион, обнимая Нэдзуми. «Он жив! Быстрее, в больницу!».
Да, ты точно жив. Тебе меня не обмануть, Нэдзуми. Тебя так просто не убить.
«Старик» - Инукаши окликнул Рикигу, сидящего на земле. Его машина стояла за кустарником. Это был кусок мусора, почти металлолом, но он еще мог пыхтеть с парой пассажиров. Все-таки, сюда они на этом работающем на бензине автомобиле доехали.
«Старик, быстрее».
«-Я знаю, но-».
Рикига прижал руку ко рту и сунул голову в кусты. До них донеслись звуки рвоты.
«Тупица! Не время блевать! Черт, быстрее, вперед!».
Инукаши ухватился за брючный ремень мужчины и вытащил его и кустов. Будто в ответ, еще больший язык пламени вырвался из окна Исправительного Учреждения. Он ярко осветил округу. Черный дым толстым столбом поднимался в небо. Его чернота поглотила звезды.
Видят ли этот огонь и в Номере 6? Что бы подумали сейчас жители Западного Квартала, наблюдая за этим пламенем в ночи?
Смотри, оно рушится. Место, казавшееся всем адом, разрушается. Оно исчезнет даже быстрее, чем наш рынок.
Рикига неуверенно поднялся на ноги. Он вытер рот тыльной стороной ладони, а заодно и пот с бровей.
«Почему я... должен проходить через это? К тому же, знаешь, я-».
«Хватит чушь нести» - оборвал Инукаши. «Никто не слушает. Если у тебя есть время скулить и ныть, веди машину».
«Куда вести?» - фыркнул Рикига. «Э? Ответь мне, Инукаши. Куда мы отвезем того, кто из-за ранения на гране смети? Ответь мне, хотелось бы посмотреть, как ты попробуешь! Если сможешь ответить, мальчик, я отвезу вас куда угодно».
Инукаши дернул подбородком и замолк. Ответить он не мог.
Его не испугал взрыв гнева Рикиги. Он с самого начала не знал. Сион сказал ехать в больницу, но в Западном Квартале медицинских учреждений не было. Само собой, были захудалые знахари и лавки с сомнительными лекарствами, но всех их стерло под чистую Охота. И даже если бы они сохранились, толку от них было бы не много.
Рикига продолжил свою гневную тираду.
«Человеку с таким сильным кровотечением понадобится внушительное количество медицинского оборудования. И где, по-твоему, мы его найдем, а? Здесь - нигде, самособой. Можешь весь Западный Квартал обыскать, но не найдешь ни одного чертова шприца. Ты и сам должен прекрасно это знать, Инукаши.
Инукаши опустил взгляд на Нэдзуми. Его губы слегка приоткрылись. Он дышал. Но-
Это конец, а? Силы покинули его ноги, ему казалось, что он свалится. Вот так, Нэдзуми.Больше мы сделать ничего не можем.
«Есть». Сион встал. «Есть больница».
Инукаши и Рикига повернулись друг к другу и переглянулись.
«Больница-? Где?» - ответил Рикига хриплым, грубым голосом. Взгляд Сиона скользнул в сторону. Он смотрел на стену из особо сплава, ярко освещенную пламенем.
«Внутри».
«Номер 6!» -голоса Инукаши и Рикиги слились.
«Да. У нас там куча больниц».
«Это абсурд!» - выпалил Рикига. «Как нам попасть внутрь? Моя машина даже через ворота проехать не сможет. Ее определят как подозрительный механизм и взорвут через пару метров. Невозможно. Совершенно невозможно. Стой, знаю! Сион, как ты сбежал из Номера 6? Мы можем попасть назад тем же путем?».
Инукаши чуть было не поддакнул. Если Сион вышел этим путем, возможно, сможет и назад им же пройти. А этот старик быстро соображает, когда весь алкоголь из него выходит.
Но Сион твердо покачал головой.
«Мы не можем. Это займет слишком много времени. А Нэдзуми своими силами не протянет. У нас есть час – мы должны за час доставить его в больницу...».
«Но как нам пробраться сквозь ворота?».
«Нам это не надо».
«Что?».
«Исправительное Учреждение разрушено. Все его функции отключились. А значит, и ворота, скорее всего, не работают».
«Собираешься попасть в Номер 6 через ворота Исправительного Учреждения?».
«Да».
«Сион, ты... знаешь, где находятся ворота Исправительного Учреждения?».
«Точно не знаю. Хотя я слышал, что они напрямую связаны с Учреждением».
Рикига сглотнул слюну, его горло дернулось. Инукаши обнаружил, что сделал тоже самое. Заднюю часть его горла жгло от дыма.
«Ты прав». Голос Рикиги стал еще более хриплым. «Ты совершенно прав. Они связаны напрямую. Примерно в сотне метров от ворот находится черный вход в Исправительное Учреждение. Туда забрали вас двоих во время Охоты. Но, наверное, ты ничего не видел из грузового контейнера, в который вас загрузили».
Инукаши понял, что неосознанно сжал руку в кулак, слушая разговор Сиона и Рикиги.
Гетсуяку всегда входил и выходил через эти ворота. Инукаши множество раз выслушивал его жалобы на то, что к нему относятся, как к заключенному. Инукаши ответил мужчине небрежно.
«Заключенных убивают, когда ловят. Они никогда не вернутся через эти ворота. Но ты проходишь сквозь них каждый день. Не говоря уже о том, что тебе за это платят. Это совсем не то же самое, что быть заключенным».
«Ну, пожалуй, да. Будь я простым заключенным, домой я бы не смог вернуться» - Гетсуяку пожал плечами и печально улыбнулся.
Но, в итоге, все так и оказалось. В мгновение ока его пристрелили, совсем как заключенного. Даже хуже – как насекомое.
Инукаши вспомнил грустную улыбку Гетсуяку. Он сжал кулак еще сильнее.
«Значит, через эти ворота мы сможем проехать на машине, верно?» - спросил Сион.
«Сможем, если на пути нет препятствий. Никто, кроме тебя, не обезумел настолько, чтобы приближать к Исправительному Учреждению сейчас».
«Рикига-сан, одолжите, пожалуйста, ключи от Вашей машины».
Сион протянул свою ободранную окровавленную руку. Лицо Рикига заметно дернулось. Между бровями залегли глубокие морщины.
«Что ты собрался с ними сделать?».
«Я поведу. Вы двое можете остаться. Ключи, быстрее».
«Дерьмо!» - снова закричал в гневе Рикига. «У тебя что, глаза сгнили и вывалились? Не видишь этот огонь? Идиот!».
Исправительное Учреждение едва стояло, испуская пламя и дым. Сигнализация, звеневшая так громко, замолкла где-то на полпути, и только яростный ветер шумел так, будто его затягивал огонь.
«Мы едва выбрались целыми из Исправительного Учреждения, а ты собрался назад прыгнуть?» - произнес недоверчиво Рикига. «На шутки нет времени. Сколько у тебя, по-твоему, жизней?».
«Я не собираюсь заходить внутрь. Ворота снаружи».
«Через сто метров. Всего сто метров. Ворота не в безопасной зоне, знаешь ли».
«Поэтому я и иду. В обычной ситуации мы бы не смогли пройти, но сейчас ворота –это просто прореха».
«Машина работает на бензине. Если заедешь в огонь и он перекинется на нее-».
«Давайте сюда» - скомандовал низким голосом Сион, обрывая крики Рикиги. Скомандовал. Именно так прозвучали слова. Сион не рычал и не кричал грубо. Наоборот, фраза была тихой и тяжелой.
Рикига отступил на полшага назад.
«Давайте сюда ключи».
Это был голос властителя, отдающего приказ подчиненным – безошибочно.
Рикига порылся в кармане и вытащил потертый серебряный брелок. Его пальцы дрожали.
«...Прекрати» - произнес голос, еще более низкий, чем у Сиона. Инукаши казалось, что он исходил из земных глубин. По его спине пробежал холодок. Нэдзуми медленно приподнялся.
«Хватит. Прекрати».
Инукаши ясно слышал его слова.
Голос Нэдзуми. Нэдзуми мог использовать десять, двадцать различных голосов, но то, что услышал Инукаши, безошибочно было настоящим голосом Нэдзуми.
«Не надо... держись подальше, Сион».
Сион не ответил. Он даже не пытался посмотреть на Нэдзуми. Вместо этого он склонил голову перед Рикигой.
«Рикига-сан, пожалуйста. Дайте мне ключи. Пожалуйста, я Вас умоляю». Это был не приказ, а просьба.
Это был Сион, которого Инукаши знал. Интеллигентный, нежный, честный, неуклюжий болван Сион.
«Просто отдай их ему, старик» - произнес Инукаши, глубоко вздохнув. Он не знал, почему вздыхает. Он много чего не мог постичь. Он даже себя понять не мог.
«Сион, я пойду с тобой». Эти слова сорвались с его губ вместе со вздохом. Он сам себя удивил. Посмотрите на меня. Я так неохотно подвергаю свою жизнь опасности, так отчаянно стараюсь выжить, но все равно говорю «Я пойду с тобой». Я порой сам себе не верю. И что хуже всего, это ведь не ложь и не бравада. Я правда это имел в виду. Я сказал, что пойду с ним, и именно это я и хотел сказать. Да что со мной такое? Не могу себя понять. Что происходит, что происходит, что происходит? О, черт.
«Отлично». Рикига прищелкнул языком. «Если ты этого хочешь, поступай, как знаешь. Вы все равно не из тех, кто станет старших слушать».
«Старик, не ставь меня в один ряд с этим глупым молодым господином» - запротестовал Инукаши. «Но, ох, вот. Получите. Два голоса за поездку в Номер 6 против одного. Вот так. Плохо, Нэдзуми».
«Три против одного». Рикига сжал ключи. «Я тоже поеду».
Инукаши моргнул и покосился на Рикигу. Мужчина тоже моргнул несколько раз, его глаза обрамляли сажа, грязь и пот.
Да что со мной такое? Почему я сказал такое? И я ведь этого и хотел, читалось у него на лице. Инукаши одновременно хотелось и смеяться, и плакать. Какое странное чувство. Он ощущал страх и душевный подъем. Уныние и оптимизм. Странные штуки сердце выкидывать может.
«Это моя дорогая машина» - сказал Рикига. «Я не позволю вам ее разбить. К тому же, сомневаюсь, что такие сопляки умеют водить. Современная молодежь языком чешет все лучше, но сама ничего сделать не может».
Рикига бормотал жалобу за жалобой. Причиной было то, что если бы он не говорил, то начал бы вздыхать.
Машина Рикиги была минивэном. Ее покрывали вмятины, правое зеркало заднего вида погнуто. Это была устаревшая модель, работающая на бензине, ее запросто можно было выставлять в музее в Номере 6.
Но, во всяком случае, каркас у нее был крепкий. Двигатель так же был мощнее, чем казалось. Обладание машиной в Западном Квартале означало определенный уровень богатство, а значит, существовал риск подвергнуться нападению грабителей на дороге. Инукаши вспомнил, как Рикига хвастал, что по этой причине переделал машину так, что она стала прочной, как танк.
Инукаши сел на пассажирское сидение, Сион, придерживая Нэдзуми, уселся сзади. Собаки залезли в машину последними.
«Зачем тебе брать собак с собой? Машина ими пропахнет».
«Они пахнут куда лучше твоей выпивки. Мои псы преданы своему хозяину. Куда я, туда и они. Так же, как эти мыши преданы своему боссу».
Мышки сгрудились вместе на сидении. Они не издавали ни звука, будто забыли, как пищать.
«Собаки и мыши, ха. Тогда это определят нашу цель: зоопарк. Хмпф, какой веселой обещает быть поездка».
Рикига включил зажигание. Двигатель смешно затрещал, казалось, автомобиль сам себе устроил встряску.
«Поехали. Я собираюсь ударить по газам, лучше приготовьтесь».
Машина рванула вперед. Она продолжала набирать скорость, направляясь прямо к Исправительному Учреждению.
«Эй-эй, старик. Кажется, ты слегка безрассудно себя ведешь».
«А как иначе? Посмотри, что я делаю. Проклятье, какого черта я делаю? Какого черта я этим занимаюсь?».
«Потому что ты любишь Ива, само собой».
«Что?».
Ворота заднего входа в Исправительного Учреждения были распахнуты. Наверное, кто-то сбежал через них. Обычно они были крепко заперты, не пропуская никого, но сейчас стояли нараспашку. За ними поднималось пламя, здание играло свою мелодию разрушения. Инукаши с трудом верилось, что это не иллюзия.
Это реальность?
Ворота Исправительного Учреждения открылись, дверь из особого сплава вынесло.
Происходило то, чего не должно было случиться. То, что он считал невозможным – нет, то, что его заставили считать невозможным – перевернулось с ног на голову. Не была добра или зла. Справедливости и несправедливости.
Это реальность.
Машина объехала ворота заднего входа, почти зацепив их, и набрала скорость. Инукаши увидел охранные ворота вдали.
«Что?!» - закричал Рикига. «Что ты только что сказал, Инукаши?».
«Тебе точно нравится Ив, старик. Ты все еще страстный фанат, верно? Ты под каблуком. Иначе ты не смог бы так бежать с ним на руках. Это были неплохие движения там, на поле, жизнью своей рисковал. Браво».
«Завязывай с этим. Как только доберемся до больницы, первым делом твой рот зашью. Зашью твой гнилой язык».
«А что, просто прекрасно. Какая честь, получить обслуживание в больнице Номера 6».
«Говори, что хочешь!». Рикига вцепился в руль.
Инукаши распахнул глаза и отпрянул. Ворота приближались с ужасающей скоростью. Нет, это они сами приближались.
«Они горят» - пробормотал он. Он решил не говорить об этом; он удерживал себя от того, чтобы озвучивать все, что видел. Но он не мог ничего поделать.
Ворота горели.
Они были охвачены пламенем. Гремели мелкие взрывы, не такие сильные, как в Исправительном Учреждении. Куски стекла и металла безжалостно ударяли в машину. Каждый раз автомобиль издавал неприятное бум-бум. Эти звуки походили на крики самой машины.
Больно. Мне страшно. Я умру.
«Они горят». Когда он произнес это вслух, ужас сковал его тело. Корни его волос как будто стали дыбом. Но сквозь волны омывающего страха скользнула капля любопытства и настойчиво вцепилась в Инукаши.
Как могло оно рухнуть так легко?
Он понимал, что Сион и Нэдзуми полностью уничтожили сердце Исправительного учреждения. Их достижение внушало ему трепет. Но что-то здесь было не так. Все случилось слишком быстро, слишком легко. Всегда ли оно было таким хрупким? Оно и должно было просто рухнуть вот так? Он больше не считал Номер 6 совершенным созданием или всемогущим правителем. Так же было с дверью из особого сплава. Она была помята, сломана и лежала неприглядной бесформенной массой.
Но – но мы тут о Номере 6 говорим.Искусственный город, воплощение человеческого разума и научных технологий. Исправительное Учреждение – это еще один Номер 6, поддерживающий его темные делишки. Это внебрачный ребенок Номера 6, злое семя, точная копия своего родителя.
Злые вещи всегда обладают злой силой. Разве не мог он как-то постоять за себя? Его уничтожат вот так, не оставив выбора?
Хе-хе-хе.
Он снова услышал его. Беззаботный, но жуткий смех. Он был страшнее огня впереди.
Инукаши закричал. Почти в тот же миг вскрикнул рядом Рикига. Он кричал из-за страха, оказавшись на гране.
«Ааааааа!».
Они врезались в стену огня. Собаки продолжали непрерывно лаять. Инукаши не закрывал глаза. Он держал их открытыми и смотрел, как машину заглатывает пламя. Оно не было однотонным. Киноварь заката, алый крови, красный цветов – все смешалось вместе. Языки пламени сияли золотом, а затем наливались мутным красным.
Часть лобового стекла разбилась. Горячий воздух ударил им в лицо. До Инукаши донесся запах горящих волос. От жара влага кругом испарялась, все начало засыхать.
О, так мы умрем здесь. Так вот оно как, подумал он. Я все-таки умру с ними. В итоге, я просто…
«Элиуриас» - произнес голос с заднего сидения. Инукаши не мог сказать, принадлежал он Сиону или Нэдзуми. Он не знал, что значит это слово. Это было заклинание? Звучало слишком странно для чьих-то последних слов. Но, опять-таки, они с самого начала были людьми странными, глупыми. Сейчас меня это не удивляет, но... меня это раздражает.
Элиуриас? Что это такое?
Его волосы опалило. Кожу обожгло. Было жарко. Проклятье, горячо.
Пламя всколыхнулось. Оно всколыхнулось и, казалось, слегка отступило. Жар тоже слегка спал, так что они могли немного отдышаться.
А? Почему? Инукаши заморгал. Огонь сам по себе отступает? Не может быть. Это невозможно. Совершенно невозможно.
«Мы выбрались!» - проревел, смеясь, Рикига. Смеялся он так, будто с ума сошел. «Мы выбрались! Получите, ублюдки! Мы выбрались целыми! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Получите! Мы это сделали! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!».
Напряженный смехом отдавался в машине эхом.
Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха!
Они прорвались. Он был прав; они определенно прорвались.
Земли вокруг них были дикими и пустыми, почти без травы и деревьев. Они не отличались от Западного Квартала. Но в этой пустоши, по крайне мере, была прямая дорога с двумя полосами. На другом конце их, вероятно, ждет буйный зеленый лес. В темноте Инукаши видел лишь темную массу, но нос Инукаши уловил богатый, землистый запах деревьев.
Ухоженные дороги и густой лес – такого в Западном Квартале не увидишь.
Мы пробрались внутрь Номера 6. Впервые в жизни я ступил внутрь.
«Только посмотрите. Это просто нечто. Ха-ха-ха-ха-ха! Вполне естественно для всемогущего м-ра Рикиги! Да я герой. Ха-ха-ха-ха-ха, я это сделал! Получите, ублюдки! Ура м-ру Рикиге, гип-гип-урааа! Ха-ха-ха-ха-ха!».
Голос Рикиги дрожал еще сильнее, переходя в скулеж на высоких интонациях. Инукаши поднял бутылку от выпивки, лежащую у него в ногах, и постучал ею по голове Рикиги.
«Ой! За что это?».
«Я с тобой легко обошелся. У тебя ведь голова не треснула, да?».
«Идиот! Как ты смеешь так с героем обращаться!».
«Я прекратил твою истерику. Это так грустно, старик. Даже мои собаки и мыши спокойнее тебя. Что такого героичного ты сделал? Ты отправился в рискованную поездку и пронесся сквозь огонь. Вот и все. Угх, к сожалению».
«Заткнись. Собака или мышь может машину вести? Посмотрел бы я, как они попробуют. Думаешь, у тебя есть право говорить, что вздумается-».
Когда Рикига от души накричался, он глубоко вздохнул.
«Сион, что нам теперь делать?» - спросил он. «Понятия не имею, что внутри Номера 6. Я тут десять лет не был».
Инукаши почувствовал, как Сион шевельнулся на своем сидении.
«Затерянный Город совсем недалеко отсюда. Окраины Номера 6 за этим лесом, а еще дальше центральные районы. Лес нужен, чтобы укрыть стену от горожан».
«Понятно. Так они могут продолжать жить без постоянных напоминаний о том, что их окружает стена».
«Да».
«А как на счет медицинских учреждений? Куда нам поехать?».
«Езжайте прямо через лес. Там будет развилка, если повернуть направо, окажемся у небольшой больницы».
«А она подойдет? Ив ведь довольно серьезно ранен, так ведь?».
«В него выстрелили из винтовки».
«Разве для такого лечения не нужно учреждение высокого уровня?».
«Возможно» - сказал Сион. «Но эта больница ближе всего. У них есть хирургия. Полностью укомплектованные учреждения есть только в центре. У нас нет времени добираться туда, а машину могут остановить с проверкой по дороге. Ближе к центру они становятся жестче. К тому же, чтобы попасть в большинство медицинских учреждений нужна карта гражданина».
«У тебя такой нет?».
«Я ее выбросил».
Сион помолчал на протяжении одного вдоха, а потом продолжил.
«Все равно эта карта была бесполезной. Жителей Затерянного Города не пускают в большинство центральных учреждений».
«Ты не можешь войти?».
«Нет. Тип твоей идентификационной карты – другими словами, твое положение как горожанина – определяет, какие учреждения тебе доступны, где ты можешь жить и на чем ездить. И это не только больницы; жителей Затерянного Города не пускают в центральные учреждения даже за покупками или развлечения ради. Когда дело касается места с лучшим оборудованием, людей допускают еще меньше».
«Все так серьезно, а?» - прокомментировал Рикига. «Конечно, я слышал об этом раньше, я ведь с высокопоставленными чиновниками работал. Я так понял, что в городе назревала какая-то смутная неуверенность и недовольство, и действовала иерархия. Но кто бы мог подумать, что установили такую старомодную систему... Я и не представлял. Какой сюрприз».
«Высокопоставленные чиновники – это элита, близкая к верхушке иерархии. Они не знают, как все это выглядит снизу».
Инукаши фыркнул.
Рикига был прав. Он был поражен или, скорее, онемел от удивления. Его застали врасплох, он мог только рычать.
Так этот город, Номер 6, не только делил людей на тех, кто снаружи и внутри стены, но и сортировал их, создавая крошечные отличия?
Богатые и бедные; имущие и неимущие; высшие и низшие; сильные и слабые – Номер 6 проводил бесчисленные границы, которых раньше между людьми не существовало, отрезая и выбирая себе по душе.
Зачем вообще нужна была эта система? Кому она была нужна? Если тебе не повезло, ты умирал. Повезло – жил. Граница между везением и неудачей была единственным, что разделяло людей в Западном Квартале.
«А в больнице, куда едем, идентификационные карты не нужны?».
«Нужны. В Номере 6 они везде нужны».
«Тогда-».
«Доктор в этой клинике был покупателем в магазине у моей мамы».
«Каран? Ее магазин – булочная, верно?».
«Да. Он приходил один-два раза в неделю за хлебом к обеду».
«Как его зовут?».
«Я... не знаю. Мы называли его «доктор». Этого обычно хватало».
«Ты даже имени не знаешь?» - недоверчиво спросил Рикига. «Ты уверен, что этому доктору можно доверять? Достаточно ли он добросердечный, чтобы обслужить человека без идентификационной карты? Не гражданина Номера 6?».
«Не знаю. Но он – наш единственный шанс».
Рикига замолк. Не было времени сомневаться или колебаться.
Когда они подъехали ближе лесу, насыщенный запах зелени и земли стал сильнее. Видел ли кто-нибудь в Номере 6 горящее Исправительное Учреждение, или его закрывал лес?
Он так спокоен, подумал Инукаши о Сионе. Речь Сиона была продуманной и связанной. Он отличался от обычного Сион. Нормального Сиона переполняли бы сомнения, он боролся бы с собственным сердцем.
Когда он научился подавлять все эмоции и изображать спокойствие? В Сионе что-то изменилось, подобно тому, как ткань теряет цвет после стирки?
Инукаши лизнул тыльную сторону ладони. Там был волдырь от ожога.
Он боялся оборачиваться. Если он повернется и сфокусирует взгляд, он увидит окровавленное тело Нэдзуми и загадочного Сиона. Он знал, это лишь его воображение, но ему было страшно. Его затылок был так напряжен, что, казалось, готов треснуть.
Ну, будь я проклят, если он изменится. Он повторял это, вылизывая волдырь. Сион – это Сион. Он никогда не изменится; будь я проклят, если он это сделает. Так же, как я остаюсь собой, как я никогда не изменюсь, он тоже просто не может стать другим.
Машина въехала в лес.
«О-!» - воскликнул Сион. «Небо... горит».
Рикига тоже издал сдавленный вопль и высунулся наружу. Машина вильнула, почти врезавшись в фонарь, стоящий среди деревьев.
Небо горело.
Небо, еще более темное ночью, было окрашено пламенем. Исправительное Учреждение было не единственным. Номер 6 и сам изрыгал огонь. Пламя горело по всему городу.
Что происходит? Инукаши развернулся с полуоткрытым ртом.
«Эй, что произошло?».
Сион замер. Он не шевелился, держал Нэдзуми, даже не моргая. Лишь его губы незаметно шевелились.
«...Горит».
Вдалеке они услышали звук взрыва. Он раздался позади, не впереди – там, откуда они только что сбежали.
«Ворота-». Инукаши замолк. Больше он ни слова не произнес. Он закрыл рот, не в силах поверить своим глазам.
Какого черта там назревает? Это не было волнение или ожидание. Это не был страх. Им овладели эмоции, которые он не в силах был описать.
Заговорил Сион.
«Скоро мы выйдем из леса. Тогда мы окажемся в Затерянном Городе».
Глава 2: Лишь раз.
Трус и до смерти часто умирает; Но смерть лишь раз изведывает храбрый. Из всех чудес, что видел я в природе, Необъяснимее всего лишь то, Что людям смерть страшна, хотя все знают, Что все ж она придет в свой час урочный.[23]Люди наводнили улицу.
Сотни, тысячи людей бежали в одном направлении. Это напоминало течение огромной реки. Но большая река текла бы мягко; ее не переполняла бы жажда убийства. Она бы не хлынула, подобно этим людям.
Каран стояла, прислонившись спиной к стене, и смотрела на проходящих мимо. Дома, выстроившиеся рядком вдоль улицы, плотно закрыли двери и погасили свои огни.
Затаились ли их обитатели внутри или они были снаружи, в этом людском потоке?
Своей спиной она ощутила холод брошенных домов.
«На Мундроп!».
«У нас тоже есть право на жизнь!».
«Покажите нам мэра! Почему вы наводите оружие на своих же людей?».
«Мы этого не потерпим!».
Каран только это смогла различить. Остальное было злобными криками, воплями, окликами и ответами, которые смешивались, искажались и переплетались друг с другом в воздухе.
Сам звук излучал столько энергии, что Каран захватило ощущение течения. Каран уперлась каблуками в землю и сильнее прислонилась к стене. Иначе ее бы забрал этот поток, этим циклон. Ее тело и душу унесло бы прочь.
«Ааагх!».
Внезапно она услышала крик, который звучал пронзительнее остальных звуков. Это было очень неожиданно. Он пронзил рев толпы и ударил в барабанные перепонки.
Грузный мужчина, стоящий по диагонали перед Каран, упал на бок, схватившись за горло. На мгновение все затихли.
«П-помогите... помогите, кто-нибудь... помогите...».
Мужчина встал, проковылял пару шагов и снова упал. В считанные секунды его волосы побелели, тело начало усыхать. Мужчина перестал шевелиться.
«Вот. Опять это случилось. Еще один случай!».
«Мы будем следующими!».
«Сделайте что-нибудь! Мы должны быстро что-то предпринять!».
Гудение толпы сотрясло воздух, люди снова начали двигаться. Никто не пытался поднять упавшего мужчину и унести его с дороги. Люди наступали на него, переступали через него, обходили и пихали вперед.
До весны было еще далеко, ночь была прохладной, но у всех на лицах блестели капельки пота.
Каран тоже почувствовала, как пот катится по щеке. Ей невыносимо хотелось пить. Ей казалось, что она падает в обморок; руки и ноги коченели, она почти потеряла сознание. Каран прикусила губу.
Я должна вернуться. Лили и остальные ждут.
Все еще опираясь на стену, Каран пошла назад к магазину. Она двигалась против людского потока.
Фасад магазина был темным. Она зашла в переулок и прошла к заднему входу. Свет горел – в кладовке, половина которой служила спальней Сиона. Каран убиралась там каждый день, чтобы она всегда была наготове, если Сион вернется домой.
В этой комнате было светло.
Фуф. Она испустила долгий выдох, удивив саму себя. Хотя услышать ее никто не мог, дверь слегка приоткрылась. Выглянуло и осторожно огляделось маленькое белое личико.
«Лили».
«Мадам!».
Лили подбежала к ней. «Я так рада, что Вы вернулись, мадам. Знаете, у меня было такое чувство, правда было. Будто Вы снаружи. Я знала наверняка».
Каран крепко обняла Лили. Она едва не прослезилась от мягкости и теплоты маленького юного тела девочки.
«С мадам Кокой все в порядке?».
«Да...».
«Она плакала?».
«Да».
Каран отвела Коку, мать, у котрой застрелили сына, домой. Кока сидела на земле рядом с телом сына, ее глаза были пусты, как будто она разучилась плакать.
Все слова утешения были лишены смысла.
Если Сион пережил подобное – У нее от одной мысли грудь сдавливало. Она ясно ощущала отчаяние Коки. Поэтому Каран не могла подобрать для нее нужных слов.
«Мадам Кока смеется, таким гроооомким голосом. И смеется она все время» - выпалила Лили.
«Знаю».
«Думаете, она будет снова нам смеяться? Сможет ли она вообще?».
Лицо Лили потемнело. Каран не могла ответить. Как может кто-то выстоять против потери самого любимого человека?
Она мягко положила руку на нагрудный карман. Там лежало три письма. Они были от Сиона и мальчика по имени Нэдзуми. Это были торопливо написанные записки, почти слишком короткие, чтобы называться письмами.
(Мам, прости. Жив и здоров).
(Сион жив, не волнуйтесь. Сбежал в Западный Квартал. Опасайтесь слежки Бюро. Все ответы – мыши. Коричневая сообщает о безопасности, черная – о переменах или необычных обстоятельствах. – Нэдзуми).
(Воссоединение настанет. Нэдзуми).
Словами не описать, насколько поддержали ее эти письма – поддержали и сохранили жизнь.
Где возьмет Кока силы жить дальше? Она не знала. Она не могла ответить на вопрос Лили.
«Мадам?». Лили посмотрела на нее. Каран кивнула и одарила ее неясной улыбкой.
Прости, Лили. Я живу намного дольше тебя, но не могу ответить на твой вопрос.
Она услышала приглушенный шум в комнате.
«Лили, где Ренка? Где твоя мама?».
«Мама за компьютером сидит. Там дядя Йоминг».
«Йоминг?».
Она взяла Лили за руку и вошла внутрь. Она закрыла дверь и заперла ее. Комната отчасти была кладовой, там стояли мешки с мукой, сахаром и изюмом, рядом с которыми выстроились банки с вареньем и медом.
В дальнем углу стояла кровать Сиона и старенький стол. Стол Сиона. В ящике лежал наполовину написанный отчет, который Сион собирался сдать.
Ренка склонилась над столом, уставившись в монитор старого компьютера.
«Ренка» - позвала Каран. Ренка слегка вздрогнула и повернулась. Ее бледное лицо освещал тусклый свет.
«Каран...».
«Ренка, что такое? Что-то случилось?».
«Каран. Это мой брат». Ренка неловко выпрямилась. «Смотри». Она указал на экран.
Там был Йоминг. Его кулак был поднят, на лице читался гнев. Это точно был Йоминг, но он все равно казался незнакомцем.
«Пришло время нам подняться!» - объявил он. «Если мы сейчас не поднимемся, чтобы все уничтожить, мы вечно будем рабами! Да, рабами! Вы все уже должны были понять, что все это время Номер 6 нас обманывал! Сколько несправедливого насилия мы перенесли; сколько эксплуатации пережили! Так было всегда. Товарищи, так было всегда. Ужасная история города пропитана кровью. Позвольте рассказать вам, товарищи, о сотнях жизней, которые растворились во тьме, ибо они спорили с властями; ибо они возражали; ибо они противились. Позвольте все прояснить. Смотрите, товарищи!».
Йоминг махнул рукой на стену позади него.
На ней появились бесчисленные лица. Молодежь, старики, мальчики и девочки, даже младенцы. Девушка в свадебном платье; мускулистый рабочий; задумчивый пожилой джентльмен; улыбающаяся пожилая дама; спящий младенец; смеющаяся девочка, бегущая вперед; женщина средних лет с опушенными глазами; молодой доктор со стетоскопом – много, много лиц появилось перед ними.
Сердце Каран громко забилось.
Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум.
Там был Сион.
Он смотрел в камеру, на лице играла слегка смущенная улыбка. Это был его первый день рождения после переезда в Затерянный Город, и Каран сделала фото.
«Ой, пожалуйста, можно не снимать?».
«Почему нет? Это повод вспомнить».
«Ладно, но никому не показывай».
«Ох, ты еще стеснительнее, чем я думала».
Такой разговор случился между ними, когда она делала снимок.
«Я хочу узнать, что за парень твой сын. Можешь сказать, как он выглядит?».
Каран показала Йомингу это фото вместе с остальными по его просьбе. Он скопировал изображение, а она даже не заметила.
«Посмотрите на этих людей» - продолжал Йоминг. «Их забрало Бюро Безопасности, и они не вернулись назад. Это люди, убитые Номером 6. Без вашего ведома, товарищи, власти уничтожали тех, кто мешал им. Вы ведь не знали, да? Нет, не знали. Но я не виню вас, товарищи. Вы уже познакомились с истинной сущностью Номера 6. Теперь вы знаете, что за люди стоят у власти; каков на самом деле мэр. Вопрос в том, что мы теперь будем делать.
Товарищи, я говорю не о прошлом. Я говорю о настоящем. Даже пока мы стоит здесь, наши собратья-горожане умирают. Их настигает жуткая смерть. Страшная болезнь охватила город. От нее уже пострадало множество горожан – добрых и невинных горожан. Но власти ничего не предприняли. Вместо этого они принимают эффективную вакцину, чтобы сохранить себе жизнь, которой они не достойны.
Товарищи, вы знали? Значительное количество вакцины до сих пор хранится в Мундроп. Но власти изо всех сил стараются это скрыть. Они не дадут вакцину нам, горожанам. Они потратили на ее создание много средств и не хотят просто раздать ее всем - вот их позиция. Вы слышали что-нибудь глупее этого?
Товарищи, я открою вам еще более шокирующую правду. Все это факты: я годами вел секретное расследование. Это правда и страшная реальность, которую мы должны принять. Верхушка Номера 6, включая мэра, давно знала, что такая ситуация возникнет – что загадочная болезнь распространится в Номере 6. поэтому они в тайне разрабатывали вакцину, держа горожан в неведении. А когда ситуация становится тяжелой, они хотят спасти лишь горстку избранных. И смотрите! Широко раскройте глаза и смотрите, что происходит!».
Затем на стене появилось изображение толпы. Это были протестующие, собравшиеся вокруг Мундроп. Все они что-то кричали с напряженными лицами. Из угла экрана ударил красный луч. В тот же миг на лицах появился страх и люди начали разбегаться в панике. Возникло изображение вооруженных солдат и нескольких окровавленных людей, лежащих на площади. Запись выглядела так, будто снималась скрытой камерой; картинка была размытой и дергалась в бок и по диагонали».
«Что это, товарищи? Знаете, как это называется?».
Голос Йоминга звучал громко и четко.
«Да. Наших собратьев убили. Убили, как паразитов. Власти наставили оружие на собственных горожан. Разве можно простить подобное? Нет, конечно. Мы не можем допустить, чтобы содеянное сошло им с рук.
Товарищи, давайте восстанем! Верните власть правительства назад народу. Заберите ее у полностью прогнившего Мундроп. Мы больше не позволим, чтобы нас топтали. Нас больше не подавить. Мы люди. Давайте вернем назад нашу свободу и безопасность. В бой, в бой, в бой, товарищи! Мы должны поднять оружие! Окружите Мундроп! Уничтожьте Номер 6! В бой, в бой, в бой!».
Это был резкий крик. Ренка отключила питание до того, как его вопль начал затихать. Ее ноги подкосились, она слабо опустилась на пол.
«И вот так бесконечно. Примерно каждые пять минут проигрывается речь моего брата».
Ренка обхватила свой выпирающий живот, ее рот скривился. Шум на улице стал еще тревожней. Он ударил в Каран и Ренку подобно волне, попавшей в магазин.
В бой, в бой, в бой, в бой, в бой.
Восстаньте, восстаньте, восстаньте, восстаньте.
«Каран, что вселилось в моего брата? Почему он говорит такие вещи? Почему он кричит?». Ренка закрыла лицо ладонями.
«Мамочка». Лили прильнула к ней, нежно положив руку на колено матери. «Мамочка, не плачь».
«Я в порядке, Лили, я не буду плакать. Но –но, знаешь, маме немного страшно». Затем она обратилась к Каран: «Мой брат был таким мягким человеком, но он... он кажется совершенно другим человеком... нет, на самом деле, он стал другим человеком. Он изменился тех пор, как моя невестка и ее ребенок попали, похищенные властями... он изменился. С того момента, сердце моего брата занимала лишь-».
«Месть».
Услышав это Ренка подняла лицо к Каран и слегка приоткрыла рот. Она походила на золотую рыбку, которой не хватает воздуха.
«Йоминг хочет отомстить Номеру 6. Он хочет полностью уничтожить город».
«Да» - ответила Ренка. У нее был хриплый голос. «Да, ты права, Каран. Мой брат никогда не говорил этого. Я ни разу не слышала от него слова «месть». Но я знала. Все-таки я его младшая сестра. Я видела, насколько он изменился, знала, в сердце он поклялся отомстить. Поэтому, я боялась... что однажды это случится. Я волновалась.... но боялась. Мне было страшно».
Губы Ренки дрожали. Ее большие глаза наполнились слезами, она побледнела еще больше. Каран перевела взгляд с Ренки на пустой черный экран.
Ложь, подумала она с негодованием. Не все, но большая часть речи Йоминга – это ложь.
Конечно, власти поместили горожан под бдительный контроль и правили ими, безжалостно манипулируя. Каран и большинство горожан действительно жили в слепом неведении. Да. Многими людьми пожертвовали; неизвестная болезнь распространялась подобно пожару; власти не смогли найти эффективное решение; они открыли огонь по горожанам – это была правда.
Но его утверждение о том, что город предвидел такую ситуацию –эту необъяснимую, страшную ситуацию – и начал разработку вакцины – это была ложь. Если вдруг это и была правда, у властей не было причин не делать прививки населению. Если в Мундроп у них был запас вакцины, просто неверится, что они ее удерживали.
Какой смысл Номеру 6 убивать собственных горожан? Во всяком случае, вреда от этого больше, чем пользы. Они оказались в подобной ситуации именно потому, что вакцины для борьбы с болезнью у них не было. Прямо сейчас все развивалось согласно худшему сценарию.
К тому же – к тому же, Сион не один из них. Сион вернется домой. Сион не относится к тем, кто «больше не вернется». Слова Йоминга – наполовину правда, наполовину ложь. В Мундроп нет вакцины. Это была ложь. Он отличный демагог.
Йоминг манипулировал, подбадривал и тревожил людские страхи вместе с их долго назревающими подозрениями и недовольством Номером 6.
Йоминг, пожалуйста, не надо. Это неправильно. Она подумала о Коке, которая отказывалась покидать сына. Он вспомнила ее невидящие пустые глаза, распахнутые от переполняющей ее скорби.
Это солдаты пристрелили сына Коки. Но Йоминг был отчасти виноват. Йоминг был вовлечен в жестокую смерть мужчины, которого ласково называли «Хороший Парень Аппа».
Правда была благородной, пока оставалась правдой. Так она заставляла мир крутиться. Но сейчас Йоминг не правду говорил. Он выгодно передернул нее ради своих нужд.
«Мой брат изменился» - в отчаянии произнесла Ренка. «Это постепенно началось после пропажи моей невестки, а когда началась эта шумиха, он изменился полностью».
«Ты права» - отрешенно произнесла Каран.
Йоминг ждал. Он затаился, выжидая невозможности – не для того, чтобы покрасоваться на сцене, но именно ради мести Номеру 6.
И это был подходящий момент.
«В бой, в бой, в бой, в бой!».
Его крик гремел у нее глубоко в ушах. Он всколыхнул душу, словно притягательная музыка.
Каран сложила руки на груди.
Нет, Йоминг. То, что ты делаешь, неправильно. Ради чего привлекать столько безымянных людей? Что ты сделаешь из их жертвы? Ты их видишь? Ты видишь лицо каждого человека, когда он умирает, истекая кровью? Ты хоть раз пытался взглянуть на прожитую каждым из них жизнь, проведенные ими дни?
Йоминг, сейчас не время сражаться. У нас нет ни секунды лишней; мы должны найти способ справиться с этой неизвестной болезнью.
Мы должны защищать жизни, не использовать и избавляться от них. Если ты любил жену и сына, ты должен больше уважать жизнь.
Ты – ты собираешься пересечь эту линию?
Пожалуйста. Обращай свои мысли не к группе, народу, горожанам, но к каждому человеку по отдельности! Оставь в своем сердце место для меня, Ренки, Лили, Гетсуяку и всех людей, чьи имена ты не знаешь!
Ты ведь человек, правда? Ты не Номер 6.
«Каран» - произнесла Ренка слабым голосом.
«Что такое?» - Каран собственный голос тоже показался слабым.
«Знаешь... Мне давно хотелось, чтобы вы с моим братом были вместе».
«Почему, Ренка-».
«Ты нравилась моему брату. Я думала, он тебя любит. Когда за обедом разговор касался тебя, брат становился очень тихим. Но он выглядел таким счастливым. Я давно не видела своего брата таким счастливым».
«Ренка...».
«Тогда, однажды, вы с братом поженились бы, Сион вернулся бы домой, я бы родила малышку, и Гетсуяку с Лили пришли бы к вам в гости, чтобы и вы на ребенка посмотрели. Вы с моим братом и Сионом по очереди поцеловали бы малышку, а ты, Каран, испекла бы поздравительный торт. Мы с Гетсуяку потратились бы немного и раздали в всем в Затерянном Городе «Хлеб на Удачу». Это были бы твои маленькие булочки, Каран, и они стали бы символом нашего счастья. Мы бы завернули их в маленькие мешочки, повязав милой ленточкой... Мы бы поделились капелькой счастья со всеми. И Лили, и малышка тоже носили бы ленты. Я бы надела белый нагрудник на малышку и светло-розовый фартук на Лили. Мы бы шли по улице, и Лили несла бы корзинку с «Хлебом на Удачу».Все бы подходили нас поздравить, говоря: «Поздравляем, Ренка. Поздравляем, Гетсуяку, Лили».
«Ренка».
«Это все, чего я хочу. Это совсем немного. Так ведь, Каран? Я ведь не жадничаю?».
«Нет, конечно».
Это было маленькое – такое маленькое желание.
«Тогда почему оно не исполниться? Почему все должно развалиться и исчезнуть? Почему?». Не в силах продолжать, Ренка позволила всхлипу слететь с ее губ. Лили крепко обняла маму двумя руками.
Маленькое, маленькое желание. Но сбыться оно не может.
Пока они жили в Номере 6, всех их надежды напоминали песочные замки. Они слишком легко таяли. Что же нам делать? Что мы должны сделать, чтобы наши жизни строились на твердой почве вместо песка?
Если Номер 6 не идеальный город, тогда что «идеал» должен означать? Как нам создать абсолютно новый мир, отличный от Номера 6?
«Ренка, Йоминг ведь не один работает, да?».
«Нет... должны быть другие люди, пережившие то же самое – те, кто потерял семью».
«И Йоминг с ними, верно? Они должны действовать вместе».
«Да, я в этом уверена».
«У тебя есть идеи, где они могут быть?».
Поразмыслив пару секунд, Ренка покачала головой.
«Нет. Кажется, их студия в каком-то подвале. Ему нужно было соответствующее оборудование, чтобы снять видео».
«Ты права. Но никто из нас не знает, где это. Мы не можем встретиться с Йомингом».
«Каран» - Ренка протянула руку. Каран сжала ее. «Что я буду делать, Каран? Что мне делать?».
Каран ощущала присутствие. Оно давило на нее с улицы.
В бой, в бой, в бой, в бой.
Уничтожьте, уничтожьте, уничтожьте, уничтожьте.
Убейте, убейте, убейте, убейте, убейте.
«Давай обдумаем это, Ренка». Она нежно обхватила рукой живот Ренки. Затем коснулась щеки Лили.
«У нас еще есть надежда».
«Что?».
«Надежда. Малыш в твоем животе и Лили – они наша надежда. Мы должны постараться, чтобы эти дети смогли жить в реальном мире. Верно, Ренка? У нас есть наши дети. Не всю надежду у нас забрали».
«И Сион тоже». Ренка вытерла свои слезы и кивнула. «Сион тоже наша надежда, так ведь? Большая к тому же».
«Мм-хмм. Спасибо, Ренка».
«Он скоро вернется» - неожиданно выпалила Лили. «Братик скоро вернется домой. Я знаю».
«Пожалуй, Лили». Каран подняла Лили и поцеловала ее в щеку.
«Это правда» - настаивала девочка. «Он правда возвращается».
Сион... возвращается домой.
Пожалуйста, возвращайся, Сион. И ты, Сафу, тоже.
Пожалуйста, вернитесь целыми.
Я молюсь за вас.
Она молилась и за мальчика по имени Нэдзуми, которого никогда не видела.
Я хотела бы встретиться с тобой, Нэдзуми. Хотела бы увидеться с тобой и поблагодарить. Хочу, чтобы ты знал, насколько я благодарна за твою поддержку. Сион, Сафу, Нэдзуми. Вы тоже моя надежда. Моя главная надежда.
Возвращайтесь ко мне.
* * *
Ратуша Номера 6, неофициально прозванная Мундроп, была окружена.
Горожане столпились на площади и наводнили улицы. Каждый выкрикивал слова протеста. Их голоса сливались в один и гремели так громко, что, казалось, даже козырьки на зданиях тряслись.
Но каким бы сильным не был шум, кабинета мэра он все равно не достигал. Кабинет находился на последнем этаже здания, в нем были звуконепроницаемые стены и окна. Что бы ни случилось снаружи, тишину внутри ничто не могло нарушить.
«Почему? Почему случилось нечто подобное?» - прервал молчание мэр, крутанувшись и махнув кулаком.
«Фенек, может, успокоишься?» - ответил мужчина в лабораторном халате. «Тебе в последнюю очередь стоит волноваться». Он откинулся на спинку кожаного кресла и скрестил ноги.
Жалкий, подумал он и мысленно прищелкнул языком. Он всегда таким был. Амбициозный, но робкий, еще и трус. Мужчина поменял положение ног, заново скрестив их.
Но он смог зайти так далеко именно из-за робости и трусости. Он никому не открывает свое сердце. Он никому не доверяет. Он ко всему относится с подозрением и действует осторожно. Вылитый фенек, самая мелкая лисица, обитающая в пустыне.
Мэр ходил по комнате. Он деловито шагал взад и вперед. Толстый ковер поглощал почти все звуки от его шагов.
«Так не должно было быть. Горожане должны были собраться у Мундроп, чтобы отметит Святой Праздник и величие Номера 6, так ведь? Только подумать, что все обернулось так – вот так, я – как вообще подобное могло произойти?»