ПОКРОВСКАЯ ЦЕРКОВЬ И НАРЫШКИНСКОЕ БАРОККО
Юрий ЛИННИК
1. Покровская церковь – и московское барокко: эта ассоциация закономерна. Теперь даже стереотипна – её закрепила Википедия, имея в виду ещё и кижский шедевр: «Многоглавые пирамидальные силуэты храмов развивают идеи каменных центрических построек «нарышкинской» архитектуры конца XVII века». Инвариант схвачен очень точно: именно очертания – двумерные проекции – тут поразительно близки. Как если бы мы сравнивали тени. Они ничего не говорят о материале, из которого построены храмы – то ли из камня, то ли из дерева. Фиксируются только контуры. Оказывается, это очень много – на первый план выдвигается существеннейшая информация. Два Покрова – в Филях и в Анхимове – изоритмичны. Или коллинеарны. Один почерк! В нашем случае – уточняем – один стиль. Ведь и графология делает очень сложные выводы о человеке на весьма простой основе: всего лишь по-разному проявляющая себя линия – и ничего больше. Но в ней параметры личности! Так и здесь: линия – её экспрессия – отражает радикальные изменения в жизни художественного сознания. Вот абрис традиционного пятиглавия – а вот очерк любого из нарышкинских храмов: разве не понятно, что в архитектурную форму вошло новое дыхание – сильное и порывистое? Так и должно быть при движении – архитектура и впрямь обрела его. Это восхождение ввысь. Взгляд не может остановиться – он вовлечён в неизбывную тягу. Вертикальная энергия бьёт ключом – буквально фонтанирует: нет никаких признаков, что она может иссякнуть. В каскадной структуре задана бесконечно прекрасная прогрессия: мы реально переживаем, как с набором высоты убывает сила тяжести. Новый рисунок! Новая динамика! Новое мироощущение! 2. Народное предание настойчиво связывает создание Покровской церкви в Анхимове с именем Петра I. Будто он самолично набросал схему церкви, которая по праву считается мощной новацией – тогда это ошеломительное творение не анонимно, а имеет автора в лице самого российского императора. Иногда легенда детализируется: якобы Пётр I консультировался у голландского архитектора – тот даже принимал непосредственное участие в строительстве. Подобного рода мифы – своего рода индикаторы. Косвенно они указуют на нечто серьёзное. Так, предание о Покровке хочет исподволь увязать эстетику храма, в которой доминируют исконные для русского деревянного зодчества принципы, с личностью Петра I, известного прозападной ориентацией не только в политике, но и в сфере художнических предпочтений. Понятно, что подразумевается петербургский период в жизни самодержца – через пробитое им в Европу окно хлынули чужеземные архитектурные влияния. Барочные образы первенствовали среди них. Московское барокко – и барокко петербургское: принято их резко противопоставлять. Архитектурные вкусы Петра I увязываются исключительно с основанной им Северной Пальмирой. На самом деле картина гораздо сложнее. Пётр I стоял у колыбели московского барокко: пестовал ранние ростки – и деятельно содействовал быстро наступившему, поражающему своей пышностью цветению. В широком спектре московского барокко выделяются и главенствуют две линии – нарышкинская и голицынская. Лев Кириллович Нарышкин (1664–1705) и Борис Алексеевич Голицын (1654–1714) – наиближайшие и наивернейшие сподвижники Петра I. Кого можно поставить рядом? Некого! Оба одарили русскую культуру памятниками величайшего значения. Лев Кириллович Нарышкин – брат матери царя Натальи Кирилловны – начал строить филёвскую церковь в 1690 г. Чертежи выполнил сам. Может, и идея его? С выводами спешить не следует. Но надо признать: идея – грандиозная. Архитектурная форма претерпела в ней удивительные преобразования. Объёмы сложно дифференцировались – образовали иерархический порядок – подчинились единому ритму. Выплеск витальности взметнулся вверх, вскипая на пути пеной узорочий! Что жизнерадостней этого храма? Юный Пётр I пожертвовал на декор церкви 400 червонцев. А в 1703 г. из Нарвы привёз для неё витражи. Дядя своеобразно отблагодарил племянника: в украшении центрального и западного куполов по его решению были использованы образы короны и двуглавого орла – знак близости к царю. 3. Знаменскую церковь в Дубровицах Б.А. Голицын заложил всё в том же приснопамятном 1690 г. Только что кончилась опала князя – ровно год его питомец пребывает у власти. Сколь утвердительно – и победительно – возносится к небу столп храма! У него нетривиальное завершение: царская корона. Спустя годы митрополит Московский Филарет (Дроздов) скажет о Знаменской церкви точно и проникновенно: «При воззрении же на образ его устроения и украшения, нельзя не заметить, что храмоздатель старался произвесть нечто необыкновенное, возбудить особенное внимание зрителя». Именно необыкновенное! Именно возбуждающее особое внимание! Поначалу кажется: мера оригинальности храма зашкаливает наши перцептивные возможности – мы не справляемся с преизбытком новизны. Словно два друга-сослуживца соревнуются в сотворении новых форм красоты. Построенные ими храмы, находясь в одном стилевом русле, вместе с тем самобытны. Но вот аналогии: 1) подчёркнутый вертикализм; 2) наличие крещатого – четырёхлепесткового – основания. Эти признаки мы находим у наших и Покровки, и Преображенки. Прямые связи тут отсутствуют. Даже если обонежские плотники бывали в Москве, то всё же не столичные впечатления предопределили поэтику их созданий, а личные озарения, попадавшие в резонанс внутренней логике деревянного зодчества – глубинным алгоритмам его развития. Тем не менее выявляемые параллели закономерны. Если это отчасти и субъективное ассоциирование, то за ним следует анализ, выявляющий реальность и значимость находимых соответствий. Знаменскую церковь в Дубровицах освятил 11 февраля 1704 г. митрополит Рязанский и Муромский Стефан (Яворский). На торжестве присутствовал Пётр I. 4. Всё же ни Л.К. Нарышкин, ни Б.А. Голицын не могут быть названы родоначальниками московского барокко. У них были предшественники. И находились они во вражеском стане – среди лютых противников Петра I. Новый барочный облик Новодевичьему монастырю придала царевна Софья – внутри его сказочных сцен пресеклась жизнь гордой и властной регентши. История сохранила мало имён древнерусских зодчих. Всё чаще выясняется: информация о них – баснословная. Пётр Потапов: что о нём правда – что вымысел? Весьма устойчиво представление о том, что именно Пётр Потапов – с благословения Софьи Алексеевны – дал Смоленскому собору (1524–1525) феерическое обрамление. Чего стоит монастырская колокольня! Это самая взлётная – чувствуете, как пружинят ярусы? – в сонме звонниц. А башни с фантастикой кружевных завершений? Существует тенденция: расширять круг авторства Петра Потапова. Так, ему приписывают храм архангела Михаила в Тропарёве (1693–1694) – это реалистично, поскольку под церковь была отведена земля, принадлежащая Новодевичьему монастырю. С именем Петра Потапова связывают храм Воскресения Христова в Кадашах (1687–1695). Он находился на прямой, соединяющей Ивана Великого и коломенское Вознесенье – какая дивная перспектива некогда просматривалась в Москве! Троекратно здесь утверждается идея высотности, осенявшая и севернорусское деревянное зодчество. Известны попытки подтянуть к Петру Потапову церкви и Покрова в Филях, и Знамения на Шереметьевом дворе. Правдоподобность этих гипотез близка к нулю. Но вот утверждение, которое трудно оспорить: храм Успения на Покровке – детище нашего зодчего (169 –1699). Надпись, вырезанная на камне, гласит: «Лета 7214 (1696) октября 25 дня. Дела рук человеческих делал именем Петрушка Потапов». Одна из самых чудных церквей России была порушена в 1936 г. Это был любимый храм Ф.М. Достоевского. Вот что пишет о нём Д.С. Лихачёв: «В юности я впервые приехал в Москву, и нечаянно набрёл на церковь Успения на Покровке. Я ничего не знал о ней раньше. Встреча с ней меня ошеломила. Передо мной вздымалось застывшее облако бело-красных кружев. Не было «архитектурных масс». Её лёгкость была такова, что вся она казалась воплощением неведомой идеи, мечтой о чём-то неслыханно прекрасном». Храмом восхищался Б.Ф. Растрелли. Существует мнение: от церкви Успения на Покровке он получил импульсы, сказавшиеся в проекте Смольного собора. Значительнейшая связь! Мастер елизаветинского барокко берёт уроки у мастера барокко нарышкинского. Ведь именно к этой стилистической линии принято относить выдающееся произведение Петра Потапова. Храм Успения на Покровке запечатлел Дж. Кваренги. Вот два слайда: рисунок итальянского зодчего – и изображение вытегорского многоглавия. Накладываю их друг на друга. Поразительный унисон! Один эйдос ищет воплощение в разном материале – в разных регионах – в разное время. 5. Царевна Софья была высокообразованной женщиной. Она любила латынь Известны её стихотворные опыты. В своём тереме Софья Алексеевна поставила пьесу Мольера «Лекарь поневоле». Как и нелюбимого брата, её влекла Европа – и Западная, и Восточная. Среди языков, которыми она владела, особо отметим польский. Правой рукой царевны был князь Василий Васильевич Голицын (1643–1714). Настоящий эстет! Он умел снимать сливки с европейской культуры. Хоромы князя напоминали музей. В 1686 г. В.В. Голицын – «царственныя большия печати и государственных великих посольских дел сберегатель, ближний боярин и наместник новгородский» – заключил вечный мир с Речью Посполитой. С этим событием связано такое понятие: польский коридор. Как штрек пробили! По нему хлынула информация, весьма определённо повлиявшая на отечественную архитектуру – и каменную, и деревянную. Говоря о русском барокко, обычно выделяют три канала влияния: – петровское барокко ориентировалось на северноевропейские образцы (Швеция, Голландия, Германия); – голицынское барокко впитывало – через посредничество Австрии – опыт Италии; – тогда как нарышкинское барокко находилось как раз в стрежне того потока, который образовался благодаря дипломатическим талантам В.В. Голицына. Польское – украинское – белорусское: туда были обращены взоры зодчих. Многоветвист голицынский род. Василий Васильевич и Борис Алексеевич были двоюродными братьями. Поначалу они дружили. Потом между ними произошло размежевание: первый пошёл за Милославскими – второй за Нарышкиными. Одну из самых жутких распрей в нашей истории ярко запечатлела отечественная живопись. Сопоставим две картины. А.Н. Корзухин. Мятеж стрельцов в 1682 г.: на глазах мальчика Петра – по наущению Ивана Милославского – чинится кровавая расправа над молодыми Нарышкиными. Г.Н. Горелов. Осмеяние трупа Милославского: после подавления второго стрелецкого мятежа Пётр I повелел эксгумировать прах своего врага, пролежавший в земле уже четыре года – на свиньях тело перевозят в Преображенское. Расправа над мертвецом? Смутившись поступком пращура, Николай II запретил к показу это полотно. Как сие ни странно, но враждующие партии порой находили что-то похожее на компромисс – примирялись на стезе архитектуры. Нигде больше! А здесь мы наблюдаем загадочные предварения – тонкие контрапункты – внятные созвучья. Похоже на сотворчество. Созидается один стиль. Но делается это в разных станах – на фоне политической борьбы. В качестве иллюстрации – интересный сюжет. 6. Пётр Иванович Прозоровский (1645–1720), соратник Петра I, весной 1684 г. выдал свою дочь за Ивана Алексеевича Голицына, брата Бориса Алексеевича. Свадьбу сыграли в усадьбе Петрово-Дальнее. Спустя месяц тут заложили храм в честь Успения Богородицы. Именно в этот момент – и на этом месте – сейчас появится тень Василия Васильевича Голицына. Это время относительного – или скажем так: исторически вынужденного, а потому и преходящего – перемирия между Милославскими и Нарышкиными. Софья – дочь Марии Ильиничны Милославской – в фаворе. Пётр – сын Настасьи Кирилловны Нарышкиной – ещё мальчик. Память их общего отца – царя Алексея Михайловича – не станет связующим фактором. В Петрово-Дальнем Василий Васильевич впервые чётко заявляет свою архитектурную программу. Усадебный храм возводится в соответствии с его замыслом. При освящении будет присутствовать Софья. Всмотритесь: Успенская церковь в Петрово-Дальнем – как набросок церкви Покрова в Филях. Перед нами первый в России – коломенское Вознесенье особый случай – каменный храм типа восьмерик на четверике. Однако деревянное зодчество уже знало это решение (Чёлмужи – 1605, Пурнема – 1618, Кургомень – 1623, Линдозеро – 1634, Малошуйка – 1638, Пияла – 1651 и др.). Влияние исконного на позднее? Подражание? Скорее выразительнейший пример конвергенции. Храм в Петрово-Дальнем погиб. Однако у него есть зеркально точный двойник – церковь Спаса Нерукотворного в Гирееве (1714–1718). Реплику сделал уже знакомый нам И.А. Голицын, зять П.И. Прозоровского. Башенная структура – звучные аккорды ярусов – четыре трёхлепестковых циркульных притвора: эта композиционная схема, впервые опробованная В.В. Голицыным, впоследствии будет проварьирована многократно. Как в рамках московского барокко, так и далеко за его пределами. Перспективный приём, полюбившийся русским зодчим, станет эталонным. Или стереотипным. В.В. Голицын обратится к нему ещё один раз – правда, с коррективами, без буквализма – при возведении церкви Иосафа-Царевича Индийского в усадьбе Измайлово (1684–1687). Можно встретить утверждение, что донатором здесь была сама царевна Софья – князь переводил на язык чертежа её указания. Интригующее вероятие! Обратим внимание на нововведение: в Петрово-Дальнем скрытый притворами, четверик теперь проявился – как бы вышел наружу. На том месте, где ныне стоит серое и скучное здание Госдумы, некогда высилась красавица-церковь, посвящённая Параскеве Пятнице. Её построил В.В. Голицын (1686–1687). Зависимость от украинских образцов очевидна. Но много своего, самобытного. Необычно высокий и массивный четверик увенчан крещатой структурой. Из неё вырастают – малый над большим – два восьмерика. Знакомая геометрия! Множество её модификаций мы встречаем в деревянном зодчестве Русского Севера. Пятницкая церковь на Охотном ряду дала ощутимый толчок развитию русской архитектуры. В.В. Голицына не вычеркнешь из её истории: поворотные моменты – важнейшие бифуркации в эволюции формосложения – связаны с художническим поиском князя. Кончил Василий Васильевич плохо. Свергнув Софью, Пётр I подвергнет её наперсника жёсткой опале – сошлёт в далёкую Мезень. Четверть века В.В. Голицын проведёт в изгнании. Упокоится в Красногорском монастыре. Крещатая система, дважды использованная князем, полюбилась и на Мезени. Михаилоархангельская церковь на её берегах – в славном селе Юрома – построена синхронно с голицынской Пятницкой церковью. Разные памятники! Но вот впечатляющий изоморфизм: крестовидное завершение – и вывод вертикали из его средоточия. Покровская церковь – по параметру своего перекрытия – входит в этот ряд. Подобные параллели требуют философского осмысления. 7. Анхимовская Покровка и Кижская Преображенка дают редчайшую возможность сравнивать – исходя из критерия эволюционного совершенствования – два схожих и близких во времени шедевра. Но и на материале нарышкинского барокко мы можем сделать нечто подобное! Церковь Знамения на Шереметьевом дворе (1689–1691) – и церковь Покрова в Филях (1690–1693): это почти что близнецы. Подчеркнём: почти что! Первая церковь – эскиз, намётка; вторая – законченный вариант. Что добавил Лев Кириллович к филёвскому изводу? Легко перечислить формальные признаки. Но главное – в неуловимом. В несказанном! Поэзии стало больше. Подобные преобразования, уходящие от попыток вербализации, мы наблюдаем, смещаясь из Анхимово в Кижи. Оставаясь верным своему канону, нарышкинское барокко в то же время имеет склонность к вариациям – хочет быть разнообразным. Церковь Петра и Павла в Петровско-Разумовском построена кораблём. Трапезная – кафоликон – алтарь: вся структура вытянута с запада на восток. Схоже организована Ильинская церковь на Водлозере (1798). Упоминаем её для расширения контекста. Вторжение морских реалий в архитектурный словарь понятно. Конец XVII века отмечен развитием флота. Пётр I направляет этот процесс. Вот и восьмерик ассоциируется с маяком. Храм-корабль в Петровском-Разумовском благословила на долгое плавание Анна Леонтьевна Нарышкина – мать Натальи, Ивана, Афанасия, Мартемьяна и Льва, бабушка Петра I († 2 июня 1706 г.). Строительство она задумала в 1683 г – вскоре после кремлёвской трагедии, отнявшей у неё Ивана и Афанасия. Пострадал и её муж: Кирилла Полуэктовича насильно постригли в монахи – оторвали от поредевшего семейства. Храм строился долго. Освятили его в 1691. Вероятно, именно в Петровском-Разумовском началось нарышкинское барокко – Лев Кириллович, владелец имения, вместе с матерью дал ход плодотворнейшему процессу. Юный царь обожал и дедовскую вотчину, и её церковь. Здесь он пел на клиросе. Сюда вкладывал ценные богослужебные книги. Храм взорвали в 1934 г. в ознаменование десятилетия со дня смерти В.И. Ленина. Изумительную вариацию на тему своего родового барокко оставил Мартемьян Кириллович Нарышкин (1865–1697). Троицкая церковь в Троице-Лыкове (1690–1697) очень близка по архитектонике филёвскому храму. Но она чисто белая! Сопоставляя два храма-сродника, глубже понимаешь, какую важную роль в архитектуре играет цвет. Покров в Филях: игра красного и белого создаёт праздничное, приподнятое настроение – хочется христосоваться пасхальными яйцами. Троица в Троице-Лыкове: ангельская белизна наводит на мысли о вечности. Мистериальная монохромия! Троицкий храм соединяют с именем Я.Г. Бухвостова. Как и зачарованную, кажущуюся пришелицей из иномира Спасскую церковь в Уборах (1694–1697). А ещё и строгую, собранную, ритмически безупречно выверенную надвратную церковь Новоиерусалимского монастыря (1694–1697). Это был зодчий? Или просто подрядчик? У специалистов на этот счёт всё больше вопросов и сомнений. Как бы то ни было, но это прочная корреляция: Яков Бухвостов – и нарышкинское барокко. 8. Очень точен в своих наблюдениях и выводах Д.С. Лихачёв: Русь вышла из эпохи Средневековья, миновав стадию Ренессанса – его заменило Барокко. Возрожденческий дух! Мы угадываем его и в нарышкинских постройках, и в наших северных многоглавиях. Тут всё работает на подъём – на восхождение – на воспарение. Общий камертон: как он возникает? И как подчиняет себе формообразование, протекающее в разных условиях? Хорошо рифмуются каменные и деревянные шатры. Пусть менее точно, но очень красиво – гулко и долго – откликаются друг в друге ярусные храмы, выполненные в этих материалах: скажем, я бы поставил рядом филёвскую церковь Покрова – и Преображенскую церковь из Козлятьева (1756). Переклички захватывают! Нарышкинские храмы часто возводились на месте деревянных церквей. Прямая – буквалистская, копиистская – преемственность исключена: барокко – это новое. Это вне аналогий! И всё же какие-то элементы всенепременно переходили от дерева к камню. Наследственность проявляла себя – несмотря на все мутации формы. Передача шла и в противоположном направлении: от камня к дереву – от городского к сельскому. Крестьянское искусство реагировало на подвижки цивилизации, порой теряя – и это печально – свою исключительную специфику. Нарышкинское барокко обращено и к своему, и к чужому. Оно органично продолжает национальную традицию – и вместе с тем ассимилирует европейскую стилистику. Обратим внимание на то, как размещаются главы и в нарышкинских церквях, и в обонежских многоглавиях: не по углам четвериков и восьмериков, а соответственно сторонам света – строго по азимуту. Такой тип ориентации идёт от восточноевропейского барокко. Нарышкинскому стилю присуща – прибегнем к великому понятию Ф.М. Достоевского – всемирная отзывчивость. Сколь естественно он ассимилировал ордерность западной архитектуры! Вот реминисценции характерной для маньеризма вычурной декоративности. А это явные готицизмы. Ранний ренессанс: пожалуй, здесь больше всего аналогий – это указует на единую логику в развитии искусства. Нарышкинское барокко демонстрирует готовность русской души к широкому и смелому синтезу. Причастен ли Пётр I к созданию Покровской церкви в Анхимове? Одно несомненно: она не могла быть вчуже человеку, на чьих глазах творилось нарышкинское барокко – царь был одним из первых его ценителей. Как не узнать в онежском многоглавии нечто очень и очень созвучное ранним московским впечатлениям? Это благодатно: приехать в Фили – или посетить Богословку. Оба храма в честь Покрова – и каменный, и деревянный – инициируют схожие чувства. Глядите, как расступается пространство – и вертикальная тяга легко поднимает в зенит ставшие невесомыми массы. Формы организованы ступенчато. Упоительная взбежка! Вертикаль раз и навсегда взяла вверх над горизонталью. Храмы делают нас небожителями.
ПРИЛОЖЕНИЕ ©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.
|