Главная | Обратная связь

Национальный исследовательский Томский государственный университет

ТЕОРИЯ ОБЩИХ БЛАГ И УПРАВЛНИЕ ИМИ В РЕЖИМЕ КОЛЛЕКТИВНОЙ ФОРМЫ СОБСТВЕННОСТИ

В. В. Житник

Национальный исследовательский Томский государственный университет

Настоящая статья посвящена теории общих благ (theory of common goods), активно исследуемой в настоящее время как в зарубежной, так и – в последнее время – отечественной экономической науке. Цивилистика заинтересована в междисциплинарном подходе для решения поставленных перед ней задач, в частности – в использовании для развития российского гражданского законодательства о формах собственности результатов экономического анализа управления общими благами.

В экономической науке все блага разграничиваются на четыре типа: частные блага (private goods), публичные блага (public goods), клубные блага (club goods) и общие блага (common goods). То или иное благо относится к одному из четырех указанных типов в зависимости от того, отвечает ли оно одновременно двум признакам: исключаемости из общего потребления (excludability) и конкурентности (rivalry)[1].

Наличие первого из двух указанных признаков обусловлено тем, можно ли физически исключить доступ к благу тех потребителей, которые за него не платят. Большая часть благ характеризуются свойством исключаемости: доступ к продуктам питания, одежде и многим другим благам без их оплаты легко блокируется. Однако встречаются и такие блага, исключить пользование которыми нельзя. Так, невозможно каким-либо образом ограничить использование моряками света маяка для целей навигации. Нельзя запретить всем желающим бесплатно любоваться на такие архитектурные произведения, как Собор Василия Блаженного, Эйфелева башня, Бранденбургские ворота. Это как раз общие блага: common goods и public goods[2].

Конкурентность блага – это характеристика, демонстрирующая возможность пользования благом несколькими потребителями так, чтобы его потребление одним не влекло уменьшение потребления другим. Наиболее яркими примерами неконкурентных благ являются, к примеру, воздух, которым все жители Земли могут дышать, не ущемляя друг друга, а также радио-передачи, которые могут иметь неограниченное количество слушателей[3].

Общие блага (сommon goods или commons), о которых идет речь в настоящей работе и к которым относятся, например, пастбища, водоемы, лесные угодья, полезные ископаемые, характеризуются одновременно неисключаемостью и конкурентностью. Действительно, обычно сложно ограничить доступ населения к местным водоемам, что говорит об их неисключаемости. При этом улов одного рыбака сокращает потенциальный улов другого, что свидетельствует о конкурентности данного блага.

Теория общих благ включает в себя споры о том, какая форма собственности наиболее эффективна для управления этими благами. В середине 20 века западные экономисты заговорили о так называемой «трагедии общин»[4]. Трагедия общин заключается в том, что использование ограниченного ресурса многими индивидами приводит к быстрому истощению блага, и, в результате, ни один пользователь не удовлетворяет потребности в благе. Из этого следовал вывод, что режим общей собственности на практике совершенно неэффективен, ибо каждый пользователь-сособственник думает только о собственных интересах[5].

На основе теории «трагедии общин» в экономической науке сформировалось два подхода к решению этой проблемы. Сторонники первого подхода видят единственный выход в государственном регулировании. Поскольку пользователи преследуют исключительно свои цели, то общее благо, будь то земля, недра, лесные массивы, должны принадлежать государству. Второй подход основывается на доводе о том, что государство не должно вмешиваться в экономику. «Трагедии общин» поможет избежать режим частной собственности на ограниченный ресурс[6]. Иными словами, панацея заключается в приватизации конкурентного блага.

До недавнего времени учёные не находили третьего выхода. Однако в 2009 году вышла в свет работа ученого-экономиста Э. Остром, за которую автор получила Нобелевскую премию по экономике. В своей работе Э. Остром исследовала опыт управления общими благами в режиме коллективной собственности, то есть без вмешательства государственных органов и без приватизации соответствующих благ, таких стран, как Швейцария, Япония и Турция. В результате проведенных исследований Э. Остром и ряд её последователей разработали институциональный подход, согласно которому коллективная форма собственности вполне применима на практике, и для эффективного использования ресурса вовсе необязательно предоставлять его в неограниченную частную или государственную собственность. Коллективное управление пастбищами, лесным хозяйством, водными ресурсами позволяет учесть интересы и потребности всех пользователей блага, при том, что те соблюдают установленные общиной правила его использования, а также поддержать ресурсную систему в состоянии, допускающем неистощительное использование благ[7].

В своём исследовании Э. Остром приводит следующие примеры управления общими благами.

В Аланье (Турция) в начале 1970-х годов сложилась сложная экономическая ситуация, угрожавшая существованию рыболовного промысла. Неограниченное увеличение вылова рыбы вело к росту напряженности между рыбаками, что, в свою очередь, повышало производственные затраты. В целях эффективного и неконкурентного использования водоёмов был создан рыболовный кооператив, состоящий из профессиональных рыбаков. По общепринятым правилам, каждый сезон составлялся список рыбаков, имеющих право лова. Между ними распределялись рыболовные участки таким образом, что поставленные на одном участке сети не блокируют рыбу, которая может ловиться на соседних участках. Подобная система приводила к тому, что все заинтересованные в использовании блага получали необходимое без конкуренции и конфликтов между собой, а ресурс долгое время не истощался[8].

Подобные примеры приводятся и в отношении луговых пастбищ в Швейцарии и Японии. В швейцарской деревне Тёрбель в 15 веке местными крестьянами-общинниками была создана ассоциация, имевшая целью улучшение регулирование использования лесов и лугов. Крестьяне изготавливали сыр, поэтому им необходимы были правила, регулировавшие порядок выпаса скота. В результате, согласно принятым правилам, ни один житель, являвшийся сособственником общинного луга, не мог посылать на луг больше коров, чем он мог прокормить в течение зимы. Также правила ограничивали круг сособственников: иностранец, занявший участок в деревне, не мог приобретать права на общинные луга и производить заготовку леса. Подобный режим сложился в японских деревнях Хирано и Нагаике[9]. Таким образом, коммунальное землевладение, по мнению экономиста Р. Неттинга, поощряет как доступ к определённым видам ресурсов, так и их оптимальную переработку, вознаграждая всё сообщество результатами мероприятий по их сохранению, необходимых для защиты этих ресурсов от исчезновения[10].

В исследовании описывается также опыт управления ирригационными системами в Испании, в области Мурсия. Право фермера, живущего в Мурсии, на воду из ирригационной системы привязано к праву на землю. Для экономного использования воды в той области, где редко выпадают осадки, были сформулированы правила о том, что каждый фермер может забирать воду только в течение определённого временного промежутка и использовать её по своему усмотрению[11].

По мнению Э. Остром и Р. Неттинга, опыт развития коллективной собственности в этих странах говорит в пользу целесообразности этого института. Частная собственность одного лица на общее благо исключает его использование другими лицами, а выбор в пользу государственного регулирования создаст сложный бюрократический аппарат.

Коллективная форма собственности применима в отношении добычи и использовании полезных ископаемых. Интересный пример приводят уже российские экономисты Рязанов В.Т. и Осадин Н.Н. – штат Аляска. Добычу нефти на Аляске осуществляют частные компании, однако четвертую часть доходов от её продажи предприятия отчисляют в Нефтяной Фонд штата Аляска, из которого всем жителям штата выплачиваются ежегодные дивиденды. Нужно всего лишь быть жителем штата Аляска, чтобы стать одним из сособственников доходов с аляскинской нефти. При этом такой режим не препятствует развитию частного сектора экономики, а значит и конкуренции[12].

Институциональный подход, разработанный в западной экономической науке, находит сторонников и среди российских учёных. Однако среди юристов-цивилистов нет единодушия в данном вопросе. Например, Суханов Е.А. и Сергеев А.П. настаивают на том, что в действительности существуют только две формы собственности – частная и публичная, т.е. государственная[13]. Коллективная собственность как правовая и экономическая категория существовать не может, так как объект собственности принадлежит всегда только конкретному лицу[14]. Кроме того, Гражданский Кодекс РФ предусматривает режим собственности юридических лиц, но эта частная собственность.

Но высказываются и другие мнения. Так, Толстой Ю.К. говорит о правомерности выделения коллективной собственности в сфере жилищного фонда[15]. Кроме того, по мнению некоторых российских ученых-экономистов, опыт Аляски, как и других стран, богатых природными ресурсами, может вполне найти применение в современной экономике России. Его преимущество состоит в том, что он позволяет обеспечить достаточно эффективное сочетание государственно-общественного регулирования с предпринимательской деятельностью в организации самого производства нефтедобычи. Одновременно использование такой разновидности коллективной формы собственности, как общенациональная, путем введения демократического механизма распоряжения над получаемыми рентными доходами в этой отрасли может оказаться вполне успешным с точки зрения реализации общественных интересов и сдерживания тенденции бюрократизации хозяйственной деятельности[16].

Общественная собственность может появиться в российском законодательстве, тем более, что Конституция РФ в части 2 статьи 8 оставляет перечень возможных форм собственности в России открытым, но данный вопрос потребует научных изысканий, а также внесения изменений в ряд нормативных актов, прежде всего Земельный и Водный Кодекс РФ: по российскому законодательству, земля и водные объекты могут находиться в частной и федеральной собственности.

На наш взгляд, результаты и основные выводы институционального подхода применимы к российской действительности, особенно в плане использования природных ресурсов, что позволит избежать как бюрократизации доходов, так и их сосредоточения в собственности частных предприятий.

 

 

[1] Ostrom E. The Drama of the commons. Washington. National Academy Press. 2001. С. 7.

[2] Там же. С. 7.

[3] Там же. С. 9.

[4] Маттеи У., Суханов Е. А. Общие положения права собственности. М.: Юристъ.2006.С. 24.

[5] Там же. С. 25.

[6] Tragedy of the commons // Wikipedia, the free encyclopedia. - URL: http://en.wikipedia.org/wiki/Tragedy_of_the_commons.

[7] Ostrom E. The Drama of the commons. Washington. National Academy Press. 2001. С. 28.

 

[8] Остром Э. Управляя общим. М.: Ирисэн-Мысль. 2011. С. 53-54.

[9] Остром Э. Управляя общим. М.: Ирисэн-Мысль. 2011. С. 136.

[10] Остром Э. Управляя общим. М.: Ирисэн-Мысль. 2011. С. 132.

[11] Остром Э. Управляя общим. М.: Ирисэн-Мысль. 2011. С. 154.

[12] Рязанов В. Т., Осадин Н. Н. Общественная собственность и её роль в формировании рыночной модели экономики России // Проблемы современной экономики. 2006. №1/2 (17/18) С.1.

[13] Гражданское право. Т.2. МГУ. Под редакцией Суханова Е.А. М.: Волтерс Клувер. 2005.С.26.

[14] Гражданское право. Т.1. Под редакцией Сергеева А.П. М. Велби. 2011. С. 625.

[15] Гражданское право. Т.1. Под редакцией Сергеева А. П., Толстого Ю.К. М.: Проспект. 2002. С. 413.

[16] Рязанов В. Т., Осадин Н. Н. Общественная собственность и её роль в формировании рыночной модели экономики России // Проблемы современной экономики. 2006. №1/2 (17/18) С.3.