Главная | Обратная связь

Учение об обозначающем учение об обозначаемом 7 страница

По учению Антисфена, все действительное индивидуально, & индивидуальное неопределимо. У отдельных субъектов впечат­ления различны. Поэтому во всех случаях утверждение и отри­цание равно истинны. Нет вообще ложного высказывания, нет обмана. Все истинно. Антисфен обосновывает это положение следующим аргументом. Суждение есть нечто cyoi.ee. Если бы суждение было ложным, то сущее было бы не сущим. А так как это невозможно, то всякое суждение необходимо истинно. В теории суждения Антиофена слышится отзвук положения Пар-менида о том, что несуществующего нельзя ни мыслить, «и вы­сказать.

Несмотря на то, что логические взгляды киников были близ­ки учениям элеатов и софистов, в решении основного философ-

ского вопроса они были материалистами, а в теории познания – сенсуалистами.

Киническая философия была идеологией деклассированных низов рабовладельческого общества. Киники считали противо­естественным деление людей на рабов и рабовладельцев. Они отрицательно относились и к монархии, и к аристократии, и к демократии. Их идеал – уничтожение государства, анархизм и космополитизм.

Киренская школа (основатель Аристипп) сделала глав­ным принципом своей философии ощущение, которое представи­тели этой школы рассматривали как критерий истины и блага. Полагая истинность ощущения в основу своей теории познания, киренаики видят в ощущении «не то, что в нем, не содержание ощущения, но его само как ощущение», т.е. сам психический процесс в отвлечении от отражаемого в нем объективного ми­ра 6. По их учению, наши восприятия суть чисто субъективные состояния индивида и не дают нам никакого знания о вещах вне нас. Мы сознаем, что имеем ощущения сладкого, белого и т.д., но предметы, производящие эти ощущения, скрыты от нас. От нас скрыто, сладок ли предмет, бел ли он и т.д. Один и тот же предмет нередко производит на различных индивидов совер­шенно разное впечатление, и даже у одного и того же субъекта в разное время один и тот же предмет вызывает различные ощу­щения. Сверхиндивидуального критерия истины нет. Решение большинства тут не может иметь значения. Познаваемы только психические состояния индивида. Поэтому противоположные ут­верждения могут быть одновременно истинны.

Возможно, что вещи в самих себе совершенно иные, чем они представляются нам в наших восприятиях. Поэтому, учили ки­ренаики, мы можем знать что-либо только о наших собственных ощущениях, и относительно их мы никогда не ошибаемся. Что же касается внешних предметов, а равно ощущений других лю­дей, то о них мы не можем знать ничего. Есть общие имена, но нет общих ощущений, и если два лица говорят, что они испыты­вают одно и то же ощущение, то ни одно из них не может быть уверено, что другое лицо действительно имеет то же самое ощу­щение, что и оно само.

Таким образом, киренаики проводят точку зрения субъек­тивного идеализма более последовательно, чем Протагор, кото­рый субъективность ощущений индивида обосновывал их отно­сительностью, поскольку каждое ощущение есть продукт воздей­ствия непрерывно изменяющейся материи на непрерывно изме­няющийся субъект.

⁶ Об ощущении в теории познания киренаиков см. у В И Ленина в «Конспекте книги Гегеля «Лекции по истор in философии»-» (Полное собрание сочинений, т. 29, стр 250 – 251)

Исходя из положения об ограниченности нашего знания сфе­рой наших ощущений как субъективных процессов, киренаики делали вывод, что никакое познание внешних вещей невоз­можно и поэтому следует отказаться от изучения физических явлений. Математику, физику и вообще естествознание они объ­являли лженауками. Они признавали лишь одну науку – этику и делили ее на пять частей, из которых последняя, пятая, трак­товала «об аргументах», т.е. была посвящена вопросам теории познания и логики. Возводя индивида как такового в конечную цель мира и утверждая культ наслаждения как единственную цель жизни человека, киренаики в этике, как и в теории позна­ния, проводили крайне индивидуалистическую, субъективист­скую точку зрения. Они создали систему субъективного идеализма, который у софистов выступал еще в неразвитой форме.

Таким образом, в сократовских школах в IV в. до н.э. воз­родилась софистика, но она отличалась от софистики V в. до н.э. прежде всего тем, что последняя развивалась на почве рито­рики и в ее рамках, тогда как новая софистика носит по преиму­ществу логический характер: она вскрывает апории в теории познания и логике, ставит вопросы о сущности суждения, о пре­дикации, об отрицании и контрадикторности суждений и т.п.

Из учеников Сократа наибольшую известность приобрел Платон (428 – 347 гг. до н.э.), создавший систему объективного идеализма. Платон был идеологом рабовладельческой аристо­кратии, и основанная им Академия стала центром политической реакции в Афинах.

Исходя из учения Сократа об общих понятиях как сущности вещей, Платон превращает эти общие понятия в абсолютные идеи, которые существуют сами по себе, вне познающего субъ­екта и независимо от материального мира. По учению Платона, идеи первичны, вечны и неизменны и образуют особый потусто­ронний мир, который является «истинным бытием». Этому миру противостоит материя, нечто хаотическое и бесформенное, в ко­торой отражаются идеи. Благодаря их отражению это «небы­тие» становится миром чувственных вещей. В материальном из­менчивом мире отражаются вечные неизменные идеи, которые являются прообразами всех существующих в нем вещей. Эти вещи суть только «тени» идей.

Платон развил обширную преподавательскую и литератур­ную деятельность, в которой значительное место было отведено вопросам теории познания и логики.

Истину и знание, по Платону, следует искать не в данных чувственного восприятия, не в ощущениях, а в чистой деятель­ности духа. Лишь тот метод исследования, по учению Платона, является строго научным и ведет к истине, в котором опериру­ют с чистыми понятиями.

Диалектика как учение об истинно сущем имеет дело только с чистыми понятиями, с идеями. Отличие знания от мнения, по Платону, заключается в сознании необходимости мыслить вещь именно так, а не иначе. А для этого надо познать основания – почему именно данная мысль истинна. Правильное мнение ста­новится знанием через познание оснований. Только в этом слу­чае мы можем быть уверены, что у нас действительно прочное знание, а не изменчивое мнение.

Диалектика Платона есть учение о понятии. Диалектический метод Платона заключается в образовании понятий («синаго’ гэ»), в процессе которого многообразие данного сводится к единому понятию, и в делении понятия на его виды («диайре-зис»). Первый прием есть восхождение к более общему, вто­рой – нисхождение к менее общему. Платоновский прием «си нагогэ» есть дальнейшее развитие сократовской индукции. По­нятие должно определять существенное в вещах. Сущность же вещей заключается в том общем, в чем все вещи, принадле­жащие к одному роду, совпадают. Исследование у Платона, как и у Сократа, ведется посредством приведения примеров. Чтобы избежать возможной ошибки неполноты и односторонности оп­ределения, не охватывающего всю сущность предмета, подби­раются разнородные примеры и восхождение к самому общему понятию совершается постепенно.

Платоновское «синагогэ» отличается от современного поня­тия индукции тем, что у Платона общее выводится не из эмпи­рических данных, взятых во всей их полноте, а конкретный чувственно воспринятый материал служит лишь средством для того, чтобы пробудить в душе воспоминания об идеях, созер­цавшихся ею в потустороннем мире.

Особенность логического деления понятий у Платона состоит в том, что оно применяется не в целях классификации множест­ва вещей, а в целях дефиниции одного какого-либо предмета для исключения всего того, что не относится к данному предме­ту. Поэтому излюбленный прием логического деления у него – дихотомия, которая затем становится тетратомией (когда при­меняются два основания деления).

Для логического деления Платон устанавливает следующие правила. Кто хочет дать правильное деление, тот не должен вносить в вещи произвольные различия, но должен отыскивать различия в самих вещах. Надо искать истесгвенные расчлене­ния родовых понятий. При этом следует соблюдать два условия: 1) делить по действительным качественным различиям, а не просто по количественным и 2) не пропускать промежуточных ступеней. Без соблюдения этих двух условий мы получим искус­ственное деление. Конечная задача – посредством логического деления видов и подвидов отыскать весь объем родового поня­тия и создать систему понятий.

В своей концепции истины Платон примыкает к метафизи­ческой позиции Парменида, и, исходя из нее, он говорит, что об изменчивом преходящем предмете не может быть высказано истинное утверждение (истинное в собственном, строгом смысле слова). По Платону, понятие истины требует не только формаль­ной ‘последовательности мышления и не только правильного со­ответствия представлений отображаемой ими реальности, но и еще истинного объема, а таковым является только идея. Плато­новские же идеи суть гипостазированные элементы действитель­ности, отвлеченные от конкретной связи, в которой они даны в действительности, изолированные, взятые в застывшем виде и превращенные в самостоятельные сущности.

Теория идей Платона является типичной метафизической доктриной, отрицающей движение и изменение подлинно сущего и уничтожающей живую связь действительности. Критикуя уче­ние школы Гераклита, Платон говорит, что признание абсолют­ной изменчивости вещей несовместимо с логическим законом противоречия, который является основным законом мышления. Без этого основного закона невозможны никакое мышление и никакое познание; мышление по самой своей природе связано с этим законом, и взгляд Гераклита именно потому ложен, что он противен природе мышления. Для Платона основное условие мышления – постоянный, пребывающий объект.

Понятие не может принять в себя свою противоположность – это положение Платон высказывает в диалогах «Федон» и «Го­сударство» (IV и X книги). В «Федоне» закон противоречия вы­ступает в качестве одного из главных аргументов, доказываю­щих бытие идей. Каждая идея есть только то, что она есть, и поэтому она совершенно проста. Две единицы, прибавленные друг к другу, не могут дать два, ибо прибавление не порождает новую идею. Прибавление есть только субъективная сторона вечного отношения между идеей единицы и идеей двух, сущест­вующего независимо от нашего разума.

Платон пользуется законом противоречия как нормой мыш­ления. Он понимает этот закон в том смысле, что любая опреде­ленная вещь не может в одно и то же время в одном и том же отношении иметь противоречивые свойства. Логические законы тождества и противоречия, применяемые Платоном, отличны от формальнологических законов тождества и противоречия в том виде, как последние выступают уже у стоиков. Платон опреде­ленно выставляет в качестве критерия истинного суждения по­ложение: «Истинное суждение высказывает бытие, как оно есть в действительности, ложное суждение высказывает бытие, как оно не есть на самом деле».

Платоновский закон тождества есть логический закон в ста­рометафизическом смысле: он утверждает постоянство (неиз­менность) истинного бытия, а потому также и истинной мысли.

Платоновский закон тождества отличается от формальнологи­ческого еще и тем, что в противоположность абстрактному ха­рактеру последнего Платон подвергает критике единство, ли­шенное различия, и показывает сосуществование противополож­ностей (в «Филебе» и особенно в «Пармениде»).

Для Платона законы тождества и противоречия суть законы самого бытия. Лишь в X книге «Государства» закон противоре­чия трактуется как закон мышления. Закон достаточного осно­вания формулируется в «Федоне», где сказано, что не следует доверять простой вероятности; подобно тому, как в геометрии нет места для вероятности, так же должно быть и в остальных науках.

Платон неоднократно в своих диалогах опровергает положе­ние софистов и эристиков о том, что все истинно. Для опровер­жения этого положения у Протагора Платон (в «Теэтете») заим­ствует у Демокрита прием «перитропэ». Положение Протагора обращается против него самого.

У Платона теория научного метода строится на теории ос­новных логических функций. Суждение, по его учению, есть эле­ментарная форма соединения представлений. Можно даже ска­зать, что высказанное суждение идентично с самим мышлением, ибо мышление, по Платону, есть внутренняя беседа души с со­бой. Поэтому для Платона суждение есть наиважнейший эле­мент философии, уничтожение которого есть уничтожение само­го мышления и самой речи.

По своей логико-грамматической структуре суждение пред­ставляет собой объединение имени, т.е. подлежащего, и глаго­ла, т.е. сказуемого. Оно есть или утверждение или отрицание. Теория суждения развита Платоном в диалоге «Софист» (259 Д).

Прантль в «Истории логики»7 пишет, что в логике Платона суждение предшествует понятию. Диалектика, по Платону, есть соединение общего и частного. Выражением этого соединения является суждение. Платон различает два способа выражения: простое называние и связное выражение посредством суждений.

Исследователь логики Платона Лютославский устанавлива­ет, что первоначально в логике Платона самыми элементарными мыслями признавались понятия; в противоположность этому в диалоге «Софист» выясняется значение суждения как первого элемента познания.

В диалоге «Теэтет» Платон учит, что суждение есть новое единство по сравнению с входящими в него понятиями. Анализ природы суждения показывает, что оно существенно отличается от понятий, из которых оно состоит, не -есть просто сумма его компонентов. Таково то новое учение, которое Платон развивает

⁷ К. Prantl. Geschichte der Logik im Abendlande Bd I Leipzig, 1855, S 133.

в своих так называемых диалектических диалогах, тогда как, согласно его первоначальной теории, познание являлось интуи­тивным постижением идей.

Уже в диалоге «Федон» Платон учит, что истины о бытии следует искать не в понятиях, а в суждениях. В «Софисте» же это учение получает дальнейшее развитие. Здесь Платон вносит следующие изменения в свое прежнее учение. Если понятия (идеи) совершенно отделены друг от друга, то можно только сказать: «Человек есть человек», «Хорошее есть хорошее» и т.п. Если же все идеи могут смешиваться, то движение может преди-цироваться о покое и покой – о движении. Мы должны отверг­нуть и совершенную изолированность идей, и их всеобщее сме­шение. Остается принять, что некоторые идеи допускают взаим­ное соединение, а другие не допускают. Диалектика определяет, какие соединения идей возможны и какие невозможны. Функ­ция диалектики – определять, какие роды согласуются между собой и какие взаимно исключают друг друга.

Таким образом, Платоном дан очерк теории суждения, кото­рую затем развил Аристотель, но сам Платон не извлек ника­ких следствий из своего учения о месте суждения в познаватель­ном процессе. Правда, в «Теэтете» он близко подходит к поло­жению, что истинным или ложным может быть только суждение, однако прямо этого он не высказывает.

Платон признавал два основных рода суждений: эмпириче­ские и чистые разумные.

Платон считает, что эмпирическое суждение возможно только на основе чистого. Так, например, по его мнению, в основе эмпи­рического суждения о равенстве в чувственно воспринимаемых вещах лежит чистое суждение разума о равенстве. Это учение дано Платоном в «Теэтете». Судить – значит устанавливать от­ношения между терминами, а отношения суть отношения тожде­ства, различия, равенства, неравенства и т.д. Они универсаль­ны, абсолютны, необходимы, каковы бы ни были термины, кото­рые они соединяют. Всякое суждение есть только приложение этих общих отношений к различным предметам.

Это учение Платона направлено против положения Протаго-ра, которое берется в крайнем смысле (или, вернее, из положе­ния Протагора делается крайний вывод): суждения индивида не составляют исключения иэ универсального закона текучести всего существующего. Следовательно, по Протагору, суждения изменчивы, в них нет ничего устойчивого. Полемизируя с Про-тагором, Платон впадает в противоположную крайность, прини­мая вечные чистые разумные суждения. По Платону, восприя­тие еще не есть познание воспринятого. Не сами по себе впечат­ления, а суждения о них истинны или ложны.

Платон ставит проблему предикации и дает следующее ре­шение вопроса о соединении субъекта и предиката: соединяются

не противоположные, а лишь различные сущности Каким обра­зом одной и той же вещи приписываются различные свойства? Каким образом нечто может вместе с тем быть и иным? Каким образом единое может быть и многим? Каким образом возмож­ны Л и не-Л? Все это возможно, по Платону, так как Л и не-Л не необходимо исключают друг друга: не-Л означает не противо­положность Л, а все от него отличное.

Платон, так же как и его противники эристики, считает, что связка в суждении («есть») обозначает реальное бытие Копу-лятивное бытие имеется точно так же, как и экзистенциальное бытие (в смысле существовать). Проблема предикации в логи­ке Платона связана с вопросом о собственном смысле копулятив-но-реального бытия Эта проблема соединения понятий реша­ется у Платона в диалоге «Софист» следующим образом. Все идеи «принимают участие» как в сущем, так и в не-сущем, что и служит основанием для соединимости и несоединимости идей.

Рассмотрим учение Платона Об отрицании и противополож­ности. Платон отличает отношения различия от отношения про­тивоположности. Различие (или иное) есть небытие, но оно не есть противоположность. Бытие и небытие вовсе не суть исклю­чающие друг друга противоположности. С отрицанием еще не дано противоречие. Всякое сущее есть в весьма многих отноше­ниях не-сущее.

По учению Платона, небытие включает в себя всякую вещь, кроме абстрактной идеи бытия. И частица «не» указывает толь­ко на инобытие, или различие, а не на противоположность. Не­большой не есть необходимо малый. Таким образом, Платон вводит изменение в значение понятия небытия. Только абстракт­ное понятие небытия контрадикторно абстрактному понятию бы­тия. Но когда бытие является комплексом детерминаций мыш­ления, небытие служит отрицательной стороной (отрицательным аспектом) этих детерминаций и, следовательно, частью бытия. Бытие и различие суть две категории, которые проходят через все вещи. Платон показывает, что оба понятия (бытие и небы­тие, или негаодя) необходимо присутствуют во всяком акте мышления. С этой точки зрения бытие – «сумма всех позитив­ных понятий». Негация же в форме различия проходит через все вещи, отделяя любую из них от любой другой.

Отделение столь же существенно для мышления, как и со­единение. Отсюда возникает третье понятие о бытии как о сум­ме всех истинных детерминаций (позитивных и негативных). Это опять отличается от того, что не есть бытие (т.е. от того, что нереально или ложно).

Возможность ложных суждений Платон объясняет тем, что имеются некоторые контрадикторные понятия (например, дви­жение и покой), которые несоединимы друг с другом; они суть не иные, но противоположные. Суждение, связывающее такие

понятия, ложно. Именно этим ложное суждение отличается от отрицательного. Для объяснения ложного суждения недостаточ­но небытия, которое означает лишь различие.

По Платону, чувственным явлениям могут быть присущи противоречащие предикаты. Отсюда основное положение для суждений опыта гласит: возможно соединение контрадикторных предикатов с одним и тем же субъектом. Сообразно с этим Пла­тон доказывает, что контрадикторные высказывания об одном и том же субъекте могут быть значимыми: 1) в одно и то же вре­мя вследствие различия отношений, например, «5 велико по сравнению с А, но мало по сравнению с С»; 2) последователь­но во времени контрадикторные предикаты могут быть при­сущи одному и тому же субъекту и в одном и том же отно­шении.

В конечном результате, по учению Платона, противоречия нет и в мире опыта, следовательно, и в эмпирических суждени­ях, так как контрадикторные предикаты или вовсе не относятся друг к другу, или один уступает место другому во времени; сле­довательно, и в том и в другом случае они в действительности как контрадикторные не сосуществуют.

Платон разработал учение о понятиях, об их взаимоотноше­ниях по объему и содержанию, об отношении родов к видам и о соединимости и несоединимости понятий. Он представил их в виде системы, а именно – пирамиды, вершиной которой является «идея идей» (идея блага). Платон пытался свести все возмож­ные понятия к самым общим понятиям – категориям, которые лежат в основе всякой предикации. Впервые перечень категорий дан Платоном в диалоге «Теэтет». Если сопоставить таблицы категорий, данные Платоном в диалогах «Теэтет», «Парменид» и «Софист», то оказывается, что во всех трех таблицах первое место занимает пара – бытие и небытие. Общими для них яв­ляются также пары категорий: тождественное и иное, сходное и несходное. Единое и многое образуют третью пару категорий в «Теэтете» и «Пармениде». Четвертая пара – движение и покой – приводится в «Пармениде». Категории количества предшеству­ют категориям качества. В «Софисте» вместо двух пар противо­положностей (единство и множество, сходство и несходство) да­на одна пара: тождество и различие, объединяющая понятия количества и качества.

В «Софисте» в качестве категорий (наивысших родов суще­го, являющихся основными видами соединения понятий в суж­дении) выступают пять понятий: бытие, покой, изменение, тожде­ство и различие. Это – универсальные предикаты. Всякая вещь, о которой что-нибудь высказывается, существует, тождественна в одном отношении и различна в других отношениях, находится или в покое, или в движении, или в обоих этих состояниях раз­личным образом.

В «Тимее» категории перечисляются еще полнее и весьма по­хожи на список категорий Аристотеля.

Учение о дефиниции Платон развил главным образом в диа­логе «Теэтет». Там Сократ ставит вопрос: «Что такое знание? – и в качестве ответа получает перечисление различных знаний. Сократ указывает, что это перечисление может быть бесконеч­ным вследствие бесконечного разнообразия предметов знания. Требуется не это перечисление, а общее понятие о знании, т.е. дефиниция знания. Платон пишет, что дефиниция должна со­стоять в указании специфического различия, которое отличает данный объект от всех других, причем мы должны избегать кру­га, когда объясняют понятие его синонимом, и должны пом­нить, что примеры как замены дефиниции недостаточны для ре­шения поставленной задачи.

Для дефиниции понятий Платон иногда применяет особый «гипотетический метод». Чтобы решить вопрос, соответствует ли то или иное определение понятию, Платон ешерва гипотетически предполагает соединение субъекта с предикатом, которое обра­зует предполагаемую дефиницию. Затем из этой гипотезы выво­дятся следствия. Если при этом получается нечто противоречи­вое, т.е. суждение которое соединяет два несоединимых поня­тия, то гипотеза отвергается как ложная. Если же все согласу­ется между собой, то это еще не значит, что гипотеза доказана. Из отсутствия противоречий в следствиях и между последними и первоначальным тезисом еще нельзя заключать об истинности тезиса.

Однако то обстоятельство, что данный тезис, превращенный в гипотезу, выдержал контрольное испытание, а именно, следст­вия, выведенные из него, не оказались неприемлемыми, говорит уже в пользу этого тезиса и способствует его защите, если можно найти и другие аргументы истинности данного тезиса.

Что такое гипотетический метод, Платон поясняет на приме­ре математики. Геометра спрашивают, можно ли данный прямо­угольник вписать в данный круг. Он отвечает, что может отве­тить на это лишь гипотетически: вписать можно, если радиус круга равен половине гипотенузы. Можно привести еще один пример применения гипотетического метода. При решении вопро­са, можно ли обучить добродетели, Платон постулирует предпо­сылку: добродетели можно обучить, если она есть наука. А затем доказывается, что она действительно есть наука.

На основе гипотетического метода ведется диалектическое исследование в диалоге «Парменид». Здесь тезис трактуется сперва как гипотеза. Затем рассматриваются следствия, выте­кающие из принятой гипотезы, -исследуется, что дает ирииягие данной гипотезы для выяснения или определения каждого из соединенных в тезисе понятий, как для самого по себе, так и в отношении к другим понятиям, а также для родственных и про-

-гивоположных понятий. Равным образом исследуется, к каким следствиям приводит противоположное положение, т.е. сужде­ние, отрицающее гипотезу. И после обзора всех следствий ре­шается вопрос об истинности выставленной гипотезы.

В «Пармениде» Платона гипотетический (метод выступает как высший диалектический прием, тогда как в других его при­менениях у Платона он является лишь вспомогательным при­емом, одним из моментов диалектического метода.

В школе Платона много занимались определениями, в част­ности определениями вещей неорганической и органической природы. Известно, например, что Платон дал следующее опре­деление человека: «Человек есть двуногое животное без перьев». Услышав об этом, киник Диоген, ощипав петуха, принес его в Академию и во время лекции Платона выпустил его со словами: «Вот человек Платона». Платон признал свою ошибку и внес в свое определение поправку: «Человек есть двуногое животное без перьев с широкими ногтями».

Во времена Платона стояла задача преодоления того скепси­са, той эристики, того отрицания истины, которые развивались в сократовских школах. Сократовская философия дала толчок к размышлениям о сущности логических функций. Но, заняв­шись вопросами логики, сократовские школы пришли к теориям, разрушавшим объективную истину и общезначимое знание. Необ­ходимо было, так сказать, спасти мышление, восстановить его в правах, найти выход из лабиринта эристики, разбить всю эту скептическую аргументацию сократовских школ. Эта задача бы­ла выполнена Аристотелем. Еще раньше пытался ее решить Пла­тон, но он был не в состоянии сделать это.

Главный порок логики Платона – отрыв понятий от единич­ных вещей, перенесение их в потусторонний мир, превращение понятий в самостоятельные сущности. Роды вещей у Платона существуют по ту сторону единичных вещей. По Платону, даже вся совокупность единичных вещей данного рода (в том случае, если бы мы могли охватить ее полностью) не даст нам понятия о роде. Невозможно извлечь понятие из вещей через простое их сравнение. Напротив, нужно уже заранее привнести готовое понятие, чтобы иметь возможность судить, что в вещах соответ­ствует понятию и что не соответствует. Отдельные же вещи являются лишь примерами, которые нам напоминают об общих понятиях. Сами понятия в их чистом и совершенном виде суще­ствуют в потустороннем мире, материальные же вещи вовсе не являются той реальностью, к которой относятся понятия. Чтобы найти последние, недостаточно путем наблюдения установить общие, остающиеся себе равными, свойства вещей определен­ного рода. Для этого необходимо подняться к миру идей.

Господство в логике Платона метафизически-идеалистическо­го способа мышления приводит к тому, что у Платона как поня-

тйя, так и Другие логические формы (суждений и t. д.) обособ­лены друг от друга и в своей изолированности даны в совершен­но застывшем виде. Поэтому для логики Платона является абсо­лютно недоступным познание живой связи действительности. Единственная связь, которая признается Платоном (да и то лишь в его позднейших «диалектических» диалогах), – это обще­ние (койнония) идей.

Диалектические диалоги Платона ставят своей задачей дать классификацию идей, построить иерархию понятий. Здесь у Пла­тона изменяется взгляд на истинное познание, которое ранее понималось как чистая интуиция, посредством которой дости­гается постижение предсуществующих идей. В диалектических диалогах Платона познание есть система понятий, находящихся в многообразных взаимных отношениях между собой. Но и здесь Платон продолжает смотреть на понятия не как на продукты нашего мышления, а как на некие самостоятельные сущности, существующие независимо от нашего мышления.

Принимаемое Платоном в позднейший период его деятельно­сти общение идей оставляет в прежней силе оторванность мира явлений от мира идей. Понятиям, которые раньше мыслились абсолютно неизменными и неподвижно пребывающими, теперь приписывается движение, саморазвитие. Но перебросить мост от мира идей к миру явлений Платону не удалось.

Диалектика Платона есть диалектика идей. По Платону, диалектика является основной философской дисциплиной, тео­рией научного метода. Метод есть именно то, что делает науку наукой. Но изменчивый мир материальных явлений исключается Платоном из области истинного знания. Познание природы, по­знание материального мира в философской системе Платона не поднимается выше уровня простого мнения, вероятности.

Если логика Демокрита отразила развитие естествознания и медицины, то логика Платона связана с развитием древнегре­ческой математики до Евклида. Главными центрами развития математики в Древней Греции до Евклида были пифагорейская и платоновская школы. В платоновской Академии был ряд вы­дающихся математиков, которые разрабатывали планиметрию и стереометрию. В школе Платона впервые было сделано важное математическое открытие – создано учение о Конических сече­ниях. Уже в пифагорейской школе числа стали мыслиться не как отвлечения от предметов материального мира, а как стоящие над ними и правящие миром сущности, и эта идеалистическая кон­цепция еще более заостряется у Платона.

* * *

В сократовских школах нашли свое выражение самые раз­нообразные точки зрения. Ученики Сократа (Евклид, Федон, Антиофен, Аристшп) и основанные ими школы (мегарская, эли-до-эретрийская, киническая, киренская), а также Платон раз­вивали противоположные учения. Киники были материалистами, киренаики – субъективными идеалистами, мегарики и Платон – объективными идеалистами. Коренным образом расходились они и в понимании того, что было основным в философии Сократа, – в вопросе о природе понятия. Например, школа Антисфена стояла на позиции номинализма, тогда как Платон был реали­стом.