Главная | Обратная связь

Во время обучения слушатели жили на казарменном положении. Их бесплатно кормили, им выдавали книги, а с 1943 года — форму РОА67.

Большевики уже пытались упразднить ошельмованную тысячелетнюю русскую историю до 1917.

В наказание на них обрушились «братья по классу» во вражеской военной форме, и страна в 1941 возопила о помощи к своей преданной истории, которая простила на первый раз и вдохнула дух национального единства.

Великая Отечественная война

Оккупация северо-запада СССР

Нацистская пропаганда

 

По книге

Б.Н. Ковалев

Нацистский оккупационный режим и коллаборационизм

В России

(1941-1944 гг.)

Новгород

 

…Особо можно отметить акции, с помощью которых нацисты апеллировали к международному общественному мнению и привлекали к сотрудничеству граждан нейтраль­ных стран. Так, весьма активно освещались события, связанные с Катынским делом. Члены международной комис­сии в мае 1943 года ознакомились с «преступлениями цепного пса жидо-большевистского режима НКВД»55. «Останки 12 тысяч польских офицеров, попавших в плен к совет­ским войскам в 1939 году и позднее расстрелянных войс­ками НКВД», демонстрировались в кинохронике, этому трагическому событию посвящались книги и международные конференции. Широко распространялась книга «Мас­совые казни в Катынском лесу: документальный отчет». Наибольшее значение в этой книге имел протокол, подпи­санный европейскими экспертами из двенадцати европей­ских стран. В конце апреля 1943 года они посетили место, где производились расстрелы, и их доклад подтвердил обоснованность немецких обвинений в адрес органов НКВД. Нацисты со злорадством повествовали о евреях, сотрудниках НКВД, которые «с садистским удовольстви­ем приканчивали польских патриотов своим излюбленным приемом — выстрелом в затылок»56.

На протяжении всей войны нацисты критиковали союз СССР с Великобританией и США. Одним из утверждений гитлеровской пропаганды было то, что эта война для русского народа является войной за чужие интересы. Газетные «лозунги дня» регулярно провозглашали, что «англо-американские плутократы и жидовствующие капита­листы - это злейшие враги всех трудящихся!»57.

Все мероприятия союзников, как утверждали немцы, были направлены на расчленение России и превращение её в англо-американскую колонию. Публиковались до­кументы, из которых следовало, что Великобритания и США уже пытаются сделать из Владивостока второй Сингапур, что «Англия как вредитель Европы уже в 1917 году работала для распада России». При этом кол­лаборационистская пресса писала о том, что СССР не получает от союзников военные материалы и боеприпа­сы не потому, что они не в состоянии это сделать, а «по утверждению Черчилля, США не думают помогать Со­ветам». Подобное двуличие объясняли тем, что «прези­дент США, бывший торговец валютой, связан с капи­талистами, грабит американский народ. Нельзя удивлять­ся, что и сейчас он всячески старается подкрепить буржуев и ненавидим борющийся с ним германский нацио­нальный социализм»58.

 

 

Одной из причин, породившей дефицит ряда товаров, корреспонденты профашистских изданий называли убыточную для СССР торговлю со странами антигитлеровс­кой коалиции. Все факты якобы имевшей место антинациональной политики объяснялись тем, что «вот уже 23 года интернациональная банда преступников, именующая себя III Интернационалом, при посредстве жидов-капиталистов эксплуатирует русский народ»54.

Население целенаправленно подводили к мысли о том, что коммунистическое руководство является наднациональным и надгосударственным образованием, для которого его личные интересы и интересы его капиталисти­ческих союзников неизмеримо важней нужд и проблем рус­ского народа.

Критиковались и спецслужбы стран-союзников. Так, в материале «Английское ГПУ» говорилось: «Подобно со­ветской системе, английская имеет нечто вроде собствен­ного ГПУ: Разница заключается лишь в том, что англий­ское ГПУ, именуемое Сикрет Сервис, не служит для внутригосударственного потребления, но систематически работает вне пределов Британских островов всякий раз, как появляется опасность разрушения устоев Британской им­перии». Далее в материале шло перечисление многочис­ленных преступлений против национально-освободитель­ного движения в колониях Англии, этой «верной подруги НКВД», и делался вывод: «Все эти инциденты доказыва­ют, что между гнилой английской плутократией и крова­выми диктаторами, засевшими в Кремле, существует несомненное внутреннее сходство. Не будь ГПУ, Ленину и Сталину не удалось бы так долго удержаться у власти в «советском раю». И лондонские империалисты держали и держат в подчинении свои народы во всех частях света, главным образом, при помощи Сикрет Сервис»60.

Вопросом взаимоотношений СССР с западными демократиями немецкие пропагандистские службы зани­мались до конца войны, хотя количество публикаций к 1943 году несколько сократилось. Это можно объяснить, с одной стороны, провалом акций, которые вызвали не­доверие (желание союзников по антигитлеровской коали­ции расчленить СССР, полное отсутствие с их стороны какой-либо помощи), а с другой - обострением отноше­ний на оккупированной территории. Но при этом после -освобождения, согласно донесениям агентуры в райотделы НКГБ, некоторые граждане все-таки считали союз СССР с США и Великобританией временной и вынужден­ной мерой. По их мнению, союз мог быть расторгнут:

а) войной СССР со своими вчерашними союзниками за мировое господство;

б) оккупацией СССР западными демократиями, ликвидацией коммунистического режима61.

Подобные слухи усилились в послевоенные годы, в ус­ловиях начавшейся «холодной войны».

С середины 1942 года нацисты усиленно подчёркива­ли, что так называемая «свободная русская пресса в ос­вобождённых областях» полностью независима в своих суждениях. Коллаборационистские выступления строи­лись на противопоставлении русского народа и коммунистов. Население пытались подвести к выводу, что боль­шевики, призывающие народ к защите национальных за­воеваний, на самом деле стремятся лишь к сохранению своего господства»2.

Все публикации в пронацистских средствах массовой пропаганды преследовали одну цель - не допустить раз­вертывания советского вооруженного и пассивного сопро­тивления нацистскому режиму в западных областях Рос­сии.

 

 

Для ведения пропаганды среди населения временно оккупированных районов фашисты создали специальный аппарат. Общее руководство идеологической пропаган­дой осуществляло министерство пропаганды, во главе ко­торого стоял И. Геббельс. При министерстве были созда­ны два отдела: отдел борьбы против Коминтерна и Вос­точный отдел («Винета»). Восточный отдел имел подот­делы активной пропаганды (в нем были отделения по вы­пуску брошюр и листовок, газет, плакатов, по организа­ции выставок, по использованию передвижных громкого­ворителей), кино и радиопропаганды, культуры, книжной связи, комиссар по особым поручениям. Параллельно действовала система организации пропаганды в аппара­те А. Розенберга, имперского министра Восточных тер­риторий. При генеральном штабе фашистской армии ра­ботало специальное управление по ведению пропаганды среди населения оккупированных областей.

В каждой армии имелись взводы и роты пропаганды. В крупных городах и населённых пунктах при военно-поле­вых комендатурах, в городских управах действовали от­делы пропаганды (иногда они назывались отделами куль­туры и просвещения)1.

К моменту нападения на СССР в войсках, предназна­ченных к войне на советско-германском фронте, было 19 рот пропаганды (12 - в сухопутных войсках, 4 - в воен­но-воздушных силах, 3 - в военно-морских силах) и, кро­ме того, насчитывалось 6 взводов военных корреспонден­тов СС. В их состав входили военные журналисты, фото, кино и радиорепортёры, персонал по обслуживанию пропагандистских радиоавтомобилей и киноустановок, специалисты по изданию и распространению антисоветс­кой литературы, плакатов, листовок, сотрудники фрон­товых газет, переводчики.

Помимо этих сил, для работы с местным советским населением каждая из трех групп армий («Север», «Центр», «Юг») имела специальный батальон пропаганды, который занимался изданиями газет на языках окку­пированных народов.

 

 

Генерал А.А. Власов.

 

К апрелю 1943 года численность подразделений пропаганды вермахта достигла 15 тысяч человек64.

На начальном этапе войны роты пропаганды в основ­ном занимались идейной обработкой своих войск, по мере же развития событий на Восточном фронте в их деятельности всё больше начала преобладать пропаганда, нацеленная на войска и население Советского Союза. Роте пропаганды непосредственно подчинялся ostpropzug - взвод пропаганды на востоке». Его сотрудники, занимаясь пропагандистской и контрпропагандистской деятельностью, активно создавали школы пропагандистов, предназначенные для русского населения. Так, на Северо-Западе России в 1941-1942 годах они открылись в Дно, Порхове, Пскове, Луге. Данные школы, имевшие штат из 5-6 преподавателей и 10-20 слушателей, занимались решением следующей первоочередной задачи оккупантов: вербовкой и подготовкой пропагандистских кадров из числа интеллигенции или хотя бы идеологической обработкой её в фашистском духе.

Эти «специальные образовательные учреждения» функционировали круглый год. Для обеспечения учебно­го процесса имелись специальные помещения с оборудованными залами, комнаты для занятий, библиотеки. По­сещение лекций считалось обязательным для учителей, врачей, служащих оккупационной администрации. На лекциях, единый цикл которых читался от одной до трёх недель, слушателей (в зависимости от их профессиональ­ной принадлежности) знакомили с организацией здраво­охранения, системы народного образования, управления и т.д. в Германии. На остальных занятиях критиковались ВКП(б) и государственный и политический строй России после 1917 года, советская культура, быт, наука и искус­ство. Порядки в Советском Союзе противопоставлялись «счастливой жизни простых тружеников в третьем рейхе»65.

Школами руководили офицеры-пропагандисты вермах­та. К чтению лекций, кроме русскоговорящих немцев, при­влекались и русские послереволюционные эмигранты, про­живающие в Германии (местные, наиболее проверенные пропагандисты стали использоваться в этой роли только с середины 1943 года)66.

Во время обучения слушатели жили на казарменном положении. Их бесплатно кормили, им выдавали книги, а с 1943 года — форму РОА67.

В 1941-1942 годах интеллигенция составляла от 20 до 30% от общего числа обучавшихся в пропагандистских школах. С 1943 года школы практически полностью фор­мировались за счёт русских сотрудников «взвода пропа­ганды на Востоке» и добровольцев, из числа полицейс­ких, старост, а также военнопленных и перемещённых лиц, согласившихся сотрудничать с оккупантами.

Методика обучения сводилась к записи под диктовку основных положений лекций. Предполагалось, что эти кон­спекты смогут помочь в работе с населением. В конце кур­са учащийся был обязан выбрать какую-либо рекомендо­ванную тему, разработать её при помощи преподавателя и выступить с ней перед своей группой69.

С 1943 года школы стали специализироваться по различным направлениям - отдельно готовились пропа­гандисты для личного состава РОА, для работы на линии фронта, с эвакуированными, женщинами, молодёжью. Для лучшего решения этой задачи с 1943 года обучение муж­чин и женщин стало производиться раздельно70.

В 1941-1942 годах для районных и волостных пропагандистов читались лекции по истории национал-социализма, изучалась биографии Адольфа Гитлера и его соратников. Значительное место в процессе обучения занимала обработка слушателей в антисоветском, пронемецком и антисемитском духе. По окончании курса в их обязанности входило проведение нацистской агитации и пропаганды, распространение полученной в школе лите­ратуры среди населения волости или района. Все они были должны доносить вышестоящему начальству (обычно из немцев) о настроении жителей вверенных им районов, о коммунистах, комсомольцах и просоветски настроенных гражданах71.

В 1941-1942 годах наиболее активные пропагандисты поощрялись как морально (грамота от оккупационных властей, статья в коллаборационистской прессе «Они по­могают строить Новую Европу», благодарность), так и материально (снижение налогов, выдача скота или сельхозинвентаря). С 1943 года каждое выступление перед на­селением стало оплачиваться - пропагандист получал по 25 оккупационных марок72. Материальное поощрение было связано с усилением партизанского движения и уча­стившимися фактами физического уничтожения коллабо­рационистов.

Руководство пропагандистских школ рекомендовало своим выпускникам сравнивать положение населения при оккупантах и в предвоенные годы. Темы докладов утвер­ждались следующие: «Пороки колхозной системы и дос­тоинства ведения хозяйства единолично»; «Налоги в Со­ветском Союзе и при немцах»; «Почему Русская освобо­дительная армия борется с большевизмом»; «Кто победит в этой войне». Населению зачитывались выдержки из кол­лаборационистской прессы и объяснялась необходимость эвакуации в немецкий тыл73.

Женские школы обучали пропагандисток работе с лич­ным составом РОА и эвакуируемыми. При поступлении требовалось высшее или среднее образование, общая раз­витость, верность идеям национал-социализма. Возраст курсанток варьировался от I 6 до 40 лет74. На занятиях, которые продолжались одну-две недели, освещались сле­дующие вопросы: что такое национал-социализм, расо­вая теория, советская и немецкая женщины, манифесты генерала Власова. Ещё в ходе обучения слушательницы были обязаны ходить на железнодорожные станции и пун­кты сбора эвакуируемых: среди направлявшихся в немец­кий тыл советских граждан распространялась нацистская литература на русском языке, насильственно эвакуированным внушалась мысль, что все остающиеся будут уничтожены Красной Армией и её комиссарами, потому что они «видели свободу»75.

При посещении госпиталей для солдат РОА и карате­лей с ранеными и больными, кроме распространения сре­ди них газет и листовок, разучивались популярные совет­ские музыкальные произведения с новыми словами. Так теперь «три танкиста, три весёлых друга» служили в РОА, а смысл песни «Легко на сердце от песни весёлой» сво­дился к благодарности русского крестьянства немцам и Гитлеру за то, что оно стало хозяином на своей земле76.

Молодёжные школы (туда принимались юноши 16-20 лет), кроме общепропагандистских задач, занимались под­готовкой вербовщиков в РОА. Им читались лекции по ме­тодикам вербовки, о воспитании молодёжи в Германии, о задачах РОА и о роли пропаганды среди советского граж­данского населения, находящегося в тылу у немецких войск77.

Во время учёбы в школе курсанты по заданию немцев ходили на железнодорожные станции, к эвакуируемым. Посещали лагеря военнопленных (для этого им выдавался специальный пропуск) и организовывали встречи с мо­лодёжью. В ходе этих мероприятий распространялись га­зеты «Доброволец», «Заря», журнал «Блокнот солдата РОА», различные антисоветские плакаты, прокламации с выступлениями генерала Власова и о нём самом. Ос­новной целью, которая ставилась перед курсантами фа­шистским руководством, было вовлечение в РОА добро­вольцев и обеспечение очередного набора в пропагандис­тские школы78.

В 1943-1944 году по мере успешного наступления Крас­ной Армии все школы были эвакуированы на территорию Прибалтики, а затем в Германию. Занятия в школах постепенно сворачивались из-за отсутствия базы и контин­гента учащихся. Все выпускники стали использоваться в качестве штатных сотрудников РОА79.

К преподаванию в этих школах привлекались эмигран­ты и политработники РККА из военнопленных, согласив­шиеся сотрудничать с врагом. Курсантам читались лек­ции по истории России и Советского Союза, на которых анализировалась внутрипартийная борьба в ВКП(б) с 1903 года, жизнь в СССР противопоставлялась жизни в фаши­стской Германии. Слушателей знакомили с основными аспектами нацистского национального социализма и тем­пами роста промышленности и сельского хозяйства рей­ха за 10 лет, с 1933 по 1943 годы80.

К основным задачам РОА преподаватели школ отно­сили совместную борьбу с германской армией против большевизма и построение после войны Новой России - без евреев и коммунистов81.

Поступавший на курсы пропагандистов заполнял ан­кеты, где должен был ответить на ряд вопросов: что при­вело его в ряды РОА, был ли он обижен советской влас­тью и, если обижен, то как. На этот вопрос положительно с ответило 60% опрошенных. В большинстве своём они пи­сали о том, что были осуждены в 1937-1938 годах и в на­чале войны (но при анализе этих анкет следует учиты­вать тот факт, что некоторые курсанты могли специаль­но объявить себя репрессированными для того, чтобы не­мецкая администрация им больше доверяла).

Значительную часть будущих пропагандистов составляли лица, всеми путями стремившиеся вырваться из фа­шистского плена. Некоторые из них заняли выжидатель­ную позицию, но были и попытки создания в школах под­польных большевистских организаций. За первые два ме­сяца деятельности этих школ (март-апрель 1943) гестапо было арестовано 90 человек из 45082.

Ужесточив требования к поступающим, руководство курсов оказалось не в состоянии обеспечить выпуск, тре­буемый «взводом пропаганды на Востоке». Несмотря на расширение сети школ в августе 1943 года удостоверение пропагандистов получили вместо 1500 всего 300 че­ловек83.

Даже среди той группы, которая искренне шла на сотрудничество с нацистами, не было единодушия. Мно­гие не верили, что Германия в случае своего военного успеха пойдёт на создание независимой русской админи­страции84.

Ход боевых действий в 1943 году внёс коррективы в основную задачу, которую ставили перед выпускниками школ. Если в начале года это была консолидация всех рус­ских в борьбе против советской власти, то со второй по­ловины года основным объектом стали эвакуируемые, ко­торым внушалась мысль, что сдача немцами части тер­ритории СССР является временной мерой и проводится для выравнивания линии фронта.

По замыслу оккупантов пропагандисты низшего зве­на - волостные пропагандисты, старосты, письмоносцы должны были обеспечить тотальное идеологическое воз­действие на гражданское население в условиях неудач вермахта на фронтах Великой Отечественной войны.

В инструкциях ostpropzuga по работе с населением предполагалось, что представители русской администра­ции, кроме распространения печатной продукции, будут выступать перед населением с докладами на следующие темы: «Победа Германии обеспечена, поражение больше­виков предрешено», «Положение дел на фронтах», «Гер­мания для России - пример для подражания», «Партизаны - это бандиты», «Поддержка банд - это предательство, которое будет жестоко наказано85.

«Пропаганда шёпотом», проводимая тайными агента­ми, включала в себя рассказы о конкретных фактах гу­манности немцев, тяжёлой жизни в предвоенных колхо­зах. В инструкции специально оговаривалась важность использования в разговорах с людьми, подозреваемыми в сотрудничестве с партизанами и подпольщиками, разно­гласий между Сталиным и оппозицией внутри коммуни­стической партии, которая в 20-х годах упрекала его в измене ленинизму86.

Все выступления как функционеров, так и агентов, предлагалось заканчивать выводом о том, что «Сталин, коммунисты и евреи являются виновниками этой войны, а Германия выступает как освободительница от их режи­ма. Все трудности краткосрочны и временны, и после вой­ны русское население сможет в полной мере оценить те блага, которые принёс ему немецкий солдат»87.

 

 

Вторым подразделением «взвода пропаганды на Вос­токе» являлся отдел печати. Его основные структуры сформировались ещё до нападения Германии на Советс­кий Союз. Кроме газет, листовок и брошюр для русского населения, там издавался и солдатский боевой листок для служащих вермахта. Общее руководство отделом обес­печивал немецкий офицер, обязательно в совершенстве владевший русским языком88. В его ведении также находи­лись все типографии подведомственного ему района.

На оккупированной территории России нацистами распространялись газеты и листовки как отпечатанные в Германии (особенно в 1941 году, до развёртывания ими полиграфической базы) и Прибалтике, так и непосред­ственно на местах, в местных типографиях. Восстанов­ление типографий считалось одной из первоочередных задач.

Наиболее крупными региональными газетами для Северо-Запада РСФСР были издававшиеся в Риге «Правда», в Ревеле «Северное слово» и во Пскове «За Родину». В центральной России широко распространялась смолен­ская газета «Новый путь». Наибольший тираж на всей ок­купированной территории имела выходившая в Орле «Речь»90.

В штате редакций обязательно были представлены профессиональные немецкие пропагандисты, а также рус­ские эмигранты, имевшие довоенный стаж сотрудничества с ведомством Геббельса91. Но ставка все же делалась на бывших сотрудников советских газет, изъявивших жела­ние сотрудничать с оккупантами, т. е. на людей, которые на практике знали все советские реалии и могли их ус­пешно критиковать.

При этом особым доверием оккупантов пользовались те люди, которые могли доказать, что у них есть повод ненавидеть советскую власть. Именно они в первую оче­редь привлекались к пропагандистской работе. Очень ча­сто эти авторы публиковали на страницах газет свои вос­поминания о сталинских лагерях, ужасах коллективизации и прочие «разоблачительные материалы».

Кроме журналистов и писателей, на особом контроле находились печатники. В условиях наступления гитлеров­ских войск летом-осенью 1941 года советская сторона не успела вывезти или уничтожить значительные материаль­ные ценности, и они достались в качестве трофея врагу. Это касалось, в том числе, и полиграфического оборудо­вания. Так, в Смоленске типография, которая находилась в ведении городской управы, начала свою работу 12 ав­густа 1941 года. Работающие там получали достаточно большое для оккупированной территории жалование: от 450 до 1200 рублей в месяц. Первоначально она обслужи­вала нужды коллаборационистской администрации. В ней печатались различные бланки, квитанции, распоряжения, объявления. В типографии на различных должностях ра­ботало свыше 200 русских сотрудников92.

По инициативе немецких властей в начале октября на­чался выпуск газеты «Смоленский вестник», в конце 1941 года она была переименована в «Новый путь». Ее глав­ным редактором стал профессиональный журналист К.А. Долгоненков. При редакции функционировало издатель­ство, выпускавшее книги, календари и брошюры.

В феврале 1942 года типография перешла в ведение от­дела пропаганды немецкой армии. Теперь она обеспечи­вала коллаборационистской прессой почти всю террито­рию оккупированных областей центральной России. Массовыми тиражами выходили многополосные газеты «Новый путь», «Колокол», «Речь», «'Возрождение'«, «Добро­волец», журналы «Школьник», «Школа и воспитание» и листовки95.

Вся деятельность смоленской типографии контролиро­валась немецким отделом пропаганды. Возглавляли ее исключительно представители германских оккупационных служб. За время работы типографии (1941-1943) на посту ее руководителя последовательно сменились лейтенант Шулле, лейтенант Кордес, унтер-офицер Зелькомлен, унтер-офицер Фелипс, а так же белоэмигрант, долго про­живший в Берлине, князь Тарковский.

Каждый сотрудник смоленского отдела пропаганды курировал какой-то определенный вопрос. Практически все они свободно владели русским языком. Начальником отдела был майор Кост, который в этой должности нахо­дился с августа 1941 года. Лейтенант Ремпе редактиро­вал листовки для мирного населения, обер-лейтенант Эбенгю являлся цензором всех гражданских газет. Всего в этом отделе числилось 20 сотрудников'4. Они (как и их коллеги в других русских городах) занимались проведе­нием антисоветской пропаганды среди мирного населения и в лагерях военнопленных, распространяли нацистскую литературу, а с лета 1943 года издавали газеты и бро­шюры от имени «Русской Освободительной Армии». Од­новременно пропагандисты принимали участие в вербов­ке русского населения в РОА, систематически выезжали на передний край обороны, где через микрофон обраща­лись к красноармейцам с предложениями переходить на сторону вермахта, а также занимались разведывательной и контрразведывательной деятельностью в пользу немцев. Работа оккупационных органов тесно переплеталась с деятельностью коллаборационистского «Русского коми­тета» и эмигрантского НТС45.

 

 

На Северо-Западе России наиболее крупный отдел германской пропаганды размещался во Пскове. Первона­чально его возглавлял капитан Мореншильд, а затем, с начала 1943 года, капитан Кельбрант. В состав отдела входили «группа культуры», «группа активной пропаган­ды», «группа прессы» и «группа фильм», с подчиненными ей киномастерскими. Группе активной пропаганды, в свою очередь, были подчинены ансамбль «РОА» (с лета 1943 года), группа цензуры, подотдел по оформлению фо­товитрин и склад антисоветской литературы. На службе

в группе активной пропаганды состояло более 20 русских агентов-пропагандистов, окончивших пропагандистские школы в Германии (Дабендорф и Вустрау). Эти пропаган­дисты имели специально отработанные лекции, с которы­ми выступали перед мирным населением. Также они го­товились для ведения пропаганды, направленной на бой­цов Красной Армии и партизан96.

В контакте с отделом пропаганды работало местное отделение «Остланд-Прессефертриб» (Восточное произ­водство печати), занимавшееся распространением анти­коммунистической и антисемитской литературы, газет и журналов через сеть киосков и магазинов97.

По своему оформлению и манере подачи материала коллаборационистские издания изначально являлись ко­пиями с газет фашистской Германии. Все номера обяза­тельно начинались «лозунгом дня» - кратко сформулиро­ванной информацией о характере подачи материала на текущий день. Подобная практика была введена в 1940 году заместителем Йозефа Геббельса Отто Дитрихом и неукоснительно соблюдалась журналистами коллаборационистских газет1'8.

Первое время работа редакции зачастую сводилась к компиляции немецких газет и адаптации статей из них для русского читателя44. Но после срыва плана «молниенос­ной войны» этого стало явно недостаточно. Для успеш­ной организации пропагандистской и контрпропагандистской работы возникла необходимость в принципиально новом подходе к работе с читателями. От редакций кол­лаборационистских газет оккупанты потребовали «нали­чие собственного стиля в подаче материалов, который вызывает доверие у русского населения»100.

Привлекая к сотрудничеству представителей местно­го населения, оккупационная администрация провозгла­шала необходимость возрождения Местной печати. К ра­боте по её организации привлекались добровольцы из чис­ла антисоветски настроенной интеллигенции. Практически во всех крупных населённых пунктах, оккупированных нацистами, был начат выпуск газет. Так, только на Северо-Западе России выходили: во Пскове - «Псковс­кие известия», «Псковский вестник». «За Родину» и «Доброволец» (с 1943 года), в Дно - «За Родину», в Луге -»Лужский вестник», в Острове - «Островской вестник», «Труд и отдых» в Гатчине, «Порховский вестник» в Порхове и др. Периодичность изданий была от одного до пяти номеров в неделю, тираж от нескольких сот до несколь­ких десятков тысяч экземпляров101. Такое явление наблю­далось и в других регионах нашей страны, оказавшихся под немецкой оккупацией.

Как уже отмечалось, многие журналисты данных га­зет имели опыт или навыки работы в советской периоди­ческой печати, и это наложило определённый отпечаток на манеру подачи материалов в них: они во многом напо­минали предвоенные, только с противоположным зна­ком102.

Одной из задач редакций было поддержание связи со своими корреспондентами на местах. В роли поставщи­ков информации выступали полицейские, старосты и, в первую очередь, районные и волостные пропагандисты. Для них с 1942 года при редакторах стали функциониро­вать краткосрочные курсы «Что и как писать в газету». Сотрудники газеты читали для сельских пропагандистов лекции: «Критика основ марксизма», «Что такое Родина и наше отношение к ней», «Русская поэзия до и после ре­волюции», «Русская литература», «Для чего нужна газе­та», «Как нужно готовить материал для газеты»1»'.

В 1941 году на титульном листе обычно указывалось, что газеты выходят «для рабочих и крестьян», в 1942 году формулировка несколько изменилась: «газета рабочих и крестьян». С конца 1943 года к ним прибавились газеты и журналы, издаваемые от лица РОА104. Но поскольку и ре­дакции, и типографии находились в ведении «взвода про­паганды на Востоке», все попытки оккупантов изобразить «новую русскую прессу» как некое самостоятельное и не­зависимое образование являлись чисто пропагандис­тскими демаршами105.

До 1942 года большинство газет распространялось бесплатно. В конце августа 1941 года вышло распоряже­ние германского командования, согласно которому все на­ходящиеся на оккупированной территории письмоносцы должны были приступить к исполнению своих обязаннос­тей. В тех деревнях, где их не было, эти функции перекла­дывались на старост. В обязанности почтальонов входило получение в комендатурах или управах свежих, номеров газет или листовок и расклейка их на специальных стендах, установленных в каждой деревне. Кроме пропа­гандистского материала - газет, листовок, плакатов - там вывешивались распоряжения и приказы оккупацион­ных властей106.

В городах, кроме расклейки на стендах, газеты распространяли через специальные ящики, где их мог взять каждый желающий. Редакция на страницах газеты объяв­ляла, в какие дни недели можно получить свежий номер. Читателей просили брать только по одному экземпляру («Ваш сосед тоже хочет читать»), а прочитанную газету не выбрасывать или уничтожать, а передать друзьям или знакомым107.

С 1942 года получение газет стало платным (хотя они по-прежнему регулярно вывешивались на стендах). Пред­ставители оккупационной администрации требовали, что­бы все русские служащие, как аппарата управления, так и врачи, учителя, агрономы, в обязательном порядке офор­мили подписку хотя бы на одно издание. Старостам и пись­моносцам «Домов просветителей» спускался план, соглас­но которому они должны были охватить подпиской опре­делённое количество лиц в своих районах108.

В конце 1942 года при райуправлениях стали созда­ваться газетно-журнальные киоски, в которых ежедневно продавались газеты, журналы, брошюры, а также художественная литература109.

До 1943 года немецко-фашистская печатная продукция играла важную роль в системе идеологического воздей­ствия на население. Активизация партизанского движе­ния значительно ослабила возможности распространителей коллаборационистской печати, а в ряде районов пол­ностью изолировала местное население от их проникно­вения (за исключением тех населённых пунктов, где сто­яли фашистские гарнизоны)110. Представители Сопротив­ления через сеть своих агентов забирали у письмоносцев коллаборационистские издания и заменяли их на свои. Изъятый материал уничтожался (кроме номеров, достав­лявшихся в политические и особые отделы партизанских соединений)».

 

 

Распространение нацистской печатной продукции, включавшей в себя издание региональных и местных га­зет, листовок, обращений и плакатов, являлось одной из основных задач, стоящих перед структурами фашистских пропагандистских служб. Наибольшее влияние на населе­ние оккупированных территорий они оказывали на началь­ном этапе войны, когда успехи вермахта на фронте и от­сутствие реального противодействия со стороны сил Сопротивления, популистские обещания фашистской прессы дезориентировали значительную часть мирных жителей. В 1942 году, после срыва плана молниеносной войны, сотрудники оккупационной печати делали всё, чтобы закрепить свои первоначальные успехи, изолиро­вать ширящееся народное сопротивление врагу. В тече­ние 1943 года советские партизаны и подпольщики при под­держке большинства населения смогли сорвать практичес­ки все фашистские акции, связанные с распространением коллаборационистской печати.

Общий контроль за осуществлением пропагандистских функций на местах ostpropzug осуществлял через сеть До­мов просветителей. Дом просветителей являлся центром идеологической работы в районе. В его задачи входили контроль за работой школ и за штатными пропагандис­тами, организация киносеансов, пропаганда посредством громкоговорителей и радиопередач».

В августе 1941 года оккупантами было заявлено, что, кроме выполнения административных функций, старосты обязаны доводить до населения все распоряжения нацист­ской администрации, способствовать активному распространению среди односельчан идей «Великой Германии и национал-социалистического учения».

Поскольку не все старосты вызывали у захватчиков полное доверие своими политическими взглядами или об­разовательным уровнем, на базе советских культурных учреждений ostpropzug развернул свою структуру для контроля за ними под названием «Дом просветителей». По мере деятельности фашистских пропагандистских школ идеологическая работа с населением постепенно перекла­дывалась на штатных районных пропагандистов».

С лета 1943 года сфера деятельности фашистских пропагандистских служб была ограничена лишь крупны-I ми населёнными пунктами. Часть Домов просветителей j в районных центрах была ликвидирована, а их кадры рассредоточены по тем населенным пунктам, где стояли крупные немецкие гарнизоны»5.

В процессе создания структур Русской освободитель­ной армии оккупанты всячески подчёркивали, что её орга­низация идёт исключительно по инициативе «русского на­ционального антибольшевистского движения»«6. Для при­дания ему большего авторитета в глазах населения ос­тавшиеся Дома просветителей были слиты с четвёртым и пятым подразделением ostpropzug-a- библиотекой при Доме просветителей и театральным отделом (исполняв­шим до этого не только пропагандистские, но и культур­но-просветительские функции).

Новая служба получила название «отдел пропаганды и просвещения». Коллаборационистские журналисты при­ступили к выпуску печатного органа отдела, журнала «Блокнот солдата РОА. В функции отдела пропаган­ды и просвещения входила организация антисоветских и антипартизанских выступлений пропагандистов перед населением. Предполагалось создать на местах (в том числе и там, где ранее существовали Дома просветите­лей) «уголки просвещения», снабжённые нацистскими га­зетами, брошюрами и плакатами. По замыслу организа­торов, уголки должны были сплотить вокруг себя «всех лиц, разделяющих идеи русского освободительного движения»118. Кроме проведения пропагандистских и культур­ных мероприятий, отдел активно занимался вербовкой волонтёров в РОА и помогал семьям «добровольцев119. Из Прибалтики, а также из союзной фашистской Гер­мании Финляндии, при помощи разветвленной сети радио­станций на территорию, освобожденную Красной Армией, было организовано радиовещание120.

На Россию были ориентированы следующие радиостан­ции противника, находившиеся на территории Германии и ее союзников: «Висла-Варшава», «Голос Народа», «Ста­рая гвардия Ленина», «Лахти»121.

Наиболее активно среди них работала «Лахти» (Финляндия), чьи передатчики ориентировались как на население советской Карелии, так и Ленинграда. В тече­ние 1943 года она приняла участие в крупномасштабной операции нацистских спецслужб «Акция - Власов». В антисоветских передачах на русском языке регулярно со­общалось о Русской освободительной армии, созданной якобы весной 1942 года (хотя первые упоминания о дан­ной структуре появляются в немецкой пропаганде весной 1943 года. - Б. К.). При этом бывший генерал-лейтенант Красной Армии А.А. Власов, вставший на путь преда­тельства и сотрудничества с нацистами, именовался «вож­дем русского освободительного движения» и «руководи­телем Русской Освободительной Армии»122.

После Сталинградской битвы руководство Германии стало осознавать, что оно может и не выиграть эту вой­ну. Министерство пропаганды предприняло так называе­мую «союзную инициативу». Теперь немецкие пропаган­дистские службы получили указания в своей деятельнос­ти представлять эту войну для русского населения как гражданскую, т. е. утверждать, что «Россия объявила вой­ну СССР», а Германия лишь выступает в качестве союз­ницы первой123.

На встрече представителей немецких комендатур во Пскове в апреле 1943 года было заявлено, что их работа должна учитывать реальность того, что «Сталину уда­лось превратить войну за сохранение своей системы в священную Отечественную войну и тем самым вызвать пат­риотическое и религиозное самопожертвование, способ­ность к которому издавна была одним из самых сильных свойств русского человека». В итоговом документе отмечалась возросшая роль задачи привлечения населе­ния на свою сторону. Делался вывод, что «военной окку­пацией нельзя покорить революционный народ, напротив, этим только начинается его покорение»124.

Причины неудач на идеологическом фронте нацисты объясняли тем, что некоторая часть их солдат и офице­ров не понимает значения пропаганды и даже противодей­ствует проведению пропагандистских акций. К ошибкам и просчётам делегаты отнесли:

1) болтовню о колониальном народе;

2) перегибы в национальном вопросе;

3) плохое обращение с пленными125.

Сознавая крах своей политики, немецкие пропагандис­тские службы предприняли попытку её анализа. Успех партизанского движения они объясняли:

1) победами Красной Армии;

2) ухудшением для Германии международного положе­ния, в частности выход из войны Италии;

3) отсутствие у коллаборационистов регулярных за­нятий по международному положению («а в партизанском районе ежедневно слушают радиопередачи, которые ком­ментируются комиссарами»);

4) ошибками при проведении вербовки на работу в Германию;

5) пораженческими разговорами немецких солдат;

6) неумением немцев пить водку и, как следствие это­го, неуважение к ним со стороны населения126.

Поскольку оккупанты признавались, что «мы имеем в России только две возможности: или уничтожить всех Русских, или включить их, связать с политикой Бисмар­ка», было принято решение, что официально акции будут проводиться «через Власова и новейшую русскую пропа­ганду»127.

12 апреля 1943 года состоялась первая антибольшеви­стская конференция бывших бойцов и командиров Крас­ной Армии. На ней была провозглашена необходимость создания боевых подразделений РОА. Объявлялось, что «РОА - армия ни красная, ни белая. Просто русская армия»128.

Участниками этого совещания было декларировано, что перед русским народом сейчас стоят три главных задачи: уничтожение большевизма, заключение почётного мира с Германией, строительство Новой России без большевиков и капиталистов129.

В апреле-мае на оккупированной территории РСФСР было распространено открытое письмо Власова «Поче­му я встал на путь борьбы с большевизмом?» В нём быв­ший командующий 2-й ударной армии рассказывал о сво­ём жизненном пути. Специально оговаривая, что советс­кая власть его лично ничем не обидела, первой причиной, заставившей его пойти на сотрудничество с немцами, Власов назвал несовпадение тех идеалов, за которые он воевал на стороне красных в гражданской войне, с резуль­татами первых десятилетий правления большевиков: кол­лективизацией, репрессиями 1937-1938 годов.

В ходе войны с Германией он, по его словам, честно исполнял свой долг солдата и верного сына Родины. При­чины поражений 1941 года виделись ему в нежелании рус­ского народа защищать большевистскую власть, в систе­ме насилия и безответственном руководстве армией со стороны больших и малых комиссаров.

Всё это заставило его задуматься: «Да полно, Родину ли я защищаю, за Родину ли я посылаю на смерть людей? Не за большевизм ли, маскирующийся святым именем Родины, проливает кровь русский народ?»

Выводы «открытого письма» были следующие: зада­чи, стоящие перед русским народом, могут быть разре­шены в союзе и сотрудничестве с Германией. Дело рус­ских, их долг - борьба против Сталина, за мир, за новую Россию в рядах антибольшевистского движения130.

«Открытое письмо генерала Власова» было крупномасштабной пропагандистской акцией нацистов, направленной как на население оккупированных районов, так и на бойцов и командиров РККА, жителей тыловых районов Советского Союза.

Акция «Власов» была направлена не только на созда­ние активного русского коллаборационистского движе­ния в зоне немецкой оккупации, но и на то, чтобы выз­вать в советском тылу рецидив массовых репрессий об­разца 1937-1938 годов. С этой целью Власов (или более точно - немецкая пропаганда, использовавшая предателя как ширму) заявлял о том, что в Советском Союзе всегда была активная антикоммунистическая оппозиция: «В Красной Армии, в ее высших кругах, были русские люди, истинные борцы за русский народ. Они не хотели боль­шевизма, и мы, представители этих людей, хотели эту власть уничтожить и создать русскую власть. Но... в 1937 году лучший цвет комсостава Красной Армии был унич­тожен». Выступая перед сотрудниками псковской колла­борационистской газеты «За Родину», Власов сообщил о том, что «сейчас по ту сторону фронта людям живется тяжело. Гам трудно организовать восстание против ста­линской клики. Но все же наши люди по ту сторону фрон­та не дремлют. Они соединяются между собой и готовят­ся к свержению ненавистного ига жидо-большевизма»131.

Власовым весной 1943 года была совершена поездка по оккупированным районам Ленинградской области. Он посетил города Псков, Лугу, станцию Толмачево. Его вы­ступления сводились к пропаганде так называемой «на­циональной идеи» и «задач русского народа», которые он противопоставлял борьбе советского народа с германс­ким фашизмом. «Русская национальная идея» трактова­лась им как «идея, поднявшая весь русский народ на борь­бу против большевизма. Сталин по требованию обстоя­тельств схватился за русскую национальную идею. Он использует ее для того, чтобы отсрочить свою гибель, а затем уничтожить русскую национальную идею, застав­ляя ее служить целям большевистской пропаганды»132.

«Задачи» мирного русского населения оккупированных немцами областей определялись следующим образом: «Сейчас мы, мирное население освобожденных областей, ведем эту борьбу против большевизма, засевая поля, от­крывая магазины, приступая к ремеслам, службе в учреж­дениях. Мы включаемся в тотальную войну против жидовско-сталинской банды и тем создаем новую жизнь. Это идея русских. Русские идут в Русскую Освободительную Армию и ради нее несут трудности тотальной войны»133.

Для каждой категории граждан дополнительно готови­лись специальные листовки и прокламации. Для «русских в освобождённых германскими войсками областях» это были воззвания, призывающие записываться доброволь­цами в РОА генерала Власова в ближайшей местной ко­мендатуре134.

В одном из первых приказов Власова заявлялось, что священный долг каждого честного человека - стать доб­ровольцем и участвовать в общей русско-германской борьбе против большевиков135.

Хотя власовцы пытались создать иллюзию, что их организация имеет широко разветвлённую боевую и про­пагандистскую сеть на всей территории Советского Со­юза, реально она могла действовать лишь на оккупиро­ванной территории, проводя свои акции в» отношении мир­ное население и особенно партизан. На силы Сопротивле­ния пытались воздействовать по двум направлениям про­паганды: экономическому и нравственно-политическому. Народных мстителей коллаборационистская печать убеждала в том, что пока они воюют за якобы правое дело, их жёны и дети голодают. При этом «завмаги и политру­ки имеют положительно всё, вдобавок ваших жён». Им также пытались доказать, что «весь русский народ, кро­ме замкнутой частицы в районе ваших боевых действий, уже объединился с германской армией и победа будет за ним». Поэтому, говорилось во власовских прокламаци­ях, «нужно понять, что так называемая партизанская борь­ба велась и ведется не за дело русского народа, а против него»136.

Партизанам внушалась мысль о том, что когда они воевали с иностранными солдатами, у советского руководства как будто было основание говорить им, что oни ведут борьбу против захватчиков русской земли. Теперь же Сопротивление сталкивается с подразделениями Русской освободительной армии, которая является защитницей ин­тересов русского народа, а не одних евреев и коммунистов. Народных мстителей призывали переходить на сторону РОА, в противном же случае «они будут прокляты всем народом за те страдания, которые принёс России Сталин и его большевизм»157.

Реакция советской стороны на этот комплекс пропагандистских материалов была весьма болезненной. Только этим можно объяснить опубликование листовки «К русским людям, обманутым немцами». (По некоторым источникам её текст был написан И.В. Сталиным и Л.З. Мехлисом.)138. В ней Власов обвинялся в том, что он в 1937-1938 годах был активным участником контрре­волюционных троцкистских организаций и вместе с дру­гими врагами народа пытался загубить нашу Родину. Далее из текста следует, что его неоднократно прощали и даже повышали в должности. Летом 1941 года под Кие­вом он сдался немцам в плен и завербовался к ним «как шпион и провокатор». После этого он вернулся в распо­ложение Красной Армии и получил возможность со сто­роны советского командования «доказать свою невинов­ность».

Власов последовательно сдал немцам свои армии под Киевом, Москвой и Ленинградом, после чего окончатель­но перебежал к своим хозяевам летом 1942 года139.

Подобные публикации вызывали недоумение и скепсис среди русского населения на оккупированных территори­ях. Фашистские и власовские пропагандисты предприня-ли ряд шагов для закрепления этой реакции. Были отпе­чатаны листовки, факсимильно воспроизводившие те но­мера советской «Правды» и «Красной звезды» за 1941-1942 годы, где генерал Власов в числе других назывался одним из героев Московской битвы140.

Усиленная пропаганда «власовского движения» осуществлялась для привлечения на его сторону как можно большего числа людей. При этом средства немецкой про­паганды пытались убедить общественное мнение в том, что в течение нескольких месяцев к Власову пришло бо­лее миллиона человек. Так, радиостанция «Лахти» в сво­ей программе от 21 мая 1943 года сообщила, что числен­ность РОА достигает 750 тысяч человек, а уже 10 июля этого же года прошла информация о том, что «на терри­тории освобожденной от большевиков России создана миллионная Русская Освободительная Армия»141.

К сожалению, последняя цифра и по сей день время от времени приводится в работах некоторых недобросовес­тных историков.

 

Но в целом идеологическая атака фашистов и их союзников несмотря на определенные ошибки в советской про­паганде не достигла своей цели. В 1943 году вся инициа­тива была в руках у советской стороны.

Активная боевая и массово-разъяснительная работа среди населения убеждала людей в том, что Советский Союз ведёт справедливую борьбу, и советский народ по­бедит в этой войне. Разоблачались заверения немецких пропагандистов в непобедимости вермахта, прочности его завоеваний. Жителям убедительно доказывали, что немец­кая оккупация - явление временное и Красная Армия ско­ро освободит всю территорию страны.

Процесс реорганизации нацистских пропагандистских служб совпал с завершением коренного перелома в Вели­кой Отечественной войне - успешным наступлением Крас­ной Армии под Орлом и Белгородом. В сентябре 1943 года был освобожден Смоленск. Параллельно с этим партизан­ские соединения Северо-Запада РСФСР под руководством Ленинградского штаба партизанского движения летом-осенью 1943 года приступили к подготовке всенародного вооружённого восстания в тылу врага. В этих условиях работа нацистских пропагандистов, которые теперь пы­тались внушить населению, что они являются подразде­лением Русской освободительной армии, могла вестись лишь в самых крупных населённых пунктах: Пскове, Луге, Дно - Юго-восточные районы области, где силы советс­кого Сопротивления были наиболее сильны, оказались полностью очищены от оккупационных пропагандистских служб142.

Во второй половине 1943 года коллаборационистская печать оказалась доступной лишь для жителей тех насе­лённых пунктов, где находились фашистские гарнизоны. Недостаток информации с мест газеты компенсировали перепечатками сводок германского командования, свои­ми комментариями этих сводок, а также регулярными пуб­ликациями русской классики. Иногда рассказы А.П. Че­хова, И.С. Тургенева, стихотворения А.С. Пушкина занимали до двух полос из четырёх143.

Подобную подборку можно объяснить не только декларированной любовью власовцев к национальному наследию, но и катастрофическим положением фашистов на фронте и в тылу. Кроме этого, нужно учитывать тот факт, что партизаны полностью разрушили связь редак­ций этих изданий со своими корреспондентами на местах. Вместо какой-либо информации, интересующей коллабо­рационистов, им присылались из районов партизанские листовки и письма нецензурного содержания144.

Уже к концу 1942 года советской пропаганде удалось наладить работу на оккупированной территории России. Большой резонанс среди населения имели листовки, под­писанные иерархами Русской Православной Церкви, из­вестными деятелями культуры, находившимися до войны в определенной оппозиции к советской власти. Эти фак­ты стали подтверждением того, что война с немецко-фа­шистскими захватчиками является Отечественной для всех русских людей.

В 1943 году большинство областей РСФСР было освобождено от немецко-фашистских захватчиков. В ус­ловиях успешного наступления Красной Армии под Нов­городом и Ленинградом зимой-весной 1944 года все наци­стские службы, занимающиеся пропагандой на Северо-Запад РСФСР и Прибалтику, были эвакуированы в немецкий тыл и стали одним из отделов военно-разведы­вательного органа «Цеппелин»145.

Основные направления в деятельности нацистской пропаганды были отработаны заранее. Это позволило на первом этапе захватить инициативу. Работа облегчалась отсутствием у советского Сопротивления возможности оперативно противодействовать вражеским акциям. Пер­вые успехи вермахта на Восточном фронте подорвали у части населения веру в возможность победы над Гер­манией. Разгром фашистов под Москвой, срыв планов «молниеносной войны», оккупационная политика по от­ношению к населению позволили партизанам и подполь­щикам развернуть активную боевую и политическую де­ятельность. С 1943 года наступил коренной перелом в идеологической борьбе противоборствующих сторон - со­противлению удалось не только захватить инициативу в свои руки, но и полностью сорвать план по массовому вовлечению советских граждан в коллаборационистские формирования.

Содержание и размах фашистской пропаганды на вре­менно оккупированной территории наряду с другими фак-• торами потребовали от советского сопротивления не толь­ко усиления, но и поиска новых форм политической рабо­ты с населением и личным составом партизанских отря­дов.

Советская пропаганда лишь тогда смогла наилучшим образом выполнить свою роль, когда в своей деятельнос­ти она стала сочетать объективность, учёт местных ус­ловий, наступательность и честность. Защищаясь от иде­ологического давления противника, она создала мировоз­зренческие и психологические барьеры на пути восприя­тия пропаганды врага жителями оккупированных терри­торий. Фашистские пропагандистские акции, тщательно подготовленные и направленные на разложение населения, умело и систематически разоблачались советской сторо­ной, вскрывалась вся система нацистских лжедоводов. методов и средств.

Антифашистское Сопротивление не сразу пришло к этому. - Опыт идеологической работы накапливался в ходе самой войны. Партизанам и подпольщикам пришлось отказаться от таких представлений в области пропаганды, как преувеличение классового фактора, отказ от контрпро­паганды, недооценка идеологического противника, воз­можность жёсткой централизации всей работы, отсутствие инициативы снизу. И это принесло свои результаты. В тяжелейших условиях нацистской оккупации была одер­жана победа над опытным и коварным врагом - немецки­ми пропагандистскими службами.

 

Иллюстрации из всемирной сети.

БВИ. М. 2009.