Главная | Обратная связь

ИТОГИ РАССЛЕДОВАНИЯ

До войны

Напомню, что архивы СССР закрыты до сих пор, есть данные, что они уничтожаются, из архивов потоком идут фальшивки. Но на основании того, что все же было опубликовано, на основании нашего анализа причин того, зачем изготавливаются фальшивки, история Сталина, СССР и Коммунизма вкратце представляется следующей.

. В октябре 1917 года власть в России подбирают большевики. «Подбирают» — это точное слово, поскольку тот маразм, который устроили дорвавшиеся до власти в феврале 1917 года либералы, властью назвать было нельзя. Сами большевики представляли собой пестрое явление — среди них были во множестве представители русской интеллигенции, не сумевшей найти себе кормушку при царе, обиженные царскими ограничениями евреи, перебежавшие из других партий авантюристы, просто проходимцы, но основа у большевиков была прочная — фанатики Коммунизма, Люди, причем Люди умные. Их идеи справедливости увлекли и основную массу обывателя — он поверил Людям и пошел за ними. Животные, паразитировавшие на России при царизме, в идейном плане противопоставить большевикам ничего не смогли и в ходе Гражданской войны были разгромлены. Антисоветчик генерал Григоренко в своих изданных в США воспоминаниях писал о безусловной поддержке большевиков

(«красных») народом и о неприятии народом противников большевиков («белых»): «Село наше, как и все соседние украинские и русские села, было «красное». Соотношение такое. У красных, к которым до самого конца гражданской войны причислялась армия Махно, из нашего села служили 149 человек. У белых — двое. «Белыми» в наших краях были болгарские села и немецкие колонии» ⁴⁸⁹.

В связи с Гражданской войной и с необходимостью ликвидировать разруху большевики установили в СССР власть своей партии. По Конституции считалось, что власть в СССР принадлежит всему народу в лице его представителей в Верховном Совете, но фактически Верховный Совет исполнял решения специального органа партии — Политбюро. А Советы на местах точно так же подчинялись местным комитетам ВКП(б). Для того времени это было правильное и спасительное для СССР решение, но члены ВКП(б), особенно номенклатура, функционеры ВКП(б) имели гораздо больше власти, нежели беспартийные. Они и отвечали больше беспартийных, но ответственность малозаметна, а власть бросается в глаза, и она соблазнительна.

В связи с этим к большевикам в партию начало записываться большое количество Животных, в надежде вместе с партийным билетом получить кормушку у денег, как сегодня говорят, налогоплательщиков. Из этих же соображений либо под влиянием настроения, в партию потоком пошел и обыватель.

Собравшиеся строить общество всеобщего братства, Люди принципиально не были жестокими и прощали всех, кто обещал прекратить борьбу с ними. К примеру, генерал Белой армии Слащев, отличившийся в ходе Гражданской войны особыми зверствами по отношению к большевикам (расстреливал их лично), затосковал по родине в эмиграции в Стамбуле и напросился в СССР. Его простили, и он работал преподавателем на высших армейских курсах «Выстрел». На первой большой стройке, где был впервые массово применен труд преступников — на Беломоро-Балтийском канале, — заключенные получали зарплату как и свободные

люди, могли выписать к себе семьи, имели охотничьи ружья для развлечений в выходные дни. На 1930 г. численность СССР была в пределах 153 млн. человек, а численность нынешней России на 2000 г. около 145 млн., в то же время в 1930 г. в СССР в тюрьмах и лагерях содержалось 179 тыс. заключенных⁴⁹⁰, а в нынешней России в 2000 г., в тюрьмах и лагерях находилось 1060 тыс. заключенных⁴⁹¹.

Для восстановления СССР требовалась огромная, беззаветная работала для ее эффективности требовалась настойчивая учеба. Животные и обыватель, числившиеся в ВКП(б), на такую работу и учебу в большинстве своем были не способны, и Люди от них избавлялись, меняя на знающих. В результате образовалось большое количество Животных и обывателей, уволенных с должностей, крайне недовольных своим новым положением и тем, что их оторвали от кормушек и власти. Эти люди вели пропаганду, доказывая несостоятельность сталинского правительства, и к ним примыкала та часть алчного обывателя, которой улучшение жизни в СССР казалось слишком медленным. Эти Животные и обыватели хотя и были разных «политических» взглядов, но вместе они составляли то, что называется «пятой колонной» — вражеской силой внутри страны.

Пока СССР извне не угрожали серьезные противники, то «пятую колонну» еще можно было терпеть, учитывая трусость и нерешительность Животных. Но в 1933 г. в Германии к власти пришли нацисты, имевшие программной целью расширение жизненного пространства за счет СССР. Вдобавок к этому чуть позже, в конце 1936 г., народ СССР принимает сталинскую Конституцию, по которой высшая власть от партии переходит к народу. По ней выборы в органы власти СССР стали всеобщими и равными, что резко осложнило положение всех партийных функционеров.

«Пятая колонна», покушаясь на власть большевиков, покушалась на конкретную власть тысяч секретарей комитетов ВКП(б) на всей обширной территории СССР, кроме того, эти секретари боялись, что по ста-

линской Конституции они не обеспечат выборы в Советы сторонников Коммунизма. Партийные функционеры потребовали от Верховного Совета разрешения провести предупредительные репрессии против членов «пятой колонны». Сталин и Политбюро в условиях угрозы надвигающейся войны не имели права им отказать в этом спасительном для государства требовании. Политбюро сдерживало и ограничивало репрессии, но, к сожалению, больше года во главе следственных органов находился обыватель, формально отнесшийся к своим обязанностям. В результате в ходе репрессий 1937—1938 гг. пострадали и невинные, а также мало виноватые люди. Увидев, куда идет дело, Политбюро сняло с хозяйственной работы Л.П. Берию и назначило его возглавлять спецслужбы СССР. Берия закончил репрессии, освободил невинно пострадавших и наказал членов «пятой колонны» в судах и в самих органах НКВД.

В целом репрессии оказались спасительными для СССР, поскольку в ходе всей войны в тылу не было никаких сколько-нибудь значительных вражеских выступлений, способных оказать влияние на ход войны, а советский народ в среднем решительно и мужественно защитил свою власть.

После войны

В мае 1941 г. Сталина назначают главой Правительства СССР, а с началом войны — председателем Государственного Комитета Обороны — высшего органа власти СССР, созданного на время войны и сосредоточившего в своих руках высшую законодательную и исполнительную власть в стране. Загрузка Сталина чрезмерна, он все дела решает в ГКО, в Правительстве и в Ставке Верховного главнокомандующего. На заседания Политбюро ЦК ВКП(б) у него нет времени, и во время войны высший орган ВКП(б) никаких государственных и военных вопросов не решал, ему поручаются только вопросы награждений и согласования назначений на должности.

Но и после войны Сталин не восстанавливает власть Политбюро, он продолжает все государственные вопросы решать только в органах Советской власти, оставив Политбюро согласование кадров, надзор за силовыми министерствами и пропаганду. Более того, то же самое он рекомендует и взявшим власть в своих странах коммунистическим партиям за рубежом.

Животные и оскотинившиеся обыватели в среде партийных функционеров не могли не возненавидеть за это Сталина, поскольку он лишал их того, ради чего они и вступали в ВКП(б), — он лишал их того вида власти, который дает материальные выгоды, т. е. наиболее полно удовлетворяет инстинкты человекообразных Животных.

Выступить открыто против Сталина Животные не могут — у них нет ни идей, ни смелости. Им остается ждать смерти Сталина, но время уходит — Сталин на практике закрепляет новый статус партии, т. е. работники Советской власти в центре и на местах все меньше и меньше обращают внимание на партийных функционеров при решении государственных вопросов. Партфункционеры не могут не понимать, что со временем это войдет в такую привычку, что возродить прежний статус партии не удастся. Как вы видели, Берия провел даже постановление Правительства, по которому Правительство получило право давать задания партийным органам, а это означало, что если и дальше так пойдет, то ВКП(б) вскоре станет одним из министерств Советской власти, и только.

Сталин заканчивал седьмой десяток лет жизни, работал на износ, однако он был и физически крепок, поэтому надежды Животных на его скорую смерть были не очень велики. Но Животные служат своим инстинктам, а самый сильный из них — инстинкт самосохранения, поэтому Животные трусливы и на первых порах сами убить Сталина не решались, а убить его чужими руками, типа рук Зои Федоровой, у них не получалось. И Животные нашли альтернативный вариант того, как избавиться от власти Сталина и Советов.

План был таков. ВКП(б) включала в себя коммуни-

стические партии всех республик, кроме России, коммунисты России собственно и были бойцами ВКП(б), и именно такая структура партии сплачивала Советский Союз: ведь коммунистов России на любом съезде будет большинство, а являясь сразу членами ВКП(б), они примут и решение в пользу всей партии, т. е. в пользу единого СССР. ВКП(б) было акционерным обществом, в котором ЦК ВКП(б) держало контрольный пакет акций. Но если у ЦК ВКП(б), т. е. у Сталина, забрать этот «контрольный пакет», т. е. сделать и коммунистов России отдельной партией, то ЦК и Сталин сразу же становятся никем — чем-то вроде ООН, на решения которой плюют более менее крупные страны.

Забрать у ЦК ВКП(б) «контрольный пакет акций» тоже виделось делом не сложным — надо было организовать компартию собственно России, и тогда все акции ЦК ВКП(б) будут у нее. (Компартия России выделилась из КПСС в 1991 г., и теперь нет необходимости гадать, что было бы, если бы она выделилась в 1949 г., — сегодня уже видно, что стало с КПСС и СССР.)

Инициативу создать компартию России взяла на себя «ленинградская группа» — молодые выдвиженцы в Москву из Ленинграда, сплоченные прежней работой и дружбой. Во главе заговора, судя по всему, стоял секретарь ЦК ВКП(б), надзирающий за силовыми ведомствами СССР, А. Кузнецов, с ним заместитель Сталина в Правительстве и председатель Госплана СССР Н. Вознесенский и первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКГТ(б) П. Попков. Это те, кто на виду. Исходя из последующих событий, к ним надо добавить Н. Хрущева, который хотя и находился на Украине, но в марте 1947 г. был снят со всех должностей и был возвращен к работе только в декабре, а также С. Игнатьева, отосланного в Минск в 1946 г. с высокой должности в ЦК, Д. Шепилова, в 1947 г. снятого с поста главного редактора «Правды». Как всегда, заговор составляли люди, которым Сталин не давал развернуться в их алчности, либо претендующие на посты, на которых они не способны были работать.

Возникает вопрос, может быть, эти люди были ду-

раками, не понимали, что делают, может быть, они искренне считали организацию компартии России благом? Исключено: если бы они были дураками, то и действовали бы открыто — писали статьи в газеты, выступали на пленумах ЦК и т. д. А они действовали тайно, подпольно, следовательно, прекрасно понимали, к чему ведет их деятельность. Подпольному характеру их заговора помогало то, что информация о заговоре должна была поступить в Политбюро и Сталину через МГБ, а во главе МГБ стоял преданный ставленник Кузнецова Абакумов. Информация могла поступить и по-другому — вербуемые в заговор секретари горкомов, обкомов и хозяйственники могли сообщить о нем по партийным каналам в ЦК. Однако во главе ВКП(б) в это время фактически находился не Сталин, а А. Жданов. И расчет заговорщиков был настолько же прост, как и подл. Дело в том, что Жданов в этот момент по планам Сталина реорганизовывал ВКП(б) в орган пропаганды и подбора кадров, т. е. он требовал ото всех партийных организаций, чтобы они на все посты в государстве подбирали людей исключительно честных и порядочных. Но Кузнецова, Вознесенского и Попкова на их посты подобрал он сам! Получается, что от других требовал подбирать честных, а сам подобрал мерзавцев? Таким образом, если бы Жданов и не захотел сам примкнуть к заговору, то ему было бы очень трудно о нем донести, поскольку ему самому, как не справившемуся с работой, надо было бы уйти с поста второго секретаря партии.

Если мы поставим себя на место Жданова, то увидим, что у него было одно более-менее приемлемое решение — убедить заговорщиков самим открыться. Да, и в этом случае их накажут, но накажут как дураков, а не как врагов СССР. Заговорщики обещали, но тянули время, Жданов заболел и был отправлен в санаторий на лечение. Но попыток убедить негодяев не оставлял. За месяц до смерти он очень резко говорил по телефону с Шепиловым, после чего у него случился приступ. В санаторий прилетели светила придворной медицины

во главе с академиком Виноградовым и врач-кардиолог Карпай. Она сняла кардиограмму, но признаков инфаркта или предынфарктного состояния у Жданова в тот момент не было. Заговорщики попали в критическое состояние — им стало ясно, что если не принять мер, то Жданов их выдаст.

Выход, возможно, подсказал Хрущев, который на Украине давал команды палачам на казнь врагов СССР ядом скрытого действия, или сам Кузнецов, курировавший МГБ, мог знать об этом яде. Хранитель ядов, заместитель министра МГБ Огольцов, был также выходцем из Ленинграда и выдвиженцем Кузнецова, поэтому с получением яда проблем не было. И заговорщики послали кого-то в санаторий к Жданову (возможно, Шепилова), чтобы тот навестил больного вождя партии, успокоил его очередными обещаниями и угостил отравленными напитками домашнего приготовления. После этих напитков у Жданова опять случился приступ. (А Шепилов, здоровенный бугай, за день до смерти Жданова срочно залег в больницу и лежал в ней, пока не прошли все комиссии, расследовавшие смерть Жданова, и Жданова не похоронили.)

В санаторий вновь прилетели придворные светила медицины во главе с Виноградовым, но Карпай ушла в отпуск, кардиограмму Жданову снимала Тимашук. Она установила диагноз — инфаркт. Это вызвало у светил панику, поскольку ни они, ни находившийся все время рядом со Ждановым его личный врач Майоров и не пробовали лечить Жданова от инфаркта. И врачи идут на подлость в надежде, что все как-то обойдется, — они ни слова не говорят Жданову, а Тимашук заставляют отказаться от диагноза. Та отказывается, но делает фотокопию кардиограммы и пишет заявление Власику на случай, если со Ждановым что-то случится. Через день, 31 августа 1948 года, Жданов умирает.

Ни Политбюро, ни Сталину не следовало назначать Кузнецова председателем комиссии по установлению причин смерти Жданова, поскольку он отвечал за подбор врачей в Лечсанупр Кремля и лично пригласил из Ленинграда начальника Лечсанупра профессора Его-

рова. Но в ЦК, видимо, решили, что Кузнецов верный ученик Жданова, а посему расследует его смерть как полагается. Кузнецов вместо того, чтобы привезти тело Жданова в Москву и здесь провести исследование, берет с собой патологоанатомов и едет на Валдай в санаторий. Туда же уже по своей инициативе едут взволнованные Вознесенский и Попков. Тревога их ясна: Сталин давал приказы на использование ядов, он прекрасно знал, какой диагноз ставят врачи отравленным, и если бы он заподозрил в смерти Жданова неладное, то тогда бросил бы на расследование его смерти все силы. Когда патологоанатомы определили, что Жданов умер от инфаркта, то и вся придворная медицина пришла в ужас, поскольку получалось, что она своим лечением убила Жданова. И вот здесь Кузнецов, Вознесенский и Попков «посочувствовали» врачам и «закрыли глаза» на фальсификацию результатов патологоанатомического исследования. Дело об убийстве Жданова как будто заканчивалось благополучно для заговорщиков и подонков врачей, но его чуть не испортили дурак начальник охраны Правительства Власик и выживший из ума придурок академик Виноградов.

Власик, обрадованный, что Политбюро согласилось с лечением Жданова, и, видимо, не догадываясь, что результаты вскрытия фальсифицированы, решил исполнить свой служебный долг — публично рассмотреть заявление Тимашук. Это, между прочим, свидетельствует, что Власик не был в заговоре, поскольку в противном случае он заявление Тимашук просто бы сжег. Собрались врачи, которым следовало бы сдержано поблагодарить Тимашук за хорошую работу, но выживший из ума академик Виноградов потребовал уволить Тимашук из Лечсанупра Кремля. За что? За то, что она поставила правильный диагноз, а ты, ишак, нет? То, что заговорщики пытались скрыть, придурок Виноградов предавал гласности, что опять-таки свидетельствует об отсутствии у врачей (Виноградова, по крайней мере) умысла убить Жданова. Министр здравоохранения пошел на поводу у Виноградова и отчис-

лил Тимашук из Лечсанупра, но Виноградов не на ту напал.

Тимашук тут же все рассчитала и прошантажировала Кузнецова, написав ему заявление. У того никаких средств против Тимашук не было. Чтобы ее убить, нужно кого-то искать и давать поручение. В результате вместо одной шантажистки Тимашук получишь десяток других шантажистов. Кузнецов исполнил требование Тимашук и восстановил ее на работе. В декабре 1948 г. Тимашук снова шантажирует Кузнецова, причем просит что-то такое, что компрометирует и ее, поскольку копию этого своего заявления она уничтожила. Бедным заговорщикам пришлось терпеть Тимашук до 1956 г., пока на XX съезде КПСС на ней не потоптался Хрущев.

Вообще-то само по себе это убийство Жданова в духе авантюрного Хрущева, который не всегда умел правильно предсказать последствия своих решений. Ходили и ходят до сих пор слухи, что после смерти Сталина его, дескать, должен был сменить на посту вождя партии Кузнецов, возможно, заговорщики надеялись, что после смерти Жданова его сменит и фактически возглавит ВКП(б) Кузнецов. Не получилось. Партию на посту второго секретаря возглавил Маленков, который ленинградцам ничего не был должен. Поэтому поступающие с мест сведения о заговоре он немедленно начал проверять и сообщил о них Политбюро и Сталину.

В результате весной 1949 года Кузнецов, Вознесенский, Попков, Шепилов и другие были отстранены от работы, осенью первые трое были арестованы, а Шепилов выкрутился и впоследствии сделал стремительную карьеру при Хрущеве после смерти Сталина. После ареста год шло следствие — заговорщики своих подельников выдавали очень скупо, вероятнее всего сообщая только о тех, о ком узнавало само следствие. Причина понятна — чем больше размер заговора, тем вероятнее смертная казнь и тем быстрее она исполнится. А так была вероятность, что заговорщиков помилуют, тем более что Хрущева уже перевели в Москву и он,

вместо Кузнецова, стал курировать силовые ведомства СССР. Об убийстве Жданова никто из заговорщиков, естественно, не вспомнил, и критический момент настал только осенью 1950 г. во время суда. Тимашук обязана была сообщить о том, что диагноз Жданова был сфальсифицирован и что подсудимый Кузнецов это знал. Но она смолчала, и за это Хрущев выхлопотал ей орден Трудового Красного Знамени.

Суд над заговорщиками был закрытым потому, что нельзя было объявлять народу цели заговорщиков, чтобы не плодить их последователей среди дураков в партии. Тут, как говорится, наделал делов Владимир Ильич Ленин со своими романтическими теориями. Российская империя была единым государством, в котором ни одна часть империи не чувствовала себя неуютно, кроме традиционно подлой и тупой местной интеллигенции. Ленину же крайне хотелось развалить это единое государство и иметь союз суверенных государств, Сталин едва сумел в тайне от Ленина сделать федеративной хотя бы Россию.

А вот если бы весь СССР, как и хотел Сталин, был федеративным, то, естественно, надо было бы иметь и компартию России — в едином государстве это было бы не страшно. Вопрос о создании компартии России в СССР настолько тонкий и по отношению к союзу суверенных государств выглядит столь коварно, что его нельзя было обсуждать публично до слияния всех республик в единое государство. В любой семье есть вопросы, публичное обсуждение которых идет во вред самой семье.

Но хотя суд был и закрытым, однако приговор он вынес справедливый — любителей золотых сабель с бриллиантами и золотых часов на халяву расстреляли. С их расстрелом для уцелевших заговорщиков, казалось бы, наступило спокойное время. Можно было не спеша подготовить устранение Сталина каким-либо альтернативным путем. Но не тут-то было. СССР помог Израилю образоваться, а тот в благодарность прислал Голду Меир в качестве посла, и теперь уже, в до-

бавление к Ленину, и эта убежденная сионистка наделала делов.

Расизм в государстве, в котором все нации равны, является смертным грехом, поскольку расистами являются исключительно человекообразные Животные: с помощью расизма они паразитируют на Людях и обывателе. В сталинском СССР расизм таким грехом и являлся. И до приезда Голды Меир еврейский расизм давал о себе знать во взаимопомощи еврейских расистов в занятии государственных кормушек, а Голда его усилила, более того, даже организовала две мощные демонстрации еврейских расистов, которые нагло плюнули на интернационализм остальных народов СССР (и евреев в том числе). Правительству нужно было принимать меры, иначе СССР перестал бы быть государством, в котором все нации равны. (Сталин не собирался делать из СССР Соединенные Штаты Америки, в которых все граждане равны, а евреи еще равнее.)

Начался арест наиболее одиозных еврейских расистов, и среди арестованных в 1951 г. оказался профессор медицины Я. Этингер, который еще с середины войны упорно и нагло вел расистскую пропаганду в еврейской среде и поливал грязью Советский Союз. Следствие по его делу поручили следователю по особо важным делам МГБ подполковнику М. Рюмину. Поскольку в эти годы во всем мире единственными террористами были еврейские террористы, которые постоянно кого-то взрывали или убивали в Палестине или Европе, то Рюмин начал «прощупывать» Этингера на предмет того, не готовятся ли в среде еврейских расистов какие-либо теракты и в СССР. И Этингер ни с того ни с сего вдруг признался, что шесть лет назад, в 1945 г., он неправильным лечением залечил насмерть кандидата в члены Политбюро, первого секретаря Московского обкома и горкома ВКП(б), «антисемита» А. Щербакова. То ли Этингер хотел на старости лет стать героем сионистского движения, то ли еще по каким причинам, но факт есть факт: и арестовали его по другому поводу, и по поводу смерти Щербакова никто не имел ни малейших подозрений до этого признания

Этингера. Рюмин вызвал своего начальника, заместителя начальника следственной части полковника Лихачева, Этингер и ему повторил свои показания, Лихачев вызвал Абакумова, и тут произошло странное. Как только Абакумов понял, в чем признается Этингер, то стал сбивать его вопросами и переводить допрос на другие темы.

Понять Абакумова легко: если Политбюро узнает, что Щербаков умер не своей смертью, то оно немедленно начнет следствие и по причинам смерти Жданова, а с этой смертью Абакумов и Огольцов были связаны намертво. Абакумов и Огольцов тут же на Лубянке немедленно дают яд Этингеру, но, чтобы не навлекать на себя подозрений, не согласовав это с Рюминым, переводят Этингера в Лефортово, где тот через день и умирает, якобы оттого, что в его камере было сыро. Но это уже переполняет чашу терпения Рюмина, и тот, минуя непосредственного куратора МГБ Хрущева, идет прямо к Маленкову с докладом об «еврейских» странностях Абакумова.

Абакумова арестовывают, но остальных заговорщиков спасает, во-первых, сам Рюмин. Версия и планы его были таковы: раз на Западе евреи развернули террор, значит, и в СССР евреи должны быть в заговоре и осуществлять теракты, а посему нужно арестовать всех подозрительных евреев и допросами выяснить истину. Это абсолютно устраивало заговорщиков — пусть МГБ арестовывает хоть евреев, хоть папуасов, лишь бы не обращало внимания на Животных в самом аппарате партии. Хрущев, который до этого уже разгромил «еврейский заговор» на московском автомобильном заводе ЗИС⁴⁹², рекомендует Сталину повысить Рюмина в должности и сделать заместителем министра МГБ, а министром МГБ назначить уже возвращенного в Москву Игнатьева, который сидел в ЦК на должности заведующего отделом партийных, комсомольских и профсоюзных кадров. Политбюро соглашается с этой кандидатурой, поскольку Игнатьев до этого никогда не работал в МГБ или МВД и, следовательно, не мог быть связан преступлениями внутри этих структур. Игнать-

ев как коршун бросается на евреев и к маю 1952 года выводит на суд большую их группу («дело Еврейского антифашистского комитета»), из которых 13 человек по суду были расстреляны. Евреев, поносящих Советскую власть, имеющих сомнительные связи с сионистами, владеющих валютой и ценностями в необъяснимых количествах, много. Друг на друга они показывают охотно, количество арестованных все прибывает, работа кипит, все следователи МГБ и Генпрокуратуры при деле, а выхода на действительный заговор — никакого.

Во-вторых, заговорщиков спасает подлость Власика. Как только Политбюро получило сообщение от Рюмина о том, что Этингер признался в убийстве Щербакова, оно тут же назначило комиссию по расследованию обстоятельств смерти Жданова, но неосмотрительно включило в ее состав и Власика. Власик быстро изъял у начальника Лечсанупра Егорова документы по рассмотрению заявления Тимашук и спрятал у себя. Поэтому комиссия ничего подозрительного в смерти Жданова не нашла.

Тем не менее заговорщикам надо было подобраться к Сталину, и они пытаются шантажировать Власика, но у них ничего не получается. Тогда заговорщики в МГБ весной 1952 г. заводят на Власика дело о хищениях, и Сталин снимает того с должности и отправляет служить на Урал.

Но в это же время арестованный полковник Лихачев все же сознается, что Этингер на допросе признался ему и Рюмину в убийстве Щербакова, а на очной ставке с Абакумовым 22 июля 1952 г. Лихачев заявил: «Уже в конце допроса Абакумов начал интересоваться и причастностью Этингера к умерщвлению Щербакова. Этингер в основном подтвердил то, что рассказывал Рюмину и мне. Но Абакумова это, очевидно, не устраивало, он в процессе показаний Этингера прерывал его, интересовался отдельными лицами, не имевшими никакого отношения к умерщвлению...»⁴⁹³ А Абакумов хотя и подвергался регулярным избиениям, но на позиции дурачка держался твердо: типа «я не придал значения», «я не увидел в этом ничего серьезного» — и сознаваться ни в

чем не собирался. Теперь Сталин уже мало верит в способности МГБ выяснить истину и назначает вторую комиссию по проверке правильности лечения Жданова, но уже не из МГБ, а из Минздрава. Эта комиссия под председательством главного терапевта Минздрава академика П. Лукомского подтвердила 29 августа 1952 г., что придворные кремлевские эскулапы залечили Жданова насмерть. Основных врачей, лечивших Жданова, арестовывают.

Поскольку в СССР зарплата выдавалась рублями, обменных пунктов валют не было, а в странах Запада, наоборот, разведслужбы платили своим шпионам долларами, то арестованные врачи встали перед проблемой, как объяснить следователям происхождение найденных у них при обыске валюты и ценностей. Поэтому в том. что они неправильно лечили Жданова и что Тимашук по этому поводу написала даже заявление Власику, врачи признались легко. Следствие в декабре арестовывает Власика и начинает его бить, но Власик рад бы признаться, да ничего не знает, поскольку заговорщики этого донжуана использовали «втемную».

Сталин осенью 1952 г. был занят неимоверно. Во-первых, в это время происходило событие мирового значения: СССР и Китай договаривались и заключили между собой договор, как казалось Сталину и Мао Цзэдуну, о вечной дружбе. Во-вторых, Сталин готовил кардинальное изменение устава ВКП(б), которое закрепляло устранение партноменклатуры от государственной власти. Устав был принят партией на XIX съезде, проходившем в октябре, весь октябрь Сталин работал по организации новой структуры управления партией. К бумагам, поступавшим из МГБ, он смог приступить только в начале ноября. И тут Сталин выяснил, что среди тех, кто залечил Жданова, евреев не было вовсе — угробили Жданова лица славянской национальности. Следовательно, полтора года МГБ и Генпрокуратура занимались не тем. В результате Сталин не только снимает Рюмина с должности, но и выгоняет его из МГБ.

Но, к счастью заговорщиков, Игнатьев в МГБ за-

держался, более того, замом у него вновь стал Огольцов, и для заговорщиков теперь гораздо страшнее было другое. В связи с тем, что следствие разыскало наконец заявление Тимашук, ей неминуемо грозил допрос в МГБ, а поскольку она в смерти Жданова виновна еще и больше, нежели уже арестованные врачи, то, защищаясь, она признается и в том, что написала заявление и Кузнецову. А это был бы поворот следствия в сторону партноменклатуры и тщательная проверка всех тех соратников Кузнецова и Вознесенского, которых не арестовали в 1949 г.

И заговорщики гнут свою «еврейскую линию» до конца. В декабре 1952-го — январе 1953 г. Игнатьев и Огольцов арестовывают два десятка видных врачей-евреев, а Хрущев в Президиуме ЦК теперь уже КПСС дает команду газетам начать борьбу с космополитизмом, т. е. со скотским течением, согласно которому жить нужно в той стране, где легче паразитировать. Однако газеты имеют в виду под «космополитами безродными» только евреев. Одновременно газеты начинают прославлять Тимашук как верную патриотку, которая не убоялась проклятых евреев и выступила против них в защиту жизни товарища Жданова. 21 января 1953 г. Тимашук вручают высшую награду СССР — орден Ленина. Следователи МГБ и Генпрокуратуры бессильны — они не могут арестовать и допрашивать народную героиню.

Чуть позже Игнатьев дает команду, и сотрудник МГБ в Израиле бросает гранату во двор советского посольства, а затем Игнатьев, пользуясь тем, что он после Власика выполнял и обязанности начальника охраны Правительства СССР, вместе с Огольцовым дают яд легшему в больницу по пустячному поводу коменданту Кремля генерал-майору Косынкину. Игнатьев и Хрущев настойчиво выдают Сталину «факты», подтверждающие единственный вывод: в убийстве партийных деятелей виноваты только врачи и только евреи.

Однако они добиваются обратного, и Сталин начинает понимать, что МГБ не просто не способно разоблачить террористов — оно специально не разоблачает

их. Но у него нет людей, которых можно было бы поставить на должность министров МГБ и МВД и сразу же получить результат. Есть только один — Берия. И Сталин решает вновь поручить спецслужбы ему. Этот вопрос обсуждается, а 28 февраля 1953 г. Сталин приглашает к себе на ужин членов «пятерки» — членов Президиума ЦК КПСС, которые составляли повестку дня заседаний Президиума и намечали его решения: Берию, Хрущева, Маленкова и Булганина. Заговорщики понимают, что это конец, и Хрущев, идя на ужин, запасается у Огольцова ядом. Во время ужина-совещания были приняты решения объединить МВД и МГБ под руководством Берии и закрыть еврейскую тему в газетах. В ходе этого совещания Хрущев изловчился и втайне от Сталина и товарищей влил или всыпал яд Сталину в вино или в воду. Ночью на 1 марта, уже оставшись один, Сталин во время работы потерял сознание.