Главная | Обратная связь

К.Д. Ушинский. Воля.

«Воля. Вступление. Различные теории воли».

1.В первой части изложили явления сознания; во второй до сих пор занимались чувствованиями; теперь же нам предстоит изложить третий вид душевных явлений, которым придают общее название явлений воли. Такое деление психических явлений на три области очень старо. В общечеловеческой психологии, в языке народов: везде язык разделил ум, сердце и волю.

2.Не нужно большой наблюдательности, чтобы каждый мог заметить в себе эти три сферы душевной жизни, в которых душа по существу своему, стремящемуся к жизни, то есть к деятельности работает без устали. Первая у этих сфер дает человеку умственную, или теоретическую жизнь; вторая – жизнь чувства, или, дает жизнь сердца, а третья- жизнь действия или жизнь практическую.

3. Всякий, кто наблюдал над людскими характерами, замечал, вероятно, что в одном характере преобладает деятельность ума, в другом - деятельность сердца, в третьем – деятельность практическая, или деятельность воли. Это различие так заметно, что, может быть, именно его, а не темпераменты следовало признать основным принципом разнообразия людских характеров.

4. Обратив внимание на самих себя, мы ясно заметим, что при усиленной деятельности сознания, при особенной напряженности умственного процесса деятельность сердечных чувств и деятельность воли заметно ослабеют, что при особенно усиленной деятельности сердечных чувств ослабляется и умственная деятельность, и деятельность воли и что, наконец когда мы начинаем действовать тогда ослабляется в нас и умственный процесс, и деятельность сердечная.

5. Если возникнет какое – либо затруднение, то оно укажет нам только на сложность наблюдаемого нами явления, и когда мы разложим его на составные элементы, то не затруднимся отнести каждый из этих элементов к той, или другой. Или третьей сфере. Этой одной причины достаточно уже чтобы признать такое деление психических явлений вполне научным, несмотря на все филлипики, поднятые против него Гербартом и его последователями.

6. На чем главным образом основывается все возражения против такого естественного деления психических явлений? Без сомнения, на убеждения в единстве и нераздельности души. Но, сохраняя и сами это убеждение, подтверждаемое многими фактами душевной жизни, мы тем не менее сознаемся откровенно, что можем возвести всех психических явлений к этому единству, или, что, все равно, не можем вывести все эти явления из одного понятия, т.е. такой мысли, содержание которой могло бы быть выражено суждениями и умозаключениями. Чтобы сделать это, надобно было бы понять душу сравнительно с другими предметами , для чего надобно было бы выйти из души и отнестись к ней как к объекту для нас внешнему; но это для человека, составляющего самую эту душу, невозможно. Мы наблюдаем психические явления как сохраненные нашею памятью, как нечто прошедшее; понять же самую душу - источник всех этих психических явлений, действующий в самом том усилии, которым мы хотим его понять, конечно, невозможно, так же невозможно, как выйти простому физическому элементу из самого себя.

7. Различные свойства , способности, или проще, различные деятельности предмета. Не должны вести к разделению самого предмета; но и наоборот: единство предмета не должно вести к смешению его различных и разнообразных деятельностей. Если мы не понимаем, как эти разнообразные деятельности относятся межу собою и к самой сущности предмета, как они вытекают из этой сущности, не разрывая ее своим разнообразием. То это значит только, что мы не можем понять сущности предмета и волею или неволею должны примириться с этою невозможностью. Наука же не выиграет, а проиграет только, если мы, чувствуя в самих себе единство души, будем стараться посредством разных насильственных и ничем не оправдываемых гипотез выводить все различные виды душевных явлений из одного какого-либо вида: или из представлений.

8. Мы имеем психические факты, ясно доказывающие, что душа одна и неразделима; мы имеем другие психические факты, показывающие, что это единая, нераздельная душа имеет различные способности; мы можем примирить этого различия способностей с единством души – вот в своей простоте весь психический факт. Уже Сократ указал на то, что реальное знание всегда занимает середину между непостижимым единством и непостижимостью бесконечностью и занимается тем, что можно перечислить, определить, выразить.

9. На основании этих-то соображений и признавая психологию наукою, основанною на фактах и наблюдениях над фактами, а не на верованиях. Мы не делим душу на области, но делим душевные явления на те отделы, на которые они сами собою распадаются очевидно для всякого сознания, не потемненного самонадеянною мыслью вывести все разнообразие психических явлений из одного какого-либо фантастического принципа. Таким образом, изложив душевные явления сознания и чувствования, мы переходим теперь к душевным явлениям воли, желая везде удержаться на почве фактической науки и нигде не переходить в область, может быть, поэтических, но не научных фантазий.

10. Что мы называем волею? На этот вопрос мы также можем мало отвечать, как и на два предыдущих: что такое сознание или что такое чувствование? Всякий из нас испытывает в себе эти неразлагаемые более факты психической жизни; но никто не может выразить эти чувства в словах, суждениях и умозаключениях, не может потому, что, как мы уже видели, суждение и умозаключение суть только разложения понятий, нам же сложенных. Такие предметы и явления мы можем только классифицировать, давая им надлежащее место в ряду других предметов и явлений, будем ли мы наблюдать их в нас самих или вне нас – во внешнем для душе мире.

11. Никто не сомневается в том, что всего яснее проявляется воля в произвольном движении наших членов, а потому нам естественно прежде всего обратиться к изучению телесных движений и между ними в особенности тех, которые всякий из нас называют произвольными, или добровольными, в отличие от тех, которые мы также совершаем, но совершаем непроизвольно, автоматически, рефлекторно.