 |
|
Опорный пункт на Дальнем востоке
Эффективная политика Америки в отношении Евразии заключается в том, чтобы иметь опорный пункт на Дальнем Востоке. Эта необходимость не будет обеспечена, если Америка будет изгнана или сама уйдет с Азиатского континента. Для глобальной политики США важное значение имеют тесные отношения с морской державой — Японией, в то же время для американской евразийской геостратегии необходимо плодотворное сотрудничество с материковым Китаем. Следует иметь в виду возможные последствия этой реально сложившейся обстановки, так как существующее взаимодействие на Дальнем Востоке между тремя основными державами — Америкой, Китаем и Японией — создает потенциально опасную региональную головоломку и почти неизбежно вызовет серьезные геополитические перемены.
Для Китая расположенная через Тихий океан Америка должна стать естественным союзником, так как Америка не имеет планов в отношении Азиатского материка и исторически противодействовала и японским, и российским посягательствам на более слабый Китай. Для китайцев Япония была основным противником на протяжении всего прошлого столетия; России, «голодной земле» в переводе с китайского, Китай всегда не доверял; Индия для него также в настоящее время становится потенциальным противником. Таким образом, принцип «сосед моего соседа является моим союзником» вполне подходит для геополитических и исторических отношений между Китаем и Америкой.
Однако Америка больше не является заокеанским противником Японии. Напротив, она поддерживает с Японией тесные союзнические отношения. У Америки также установились прочные связи с Тайванем и с рядом стран Юго-Восточной Азии. Кроме того, китайцы болезненно относятся к содержащимся в доктрине Америки оговоркам в отношении внутреннего характера нынешнего режима Китая. Таким образом, Америка также рассматривается как главное препятствие на пути стремления Китая к тому, чтобы не только занять ведущее положение в мире, но и играть доминирующую роль в регионе. Является ли вследствие этого столкновение между США и Китаем неизбежным?
Для Японии Америка служила «зонтиком», под которым страна могла спокойно прийти в себя после опустошительного поражения, набрать темпы экономического развития и на этой основе постепенно занять позиции одной из ведущих держав мира. Однако сам факт существования этого прикрытия ограничивает свободу действий Японии, создавая парадоксальную ситуацию, когда держава мирового уровня одновременно является чьим-то протекторатом. Для Японии Америка по-прежнему является жизненно важным партнером в процессе ее превращения в международного лидера. Однако Америка также является основной причиной того, что Япония по-прежнему не имеет национальной самостоятельности в области безопасности. Как долго может сохраняться такая ситуация?
Другими словами, в ближайшем будущем роль Америки на Дальнем Востоке Евразии будет определяться двумя геополитическими проблемами, имеющими центральное значение и непосредственно связанными между собой:
Насколько практически возможно и, с точки зрения Америки, насколько приемлемо превращение Китая в доминирующую региональную державу и насколько реально его усиливающееся стремление к статусу мировой державы?
Так как Япония сама стремится играть глобальную роль, каким образом Америка может справиться с региональными последствиями неизбежного нежелания Японии продолжать мириться со статусом американского протектората?
Для геополитической обстановки в Восточной Азии в настоящее время характерны метастабильные отношения между странами. Метастабильность предусматривает состояние внешней устойчивости при относительно небольшой гибкости и в этом отношении больше характерна для железа, чем для стали. Она уязвима при разрушительной цепной реакции, вызванной мощным резким ударом. Сегодняшний Дальний Восток переживает период чрезвычайного экономического динамизма наряду с растущей политической неопределенностью. Экономическое развитие Азии фактически может даже способствовать этой неопределенности, так как экономическое процветание делает не столь явной политическую уязвимость региона, тем более что оно активизирует национальные амбиции и приводит к росту социальных надежд.
О том, что Азия достигла экономического успеха, не имеющего равных за всю историю человечества, не стоит и говорить. Вот некоторые основополагающие статистические данные, которые наглядно демонстрируют эту реальность. Менее четырех десятилетий назад доля Восточной Азии (включая Японию) составляла лишь около 4% от всего мирового ВНП, в то время как Северная Америка занимала ведущее положение в мире и ее доля составляла 35-40% ВНП; к середине 90-х годов оба региона имели примерно равные результаты (около 25%). Кроме того, Азия достигла темпов роста, беспрецедентных в истории. Экономисты отмечают, что в начальный период индустриализации Великобритании потребовалось более 50 лет, а Америке чуть менее 50 лет для увеличения вдвое производства на душу населения, в то время как и Китай, и Южная Корея добились этого результата примерно за десять лет. Если в регионе не произойдет какого-либо массового потрясения, в течение четверти века Азия, по-видимому, по показателям ВНП обойдет и Северную Америку, и Европу.
Однако помимо того, что Азия стала экономическим центром тяжести мира, она также потенциально может быть уподоблена политическому вулкану. Хотя Азия и обошла Европу по экономическому развитию, она на редкость сильно отстала от нее с точки зрения регионального политического развития. Ей не хватает многосторонних структур в области сотрудничества, тех, что определяют европейский политический ландшафт и ослабляют, поглощают и сдерживают наиболее традиционные европейские территориальные, этнические и национальные конфликты. В Азии нет ничего подобного ни Европейскому Союзу, ни НАТО. Ни одна из трех региональных организаций — АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии), АРФ (Азиатский региональный форум, платформа АСЕАН для диалога по вопросам политики и безопасности) и АПЕК (Азиатско-Тихоокеанская группа экономического сотрудничества) — даже отдаленно не соответствует той сети многосторонних и региональных связей в области сотрудничества, которые объединяют Европу.
Напротив, сегодня Азия является местом концентрации пробудившегося в последнее время и все более активизирующегося массового национализма, который подпитывается внезапным появлением доступа к массовым средствам связи, сверхактивизируется растущими социальными надеждами, порожденными ростом экономического благосостояния, а также увеличивающимся неравенством в социальном положении и становится более восприимчивым к политической мобилизации благодаря бурным темпам роста населения и урбанизации. Эти факторы приобретают еще более зловещий характер вследствие масштабов наращивания вооружений в Азии. В 1995 году регион стал, согласно данным Международного института стратегических исследований, крупнейшим в мире импортером оружия, обогнав Европу и Ближний Восток.
Короче говоря, Восточная Азия охвачена энергичной деятельностью, которая до сих пор направлялась по мирному руслу быстрыми темпами экономического развития региона. Однако клапан безопасности в определенный момент может быть перехлестнут вырвавшимися на свободу политическими страстями, если они будут спровоцированы каким-то событием, хотя бы относительно тривиальным. Потенциальная возможность такого события таится в огромном количестве спорных вопросов, каждый из которых вполне может быть использован в демагогических целях и, таким образом, взрывоопасен:
Недовольство Китая независимым статусом Тайваня растет по мере того, как позиции Китая укрепляются, а все более процветающий Тайвань начинает пользоваться своим формально независимым статусом как национальное государство.
Парасельские острова и острова Спрэтли в Южно-Китайском море создают опасность столкновения между Китаем и рядом государств Юго-Восточной Азии по поводу доступа к потенциально ценным энергетическим ресурсам морского дна, при этом Китай по-имперски рассматривает Южно-Китайское море как свою законную национальную собственность.
Острова Сенкаку оспариваются Японией и Китаем (при этом соперники — Тайвань и материковый Китай — яростно отстаивают единую точку зрения по этому вопросу), и исторически сложившееся соперничество за господство в регионе между Японией и Китаем придает этому вопросу также символическое значение.
Раздел Кореи и нестабильность, присущая Северной Корее, которая приобретает еще более опасный характер вследствие стремления Северной Кореи стать ядерной державой, создают опасность того, что внезапное столкновение может втянуть полуостров в войну, что, в свою очередь, вовлечет в конфликт Соединенные Штаты и косвенным образом Японию.
Вопрос самых южных островов Курильской гряды, в одностороннем порядке захваченных Советским Союзом в 1945 году, по-прежнему парализует и отравляет российско-японские отношения.
В число других скрытых территориально-этнических конфликтов входят русско-китайские, китайско-вьетнамские, японо-корейские и китайско-индийские пограничные вопросы; этнические волнения в провинции Синьцзян, а также китайско-индонезийские разногласия по поводу океанских границ (см. карту XXI).
Расстановка сил в регионе также не сбалансирована. Китай со своим ядерным арсеналом и огромными вооруженными силами явно является доминирующей военной державой (см. табл. на стр. 187). ВМС Китая уже приняли на вооружение стратегическую доктрину «активной прибрежной обороны», стремясь в течение ближайших 15 лет приобрести океанские возможности «эффективного контроля за морями в пределах первой цепочки островов», что означает территорию Тайваньского пролива и Южно-Китайского моря. Несомненно, военный потенциал Японии также растет, и в плане качества вооружений она не имеет себе равных в регионе. В настоящее время, однако, японские вооруженные силы не являются средством осуществления внешней политики Японии и в значительной степени рассматриваются в рамках американского военного присутствия в регионе.
Пограничные и территориальные споры в Восточной Азии
Карта XXI
Укрепление позиций Китая уже способствовало тому, что его соседи по Юго-Восточной Азии стали с особым уважением относиться к его интересам. Следует отметить, что во время мини-кризиса в начале 1996 года, возникшего в связи с Тайванем (когда Китай затеял в какой-то мере угрожающие военные маневры и перекрыл воздушные и морские пути к зоне поблизости от Тайваня, тем самым вызвав демонстративное развертывание военно-морских сил США), министр иностранных дел Таиланда поспешил заявить, что такие действия являются нормальным явлением, его индонезийский коллега подчеркнул, что это исключительно дело Китая, а Филиппины и Малайзия объявили о своей политике нейтралитета по этому вопросу.
Отсутствие равновесия сил в регионе заставило Австралию и Индонезию, до этого достаточно настороженно относившихся друг к другу, начать все более активное взаимодействие в военной области. Обе страны не стали делать
* [30], ** [31], *** [32]
Под личным составом имеются в виду все военнослужащие, состоящие на активной воинской службе; в число танков входят основные боевые танки, и легкие танки, в число истребителей — истребители класса «воздух-воздух» и штурмовые истребители наземного базирования, в число надводных кораблей — авианосцы, крейсеры, эсминцы и фрегаты, в число подводных лодок — подводные лодки всех типов. К передовым системам оружия относятся системы, созданные не ранее середины 60-х годов с использованием передовых технологий, таких как лазерные дальномеры для танков.
Источник; Отчет Главного контрольно-финансового управления «Последствия модернизации вооруженных сил Китая для Тихоокеанского региона», июнь 1995 года.
секрета из своей обеспокоенности долгосрочными перспективами военного господства Китая в регионе и необходимостью сохранения присутствия вооруженных сил США в регионе в качестве гаранта безопасности. Эта озабоченность также вынудила Сингапур рассмотреть возможность более тесного сотрудничества в области безопасности с этими странами. Фактически во всем регионе центральным, но до сих пор не получившим ответа вопросом, которым задаются стратеги, стал следующий: «Как долго сотня тысяч американских солдат сможет обеспечивать мир в самом густонаселенном и все более вооружающемся регионе мира и, в любом случае, как долго они будут оставаться в регионе?»
В этой нестабильной обстановке, характеризующейся растущим национализмом, увеличивающейся численностью населения, повышающимся благосостоянием, бурно растущими надеждами и соперничеством за власть, происходят поистине тектонические сдвиги в геополитическом ландшафте Восточной Азии:
1. Китай, какими бы ни были его перспективы, представляет собой приобретающую влияние и потенциально господствующую державу.
2. Роль Америки в обеспечении безопасности во все большей степени зависит от сотрудничества с Японией.
3. Япония ищет возможности обеспечить себе более четкую и независимую политическую роль.
4. Роль России значительно уменьшилась, в то время как когда-то находившаяся под влиянием России Средняя Азия стала объектом международного соперничества.
5. Раздел Кореи становится менее прочным, в результате чего ее будущая ориентация вызывает все больший геостратегический интерес со стороны ее основных соседей.
Эти серьезные перемены придают особое значение двум центральным вопросам, вынесенным в начало главы.