Главная | Обратная связь

Другие неверные атрибуции

Всё то же самое можно сказать об остальных анонимных книгах Нового Завета. Исследователи практически едины в том, что Павел не писал Послание Евреям, хотя включившие его в канон Священного Писания отцы церкви думали иначе [177]. 1, 2 и 3 Послания Иоанна во многом звучат схоже с Евангелием от Иоанна, но при этом сильно отличаются от него, особенно в том, что касается исторического контекста, на который они ориентированы. Скорее всего, их писал другой человек, который в любом случае не был Иоанном, сыном Зеведея. Этот христианин жил позже, а у его общины были проблемы, которые отличались от тех, что имело в виду четвёртое Евангелие. Однако потом христианам, наделившим послания священным авторитетом, понадобилось приписать их кому‑то из апостолов, и вполне логично этим апостолом стал Иоанн Зеведеев.

Приписывание анонимных произведений известным авторитетам не ограничивалось Новым Заветом. В качестве дополнительного примера хотелось бы упомянуть одну интереснейшую книгу, не вошедшую в канон Нового Завета. На протяжении столетий были христиане, которые считали, что её следовало туда включить. И мы все можем только радоваться, что этого не произошло. Книга представляет собой один из самых резких выпадов против иудеев и иудаизма, какие только были в раннем христианстве. Будь она включена в Писание, христиано‑иудейские отношения были бы ещё хуже, если это можно представить. Книга была написана анонимно, но позже приписана одному из ближайших спутников и сотрудников Павла, так что стала известна как Послание Варнавы [178].

Текст представляет собой что‑то вроде письма, адресованного автором группе читателей, но вообще больше похож на развёрнутое эссе. Цель книги в том, чтобы показать превосходство христианства над иудаизмом. Автор преследует её, клеймя иудаизм как религию, которая всегда была ложной, ещё со времён самого Моисея. Как он считает, древние израильтяне расторгли завет с Богом, заключённый в самом начале, когда Моисею было дано десять заповедей. Сойдя с Синайской горы с заповедями в руках, Моисей увидел свой народ предавшимся идолослужению. В гневе он разбил каменные скрижали о землю вдребезги. Согласно автору послания, это означало расторжение завета (4.7–8; 14.1–4). И Бог так и не восстановил свой завет с иудеями. С того момента они были отвержены навсегда.

Иудеи, конечно, ещё получили от Моисея всякие законы, включая новый экземпляр десяти заповедей. Но поскольку они сами сделали себя чуждыми Богу, то так и не поняли этих законов. Вопреки воле Божьей, иудеи восприняли их буквально, а не образно, чем совершили роковую ошибку. В результате они всегда неверно толковали собственные законы. Например, когда Бог запретил им есть свиней, то вовсе не имел в виду буквальный запрет на свинину. Он подразумевал, что человек не должен уподобляться свинье, которая громко кричит, когда голодна, но насытившись, умолкает. Люди должны обращать свои молитвы к Богу не только когда они терпят лишения, но и когда живут в довольстве (10.1–3).

Так же и заповедь Божья о почитании субботы не означает, что один день в неделю человек должен проводить в праздности. Седьмой «день» должно понимать символически, не забывая, что «у Бога один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день». Заповедь о субботе означает, что Божий народ должен ожидать наступления тысячелетия, как субботнего дня. Сотворение мира длится шесть дней – шесть тысяч лет, после которых на земле наступит тысячелетний период правления Бога и его народа. Иудеи не поняли этот замысел и глупо сочли, что Бог заповедал им не работать по субботам (15.1‑19).

Варнава касается целого ряда законов Ветхого Завета, показывая, что Богом никогда не подразумевалось их буквальное понимание, но только образное. А раз иудеи никогда ничего толком не понимали, то они никогда и не были народом Божьим. Это последователи Иисуса обладают правильным пониманием Писания. В итоге народ Божий – это не иудеи, а христиане. И Ветхий Завет – не иудейская книга, а христианская.

Возможно, «послание» изначально было анонимно потому, что первые читатели прекрасно знали, кто его написал. Оно не могло быть написано одним из ближайших соратников Павла – Варнавой, потому что появилось много лет спустя после его смерти, обычная датировка называет 130–135 гг. н. э. Но почему его всё‑таки приписали Варнаве? Точно никто не знает, но есть предположение, что некоторые читатели хотели такой атрибуцией подкрепить свою точку зрения. Это связано со спорами, происходившими в христианстве во втором столетии, лет через пятьдесят после написания книги.

В конце второго столетия самой сильной угрозой для «ортодоксального» христианства была церковь, основанная Маркионом и распространённая им и его последователями по всему миру. Если вы помните, свою веру в существование двух Богов – подчинённого злобного Бога Ветхого Завета и старшего любящего Бога, исповеданного Иисусом, Маркион основывал на авторитете Павла. Павел считался истинным проводником учения Иисуса, осознавшим, что спасение не зависит от соблюдения закона иудейского. Маркион взял различие, которое Павел проводил между евангелием Иисуса и законом иудеев, и довёл его до такой крайности, что полностью лишил их связи между собой. Христос являл иного Бога. Бога же Ветхого Завета, творца мира и закона, христиане должны были отвергнуть, а не служить ему.

Итак, Маркион полностью отрицал Ветхий Завет, утверждая, что у того нет ничего общего с благой вестью Иисуса. А Послание Варнавы смотрит на дело иначе. И можно сказать, что не просто иначе, а совсем наоборот. В нём Ветхий Завет представляется не как не имеющий ничего общего с христианством и благовестием Иисуса, а как прямо относящийся к ним. Это вообще христианская книга par excellence, потому что она возвещает Евангелие Иисуса – образно.

А зачем было приписывать послание ближайшему соратнику Павла? Затем, что так оно отобразило бы взгляды настоящего, а не маркионовского Павла, в которых якобы не было места Ветхому Завету с его законами. Теперь Павел при содействии Варнавы возвещает подлинное учение, согласно которому Ветхий Завет – это Священное Писание, истина от Бога, провозвестник Христова Евангелия и совершенно христианская книга.

Приписав популярную книгу Варнаве, оппоненты Маркиона показывали, что Павел совсем иначе понимал христианство, и сами получали возможность опираться на его авторитет в своей борьбе с главным еретиком второго столетия, который пытался сделать Павла своей собственностью.

Фабрикации

Как я говорил, неверная атрибуция не обязательно является обманом, это может быть просто результат чьей‑то неудачной догадки относительно авторства анонимной работы. У меня ощущение, что люди, называвшие ту или иную знаменитость автором какого‑то произведения, в основном действительно в это верили, хотя и не знали этого наверняка. А вот к совершавшим намеренные подлоги это точно не относится. Тот, кто написал 1 Тим, точно знал о себе, что он не апостол Павел. Это его выдумка.

Прочие литературные произведения, конечно, тоже «выдуманы». Но как и с неверными атрибуциями, не всегда бывает понятно, насколько автор произведения отдаёт себе отчёт, что он именно «выдумывает». Он может полагать, что говорит достоверные вещи. При написании исторических повествований он может считать, что сообщает исторические факты, хотя на самом деле это легенды. Всё равно всегда возникают какие‑то авторы с неким вымыслом. Конечно, в таких случаях всегда есть вероятность, что эти авторы верят в реальность своих историй. И иногда вообще непонятно, откуда эти истории только берутся. Но во многих случаях сочинитель прекрасно знает, что он делает.

Мы уже видели массу выдуманных историй в подложных сочинениях. Сочинитель Евангелия от Петра рассказал в нём историю про выходящего из гроба Иисуса высотой до неба и шедший за ним говорящий крест. Это не историческое повествование, это вымысел. Я бы назвал это «фабрикацией», то есть «выдуманной историей, которая выдаёт себя за правдивую».

Во многих случаях фабрикации распространяются анонимными писателями, которые не являются фабрикаторами. Возьмём, к примеру, сюжет из Деяний Петра, рассказывающий о чудотворном состязании Петра и Симона Волхва, где описывается чудо воскрешения копчёной селёдки. Этот «исторический» сюжет на самом деле фабрикация. Выдумавший его первым, будь то автор текста или тот, от кого он её услышал, рассказывал историю, возможно (вероятно? наверняка?) зная, что она исторически недостоверна. Так же и с Деяниями Павла (или Деяниями Павла и Феклы), в которых Павел проповедует характерную идею спасения не через смерть и воскресение Иисуса, а через девственность и полное половое воздержание.

Как и в ситуации с древними мифами, здесь часто бывает непросто понять, как читатели воспринимали подобные рассказы: как исторические, развлекательные или как‑то ещё. Но во многих случаях понятно, что читатели считали их сказками, поскольку в некоторых кругах их принимали в штыки. Достаточно вспомнить реакцию Серапиона на Евангелие от Петра (см. вторую главу) или суровые слова Тертуллиана о Деяниях Павла (см. третью главу). В обоих случаях содержание книг встретило возражения, и сочинения были объявлены фабрикациями, созданными в поддержку лжеучений.

Это показывает, что по крайней мере некоторым древним читателям подобные исторические фабрикации казались не безвредным вымыслом, а либо искажающей действительность небывальщиной, либо выдумками, повреждающими «истину». Так или иначе, оппоненты считали их вредоносными фабрикациями. Но вредоносные или нет, в Древней церкви фабрикации об Иисусе, его семье, учениках и прочих знакомых были весьма распространены. У нас есть множество таких историй, относящихся к первым четырём столетиям церкви.