Главная | Обратная связь

Психосоматические расстройства

Соматопсихология – направление в медицине и психологии, изучающее функциональную и органическую патологию, в этиологии и патогенезе которой основная роль принадлежит психогенным, в первую очередь стрессовым воздействиям.

В настоящий момент имеется большое количество теорий, пытающихся объяснить соматопсихические и психосоматические взаимодействия.

Тезис о значении эмоций в процессе возникновения ряда заболеваний, сопровождающихся соматическими жалобами, разрабатывался в течение веков философами, психологами, медиками. Понятие «психосоматика» впервые было применено немецким психиатром J. Heinrоth (И. Гейнрот) в начале ХIХ века. В своей публичной лекции в 1818 г. он объяснил многие соматические болезни, как психогенные. M. Jacobi (М. Якоби), напротив, ввел в 1922 году понятие “соматопсихический”, чтобы подчеркнуть доминирование телесного в возникновении некоторых заболеваний.

Расстройство функции органов и систем, при котором значимую роль играют психологические факторы принято называть психосоматическими расстройствами.

Первой психосоматической моделью в рамках психоанализа следует считать понятие о конверсии эмоционального состояния на соматические функции организма, сформулированное S. Freud (1895) и описанное им как, истерический симптомокомплекс. Фрейдом была разработана конверсионная модель психосоматических расстройств. Согласно психоанализу ведущая роль в возникновении психосоматического расстройства принадлежит внутриличностному конфликту. В понимании S. Freud, вследствие конверсии нейтрализуется фрустрирующее бессознательное представление в связи с переводом его «суммы возбуждения» в соматическую сферу. Параллельно со своей конверсионной концепцией он описал такие соматические симптомы, как потливость, головокружение, нарушения функции кишечника, в качестве эквивалентов приступа страха и четко отграничил от конверсионных симптомов. Фрейд видел причину психосоматических расстройств в конверсии тяжелых эмоцинальных переживаний в соматических симптомах;

В начале ХХ века W. Stekel ввел в медицину понятие «соматизации». В качестве ее основного механизма он рассматривал «вытеснение», посредством которого явный психический конфликт или подсознательное представление реализуются на уровне соматопсихической сферы.

G. Groddeck (1929) распространил применение конверсионного механизма на понимание заболеваний внутренних органов. По его мнению, физические симптомы символически отражают влечения и конфликты, существующие в области бессознательного.

Венский психоаналитик F. Deutsch в 1927 г. возобновил понятие «психосоматика» и организовал в США в 1939 г. выпуск первого исключительно психосоматического журнала «Psychosomatic medicine». Психосоматическая медицина рассматривалась F. Deutsch как прикладной анализ в медицине. Причину психосоматических расстройств F. Deutsch видел в возникновении нарушений физиологических функций отдельных органов и систем в ответ на различные психотравмирующие обстоятельства.

Врач и психоаналитик F. Alexander (1939) предложил обширную теорию объяснения психосоматических связей. Под психосоматическим подходом он понимал «одновременное и координированное использование соматических и психологических методов и представлений». F. Alexander (1948) и соавторами описаны конфликтные модели, характерные для различных болезней. Также Alexander (1953) и Wolf (1956) отметили, что у каждого человека существует генетически обусловленная уязвимая зона, реагирующая в первую очередь на специфический конфликт. F. Alexander отличал конверсионные симптомы от вегетативных нарушений, сопровождающих неврозы. Так же, как и S.Freud, F.Alexander видел в конверсионных проявлениях символическое выражение чувства, которое подавляется и вытесняется. Тело служит при этом ареной символического выражения конфликта. Симптомы вегетативного невроза, согласно теории F. Alexander, являются не попыткой выражения подавленного чувства, а физиологическим сопровождением определенных эмоциональных состояний. Из патологических состояний, которые объединены понятием “вегетативные неврозы”, “неврозы органов”, F. Alexander выделил группу болезненных состояний (семь заболеваний, в дальнейшем обозначенных как «Holy seven”): язвенную болезнь двенадцатиперстной кишки, язвенный колит, эссенциальную гипертонию, ревматический артрит, гипертиреоз, нейродермит и бронхиальную астму и четко отграничил их от конверсионных симптомов. Он также отметил, что при длительном существовании функциональные симптомы могут привести к необратимым изменениям в органах. Классификация F.Alexander строилась на различении симпатической и парасимпатической готовности. Он считал, что если не реализуются агрессивные стремления, то они соматизируются через симпатическую систему в виде эссенциальной гипертонии, если же не реализуется потребность пассивного поиска помощи, соматизация происходит через парасимпатическую систему и проявляется в язвенной болезни двенадцатиперстной кишки. Ф. Александером создана теория специфичности конфликта, согласно которой следствием подавления агрессии являются мигрень, гипертония, кардионевроз, гипертиреоз, артрит; следствием подавления инфантильной зависимости являются бронхиальная астма, колиты, язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки. В соответствии с теорией Ф. Александера, при эссенциальной гипертонии наиболее характерен конфликт между агрессией и чувством зависимости; для язвенной болезни 12-перстной кишки характерен конфликт между постоянным стремлением к независимости и потребностью в опеке, защите, поддержке; для бронхиальной астмы – между «желанием нежности» и «страхом нежности»; между высоким уровнем самоконтроля и потребностью в спонтанности – для ревматоидного артрита; между переживанием потери объекта и, снижением самооценки и стремлением к опеке – характерно для язвенного колита.

M. Bleuler (1932) выделил три группы психосоматических заболеваний:

1) психосоматозы в узком смысле слова – гипертоническая болезнь, язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, бронхиальная астма, нейродермит, сахарный диабет, ожирение; 2) психосоматические функциональные расстройства – сердечно-сосудистые реакции на психогению, нарушения деятельности кишечника, функциональные сексуальные расстройства и др.; 3) психосоматические расстройства в более широком смысле слова, например, наклонность к травмам, связанная с индивидуальными личностными особенностями.

А. Mitscherlich (1956) принадлежит разработка концепции двухфазной защиты от разрушительного воздействия конфликта или двухфазного вытеснения. Первый уровень – психо-социальный , на котором совладание с конфликтом осуществляется исключительно психологическими средствами, то есть через социальную поддержку и отреагирование в беседе, обсуждении или же через психологические защитные механизмы (вытеснение, регрессия, изоляция, отрицание, проекция и др.). Если психологическая защита не срабатывает, то подключаются невротические защитные механизмы – депрессия, навязчивости, фобии. Вторая линия обороны – соматизация – подключается, когда с конфликтом не удается справиться на психологическом уровне. По A. Mitscherlich, хронические психосоматические заболевания всегда имеют предпосылкой грубые невротические аномалии развития.

Развитием и углублением концепции двух линий обороны A. Mitscherlich можно считать концепцию «giving up” (отказ, поражение) и “given up” (сдавшийся) известных немецких исследователей D.L. Engel и A. Schmale (1977). Авторы считали, что включение механизмов соматизации происходит в результате психологического отказа от будущего – потери веры и оптимистического настроя. Этому отказу предшествует реальная или воображаемая потеря важного для больного объекта, в результате чего и возникает чувство тоски, беспомощности, ощущение бесперспективности. В своей классической работе, посвященной личности, предрасположенной к боли (pain prone person), D.L. Engel (1977) выделял несколько факторов детства, которые предрасполагают личность к длительным болям. D.L. Engel описал несколько сценариев: родители, склонные к частым наказаниям и насилию, или холодные и дистанцированные родители.

В середине ХХ столетия получили развитие классические психосоматические теории (Dunbar F., 1954; Friedman M., Rosenmann R., 1959), согласно которым основная роль в развитии психосоматической патологии отводилась характерологическим особенностям личности пациента. Исследования, разрабатывающие характерологичесое направление в психосоматической медицине наиболее подробно описаны в трудах Гиппократа, Кречмера, Данбер. F. Dunbar (1954), выделив «язвенный», «сердечный» и т.д. типы личности. Была описана личностная характеристика людей, предрасположенных к коронарным заболеваниям. Инфаркт миокарда и ангинозные жалобы (жалобы на боли в сердце) отмечаются у выдержанных личностей, способных отказаться от текущих потребностей ради достижения цели, обладающих высоким уровнем притязаний, стремлением к конкурентной борьбе.Для группы лиц, предрасположенных к инфарктам, характерна склонность к соревновательности, соперничеству, беспокойство, торопливость, нетерпение, гиперответственность, напряжение лицевой мускулатуры. Эти люди ориентированы на социальный успех в мире профессии. Описав угрожаемое инфарктом поведение (тип А), авторы противопоставили ему противоположное поведение (тип В). F. Dunbar одна из первых сосредоточила внимание на семейной и личностной истории больных (частота болезней и несчастных случаев, количество разводов, потеря родителей и т.д.). Таким образом, наряду с клиническими аспектами проблемы, ею рассматривались и социально-психологические. Однако, механизмы, посредством которых эти факторы приводят к хроническим соматическим расстройствам, не были описаны. При этом отмечено, что личности с импульсивным поведением, ведущие неупорядоченный образ жизни, живущие одним моментом и не контролирующие агрессию склонны к несчастным случаям.

К. Leongard (1970) выдвинул гипотезу о том, что лица с тревожно-мнительными чертами характера чаще страдают заболеваниями желудочно-кишечного тракта (ЖКТ), а с агрессивными – ССС.

В основе теории “десоматизации” и “ресоматизации” (M. Shur, 1985) лежит представление о неразрывности психических и соматических процессов у человека в период раннего детства, т.е. «закон двойного выражения чувств» (Зеньковский В.В., 1916), период соматовегетативного реагирования на первых годах жизни. Т.е. до 3-х месяцев ребенок отвечает недифференцированно, затем соматический и психологический пути реагирования разделяются. При психосоматических заболеваниях происходит реагирование по детскому типу «ресоматизация»;

Согласно теории «десоматизации и ресоматизации», выдвинутой М.Schur в 20-х годах прошлого века, в основе возникновения данного типа заболеваний лежит неразрывность соматических и психологических процессов в период раннего детства, которая ослабевает по мере взросления. Грудные дети в силу отсутствия дифференцировки психических и соматических функций, реагируют бессознательными первичными процессами на нарушение гомеостаза. В дальнейшем, с возрастающей дифференцировкой «Я» в ходе взросления, появляются соответствующие вторичным психическим процессам формы реагирования на психотравмирующие обстоятельства. Нормальное развитие, по мнению М. Schur, предполагает преодоление диффузных соматических реакций на изменяющуюся ситуацию, что соответствует понятию десоматизации. Патологическое он связывал с регрессом, вследствие которого может возникать прорыв либидо и агрессии, что может вновь привести к появлению психосоматической картины симптомов, т.е. ресоматизации. Это чаще происходит у людей, обнаруживающих ограничение функции «Я» и перенесших психологические травмы в детстве, причем «выбор органа» определяется как особенностями этих травм, так и наследственной предрасположенностью. Таким образом, предрасположенность к психосоматическим заболеваниям обусловлена недостаточной дифференциацией эмоциональных и соматических процессов у лиц с явлениями инфантилизма (Марилов В.В., 1993).

Сходные взгляды высказывались целым рядом авторов, отмечавших незрелость центральной нервной системы (ЦНС) у детей, страдающих психосоматическими расстройствами со склонностью к неадекватным разлитым эмоциональным и вегетативным реакциям (Дембовский Я., 1959; Vallon H., 1967; Izard C.E., 1971; Макаренко Ю.А., 1977).

L. Chertok (1982) считал, что психосоматический симптом является асимволическим, специфическая направленность его определяется не психическими, а иммунологическими и нейроэндокринными механизмами.

Теория «двойной причинности» (Wolf S., 1956; Mirsky I., 1958) связывает специфичность эмоционального конфликта с собственными особенностями организма, объясняя таким образом предрасположенность к тем или иным соматическим расстройствам.

Можно особо отметить теоретическую модель «стресса и болезни», которую предложил H.G. Wolff (1953), опираясь на связь социальных изменений с изменением паттернов психосоматических заболеваний. Болезнь рассматривалась им, как реакция на угрозу со стороны социального окружения, а психосоматические болезни трактовались как реакции «побега-борьбы» или «отступления-самосохранения». Реакция индивида на культуральное давление носит символический характер и детерминирована наряду с его конституционально-генетическими особенностями, прошлым социальным опытом переживания угрозы и конфликта, в том числе, и полученным путем научения в родительской семье. По мнению H.G. Wolff, психосоматическая болезнь охватывает чрезвычайно широкий круг болезненных проявлений, включая и инфекционные заболевания.

Теория H.G. Wolff основана на учении H. Selye (1953) о стрессе, как неспецифическом факторе, оказывающем при определенных обстоятельствах разрушающее влияние на организм. Психосоматические заболевания в значительной мере являются реакцией на перегрузки, повышенные требования, нарушения гомеостаза и другие проявления общего адаптационного синдрома – комплекса физиологических процессов, происходящих в организме под воздействием травмирующего агента. Основными компонентами реакции адаптации являются ВНС, эндокринный аппарат, гуморальные факторы. Под действием стрессовой ситуации гипофиз продуцирует адренокортикотропный гормон (АКТГ), надпочечники отвечают выделением кортизола, адреналина и норадреналина. В сыворотке крови возрастает уровень холестерина и триглицеридов; гипофиз также воздействует на функцию желез внутренней секреции. В свете данной теории психосоматические заболевания понимаются, как ответ организма на неблагоприятные физические и психические факторы. Исходя из этого, объяснялось возникновение так называемых болезней адаптации (эссенциальной гипертензии, язвенной болезни, бронхиальной астмы и других).

В зарубежной литературе разрабатывался вопрос о психологических стрессорах. Предложена Шкала социальной адаптации (Holmes T.H., Rahe R.H., 1967), включающая 43 пункта (события, вызывающие психосоциальный стресс по относительной степени важности).

Существовали попытки объяснить причины развития психосоматических заболеваний физиологическими механизмами. J.W. Harris (1962) связывал возникновение нарушений со стороны внутренних органов с деятельностью гипоталамо-гипофизарной системы и ретикулярной формации ствола мозга. R.R. Grinker (1939) акцентировал внимание на влияние, которое оказывает гипоталамус на формирование взаимодействия тела и психики. L. Michaux (1961) отмечал, что в реализации эмоционального конфликта ведущее место занимает промежуточный мозг, откуда реакция на травмирующее событие распространяется на вегетативную и телесную сферы, что приводит к «откликам» со стороны внутренних органов. Им описаны четыре типа таких связей: через эндокринную систему, подсознательную сферу, по типу условных рефлексов и фобий. L. Michaux сделал попытку объединить психоаналитические взгляды и концепцию И.П. Павлова. Согласно представлениям R. Brun (1954), вегетативные и эндокринные нарушения никогда не являются первичными, они представляют из себя проявления эмоций и носят условно-рефлекторный характер.

С начала 1950-х годов исследователи обратили внимание на то, что лица с психосоматическими расстройствами обладают рядом специфических личностных особенностей. J. Ruesch (1948) описал характерологические нарушения вербальной экспрессии у психосоматических пациентов. Он пишет об инфантильной и зависимой личности, страдающей психосоматическим расстройством. В дальнейшем представителями «Парижской школы» (Marty Р. et al., 1963) был описан тип психосоматического больного, характеризовавшийся неспособностью к свободному фантазированию, повышенно “оперативным мышлением” и «свободным от сновидений конкретизмом». Эмпирические данные, посвященные исследованию речи подобных лиц, установили, что их речь беднее по объему и содержанию, менее содержательна, чем речь невротика.

Большое значение уделялось фактору алекситимии (Sifneos P., 1973), характеризующемуся ограниченностью представленности в сознании и в речи чувств и эмоций, снижением способности воспринимать собственные переживания. Это способствует тому, что на эмоциональное переживание субъект реагирует соматическими проявлениями.

Алекситимия – неспособность переживать и проявлять испытываемые чувства. Алекситимической личности свойственно: ограничение способности фантазировать, неспособность выражать переживаемые чувства, неспособность говорить о них.

По мнению W.Brautigam et al. (1999), многочисленные исследования, посвященные проблеме алекситимии, позволяют выделить четыре ее типичных признака, которые с различной степенью выражены в каждом конкретном случае:

1) Своеобразный недостаток способности фантазировать, результатом чего является характерный тип мышления, который можно охарактеризовать, как «конкретный», «механический». Мышление пациента связано с внешними реальными объектами и почти не затрагивает его внутренний мир, в результате чего оно выглядит бедным, механистичным, лишенным какого-либо колорита.

2) Неспособность выражать переживаемые чувства, которые не связываются с возможностью их вербального или жестового обозначения, описываются через окружающих, либо вместо чувств предъявляются соматические ощущения, сопровождающие аффективные реакции.

3) Формальный характер отношений с окружающими, который сводится к конкретному, «предметному» общению с другими людьми и своеобразной «пустотой отношений», что объясняется неспособностью к эмпатии и анализу психологических структур.

4) В связи с недостаточно дифференцированным восприятием внешнего мира на уровне субъект-объект психосоматические больные часто обнаруживают симбиотическую зависимость от кого-либо из лиц своего окружения, с которыми у них обнаруживается почти тотальная идентификация (пациенты воспринимают и оценивают окружающую действительность глазами другого лица). В подобных случаях потеря (действительная или мнимая) «ключевой фигуры» может провоцировать дебют или обострение психосоматического заболевания.

Ограниченная способность психосоматических пациентов к выражению внутренних переживаний отличает их от невротиков. Психосоматические больные часто хорошо адаптированы в своем социальном окружении и могут годами демонстрировать состояние удовлетворенности и отсутствия проблем; для них язык органов, боль является, по выражению V.v.Veizaecker, «будильником в их ненарушенном мире».

В настоящее время имеется больше данных за то, что алекситимическая структура личности представляет собой неспецифический фактор риска (ФР) возникновения психосоматических расстройств, который может взаимодействовать с другими (специфическими и неспецифическими) ФР (Курек Н.С., 1997; Коркина М.В., Цивилько М.А., Кисляк О.А., Бухарева С.В., 1999; Гаранян Н.Г., Холмогорова А.Б., 2003).

Развитие психосоматической медицины было связано с психологией «Я» и теорией объектных отношений. Согласно М. Maler (1965), предрасположенность к болезни связана с особым стилем отношений к матери – симбиотическая связь, при котором у человека не формируется способность к независимому автономному функционированию. Он постоянно нуждается в так называемых селф-объектах для обеспечения психической и физиологической регуляции. «Психосоматическая мать» описывается автором как авторитарная, открыто тревожная и латентно враждебная. Отец, не способный противостоять доминантной матери, находится на периферии внутрисемейных отношений. Объекты-регуляторы необходимы людям, выросшим в подобных семьях и их утрата ведет к проявлению психосоматических расстройств.

В 70-х годах S. Minuchin на основании изучения большого числа семей описал типичные паттерны психосоматической семьи:

1. Симбиотическая связь или сверхвключенность родителей в жизнь и проблемы детей, что мешает развитию автономии.

2. Гиперпротекция – сверхчувствительность каждого члена семьи к дистрессу других членов семьи.

3. Ригидность – неспособность менять правила функционирования и коммуницирования, когда меняющиеся обстоятельства требуют этих изменений.

4. Низкая способность к разрешению конфликтов или их избегание – избегание выражения несогласия и открытого обсуждения и разрешения конфликта.

5. Триангуляционная роль пациента, при которой ребенок и его болезнь играют роль буфера в семейном (или супружеском) конфликте.

Согласно модели S. Minuchin, эти семейные коммуникативные паттерны ведут к такому типу коммуницирования, на который ребенок реагирует определенными физическими процессами, ведущими, в свою очередь, к соматической болезни. Возникшая болезнь по механизму порочного круга подкрепляет описанные паттерны, так как становится привычным способом решения скрытых семейных конфликтов.

M. Hughes и R. Zimin (1978, 1984) наблюдали детей, у которых отмечались боли неорганической природы. Было выявлено отсутствие поддержки в их семьях. Матери этих детей обычно отличались тревожностью и повышенной критичностью. Этим матерям не удавалось распознать и удовлетворить базисные эмоциональные потребности своих детей, и последние были склонны обращаться к медицинской помощи для устранения эмоционального дистресса.

A. Hudgens (1979) на основе анализа семей лиц, страдающих психосоматическими расстройствами, пришел к следующим выводам: пациенты очень зависимы от значимых других, коммуникации между членами семьи формальны, социальные контакты – узкие, члены семьи демонстрируют неспособность эффективно выражать и перерабатывать гнев.

По утверждению R. Liebman (1976), семьи психосоматических больных отличаются слабыми границами между поколениями, разобщенностью родителей, слабой автономностью отдельных членов семьи, ригидностью, неспособностью к разрешению конфликтов и эффективному совладанию со стрессогенными ситуациями.

B. Payne (1986) описывает такие коммуникативные паттерны семей с проблемой соматизации, как избегание прямого выражения чувств, подкрепление болевого поведения, вторичная выгода. Согласно гипотезе T.A. Conda (1986), телесные жалобы могут способствовать редукции напряжения, привлечению внимания, получению каких-то льгот, а затем закрепляются в качестве механизма адаптации к стрессу.

Таким образом, наряду с прочими средовыми факторами, влияющими на возникновение психосоматических расстройств, все чаще начинает подчеркиваться значимость особенностей микросоциального (семейного) окружения.

В соответствии с концепцией «утраты значимого объекта» (Freyberger Н., 1976), ведущей в развитии психосоматической патологии является субъективно перерабатываемая утрата значимых объектов, обеспечивающих комфортность самочувствия субъекта. Это ведет к возникновению состояний, которые в отечественной психиатрии рассматриваются как соматизированные депрессии.

Th. V. Uexkull (1963) изложил и теоретически обосновал «биосоциальную модель» психосоматических расстройств, как болезней готовности. В состоянии готовности происходит переход эмоций (вызванный, например, каким-то опасным событием) в телесную готовность. Готовность может хронифицироваться, если ее первоначальная цель, действие не осуществляется. Согласно Векскулл, увеличивает опасность возникновения психосоматической патологии в ситуации стресса чувство беспомощности.

Другой системной моделью была предложенная V.v. Weizsacker (1940) идея «гештальт круга» или «круга образов». V.v. Weizsacker указывает, что субъективное выражается в телесных процессах, а соматическое - в душевных. Это беспрерывная взаимообогащаемая и законченная телесно-психическая связь. Душевное и телесное могут взаимно замещать друг друга. Критические психосоматические пики могут, согласно утверждению V.v. Weizsacker, возникать в ситуациях, связанных с психотравмой, которые могут вполне протекать и на осознанном уровне. Вместо душевных переживаний возникают соматические проявления, а вместо психофизических процессов – психические феномены.

Классические концепции психосоматической медицины на сегодняшний день имеют скорее историческое значение. Современные направления в изучении психосоматических отношений постепенно концентрируются на изучении «слоя психофизиологических отношении», в которых можно обнаружить сопряженность нейрогуморальной регуляции.

Таким образом, модели и невротической, и "психосоматической" (в классическом понимании) патологии включают одинаковые элементы (психогенный и биологический), но существенно отличаются по соотношению последних. Если при неврозах психогенный фактор играет определяющую роль, а ФР только способствующую, то при "психосоматических" заболеваниях именно биологические факторы определяют специфику клинических проявлений, тогда как на долю психогенных факторов в значительном большинстве случаев приходится только инициирующая, триггерная, разрешающая, но, как правило, неспецифическая по отношению к конкретному заболеванию роль. Не вполне ясным остается также вопрос о влиянии аффективных расстройств на генез "психосоматических" заболеваний. Время от времени появляются сообщения о том, что тревога и депрессия оказывают длительное отрицательное влияние на ССС.

С. D. Sherboune et al. (1994) указывали на распространенность "подпороговых" депрессий (с симптомами, недостаточными для удовлетворения критериев депрессивного расстройства) и их высокую коморбидность с соматическими (артериальной гипертензией) и психическими расстройствами. В. S. Jonas et al. (1997) показали, что существует взаимосвязь между тревогой, депрессией и вероятностью развития артериальной гипертонии. В то же время авторы указывают, что выяснение механизма влияния тревоги и депрессии на АД требует дополнительных исследований.

В настоящее время широко применяется термин "соматизация", но и его используют чаще всего, трактуя как психологический механизм, лежащий в основе формирования соматических симптомов.

Термин "соматизация" введен в медицину в начале XX века учеником 3. Фрейда W. Stekel, при этом в качестве основного механизма соматизации он рассматривает "вытеснение", посредством которого явный психический конфликт или подсознательные представления ("тайное чувство вины") реализуются на уровне соматопсихической сферы. В современной психологии и психотерапии механизм соматизации интерпретируется как один из частных механизмов психологической защиты. Четкого представления о механизмах, лежащих в основе соматизации, нет, так как они пока еще мало изучены.

J. Lipowsky (1989) определил соматизацию как склонность переживать психологический стресс на физиологическом уровне. Сходные определения предлагаются другими авторами: «выражение личностного и социального дистресса посредством телесных жалоб с поиском медицинской помощи» (A. Kleinman, J. Kleinman, 1990), «использование психологических жалоб для достижения психологических целей» (Ford C.V.; 1990). R. Kellner (1990) своем фундаментальном обзоре по соматизации отождествлял соматизацию с функциональными соматическими симптомами.

В 80-е годы J.I. Escobar и соавт. выделили три наиболее часто употребляемые в настоящее время понимания соматизации:

1) «Первичная» или соматизация в узком смысле этого слова, как функциональное или так называемое СР. При этом систематическое исследование каждого симптома не должно выявлять явной органической патологии.

2) Соматизация как «сопутствующее» вторичное расстройство (например, СР, связанное с аффективными и тревожными расстройствами).

3) Соматизация как «маскированное» расстройство, когда при жалобах на соматические симптомы имеются указания на вероятность депрессивного расстройства. В таком случае предлагалось говорить о скрытой депрессии или депрессивном «эквиваленте».

В зарубежной литературе обсуждались различные модели психосоматических отношений. Так, Н. Weiner (1978) приводит три "классические" модели: А — психическое и соматическое независимы друг от друга; В – и то и другое - "две стороны медали", они сопутствуют друг другу, но не находятся в причинно-следственной связи; С – психическое и соматическое взаимно-детерминированы и могут "переходить" друг в друга. Согласно М. Geider et al. (1999), при рассмотрении связей между соматическим заболеванием и психическим расстройством целесообразно различать следующие пять типов связей:

1) психологические факторы как причина соматического заболевания;

2) психические расстройства, проявляющиеся соматическими симптомами;

3) психиатрические последствия соматического заболевания: а) органические нарушения; б) функциональные нарушения;

4) психическое расстройство и соматическое заболевание, случайно совпавшие во времени;

5) соматические осложнения психических нарушений: а) намеренное самоповреждение; б) злоупотребление алкоголем и некоторыми другими веществами; в) расстройства приема пищи.

Различные толкования вызывает и сам термин "психосоматика". По мнению В. Luban-Plozza et al. (2000), понятие "психосоматика" включает в себя целый ряд содержательных феноменов, при психосоматических заболеваниях выделяют 3 группы расстройств: конверсионные симптомы (например, истерические параличи, парестезии, психогенная слепота и глухота, рвота, болевые феномены); функциональные синдромы (органные неврозы); психосоматические заболевания в более узком смысле ("классические" психосоматозы – бронхиальная астма, язвенный колит и т. д.).

В нашей стране первые обобщающие работы, посвященные проблеме психосоматических заболеваний у взрослых, стали появляться в 80 – 90 годах (Губачев Ю.М., Старбовский Е.М., 1981; Вейн А.М., 1986; Тополянский В.Д., Струковская М.В., 1986; Захаржевский В.Б., 1990). Несколько позже сформировался интерес к психосоматическим расстройствам у детей (Иовчук Н.М., 1985; Северный А.А., 1987; Козидубова В.М., 1988; Полецкий В.М., 1990; Шварков С.Б., 1991; Брязгунов И.П.,1995; Ковалев В.В., 1995; Антропов Ю.Ф., 1999). Изучались психосоматические соотношения у младенцев (Листопад Т.Н., 1992), у детей и подростков с сердечно-сосудистыми расстройствами (Пушканская С.М., 1988; Ефремов К.Д., 1990; Батанова Н.А., 1994; Писевич М.В., 1998;), бронхиальной астмой (Лапидес Г.А., Поппе Г.К., 1990), болезнями ЖКТ (Исаев Д.Н., Тульчина Л.И., Воронков Б.В., 1990), нейродермитом и псориазом (Калашников Б.С., 1986), психосексуальными и эндокринными расстройствами (Каган В.Е., 1986; Микертумов Б.Е., 1988; Зелинский С.М., 1995), инфекционными болезни (Александрова Н.В., 1983; Воронков Б.В., 1984; Добряков И.В., 1998).

Б.Д. Корвасарский, Ю.Я. Тупицин (1974) рассматривали все психогенные висцеро-вегетативные нарушения как сложные симптомокомплексы, всегда включающие три компонента: 1) неприятные болезненные ощущения, которые выражаются в функциональных нарушениях деятельности организма; 2) сопутствующие эмоционально-аффективные нарушения; 3) различные нарушения мышления (навязчивые и сверхценные идеи).

А.Б. Смулевич и соавт. (1992) разработали оригинальную клинико-психопатологическую двухуровневую модель СР. Согласно этой модели в построении каждого отдельно взятого синдрома из числа соматоформных обязательно участвует симптоматика соматопсихики («телесного Я», по K.Jaspers, 1976) и аутопсихики («собственно Я»).

К.В. Судаков рассматривает различные варианты реализации эмоционального стресса: 1- развитие устойчивости; 2 – развитие невроза; 3 – развитие психосоматических расстройств;

Связь тревожно-фобических проявлений и соматизации трактовалась рядом авторов (Березин Ф.Б. и др., 1981) как субъективное выражение нарушенных психофизиологических соотношений.

По данным В.Я. Семке (1988) и В.И. Плешанова (1988), наиболее отчетливо сочетание соматизированных и тревожных расстройств проявляется в клинике кардиофобического синдрома при неврозе навязчивых состояний.

В.А. Ташлыков (1986) акцентировал внимание на характерных клинико-психологических особенностях больных с соматизированными расстройствами, способных влиять на развитие заболевания: низкая мотивация к лечению, значительная выраженность фобических переживаний, высокий уровень алекситимии, соматическая концепция болезни, низкий уровень осознания причин болезни.