 |
|
Кроме того, суды не исследовали доказательства, имеющие значение для правильного разрешения дела, в связи с чем, признали оспариваемые документы подписанными мною.
ОБРАЩЕНИЕ.
Достигнув почетного возраста 75 лет, будучи ветераном труда, рабочий стаж начался с 16 лет, мой стаж работы 52 года, инвалидом 3 группы, являюсь членом Новосибирской областной общественной организации детей погибших участников Великой Отечественной войны «Эхо. Долгие годы поколение граждан, у которых погибли родители на фронтах Великой Отечественной войны, не заявляло о себе, так как воспитаны были на утверждении постоянного долга перед государством. Мой отец погиб 1942 году на Ленинградском фронте Прокопьев Иван Иванович 1906 года рождения, и моя мама осталась с четырьмя детьми, мне было полтора года в настоящее время все родные ушли из жизни, я осталась одна.
Наши отцы выполнили свой долг - защитили Отечество Ценой своей Жизни. И мы, их дети, на протяжении всей жизни трудились на благо Родины, создавая её мощь и богатства. Долг перед государством мы выполнили сполна. Наши отцы, погибая - дарили жизнь будущему поколению. Они погибли, обездолив своих детей. Мы же, оставшиеся сиротами в годы войны, так и остались обездоленными. Правосудие не торопится защищать наши права. Я была лишена единственного жилья и оказалась на улице по вине недобросовестных людей. А поскольку я проживаю одна, родственников в г. Новосибирске не имею, Вы – единственная и последняя надежда на торжество справедливости, возрождение угасшей веры в закон и равенство перед ним всех граждан независимо от их социального статуса и профессиональной принадлежности (судьи, нотариусы и прочие лица, способные путем применения административных ресурсов лишить человека надежды на восстановление его нарушенных прав).
Дело в том, что в апреле 2014 года ко мне домой пришла женщина, представившаяся Демьяненко (Караваева) Ю.Ю., и сообщила о том, что является собственником моей единственной жилплощади – однокомнатной квартиры №139 в доме №139 по улице Связистов в г. Новосибирске, которую я якобы передала ей в дар по договору от 02.09.1994 года.
Указанную квартиру я приобрела 11.08.1994 года на основании договора купли-продажи (договор был зарегистрирован в бюро технической инвентаризации Кировское 26.08.1994 года, 09.08.1994 года я была прописана в указанной квартире), где и постоянно проживаю одна с момента приобретения по сегодняшний день (муж умер в 1991 году, сын погиб в 1995 году). Более двадцати лет я несла бремя содержания указанной квартиры, регулярно вносила коммунальные платежи.
Поскольку договор дарения на указанную квартиру я никогда не заключала, иным образом квартиру не отчуждала, то потребовала у Демьяненко Ю.Ю. предоставить мне документы, подтверждающие факт дарения квартиры и послужившие основанием для регистрации перехода права собственности, но получила отказ.
В связи с чем, 30.04.2014 года я обратилась в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Новосибирской области, где мне пояснили, что необходимо запросить дубликат договора дарения у нотариуса Есиной Елены Геннадьевны.
Нотариус на протяжении недели отказывал в выдаче документа, а 06.05.2014 года приняла меня и поинтересовался: «Зачем Вам дубликат договора? Вам, что эта девочка не помогает?» На мой ответ, что я впервые увидела Демьяненко(Караваева) Ю.Ю. неделю назад, нотариус высказала удивление. После неоднократных посещений нотариуса, 13.05.2014 года мне был выдан дубликат договора, согласно которому я якобы передала свою квартиру в дар Караваеву Юрию Михайловичу для его девятилетней дочери Демьяненко(Караваева) Ю.Ю., которую я никогда не видела и о существовании которой не знала.
Запросив Выписку из ЕГРП, я узнала, что Демьяненко(Караваева) Ю.Ю. является правообладателем моей квартиры с 15.01.2014 года.
Поскольку я не была знакома с Демьяненко (Караваева) Ю.Ю. до апреля 2014 года, не передавала и не имела намерений передавать последней в дар принадлежащую мне квартиру, договор дарения не подписывала, не знала о его существовании до 2014 года, то обратилась в суд с иском о признании недействительным договора дарения (Приложение №1).
Нотариус Есина Е.Г. присутствовала на каждом судебном заседании, демонстрируя приятельские отношения с судьей. Первое судебное заседание было назначено на 9 сентября 2014 года , однако судебное заседание прошло 8 сентября 2014 года без моего участия. Нотариуса Есина Е.Г., предоставила показания, по которому суд в дальнейшем стал на сторону Есиной Е.Г.
В результате – в удовлетворении иска было отказано ввиду якобы пропущенного срока исковой давности. Суд апелляционной инстанции поддержал решение суда первой инстанции в части истечения указанного срока, что противоречит действующему законодательству и установленным в суде фактическим обстоятельствам дела(Приложения № 2, 3). А именно:
Согласно п. 1 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
В силу ст. 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима или не предусматривает иных последствий нарушения.
Срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки (п. 1 ст. 181 ГК РФ).
Суд первой инстанции посчитал началом исполнения сделки дату регистрации договора дарения – 31.10.1994 г. Такой вывод суда является неверным, противоречит правильно установленным по делу фактическим обстоятельствам.
В отношении правила о начале течения срока исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки в п. 2.1 Определения Конституционного Суда РФ от 08.04.2010 г. № 456-О-О изложена следующая правовая позиция: течение срока определяется не субъективным фактором - осведомленностью заинтересованного лица о нарушении его прав, - а объективными обстоятельствами, характеризующими начало исполнения сделки. Такое правовое регулирование обусловлено характером соответствующих сделок как ничтожных, которые недействительны с момента совершения независимо от признания их таковыми судом (п.1 ст. 166 ГК РФ), а значит, не имеют юридической силы, не создают каких-либо прав и обязанностей как для сторон по сделке, так и для третьих лиц.
Следовательно, поскольку право на предъявление иска в данном случае связано с наступлением последствий исполнения ничтожной сделки и имеет своей целью их устранение, именно момент начала исполнения такой сделки, когда возникает производный от нее тот или иной неправовой результат, в действующем гражданском законодательстве избран в качестве определяющего для исчисления давностного срока.
Согласно п.1 ст.572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу, либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или третьим лицом.
Передача дара может осуществляться посредством его вручения, символической передачи (вручение ключей) либо вручения правоустанавливающих документов.
Исполнение сделки дарения недвижимого имущества заключается в фактической передаче квартиры во владение одаряемого и принятии дара последним, что свидетельствует о действительной общей воле сторон договора с учетом его цели.
В ходе судебного разбирательства было установлено и не оспаривалось Демьяненко(Караваева) Ю.Ю., что спорная квартира никогда фактически не передавалась. Данный факт также подтверждается свидетелем ответчика Демьяненко М.Н., который в судебном заседании пояснил, что ключей от квартиры у ответчика не было, в квартире они никогда не проживали – «у нас собственной жилплощади не было, мы проживали то у меня, то у жены».
Демьяненко(Караваева)Ю.Ю. никогда не регистрировалась в спорной квартире по месту жительства, не вселялась в нее, не несла расходы на содержание жилья, не оплачивала коммунальные услуги, о своих правах на спорное жилое помещение заявила лишь в 2014 году.
Таким образом, до 2014 года исполнения сделки не было как с моей стороны (Истца), так и со стороны Демьяненко(Караваева)Ю.Ю. (Ответчика). Что, в свою очередь, подтверждает не только отсутствие моего волеизъявления на отчуждение единственного жилого помещения по якобы заключенной в 1994 году сделке, но и не осведомленность до 2014 года о существовании указанного договора.
При таких обстоятельствах течение срока исковой давности началось в 2014 году (когда Ответчик сообщил о существовании договора дарения и необходимости освобождения жилого помещения), а значит на момент обращения с иском в суд 16.06.2014 года срок исковой давности мной не пропущен.
Подобная позиция нашла подтверждение, например, в Определении СК по гражданским делам Верховного суда Российской Федерации от 17.03.2015 года № 78-КГ14-44, в Постановлении Федерального арбитражного суда Западно - Сибирского округа от 20.02.2013 года № Ф04-6868/12 по делу № А70-3071/2012.
Кроме того, суды не исследовали доказательства, имеющие значение для правильного разрешения дела, в связи с чем, признали оспариваемые документы подписанными мною.
В соответствии с требованиями п. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.
Согласно п. 1, 3 ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.
При этом исходя из п. 6, 7 ГПК РФ при оценке копии документа или иного письменного доказательства суд проверяет, не произошло ли при копировании изменение содержания копии документа по сравнению с его оригиналом, с помощью какого технического приема выполнено копирование, гарантирует ли копирование тождественность копии документа и его оригинала, каким образом сохранялась копия документа. Суд не может считать доказанными обстоятельства, подтверждаемые только копией документа, если не передан суду оригинал документа, и представленные каждой из спорящих сторон копии не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств.
Определением суда от 15.01.2015 г. была назначена судебная почерковедческая экспертиза, производство которой было поручено ФБУ «Сибирский региональный центр судебной экспертизы Министерства юстиции РФ».
Согласно заключению эксперта № 302/5-2 от 16.03.2015 г. Марьиной Л.В. «подпись от имени Растовой Галины Ивановны в договоре дарения от 02.09.1994 года, зарегистрированном в реестре нотариуса Есиной Е.Г. за номером 4533, выполнена Растовой Г.И.».
Я заявляла, что данное заключение эксперта не может служить доказательством по делу, не может быть положено в основу судебного решения по следующим основаниям:
1. С момента поступления материалов в экспертное учреждение до момента составления заключения прошло 3 дня, что недостаточно для серьезного всестороннего исследования.
2. На исследование судом ставился вопрос только по подписи, но не ставился вопрос по авторству рукописи (расшифровке подписи), хотя рукописи более информативны и в таких документах должны выполняться собственноручно.
3. На сравнительное исследование эксперту предоставлялись свободные образцы почерка и подписи, в которых достоверность моих почерка и подписи не устанавливалась. Часть свободных образцов была выполнена не мною, а другим лицом, возможно, тем же, что и в спорных документах, поэтому дальнейшее сравнительное исследование с такими образцами теряет всякий смысл.
4. Экспериментальные образцы моей подписи не сопоставимы со спорными подписями, отличаются даже по общим признакам из-за большого (20 лет) разрыва по времени исполнения спорных подписей и образцов, поэтому они не пригодны для сравнительного исследования.
5. В исследовательской части эксперт не устанавливает способ нанесения подписей в документах (наличие или отсутствие признаков применения технических средств для выполнения подписи), хотя данный этап в исследовании подписи является первым и обязательным (в случае выявления признаков технической подделки, дальнейшее почерковедческое исследование не проводится). Эксперт грубо нарушил методику (Каталог регистрационных паспортов экспертных методик исследования вещественных доказательств одобрен Федеральным межведомственным координационно-методическим советом по проблемам экспертных исследований 31.10.2000 г.), что могло привести к ошибочным выводам.
6. Эксперт описывает исследуемые подписи, однако не описывает образцы, представленные на сравнительное исследование, не устанавливает их сопоставимость по виду и срокам исполнения, не определяет их достаточность и пригодность для сравнительного исследования
7. Описывая совпадающие частные признаки подписей, эксперт не указывает и не объясняет имеющихся различий, а они есть, и весьма значительные!
8. Делая категорически-положительный вывод, эксперт его не иллюстрирует, хотя согласно методике, категорические выводы (как положительные, так и отрицательные) иллюстрируются обязательно. В результате, невозможно установить, с какими именно образцами эксперт устанавливал тождество (возможно, с образцами, выполненными не мною, а другим лицом).
Таким образом, эксперт - не описал внешний вид исследуемого документа, пропустил обязательный этап исследования подписи на предмет технической подделки, не заметил существенных различий исследуемой подписи и образцов, не объяснил их, не проиллюстрировал заключение, однако при этом с уверенностью сделал категорически-положительный вывод (Приложение № 4).
На основании частного заказа ООО «ЦЕНТРЭКС» было проведено почерковедческое исследование моей подписи на спорном договоре дарения (Приложение № 5). В заключении эксперта №48/15-ПЭ от 24.08.2015 года сделаны следующие выводы:
1. Рукописные тексты «Растова Галина Ивановна» в договорах дарения, изображения которых представлены на исследование, выполнены не Растовой Галиной Ивановной, а другим лицом. Подписи от имени Растовой Галины Ивановны в договорах дарения, изображения которых представлены на исследование, выполнены не Растовой Галиной Ивановной, а другим лицом, с подражанием оригинальной подписи Растовой Г.И.
2. Рукописные тексты «Растова Галина Ивановна» в договорах дарения, изображения которых представлены на исследование, и рукописные записи от имени Растовой Г.И. в изображениях договора на предоставление коммунальных услуг и договора социального найма жилого помещения выполнены разными лицами.
Также стоит обратить внимание на то, что экспертом, в рамках проводимой судебной экспертизы была исследована подпись от моего имени, выполненная на договоре дарения от 02.09.1994 года. При этом экспертом исследовался экземпляр договора дарения, представленный ответчиком. В материалах дела имеются сведения о том, что оспариваемый договор дарения был зарегистрирован в Росреестре 15.01.2014 года. В соответствии с п.1 ст.14 ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» проведенная государственная регистрация договоров и иных сделок удостоверяется посредством совершения специальной регистрационной надписи на документе, выражающем содержание сделки. На оспариваемом договоре дарения отсутствует регистрационная надпись о проведенной регистрации права собственности ответчика. Данное обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что в 2014 году ответчиком на регистрацию был представлен иной экземпляр договора, нежели тот, что имеется в материалах дела и являлся предметом исследования эксперта. Представленный в материалы дела экземпляр договора дарения не являлся основанием для государственной регистрации права собственности ответчика на спорную квартиру. При этом, судом не запрашивалась в Росреестре копия регистрационного дела на спорное недвижимое имущество, для установления тождественности представленного ответчиком экземпляра договора дарения и экземпляра договора, послужившего основанием для государственной регистрации права собственности ответчика.
В связи с низким качеством заключения эксперта № 302/5-2 от 16.03.2015 года ФБУ «Сибирский региональный центр судебной экспертизы Министерства юстиции РФ», а также для объективного и всестороннего установления обстоятельств принадлежности подписи на оспариваемом договоре дарения, в ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции, я заявляла ходатайство о назначении дополнительной комиссионной судебно-почерковедческой экспертизы, однако 24 апреля 2015 года, судья Ленинского суда г. Новосибирска Ветошкина Л. В. вынесла Определение об отказе в назначении дополнительной комиссионной судебной почерковедческой экспертизы и Определение которое обжалованию не подлежит, в связи с чем я Растова Г.И. была лишена возможности оспаривать выводы данной экспертизы, суд необоснованно отказал в этом, отдав предпочтение заключению эксперта № 302/5-2 от 16.03.2015г. ФБУ «Сибирский региональный центр судебной экспертизы Министерства юстиции РФ».
В материалах дела, находился договор дарения, печати выполненные нотариусом Есиной, между собой пересекаются, однако по неизвестным причинам в материалах дела исчез, появляется новый договор дарения печати расположены на расстоянии 0,5 см., а второй договор дарения, что наводит на мысль на подмену документо.
Ввиду допущенных судами первой и апелляционной инстанции нарушений, без устранения которых невозможны восстановление и защита моих нарушенных прав. Я подала кассационную жалобу 16 октября 2015 года в пятницу(суббота, воскресенье выходные дни), судья Новосибирского областного суда Папушина Н.Ю. скоротечно уже 22 октября 2015 года вынесла Определение об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
30 октября 2015 года я получила Извещение(от Демьяненко(Караваева)Ю.Ю.) об освобождении квартиры в течении месяца, в которой проживаю с 1994 года, я одинокая женщина в возрасте 75 лет, инвалид 3 группы, меня просто выкинули на улицу, и я не знаю, куда мне идти, в Новосибирске у меня нет родственников. Я дитя войны, испытываю не проходящую боль унижения, холодное и голодное детство, безутешное горе, отец погиб 1942 году, муж умер в 1991 году, сын погиб в 1995 году, и в старости остаться без крыши над головой - это трагедия.
Логически не складывается мой мотив дарения, как я могла подарить единственную однокомнатную квартиру в возрасте 54 года, оформив договор купли продажи 11 августа 1994 года, зарегистрировав в собственность данное жилье 26 августа 1994 года, прописалась в данной квартире 9 сентября 1994 года, а подарила 2 сентября 1994 года Караваеву Юрию Михайловичу, для его девятилетней дочери Демьяненко (Караваевой) Юлии Юрьевны, которую я не знала и не видела и только спустя 20 лет я узнала, что я стала жертвой мошенников.
Уважаемый Соотечественники,
поскольку я одна и не в силах противостоять «системе захвата, моего единственного жилья» организованной группой под руководством нотариуса Есиной Е.Г., Караваева Ю.М., Демьяненко Ю.Ю. и судебной системы.
Прошу Вас рассмотреть мое обращение и помочь мне вернуть квартиру на основании законодательства Российской Федерации.
Надеюсь на Ваше понимание и помощь,
с уважением
Растова Галина Ивановна. «02» ноября 2015 года
По интересующим вопросм обращатся
Представитель Калыкулов Марат Исакович тел. 89059576163,marat-72@list.ru