Главная | Обратная связь

Проводник сумасшедших

Лекция была прочитана 24 декабря 1979 года в Аудитории Гаутамы Будды, Пуна, Индия

Первый вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Я не знаю, теряю ли. я ум или медитацию - или то и другое сразу?

 

Прем Аруп,

Когда ты теряешь и ум, и медитацию, это величайшее благословение. Потерять ум - значит пройти только полпути; цель не достигнута. Человек, который теряет ум, начинает цепляться за медитацию; медитация становится его умом. Ме­дитация становится его собственностью, его сокровищем - и конечно, она гораздо красивее, радостнее ума и приносит блаженство, которое стоит того, чтобы его добиваться.

Потерять ум -значит потерять все свое страдание. Тогда расцветает великий экстаз, тогда внутри твоего существа начи­нает бить ключ великой радости. Но даже экстаз - это беспокойство. Даже быть радостным - не значит быть пол­ностью дома. Человеку предстоит выйти за пределы экстаза, за пределы радостного оживления и стать совершенно мирным. Поэтому Будда никогда не говорит о блаженстве; он говорит о мире, молчании. Это конечная цель.

Трансцендируй ум, используя медитацию как метод. Но потом не цепляйся и за медитацию, потому что это то же самое цепляние - за что ты цепляешься, не важно. В то мгновение, когда исчезает ум, пусть исчезнет и медитация. Не будь ни умом, ни не-умом. Вот конечная цель, цель состояния будды. Тогда ты дома. Тогда приходит покой. Тебя больше нет, существует лишь покой, и нет никого, кто бы им владел.

Половина тебя убита, когда ты отбрасываешь ум, другая половина убита, когда ты отбрасываешь медитацию. Мирская часть тебя исчезает вместе с умом, а так называемая духовная исчезает вместе с медитацией. Теперь ты не тело и не душа. Тебя нет. Существует неизмеримое ничто, тотальное никто. Будда называет это шунья, нирвана. Все прекратилось: страда­ние и радость, день и ночь, лето и зима, жизнь и смерть, - все ушло. Вся двойственность трансцендирована.

Аруп, будь блаженна. Радуйся, потому что тебе невероятно повезло, если исчезло и то и другое сразу, - хотя из-за того, что ты цепляешься, это кажется очень безумным. Сначала кажется безумием отбросить ум. Но есть медитация, которая дает тебе новый фундамент, новый порядок, новую дисциплину - высшую, лучшую, более изощренную, более культурную, более внутреннюю, более субъективную.

Когда ты отбрасываешь медитацию, весь порядок, вся дисциплина, вся структура исчезает. Ты совершаешь прыжок в полную неизвестность, в предельную неизвестность.

Это мгновение настоящего рождения - рождаешься не ты, но Бог. Тебя больше нет, теперь есть лишь Бог. Под «Богом» я не подразумеваю личность; под «Богом» я подразумеваю только опыт.

Второй вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Ты говоришь нам, что осознанности достаточно. Зачем тогда дискурсы, саньяса?

 

Рик Феррис,

Как ты узнал, что осознанности достаточно? Мне приходит­ся говорить это снова и снова - что осознанности достаточно, что дискурсы не нужны. Тебе нужно говорить даже то, что ничего не нужно. Но ты так крепко спишь, ты не придешь к истине сам по себе, ты не придешь к истине, даже если ее повторить тысячи раз.

А теперь посмотри на трюк своего ума: дело не в том, что ты понял, что осознанности достаточно. Напротив, ты понял, что не нужны дискурсы, что не нужны группы, что не нужна саньяса. Увидь этот изобретательный, коварный ум... который продолжает создавать для тебя ад за адом. Ты упустил суть и истолковал все неправильно.

Дискурсы нужны для того, чтобы сказать тебе, что слов недостаточно, но даже для того чтобы сказать, что слов недостаточно, нужны слова. Другого пути нет, потому что ты пони­маешь только слова.

Будда обычно рассказывал историю:

 

Один человек пошел на рынок. Когда он вернулся, его дом горел. Внутри играли дети, абсолютно не созна­вая, что дом горит. Дом был большой, а они находи­лись в самой дальней его части.

Он кричал снаружи, потому что боялся зайти в дом, но дети не слушали. Собралась большая толпа. Тогда он сказал детям:

- Скорей идите сюда! Посмотрите, что я вам принес - столько игрушек! Я принес все игрушки, которые вы просили, красивые игрушки!

Дети выбежали из дома - а он не принес ни одной игрушки! Они стали спрашивать:

- Где игрушки?

- Посмотрите на этот огонь! Я не принес игрушек, но это было единственным способом заставить вас вый­ти из дома. Дом горит! Я кричал: «Дом горит!», но вы смеялись и веселились. Вы думали, что я разыгрываю вас или подшучиваю над вами. Да, я солгал вам, когда сказал, что принес игрушки, но эта ложь сработала как стратегия - она помогла вывести вас наружу. Она пос­лужила великой цели.

 

Слов недостаточно, но поскольку ты понимаешь слова, Рик Феррис... Понимаешь ли ты молчание? Тогда ты не был бы здесь. Тебе не нужно было бы быть здесь. Ты мог бы сидеть у молчаливого камня, ты мог бы сидеть под молчаливым деревом... ты мог бы понять всех будд. Тогда ты не стал бы читать Библию, Коран и Гиту. Ты отправился бы в пустыню, чтобы почувство­вать молчание, вечное молчание пустыни. Ты понял бы все Библии, все Кораны, все Гиты. Но ты пришел сюда!

Ты умеешь понимать только слова. И я знаю, что истину нельзя передать словами, но слова можно использовать, чтобы вывести тебя из горящего дома. Слова могут вывести тебя из мира слов, снов и желаний, в котором ты живешь. Слова можно использовать так искусно, чтобы они привели тебя к молчанию - или, по крайней мере, указывали на него; для этого нужны дискурсы.

Группы немного более грубы. Если ты не слушаешь меня, если ты не понимаешь слова, понадобятся настоящие молотки. Я бью тебя, но я бью словами. Я не стегаю тебя хлыстом, я лишь показываю тень хлыста. Если ты слушаешь, хорошо; если ты не слушаешь, тебе понадобятся группы. Это настоящие хлысты! Чтобы привести тебя в чувство, они больно бьют тебя. С великим состраданием они жестоки. Они делают все, что только можно, чтобы тебя разбудить.

А саньяса? Саньяса нужна лишь для того, чтобы заставить тебя выглядеть глупо! Ты слишком погружен в свои знания, в голову. Немного глупости пойдет на пользу! Ты слишком знающий, слишком умный, слишком хитрый. Саньяса - это сдача всего умствования, хитрости, знаний.

Саньяса -это путь сумасшедшего; я проводник сумасшед­ших! Но прежде чем ты станешь действительно нормальным, ты должен отбросить свою старую нормальность - которая ненор­мальна.

Все это средства, - саньяса, группы, дискурсы - стра­тегии. Через одни эти стратегии ты не узнаешь истину, но они помогут. Если ты разумен, ты будешь использовать их как лестницу, как лодку для переправы на другой берег. Когда ты достигнешь другого берега, лодку нужно будет оставить. Ты не должен сидеть в лодке всегда или, достигнув другого берега, продолжать нести ее на голове из чистой благодарности.

Ты совершенно неосознан, и великое усилие требуется, чтобы сделать тебя осознанным.

 

Один парень пошел на скачки и выиграл триста дол­ларов. Думая, что удача и дальше останется на его сто­роне, он вернулся на следующий день, чтобы найти свое Эльдорадо.

Просматривая список лошадей последнего забега, он заметил священника, который жестикулировал над од­ной из лошадей. Решив, что ему действительно везет, парень сгреб весь свой выигрыш до последнего гроша и поставил на ту же лошадь. Естественно, лошадь приш­ла последней.

Уходя, он случайно столкнулся с тем самым священ­ником, которого он увидел благословлявшим лошадь.

- Отец, - сказал он, - со мной все кончено! Я увидел, что вы благословляете лошадь, и поставил на нее все до последнего цента.

Священник пришел в ужас.

- Сын мой, - сказал он. -Я не благословлял ло­шадь, я совершал заупокойную!

 

Я вижу, что твоя жизнь совершенно разрушена. Ты ставил на мертвых лошадей! Вся твоя жизнь в беспорядке - и органи­зация жизни снаружи не поможет. Нужна какая-то радикальная трансформация твоего существа.

Так называемые религиозные люди делали прямо противо­положное. И именно поэтому вы ходите в церкви, храмы, синагоги - не для того, чтобы проснуться, но чтобы вам помогли крепче заснуть. Вы ходите туда слушать прекрасные колыбельные. Вы ходите туда, чтобы вас утешили. Вы ходите туда, чтобы вас приободрили.

Моя работа здесь не в том, чтобы утешать, подбадривать, петь колыбельные у твоей постели. Моя работа в том, чтобы тебя разбудить.

Все организовано таким образом - дискурсы, медитации, группы, саньяса... это атака на твой сон со всех возможных направлений. Это можно сказать одним словом: моя работа в том, чтобы вывести тебя из-под гипноза.

 

Восемь дней и ночей Шлоссберг, портной, не мог спать. Ни одно лекарство не помогало, и в отчаянии семья Шлоссбергов пригласила гипнотизера.

Гипнотизер уставился на Шлоссберга и стал бормо­тать:

- Вы спите, мистер Шлоссберг. Тени обступают вас. Мягкая музыка убаюкивает вас и приводит в состо­яние приятного расслабления. Вы спите, вы спите...

- Вы кудесник, - сказал растроганный сын. Он щедро заплатил гипнотизеру, и тот ушел торжествую­щий.

Как только хлопнула наружная дверь, Шлоссберг отк­рыл один глаз:

- Скажи, - сказал он, - этот тмюк уже ушел?

 

Но все эти шмюки -твои раввины, твои священники, твои Папы, твои шанкарачарьи, твои имамы, твои аятоллы хомейни-аки... Благодаря тому, что ты хочешь лучше спать и видеть сладкие сны, их бизнес процветает.

Зигмунд Фрейд сказал, что, кажется, человек не может жить без иллюзий. Поскольку это касается обычного человечес­тва, он прав. До Зигмунда Фрейда то же прозрение было у Фридриха Ницше.

Он сказал, что люди, разрушающие иллюзии, - это нас­тоящие враги человечества, потому что человек не может жить без лжи.

- Истина опасна! Кто хочет истины? -говорит Фридрих Ницше.

Мы хотим прекрасной лжи и иллюзий, сладких снов.

Это верно относительно девяноста девяти и девяти десятых процента человечества. Лишь изредка человек начинает искать истину, но тогда он должен рискнуть всем своим сном, снови­дениями и всеми капиталовложениями в сны.

Будда, Иисус, Моисей -эти люди не дают тебе утешений. Они разбивают всю твою ложь; какой бы она ни была удобной, какой- бы она ни была уютной, они разбивают ее. Они хотят, чтобы ты знал истину. Поначалу она горька.

Будда сказал: Ложь сладка поначалу и горька в конце. Поначалу она кажется нектаром, а в конце оказывается смер­тоносной, ядовитой. Истина горька поначалу, но сладка в конце. Поначалу она кажется ядом, кажется, она убьет тебя; в конце это эликсир, нектар. Она дает тебе способность узнать вечное, бессмертное.

 

Третий вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Считаете ли Вы себя Богом, представителем Бога на земле, пророком или очень ясной индивидуальностью? Я видел Вас пару раз на утреннем дискурсе, в записях и видеозаписях, и кажется, Вы никогда не отвечаете на .чтпт вопрос. Как и почему Вы знаете или чувствуете то, чего не знаю и не чувствую я?

 

Гарольд Пелтц,

Прежде всего, Бога нет. Да, есть Божественность, но Бога нет. Идея Бога антропоцентрична. Библия говорит: Бог создал человека по собственному образу. Истина в прямо противопо­ложном: человек создал Бога по собственному образу. Бог - это не что иное, как проекция человеческих желаний, стремле­ний, порывов. Бог -это не что иное, как проекция человечес­кого ума.

Это не значит, что я атеист, но я и не теист. Моя позиция в точности подобна позиции Гаутамы Будды. Он не был атеис­том и не был теистом. Он не верил в Бога, он не неверил в Бога. Какой была его позиция?

Его позиция совершенно уникальна, она стоит того, чтобы ею поделиться. К его пространству стоит причаститься. И это пространство всех медитирующих: они верят в божественность. Все существование переполнено духовностью, но нет такой личности, как Бог.

Вы спрашиваете меня: «Считаете ли вы себя Богом?»

Нет, сэр, конечно нет! Даже если бы это было так, я бы это отрицал - потому что кто захочет принять ответственность за этот уродливый мир? Я не могу принять ответственность за то, что создал тебя! Это было бы первородным грехом!

Я не Бог, но я познал Божественность - во мне, в тебе, во всем. Божественность - это качество; это аромат, который пронизывает все существование. Единственная разница между мной и тобой в том, что я осознаю это, а ты не осознаешь; больше никакой разницы нет. Я пробужден, ты спишь. Мы в точности похожи, мы участвуем в одном и том же существо­вании, дышим одной и той же Божественностью, живем в одном и том же океане Божественности. Мы рыбы в одном и том же океане, и снаружи, и внутри.

Я не знаю больше, чем знаете вы - возможно, вы знаете больше меня. Мое знание бедно; я не знающий человек. На то, что я цитирую, нельзя полагаться! Возможно, вы знаете больше, вы лучше информированы. У вас накоплено великое множество фактов. В этом смысле я совершенно беден, беден, как ребенок.

Но это не настоящая разница; это не то различие, которое создает различие.

Единственная вещь, которая имеет значение, - это осоз­нание реальности.

Английский язык очень беден; в нем только одно слово, «Бог». Санскрит бесконечно богаче, в нем много слов, чтобы выразить разные подходы. Предельное, абсолютное называется Брахман. Это чистейшая Божественность, ничем не загрязнен­ная. Это абстракция: вся материя исчезла, осталась лишь чистая энергия, лишь чистое сознание.

Второе слово в санскрите - Ишвар; по смыслу оно приближается к «Богу». Ишвар значит «создатель», но он ниже, чем Брахман. Он иллюзорен, как и весь мир. Если создание иллюзорно, как может быть реальным Создатель? Вы можете понять суть: создание и создатель - это две полярности. Весь мир иллюзорен, поэтому иллюзорен и его творец.

Ты будешь удивлен, узнав, что тебе придется выйти за пределы Бога; лишь тогда ты можешь достичь предельного, не прежде. Знать Бога - это низшее состояние понимания.

Третье слово - Бхагван, которое нельзя перевести как «Бог». Будда никогда не верил в Бога, и все же мы называем его Бхагван. Махавира никогда не верил в Бога, и все же мы называем его Бхагван.

Герберт Уэллс сказал: «Гаутама Будда - единственный в истории человек самый божественный и самый безбожный».

Как перевести на английский слово «Бхагван»? Это просто значит «блаженный»; это не имеет ничего общего с Богом. Буквально это значит «тот, кто достиг»; поэтому он называется блаженным - тот, кто прибыл, тот, кто стал пробужденным, просветленным.

«Бхагван» не значит представитель. Бога нет, как ты можешь быть представителем Бога? Будда не представитель Бога, не представитель Бога и я. Это очень бедная идея: быть чьим-то представителем - дистрибьютором! Это очень унизи­тельно!

Будда не пророк - не пророк и я. Пророк значит «тот, кто приносит миру послание Бога». Это не кто иной, как почтальон - а я не хочу быть почтальоном! Пророк не имеет никакой ценности. Бога нет; поэтому нет и посланцев, мессий, пророков.

Вы говорите: «...или очень ясной индивидуальностью?»

Нужно понять одно: если ты стал очень ясным, индивиду­альность исчезает; ты - просто ясность. Если ты неясен, есть индивидуальность. Индивидуальность и ясность не могут быть вместе. Индивидуальность глубоко внутри - это не что иное, как это - чувство отделенности, отделенности от целого.

Я - просто ясность, не индивидуальность. Очень трудно понять, как можно быть ясным, если нет индивидуальности. Наш язык толкает нас к некоторым ненужным заключениям.

Когда танец тотален, танцора больше нет; есть лишь танец. Если ты спросишь великих танцоров - например, Нижинского или Гопи Кришну, - они согласятся: когда танец достигает высшего пика, танцор исчезает. Есть лишь танец, никто не танцует. Это не две сущности - танцор и танец.

Когда художник действительно сливается со своей карти­ной, когда он поглощен ею, тогда больше нет художника и картины, лишь процесс написания картины. Художника не осталось; на несколько мгновений художник исчезает. Лишь когда художник исчезает, картина достигает наивысшей красо­ты.

Танцор, художник, певец, музыкант, поэт - все они знают эти мгновения, но это лишь мгновения в их жизни. В жизни будд это не только мгновения; они стали их реальностью. Танцор исчез навсегда.

Я больше не индивидуальность, но лишь ясность; не танцор, но лишь танец. Если ты можешь это понять, лишь тогда ты сможешь прийти к причастию с этим никем, с этим ничем, с этим состоянием нирваны.

Вы спрашиваете: «Я видел вас пару раз на утреннем дискурсе, в записях и видеозаписях, и кажется, вы никогда не отвечаете на этот вопрос. Как и почему вы знаете или чувству­ете то, чего не знаю и не чувствую я?»

Я знаю лишь одно: я ничего не знаю. И возможно, разница именно в этом. Вы знаете, что вы знаете, а я знаю, что я не знаю. Лишь когда ты приходишь к состоянию блаженного неведения, возникает ясность. Знание приносит беспокойство; не-знание дает тебе ясность, прозрачность.

 

Старик Крестенфельд отошел, проведя на смертном одре много месяцев. Через две недели родственники слетелись, как стервятники, чтобы услышать чтение за­вещания.

Адвокат разорвал конверт, вынул лист бумаги и про­читал:

«Будучи в трезвой памяти и здравом уме, я потратил все, прежде чем умереть».

 

Я хотел бы сказать лишь это: я просто здравие - даже не здравый ум... чистая ясность, небо без облаков, совершенно пустое. Ты тоже можешь быть таким. Ты уже такой в своем глубочайшем ядре.

И мое усилие здесь, Гарольд Пелтц, в том, чтобы помочь вам стать такими же ничто, как и я, такими же невежественны­ми, как я. И помни: есть знание, которое не знает, и невежество, которое знает.

 

Четвертый вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Да, дом в огне. Мое пламя ревности, жадности и насилия сжигает меня. Я вижу, как Ты сияешь в дверях, приглашая меня просто выйти, и все же я сдерживаюсь, цепляясь за свое страдание, а мой ум продолжает гнаться за желаниями. Почему я не могу это позволить?

 

Дэва Двабха,

Чтобы жить без страдания, нужна великая храбрость. Быть несчастным очень дешево, очень просто; это ничего не стоит. Чтобы быть несчастным, не нужно никакой храбрости, никакого разума. Быть несчастным так легко, но выйти из страдания трудно, тяжело. Чтобы из него выйти, требуется разум, потому что ты сам создаешь свое страдание, потому что ты бессозна­телен. Ты можешь прекратить его создавать, лишь если станешь сознательным, а чтобы стать сознательным, нужно великое усилие.

Более того, страдание удерживает тебя при деле, чтобы ты мог избежать своей внутренней пустоты. Оно позволяет тебе оставаться увлеченным. Если ты не несчастен, тебе придется идти вовнутрь, а ты боишься, потому что там великая пустота. Идти вовнутрь - это своего рода смерть.

Мистики называли ее «великой смертью» - она больше, чем так называемая обычная смерть, потому что в обычной смерти умирает лишь тело. Если ты идешь вовнутрь, умирает ум. А человек боится умирать - умирает твое это - человек боится потерять свою тождественность. Сколько усилий ты приложил, чтобы добиться определенной тождественности! Один - великий актер, другой - известный политик. Кто-то очень богат, кто-то очень эрудирован. Ты приложил столько усилий... и теперь я предлагаю тебе из этого выйти! Это означает, что все усилия были пустой растратой. Тебе должно хватить духу из этого выйти, тебе нужна храбрость, чтобы быть без тождес­твенности.

Люди дзэн говорят: Прежде чем ты начал медитировать, горы были горами, а реки реками. Когда ты глубоко идешь в медитацию, горы больше не горы, а реки больше не реки. Когда ты достигаешь сатори, когда медитация трансцендирована, сно­ва горы - это горы, а реки - это реки.

Это способ дзэн сказать, что до медитации у тебя есть определенная тождественность. У тебя есть имя, слава, форма, семья, раса, культура, религия, страна; все это дает тебе определенное представление о том, кто ты такой, - хотя это представление абсолютно ложно, произвольно, случайно. Лишь в результате случайности ты родился христианином, индуистом или мусульманином; в этом нет никакого значения. Лишь в результате случайности ты родился немцем, индийцем или китайцем. Ты - не это.

Твое сознание - это просто сознание, не китайское, не корейское и не японское. Твое сознание -это просто сознание. Оно не принадлежит ни к какой стране, ни к какой расе, ни к какому цвету, ни к какой религии; все это обусловленность. Тебя загипнотизировали и сказали, что ты индиец; это гипноз. Тебя загипнотизировали и сказали, что ты мусульманин, и этот гипноз продолжался всю твою жизнь. Он проникает так глубоко, что ты можешь быть готов умереть за него. Люди умирают за религию, за страну, за флаги; они готовы умереть за любую чепуху. Кажется, в их жизни вообще нет смысла, они будто бы готовы умереть по любому поводу - подойдет любой предлог.

Твоя личность произвольна. До медитации ты был уверен в том, кто ты. Когда ты идешь в медитацию, твои несчастья начинают исчезать, и вместе с этими несчастьями начинает исчезать и твоя личность. Ты оказываешься в состоянии хаоса, и этот хаос создает страх.

Двабха, я дал тебе это имя... «Двабха» значит «сумерки»; это значит - ни день ни ночь, точно посредине. И именно там ты находишься: боишься идти глубже, топчешься на мели. Это кажется безопасным, хотя ты и несчастен - но несчастье так знакомо, хорошо известно; ты так привык к нему. Фактически, между тобой и твоим несчастьем возникло нечто вроде семей­ного родства.

Есть суфийская притча:

 

Один человек каждый вечер обращался к Богу и мо­лился. Его молитва всегда была одной и той же. Снова и снова он просил:

- Выполни мою просьбу, всего одну просьбу - а я прошу всю жизнь. Насколько я вижу, я самый несчаст­ный человек на земле. Почему ты выбрал меня в самые 'несчастные люди? Я готов обменяться страданием с кем-то другим, с первым встречным - только позволь мне с кем-нибудь поменяться несчастьями. Я не прошу блаженства. Дай мне лишь с кем-то поменяться. Я про­шу так мало!

И однажды ему привиделось, что с ним заговорил Бог. С небес донесся громкий голос:

- Свяжи все свои несчастья вместе и принеси их в храм.

И весь город стал увязывать свои несчастья и понес их к храму. Человек был очень доволен:

- Так вот он, этот момент! Кажется, что-то произой­дет!

Он поспешил к храму со своим узлом. По пути он встретил других, которые тоже спешили. К тому време­ни, когда он добрался до храма, ему стало страшно, очень страшно, потому что он увидел, что узлы других людей больше, чем у него. Люди, которых он всегда ви­дел с улыбкой на лице, - члены Ротари-клуба и клуба Львов, - прекрасно одетые и говорящие друг другу любезности, все они несут большие узлы! Он стал нем­ного колебаться, идти ему или нет, но он молился всю жизнь, и он решил:

- Посмотрим, что произойдет. Они вошли в храм. Голос сказал:

- Поставьте свои несчастья у порога. Они так и сделали, и голос снова заговорил:

- Теперь вы можете выбирать, что вам больше нра­вится.

И случилось чудо из чудес: каждый побежал к сво­ему узлу! Этот человек тоже побежал к своему собс­твенному узлу, боясь, что его выберет кто-то другой и он его лишится. Каждый выбрал свои собственные нес­частья и вздохнул с огромным облегчением, и все были очень довольны, неся свою ношу обратно домой. Даже этот человек был доволен: «Кто знает, что было в дру­гих узлах?»

 

По крайней мере, мы знаем наш узел и то, что в нем содержится. Мы привыкли, мы приспособились к своим нес­частьям.

Двабха, вот почему тебе так трудно выйти из своих несчастий. Они могут быть капиталовложениями; твои несчастья могут быть не просто несчастьями. Возможно, своим несчастьем ты создаешь несчастье и для других. Если ты заинтересован в том, чтобы создавать несчастье для других, как ты можешь отбросить свое несчастье?

Муж приходит домой, а жена лежит в постели и говорит, что у нее болит голова - и я не говорю, что она притворяется. Фактически, когда муж приходит домой, почти невозможно, чтобы голова не заболела! Наверное, она у нее действительно болит, я верю... Тогда муж становится несчастным. Теперь жена не может отбросить свою головную боль, потому что, если она отбросит головную боль, что будет с мужем? Ее головная боль доставляет столько страданий мужу, что она готова страдать - чтобы заставить страдать другого.

 

- Я развелась бы с Милтоном и глазом не морг­нув, - сказала миссис Купер парикмахеру.

- Почем же вы этого не делаете? - спросила та.

- Потому что, если я увижу его таким счастливым, это убьет меня.

 

Это трудно! Трудно выйти из своего несчастья, потому что это не только твое несчастье; оно переплелось с несчастьями других. Ты наслаждаешься, мучая других; когда ты можешь кого-то мучить, ты чувствуешь свою власть. Человек готов на жертвы, если он может создать страдание для других.

Люди одновременно и садисты, и махозисты. Очень редко можно найти чистого садиста или мазохиста. Эти типы встре­чаются только в книгах по психологии. В реальности каждый и садист, и мазохист. Люди -садомахозисты: они мучаются сами, чтобы мучить других; они мучают других, чтобы мучить себя. Все это взаимосвязано, взаимозависимо. Ты не можешь просто выскользнуть из этого - это капиталовложения всей твоей жизни. Никто больше тебе не мешает, Двабха, ты можешь выйти. Ты просто должен понять. Если ты не можешь отбросить свое страдание, кто его может отбросить?

В старые времена саньясином был тот, кто отрекался от жизни. Я изменил определение саньясина. Я называю саньяси­ном человека, который готов отречься от страдания. Но в некотором смысле твоя жизнь и твое страдание - это почти синонимы.

Что такое твоя жизнь? Что ты делаешь с собой и другими? Ты чувствуешь свою власть, когда ты мучишь других; мучение дает тебе всплеск власти. Почему снова и снова рождаются все эти Адольфы Гитлеры, Иосифы Сталины, Мао Цзедуны? Откуда они берутся? Они символизируют тебя. Они символизируют безумие человечества в самой его основе. Они извергаются снова и снова, и будут появляться снова, ты не можешь им помешать, пока не изменится сама основа человеческого сущес­твования. Если мы изменим человеческое сознание от страдания к блаженству, от напряжения к миру... Иначе тебе придется страдать. Ты заслуживаешь... фактически, ты просишь страда­ния. Должно быть, Германия достаточно долго молилась, чтобы появился Адольф Гитлер. И сейчас в Германии снова есть люди, которые начали то же самое фашистское движение. Вы не можете жить без этих сумасшедших! Что-то в вас в них нуждается. Они могут что-то, чего вы не можете сделать сами. Они могут выплеснуть в мир много страдания.

Видел ли ты, наблюдал ли ты, что во время войны люди выглядят счастливее, чем всегда? В их лицах больше света, они больше улыбаются. Внезапно в их жизнях появляется подъем, энтузиазм, энергия. Они больше не волочат ноги; в их жизни есть смысл. Смерть и опасность, окружающая их, помогает им стать более живыми.

Каждые десять лет нужна великая мировая война. Если она не происходит, то не из-за человечества и его измененного сознания. Это происходит из-за водородных бомб, из-за того, что третья мировая война будет последней - а это уже слишком. Немного страдания время от времени - хорошо, но просто совершить глобальное самоубийство - это уж слишком. Не останется никого, чтобы наслаждаться им!

Если случится ядерная война, через десять минут никого не станет. До тебя не дойдут даже газеты. Ты совершенно не будешь осознавать, что происходит. Это будет просто хаос. И через десять минут с земли исчезнет вся жизнь. Птицы, живот­ные, деревья, мужчины, женщины - не будет ничего. Какой смысл, если ты не можешь наслаждаться? Радость в том, когда ты смотришь, как люди испаряются в газовых камерах.

В Германии газовые камеры были сделаны таким образом, чтобы люди могли входить и смотреть. Люди, которые должны были умереть, не могли видеть зрителей, но зрители могли их видеть. Тысячи людей приходили смотреть; они покупали биле­ты. Это было великим развлечением! Тысяча людей испарится в газовой камере. За одно мгновение от них ничего не останется. И эти люди - тысячи людей - приходили смотреть. Какую радость они от этого получали? Наверное, что-то внутри было очень уродливым...

 

Во время Французской Революции, когда гильотину использовали почти как часы, Слацкий жил в малень­кой деревне неподалеку от Парижа. Однажды он встре­тил Фламбо, который только что вернулся из города.

- Что происходит в Париже? - спросил Слацкий.

- Условия совершенно ужасные, - ответил фран­цуз. - Головы летят тысячами.

- Ой, - простонал Слацкий, - а я как раз торгую шляпами.

 

Человеческое уродство! Головы летят тысячами, но пробле­ма Слацкого не в том, что люди умирают. Вот его проблема:

«Рубят так много голов, а я торгую шляпами!»

Каждый озабочен лишь своим маленьким, самовлюбленным, уродливым «я». Именно поэтому ты не можешь выйти из своего страдания. Попытайся выйти из эго, и ты сможешь выйти и из страдания. Попытайся выйти из «я».

Ваши так называемые религиозные люди продолжают учить вас: «Не будьте эгоистичными». Будда говорит: «Не будьте эго». И я тоже говорю тебе: не будь эго. Учение Не-Будь-Эгоистичным не помогло. Оно не может помочь, потому что оно не касается корня. Эго является корнем, а ваши религиозные люди продолжают учить - ваши святые и Махатмы - «не будь эгоистичным». Это просто значит позволить эго существовать, позволить корню расти дальше. Просто продолжай обрезать ветви и подстригать листья. «Не будь эгоистичным»... но тогда корень сохранится и снова прорастет; снова вырастут листья.

Будда - единственный просветленный Мастер в мире, который подошел к самому корню проблемы. Он говорит: не будь эго. Это великое прозрение, великий вклад, один из самых драгоценных. Он говорит: «Если ты эго, ты будешь эгоистичным. Твой эгоизм может стать религиозным, духовным, но он оста­нется эгоистичным. Эго может быть только эгоистичным; эго может существовать лишь в климате эгоизма. Если ты попыта­ешься не быть эгоистичньм, сохранив эго в целости, ты будешь просто лицемером».

Слово «лицемерие» происходит от того же корня, что и актерская игра. Ты будешь просто играть роль, играть в игру, притворяться. Но нельзя быть эгоистичным, если нет эго.

Как отбросить эго? Фактически, если ты посмотришь вов­нутрь, его нет, поэтому его не нужно и отбрасывать. Все, что нужно, - это глубокое прозрение в твое собственное внут­реннее пространство. Загляни в свое внутреннее пространство - а именно в этом вся медитация, - загляни вовнутрь, и ты не найдешь там это. А когда ты не найдешь никакого эго, - оно исчезает, как тень на свету, - весь эгоизм исчезнет сам по себе.

Тогда в твое существование придет совершенно новое качество. Ты больше не озабочен тем, чтобы создавать страда­ние для других; поэтому ты вышел из собственного страдания. В то мгновение, когда ты войдешь вовнутрь, высвобождается великий разум, великое творчество. Этот разум приносит бла­женство и в конце концов ведет тебя за пределы даже блажен­ства - за пределы ума и за пределы медитации. Он приводит тебя к предельному центру существования; к миру, спокойс­твию, молчанию, тишине.

Ты полностью прекращаешься, и лишь тогда ты прибыл. Ты входишь в мир Бога - или Божественности, -лишь когда тебя больше нет.

Но прежде чем войти вовнутрь, тебе придется отбросить глупые идеи, которые ты носил с собой все время. Тебе придется отбросить все то, что тебе сказали и чему тебя научили. Тебе придется отбросить все то, к чему тебя подготовило образова­ние.

Все твое общество укоренено, основано на идее о том, как сделать твою жизнь удобной. Не истинной, но лишь удобной, комфортабельной, чтобы ты мог жить удобно и умереть удобно. Все общество основано на том, чтобы снабжать тебя транкви­лизаторами. Твоя религия действует как транквилизатор. Когда ты обеспокоен, ты идешь в раввину, к священнику, к имаму, и они тебя утешают. У тебя умер ребенок. Ты идешь к раввину, ты идешь к священнику, и он говорит: «Не волнуйся. Бог берет только тех, кого любит». Он утешает тебя! Твой ребенок был избран Богом; твой ребенок - один из немногих избранных.

Если ты пойдешь к индуистскому священнику, он скажет:

«Не волнуйся. Душа бессмертна, никто не умирает. Ребенок только изменил дом, и он получит лучший дом, новый дом. Он как бы сменил машину на более современную. Поэтому не волнуйся». Он утешает тебя. Он не помогает тебе пройти радикальную перемену. Он пытается сделать твою жизнь как можно более удобной. И естественно, ты за это платишь.

Он служит тебе, и ты платишь за это.

 

Джекобс и Липкин, два израильских коммандо, были взяты арабами в плен и стояли в ожидании расстрела.

- Я попрошу, чтобы мне завязали глаза, - сказал один.

- Джэйк, не создавай проблем.

 

Точно с такой идеей живут люди: не создавай проблем. Даже когда тебя расстреливают - по крайней мере тогда ты можешь создать некоторые проблемы; ты больше ничего не потеряешь. Но это наша философия, основа нашей жизненной философии:не создавай проблем. Следуй традиции, следуй общепринятому. Будь конформистом. Будь индуистом, мусуль­манином, христианином. Ходи в церковь. Не создавай проблем. Не мути воду. Просто как-то оставайся живым и умри, не создавая проблем. Тогда ты не сможешь выйти из страдания.

Чтобы выйти из страдания, тебе придется быть революци­онером. Величайшая в мире революция - выйти из несчастных образцов жизни. Тебе придется изменить всю свою философию и многим рискнуть. Общество не примет тебя. Иначе почему не приняли Сократа? Почему не приняли Иисуса? Толпа не будет тебя уважать. Толпа тебя уважает, лишь если ты часть толпы. Если ты хочешь респектабельности, тебе придется быть частью толпы. ^Тоща тебе придется быть овцой, а не человеком.

Двабха, ты можешь из этого выйти. Будь львом!

Будда говорил своим ученикам: «Будь львом! Рычи как лев и выйди из всех видов рабства!» Каким бы ни был риск, дело того стоит.

 

Последний вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Вчера на дискурсе Ты смеялся над чудесами, и все же... тысячи людей, которые сидят молча и чувствуют Твое присутствие, опушают Твою песню, пение птиц и ветер, - разве это само по себе не чудо? Или в самом деле нет чудес?

 

Ананд Пракеш,

Слушая меня, слушая птиц и ветер, оставаясь в полном молчании, глубоком, любовном единении... это не чудо в том смысле, в котором употребляется это слово. Фактически, это самая естественная вещь. Человек стал таким неестественным, поэтому это выглядит как чудо. Именно из-за того, что человек неестествен, такая простая вещь кажется чудом; в остальном это естественно, спонтанно.

Ты ничего не делаешь, я ничего не делаю. Мы здесь вместе;

что-то происходит. Что-то передается между мной и тобой. Никто ничего не делает, ни я, ни ты; это происходит само собой. В этом смысле это просто, естественно; но в другом смысле ты можешь употребить слово «чудо». Это выглядит как чудо, потому что человек стал таким неестественньм, что быть в молчании даже несколько минут кажется чудом.

Это похоже на то, как если бы человека, который всю жизнь провел в темноте, вывели на свет, и вот впервые он видит цвет цветов, солнечные лучи в ветвях деревьев, радугу в облаках и начинает кричать: «Чудеса, чудеса, чудеса!»

Ты скажешь: «Это простые вещи, естественные вещи. Это лишь потому, что ты жил в темноте. Именно поэтому свет, эти бабочки, эти цветы, зелень, багрянец и золото деревьев выгля­дят как чудо». Но для него это чудо.

Для меня это просто естественно; для тебя это чудо. Все зависит от того, с какой точки зрения ты смотришь на это.

Но когда я смеялся над чудесами, я имел в виду чудеса из тех, которые делает Саттья Саи-баба: производит швейцарские часы. По крайней мере, производи часы, сделанные в Индии, - вот это было бы чудом! Что чудесного в швейцарских часах? Я смеялся над этими трюками, но я говорил, что нет чудес в том смысле, что вселенский закон, дхамма, не признает никаких исключений. Согласно дао, естественно все -согласно дхамме, согласно вселенскому закону, согласно вселенской природе вещей. Ничто не против нее; поэтому чудес нет. Все это ловкость рук. Это просто магия.

Если ты найдешь на углу волшебника, производящего швейцарские часы, ты не назовешь это чудом. Но тот же человек приходит как святой, Махатма, и немедленно это ста­новится чудом. Таких чудес не бывает.

Но некоторые чудеса действительно случаются. Например, несколько дней назад поляк стал Папой! Это действительно чудо!

Я хотел бы предложить Будде ввести несколько оговорок в свой вселенский закон. Поляк - и Папа! Неслыханно!

 

Однажды старика Мерфи спросили:

- Как ты узнаешь поляка в петушином бою?

- Он - тот, кто выпускает утку.

- А как ты узнаешь итальянца?

- Он ставит на утку.

- А как ты узнаешь, что там есть мафия?

- Утка побеждает.

 

На сегодня достаточно.

Будь святым в миру

Лекция была прочитана 25 декабря 1979 года в Аудитории Гаутамы Будды, Пуна, Индия

Есть удовольствие.

Ecmь блаженство.

Воздержись от первого, чтобы овладеть вторым.

Если ты счастлив

За счет счастья другого человека,

Ты связан навеки.

Ты не делаешь то, что должен.

Ты делаешь то, чего не должен.

Ты безрассуден, и желание растет.

Но мастер бодрствует,

Он наблюдает тело.

Во всех своих действиях он различает

И становится чистым.

Его не в чем упрекнуть,

Даже если бы однажды, он и убил

Своего отца, мать,

Двух королей, королевство и всех его подданных.

Хотя короли были святыми,

А подданные - среди благочестивых,

Все же он безупречен.

 

 

Первая сутра:

Есть удовольствие.

Есть блаженство.

Воздержись от первого, чтобы овладеть вторым.

 

Медитируй на эти сутры как можно глубже, потому что они содержат самые фундаментальные истины. Эти четыре слова нужно понять и размышлять над ними. Первое -удовольствие, второе -счастье, третье -радость, четвертое -блаженство.

Удовольствие принадлежит физическому, психологическо­му. Удовольствие -это самая поверхностная вещь в жизни; это щекотка. Удовольствие секса, удовольствие других чувств, одержимость едой - все это укоренено в теле. Тело - это твоя периферия; это не твой центр. А жить на периферии - значит предоставлять себя на милость множества случайных обстоя­тельств вокруг тебя. Человек, который ищет удовольствия, на милости у случайности.

Так волны в океане зависят от капризов ветров. Когда дует сильный ветер, они есть; когда ветра нет, нет и их. У них нет независимого существования; они зависимы, а все, что зависимо от другого, приносит оковы.

Удовольствие зависит от другого. Если ты любишь женщи­ну, если это твое удовольствие, тогда женщина станет твоей хозяйкой. Если ты любишь мужчину, если в этом твое удоволь­ствие и ты чувствуешь себя несчастной, печальной и приходишь в отчаяние, когда его нет, значит, ты создала себе рабство. Ты создала тюрьму, у тебя больше нет свободы.

Если ты ищешь денег и власти, тогда ты будешь зависеть от денег и власти. Человек, который продолжает накапливать деньги, если для него удовольствие - иметь больше и больше денег, он будет становиться более и более несчастным - потому что чем больше у него есть, тем больше он хочет, и чем больше у него есть, тем более он боится это потерять. Это обоюдоострый меч: чем больше он хочет... первое острие меча. Поэтому он становится все более несчастным.

Чем больше ты требуешь, желаешь, тем более ты чувству­ешь, что тебе чего-то не хватает, тем более полым, пустым ты себе кажешься. С другой стороны, -другое острие меча -чем больше у тебя есть, тем более ты боишься, что у тебя это отнимут; это можно украсть. Банк может обанкротиться, может измениться политическая ситуация в стране, страна может стать коммунистической. Твои деньги зависят от тысячи и одной вещи. Деньги не делают тебя хозяином, они делают тебя рабом. Удовольствие периферийно; поэтому оно обязательно зависит от внешних обстоятельств. Это только щекотка.

Если твое удовольствие в еде, что, собственно, доставляет тебе наслаждение? -просто вкус! На то мгновение, когда пища проходит по вкусовым рецепторам твоего языка, ты испытыва­ешь ощущение, которое интерпретируешь как удовольствие. Это твоя интерпретация. Сегодня это выглядит как удоволь­ствие, а завтра может не выглядеть как удовольствие. Если ты продолжаешь есть одну и ту же пищу, рецепторы на кончике языка утратят восприимчивость к ней. Вскоре она тебе надоест - именно таким образом людям все надоедает.

Один день ты бегаешь за женщиной или мужчиной, а на следующий день ищешь предлога, чтобы от него или от нее избавиться. Тот же самый человек, ничего не изменилось! Что случилось за это время? Тебе надоел другой, потому что все удовольствие было в познавании нового. Теперь другой больше не нов; ты ознакомился с его территорией. Ты знаком с телом другого, с изгибами тела, с ощущением тела. Теперь ум жаждет чего-то нового.

Ум всегда жаждет чего-то нового. Именно так ум всегда удерживает тебя на привязи будущего. Он заставляет тебя продолжать надеяться, но никогда не исполняет обещаний - и не может. Он умеет лишь создавать новые надежды, новые желания.

Точно как на дереве растут листья, желания и надежды растут в уме. Ты хотел новый дом, и ты его получил - а где удовольствие? Оно возникло на мгновение, когда ты достиг цели. Когда ты достиг цели, ум больше в ней не заинтересован;

он уже начал плести сети нового желания. Он уже начал думать о других домах, которые больше. И так во всем.

Удовольствие удерживает тебя в невротичном состоянии, в вечном беспокойстве, беспорядке. Столько желаний -и каждое из них неутолимо! -требуют внимания. Ты остаешься жертвой толпы безумных желаний, - безумных, потому что они невы­полнимы, - а они продолжают тащить тебя в разные стороны. Ты становишься противоречием.

Одно желание тянет тебя влево, другое вправо, и одновре­менно ты кормишь оба желания. Тогда ты чувствуешь себя расщепленным, раздвоенным, ты чувствуешь, что тебя разрыва­ют на части, ты чувствуешь, что разваливаешься на куски. Никто другой за это не в ответе. Все дело в этом глупом стремлении к удовольствию.

Это сложное явление. Ты не единственный, кто ищет удовольствия; такого же удовольствия ищут миллионы таких, как ты. Отсюда столько борьбы, соревнования, насилия, войн. Все становятся друг другу врагами, потому что стремятся к одной и той же цели и не могут ее достичь; поэтому борьба должна быть тотальной. Ты должен рискнуть всем - ни за что, потому что, когда ты достигаешь, ты не достигаешь ничего, и на эту борьбу ты тратишь впустую всю свою жизнь. Жизнь, которая могла бы стать празднованием, становится долгой, высосанной из пальца, бессмысленной борьбой.

Когда ты так стремишься к удовольствию, ты не можешь любить, потому что человек, который ищет удовольствия, ис­пользует другого как средство. А использовать другого как средство - это самое безнравственное действие из всех воз­можных, потому что каждое существо само по себе - это цель и нельзя использовать его как средство. Но в поисках удоволь­ствия ты должен будешь использовать другого как средство. Ты станешь коварным из-за этой борьбы. Если ты не коварен, тебя обманут, и прежде чем тебя обманут другие, ты должен обма­нуть их.

Маккиавелли советовал искателям удовольствий: лучшая защита - нападение. Никогда не дожидайся, пока на тебя нападет другой; тогда может быть слишком поздно. Но прежде чем он на тебя нападет, напади на него сам! Это лучший способ защиты. И, зная о Маккиавелли или нет, ты этому следуешь.

Это нечто очень странное: люди знают о Христе, о Будде, о Мухаммеде, о Кришне, но никто им не следует. Люди мало знают о Чанакье и Маккиавелли, но следуют им - как будто Чанакья и Маккиавелли очень близки их сердцу! Тебе не нужно их читать, ты уже им следуешь. Все ваше общество построено на принципах Маккиавелли; в этом заключается вся политичес­кая игра. Прежде чем кто-то что-то урвет у тебя, урви у другого. Будь всегда на страже. Естественно, если ты всегда на страже, ты будешь напряженным, тревожным, обеспокоенным. Такова борьба, и она продолжается постоянно. Ты один, а врагов миллионы.

Например, если ты хочешь стать премьер-министром Индии, тогда все те миллионы людей, которые тоже хотят быть премьер-министрами, - это твои враги. Кто не хочет быть премьер-министром? Человек может говорить об этом, а может не говорить. Поэтому все против тебя, а ты против всех. Вся эта жизнь длиною в семьдесят, восемьдесят лет будет растраче­на впустую в тщетном усилии. Удовольствие - это не цель жизни и не может быть целью.

Второе слово, которое нужно понять, это счастье. Счастье психологично, удовольствие физиологично. Счастье немного лучше, немного более утонченно, немного выше, но немногим отличается от удовольствия. Можно сказать, что удовольствие - это низший вид счастья, а счастье - несколько высший вид удовольствия. Это две стороны одной и той же монеты. Удоволь­ствие немного первобытно, животно; счастье немного более культурно, немного более человечно - но это одна и та же игра, играемая в мире ума. Ты не настолько заботишься о физиологических ощущениях; гораздо больше ты заботишься о психологических ощущениях. Но в своей основе они не отлича­ются; поэтому Будда не говорил о четырех словах, он говорил только о двух.

Третье слово - радость; радость духовна. Она отличается, полностью отличается от удовольствия, счастья. Она не имеет ничего общего с другими людьми; она принадлежит внутренне­му. Она не зависит от обстоятельств: она твоя собственная. Это не щекотка, которую создают другие вещи; это состояние мира, молчания, медитативное состояние. Она духовна.

Но Будда не говорил и о радости, потому что есть и еще одна вещь за пределами радости. Он называет ее блаженством. Блаженство тотально. Оно не физиологическое, не психологическое и не духовное. Оно не знает разделений, оно неделимо. Оно тотально в одном смысле и трансцендентально в другом. Будда говорит только о двух словах. Первое - удовольствие; оно включает счастье. Второе - блаженство; оно включает радость.

Блаженство означает, что ты достиг самого внутреннего ядра своего существа. Оно принадлежит предельной глубине твоего существа, где больше нет даже эго, где царит лишь молчание; ты исчез. В радости есть немного тебя, но в блажен­стве тебя нет. Эго растворилось; это состояние не-бытия.

Будда называет его нирваной. Нирвана означает, что ты прекратился; ты -просто бесконечная пустота, подобная небу. И в то мгновение, когда ты есть эта бесконечность, ты напол­няешься звездами, и начинается совершенно новая жизнь. Ты рожден заново.

Удовольствие преходяще, оно принадлежит времени; бла­женство вне времени, безвременно. Удовольствие начинается и кончается; блаженство остается навсегда. Удовольствия прихо­дят и уходят; блаженство никогда не приходит, никогда не уходит, - оно уже есть в глубочайшем ядре твоего существа. Удовольствие приходится вырывать у другого; ты становишься либо нищим, либо вором. Блаженство делает тебя мастером. Блаженство - это не то, что ты изобретаешь, но нечто такое, что ты открываешь. Блаженство - это святая святых твоей природы. Оно было в ней с самого начала, только ты не смотрел на него, ты принимал его как должное. Ты не смотришь вовнутрь.

Это единственное несчастье человека: он продолжает смот­реть наружу в поиске и исследовании. Снаружи тебе этого не найти, потому что его там нет.

 

Однажды вечером Рабия что-то искала на улице пе­ред своей хижиной. Садилось солнце; постепенно сгу­щалась тьма. Собрались люди. Они спросили старуху - а она была известным суфийским мистиком:

- Что ты делаешь? Что ты потеряла? Что ты ищешь?

- Я потеряла иголку, - ответила она.

- Но солнце садится, - сказали люди, - и очень трудно будет найти иголку, но мы тебе поможем. В каком месте она упала? - потому что дорога такая боль­шая, а иголка такая маленькая. Если мы узнаем точное место, легче будет ее найти.

- Лучше бы вы не задавали мне этот вопрос, потому что на самом деле она упала совсем не на дорогу! Она упала у меня в доме.

Люди стали смеяться и говорить:

- Мы всегда думали, что ты немного не в себе! Если иголка упала в доме, почему ты ищешь ее на дороге?

- По одной простой, логичной причине: в доме не было света, а на дороге все еще немного светло. Люди рассмеялись и стали расходиться по домам. Рабия окликнула их и сказала:

- Послушайте! Именно это делаете вы: я просто сле­довала вашему примеру. Вы продолжаете искать бла­женства во внешнем мире, не задавая первоочередного вопроса: где вы его потеряли? И я говорю вам, что вы потеряли его внутри. Вы ищете снаружи по той прос­той и логичной причине, что ваши органы чувств откры­ты вовне, - и я говорю это вам по праву. Я тоже иска­ла снаружи многие, многие жизни, и в тот день, когда я посмотрела вовнутрь, я была удивлена. Не было нуж­ды исследовать и искать; оно всегда было там.

 

Блаженство есть твоя сокровенная сердцевина. Удоволь­ствие ты вынужден клянчить у других; естественно, ты стано­вишься зависимым. Блаженство делает тебя мастером. Блажен­ство - это не то, что случается; это уже так.

Будда говорит: Есть удовольствие, и есть блаженство. Воздержись от первого, чтобы овладеть вторым. Перестань смотреть наружу. Смотри вовнутрь, обратись вовнутрь. Начни искать и исследовать в своем собственном внутреннем прост­ранстве, в своей собственной субъективности. Блаженство - это не объект, который можно где-то отыскать; это твое сознание.

На Востоке мы всегда определяли высшую истину как сат-чит-ананда. Cam значит истина, чит значит сознание, ананда значит блаженство. Это три лица одной и той же реальности. Это истинная троица - не Бог-отец, Сын, Иисус Христос, и Святой Дух... это не истинная троица. Истинная троица - это истина, сознание, блаженство. Это не отдельные явления, но одна энергия, выражающая себя тремя способами, одна энергия, у которой три лица. Поэтому на Востоке Бог - это тримурти: у Бога три лица. Вот его настоящие лица, а не Брахма, Вишну, Махеш. Это для детей - незрелых духовно, метафизически. Брахма, Вишну, Махеш: эти три имени - для начинающих.

Истина, сознание, блаженство - вот три предельные исти­ны. Сначала истина; когда ты входишь в нее, ты осознаешь свою вечную реальность: cam, истина. По мере того как ты идешь глубже в свою реальность, в свой cam, в свою истину, ты осознаешь сознание, поразительное сознание. Все залито све­том, ничто не остается во тьме. Все есть осознанность, нет ничего неосознанного. Ты - просто пламя сознания, в котором нет ни тени бессознательности. А когда ты идешь еще глубже, конечное ядро - блаженство, ананд.

Будда говорит: воздерживайся от всего, что ты считал осмысленным, важным. Пожертвуй всем ради предельного, по­тому что лишь оно одно сделает тебя удовлетворенным, лишь оно одно сделает тебя состоявшимся, принесет весну в твое существо... ты расцветешь тысячью и одним цветком.

Стремясь к удовольствию, ты останешься бревном, плыву­щим по реке. Удовольствие будет делать тебя все более и более коварным; оно не даст тебе мудрости. Оно будет вести тебя в большее и большее рабство; оно не даст тебе Царство Божье. Оно будет делать тебя все более и более расчетливым, оно будет делать тебя все большим и большим угнетателем. Оно сделает тебя политиком, дипломатом. Ты начнешь пить у других кровь; именно это делают люди.

Муж говорит жене: «Я тебя люблю», но на самом деле он просто использует ее. Жена говорит, что любит мужа, но она просто использует его. Возможно, муж просто использует ее как сексуальный объект, а она использует его как меру финансовой безопасности.

Удовольствие делает каждого хитрецом, обманщиком. А быть хитрецом - значит упустить блаженство невинности, блаженство ребенка.

 

Во время разработки нового самолета в ангарах Локхида главному инженеру-конструктору Ричардсону по­надобилась определенная запчасть. В поисках самой вы­годной сделки во все страны мира были разосланы зап­росы. Из Польши поступило предложение сделать нуж­ную деталь за три тысячи долларов. Англия предложи­ла свою помощь за шесть тысяч. Израиль запросил де­вять тысяч. Ричардсон решил лично посетить каждую страну и выяснить, какие причины стоят за такой раз­ницей в ценах.

Польский производитель объяснил:

- Тысяча нужна на материал, тысяча на работу, ты­сяча на издержки и крошечную прибыль.

- Две тысячи на материал, - объяснил англичанин, - две тысячи на работу, две тысячи на издержки и не­большую прибыль.

В Израиле представитель Локхида отыскал, войдя с черного хода в небольшой магазин, пожилого человека, который предложил свои услуги за девять тысяч долла­ров.

- Почему вы просите так много? - спросил он.

- Как же, - ответил старый еврей, - три тысячи для вас, три тысячи для меня и три тысячи для этого шмюка в Польше!

 

Деньги, власть, престиж - все это делает тебя коварным. Ищи удовольствия - и ты потеряешь невинность; а поте­рять невинность - значит потерять все. Иисус говорит: будьте подобны маленьким детям, и лишь тогда вы войдете в Мое Царство Божье. И он прав. Но искатель удовольствий не может быть невинным, как ребенок. Он должен быть очень умным, очень хитрым, политичным; лишь тогда он может преуспеть в этом соревновании головорезов, которое продолжается вокруг. Каждый готов перегрызть глотку другому. Ты не живешь среди друзей. Мир не может быть дружелюбным, пока мы не отбросим эту идею конкуренции.

Но мы приводим каждого ребенка... С самого начала мы начинаем отравлять ребенка ядом соревнования. К тому време­ни, когда он выйдет из университета, он будет полностью отравлен. Мы гипнотизируем его идеей, что он должен бороться с другими, что в жизни выживает сильнейший. Тогда жизнь никогда не может быть празднованием. Тогда в жизни никогда не может быть никакого качества религиозности. Тогда она не может быть благочестивой, святой. Тогда в ней не может быть качества священного. Тогда вся она подла, уродлива.

 

Будда говорит:

Воздержись от первого, чтобы овладеть вторым.

Если ты счастлив

За счет счастья другого человека, Ты связан навеки.

 

Естественно. Если ты счастлив за счет счастья другого человека - а только таким образом ты можешь быть счастлив, - нет другого пути. Если ты находишь красивую женщину и каким-то образом тебе удается ею завладеть, ты вырвал ее из рук кого-то другого. Мы придаем вещам по возможности более красивый вид, но это лишь наружность. Теперь другие, те, кто проиграл в игре, злятся, приходят в ярость. Они будут ждать своей возможности отомстить, и рано или поздно эта возмож­ность представится.

Всем, чем ты владеешь в этом мире, ты владеешь за счет кого-то другого, ценой удовольствия кого-то другого. Нет другого пути. Если ты действительно хочешь не быть враждеб­ным ни к кому в мире, ты должен отбросить всю идею владения. Используй все то, что случается с тобой в это мгновение, но не будь собственником. Не пытайся ни на что претендовать. Ничто не твое, все принадлежит Богу.

Мы приходим с пустыми руками и уходим с пустыми руками, так какой смысл на что-то претендовать в этот корот­кий промежуток времени?

Но это все, что мы знаем, в этом весь мир: владей, главенствуй, имей больше других. Это могут быть деньги или добродетель; не важно, какая монета в обороте - она может быть мирской, она может быть духовной. Но будь очень умным, иначе тебя будут эксплуатировать. Эксплуатируй, и тебя не будут эксплуатировать, - это тонкое послание дается тебе с молоком матери. Каждая школа, колледж, университет укоре­нен в идее соревнования.

Настоящее образование не будет учить тебя соревнованию; оно будет учить тебя сотрудничеству. Оно не будет учить тебя бороться и приходить первым. Оно будет учить тебя быть творческим, быть любящим, быть блаженным без всякого срав­нения с другими. Оно не будет учить тебя, что ты можешь быть счастлив, лишь если ты первый. Это полная чепуха. Ты не можешь быть счастливым просто потому, что ты первый. Пыта­ясь быть первым, ты пройдешь через столько страдания, что привыкнешь к этому страданию к тому времени, как придешь первым.

К тому времени, как ты станешь президентом или премьер-министром страны, ты пройдешь через такое страдание, что это страдание станет твоей второй натурой. Теперь ты не знаешь другого способа существовать; ты остаешься несчастным. Нап­ряжение глубоко отпечаталось в тебе; это твой стиль жизни. Хотя ты и стал первым, ты остаешься осторожным, ты трево­жишься, боишься. Это совершенно не меняет твоего внутренне­го качества.

Настоящее образование не будет учить тебя быть первым. Оно будет учить тебя наслаждаться всем, что ты делаешь, не ради результата, но ради самого действия. Точно как художник, танцор или музыкант...

Ты можешь рисовать двумя способами. Ты можешь рисо­вать, чтобы состязаться с другими художниками; ты хочешь быть величайшим художником в мире, ты хочешь быть Пикассо или Ван Гогом. Тогда твои картины будут второсортными, потому что твой ум не заинтересован в том, чтобы рисовать себя; он заинтересован в том, чтобы быть первым, чтобы быть величайшим художником в мире. Ты не идешь глубоко в искусство живописи. Ты не наслаждаешься им, ты лишь исполь­зуешь его как трамплин. Ты в путешествии эго.

Вот в чем проблема: чтобы действительно быть художни­ком, ты должен совершенно отбросить эго. Чтобы действительно быть художником, ты должен отложить эго в сторону. Лишь тогда Бог может течь через тебя. Лишь тогда может он исполь­зовать твои руки, пальцы и кисть. Лишь так может быть рождено нечто полное красоты.

Это никогда не делается тобой, но происходит через тебя. Существование течет; ты становишься лишь каналом. Ты поз­воляешь этому случиться, вот и все; ты не препятствуешь, вот и все.

Но если ты слишком заинтересован в результате, в конеч­ном результате - что ты должен стать знаменитым, что ты должен завоевать Нобелевскую премию, что ты должен быть первым художником в мире, что ты должен затмить всех художников, которые были раньше, - тогда ты заинтересован не в живописи; живопись вторична. И конечно, с вторичным интересом к живописи ты не можешь нарисовать ничего ориги­нального; все будет обычным.

Эго не может принести в мир ничего незаурядного; незау­рядное приходит лишь с отсутствием эго. И так же с музыкан­том, поэтом и танцором. Так же с каждым.

 

В Гите Кришна говорит: не думай, что результат -это все. Это послание безмерной красоты, важности и истины. Не думай, что результат -это все. Просто делай все, что ты делаешь, со всей тотальностью. Потеряйся в этом. Потеряй делающего в действии. Не будь - позволь энергии течь беспрепятственно.

Вот почему он говорит Арджуне: «Не беги от войны... потому что я вижу, что это лишь путешествие эго - этот побег. То, как ты говоришь, просто показывает, что ты рассчитываешь:

ты думаешь, что, убежав с войны, ты станешь великим Махат­мой. Вместо того чтобы сдаться Богу, целому, ты принимаешь себя всерьез: как будто, если бы не было тебя, не было бы и войны».

Кришна говорит Арджуне: «Слушай меня. Просто будь в состоянии позволения. Скажи Богу: «Используй меня как хо­чешь. Используй меня! Я доступен, открыт без всяких условий». Тогда во всем, что случится, будет великая подлинность. В этом будет интенсивность, в этом будет глубина. В этом будет прикосновение вечного. Это будет подписано Богом, не тобой. А ты будешь радоваться, потому что Бог избрал тебя своим средством».

 

Будда говорит: Если ты счастлив за счет счастья другого человека, ты связан навсегда.

Счастье, удовольствие, зависит от эксплуатации. Ты всегда живешь за чужой счет. В университете ты становишься первым - но как же тысячи других студентов, которые тоже боролись за то, чтобы быть первыми? Ты стал первым за их счет.

Иисус говорит: Помни, те, кто первый в этом мире, будут последними в Царстве Божьем, а последние будут первыми. Он дал фундаментальный закон - вечный закон: Перестань пы­таться быть первым.

Но помни, ум достаточно коварен, чтобы извратить любую истину, и ты можешь начать пытаться быть последним - и тогда ты упустишь всю суть. Тогда возникает еще одно соревнование: я должен быть последним, и если кто-то говорит: «Я последний», возникает борьба, возникает конфликт.

Я слышал суфийскую притчу:

 

Великий император, Надир-шах, молился. Было ран­нее утро; солнце еще не взошло, было еще темно. На­дир-шах в тот день собирался начать завоевание новой страны. Конечно, он молил Бога даровать ему благосло­вение и победу. Он говорил Богу:

- Я никто, я лишь слуга - слуга твоих слуг. Бла­гослови меня. Я собираюсь сделать твою работу, это будет твоя победа. Я никто, помни. Я только слуга тво­их слуг.

Рядом с ним стоял священник, помогающий ему в мо­литве, действующий как посредник между ним и Богом.

Тогда внезапно они услышали в темноте еще один го­лос. Городской нищий тоже молился и говорил Богу:

- Я тоже никто, слуга твоих слуг. Король закричал священнику:

- Посмотри на этого нищего! Он нищий, а говорит Богу: «Я никто!» Прекрати эту чепуху! Кто ты такой, чтобы говорить, что ты никто, рядом со мной? Я никто, и никто другой не может претендовать на это. Я слуга его слуг - а кто ты такой, чтобы говорить, что ты слу­га его слуг?

 

Теперь ты видишь, соревнование по-прежнему продолжает­ся, то же соревнование, та же глупость. Ничего не изменилось.

Тот же самый расчет: «Я самый последний. Я не должен позволить быть последним никому другому».

Ум может продолжать играть с тобой в такие игры, если у тебя немного понимания, если ты не очень разумен.

Будда хочет, чтобы мы помнили одно: никогда нельзя пытаться быть счастливым за счет счастья другого человека. Это уродливо, бесчеловечно. Это насилие в истинном смысле слова. Если ты становишься святым, осуждая других как греш­ников, твоя святость -это не что иное, как новое путешествие эго. Если ты становишься святым, пытаясь доказать, что другие грешны... а именно это постоянно делают святые. Они хваста­ются своей святостью, праведностью.

Пойди к так называемым святым и посмотри им в глаза. Они так осуждают тебя. Они говорят, что ты обречен на ад. Они постоянно осуждают. Послушай их проповеди; все их проповеди полны осуждения. И конечно, ты слушаешь их осуждение молча, потому что ты тоже знаешь, что делал в жизни ошибки, заблуждался. Они осуждают все так, что невозможно почувс­твовать, что ты можешь быть хорошим, - невозможно. Ты любишь есть - ты грешник. Ты любишь своих детей - ты грешник. Ты любишь свою жену - ты грешник. Ты не встаешь рано утром -ты грешник. Ты не ложишься рано спать вечером - ты грешник. Они устроили все таким образом, что очень трудно не быть грешником.

Да, они не грешники - они рано ложатся спать и рано встают утром. Фактически, им больше ничего не остается! Они никогда не совершали ошибок, потому что никогда ничего не делали. Они просто сидят почти как мертвые. Они - мумии, трупы, полные мусора! Но поскольку они ничего не делают, они святые. А если ты что-то делаешь, конечно, как ты можешь быть святым? Поэтому веками святой человек отрекался от мира и бежал от мира, потому что быть святым в миру кажется невозможным.

Вот весь мой подход: если ты не в миру, твоя святость ничего не стоит. Будь святым в миру! Тогда мы должны дать святости совершенно другое определение. Не живи за счет удовольствий других - это святость. Не разрушай счастье дру