Здавалка
Главная | Обратная связь

ФУНКЦИИСОСТАВАПРЕСТУПЛЕНИЯ

Уголовное


 

ПРАВО


Юрий ЛЯПУНОВ,

доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Любовь РОДИНА,

кандидат юридических наук, профессор

ФУНКЦИИСОСТАВАПРЕСТУПЛЕНИЯ


И

звестно, что российское уголовное право выполня­ет четыре генеральные функции — регулятивную, охранительную, предупредительную (превентивную) и воспитательную. В совокупности они определяют соци­альное предназначение уголовного права в российском обществе, его служебную роль.

Поскольку уголовное право жизненно необходи­мый компонент любого государства, вытекающий из его основных задач, декларированных применительно к России в ст. 2 Уголовного кодекса РФ, возникает суще­ственный вопрос: как соотносятся друг с другом гене­ральные функции российского уголовного права и его основные задачи. Этот теоретически важный вопрос вообще не рассматривался как в общей теории права, так и в отраслевых правовых науках. Глубокое иссле­дование данной проблемы не входит в содержание на­стоящей статьи, посему мы позволим себе обозначить лишь самый общий ее абрис.

Прежде всего, хотели бы заметить, что в науке сформулировано два однопорядковых, согласующихся определения понятия "функция": общефилософское и социологическое. Последнее, конечно, отражает по­требности социума и, как мы думаем, ближе к реальной жизни людей, их объединений, общества в целом. Од­нако пройти мимо общефилософского подхода к опре­делению "функции", тем паче к месту уголовного права в правовой системе государства, было бы непроститель­ным упрощенчеством, обеднением поднятого вопроса, который, как представляется, носит методологический характер для любой отраслевой юридической науки, не говоря уже об общей теории права.

Наш подход сводится к следующему.

Хотя ст. 2 УК РФ говорит не о функциях Уголовного кодекса, а о его основных !адачах, между этими терми­нами нет принципиального различия, тем более непрео­долимой "китайской стены". Под функцией в материа­листической философии понимается внешнее проявле­ние свойств какого-либо объекта (явления, процесса) в данной системе отношении. Имея в виду это общее оп­ределение, речь следует вести об уголовном праве в структуре более широкого, внутренне согласованного образования — правовой системы Российского государ­ства. Внешним проявлением уголовного права как раз и является реализация его функций, в первую очередь ох­ранительной и регулятивной, посредством осуществле­ния задач, поставленных законодателем перед данной отраслью права. И наоборот, осуществление стоящих перед уголовным законодательством задач и есть одно­временно реализация его функций. Задачи и функции уголовного права оказываются соотносительными и не­разрывно связанными друг с другом, что дает основание с учетом определенных опосредовании рассматривать их как тесно смыкающиеся понятия, поскольку основное назначение функции — максимально полно обеспечить реализацию основных задач.

Этот вывод, который чрезвычайно важен для темы настоящей ста гьи, находит подтверждение и в моногра-


фических научных источниках, в которых, в частности, констатируется: "... Функция уголовного права тесно связана с его задачами, более того, именно функция обусловливает специфику задачи. Уголовное право, об­ладая регулятивно-обязывающей функцией, может иметь своей задачей охрану общественных отношений от преступных посягательств, что подтверждается уго­ловным законодательством"1.

Говоря о функциях состава преступления, помимо общефилософского аспекта этой проблемы, было бы глубоко ошибочным игнорировать социологическое понятие "функция", которое непосредственно входит в содержание всех общественных наук, в том числе, ра­зумеется, и правовой науки. К тому же оно в значитель­ной мере предопределяет методологическую основу функций состава преступления.

Функция в социологии, а следовательно и в любой общественной науке, в том числе правовой, понимает­ся как роль, которую определенный институт выполня­ет относительно потребностей общественной (право­вой. — ЮЛ. и Л.Р.) системы более высокого уровня орга­низации или интересов2. В этом смысле любая норма, любой институт российского уголовного права выпол­няет определенную функцию (или ряд функций) отно­сительно успешного решения задач данной юридичес­кой подсистемы, коей несомненно является кодифици­рованный уголовной закон России. В свою очередь, он является неотъемлемой составной частью правовой си-стемы государства в целом.

Институт права, например вины, соучастия, значи­тельно шире, полнее и богаче, более функционален, чем отдельно взятая норма, в него входящая. В этом смысле состав преступления (corpus delicti) — классический уголовно-правовой институт, который образуется из совокупности норм Особенной (несущая конструкция) и Общей частей УК РФ, не говоря уже о составах пре­ступлений, признаки которых носят бланкетный харак­тер и включают в свое содержание нормы других отрас­лей права. В этой связи вызывает удивление, что ни в одном учебнике, ни в одной монографии состав пре­ступления не возведен в ранг уголовно-правового ин­ститута. Речь, разумеется, идет о видовом составе пре­ступления, предусмотренном соответствующей стать­ей Особенной части УК РФ.

Роль и значение категории "состав преступления" как для шконодательной деятельности, так и для от­правления правосудия по уголовным делам трудно пе­реоценить. Она обладает исключительно большим и разнообразным функциональным потенциалом. Мож­но смело утверждать, что состав преступления — мно-гофункционален. В научной литературе функции со­става преступления обычно сводятся к 3 — 4 проявле­ниям. Это, конечно, не соответствует действительнос­ти, а главное, существенно обедняет функциональные возможности состава преступления, принижает его роль, не позволяет в полной мере раскрыть механизм реализации уголовного права. Думается, что упрощен-


Э/2006 э/


УГОЛОВНОЕ


 

ПРАВО


 


ный подход к разработке проблемы функций состава преступления может быть расценен как существенный пробел в доктрине данной фундаментальной отрасли российского права.

Поскольку функциональный потенциал состава преступления и в теории, и на практике достаточно об­ширен и охватывает собой самые разнообразные про­явления уголовно-правовой материи, считали бы целе­сообразным раскрыть его через отдельные пункты, от­нюдь не претендуя на важность и значение каждой от­дельной функции в порядке ее рассмотрения.

1. Несомненно, наиболее важной и значимой фун­кцией состава преступления является его формирова­ние законодательной властью в результате сложного познавательного, прогностического и оценочного про­цесса, который в итоге (через прохождение конститу­ционно определенных обязательных процедур) созда­ет Особенную часть Уголовного кодекса РФ. Конструи­рование соответствующего состава преступления — основа и одновременно один из показателей професси­онального уровня парламента страны. Отсутствие это­го по идее имманентно присущего законодателю каче­ства приводит, к великому огорчению, к появлению в системе уголовного законодательства законов, которые еще в Древнем Риме именовались lex imperfecta (несо­вершенный закон).

Уголовный закон, предусматривающий надлежа­щий состав преступления, может не обладать доста­точной адаптационной емкостью к меняющимся ус­ловиям общественной жизни и потребностям право­охранительной практики, в связи с чем обнаружива­ется его пробельность и необходимость корректиров­ки его содержания. Появляются на массовидном уров­не новые объективно общественно опасные деяния, которые требуют их криминализации посредством конструирования законодателем соответствующих составов преступлений.

Таким образом, в контексте криминализации обще­ственно опасных деяний, в чем бы она ни выражалась - изменении или дополнении конститутивных или ква­лифицирующих признаков, создании новых составов преступлений и тем самым расширении круга преступ­ных посягательств, — состав преступления в этом зако­нодательном процессе выполняет свою важнейшую функцию системообразующего элемента нормативно­го материала российского уголовного права.

Блестящим примером рассматриваемой функции может служи гь Федеральный закон № 162-ФЗ от 8 декаб­ря 2003 г., который внес в действующий УК РФ более 260 изменений и дополнений, многие и i которых непосред­ственно относились к разнообразным составам преступ­лений. Спустя всего семь лет после введения Кодекса в действие его содержание подверглось существенному пересмотру. Это, конечно, не соответствует принципу стабильности закона и свидетельствует о чрезвычайно низком уровне социальной обусловленности его норм. Очевидно и то, что принятый Государственной Думой в 1996 году кодифицированный уголовный закон не обла-далдолжной адаптационной емкост ыо к перманентно из­меняющимся реалиям, социально-экономическим и ду­ховным условиям жизни общества.

2. В контексте обогащения доктрины данной отрас­ли права, пожалуй, нет ни одной кандидатской или док­торской диссертации, посвященной проблемам Особен­ной части УК РФ, в которой бы не аргументировались предложения авторов de lege ferenda либо о существен­ной реконструкции уже существующих, либо о допол­нении УК РФ новыми составами преступлений, ранее не известными действующему законодательству.

Еще видный дореволюционный ученый в области уголовного права профессор Н. Сергеевский, подчер­кивая значение рекомендательной функции правовой науки, писал: "Цель юридического исследования, пря-


мо вытекающая из задач его, трояка во-первых, дать руководство судебной практике для подведения част­ных в жизни встречающихся случаев под общее поло­жение, выраженное в законе; во-вторых, дать руковод­ство законодателю для правильного построения закона; посредством изучения истории положительного уголов­ного права дать ключ к уразумению и оценке действу­ющего права в сто целом и частностях"-1.

В самом деле, хорошо обоснованные и полезные доктринальные определения понятия того или иного состава преступления, содержащиеся в диссертациях и монографических источниках, выполняют важную функцию содействия законодателю в его правотворчес­ком процессе, укрепляют связи правовой науки и зако­нодательной деятельности.

К сожалению, надо согласиться с безусловно пра­вильным выводом профессора Э.П. Побегайло, что за последние годы представители правовой науки практи­чески не привлекались законодательными органами ни к разработке проектов, ни к их глубокой криминологи­ческой экспертизе, что снизило качество и обоснован­ность принимаемых Государственной Думой федераль­ных законов, в том числе и Закона № 162-ФЗ от 08.12.2003 г., который, по сути дела, представляет собой мини-реформу действующего уголовного законодатель­ства нашего государства4. Нет необходимости доказы­вать, что откровенное ослабление связей между право­вой наукой и законодательными органами, а иногда и игнорирование ими мнения научной общественности отрицательно сказывается на качестве принимаемых нормативных актов, что понятно снижает их эффектив­ность в борьбе с преступностью, масштабы которой на­чинают приобретать черты национальной опасности.

3. Впервые за всю историю российского уголов­ного права в него наряду с другими четырьмя фунда­ментальными принципами включен принцип закон­ности. Статья 3 УК РФ гласит: "1. Преступность дея­ния, а также его наказуемость и иные уголовно-пра­вовые последствия определяются только настоящим Кодексом. 2. Применение уголовного закона по ана­логии не допускается".

Принцип законности играет огромную роль в деле укрепления правопорядка. Он представляет собой ру­ководящие идеи, основополагающие начала для право-исполнительной и правоприменительной деятельности органов дознания, следствия, прокуратуры и суда'. Но есть еще один крайне важный объективный аспект дан­ного принципа. Это качество, совершенство самого уго­ловного закона, его беспробельность, высокая степень социальной обусловленности, однозначное толкование признаков, емкость охвата криминальных проявлений, соответствие канонам законодательной техники и т.д.

Можно утверждать с высокой степенью достовер­ности, что законность и закон находятся в отношени­ях прямой зависимости друг от друга: реализация принципа законности тем полнее, чем выше, чем со­вершеннее закон, чем он точнее отражает социально-экономические и морально-нравственные реалии бы­тия на каждом историческом этапе развития государ­ства и общества, чем он органичнее вписывается и в правовую систему в целом, и в "правовое поле", в рам­ках которого живут и действуют все без исключения сколько-нибудь значимые институты и рядовые члены российского общества".

Состав преступления, как известно, всегда заклю­чен в той или иной статье Особенной части Уголовного кодекса. В силу этого так называемый законный (легаль­ный) состав преступления, если он отражает насущные нужды общественных потребностей, запросы практи­ки правоохранительных органов, выполняет еще одну свою важную функцию — всемерно способствовать укреплению принципа законности при отправлении правосудия по уголовным делам.


Ю05 3/2005


УГОЛОВНОЕ


 

ПРАВО


 


Эта, казалось бы, незаметная функция состава пре­ступления поднимает его до одной из составляющих основополагающего принципа законности в его реаль­ном воплощении в сфере борьбы с криминалитетом.

4. С тезисно рассмотренной выше ролью состава
преступления тесно соседствует другая его функция —
состав преступления как юридическое основание ква­
лификации преступления.

Проблема квалификации преступлений в доктри­не российского уголовного права разработана обсто­ятельно и достаточно глубоко в трех монографиях ака­демика В.Н. Кудрявцева, в солидных научных рабо­тах профессоров Б.А. Куринова и Н.Г. Кадникова. Ввиду этого развивать выдвинутый тезис нет никакой необходимости. Хотелось бы лишь сказать, что состав преступления в этом качестве выступает не только как жестко структурированное юридическое, легальное образование, как общеобязательная законодательная модель, если хотите "скелет преступления", но и, что важно отметить, как своеобразный масштаб соизме­рения двух центральных уголовно-правовых величин — преступления во всех его юридически значимых проявлениях и конститутивных признаков легально­го состава преступления. Если масштаб соблюден и эти фактические обстоятельства совершенного пре­ступления и предусмотренные законом признаки со­става преступления (причем это могут быть, кроме конститутивных, квалифицирующие и особо квали­фицирующие признаки) полностью совпадают и ус­танавливается их тождество, то процесс квалифика­ции завершен на определенном этапе юридической оценки преступного посягательства, хотя в дальней­шем при установлении новых обстоятельств дела она может меняться на всем протяжении уголовного про­цесса, включая и стадию рассмотрения дела по вновь открывшимся обстоятельствам.

Хотя в ряде монографий по проблемам квалифика­ции, к сожалению, ничего не говорится о том, является ли квалификацией в уголовно-правовом смысле оцен­ка совершенного деяния как непреступного, хотелось бы высказать следующую нашу точку зрения. В подоб­ных нередких ситуациях правоприменительный орган осуществляет, по существу, весь процесс и этапы ква­лификации, в результате чего приходит к выводу, что деяние, подвергшееся всестороннему изучению его об­стоятельств и их правовой оценке, индифферентно для уголовного права, хотя и может представлять иное пра­вонарушение. Речь, следовательно, идет о действиях, ко­торые внешне напоминают преступление, но фактичес­ки таковым не являются.

5. В Уголовном кодексе РФ нет и не может быть оди­
наковых составов преступлений. В любой серьезной
работе по Особенной части УК РФ содержатся специ­
альные разделы (параграфы, а иногда и главы), посвя­
щенные разграничению схожих, смежных составов
преступлений. Размежевание подобных составов пре­
ступлений не просто теоретическая, но и чрезвычайно
важная практическая задача, особенно со стороны пра­
воприменительных органов.

В УК РФ 1996 г. есть нормы о целом ряде групп раз­личных преступлений, которые близки друг к другу по своим, главным образом, объективным признакам. Их достаточно много. Для примера приведем лишь три внешне схожих преступления: незаконное лишение свободы (ст. 127), похищение человека (ст. 126), захват заложника (ст. 206). Эти преступления, казалось бы, выражающиеся в одном и том же, тем не менее юриди­чески отличаются друг от друга, поскольку их легаль­ные составы содержат в себе существенные отличитель­ные признаки, установление и учет которых для опыт­ного правоприменителя не позволит нарушить режим законности, привлечь к уголовной ответственности ви­новного за то, что он фактически не совершал.


Этот факт, восходящий к принципу законности, проистекает, по существу, из точного установления при­знаков состава преступления и четко обозначает его функциональную роль, которую в доктрине уголовно­го права именуют "разграничительной функцией соста­ва преступления". Она немаловажна. Изучение и обоб­щение судебно-следственной практики показывает, что ряд судебных ошибок проистекает из-за неправильной оценки деяний виновного, когда ему в ответственность вменяется не то преступление, которое он фактически совершил, а смежное, близкое по своим объективным проявлениям посягательство, которое он, однако, не со­вершал. Примеров тому множество: достаточно обо­зреть под этим углом зрения Бюллетень Верховного Суда РФ хотя бы за один — два года.

Разграничительная функция состава преступления, по образному выражению академика В.Н. Кудрявцева, есть "обратная сторона квалификации преступлений". От себя лишь добавим, что это очень важная функция в правоприменительном процессе. Более того, при всей ее видимой скромности она восходит по своей значи­мости к элементам реализации принципа законности, приобретает особое уголовно-правовое значение, по­скольку влияет на правовую судьбу человека.

В любом обществе фундаментальный основопола­гающий принцип законности и "рабочие" инструмен­ты его реализации (мы имеем в виду квалификацию преступлений и их разграничение) сами по себе состав­ляют опорный элемент доктрины уголовного права.

6. После долгих и острых дискуссий относительно оснований уголовной ответственности впервые в пост­революционном развитии уголовного законодательства четвертый по счету УК РФ 1996 г., сняв все спорные воп­росы, в ст. 8 предельно четко установил: "Основанием уголовной ответственности является совершение дея­ния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом".

Выступать в роли основания уголовной ответствен­ности — важнейшая функция состава преступления. Ее особая значимость определяется тем, что она является одним из гарантов обеспечения конституционного пра­вового статуса личности, в частности законности пре­следования гражданина в уголовном порядке, что несет в себе угрозу применения к нему мер государственно­го принуждения вплоть до лишения свободы.

К рассмотренной функции состава требуется неболь­шое пояснение, а главное — критическая оценка некото­рых позиций науки российского уголовного права.

В отличие от УК РФ ст. 3 УК РСФСР 1960 г. говори­ла во множественном числе об "основаниях уголовной ответственности". Вопреки мнению подавляющего большинства советских ученых того времени о том, что состав преступления является единственным и доста­точным основанием уголовной ответственности, про­фессор Г.А. Кригер, опираясь, видимо, на буквальный текст закона (сейчас ясно, что это была досадная редак­ционная неточность ст. 3 УК РСФСР), выдвинул теорию двух оснований уголовной ответственности, выступаю­щих в единстве: первое, материальное основание — об­щественно опасное деяние как явление социальной дей­ствительности, и второе — юридическое основание — деяние, содержащее признаки состава преступления, указанные в законе. При этом Г.А. Кригер считал, что состав преступления — это чисто нормативная катего­рия, и отрицал, что в ее основе лежит фактический со­став преступления как антисоциальное явление объек­тивной действительности7.

Если сказать проще, то в таком понимании "осно­вания уголовной ответственности" единое и нечленимое социально-правовое явление — состав преступления — искусственно разрывается на социальное содержание и его правовую форму и, соответственно, содержание и форма объявляются двумя относительно самостоя-


 



3/2005


УГОЛОВНОЕ


 

ПРАВО


 


тельными основаниями ответственности — материаль­ным и юридическим.

Подобная концепция с методологической точки зре­ния представляется абсолютно несостоятельной по ряду принципиальных оснований.

Во-первых, в праве вообще, и в уголовном в частно­сти, социальное не может существовать вне своей юри­дической формы. Социальное приобретает юридичес­кое значение только в том случае, если оно получило свое отражение в нормативной форме.

Во-вторых, нормативная форма утрачивает всякое уголовно-правовое значение, если в данном конкретном случае она не закрепляет и не выражает социального, ибо, по словам К. Маркса, правовая форма не создает ни своего содержания, ни существующих в ней отно­шений8, и в силу этого "форма лишена всякой ценнос­ти, если она не есть форма содержания"9.

В-третьих, выделение правовой формы в самостоя­тельное основание ответственности создает фикцию возможности ее существования как бы обособленно от ее социального содержания, что в праве невозможно.

В-четвертых, по этим же соображениям следует признать недостоверной и саму попытку выделить ма­териальное содержание в самостоятельное основание ответственности, поскольку вне своей законодательной формы такое содержание уголовно-правового значения не имеет в силу прямого указания ст. 1 и 3 Уголовного кодекса РФ. Для интересующего нас случая уместна жесткая формула: "Общественная опасность деяния как уголовно-правовая категория может существовать толь­ко в рамках уголовной противоправности".

В контексте темы небезынтересно отметить, что сама противоправность как форма является не только способом выражения названного содержания. Она вы­полняет и более существенную структурную функцию. Через категорию "легальный (или законный) состав преступления" противоправность внутренне организу­ет, упорядочивает, оформляет социальное содержание, ограничивая его строгими рамками определенной структуры, которая тоже представляет собой одну из модификаций юридической формы, но более глубоко­го, системно-структурного порядка, отражающего сущ­ность антисоциального явления, если речь идет о соста­ве общественно опасного деяния.

7. Преступление приобретает форму запрещенно­
го законом под страхом наказания только через состав
преступления. Вне состава ни одно общественно опас­
ное деяние не может быть признано преступлением.
Отсюда следует, что фактически, реально состав пре­
ступления порождает возникновение отрицательных
общественных отношений, которые, будучи урегулиро­
ваны нормами уголовного права, предусматривающи­
ми признаки данного состава, приобретают юридичес­
кую форму уголовно-правового отношения. Именно в
рамках названного правоотношения и реализуется уго­
ловная ответственность в той или иной форме.

Уголовное правоотношение является необходимым инструментом ликвидации острого конфликта между обществом и преступником в связи с совершенным им преступлением.

Нетрудно заметить, что в чтом проявлении своей роли состав преступления тоже выполняет одну из фун­кций, которая тесно связана с рассмотренной выше. Если же рассуждать, следуя юридической логике, то отмеченная функция состава преступления органичес­ки вписывается в регулятивный процесс, реализуемый посредством действия норм уголовного права.

8. Одной из основных функций состава преступле­
ния является его определяющая, а может быть, самая
главная, господствующая роль в качестве системообра­
зующего фактора материального свойства преступле­
ния - его общественной опасности. Являясь заглавной
функцией, она вместе с тем является универсальной,


поскольку общественная опасность деяния, признанно­го преступлением, без всяких преувеличений пронизы­вает весь нормативный материал Общей и Особенной частей уголовного законодательства.

Конечно, рассматривая эту генеральную функцию состава преступления, необходимо особо подчеркнуть, что фактический состав преступления как реальное ан­тисоциальное явление объективной действительности и состав преступления как нормативное понятие (мо­дель, конструкция) о нем, заключенное в редакции дис­позиции нормы Особенной части УК, — это далеко не одно и то же. Они соотносятся друг с другом как явле­ние и понятие о нем, сформулированное либо в законе, либо в доктрине уголовного права.

Конечно, ни одна буква, ни одно слово определения понятия состава преступления не заключают в себя ни на йоту общественной опасности. Они могут всего лишь выражать ее. И это естественно: законодательная (ста­тья УК) или научная абстракции не могут содержать в себе реальной общественной опасности. В связи с этим нельзя согласиться с мнением чешского ученого Ф. Па-лачека, что общественная опасность деяния заключена в "совокупности признаков состава"10.

Следовательно, когда мы говорим о функции соста­ва преступления, следует четко различать состав как антисоциальное явление объективной действительно­сти и одноименный термин как понятие о нем, незави­симо от того, сформулировано ли оно законодателем в диспозиции уголовно-правовой нормы или в науке уго­ловного права. Общественную опасность содержит только состав преступления в первом значении. По сути, он представляет собой конкретное общественно опас­ное деяние, содержащее все признаки состава преступ­ления, предусмотренного определенной статьей Осо­бенной части УК РФ.

В этом качестве состав преступления есть струк­турированная социально-правовая система, состоящая из четырех взаимосвязанных элементов — объекта, объективной и субъективной сторон и субъекта пося­гательства — каждый из которых вносит свою лепту в общую "копилку" совокупной величины общественной опасности уголовно наказуемого деяния в целом. При этом особое место занимает объект преступления. Бу­дучи социальным благом высокой ценности, он, есте­ственно, не может заключать в себе ни одной малости общественной опасности, но он тем не менее особым образом влияет на степень опасности деяния своими аксиологическими свойствами: чем ценнее, чем важ­нее, чем значимей объект охраны, тем опаснее пося­гательство на него. И наоборот.

Таким образом, можно заключить, что обществен­ная опасность, образно выражаясь, "разлита" по всем элементам состава (кроме объекта)". Опасность каждо­го отдельного элемента и составляющих его признаков особым образом аккумулируются в совокупную вели­чину общественной опасности деяния, которое любой правоприменитель оценивает в качестве преступления только через состав преступления — единственный кри­терий преступного и непреступного.

Итак, в составе преступления как в системе все обя­зательные ее элементы гарантируют общественную опасность, придавая ей количественные (степень) и ка­чественные (характер) свойства. Однако некоторые ав­торы чрезмерно гипертрофируют значение субъектив­ных признаков преступления, что, по сути, антисистем-но, ибо при таком подходе затушевывается тот очевид­ный факт, что источником опасности является само дей­ствие человека, производящее разрушительную рабо­ту в системе общественных отношений, охраняемых уголовным законом. Типична для таких сомнительных взглядов позиция П.А. Фефелова. По его мнению, "субъективная сторона (вина) представляет сердцеви­ну общественной опасности и является ее важнейшим


 


QO5



УГОЛОВНОЕ


 

ПРАВО


 


элементом"12. Не останавливаясь на этом, автор пишет: "Общественная опасность преступной деятельности заключается прежде всего в том, что она несет в себе негативную ценностную ориентацию, способна слу­жить прецедентом (примером) для повторения подоб­ной деятельности в будущем"11.

Игнорирование, по существу, объективных элемен­тов и признаков состава преступления (объекта, дей­ствия, последствий и др.) вызывает решительное возра­жение, поскольку оно ломает не только систему, но и механизм возникновения общественной опасности как материального свойства любого преступления.

Что касается какого-то массового процесса, "дурно­го примера", то это надуманное положение далеко от науки и реальной действительности. Автор, видимо, за­был, что существует обширный массив неосторожной преступности, в сфере которой не только посторонние лица, но и сами преступники подчас не осознают, что они совершают уголовно наказуемое деяние. О каком же примере для подражания другими лицами может здесь идти речь?

9. Одной из относительно самостоятельных, тесно связанных с рассмотренной выше является функция состава градировать степень общественной опасности одного и того же преступления в зависимости от того, сопряжен ли основной состав преступления, указанный в части 1 соответствующей статьи Особенной части УК (его правильнее бы именовать "базовым"), с теми или иными отягчающими ответственность обстоятельства­ми, которые выступают в качестве квалифицирующих или особо квалифицирующих признаков. Они, как из­вестно, предусматриваются законодателем в зависимо­сти от опасности самих обстоятельств в отдельных час­тях надлежащей статьи, имеющих самостоятельные бо­лее строгие санкции. В Особенной части УК РФ таких статей, имеющих две, три, а в ряде случаев и четыре части, подавляющее большинство.

Что касается составов преступлений со смягчающи­ми обстоятельствами, так называемых привилегирован­ных составов, то Государственная Дума России прибе­гает, как правило, к другому приему законодательной техники: она конструирует самостоятельные составы преступлений, представляющих пониженную степень общественной опасности. Таковы, например, преступ­ления, предусмотренные ст. 106, 107, 108, 113, 114 УК РФ.

Нетрудно заметить, что рассматриваемая функция состава преступления напрямую связана с важным от­раслевым принципом уголовного права — принципом дифференциации уголовной ответственности. Более того, именно эта функция состава позволяет правопри­менителю наиболее точно квалифицировать совершен­ное преступление, а суду четко дифференцировать уго­ловную ответственность при назначении подсудимому справедливого и соразмерного наказания, как того тре­бует закон и принцип индивидуализации наказания.

И еще одно небольшое пояснение.

Общая социология выделяет также понятие "скры­той функции" того или иного явления, процесса, кото­рая опосредована рядом других обстоятельств или ка­тегорий. Она не лежит на поверхности и проявляет себя через другие общественные процессы. Есть основание полагать, что и составу преступления присущи некото­рые из подобных функций. Как мы думаем, состав пре­ступления через категорию общественной опасности, ее официальной оценки в санкции правовой нормы иг­рает определенную функциональную роль при назна­чении виновному наказания за совершение уголовно-противоправного деяния, которое является составом неоконченного преступления (ст. 66), при условном осуждении (ст. 73) и даже в рамках требований общих


начал назначения наказания (ст. 60 УК), поскольку сан­кция не определяет систему элементов и признаков со­става преступления, а, напротив, является следствием их оценки законодателем, который и закрепляет свой вывод о степени совокупной опасности деяния в целом в санкции соответствующей нормы права.

Однако скрытые функции состава преступления, представляющие собой весьма тонкую юридическую материю, не являются предметом рассмотрения в насто­ящей статье.

В заключение необходимо особо подчеркнуть, что обозначенные выше основные, значимые и для теории, и для практики функции состава преступления явля­ются вторичными, производными от фундаментальных функций уголовного права — регулятивной, охрани­тельной, предупредительной и воспитательной. Связь и взаимодействие упомянутых функций — особая тема, которая не является предметом настоящей ста­тьи. К сожалению, эта сложная и интересная тема во­обще не рассматривалась в теории уголовного права, и она ждет своего исследователя, который, надеемся, в свое время устранит еще один существенный пробел в российской уголовно-правовой доктрине. Сегодня же очевидно одно неоспоримое положение: состав пре­ступления, являясь краеугольной категорией уголов­ного права, в самых разнообразных своих проявлени­ях выполняет, быть может, свою самую главную фун­кциональную роль: быть важнейшим правовым инст­рументом обеспечения и наиболее полной реализации фундаментальных функций уголовного права, вопло­щения в жизнь, в государственно-общественную прак­тику его социального предназначения — всемерно спо­собствовать надежной охране интересов личности, общества и государства.

' Разшлъдиев Б.Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. Саратов, 1993. С. 4.

2 Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 751. Цитируется по: Таганцев И .С. Русское уголовное право. Часть Общая. Т. 1. Тула. 2001. С. 24.

4 См.: Побегайло Э.П. Кризис современной российской уго-
ловной политики //Уголовное право. 2004. № 3. С. 132—133.

5 Более подробно см.: Кудрявцев В.Н., Келина С.Г. О прин­
ципах советского уголовного права /Проблемы советской уго­
ловной политики. М.. 1984: Кудрявцев В.И., Келина СТ. Прин­
ципы советского уголовного права. М., 1988.

6 См.: Ляпунов Ю.И. Законность как основополагающий
принцип советской уголовной политики / Труды Академги
МВД СССР. Вып. 2. 1979: Он же. Законность и уголовный
закон // Советское государство и право. 1989. № 2: Он же.
Принципы у головного законодательства // Соц. законность.
1989. № 2.

1 Кригер Г.А. Состав преступления и его значение //Сов. юстиция. 1982. № 6. С. 8-9.

8 Маркс К.. Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 27. С. 99.

9 Там же. Т. 1. С. 159.

10 Палачек Ф. Состав преступления по чехословацкому
уголовному праву. М., 1960. С. 91—92.

" Более подробно см.: Ляпунов Ю.И. Общественная опас­ность как универсальная категория советского уголовного права (гл. 4 "Общественная опасность и состав преступления). М..

1989. С. 58-68.

'*■ Фефслов П.А. Общественная опасность преступного деяния //Сов. государство и право. 1977. № 5. С. 136.

h Фефелов П.А. Общественная опасность преступного деяния и совершенствование системы наказаний // Сов. госу­дарство и право. 1987. № 12. С. 94-95.


 



3/2006 3





©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.