 |
|
Глава XL. Полночь на баке
Гарпунёры и матросы.(Поднимается фок, и теперь видна ночная вахта – на баке в самых различных позах стоят, сидят, лежат люди; все хором поют.)
Прощайте, красотки-испанки!
Прощайте, испанки, навсегда!
Капитан дал приказ…
1-й матрос с Нантакета.Эй, ребята, что это вы тоску наводите? Только животы расстраиваете. Ну-ка, подтягивайте для бодрости! (Поёт и все подхватывают.)
Глядит со шканцев капитан
В подзорную трубу,
А в море кит пустил фонтан –
Благословим судьбу!
Спускай вельботы поскорей,
Дружней гребите, люди!
Добычей нам монарх морей
Всенепременно будет!
Веселей, молодцы! Подналяжем – Эхой!
Укокошил кита наш гарпунщик лихой!
Голос старшего помощника со шканцев. Эй, на баке! Пробить восемь склянок!
2-й матрос с Нантакета.Помолчите, вы! Восемь склянок; слышишь, малый? Эй, Пип, пробей-ка восемь раз в свой колокол, черномазый! А я пойду подыму подвахтенных. У меня для такого дела глотка как раз подходящая. Как гаркну – что твоя пушка! Ну-ка, ну-ка (просовывает голову в люк). Первая вахта! Эхой, ребята! Восемь склянок пробили! По-ды-майсь!
Матрос голландец.Ну и здоровы же они сегодня спать, приятель. Это всё вино старого Могола, я так считаю. Одних оно насмерть глушит, другим жару поддаёт. Мы вот поём; а они спят, да ещё как! Завалились, чисто колоды. Ну-ка, угости их ещё разок! Вот тебе брандспойт – кричи в него. Им красотки снятся, вот расставаться и неохота. Крикни, что пора воскреснуть; пусть поцелуются напоследок и являются на Страшный Суд. Ну-ка, ну-ка. Вот это так гаркнул! Да-а, у тебя глотка амстердамским маслом не испорчена.
Матрос француз.Знаете что, ребята? Давайте-ка спляшем с вами джигу, прежде чем бросать якорь в Постельной Гавани. Согласны? А вот и новая вахта. Становитесь-ка все! Пип! Малый! Тащи сюда свой тамбурин!
Пип (недовольный и сонный). Да не знаю я, куда он делся.
Матрос француз.Ну так колоти в своё брюхо да хлопай ушами! Спляшем, братцы! Повеселимся вволю! Ур-ра! Чёрт меня подери, кто не хочет с нами плясать? Давай, ребята, становись гуськом, скачи да притопывай! Выше ноги! Шевелись!
Матрос исландец.Мне, брат, такой пол не подходит; он под ногой поддаётся. Ты уж меня извини, что я тебя расхолаживаю, только я привык танцевать на льду.
Матрос мальтиец.И меня, брат, уволь. Какая же пляска без девушек? Только последний дурак станет пожимать себе правой рукой левую и приговаривать: «Здравствуйте». Нет, мне так подавай девушек!
Матрос сицилиец.Вот-вот. Девушек! И чтоб лужайка была! – тогда я готов прыгать хоть до утра, не хуже кузнечика.
Матрос с Лонг-Айленда.Ладно, ладно, привередники, мы и без вас обойдёмся. Жни, где можешь, говорю я. Вот сейчас соберём мы ногами обильную жатву. А вот и музыка. Ну, начали!
Матрос с Азорских островов (появляется в люке с тамбурином в руках). Держи-ка, Пип. И вот тебе вымбовки от шпиля. Полезай вот сюда! Ну, ребята, пошли! (Половина из них пляшет под тамбурин; некоторые спускаются в кубрик; другие валяются на палубе среди снастей; кое-кто уснул. Звучит смачная ругань.)
Матрос с Азорских островов(танцуя). Давай-давай, Пип! Бей сильнее, малый! Бей веселей, колоти, не жалей! Чтобы искры летели! Чтобы все бубенцы повысыпались!
Пип.Они и так сыплются. Вот ещё один оторвался – разве можно так сильно колотить?
Матрос китаец.Тогда зубами брякай да стучи громче. Сделайся пагодой, Пип!
Матрос француз.Веселись как чёрт! Ну-ка, подыми свой обруч, Пип, я через него прыгну! Эй, лопни все паруса! Рви! Жги!
Тэштиго (спокойно курит). Вот это белые люди называют весельем. Гм! Я лично пот проливать понапрасну не стану.
Старый матрос с острова Мэн.Пляшут здесь эти весёлые ребята, а думают ли они о том, что находится у них под каблуками? «Я ещё спляшу на твоей могиле» – что может быть страшнее этой угрозы, которую крикнет иной раз нам вслед уличная тварь на перекрёстке, где она борется с ночным ветром. Господи! Как подумаешь о позеленевших подводных флотилиях, о грудах увитых водорослями черепов! Ну что ж. Видно, весь мир – это бал, как говорят люди учёные; значит, так и надо, чтобы все плясали. Пляшите, пляшите, ребята, пока вы молоды. Был когда-то молод и я.
3-й матрос с Нантакета.Уф, передышка! – да, это потяжелее, чем выгребать в штиль за китом. Дай-ка затянуться, Тэштиго. (Они перестают плясать и собираются кучками. Между тем небо нахмурилось; усилился ветер.)
Матрос индус.О Брама! Видно, сейчас нам прикажут убирать паруса, ребята. Небеснорожденный полноводный Ганг, оборотившийся ветром! Ты явил нам своё тёмное чело, о Шива!
Матрос мальтиец(развалясь на палубе и помахивая зюйдвесткой). Глядите, а теперь и волны – в белоснежных чепчиках – принимаются плясать джигу. Сейчас начнут скакать. Вот если бы все волны были женщинами, я б тогда с радостью, мы бы уж наплясались вместе с ними вдоволь. Разве может быть что лучше на свете, – даже царствие небесное, – чем когда мелькают в танце разгорячённые пышные груди, когда прикрывают скрещённые руки такие спелые сочные гроздья!
Матрос сицилиец(приподнявшись на локте). Ох, не говори мне об этом! Помнишь, а? на лету переплетаются руки и ноги, покачиваются гибко, в смущении трепещут! Уста к устам, сердце к сердцу, бедро к бедру! Всему есть пища: мимолётное касание. А отведать нельзя, не то наступит пресыщение. Верно, ты, язычник? (Толкает того локтем.)
Матрос таитянин(лёжа на циновке). Благословенна будь святая нагота наших танцовщиц! Хива-Хива! О ты, окутанный туманным покрывалом, высокими пальмами поросший Таити! Вот и сейчас я отдыхаю на твоей циновке, но уж нет подо мной твоей мягкой почвы! Я видел, как плели тебя в лесу, циновка! Ты была зелёной в тот день, когда я принёс тебя из лесу; а теперь ты вытерлась и пожухла. Горе нам! Ни ты, ни я, мы не можем снести такой перемены! Что же будет с нами, когда мы очутимся на небе? Но что я слышу? Так ревут бешеные потоки, низвергаясь по утёсам с вершины Пирохити и затопляя селения! Вот так рвануло! Встанем во весь рост навстречу ветру! (Вскакивает на ноги.)
Матрос португалец.С какой силой ударяют в борт волны! Готовься, ребята, сейчас будем брать рифы! Ветры только ещё скрестили шпаги, а теперь вот начнётся самая схватка.
Матрос датчанин.Потрескивай, поскрипывай, старая посудина! Покуда ты скрипишь, ты жива. Молодчина! Старший помощник направил тебя как надо. Он испугался не больше, чем форт, поставленный у входа в Каттегат, чтобы воевать против Балтики пушками, у которых на исхлёстанных штормами жерлах запеклась морская соль!
4-й матрос с Нантакета.Да, только и он ведь исполняет приказ. Я слыхал, как старый Ахав учил его всегда резать шквал – вроде как палят из пушки по водяному смерчу, – прямо ударить судном шквалу в самое сердце!
Матрос англичанин.Вот это я понимаю! Да, наш старик – парень что надо. Уж мы ему добудем этого кита!
Все.Верно! Верно!
Старый матрос с острова Мэн.Ух, как дрожат наши три сосны! Сосна труднее другого дерева приживается на чужой почве, а здесь у нас только и есть почвы, что бренная матросская плоть – тлен да прах. Было прахом – будет прахом. Эй, рулевой! Крепче держи руль! В такую погодку разрываются храбрые сердца на берегу и раскалываются в море крутоносые корабли. Взгляни-ка, ребята, у нашего капитана есть родимое пятно, а вон там, в небе, другое такое же: вон, вон светится бледным светом, а кругом-то всё чёрно, хоть глаз выколи.
Дэггу.Ну так что ж? Кто боится чёрного, тот боится меня! Я сам вырублен из цельного куска черноты!
Матрос испанец(в сторону). Опять он кичится своей силищей. А тут ещё старая обида гложет мне сердце (подходит к Дэггу). Что верно, то верно, гарпунщик, твоя раса – это чёрное пятно на человеческом роде, чернее дьявола, не в обиду тебе будь сказано.
Дэггу (зловеще). Меня не обидишь.
Матрос из Сант-Яго.Испанец спьяну ума лишился. Да только откуда бы? Выходит, у него в голове жидкое пламя нашего старого Могола не сразу расходилось.
5-й матрос с Нантакета.Что это сверкнуло? Верно, молния?
Матрос испанец.Да нет, это Дэггу оскалил зубы.
Дэггу (бросается на него). А ты у меня сейчас все свои зубы проглотишь, мелюзга! Белая шкура – бледная немочь!
Матрос испанец(не отступая). Ох, с каким же удовольствием я всажу в тебя нож! Каланча трусливая!
Все. Дерутся! Дерутся!
Тэштиго (выпуская дым). Внизу драка и наверху драка, там боги, тут люди, любят пошуметь – и те и другие! Пуф-ф!
Матрос из Белфаста.Драка! Ур-ра! Святая дева, драка! Бей его!
Матрос англичанин.По правилам! Отберите у испанца нож! В круг, становитесь в круг!
Старый матрос с острова Мэн.Стали в круг, как по команде. Вот оно, кольцо горизонта! В этом кольце Каин поразил Авеля. Отличная работа, правильная работа! А если нет, то для чего же ты, бог, создал это кольцо?
Голос старшего помощника со шканцев. Марсовые к вантам! Убрать брамсели и бом-брамсели! Взять рифы у марселей!
Все.Шквал! Шквал идёт! Живей, красавцы! (Разбегаются.)
Пип (в страхе забился под шпиль). Красавцы? Хороши красавцы, господи спаси! Трах-бах! это кливер-леер лопнул. Бум-бах! Господи! Забейся поглубже, Пип, это спускают бом-брам-рей. Здесь ещё пострашнее, чем под Новый год в лесу во время бури! Разве тут хватит духу лазить за каштанами? А вот они лезут и ругаются на чём свет стоит, а я сижу здесь. Им же лучше, они уже на полдороге к небесам. Держись крепче! Ух ты! Ну и шквал! Но эти люди, они ещё пострашнее – хуже белых штормовых валов. Белые валы, Белый Кит – чур меня, чур! Послушал я тут, как они толковали о белом ките, – чур, чур меня! – вот только недавно, нынче вечером, а уж меня всего трясёт, не хуже, чем мой тамбурин. Этот старый аспид заставил всех поклясться, что они с ним заодно. О, большой белый бог где-то там в тёмной вышине, смилуйся над маленьким чёрным мальчиком здесь внизу, спаси его от всех этих людей, у которых не хватает духу бояться!