 |
|
А снаружи наступила холодная мартовская ночь.
Нойс задумчиво глядела на медленно вращающийся параболический отражатель инфралампы.
— Что ты собираешься теперь делать, Эндрю?
— Завтра утром я отправлюсь в ближайший город. Я знаю, где он находится… то есть где он должен находиться.
«Всё будет в порядке», — подумал он. Снова та же твисселовская логика наизнанку.
— Я тоже пойду с тобой, да?
— Нет, ты останешься здесь, — покачал головой Харлан, — ты не знаешь языка, а у меня и без того слишком много забот.
Неожиданный гнев, сверкнувший в глазах Нойс, заставил Харлана смущённо отвернуться.
— Не надо считать меня дурочкой, Эндрю. Ты почти не разговариваешь со мной, даже не глядишь в мою сторону. В чём дело? Может быть, мораль твоего века снова взяла над тобой верх? Или ты не можешь мне простить, что из-за меня ты чуть не погубил Вечность? Уж не думаешь ли ты, что я совратила тебя? В чём дело?
— Ты даже не представляешь, что я думаю, — ответил он.
— Так расскажи мне. Нам надо поговорить сейчас. Кто знает, будет ли у нас потом такая возможность. Ты всё ещё любишь меня, Эндрю? Зачем ты взял меня с собой? Объясни мне. Почему бы тебе не оставить меня в Вечности, если я не нужна тебе, если тебе противно даже смотреть на меня?
— Существует опасность, — пробормотал Харлан.
— Неужели?
— Больше чем опасность. Кошмар. Кошмар Вычислителя Твиссела. Когда мы в панике мчались к тебе сквозь Скрытые Столетия, он посвятил меня в свои размышления относительно этих Столетий. Он боится, что в отдалённом будущем скрывается от нас эволюционировавшая ветвь человечества, неведомые существа, может быть, сверхлюди, оградившие себя от нашего вмешательства и замышляющие положить конец нашей работе по Изменению Реальности. Он решил, что они установили барьер в 100000-м. Затем мы нашли тебя, и Вычислитель Твиссел забыл о своём кошмаре. Он пришёл к выводу, что барьер мне просто почудился, и вернулся к более насущной проблеме спасения Вечности.
Но его страхи передались мне. Я-то знал, что барьер был. Никто из Вечных не мог поставить его, потому что, по словам Твиссела, подобная штука теоретически немыслима! Впрочем, возможно, что наука Вечных недостаточно развита. Но барьер был. И кто-то поставил его.
Разумеется, кое в чём Твиссел заблуждается. Ему кажется, что человек должен эволюционировать, но это не так. Палеонтология не принадлежит к числу наук, популярных в Вечности, но она успешно развивалась в последние Столетия Первобытной Эпохи, так что я в ней кое-что смыслю. И вот что мне известно: живые существа эволюционируют только под влиянием изменений в окружающей среде. Если окружение стабильно, то и эти существа остаются неизменными в течение миллионов Столетий. Первобытный человек эволюционировал очень быстро, потому что он жил в суровой, постоянно меняющейся обстановке. Но как только человек научился по собственному желанию изменять свою среду, он, естественно, перестал эволюционировать.
— Я не имею ни малейшего представления, о чём ты говоришь, — сказала Нойс, ни капли не смягчившись, — поняла только то, что ты ни слова не сказал о нас с тобой, а это единственная тема, которая меня сейчас интересует.