Главная | Обратная связь

ОБЯЗАТЕЛЬСТВО КАК ОТНОСИТЕЛЬНОЕ ПРАВООТНОШЕНИЕ

(параграф из книги М.М.Агаркова)

Выше было указано, что обязательство является отношением между двумя сторонами, из которых на одной находится право требования, а на другой — соответствующая этому праву обязанность. Каждая сторона может быть представлена одним лицом или несколькими лицами. Обязательство является, таким образом, относительным правоотношением в противоположность абсолютным, в которых активной стороне противостоит неопределенное множество пассивных субъектов (всякий и каждый). Поскольку понятие абсолютного правоотношения шире понятия вещного правоотношения, а понятие относительного правоотношения шире понятия обязательства, вопрос об обязательстве как относительном правоотношении перекрывает собой вопрос о вещном и обязательственном праве.

В советской юридической литературе этому вопросу, с одной стороны, посчастливилось, а с другой, наоборот, не посчастливилось. Отнюдь нельзя сказать, чтобы вопрос был забыт. Часто утверждают, что различие между вещными и обязательственными правами не имеет значения для нашего права. Нередко, впрочем, встречается и обратное утверждение. Однако чаще всего эти утверждения не конкретизируются, и остается неясным, почему не надо или, наоборот, надо проводить это различие.

Вопрос об абсолютных и относительных правах исторически и по существу связан « вопросом об объектах права. Вопрос об объектах гражданского права принадлежит к числу наименее разработанных в цивилистической науке. В употреблении самого термина «объект права» господствует полная неопределенность. Чаще всего его употребление основано на чисто словесном противопоставлении объекта субъекту. Раз имеется субъект права, то должен быть и объем права, а потому необходимо всюду в правоотношениях, хотя бы посредством искусственных построений, наряду с субъектами искать и объекты. В литературе, посвященной советскому праву, чаще всего берут из буржуазной юридической литературы ту или иную формулировку, как само собой разумеющуюся, не останавливаясь подробно на этом вопросе. Между тем в буржуазной литературе по вопросу об объектах имеется полный разброд. Вопрос никогда не подвергался в ней такому подробному изучению, как, например, вопрос о субъектах права, в частности о юридических лицах. Мнения, высказанные отдельными буржуазными юристами, часто противоречивы и не имеют в основе единой точки зрения, последовательно проводимой. Все же можно выделить два основных подхода к вопросу, которые защищаются отдельными авторами, иногда в чистом виде, иногда же в комбинации друг с другом.

(1) Одни исходят из того, что право, принадлежащее субъекту (субъективное право), является господством субъекта над чем-то, вне его находящимся. То, над чем в силу нормы объективного права господствует субъект, называют объектом права. Вещные права обеспечивают субъекту господство над вещью. Объектом собственности и других вещных прав является поэтому вещь. Обязательственное право обеспечивает субъекту по наиболее распространенному в буржуазной цивилистике мнению господство над действиями другого субъекта. По мнению других — над самой личностью должника, но лишь в определенных отношениях (в отношении того поведения, на которое направлено данное обязательство). Некоторые полагают, что обязательственное право обеспечивает господство кредитора над имуществом должника. Наконец, существует и промежуточная точка зрения, представители которой считают, что кредитор господствует как над личностью, так и над имуществом должника. В соответствии с этим объектом обязательственного права считают или определенное действие должника, или личность должника, или его имущество, или же личность и имущество вместе.

(2) Другие, исходя из того, что юридическое отношение является отношением между лицами, считают объектом права всегда только поведение обязанных лиц. В абсолютных правах объектом права является воздержание «всякого и каждого» от посягательства на вещь (вещное право), на продукты духовного творчества (авторское я изобретательское право) и т. д. В относительных правах объектом является поведение обязанного лица.

Наибольшим распространением в буржуазной юридической литературе до настоящего времени пользуется первая из изложенных теорий. В ней прежде всего неправильно утверждение, что право (в субъективном смысле) означает господство над объектом. Гражданское правоотношение, как и всякое правоотношение, является общественным отношением, в котором правам одних лиц соответствуют обязанности других. Обязанность может заключаться в совершении или несовершении чего-либо. Соответственно этому и право в качестве элемента правоотношения заключается в требовании от обязанного лица совершения либо несовершения каких-либо действий. Поведение лица, составляющее его обязанность, может быть самое разнообразное. Сложность общественных отношений находит свое отражение в многообразии содержания обязанностей (и прав). В случае вещного (или иного абсолютного) правоотношения сущностью его является не господство над объектом, а соотношение между правом и обязанностями, имеющими определенное содержание. Господство над вещью есть явление чисто фактического порядка, к тому же само по себе оно лишено свойств общественного, а следовательно, и правового отношения. Равным образом нельзя считать объектом господства (а следовательно, в смысле критикуемой теорий, ж объектом права) поведение человека. Поведение человека неотделимо от самого человека. Невозможно считать объектом господства поведение человека, не считая объектом господства и самого человека. Взгляд на поведение обязанного лица как на объект господства (и права) в буржуазной науке права является не чем иным, как отзвуком тех времен, когда человек действительно был, как раб или nехus, объектом чужого господства. Применительно к этой эпохе можно противопоставлять человека человеку как объект господства и тем самым как объект права. Раб и nexus находились в таком положении в отношении хозяина и кредитора, что их нельзя было считать субъектами права.

Характерно для идеологии буржуазного общества, что человека (или, что то же, человеческое поведение) продолжают рассматривать как объект чужого права, хотя буржуазное право в классическом его выражении (например, французский гражданский кодекс) формальна и считает каждого человека субъектом права. В буржуазной науке раздавались голоса против теории, считающей человека либо его поведение за объект права. Но в целом буржуазная наука все же стоит на этой точке зрения. Буржуазная правовая идеология отражает в этом вопросе фактическое положение дела в странах капитализма, эксплуатацию человека человеком, характерную для всех классово-антагонистических общественных систем.

В советском гражданском праве, праве победившего социализма, было бы совершенно неуместно считать обязанное лицо (или его поведение) объектом права, принадлежащего другому лицу. Лицо, обязанное к чему-нибудь в силу веления закона, остается субъектом. Оно является субъектом права не только формально,— потому, что его так называет закон, но и то существу,— потому, что возлагаемые на него социалистическим правом обязанности предполагают наличие у него прав, которые он имеет не только юридически, но и фактически возможность осуществить. Исследуя советское гражданское право, в частности обязательственное право, мы не можем считать лицо (а следовательно, и его поведение) объектом чужого права.

Но рассматриваемая теория страдает еще одним крупным недостатком, на который в свое время обратил внимание Бирлинг (Вierling). Бирлингу принадлежит наиболее интересное в буржуазной литературе исследование по вопросу об объектах права, содержащееся в первом томе его труда «Juristische Prinzipienlehre». Бирлинг обратил внимание на двойственность, которая господствует при употреблении термина «объект права». Двойственность эта является искривленным отражением действительно имеющихся в юридическом отношении элементов. Правоотношение прежде всего требует определенного поведения от обязанного лица. Так, должник по обязательству должен совершить или воздержаться от какого-либо действия. Поведение должника называют объектом права кредитора (Бирлинг говорит в этом случае об объектах первого рода). Однако об объекте говорят и в другом смысле. Объектом называют то, на что направлено поведение пассивного субъекта, к которому его обязывает правоотношение. Например, в случае права собственности всякий и каждый должен воздерживаться от посягательства на вещь. В случае договора продажи продавец должен передать должнику проданную вещь. Поведение пассивного субъекта в том и другом случае направлено на вещь. Вещь также называют объектом права (Бирлинг говорит в этом случае об объектах второго рода).

Нельзя не отметить, что рассматриваемая теория, говоря о вещных (и других абсолютных) правах, называет объектом вещь, т. е. то, что Бирлинг считает объектом второго рода, а говоря об обязательственных правах, называет объектом поведение должника, т. е. то, что Бирлинг называет объектом первого рода. Эта теория допускает, таким образом, ничем не оправданное смешение. Одним термином она обозначает два разных понятия, не различая их и не понимая условности своей терминологии.

В вещных (и других абсолютных) правоотношениях мы (всегда имеем объекты того и другого рода. Всегда есть пассивные субъекты (всякий и каждый), обязанные воздерживаться от воздействия (объект первого рода) на вещь (объект второго рода). Но и в обязательственных правоотношениях мы также можем найти и объект первого рода и объект второго рода. Продавец должен совершить в отношении покупателя определенное действие (объект первого рода), а именно — передать вещь (объект второго рода).

Обычно в учебниках и курсах гражданского права в общей части в главе об объектах права подробно излагается учение о вещах. Господствующее мнение считает вещь объектом вещных прав, но не обязательственных. Между тем легко убедиться, что учение о вещах имеет не меньшее значение в обязательственном праве, чем в вещном. Для этого достаточно сослаться на учение о вещах, определенных родовыми признаками, и вещая, индивидуально определенных. Это и понятно, так как вещи являются объектами (второго рода) и в обязательственных правоотношениях.

Во избежание путаницы лучше было бы рационализировать терминологию и считать объектом права только то, что направлено поведение обязанного лица, прежде всего вещь (по Бирлингу, объект втором рада): доведение же обязанного лица характеризуется теми или иными признаками (передача вещи, уплата денег, производство определенной работы, воздержание от посягательства на вещь, воздержание от издания чужого литературного произведения и т. д.), называть содержанием правоотношения. При этом необходимо обратить внимание на то. что содержание правоотношения характеризует не только то, что должен (или не должен делать пассивный субъект, но и то, что может требовать активный субъект.

Изложенные соображения заставляют отвергнуть первую из указанных выше теорий.

Вторая теория совершенно правильно видит различие между абсолютными (в частности, вещными) и относительными (в частности, обязательственными) правоотношениями в том, что в абсолютных правоотношениях праву активного субъекта (например, собственника) соответствует обязанность неопределенного множества пассивных субъектов (всякого и каждого) воздерживаться от определенных действий, тогда как в относительных правоотношениях праву активного субъекта (например, кредитора) соответствует обязанность определенного лица или нескольких определенных лиц совершить какое-либо действие либо воздержаться от совершения определенного действия. Но по указанным выше соображениям неправильно считать поведение пассивного субъекта объектом права.

Для правильного применения этой теории к различию между абсолютными и относительными правами, в частности к имеющему наибольшее значение различию между вещными и обязательственными правами, необходимо предостеречь от двух неправильных ее истолкований.

Во-первых, не надо думать, что различие между абсолютными и относительными правами имеет чисто количественный характер: в случае абсолютных прав — неопределенное множество пассивных субъектов, в случае относительных — одно или определенное число обязанных лиц. С такой точки зрения абсолютные права, как, например, собственность, можно было бы рассматривать как обязательство с неопределенным множеством должников. Понятие обязательства охватило бы собой и вещные права. Вещные правоотношения оказались бы частным случаем обязательственных. Такой взгляд, нашедший сторонников в буржуазной цивилистической литературе, неправилен. Различие между абсолютными и относительными правами имеет не только количественное, но и качественное значение. Можно сказать, что в этом вопросе количество переходит в качество.

Во-вторых, отвергая взгляд да вещное право (как на господство над вещью и на обязательственное как на господство над доведением должника (или над самим должником), неправильно упускать из виду : вопрос о том, какое значение объект (в предложенном выше значении слова), в частности вещь имеет как в вещных, так и в обязательственных отношениях. Останавливаясь на этих двух вопросах, мы для удобства изложения будем рассматривать преимущественно наиболее существенную и для нашей темы наиболее интересную часть вопроса, а именно различие между вещными и обязательственными правами.

Качественное различие между вещными и обязательственными правами имеет существенное значение. Это видно из следующего.

1. Качественное различие прежде всего сказывается в том, каким образом индивидуализируются вещные и обязательственные правоотношения, т. е. каким образом мы различаем два вещных или два обязательственных правоотношения друг от друга. Вещные права индивидуализируются вполне указанием, во-первых, на существо права (собственность, залог и т. д.), во-вторых, на определенное лицо как на активного субъекта — собственника, залогодержателя и т. д., в, в-третьих, на индивидуально определенный объект. Пассивная сторона (всякий и каждый) не имеет значения для индивидуализации вещных прав. Зная эти три элемента, мы можем полностью индивидуализировать любое вещное право. Сложнее обстоит дело с обязательствами. Обязательство индивидуализируется как активной стороной (кредитором), так и пассивной (должником). Так как между данными лицами может существовать не одно, а несколько обязательств, то для индивидуализации каждого данного отношения надо знать содержание требования кредитора {и соответствующей ему обязанности должника). Но так как между одними и теми же лицами может быть несколько однородных по содержанию обязательств (например, несколько обязательств уплатить одну и ту же сумму денег), то для полной индивидуализации обязательственного отношения надо (привлечь еще основание возникновения обязательства, т. е. тот конкретный фактический состав, из которого обязательство возникло, например, договор, заключенный между сторонами в такой-то день, причинение такого-то определенного вреда и т. д. Основание возникновения обязательства является необходимым индивидуализирующим моментом каждого данного обязательства. Вопросы, возникающие в связи с каждым данным обязательственным отношением, всегда самым тесным образом связаны с основанием возникновения обязательства.

Основание возникновения обязательства определяет его характер. Между тем в отношении вещного права вопрос об основании его возникновения очень часто не имеет значения и не нужен для индивидуализации данного конкретного права. Так, например, для защиты права личной собственности на какую-либо вещь вопрос о том, как возникло это право — из договора ли продажи, дарения, другим ли способом — может не иметь никакого значения. Таким образом, вопрос об основании возникновения обязательства является одним из важнейших вопросов теории обязательств.

2. При переходе имущества от одного лица к другому, например, при прекращении юридических лип, посредством слияния либо присоединения, а также при наследовании в составе актива к правопреемнику переходят как вещные, так и обязательственные права предшественника. В составе же пассива переходят лишь долги. В отношении обязанностей предшественника, вытекающих из вещных (и других абсолютных) прав третьих лиц, было бы нелепо говорить об их переходе к преемнику, — ведь преемник и сам связан (так же, как всякий и каждый) в отношении этих прав. Поэтому такие обязанности вообще не (включают в пассив имущества. Но в пассиве фигурируют долги, т. е. обязанности по обязательственным; отношениям.

3. Вещные (и другие абсолютные) права направлены против всякого и каждого и поэтому могут быть нарушены всяким и каждым (неопределенным кругом лиц). Обязательственное отношение существует между определенными лицами, и поэтому права кредитора (или кредиторов) могут быть нарушены лишь должником (или должниками). В связи с этим необходимо остановиться на двух вопросах, ответ на которые позволит уточнить формулированное выше положение.

В силу ст. 59 ГК, собственнику для защиты принадлежащего ему права собственности принадлежат виндикационный и негаторный иски. Собственник вещи может истребовать ее из чужого незаконного владения (виндикация). Собственник может также требовать устранения нарушения права собственности, не связанного с лишением его владения (негаторный иск). Ст. 59 рассматривает виндикационный и негаторный иски как правомочия, принадлежащие собственнику как таковому, как элементы входящие в состав права собственности. Эти требования собственника направлены против определенного лица (нарушителя права собственности). Спрашивается, почему закон не рассматривает их как обязательственные отношения. Допустим, что кто-либо повредил чужую вещь. Ведь проистекающее из этого нарушения требование возмещения убытков будет обязательственным требованием (обязательство из причинение вреда—ст. 403 ГК).

Основанием для иска в силу ст. 59 является наличие у истца права собственности в тот момент, когда он осуществляет принадлежащее ему в силу этой статьи требование. Недостаточно наличия у него права собственности в момент нарушения. Если вещь была незаконно отобрана у собственника, который после этого тем или иным способом утратил право собственности, то иски по ст. 59 не смогут быть им предъявлены. Например, вещь, после того как она была отобрана у собственника, погибла. Право собственности на нее прекратилось и вместе с ним отпали и иски по ст. 59. Другой пример. После того как индивидуально определенная вещь была незаконно отобрана у собственника, последний отчудил ее третьему лицу. Иск к незаконному владельцу вещи в таком случае переходит вместе с правом собственности к приобретателю. Так же обстоит дело и с негаторным иском. Легко привести примеры, показывающие, что этот иск также принадлежит лишь тому, кто является собственником в тот момент, когда он осуществляет принадлежащее ему требование. Иначе обстоит дело в случае иска об убытках, причиненных повреждением вещи. При наличии убытков этот иск всегда принадлежит тому, кто был собственником в момент нарушения права. Если после повреждения вещь была отчуждена собственником третьему лицу, иск об убытках не переходит вместе с правом собственности, — право иска по-прежнему принадлежит тому, кто был собственником в момент нарушения. Для перехода к новому собственнику права на иск об убытках необходимо, чтобы прежний собственник особо передал также и принадлежащее ему обязательственное требование об убытках. Такая передача отнюдь не является обязательной. Прежний собственник может сохранить требование об убытках за собой. Он может также передать одному лицу право собственности на вещь, а другому — свое обязательственное требование об убытках.

Таким образом, виндикационный и негагорный иски следуют за правом собственности, неразрывно с ним связаны. Требование же возмещения вреда, раз возникнув, хотя бы из нарушения права собственности, в дальнейшем существует самостоятельно, независимо от права собственности на вещь. Закон поэтому рассматривает его как самостоятельное отношение, как особый вид обязательств.

Однако, если виндикационный иск ввиду неразрывной связи с правом собственности я рассматривается как входящий в состав этого права, то его направленность к определенному лицу позволяет по аналогии применять к нему некоторые положения обязательственного права. Так, к передаче виндикационного иска собственником третьему лицу можно применять ст. 124 ч. 2 ГК («Должник должен быть уведомлен об уступке требования и до уведомления вправе чинить исполнение прежнему кредитору»). Это показывает, что вещные и обязательственные права нередко сближаются.

Такое же сближение мы находим и в другом вопросе. Обязательство может быть нарушено только должником (или должниками), но не третьим лицом. Однако третье лицо может своими действиями вызвать прекращение обязательства, невозможность его осуществления или нарушение его должником. Например, А. убил Б., в результате чего кредитор гр-на Б., гр. В., не получил платежа, так как после Б. не осталось достаточно имущества, чтобы покрыть долг: если Б. был бы жив, то долг был бы погашен, так как Б. много зарабатывал. Спрашивается, может ли кредитор требовать убытки с третьего лица, сделавшего невозможным осуществление обязательственного требования? Вопрос в полном объеме относится к учению об обязательствах из причинения вреда. Здесь отметим лишь то, что необходимо для различения обязательственных и абсолютных прав.

Если даже признать, что наличие обязательства создает для всякого и каждого в отношении кредитора обязанность воздерживаться от посягательств, могущих лишить кредитора возможности осуществить его право требования против должника, то все же надо будет строго различать два разных правоотношения: а) отношение между кредитором и должником (нарушение возможно лишь со стороны должника) и б) отношение между кредитором и всяким и каждым (нарушение возможно со стороны всякого и каждого). В первом случае мы будем иметь обязательственное правоотношение, во втором — особое абсолютное право. Отметим здесь, что советское гражданское право такого абсолютного права не знает, хотя в отдельных случаях иск об убытках к третьему лицу и допускается. Так, в силу ст. 409. лицо, имеющее право на алименты, может предъявить иск как к тому, причинил смерть должнику по алиментам. Однако ст. 409 допускает такой иск и со стороны того, кто лишь фактически находился на иждивении и не имел к убитому права требования. Таким образом, на ст. 409 нельзя обосновать абсолютную защиту обязательственных отношений по советскому праву. Содержание абсолютных и обязательственных отношений различно. Сближение между ними в этом вопросе не учитывает наличия весьма существенных особенностей.

То обстоятельство, что обязательственное право всегда является требованием, направленным к определенному должнику или определенным должникам, не означает, что обязательственное право не имеет никакого действия в отношении третьих лиц (помимо вопроса об ответственности третьего лица перед кредитором). По общему правилу, всякое обязательственное правоотношение имеет действие в отношении третьих лиц, являющихся кредиторами того же должника. В случае недостаточности имущества должника для удовлетворения требования всех его кредиторов наличие каждого обязательства оказывает действие в отношении других обязательств, уменьшая возможность их погашения. Неточно поэтому говорить, что абсолютное (в частности, вещное) право действует в отношении всякого и каждого, а обязательственное — действует лишь в отношении должника. Термин действует недостаточно точен. Дело идет не о действии вообще, а о том, как определяется пассивная сторона в абсолютных правах, с одной стороны, и в обязательственных — с другой.

4. Для вещного права в отличии от обязательственного считают характерным так называемое право следования, т. е. право активного субъекта истребовать вещь от всякого, кто незаконно владеет ею. Например, право собственности и право залога действуют в отношении всякого, к кому попала вещь, не отчужденная собственником или по уполномочию собственника («ubi meam rem invenio, ibi eam vindico»). Однако это правило терпит исключение в отношении добросовестного приобретателя (ст. ст. 60 и 98 ГК). Право следования не имеет места в обязательственных правах. Ст. 169 ГК, на которую иногда ссылаются, свидетельствует не о праве следования применительно к обязательственному праву, а о вещно-правовом характере прав арендатора.

5. Нередко указывают, что в случае коллизии между вещными и обязательственными правами первые имеют преимущество перед вторыми. Так, в силу ст. 86 ГК, залогодержатель имеет право в случае неисполнения должником обеспеченного залогом требования получить преимущественно перед другими кредиторами удовлетворение из стоимости заложенного имущества. Однако, как видно из ст. 101 ГК (ст. 26,6 ГПК), залоговое право все же становится в очередь претензий и подлежит удовлетворению лишь после целого ряда привилегированных обязательственных требований.

6. Содержанием вещного (и вообще абсолютного) права является требование от пассивных субъектов (от всякого и каждого) воздержания от того иди иного действия. Требование положительных действий никогда не является основным содержанием абсолютного права. „Требование положительных действий может появиться у субъекта абсолютного права лишь в результате нарушения абсолютного права кем-либо из обязанных лиц. Наоборот, содержание обязательственного правоотношения может заключаться так в праве требовать от должника совершения какого-либо действия, так и в праве требовать воздержания от совершения определенного действия. Чаще всего обязательственное правоотношение имеет содержанием именно действие, а не воздержание от действия. Обязательства с положительным содержанием имеют по сравнению с обязательствами с отрицательным содержанием гораздо большее значение.

Как было указано выше, было бы неправильно игнорировать вопрос о значении объекта (в предложенном выше значении этого термина) при рассмотрении обязательственных отношений. Между тем взгляд, что объектом в обязательственных правоотношениях является действие должника, приводит именно к этому результату. Иногда, чтобы обойти создающиеся трудности при изложении обязательственного права, говорят о предмете обязательства. Например, проданная вещь — предмет обязательственного правоотношения между продавцом и покупателем. Производится, таким образом, искусственное удвоение одного и того же понятия (предмет - объект). Вместо этого следует просто поставить вопрос о различии в том значении, который объект имеет в вещных (и вообще абсолютных) правоотношениях, с одной стороны, и в обязательственных — с другой.

В случае вещного права, например права собственности, пассивные субъекты «всякий и каждый» обязаны воздерживаться от воздействия на соответствующую вещь (завладение ею без разрешения собственника, препятствие владению собственника и др.). Таким образом, содержание обязанности пассивных субъектов характеризуется указанием на вещь, в отношении которой обязанное лицо должно воздерживаться от определенных действий. Управомоченное лицо (например, собственник) может требовать от обязанных лиц воздержания от действий, направленных на определенную вещь. Мы, таким образом, можем противопоставить вещь, как объект, субъектам правоотношения (как активному, так и пассивному). Пассивный субъект должен воздерживаться от воздействия на вещь, активный субъект не обязан воздерживаться от такого воздействия я может требовать вещь от других.

Возьмем теперь обязательственное правоотношение. Например, наймодатель должен предоставить арендатору вещь в пользование, а арендатор может требовать такого предоставления. Действие, которое обязан совершить должник, направлено на определенную вещь. Содержание обязанности (и соответственного права требования другой стороны) характеризуется указанием на вещь, на которую направлено действие должника. Другой пример. Продавец обязан поставить покупателю 5 кубических метров березовых дров. Содержание обязанности также характеризуется указанием на определенные (в данном примере родовыми признаками) вещи, на которые должно быть направлено действие должника. Таким образом, в этом случае так же, как и в случае вещного правоотношения, мы можем противопоставить субъектам (активному и пассивному) в качестве объекта вещь, на которую направлено действие, составляющее обязанность должника.

Вещь мы можем противопоставить в качестве объекта субъектам правоотношения - потому, что на нее должно быть направлено поведение обязанного лица (действие или воздержание от действия).

Легко убедиться в том, что сказанное выше о вещах применимо также и к другим объектам абсолютных прав (литературные и другие произведения, являющиеся объектом авторского права, промышленные изобретения и др.). В случае обязательств, возникающих по их поводу, они также могут служить для характеристики и определения содержания соответствующих прав требований и обязанностей.

Таким образом объекты прав в определенном отношении имеют одинаковое значение как для вещного, так и для обязательственного права.

Но в других отношениях значение объектов для этих двух областей является различным.

1. Мы имеем numerus clausus абсолютных прав. Субъекты гражданских правоотношений (граждане и юридические лица) не могут создавать новые виды абсолютных (в частности, вещных) прав сверх тех, которые установлены законом. Абсолютные права мы классифицируем по объектам (вещные права и др.).

Numerus clausus обязательственных прав не имеет места. Советское гражданское право допускает между гражданами всякие обязательственные договоры, не противные закону (ст. ст. 30 и 106 ГК РСФСР). Равным образом между организациями, а также между организациями и гражданами возможны всякие договоры, не противные закону, но только рамки, определяемые законом, в этом случае значительно уже. В силу закона договоры между организациями социалистического хозяйства не должны противоречить актам государственного планирования народного хозяйства.

Так как в громадном большинстве случаев содержанием обязательственных правоотношений является передача права на вещь, например права собственности, права застройки (продажа, дарение, мена, заем), предоставление пользования вещью (имущественный наем, ссуда) либо совершение .каких-либо действий в отношении уже существующей вещи (подряд, перевозка, поклажа), либо действий, направленных на создание новой вещи (подряд), то чаще всего и в обязательственных правоотношениях в качестве объекта фигурирует вещь. Действия, которые во всех этих случаях обязан совершить должник, определяются так или иначе направленностью на вещь (передача вещи, предоставление вещи в пользование и т. д.). Но в качестве объекта в обязательственных правоотношениях могут фигурировать также и объекты других абсолютных прав. Например, автор по договору с издательством обязан написать определенное договором литературное произведение (договор литературного заказа); изобретатель, имеющий патент на свое изобретение, (предоставляет кому-либо лицензию, т. е. обязуется не препятствовать эксплуатации изобретения контрагентом.

Но в обязательственных правоотношениях действие (или воздержание от действия), составляющее содержание обязанности должника, может и не быть направлено на объекты тех или иных абсолютных прав (вещи, произведения духовного творчества). Например, обязанность домоуправления заключить договор найма жилплощади с данным съемщиком (ст. 26 постановления ЦИК и СНК СССР от 17 октября 1937 г.) не характеризуется направленностью действия, которое должно совершить домоуправление (заключение договора) на вещь (жилое помещение). Предоставить жилое помещение в пользование домоуправление должно по договору найма. Пока договора найма еще нет, домоуправление обязано лишь заключить договор. Другой пример. Адвокат по договору с клиентом обязан выступить в суде. Содержание обязанности адвоката также не характеризуется направленностью его действия на тот или иной объект какого-либо абсолютного права (вещь и т. п.). Во всех этих случаях действия, составляющие содержание обязательства, характеризуются другим способом. В целом ряде случаев эти действия также направлены на что-либо, что может быть обозначено как объект. Так, например, в случае договора продажи права застройки объектом является право застройки, в случае продажи долгового требования объектом является долговое требование. Права, таким образом, могут быть объектом в правоотношении. Характерная особенность этого рода объектов в обязательственном правоотношении заключается в том, что они являются так же, как и вещи, объектом не только обязательственного правоотношения, но и объектом распоряжения со стороны участников обязательства. Должник, продавая дом, право застройки, право требования, сдавая дом в аренду, вместе с тем совершает и акт распоряжения. Об объектах, в отношении которых могут иметь место акты распоряжения, может быть построена теория, которая имела бы более общее значение, тем существующая теория вещей как объектов гражданского права. Но нередко то, на что направлено действие, составляющее содержание обязанности должника, не имеет общего значения в области гражданского права. Соответствующие указания служат лишь для характеристики и определения содержания обязанности должника в данном обязательстве (или в данном виде обязательств). Например, артист балета обязался исполнить в концерте танец чечётку. Этот танец определяет содержание данной обязанности должника, но он не имеет никакого общего значения в гражданских правоотношениях и не может дать материала для построения о нем общей теории.

Может быть, было бы правильно считать объектами в гражданском праве лишь то, в отношении чего возможны акты распоряжения. Рассмотрение этого вопроса выходит за пределы нашей темы. Вопрос об объектах права нам пришлось затронуть лишь постольку, поскольку это нужно для анализа понятия обязательства.

2. Объект абсолютного права всегда является индивидуально-определенным. В частности, это относится к вещным правам, в том числе и к праву собственности. Нельзя быть собственником десяти литров бензина вообще, т. е. десяти литров бензина, определенных лишь родовыми признаками. Объектом собственности всегда будут индивидуально определенные десять литров. Индивидуализация может быть достигнута различными способами. Например, индивидуализация достигается тем, что данные десять литров (находятся в квартире собственника, в его кладовой, на хранении у определенного лица, налиты в определенную тару и т. д. Лишь в отношении индивидуально определенной вещи можно говорить о нарушении прав собственника, т. е. о лишении его владения, о порче вещи и т. д. Сказанное относится, в частности, к праву собственности на денежные знаки, которые фигурируют в гражданских правоотношениях в качестве вещей, определенных родовыми признаками. В отношении денежных знаков эта особенность доведена до высшей степени. Денежные знаки фигурируют как носители определенного количества денежных единиц. В обороте имеет значение не количество самих знаков, а лишь количество выраженных в них единиц. Однако собственность на сто рублей есть всегда собственность на определенные, вполне индивидуализированные денежные знаки, например, на те, которые лежат в бумажнике собственника. Если вещь не может быть индивидуализирована, то в связи с ней возможно лишь обязательственное, но не вещественное отношение. Поэтому, если собственник лошади по ошибке передал ее другому лицу во исполнение по несуществующему обязательству, то, поскольку лошадь может быть индивидуально определена, собственник может ее виндицировать. Если по ошибке уплачено сто рублей, то в виду того, что индивидуализация переданных знаков часто невозможна, а если возможна (№ банковых билетов), то совершенно несущественна, уплативший имеет лишь обязательственное требование из неосновательного обогащения.

Сказанное в отношении вещей имеет применение и к другим объектам абсолютных прав. Нельзя иметь авторское право на роман либо на поэму вообще. Можно иметь авторское право лишь на вполне индивидуализированный роман. Нельзя иметь авторское право на научное исследование по вопросу о «Русской Правде» вообще. Можно иметь это право лишь на вполне индивидуализированное, существующее во внешне объективированном виде исследование на эту тему.

В тех случаях, когда действие (либо воздержание от действия), составляющее содержание обязательственного правоотношения, направлено на вещь, вещь может и не быть индивидуализирована. Она может быть определена лишь родовыми признаками. Нельзя быть собственником каких-то десяти литров бензина (вещное правоотношение), можно быть собственником лишь так, или иначе индивидуализированного бензина. Но можно быть кредитором или должником десяти литров бензина. Обязательственное отношение может быть в этом случае вполне индивидуализировано (объектом, определенными родовыми признаками, сторонами, основанием возникновения и т. д.), хотя объект и не индивидуализирован, а определен лишь родовыми признаками.

Изложенное по вопросу об объектах права и об их значении в абсолютных и относительных правоотношениях показывает, что терминологически правильнее было бы говорить не об объектах права, а об объектах правоотношения. Заметим кстати, что аналогичное изменение терминологии было бы правильно и в отношении понятия субъекта права. Так как субъект права является также и субъектом обязанности, то было бы правильнее говорить, о субъекте правоотношения.

Взгляд на объект как на то, на что направлено поведение должника, позволил бы создать единую юридическую теорию объектов. Напомним, что в уголовном праве объектом преступления называется то, на что направлено преступное деяние.

Различие абсолютных и относительных правоотношений является различием именно правоотношений, а не институтов. В пределах одного и того же института могут быть правоотношения как абсолютные, так и относительные. Так, например, институт имущественного найма охватывает как вещные правомочия (право арендатора на пользование арендованной вещью — ст. ст. 169 и 170 ГК), так и чисто обязательственные (право наймодателя на арендную плату). Аналогичный пример можно привести из области права застройки. Право застройщика на пользование участком под строением и его право на строение являются вещными. Право местного совета требовать от застройщика возведения строения к определенному сроку является обязательственным правом. Вопрос о месте такого смешанного института в системе гражданского права (и в ГК) является вопросом удобства изложения.

Являясь относительным правоотношением, обязательство отличается от других относительных правоотношений своим содержанием. К рассмотрению вопроса о содержании обязательств мы и переходим.