 |
|
История становления ЭПП. Начало пути: пробы и сомнения
О необходимости разработки особых форм помощи, экстренной, кратковременной, незамедлительной, заговорили еще в годы Первой мировой войны. Основная задача психиатров, работавших в прифронтовых госпиталях, заключалась в возвращении солдат и офицеров в строй, а основной акцент в лечении чаще всего делался на восстановительных мерах – питании, сне, отдыхе, изоляции, убеждении, постепенном наращивании времени боевой подготовки. Томас Салмон, командированный во Францию для описания лечения психических расстройств в условиях военных действий, вернулся в США с подробным отчетом, в котором описывались принципы организации работы, разработанные Ч. Майерсом, У. Брауном и другими английскими и французскими специалистами. Общая стратегия была принята американскими экспедиционными войсками, а много позже, в 1963 К. Артисс предложил для нее акроним PIE (близость к линии фронта; безотлагательность; установка на выздоровление и возвращение в часть).
В большинстве случаев сомнение, недоверие и отрицание сопровождали эти первые шаги работы с острой травмой. Часто страдающих от снарядного шока воспринимали либо как душевнобольных (и тогда их стремились изолировать), либо как симулянтов и дезертиров (и тогда их ждал расстрел). Психологическая и функциональная симптоматика считалась свидетельством слабости, болезни воли, попытки избежать исполнения патриотического долга – сводилась к моральным аспектам. А задача разоблачения, выявления случаев симуляции стояла перед психиатрами чуть ли не более остро, чем задача лечения травматической симптоматики.
1.3 Рождение формы
Одна из наиболее распространенных сегодня форм экстренной помощи, дебрифинг, во многом обязана своим появлением даже не медицинской или психологической науке, но истории. Во Вторую мировую войну историк американской армии С. Маршалл разработал метод исторического дебрифинга для прояснения картины боя. Он заметил, что помимо достижения этой основной цели, интервью способствовало снижению напряжения, повышению сплоченности, готовности снова идти в бой. Исторические дебрифинги проводились сразу же после боя, и участвовали в них все, не взирая на звания и роли. До проведения дебрифинга его организатор должен был собрать всю необходимую информацию, касающуюся особой роли подразделения, хода сражения, технического оснащения, условий прохождения боя, вплоть до погодных. В начале дебрифинга группу информировали о процедуре и задаче - наиболее точном и детальном описание боя, чтобы запечатлеть историческую правду, а также иметь возможность учиться на опыте. Основная часть дебрифинга проводилась командиром, поскольку считалось, что тот, кто ведет в бой, должен уметь вести, поддерживать и после боя. Реконструкция хода боя должна была следовать хронологии с акцентом на факты, а не интерпретации, на выявление всех точек зрения. Причем «фактическая реальность» включала и мысли, чувства, предположения во время боя, поскольку они влияли на принимавшиеся решения и действия. Имена и звания основных участников исторического дебрифинга-реконструкции указывались в итоговом отчете в знак признания их вклада в реконструкцию исторического события.
Со времени ВМВ все больше именно группа становилась основной единицей исследовательского интереса и терапии травмы. Майкл Фаулкс полагал, что важна уже сама ситуация, в которой люди выведены из изоляции в социальную ситуации общения, где они находятся в равном положении с другими членами группы, испытывающими порой не меньшие страдания; «легче видеть проблемы другого, чем свои собственные, так что возможность видеть в другом отражение собственных реакций может приносить облегчение». Активно разрабатывалось представление о том, что сообщество само может быть как объектом, так и инструментом терапии.
Одним из наиболее влиятельных описаний экстренного психологического вмешательства времени Второй мировой войны была работа Э. Линдеманна и его коллег, когда были описаны стадии переживания горя и возможные патологические реакции. Линдеманн видел сущность задачи психиатра в разделении с пациентом работы горя, активации работы горя. Исследования Линдеманна и его коллег способствовали развитию понятия эмоционального кризиса в рамках превентивной психиатрии (Mackey, 1968), внесли свой вклад в разработку того, что Г. Селье называл «разумной профилактической и терапевтической наукой о поведении человека». Психологические процессы, описанные при «травматической потере» были признаны основополагающими и для восстановления от «травматического стресса».