 |
|
О церковной реформе ХVII-го века
Зажгли всю Русь и жаркий пламень
Вздымаясь к небу, полыхал,
Приспело время ко страданью,
Огонь с кнутом сердца пытал.
- О, что с тобою, Русь Святая?
Где благолепье дней былых?
Как в кандалах, цепми бряцая,
Ты суд приемлешь от своих?
- Что брат, видал моих рук дело?
Хвалился гордо черный тать, -
На небо Русь, вишь, захотела,
Но знаю, как тут путь запять!
Ей за алтарь поставлю сцену,
А в фимиам подам табак,
Повсюду будут перемены,
Сам растолкую, что и как!
Есть у меня дыба крутая,
Сгною во рву, сожгу в огне,
По ветру пепел разметаю,
Сотру всех непокорных мне.
Я расколол единство церкви,
Сам Крест анафеме предал,
Из уст былых единоверцев
Я Русь Святую проклинал.
Покрою быль своим я духом,
Все покажу наоборот,
Кто шел за истину на муку,
Безумцем в мире прослывет…
И стонет Русь – зияет рана,
Промеж крутых двух берегов
Поток бежит крови закланной
Из братьев сделавшей врагов.
Покайтесь, братья, вразумитесь,
В плену вы вражьем и в сети.
К истокам вашим обратитесь,
Вернитесь, сбились вы с пути!..
***
Свщмч. Аввакуму.
Завет твой и высокая десница
Свет истины несет на все века,
Что с огненной вещал ты колесницы
К Сиону восходя за облака.
Сиял ты путеводною звездою
В годину исступленных черных дней,
Оставивших Русь горькою вдовою
У гроба своих лучших сыновей.
Скалою был ты, камнем адамантом.
Когда держал за истину ответ,
Бесстрашно средь врагов один стоял ты,
Ни в чем не преступив Христов завет.
И ныне, о Аввакуме, не презри,
Убогих своих братьев, воззови,
Скажи: «Я с вами детушки!» как прежде,
Десницею с небес благослови!
Наставь и вразуми, как жить по Богу,
Все научи за правду претерпеть
И выведи на верную дорогу,
С тобою разорвем мы вражью сеть!
***
Свщмч. Аввакуму.
На Пяток на Страстной
В тихий день, по утру:
В ветхой свитке, босой,
Шел Аввакум к костру.
Улыбалась весна,
Плыли вдаль облака,
Поднимаясь от сна,
Убегала река.
А Аввакум стоял,
Осужденный на смерть,
И в огне призывал
Крест нести и терпеть.
Как костер тот горел,
Искры в семя кидал,
И средь горьких плевел,
Божий сад расцветал.
Вся покрылась стыдом
Супостата глава:
Богородичен Дом –
Русь Святая жива!
Тайну ту сохранит
Золотой Китеж град:
Пенье в небо летит
И лампады горят.
Св.прпмч. Феодоре
(Боярыне Морозовой)
I
Давно минули дни былые:
Сребро и злато, честь и сан,
С цепями дровни заменили
Боярский праздничный каптан.
К суду и прению о вере
Предстала доблестно жена,
В лукавый сонм архиереев,
В толпе врагов – совсем одна.
На ней железные вериги,
Но слово крепко во устах,
С улыбкой вкрадчивой, игривой
Пытал ей душу патриарх:
- Почто, о мати Феодора,
Веленьем царским небрежешь,
Покорна будь и тут же скоро
Всю милость вновь приобретешь.
Почто ты цепи возлюбила,
Темницы смрад, людей - сором,
Попомни честь, в какой родилась,
Палаты расписных хором.
С царем трапезу ты держала,
Была великая в женах,
А ныне, что с тобою стало?
Сидишь во прахе, в кандалах!
Тебе чело сейчас помажем,
Чтоб разум гордый просветлел, -
Так говоря, пошел он важно
И руку вознести хотел.
- Нет, стой, не смей, меня не трогай,
Не надо мне твоих святынь!
Иди ты сам, своей дорогой,
А у меня есть путь один!
Бряцает цепь, разлито масло,
Посрамлен гордый патриарх,
Сползла на нет улыбки маска,
Звериный дух горит в глазах:
- Ах так ты, страдница, ехидна!
Так получи же, вражья дщерь! –
Сбить с ног велит, на землю кинуть,
За цепи волочить за дверь.
Глава ее по всем ступеням
Стучит в потеху злым судьям,
Терзает выю, рвет ошейник,
Железом режет пополам.
Но все терпеть она готова,
Готова с верой пострадать,
Пойти к Голгофе в путь суровый,
Не оборачиваясь вспять.
2.
Ночной порой, зимой морозной,
Свезли трех узниц в тайный дом:
Сидел палач и служка грозный
Держал клинок, калил огнем.
- Тебя ли ныне, Феодора, –
Сказал судья, - я вижу здесь, -
Упрямства ради и раздора
Попрала ты и стыд и честь!
Я жду, подумай, сделай выбор,
Пока на «тряску» не поднял, -
Кивал ей головой на дыбу,
Бранил и льстил и умолял.
- Оставь свои пустые речи, -
Что славы в суете земной,
Когда сам Спас, взяв крест на плечи,
Смирил в зрак рабий Образ Свой!
И как его жиды распяли,
Так ныне мучите вы нас! –
Их словом крепким обличала,
Огня с тисками не боясь.
Стянул тугой хомут запястья,
Рука ломается, трещит,
Корит же ересь и на «тряске»
За душу тела не щадит.
С огня на снег почти нагими
Страдалиц кинули, глумясь,
Свистя плетьми, до смерти били,
Людей и Бога не стыдясь.
Как дальше быть – в суде решали
И шел о том великий спор,
Размыслил царь, вздохнул в печали,
Послал совет и уговор:
- О мати, свет мой Феодора,
Екатерина по делам!
Молю, послушай мое слово,
Пойди, как все, к молитве в храм.
Придут к тебе мои боляре
В каптане царском понесут,
В сребре и злате, светлой славе
И госпожою нарекут.
Одно прошу – сложи ты щепоть!
И так народу ты явись,
Чтоб утолить все споры эти,
А про себя, хоть как , молись.
- Железо уз мне краше злата! –
Шлет Феодора свой ответ, -
- И той лишь чести буду рада,
Чтоб в срубе за Христа сгореть!
3.
Задуха, жажда в яме тесной –
Измором смерть взамен огня,
Сокрыт землею свет небесный,
Не различить от ночи дня.
Терзал и мучал лютый голод,
Страданью крайний стал черед,
Кидают силы Феодору,
Томится плоть и сон нейдет.
- Помилуй мя, дай мне калачик,
Зело изнемогла душой! -
Зовет стрельца в безмолвном плаче,
Но тот качает головой.
- А хлебца принеси немножко…
- Не знаю, где мне хлебца взять...
- Так хоть сухарик, хоть бы крошки!..
- Не смею, госпоже, подать!
- Огурчик, яблочко – не можешь?
- И рад бы, да сильнее страх.
- Добро же, чадо, воля Божья,
Хвала Христу, что строит так!
Тогда прошу, другое дай мне:
Умру – похорони с сестрой,
Как вместе на земле страдали,
Так да вселимся и в покой.
Мольбе последней внемля воин,
Рубаху ей на смерть стирал,
Чудясь душой о страсти вольной
Браду слезами орошал…
…Могилку злобно охраняли,
Чтоб на помин лампад не жгли,
И звезды лишь над ней мерцали
Да крины сельные цвели.
Но время подвигу открыться,
Стоит часовенка и крест,
Идут с любовью поклониться
И подвиг мучениц почесть.
***
Соловецкий погром
(старообрядческое предание)
Повстречались скорых два гонца -
Вестники от царского лица,
Нес один о милости указ,
Но спешил он в путь в недобрый час.
Черную нес весть другой гонец:
Соловкам святым пришел конец!
Был там монастырь и Божий дом,
Ныне - мертвый угол и разгром.
Как молила братия царя,
Чтобы не серчал на них за зря,
Чтоб дозволил в правде Божьей жить,
Только не успели умолить.
Лютый стал томить царя недуг,
Стал гореть он от смертельных мук,
Дал гонца, чтоб воинов унять,
Но не смог ушедший день догнать.
Всех избили старцев чернецов,
За преданье дедов и отцов
И бросали на студеный лед,
Чтобы видел с берега народ…
Шла кругами вешняя волна,
Не тревожа иноков от сна,
И дивился с ужасом народ -
Как среди воды не таял лед.
-------
Время спящих сердцем пробудить,
Время – память славную почтить,
И встречать заутренний рассвет
После тьмы кровавых черных лет.
***
«Столпотворение»
Воедино здесь собрался
Всякий род со всех сторон,
Ради мира и согласья
Открывали пантеон.
Закурил индеец трубку,
Предваряя ритуал,
Жрец-шаман по билу стукнул
И к «молению» призвал.
Африканочка играла,
Выйдя весело вперед,
Духа джунглей воспевала,
Голый выпятив живот.
Шел за нею вождь ацтеков –
Чудо в перьях всех цветов,
Шли буддист, монах с Тибета,
Всяк хвалил своих богов.
А за ними следом вышел
В белой митре иерарх,
Поприветствовал он Кришну,
Как древнейшего в богах.
С папой римским лобызался,
Иудеев прославлял,
Ради «мира» он старался,
Амулет с крестом равнял.
И воззвали негры с воем,
Возжигая фимиам,
Встал епископ в пестром строе
На поклон к лесным богам.
***