Перевод Г. Богемского
Когда они выехали на автостраду, женщина вкрадчиво и в то же время небрежно, словно предлагая взятку, сказала: – Почему бы не повести машину тебе? Я устала. И не успела она это проговорить, как огромный американский автомобиль замедлил свой бег и остановился у обочины дороги. Лоренцо подскочил от удивления: – Вести ее мне? Да ведь я не знаю этой машины. С нетерпением в голосе она ответила: – Это совсем просто… Когда хочешь переключить скорость, нажимаешь на педаль сцепления… Вот тормоз, достаточно до него лишь дотронуться, и машина остановится. – Что ж, попробуем, – сказал Лоренцо, глядя на нее. Теперь она сидела, поджав под себя ногу и повернувшись к нему лицом. Она была тонкая, изящная, однако чем-то напоминала марионетку – быть может, из-за своих черных, слишком тесно облегающих брючек. Блузкой служил ей пестрый платок, завязанный узлом на плоской груди; шея у нее была длинная, нервная, а лицо треугольное, с простыми и даже грубоватыми чертами, худое, словно изнуренное болезнью; оно пряталось в тени большой соломенной шляпы, держащейся сзади на широкой ленте. Лоренцо подумал, что она похожа на свою плоскую и длинную машину, черную снаружи, красную внутри, или, вернее, что она великолепное живое дополнение к этой машине, столь же гармонирующее с ней, как и никелированные крылышки на багажнике или стилизованный орел на радиаторе. – Тогда поменяемся местами, – проговорила она с улыбкой. И не выходя из машины, неторопливо, словно желая сесть к Лоренцо на колени, она перелезла через его ноги и уселась с другой стороны. Лоренцо подвинулся и, очутившись за рулем, включил сцепление и нажал на акселератор. Тотчас же огромный автомобиль – семь метров жесткого, покрытого черным лаком металла – мощным рывком бесшумно сорвался с места и понесся, легкий, как птица. Стрелка спидометра поднялась сначала до ста двадцати, а потом до ста пятидесяти. Женщина сказала: – Это совсем легко, даже немного скучно, тебе не кажется? Лоренцо ответил: – Да, очень легко. Женщина с детским удовлетворением в голосе добавила: – Если бы мой муж узнал, что я взяла самую любимую его машину и к тому же дала вести тебе, мне бы не поздоровилось! – Он так ревнив? – Когда дело касается машины? Невероятно! – Нет, когда касается тебя? – Меня? Гораздо меньше. Теперь Лоренцо заметил, что машина бежит быстрее, чем ему хотелось бы. Она действительно была очень податлива, но в этой податливости таилась еле сдерживаемая яростная сила, словно в дремлющем диком звере, готовом мгновенно напрячь свои страшные мускулы. Легчайшее прикосновение к акселератору – и машина тотчас с нетерпеливой прожорливостью набрасывалась на асфальт дороги, словно желая мгновенно поглотить его. Лоренцо привык к своей малолитражке, далеко не такой легкой в управлении и слабосильной, но послушной; этот же автомобиль выходил у него из повиновения при малейшем движении. Он сказал: – А теперь объясни, почему сегодня ты меня разбудила и захотела со мной прокатиться. В ответ она пожала плечами: – Скука. Я чувствовала себя такой подавленной. Проснувшись, я взглянула в окно на бассейн. Еще только рассветало, в воде плавала огромная желто-зеленая резиновая лягушка… Я подумала, что ты единственный человек, которого мне хотелось бы видеть, и позвонила тебе по телефону. – И правильно сделала. Но дела наши, к сожалению, обстоят именно так, как я тебе сказал в первый же день нашего знакомства: между нами никогда ничего не будет. – Я у тебя ничего и не прошу другого, – ответила она властным тоном, который, казалось, так не вязался с ее словами, – как только быть друзьями. – Дружба между тобой и мною невозможна, – медленно ответил Лоренцо, так же, как невозможно и ничто другое. – Но почему же? – Почему? Я мог бы тебе ответить: потому что у тебя есть муж. Но это было бы неправдой. Если хочешь знать правду, дело в другом: ты слишком богата. Она тотчас же возразила: – Какое это имеет значение? – Огромное. Деньги всегда имеют значение. В твоем случае – потому, что у тебя их очень много. В моем – потому, что у меня их очень мало. – Постарайся позабыть об этом. – Это невозможно. Ты слишком богата. Какой суммы достигает состояние твоего мужа? Оно, говорят, исчисляется миллиардами лир. Мой же заработок составляет сумму куда более скромную. Видишь разницу? – Ничего я не вижу. Лоренцо продолжал: – Эта машина сколько стоит? Вероятно, миллионов семь, по миллиону за метр. На пальце у тебя кольцо с сапфиром – еще несколько миллионов. А твоя вилла на Кассиевой дороге? Только один бассейн, который наводит на тебя такую отчаянную скуку, стоил, наверно, миллиона два. И кроме того, у тебя квартиры в Париже и в Лондоне, не говоря о Риме. Летом ты отдыхаешь не где-нибудь, а в Венеции, Канне, на Майорке… Сколько стоит такая жизнь, какую ведешь ты? – Много, – сказала она с раздражением. – Действительно, очень много. Что я должен делать, чтобы нам не расставаться? Таскаться повсюду за тобой? А на какие средства? – Я могла бы не уезжать из Рима. – Ты должна сопровождать своего мужа. Но дело не в этом. Деньги не только вокруг тебя, они также и внутри тебя. – Внутри у меня лишь одна огромная скука! – искренне воскликнула женщина. – А знаешь, что такое эта скука? Деньги, не что другое, как деньги! – Теперь я тебя уже не понимаю… Машина снова остановилась у обочины дороги возле негустой рощицы пиний. На фоне этих казавшихся гибкими, как тростник, деревьев со стройными красными стволами и трепетавшими высоко в голубом небе зелеными кронами автомобиль – такой длинный, блестящий и низкий – выглядел прекрасно. И красивая женщина, одетая по последней моде, как нельзя лучше гармонировала с автомобилем. Лоренцо подумал, что пейзаж слишком уж послушно приноравливается к женщине и к машине, и это подобострастие природы вызывало у него чуть ли не досаду. Цветная картинка из американского журнала, сказал он себе. Женщина смотрела на него умоляюще: – Ради бога, не надо больше говорить о деньгах. – О чем же мы должны говорить? – О нас двоих. – Об этом мы уже говорили. – Мы с тобой, – произнесла она с пафосом, – созданы друг для друга. Знаешь, когда я об этом подумала? Вчера вечером, когда мы танцевали. Многого из того, что ты тогда говорил, я не поняла, но мне все равно было приятно тебя слушать. Со мной еще никто так никогда не говорил. Спасибо тебе. Лоренцо покраснел до корней волос. Действительно, накануне вечером, в ночном клубе, он хватил немного лишнего – ровно столько, чтобы начать нести всякую чепуху. Он грубо ответил: – Забудь эти глупости. – Почему? Это были не глупости. С этими словами она придвинулась, ища его руку. Лоренцо поспешно проговорил: – Ну, пора ехать. Машина снялась с места внезапно, словно подхваченная циклоном. Мгновение спустя, в то время как автомобиль набирал скорость, женщина прокричала: – Как бы то ни было, сейчас я счастлива и мне больше не скучно. Разве уже это не много? Машина молниеносно преодолела легкий подъем и помчалась по необъятной равнине. Вдали, за зеленой полоской прибрежного соснового леска, сверкало море. Автомобиль яростно рванулся вперед и понесся под гору. Вдруг немного впереди Лоренцо увидел грузовик, ехавший на большой скорости, хотя был гружен камнем. Вслед за грузовиком по дороге тряслась крошечная малолитражка, разбитая и запыленная, полная женщин и детей; на крыше у нее высилась целая груда домашнего скарба. Вдруг перед воротами в заборе, окружающем строящийся дом, грузовик сбавил скорость, а потом почти совсем остановился, видимо, намереваясь въехать на стройплощадку. Малолитражка тоже замедлила ход. Лоренцо вспомнил слова женщины: "Вот тормоз, достаточно до него, лишь дотронуться, и машина остановится" – и легонько надавил на педаль. Но автомобиль не замедлил своего бега, наоборот, Лоренцо с ужасом увидел, что огромный радиатор, словно хищник, незаметно подкрадывающийся к добыче, продолжает молча приближаться к малолитражке и вот-вот подомнет ее под себя. Тогда он с силой до отказа нажал педаль. На этот раз машина с душераздирающим скрежетом остановилась. Ее радиатор находился уже всего в каком-нибудь полуметре от малолитражки. Лоренцо с побелевшим лицом откинулся на спинку сиденья. Женщина, которая, казалось, ничего не заметила, спросила: – Что с тобой? – То, что я чуть было не отправил на тот свет все это семейство. Тормоз не работает. Грузовик уже въехал на строительную площадку, малолитражка двинулась дальше, и Лоренцо тоже нажал на акселератор. Но сразу же затем тронув тормоз, почувствовал, что тормоз движется свободно и не оказывает сопротивления. В то же время он ощутил запах дыма, который, казалось, шел откуда-то сзади. Лоренцо вновь надавил на тормоз и убедился, что он сорван. Автомобиль по инерции проехал несколько метров и остановился. Лоренцо сразу же выскочил из машины. От одного из задних колес валил густой синий дым. Лоренцо дотронулся до колеса – оно было раскалено. Подняв глаза, он увидел совсем рядом лицо женщины – она смотрела на него с выражением, не на шутку его встревожившим: – Что случилось? Лицо ее исказилось от злобы и страха: – Но что ты сделал? Горит колесо, может загореться вся машина. – Я должен был сильно нажать на тормоз, иначе… – Теперь машина может загореться. Что скажет мой муж? Что ты сделал? Что ты сделал? – Я затормозил, чтобы не налететь на малолитражку, которая шла впереди, вот что я сделал. – Уж лучше бы ты на нее налетел. Что ты натворил! Сейчас машина загорится. Что ты натворил! Не обращая больше на него внимания, женщина, объятая ужасом и отчаянием, вдруг бросилась на середину автострады и принялась махать каждой проходящей машине. Стоя посреди залитой слепящими солнечными лучами широкой асфальтовой ленты, она в своих плотно облегающих черных брючках еще больше, чем раньше, была похожа на изящную марионетку. Лоренцо опустил глаза и взглянул на колесо – от него продолжал валить густой голубой дым. Он испытывал чувство острой неприязни к этой огромной, затаившей злобную ярость машине. "Чтоб она и впрямь сгорела!" – подумал он. Посмотрев вновь на женщину, жестикулирующую посреди дороги, он вдруг понял, что этот случай (почему – он пока что не мог объяснить) кладет конец их отношениям. Эта мысль его успокоила; он не спеша отошел и уселся на тумбу неподалеку от машины. Женщина продолжала махать руками посреди автострады; машины замедляли ход, водители глядели на дым, который по-прежнему шел от колеса, и затем продолжали свой путь. Лоренцо достал сигарету, чиркнул спичкой и закурил. Он сидел, низко опустив голову, и курил. Женщина обернулась и, увидев, что он курит, закричала с уже нескрываемым бешенством: – Да сделай же что-нибудь!.. Можно подумать, что ты доволен!.. Раздался пронзительный визг тормозов. Лоренцо поднял голову и увидел остановившуюся на дороге маленькую огненно-красную открытую машину и ее водителя – лысого молодого человека с бледным лицом, наполовину скрытым большими темными очками, который, улыбаясь, что-то говорил женщине. Лоренцо не разбирал слов, но по тону юноши понял, что он и женщина знакомы. Красная машина скользнула к обочине дороги, остановилась, юноша вышел. Далее все происходило так, словно Лоренцо здесь не было. Юноша подошел к автомобилю, осмотрел колесо, затем открыл багажник, достал оттуда домкрат, поставил его под машину и начал крутить ручку. Женщина стояла позади него, встревоженная, но уже приободрившаяся и преисполненная благодарности. Юноша снял колесо и скатил его в кювет. Дым продолжал валить не менее густо, чем раньше. Лоренцо видел, как юноша некоторое время задумчиво смотрел на этот упрямый дым, а затем услышал, как он проговорил, словно артист, мастерски владеющий своим голосом: – Знаешь, что мы сделаем? Ты сядешь в мою машину, и мы поедем в Рим, а там позвоним в гараж. Она ответила с нетерпением: – Я еду домой. Сообщит в гараж и обо всем остальном позаботится мой шофер. Отвези меня домой. – Как хочешь, тогда я отвезу тебя домой. Лоренцо поднялся с тумбы и подошел к ним. Женщина познакомила их, не глядя на Лоренцо, торопливо и небрежно. Юноша пожал ему руку и сказал: – К сожалению, у меня в машине только одно место. – Ничего, не беспокойтесь. Он видел, как юноша и женщина сели в красный автомобиль, который, развернувшись, с оглушающим грохотом рванулся вперед и умчался по автостраде. Тогда Лоренцо подошел к машине, минутку постоял, смотря на валивший из нее дым, и огляделся вокруг. Теперь картина изменилась, подумал он. Без колеса, криво приподнятая с одного бока домкратом, огромная роскошная машина казалась уже металлическим ломом. И вокруг не было пиний, чтобы обрамлять, словно картину, это яростное неистовство форм и сверкание лака, а только серый асфальт шоссе с тянущейся вдоль кювета деревянной изгородью из заостренных кольев. За изгородью, посреди выжженного солнцем, пожелтевшего луга виднелись развалины старого крестьянского дома. Лоренцо швырнул сигарету и не спеша зашагал по направлению к морю.
Бегство ©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.
|