 |
|
Роли жертвы-палача и их интеграция в психотерапии
Когда пациент способен выдержать на сеансах психотерапии открытие того, что он одновременно играет роли жертвы и палача, тогда подобного рода патологическая идентификация теряет свою силу и приводит к возможности обновлённой интеграции, к элементу, позволяющему объединить любовь с ненавистью, тех противоположностей, интеграция которых ранее не была доступна пациенту. А в результате этого пациент освобождается от своих проблем. А если же на сеансах психотерапии пациенту будут помогать только в том, что он ограничивает своё понимание лишь ролью жертвы, проецируя каким-нибудь образом вовне палача в себе, тогда хотя отношения пациента и будут казаться благополучными, так как пациент чувствует себя хорошо защищённым, проблемы его всё-таки в принципе не будут разрешены. Собственная, переполненная мстительными чувствами, агрессия пациента, которая не была им признана, эта агрессия, доходящая до ненависти, будет тогда постоянно проявляться в параноидных установках, овладевающих жизнью пациента; причём это столь же сильно относится как к изнасилованию, так и к другим формах тяжёлых травм. Возьмем, например, случай экстремального инцеста:
Одна из моих пациенток с мазохистической структурой личности оказалась любовницей предводителя банды, обращавшегося с ней так, как описано в новелле «О». В качестве подарка, так сказать, он предлагал её своим друзьям, так что доходило до группового секса, в который вовлекалась вся банда. Пациентка мазохистически подчинялась этому, хотя одновременно сексуально она была сильно зажата. У этой пациентки с мазохистической структурой личности инцестуозные переживания на моих сеансах проявлялись двояко: в качестве жертвы и в качестве соблазнительницы, и всё это в интенсивно переживаемых сексуальных фантазиях, где в роли партнёра фигурировал я, что опять же объяснялось реакцией на изнасилование отцом.
Насколько мы знаем, прямой инцест является наиболее тяжёлой его формой – я говорю здесь об инцесте, который происходит между представителями разных поколений, и особенно между отцом и дочерью младше 10 лет. Это относится и к нашей пациентке, отец которой был антисоциальной личностью. И как это часто бывает, девочка была сильно задета поведением отца во многих отношениях, оно переживалось и как брутальное нападение, и как нарушение рамок её психической идентичности, и как сокрушающее всё вмешательство (и разрушение) в существовавшие прежде нежные отношения с отцом и с матерью, как разрушительное воздействие на развитие её совести и как сексуально возбуждающий триумф над матерью. Конечно, последнее переживание оставалось полностью бессознательным, сохранялось только чувство сильной вины, проявившееся в формировании мазохистической личности. Пациентка жертвовала всей своей жизнью из-за этой эдипальной вины. С того самого момента, когда пациентка перестала видеть себя жертвой, она научилась справляться со своим сексуальным возбуждением в ранее бессознательной, а отныне осознаваемой победе над эдипальной матерью и терпимо относиться к своей вине. Таким образом, пациентке удалось приобрести способность идентифицироваться с палачом в себе, а именно с сексуальным возбуждением садистического, инцестуозного отца. Пациентке оказалось по силам связать ненависть к отцу с пониманием сексуального поведения себя и отца. Впервые в жизни пациентка пережила оргазм в половом акте со своим садистическим другом.
То, что я описал здесь, отнюдь не является идеальным разрешением проблем пациентки. Ещё долго придётся добиваться того, чтобы пациентка отошла от порочного круга, в который она была втянута. Я лишь стремился показать, что только двоякое разрешение проблем позволяет жертвам справиться не только с ненавистью, агрессией и амбивалентностью, но и обогатить свою собственную сексуальную жизнь, суметь возвратить негативно доминирующий прежде садомазохистический элемент из патологии характера в нормальную сексуальную удовлетворённость и эротическое наслаждение. А этим освободить от ограничений свою сексуальность, чтобы позволить ей развиваться дальше. Такие принципы лечения требуют от терапевта установления в самом начале твёрдых рамок, в которых будут развиваться отношения, так что пациенту будет по силам выдержать агрессию без разрушения отношений с терапевтом, без нанесения вреда или убытка психотерапевту или его кабинету.