Главная | Обратная связь

БОРЬБА МЕЖДУ ВЗРОСЛЫМ И РЕБЁНКОМ

Конфликт между детьми и взрослыми имеет последствия, которые постоянно сопровождают человека в течение всей его жизни. Они сравнимы с волнами, которые все шире и шире расходятся на глади воды от места падения камня до самого берега. Эти коле­бания распространяются концентрированно во всех на­правлениях.

С чем-то похожим сталкиваются психоаналитики, ис­следуя происхождение психических и умственных откло­нений. Исследователи Нила, разыскивая его источники, про­ходили огромные расстояния и обнаруживали фантастичес­кие водопады, прежде чем увидеть девственную тишь больших разливов. Эти чистые разливы похожи на тело и душу ребенка.

Если мы вернемся к интересующей нас истории чело­веческого существования, наполненной тайнами на отдель­ных своих этапах, то начнем с огромных разливов и морей раннего детства. Нам придется следовать драматическо­му течению жизни, которое движется смелым водопадом, устремляется между гор и препятствий, изворачиваясь и протекая окольными путями, встречая трудности на сво­ем пути. Этому движению воды предоставлена полная свобода, но вода не может остановиться, не может она и повторить в точной копии свой путь - путь человеческого существования.

Да, надоевшие и знакомые до тошноты психические бо­лезни взрослых - нервные и умственные расстройства — объявляются первыми симптомами в ребенке. Эти пред­посылки появления отклонений от нормы распространяют­ся бесконечно, словно волны на глади воды, как колебания волн в эфире. Поэтому нам придется осознать, какое зна­чимое и очевидное расстройство соседствует рука об руку с некоторыми незначительными расстройствами.

Из исследования единственной капли воды можно сде­лать вывод о пригодности к питью всего оставшегося ко­личества воды. Точно так же мы можем сделать вывод об ошибочном пути всего человечества, когда констати­руем, что многие люди умирают от болезни или соверша­ют что-нибудь ошибочное.

Эта мысль не нова. Еще в древнейшие времена нам поведали, что грех был в самом начале, и он ведет все человечество к испорченности.

 

Глава 43

ИНСТИНКТ НА РАБОТУ

 

До открытий, касающихся детского возраста, за­коны, по которым совершается построение духов­ ной жизни ребенка, представляли собой неиссле­дованную область. Учение о «сензитивных периодах», от которых зависит формирование человеческого существа, признали научным. Оно имеет важнейшее значение для человечества.

Развитие и рост похожи на послойный грунт, в котором между индивидуумом и окружающей средой отношения становятся все теснее. И все же образование личности или свободного ребенка зависит от принципиального ре­шения о создании для него особых условий - определен­ной среды, в которой он может найти то, что ему требует­ся для развития собственных функций. Это так же просто и ясно, как то, что ребенок отвыкает от материнского мо­лока, когда его питание перестраивается на кашу и фрук­товые соки, т.е. он начинает получать продукты из своего окружения. Ошибка, которая все очевиднее выступает при освобождении ребенка, состоит в том, что взрослый бро­сает ребенка на произвол судьбы, не думая о соответству­ющей подготовке среды. Эту среду можно сравнить с оп­ределенными гигиеническими предписаниями в области питания. Подготовленная среда - ясная необходимость, исходный пункт нового воспитания, без которого невозмож­на практическая деятельность ребенка.

Из всех сторон духовной жизни ребенка одна являет­ся совершенно особенной — это нормализация через ра­боту. Тысячи наблюдений, проведенных среди детей раз­личных социальных слоев, доказывают, что речь идет о точных данных, полученных как в области психологии, так и педагогики. Не подлежит сомнению, что рабочая деятельность - это позыв природы, так как без работы нельзя построить личность и у нее будут развиваться от­клонения. Человек строит сам себя через работу, ко­торую нельзя заменить ничем другим - ни благополучи­ем, ни нежной любовью.

С другой стороны, отклонение в развитии невозможно исправить ни наказанием, ни хорошим примером. Человек образует себя через работу, выполняемую вручную, че­рез работу, в которой рука—инструмент личности, инстру­мент индивидуального мышления и воли, строящей соб­ственное становление в окружающем мире. Инстинкт до­казывает, что работа есть потребность человеческой натуры, всего рода человеческого.

Но на каких основаниях приносящая удовлетворение и одновременно являющаяся фундаментом здоровья и внутреннего покоя работа ребенка запрещается взрослым? Потому что работа в человеческом обществе основана на фундаменте фальши, и потому что тот глубокий ин­стинкт - жажда власти и голод на власть, лицемерие и стремление к монополии - портят человека и остаются скрытыми проявлениями. В этих условиях работа, есте­ственно, принимает негативный характер, становится работой по принуждению и вызывает сильнейшее внут­реннее сопротивление. Поэтому эта работа становится трудновыполнимой.

Если же работа совершается под воздействием инстин­ктивного внутреннего импульса, то она приобретает у са­мих взрослых другие признаки. В этом случае работа при­носит радость, возвышает человека и излечивает откло­нения в его личности. Так выглядит работа исследователя, работа художника или работа, совершаемая героически устремленными исследователями неизвестных уголков земли. В такую работу человек вкладывает необычайные усилия, диктуемые ему его истинными инстинктами. Та­кого человека можно сравнить с мощным водяным пото­ком, который под давлением быстро пробивает твердую землю и взлетает ввысь, ниспадая затем благодатным дождем на человечество.

Такой инстинкт служит прогрессу человеческой куль­туры. Благодаря характерным свойствам рабочего ин­стинкта происходит строительство человеческого обще­ства. Работа - это поистине драгоценный знак человека, это прогресс цивилизации, это стремительная деятельность, выраженная в бесчисленных формах, создающих мир и облегчающих его существование.

Но странным является то, что человек, стремящий­ся жить в этом окружении, тем не менее все больше отдаляется от чистой естественной жизни. Мир челове­ка может характеризоваться не просто как искусствен­ный. Это воздвигнутое вне природы строение, которое можно назвать «надприродным». Человек так привыка­ет к нему изнутри, что оно постепенно становится эле­ментом жизни.

История человечества имеет замедленное развитие, ко­торое ведет к возникновению нового вида, подобно тому, как в животном мире осуществился переход от жизни в воде к жизни на земле благодаря амфибии. Человек-«амфибия», живя в природе, создавался «сверхприродой» постепенно и участвует в обоих видах жизни - природном и «надприродном». Но его развитие имеет тенденцию создать единствен­ную. Уже сегодня человек не живет больше естественно, так как он подчинил природу себе - видимым и невидимым целям, тем, которые, очевидно, скрыты в тайнах космичес­кой жизни. Но человек все-таки переходит от одного круга жизни к другому непросто: он создал свой собственный жизненный круг и живет в нем с такой исключительностью, что не хотел бы существовать за пределами своего чудес­ного творения. Природа не приходит на помощь человеку, как она это делает с животными. Человек не находит в ней готовое питание, как его находит птица, точно так же, как она находит и материал для строительства своего гнезда. Человек должен все, что ему нужно, искать у человека. Поэтому индивидуум вкладывает свою работу в то «надприродное» строение, в котором живет человечество.

Это делает человека хозяином и мастером своего соб­ственного существования. Он не подвержен изменениям природы, он отделен от них и подчинил природу полнос­тью себе. Поэтому человеческая личность оказалась на пути отклонения, и это угрожает его жизни. Человек угро­жает сам себе.

Можно наблюдать, как силен у детей инстинкт к рабо­те, какое влияние оказывает на всю личность ребенка внут­ренняя связь, возникающая между нормализацией и ра­ботой.

Это лучшее доказательство того, что человек привно­сит с собой в мир внутреннее стремление к работе. Нелогично думать, что человек не участвует в универсальной гармонии, в которой участвуют все живые существа, каж­дый в соответствии со своим инстинктом, свойственным только его виду. Кораллы строят острова и континенты и восстанавливают линии побережья, которые разрушает прибой. Насекомые переносят пыльцу, поддерживая тем самым существующий порядок вегетативной жизни: кон­дор и гиены заботятся об очищении своих владений от падали. Другие живые существа уничтожают мусор и ос­татки, изготавливают мед и воск, чтобы воспроизвести других. Задачи жизни неизмеримы. Земля сохраняется благодаря жизни, которая похожа на атмосферные слои над водно-земной поверхностью. Сегодня мы видим жизнь на Земле как биосферу: забота о себе — это не единственная конечная цель живых существ. Они принимают существен­ное участие в сохранении планеты. Они - необходимые составные части гармонии на Земле. Человек производит больше того, что ему необходимо. Активность человека постоянно образует остатки, которые выходят за пределы требований самосохранения и сохранения вида. Но все дей­ствующие люди—часть Универсума, законам которого они подчинены. И человек не может уклоняться от этих зако­нов. Он строит сверхприроду, в рамках которой создаются богатства, превышающие простые потребности для суще­ствования и выполняющие космическую задачу. Эти бо­гатства производятся не по воле самого человека, а по таинственным планам инстинкта на работу. Становление личности ребенка осуществляется в том случае, если он сам управляет строительством своей индивидуальности. Большая тайна скрыта в нормализации. От нее зависит существование созданной человеком сверхприроды.

Глава 44

ДВА ВИДА РАБОТЫ

 

Ребенок и взрослый, обреченные жить рядом, нахо­дятся в состоянии постоянной борьбы, потому что их лихорадит от взаимного непонимания, создаю­щего настоящий клубок действий и противодействий.

С этим конфликтом связаны самые разнообразные про­блемы. Некоторые из них ясно обозначены. Взрослый дол­жен выполнять трудную задачу, приспосабливаясь к жиз­ненному ритму ребенка и потребностям его духовного развития. Для ребенка мир взрослого с его постоянно рас­тущей сложной динамикой есть то, с чем он никогда не свыкнется. Мы можем представить себе, что ребенок древнего человека мог прибегнуть к помощи взрослого, который тогда занимался своей деятельностью еще в про­стом и спокойном ритме. Без сомнения, этот ребенок со­прикасался со своей средой, куда входили и домашние животные, и мир вещей и предметов, с которыми он мог работать, не боясь возражений. Когда ребенок уставал, он мог отдохнуть в тиши под сенью дерева.

Но постепенно цивилизация втянула ребенка в соци­альные отношения, ставшие неимоверно регламентирован­ными, стесненными рамками. Ускоренный жизненный ритм создал препятствия для ребенка. Но больше всего он защищался от стремительных скоростей жизни с гос­подствующими в ней машинами. Ребенок не может жить в таком активном жизненном ритме. Он заботится о том, чтобы защититься от постоянно возрастающей опаснос­ти. Действительно, современные дети не свободны и приго­ворены к бездеятельности. Никто не думает о необходи­мости создать для них соответствующие условия жизни. Никто и не предполагает, что у ребенка есть потребность в деятельности, в работе.

Мы должны убедить себя, что существует не один, а два социальных вопроса, так как возникают две формы жизни - социальные вопросы взрослого и социальные воп­росы ребенка. И нам следует различать два вида работы -работа взрослого и работа ребенка. И обе необходимы в жизни.

Работа взрослого. Деятельность взрослого человека -это участие в построении жизненного пространства в сфе­ре надприродного. Здесь речь идет о внешней работе, про­изводимой усилиями разумного волеизъявления и харак­теризующейся производством продукта. Работа взрослых людей организована по социальному и коллективному при­знакам. Чтобы достичь цели своего труда, человек дол­жен ориентироваться на нормы законов социума, а они опираются на соблюдение норм поведения. Но люди осоз­нают, что для поддержания порядка в жизни социума нуж­на дисциплина. Кроме этих законов, которые соответству­ют локальной необходимости и различны у разных наро­дов, учитываются и другие прошедшие через века фундаментальные и укоренившиеся в природе правила, оди­наковые для всех времен и народов. Один из них - это труд. Этот закон неизбежно соблюдается всеми живыми существами Универсума. По социальному положению люди отличаются друг от друга в зависимости от резуль­тативности своей работы. Другой естественный закон ка­сается самого работающего индивидуума. Это закон наи­меньшей затраты сил, согласно которому человек хочет достигнуть большего с наименьшими затратами. Это за­кон всеобъемлющего значения, потому что желание инди­видуума не в том, чтобы меньше работать, а в том, что­бы выполнить работу с наименьшим износом сил. Этот закон распространяется и на машины, которые приходят на место человека или дополняют его.

Еще один хороший закон природы и общества - это закон приспособления к работе. Но не все совершается согласно этим хорошим законам, потому что, создавая свои блага, человек перерабатывает материальные ресурсы, которые имеют границы, и потому возникает конкуренция, борьба за существование, что можно наблюдать и у жи­вотных. На все это воздействуют всякого рода индивиду­альные отклонения, порождающие конфликты. Жажда об­ладания, которая не имеет отношения к самосохранению или выживанию вида, развивается вне этого закона и по­этому не имеет границ. Алчность побеждает любовь, и та уступает свое место ненависти. Там, где она вторгается в жизнь, она мешает не только работе индивида, но и рабо­те коллективной. Так, имеется коренное отличие принци­па разделения труда от использования чужого труда в ко­рыстных целях, которое, прикрываясь условными закона­ми и приличиями, скрывает человеческие отклонения.

Заблуждение празднует свой триумф; благодаря вну­шению некоторых принципов, оно представляется в виде нравственных начал и жизненных необходимостей. В этой трагической и душной атмосфере, которая распространя­ет вокруг себя замаскированный недуг как благодеяние, сущность вещей искажается, и тем не менее каждый при­нимает страдания, которые при таком развитии событий неизбежны.

Ребенок, который понимается как природное существо, живет, по мнению взрослого, поверхностно, и родительс­кий дом предоставляет ему разные условия жизни. Он противостоит социальной активности взрослого, так как в самом социальном процессе производства продуктов для него нет места. В действительности, мы должны осознать, что у ребенка нет возможности быть активным социаль­но. Представим себе физический труд кузнеца, который стучит молотом по наковальне, и нам станет ясно, что ребенок никогда не будет в состоянии сделать это. И если мы представим себе умственную деятельность ученого, который проводит сложнейшие исследования с использо­ванием высокочувствительной техники, то мы признаем, что от ребенка и здесь нечего ожидать. И, наконец, поду­маем о юристе, который ломает свою голову над тем, как к лучшему изменить закон, - мы нисколько не будем со­мневаться, что он не доверит свою работу ребенку.

Ребенок стоит совершенно отчужденно по отношению к человеческому обществу, и его положение можно оха­рактеризовать словами из Библии: «Мое богатство не от мира сего». Значит, это существо, которое живет полнос­тью вне созданной социальной организации, он - чужак в искусственном мире, который человек построил рядом с природой, отделясь от нее. В мире, в котором он рожден, ребенок является существом вне общества. Это суще­ство, которое не в состоянии приспособиться к челове­ческому обществу, к процессу производства продукции и принимать участие в регулировании общественных от­ношений, мешает состоянию равновесия. Ребенок ста­новится аутсайдером, всегда мешает своими действия­ми в родительском доме. За недостатком умения при­способиться малыш, будучи существом активным, не способен отказаться от своей деятельности. Поэтому ее нужно побороть, а ребенка заставить сдерживаться, не возбуждая в нем раздражения, приводя его в пассивное состояние. Итак, ребенка запирают в отдельном поме­щении, схожим с тюрьмой, предназначаемой для некото­рых антисоциальных элементов. Это помещение назы­вают игровой или классной комнатой. Ребенка выгоняют в школу, ссылку, в которой взрослый держит ребенка, что­бы тот не мешал. Только когда ребенок научится не ме­шать, он может быть допущен в человеческое общество. Сначала он должен подчиниться взрослому как лицо без гражданских прав, как будто он не существует. Взрос­лый - господин и мастер, и ребенок должен подчиниться его приказам и не высказывать протеста, признавая лю­бые действия взрослых справедливыми.

Маленький ребенок вламывается в семью взрослого из ничего. Взрослый - большой и сильный, как бог, един­ственный, кто может создать для ребенка жизненно необ­ходимые предметы. Взрослый - это его творец, провиде­ние, его владелец, его судья. Никто так сильно не испыты­вает зависимость от другого, как ребенок от взрослого.

Работа ребенка. Но и ребенок - это работник и про­изводитель. Если он не может участвовать в работе взрос­лого, то он должен выполнять свою собственную, боль­шую, важную и трудную задачу - образования человека. Из бездеятельного, неподвижного новорожденного, у ко­торого еще нет сознания, он становится готовым взрослым, с разумом, который обогащается достижениями ду­ховной жизни и излучает свет.

Человек строится исключительно из ребенка. Взрос­лый не может вмешиваться в эту работу. Он глобально, широко исключен из мира ребенка, как и ребенок исклю­чен из деятельности взрослого, которая производит осоз­нанно общественный мир. Работа ребенка полностью от­личается по виду и навыкам действий от работы взросло­го, и даже противоположна ей. Это неосознанная работа, совершаемая посредством развивающейся духовной энер­гии. Это творческая работа, которая напоминает библей­ское повествование, в котором о человеке лишь говорит­ся, что он был создан. Но как он был создан? Как он, это живое творение, получает составляющие своего разума и власть над всеми сотворенными предметами, появившись из ничего? Это чудо мы можем увидеть в каждой отдель­ной черте у ребенка, у всех детей.

То, что было создано — создано, чтобы заново совер­шиться во всех человеческих творениях, если им удается явиться в мир: жизнь — это плод бессмертия, потому что все, что умирает, обновляется. Видя то, что нам очевид­но в будничной жизни, мы всегда можем только повторить: ребенок — это создатель (начало) человека. Все возмож­ности человека зависят от того, насколько ребенок может выполнить эти доверенные ему сокрытые задачи. Ребен­ку действительно подходит положение творца прежде все­го потому, что его цель - образование человека, и ее не­возможно достичь, пребывая в состоянии покоя, отдыха, спокойствия и раздумья. Нет, его работа - это активность, это постоянная творческая деятельность, и мы можем ви­деть своими глазами, что в этой работе он тоже делает полезной для себя внешнюю среду, а именно то окруже­ние, которое взрослые преобразуют соответственно своим целям. Ребенок растет, упражняясь. Его строительная работа включает в себя реальную деятельность, которая проявляется в среде материально. Через опыт, который он накапливает, ребенок упражняется и продвигается впе­ред. Он согласует свои движения, чувственные впечатле­ния, которые он впитывав! из внешнего мира и которые формируют его разум. При овладении языком он демон­стрирует истинное чудесное внимание и понимание, кото­рое только ему по силам. Он неустанно пытается встать на ноги и пойти. Эти попытки он совершает до тех пор, пока это не удастся. При всем этом он осуществляет свою программу и план, как прилежный студент с той непоколе­бимостью, с которой небесные тела прокладывают свои невидимые орбиты. Можно проверить величину тела ре­бенка в каждом последующем возрастном периоде, и она будет иметь необходимую массу. Мы также знаем, что ребенок пяти лет в восемь лет будет стоять на другом умственном уровне развития. Можно предположить, ка­кая величина тела и умственные способности обнаружит ребенок в десять лет, потому что он точно придержива­ется своей программы. Посредством неустанной актив­ности, устремления, сил, опыта, открытий и страданий, посредством жесткой пробы и старательной борьбы шаг за шагом ребенок выполняет свою сложную и чудесную задачу и достигает новых форм совершенства. Взрослый совершенствует мир вокруг, а ребенок совершенствует свое собственное существование. Его стремление сходно с чудом, которое неусыпно, непрерывно и неутомимо идет навстречу своей цели. Поэтому совершенствование взрос­лого человека зависит от ребенка.

Мы, взрослые, зависим от ребенка. В поле его деятель­ности мы являемся его детьми и зависимы от него точно так же, как в мире нашей работы он является нашим ребенком и зависимым от нас. Взрослый есть владелец од­ного поля, ребенок - владелец другого, и оба зависимы друг от друга. Оба короли, но в разных царствах. В этом заключена истинная гармония человечества.

Сравнение между видами работы. Так как работа ребенка состоит из отдельных действий, относящихся к реальным объектам реального мира, то мы можем сде­лать ее предметом научного исследования, чтобы позна­комиться с ее законами, происхождением и сравнить ее в конце концов с работой взрослого. В окружающем ребен­ка мире и взрослый развивает непосредственную, неосоз­нанную и произвольную активность, которую можно было бы назвать работой в ее исконном смысле. Но кроме того оба должны достигнуть желаемой цели. Даже в раститель­ном мире не существует такой формы жизни, которая раз­вивалась бы вне окружающего мира. Я знаю, что правиль­ность этого предложения не выдержит строгой проверки, так как оно содержит суждение, исходящее только от близ­кого и непосредственного. Но сама жизнь представляет собой энергию, которая постоянно стремится сохранить творения, совершенствующие окружающий мир, который исчез бы без этой активности. Примером тому может служить непосредственная деятельность кораллов, кото­рые впитывают известь из морской воды и строят из нее свои защитные коралловые рифы. Относительно окру­жающего мира их цель состоит в том, чтобы создавать новые континенты. Но так как эта цель отстоит доволь­но-таки далеко от непосредственной деятельности корал­лов, то их можно исследовать со всей научной строгос­тью и при этом ни разу не наткнуться на новый конти­нент. Похожее можно сказать о всех живых существах, а именно о человеке.

Четко узнаваемый финал - это факт, согласно которо­му взрослый исходит из Созидающей деятельности ребен­ка. При тщательном исследовании ребенка или, точнее го­воря, всех функций детского существа, -до образующего материю атома, до самой маленькой единицы, взрослое существо там не обнаружится. И тем не менее обе уда­ленные цели непосредственного действия обусловливают работу за счет окружающего мира.

Возможно, в своих простых творениях природа снима­ет покров с некоторых своих таинств. У насекомых, на­пример, мы можем наблюдать две по-настоящему продук­тивные деятельности. С одной стороны, плетение шелка -этих сверкающих нитей, из которых люди создают бес­ценные ткани. С другой стороны, паутина паука, сплетен­ная без остановки, которую люди спешно уничтожают. Значит, шелк - это произведение детского, а паутина — взрослого существа. Несомненно, здесь речь идет о двух видах работы. Когда говорят о работе ребенка и противо­поставляют ее работе взрослого, то имеют в виду две от­личные друг от друга деятельности, которые имеют раз­личные цели, но обе реальны.

Но с работой ребенка стоит познакомиться. Когда он работает, то он делает это не для того, чтобы достичь внешней цели. Его цель — действие, и после нескольких повторений ребенок заканчивает свою деятельность, и окончание ее никак не связано с внешней целью. Прекра­щение работы не связано с возникшей усталостью как с индивидуальной реакцией. Особенность ребенка как раз и состоит в том, что он встает с места работы свежим и наполненным энергией. Тем самым указывается на одно из отличий естественных законов работы ребенка: ребе­нок не следует закону наименьшей затраты сил, но дей­ствует как раз согласно обратному закону, потому что он использует чудовищную массу энергии, и не только им­пульсивную энергию, но и потенциальную - при выполне­нии деталей. Цели и внешние действия всегда случайны, а связь между окружающим миром и внутренним совершен­ствованием образует духовная жизнь.

Находясь в своем собственном жизненном кругу, ре­бенок производит внешнюю работу с самопожертвовани­ем, всем своим телом и душой.

Другое явное отличие между работами взрослого и ребенка состоит в том, что ребенок не хочет ни вознаг­раждения, ни уступок. Он должен осилить задачу своего роста совершенно один и должен выполнять ее непрерыв­но. Никто не может уменьшить это усердие ребенка и сделать что-то вместо него. Одним из основных призна­ков строящего себя детского существа является то, что оно преданно, верно и точно выполняет свою программу без промедления и упущений. Природа- это строгая госпо­жа. За малейшее непослушание она накладывает штраф-нарушение в психическом развитии и функциональные на­рушения, которые называют аномалией или болезнью.

Побуждение ребенка полностью отлично от взрослого, у которого всегда присутствует излишек внешних моти­вов, требующих от него огромных и жестких усилий. Что­бы научиться прилагать эти усилия, он должен безукориз­ненно развить свою движущую силу и стать жизнестой­ким человеком.

Ребенок не утомляется во время работы, он растет, и работа повышает его энергию. Ребенок не хочет, чтобы ему помогали в работе, он хочет усовершенствоваться и вы­полнить свою задачу самостоятельно. Сотворение роста -это жизнь ребенка. Она означает «работать или умереть».

Если взрослый не осознает эту тайну, он никогда не пой­мет, в чем состоит работа ребенка. Он до сих пор не понял ее сущность. Поэтому он мешает ребенку в работе и думает, что отдых для ребенка лучшее времяпрепровож­дение. Любую деятельность ребенка взрослый сокраща­ет, потому что у него другие законы работы, которые пред­писывают ему возможно малые затраты энергии и вели­кую экономию времени. Взрослый считает себя знатоком воспитания ребенка. Он несет его на руках или везет в коляске, наводит порядок в среде ребенка и не разрешает ему участвовать в этой работе.

Когда ребенку предоставляют только маленькое поме­щение для игры, тогда он тут же своим возгласом провоз­глашает волю к самоутверждению: «Я хочу делать это!» В подготовленной для детей среде в наших домах ребен­ка малыши выражают свою внутреннюю потребность в работе характерной просьбой: «Помоги мне сделать это самому».

Как противоречиво это восклицание! Взрослый должен помочь ребенку только с той целью, чтобы он мог свою работу впоследствии перенести в окружающий мир. Мы указываем не только на потребности ребенка, но и на прин­ципы окружения. Оно должно быть реальным, но не без­жизненным! Мы говорим об окружающей среде, где ре­бенка ждут не удовольствия и сладости, а все то, что об­легчает реализацию его функций. Со всей ясностью видно, что эту среду должно оживлять самое высокоорганизо­ванное существо - образованный и подготовленный взрос­лый. Итак, в нашем понимании деятельность не отнима­ется у ребенка, среда не должна быть пассивной, и взрос­лый должен полностью предоставить ребенка самому себе. Взрослый не удовлетворяется тем, что оборудует для ре­бенка среду, приспособленную по оформлению и составу. Главное научить взрослого оказывать помощь ребенку.

 

Глава 45

ВЕДУЩИЕ ИНСТИНКТЫ

 

В природе есть две формы жизни человека - дет­ство и взрослость. Обе в корне отличны друг от друга, можно сказать, противоположны. Жизнь взрослого определяется борьбой. При этом принято го­ворить о приспособляемости к окружающей среде, как это представил Ламарк, или о борьбе за существование в ходе естественного отбора, как это обозначается Дарвином, но ни в коем случае не о сохранении вида, не о выборе пары.

Наблюдение происходящего в среде животных позво­ляет прибегнуть к сравнению увиденного с социальной жизнью человека. Постоянные усилия по сохранению жиз­ни, оборона от врагов, приспособляемость к окружающей среде и, наконец, любовь и выбор пары имеются как у пер­вых, так и у вторых. В соревновании между видами Дар­вин видит причину развития, а именно - совершенствова­ние живых организмов. Тем самым он объяснил, что все живое продолжает жить в борьбе.

При освещении истории человека рассматриваются только события из мира взрослых. Но истинные ключи к жизни с ее борьбой и победами, с ее многочисленными видами живых существ находятся в бытие детеныша. Все живые существа были когда-то, прежде чем окрепнуть в борьбе, слабыми и беспомощными и пребывали в той ста­дии, когда органы тела еще не приспособились к среде. Не было ни одного живого существа, которое сразу стано­вилось бы взрослым. Итак, часть жизни человека, кото­рая имеет другие формы, средства и мотивы, оставалась сокрытой от той, в которой обнаруживаются связи между сильным индивидом и внешним миром. Этой главе можно было бы дать заголовок «Детство в природе»; в ней скры­ты настоящие ключи к жизни, так как все, что происходит со взрослыми, есть только череда событий по сохране­нию жизни.

Наблюдения биологов при исследовании значения пе­риода детства осветили нам одну из чудеснейших, но слож­нейших сторон природы. Были установлены удивительные факты и обнаружены силы, в свете которых вся жизнь на­полняется поэзией и почти религиозной праздничностью. В этой связи биология указала на созидательные и сохра­няющие вид природные свойства и открыла особые ин­стинкты, которые руководят живыми существами. Чтобы отличить их от других важных инстинктов, которые отно­сятся к сфере взаимовоздействия живого существа и ок­ружающей среды, их следует назвать ведущими.

По целенаправленности биология делит все инстинкты на две группы: самосохранения и сохранения вида. В обе­их группах имеется нечто, что подчас можно было бы назвать дуэлью между индивидом и внешним миром. Эти инстинкты - настоящие конвоиры, сопровождающие и со­храняющие жизнь. Инстинкт самосохранения, к примеру, защищает от неблагоприятного и угрожающего внешнего воздействия и проявляется эпизодически. Напротив, ин­стинкт сохранения вида только тогда будет носить эпизо­дический характер, когда будет способствовать встрече с существом другого пола. Здесь уместно повести речь о конкуренции внутри рода (половой конкуренции). Эпизо­дичность некоторых инстинктов не могла остаться неза­меченной, и была исследована.

Выполняя свою великую космическую задачу, ведущие инстинкты соприкасаются с внешним миром нечасто. Го­раздо реже, чем тончайшие возможности чувств и чисто­го мышления, которое является полностью качеством ра­зума. Можно и хочется уподобить ведущие инстинкты божественным силам, которые возникают у живых су­ществ, чтобы воздействовать на внешний мир и помогать жить в нем. Поэтому ведущие инстинкты не импульсивны и не воинственны, но имеют мудрое благоразумие, сохра­няют живые существа в их движении во времени (инди­вид) и вечности (вид).

Особого признания заслуживают инстинкты, направля­ющие детскую жизнь, защищающие жизнь человека в на­чальной стадии развития. Живое существо уже находится на пути к своему созреванию, но еще не имеет всех при­знаков вида, не располагает еще силой и способностью к сопротивлению, не обладает той биологической защитой, которая необходима для борьбы за существование. Оно еще только может иметь надежды на окончательный три­умф, на победоносное выживание. Здесь ведущий инстинкт является выражением материнства и в то же время дей­ствует как вид воспитания. Оба качества этого инстинкта полны скрытой тайны, как сама мистерия творения. Он дает уверенность всем тем, у кого нет ни защиты, ни силы, ни способности, и тем спасает.

Замечательный инстинкт, касающийся материнства, Фабр и другие современные биологи назвали ключом к возобновлению жизни. Другой инстинкт, относящийся к развитию индивида, включает ряд сензитивных периодов. Материнский инстинкт связан не с одной только матерью -непосредственной производительницей членов вида и за­щитницей своего дитя. Он относится к обоим родителям и в состоянии установить связи между всеми сообщества­ми живых существ.

Когда исследуют то, что, мы называем материнским инстинктом, то ведут речь о таинственной силе, которая относится не только к живым существам. Она возникает как защита вида и вне материального объекта, как это зву­чит в притчах Соломона: «Я был с тобой в мире еще до появления вещей».

В основном материнским инстинктом обозначают ин­стинкт сохранения вида. В этой области есть некоторые особенности, которые у всех без исключения видов жи­вых существ имеют решающее значение. Живучесть ма­теринского инстинкта связана с самопожертвованием, и это отличает его от других инстинктов. Хищный зверь в состоянии перебороть себя и стать кротким, что полнос­тью противоречит его натуре. Птица, разыскивая пищу для птенцов неподалеку, возвращается при приближении опас­ности, отыскивает способ сохранить своих детенышей. Для этого она увлекает за собой хищника или находит другой способ. Так животные изменяют врожденные инстинкты.

Животные начинают действовать так, как им ранее было не свойственно, например, строить, созидать. Зна­чит, проснувшийся инстинкт сохранения вида дает повод к конструктивной деятельности, цель которого - строитель­ство надежного убежища для новорожденных. Все эти действия заранее предопределены. Ни одно живое существо не будет использовать даже самый лучший строи­тельный материал или приспосабливать его для строитель­ства, если это не заложено. Нет, для этого есть точный, твердо установленный образ действий. Каждый вид птиц имеет свой способ построения гнезда.

У насекомых обнаруживаются удивительные примеры строительной деятельности, какими являются дворцы — пчелиные соты с совершеннейшими геометрическими кон­турами, в построении которых принимает участие весь пче­линый народ. Так создается жилье для нового поколения. Есть другие примеры, которые встречаются реже, но они поучительны. Так, пауки, которые и без того являются уди­вительными архитекторами, плетут для своих жертв тон­кие и длинные сети. Но придет время, когда самке нужно будет откладывать яйца, и она будет делать маленький мешочек из паутин совершенно другого качества, тончай­ших, как само дыхание, плотно уложенных, абсолютно не­проницаемых для влаги. Часто такие мешочки имеют двой­ные стенки. Такие гнезда пауков, живущих во влажных и холодных местах, становятся отличным убежищем. Это приспособление к условиям климата. Внутри такого ме­шочка паучиха откладывает свои яйца. Самое замечатель­ное в том, что после кладки самка надолго зависает над этим мешочком. В некоторых лабораторных эксперимен­тах подтвердилось, что этот серый настойчивый паучок, в теле которого не сыскать сердца, может погибнуть от боли при разорении гнезда. Было замечено, что самка так при­вязана к своему сооружению, словно оно часть ее тела. Значит, можно сказать, что она любит свои яйца и пауч­ков, которые выкарабкиваются оттуда наружу. Да, хочет­ся сказать, что паучиха заботится о содержимом мешоч­ка. Но инстинкт руководит матерью для того, чтобы вос­произвести потомство своего вида, и живое существо этого вида непосредственно не участвует в дальнейшем разви­тии своего потомства. Этот инстинкт можно назвать «необъективным» и вступление его в действие обуслов­лено внутренним приказом - приказом любви.

Некоторые бабочки всю свою жизнь питаются цветоч­ным нектаром, и никакая другая пища их не привлекает. Но когда приходит время размножения, они никогда не откла­дывают свои яйца на цветок. В этот момент их инстинкт питания преобразуется и их привлекает окружающая сре­да, подходящая для их молодого поколения, которому необ­ходимо другое питание. Бабочка не знает эти питательные вещества, она мало знает о виде, от которого сама происхо­дит. Она несет в себе принципы природы, которые чужды ее существу. Точно так же божья коровка и другие похожие на нее насекомые никогда не откладывают свои яйца сверху листьев, которые затем будут питанием для ее гусениц, а откладывает их неизменно на задней поверхности листьев, чтобы они были защищены. Такое же «обдуманное» поведе­ние мы встречаем и у других насекомых, которые никогда не питаются листьями, но которые они выбрали для своего потомства. Таким образом, они теоретически «знают» гла­ву о питании своих отпрысков и «предвидят» опасности, ко­торые приносят с собой дождь и солнце.

Взрослая особь стремится защитить молодые жизни, вследствие этого изменяет черты своего характера и преоб­разовывается, словно приходит особое время и в ожидании великого события ломаются привычные законы природы. В этом и состоит чудо созидания. Затем живые существа отказываются от того, что больше не является актом жиз­ни, и это почти ритуал, в котором заключается смысл чуда.

Величайшее явление природы и то, что новорожден­ные, у которых опыт еще отсутствует, могут приспосо­биться к внешнему миру и защитить себя. Их сензитивными периодами руководят особые инстинкты. Они ведут новорожденных от одной трудности к другой и дают в долг маленьким существам огромные силы, побуждающие их к приспосабливанию. Таким образом, мы должны уяс­нить себе, что именно для новорожденного природа подготовила такие меры защиты: у нее есть свои принци­пы, и она следит, чтобы им точно следовали.

Взрослый может оказывать содействие лишь в рамках проявления инстинкта сохранения вида. Часто ведущие инстинкты взрослых действуют, как мы видим это у рыб и насекомых, независимо от потомства. Инстинкты потом­ства также независимы от инстинктов взрослых и не пе­ресекаются с ними.

У высших же животных ведущие инстинкты обоих по­колений действуют гармонично. Во время совпадения дей­ствия материнского инстинкта с сензитивными периода­ми молодых особей возникает сознательная любовь меж­ду родителями и детенышами. Или возникают такие материнские взаимоотношения, которые распространяются на все организованное сообщество, а новорожденный при­шелец становится деятельным по отношению к целому сообществу. Так это бывает и у насекомых - пчел, мура­вьев и так далее.

Не любовь и чувство самопожертвования способству­ют сохранению вида, а воздействие ведущих инстинктов, уходящих в чудесную мастерскую созидания, с которой связывается дальнейшая жизнь всего вида. Чутье облег­чает творениям природы выполнение вверенных им задач и связывает с этим устремлением ту внутреннюю радость, которую примерно так же ощущают люди, когда они по­слушны природе.

Если представить мир взрослых как единую картину, то можно сказать, что порой происходит отклонение от законов этого мира, от тех очевидных законов природы, следование которым считалось, увы, необязательным и незначимым. Да, законы, которые невозможно ощутить явно, попираются взрослыми, словно те могут предложить нечто более важное. Взрослые пасуют перед противоре­чиями в поведении ребенка, отступают перед теми зако­нами, которые проливают свет на детскую жизнь. А ведь если осветить привычное, этот свет может озарить жизнь, чтобы обновить и продолжить ее в вечности.

Зададимся вопросом, каким же образом эти законы ка­саются человека? Все природные феномены, наблюдае­мые у низших существ, в человеке представляют собой совокупность качественно нового уровня. И даже больше, преобладание разума велит человеку явиться во всем блеске духовности, которая, воздействуя на фантазию и чувства, позволяет делать открытия.

Но как представлены эти обе жизненные формы чело­века и в каких явлениях они обнаруживают себя? Если мы оглянемся на мир человека, то встретим там трудности внешней жизни, борьбу по приспосабливанию, проходящую, словно на ринге. Все вкладывается там в завоевания и производство продукции, словно нет ничего другого дос­тойного внимания. Силы человека разрушаются и исто­щаются в состязании. Вообще здесь трудно говорить о двух формах жизни человека. Взрослый смотрит на ре­бенка с той логикой, к которой его принуждает жизнь. Он видит в ребенке отличное от него и бесполезное существо и отдаляет его от себя. В другом случае он не замечает ничего, кроме своих устремлений, втягивая ребенка не­посредственно в свой жизненный круг в качестве воспи­танника. Можно сравнить взрослого с бабочкой, которая вдруг начинает разрушать кокон с вызревающей в нем куколкой, чтобы она поскорее вылетела, или с лягушкой, которая вытаскивала бы из воды головастика, вкладывая все свои силы в его легочное дыхание и превращая его чудное одеяние в зеленую кожу.

Почти так же ведет себя взрослый со своими детьми. Он показывает им свое совершенство, свою зрелость и высту­пает как живой исторический пример, которому повелевает подражать. При этом он нисколько не задумывается об особенностях ребенка, отличающих его в корне от него са­мого. От взрослого требуется лишь создать другую ок­ружающую среду, такие жизненные условия, которые были бы приспособлены к формам существования ребенка.

Как объяснить, почему самое высокоорганизованное и единственно одаренное разумом живое существо, наде­ленное, в отличие от других, способностью быть деятель­ным и властвовать над окружающим его миром, не со­здает необходимой для ребенка среды? Он - человек, со­зидатель, творец, преобразователь окружающего мира -делает для своего дитя меньше, чем пчела или какое-ни­будь другое существо. Как случилось, что у человечества отсутствует этот бесценный ведущий инстинкт, и что оно остается совершенно бездеятельным и слепым по отно­шению к основополагающим проблемам всей жизни, от которых зависит дальнейшее существование вида?

Человек должен чувствовать нечто сходное с тем, что чувствуют другие живые существа, так как в природе все преобразуется и не теряется. Неразрушенными остаются прежде всего энергии, которыми управляет Универсум. Они продолжают существование, даже когда отчуждены от собственных целей.

Человек-создатель, где ты строишь гнездо для своего дитя? Все мастерство, на которое ты способен, ты дол­жен использовать на благо ребенка и не растрачивать себя на его порабощение. Ты должен соединить все богатства любви, которые в мире продукции остаются невостребо­ванными. Для каждого человека наступает момент, когда он чувствует необходимость отказаться от обыденности, когда он понимает, что не борьба является сутью жизни. Тогда он чувствует, как ему открывается правда. Даль­нейшее существование заключается в отказе от подавле­ния человека. Уступка кажется ему единственно живот­ворной. Есть ли места, где душа стремится к тому, чтобы разрушить железные законы, которые приковывают ее к миру внешних вещей? Есть ли где-нибудь полный страст­ного ожидания поиск чуда, потребность найти свое место, в котором продолжалась бы жизнь? Есть ли у человека стремление к чему-то индивидуальному, постоянно расту­щему, которое остается в вечности, где можно найти спасе­ние? Человек чувствует огромную потребность отказаться от своего резонерства и быть готовым к доверию.

Все эти чувства должны выйти наружу с рождением его творения. Происходит событие, которое ведет живые существа к отмене привычных законов и к самопожертво­ванию, чтобы жизнь продолжалась в вечности. Да, прихо­дит время, когда человек чувствует стремление не к при­обретению, а к очищению и невинности, а, значит, к урав­новешенности и к миру. В этом полном невинности мире человек будет искать обновления своей жизни, воскреше­ния из угнетающего мира.

Человечество должно иметь благородные чувства, от­личные от чувств повседневной жизни, им противостоя­щих. Оно должно услышать божественный голос, который, не утихая, призывает людей собраться вместе вокруг ре­бенка.

 

Глава 46