Здавалка
Главная | Обратная связь

Чистая земля чистого духа



Как-то одна женщина, имени которой никто не помнит, пришла на проповедь Хакуина. Во время беседы великий наставник сказал: "Чистая Земля чистого духа - это Будда, сокрытый в каждом: когда появляется Будда, все в мире источает великий свет. Если люди хотят постичь это, им нужно лишь обратиться к собственному сердцу и самозабвенно искать.

Если Чистая Земля - это земля чистого духа, то как она выглядит? Если Будда есть в каждом, какие черты и качества отличают его?"

Услышав слова наставника, женщина подумала: "Это не слишком сложно". Вернувшись домой, она и днем и ночью, во сне и наяву возвращалась к сказанному наставником и пыталась постичь смысл его слов. В один из дней, когда она мыла горшок, она пробудилась.

Отбросив горшок, она отправилась к Хакуину и сказала ему: "Я встретила Будду в своем собственном теле! Все лучится светом! Чудесно, чудесно!" Она была так счастлива, что начала плясать от радости.

Хакуин сказал: "Прекрасно, прекрасно, а как же выгребная яма? Она тоже источает свет?"

Тут женщина взорвалась от гнева и ударила Хакуина по щеке. "Этот старый болван еще ничего не постиг", - прокричала она.

Хакуин захохотал.

 

Рассвет истины

С девятнадцатилетнего возраста Гэнро путешествовал по всей Японии, встречаясь с дзэнскими наставниками. В конце концов, он решил для себя: "Учителя везде одни и те же, они указывают путь наобум. Положиться на них нельзя. Если я останусь в общине, я потрачу много времени на какие-нибудь пустяки. Было бы лучше, если бы я жил один где-нибудь в заброшенном месте для того, чтобы все силы отдавать медитации".

Как-то вечером, любуясь закатом, Гэнро со вздохом сказал самому себе: "Вот уже пять лет я денно и нощно практикую дзэн. Если я и дальше буду так же проживать свои дни, то когда же я пройду весь путь до конца?"

И тогда Гэнро сел на валун и погрузился в глубокую медитацию. Просидев всю ночь напролет, Гэнро так ничего и не постиг. Еще не зная, что наступил рассвет, Гэнро вдруг услышал доносящийся издалека звон храмового колокола. В этот миг сознание его открылось, и он обрел великое пробуждение.

Гэнро было тогда двадцать четыре года. По такому счастливому случаю у него спонтанно родилось стихотворение:

На рассвете, откликаясь на колокол храма,
Открывается вселенная;
Сияющий солнечный диск приходит
С великого востока.
Каков принцип, я не знаю;
Внезапно челюсти мои задергались от смеха.

 

Что же это за самурай!

С раннего детства Сэйсэцу отличался выдающимися способностями. Еще будучи ребенком, он покинул отчий дом и стал монахом.

Как-то один даймё, направлявшийся в столицу, заехал по пути к настоятелю монастыря. Побеседовав немного с даймё, настоятель позвал маленького Сэйсэцу и попросил помять спину даймё, чтобы тот мог снять с себя усталость после долгого путешествия. Даймё пообещал мальчику, что на будущий год, на обратном пути, он обязательно привезет ему официальное одеяние.

Когда положенное пребывание в столице закончилось, даймё отправился в свой замок и вновь заехал к дзэнскому наставнику. И на этот раз настоятель велел Сэйсэцу растереть спину даймё, после чего мальчик спросил об одеянии.

"А я и думать про это забыл", - сказал даймё.

"Что же это за самурай, который говорит одно, а делает другое!" - воскликнул мальчик, дал даймё затрещину и вышел.

Даймё поразился необычайным способностям мальчика и велел дзэнскому наставнику хорошенько заботиться о нем.

В последующем Сэйсэцу учился у Гэссэна и Гасана и стал одним из наиболее почитаемых наставников в стране.

Однажды, когда Сэйсэцу наблюдал за восстановлением части монастыря, в котором он проповедовал, явился какой-то богатый торговец и предложил в качестве пожертвования на восстановление сто унций золота. Ни слова не говоря, Сэйсэцу принял деньги.

На следующий день торговец прибыл вновь, чтобы встретиться с дзэнским наставником. "Хотя сумма, которую я пожертвовал, не так уж и велика, - сказал он, - для меня она весьма значительна. Но, несмотря на это, вы не высказали и слова признательности. Почему?"

Сэйсэцу разгневался: "Я засеиваю поле твоего счастья; за что же мне благодарить тебя?"

Торговец был очень смущен. Он извинился перед дзэнским наставником и поклонился ему.

 

Каменное лицо

Бутцу и Гэнро слыли двумя самыми свирепыми дзэнскими наставниками в Японии. Они настолько жестко обращались с учениками, что их называли Гэнро-Волк и Бутцу-Тигр.

Никто не знает, откуда был родом Бутцу и каково его настоящее имя. Некоторые говорят, что он был когда-то самураем и родился на востоке страны. Он долго и упорно практиковал дзэн и в конце концов завершил Великое Дело. Обретя пробуждение, он написал такое стихотворение:

Восемнадцать лет я думая только об этом;
Сколько раз получал я дар,
По по-прежнему не мог спокойно спать?
Один вопрос, один ответ, и чистота совершенна:
И вот я выплюнул весь дзэн, что был в моем желудке,
Весь дзэн, что я познал прежде.

Бутцу всегда ходил с каменным лицом, он был суров и холоден. Он учил грубыми методами и не позволял ученикам давать волю проявлению малейшего чувства. Многие из тех, кто приходил к нему, не выдерживали и покидали его.

Глубокой ночью, последней в его жизни, Бутцу огляделся и сказал: "Теперь я должен уйти?" И он ушел, сидя в медитации, так, словно глубоко заснул.

 

Постижение дзэн

Когда Индзану было девять лет, его увидел один Дзэнский наставник и сразу же понял, что мальчик отличается выдающимися способностями. Наставник пришел к его родителям и убедил их позволить сыну стать монахом.

Впрочем, сделать это оказалось не так уж трудно. "Он всегда был не от мира сего", - сказали они и разрешили своему сыну покинуть отчий дом и стать членом буддийской общины.

Когда Индзану исполнилось шестнадцать, он оставил монастырь и отправился на поиски наставника, который бы открыл ему путь к высшему пробуждению и освобождению. Вначале он учился у Банкоку, который следовал уникальным методам покойного наставника Банкэя и руководил большой общиной.

Спустя три года он пришел к Гэссэну, отличавшемуся чрезвычайно грубой манерой преподавания.

Когда Индзан прибыл в общину Гэссэна, управляющий монастыря заявил ему, что свободных комнат для новых учеников нет. И продолжил, что, поскольку Индзан еще очень молод и у него еще будет много времени для интенсивного практикования, он может пока отправиться учиться в другое место.

Но Индзан твердо решил изучать дзэн у наставника Гэссэна. Семь дней он умолял принять его и так рыдал, что из глаз его в конце концов потекли кровяные слезы. Видя искренность и решимость Индзана, управляющий доложил о нем Гэссэну, который согласился побеседовать с юным странником.

Наставник Гэссэн спросил Индзана: "Ты так настойчиво просишь разрешения остаться здесь. Чем ты хочешь заниматься?"

"Я здесь только потому, что вопрос о жизни и смерти необычайно важен, а непостоянное - мимолетно".

"Здесь не придают значения жизни и не придают значения смерти. Как может казаться, что жизнь уходит быстро, а смерть наступает еще стремительнее?" - сказал Гэссэн.

"Именно этой свободы от жизни и смерти я и ищу. Прошу вас, пожалейте меня", - просил Индзан.

"Ты молод, еще совсем ребенок, - сказал Гэссэн. - Что ж, если ты желаешь практиковать дзэн, учись вместе со всеми".

Так Индзана приняли в общину, и он трудился и днем и ночью, не зная отдыха.

Через два года, когда Индзану миновал двадцать первый год, он впервые в своей жизни принял участие в общей медитации, устраивавшейся для всех монахов общины.

Наставник заметил, что с Индзаном что-то не так, и задал вопрос: "Я не спрашиваю о высказанном или невысказанном; попытайся дать мне ответ".

Индзан попытался было что-то сказать, но Гэссэн прервал его: "Ты просто привязан к умозрительным различениям" и отослал его прочь.

Ошеломленный Индзан вернулся в зал для медитации, и день и ночь плакал и рыдал. Все смеялись над ним и называли его сумасшедшим.

Как-то ночью, в состоянии глубокой погруженности, Индзан внезапно постиг смысл слов "не придавать значения жизни и не придавать значения смерти". Он пошел к Гэссэну и обо всем рассказал ему. Наставник заметил: "Ты прав, но помни, что это - всего лишь временный окольный путь. Не думай, что этого достаточно. Если пойдешь дальше и не будешь отступать, когда-нибудь обретешь самого себя".

В свою двадцать шестую весну Индзан покинул Гэссэна и вместе с несколькими спутниками отправился повидать почтенных и уважаемых наставников, живущих в Киото и западной Японии.

Встречаясь со старшими наставниками, Индзан задавал им вопросы, чтобы убедиться в истинности собственного понимания. Все наставники восхищались им и тепло его принимали. Никто не указывал ему на ошибки, и Индзан стал думать, что во всей стране нет более пробужденных учителей.

И тогда Индзан отправился в центральные области страны, где встретился с одним дзэнским наставником. Тот назначил Индзана настоятелем местного монастыря.

У монастыря не было ни покровителей, ни земельных угодий, ни садов. Более чем десять лет Индзан смиренно провел в совершенной бедности.

Потом, в один из дней в монастырь пришел странствующий монах и рассказал о наставнике Гасане, прославленном учителе из школы Хакуина, который, как говорили, выделяется своей глубокой мудростью среди всех прочих.

В тот же день Индзан собрал вещи и направился в Эдо, где Гасан излагал "Записи Голубой скалы" перед общиной в более чем шестьсот человек.

Прибыв в столицу Индзан прямиком явился к Гасану. Великий наставник протянул руку и спросил: "Почему это называется рукой?" Индзан не успел дать ответ, как Гасан вытянул ногу и вновь спросил: "Почему это называется ногой?" Когда Индзан попытался что-то сказать, великий наставник Гасан хлопнул в ладоши и рассмеялся. Смущенный, Индзан ушел.

Однако на следующий день Индзан опять пришел к Гасану. Великий наставник сказал ему "Ныне практикующие дзэн не задумываясь перескакивают через непостижимые коаны древних, даже не приложив сколько-нибудь значительных усилий. Они перелагают коаны в стихи, цитируют их, добавляют фразы либо дают ответы. Говорит у них только рот, а слова вылетают наобум.

Вот почему многие из них, становясь настоятелями, утрачивают дух Пути. Даже если им удается миновать беды, ни одного из них нельзя назвать подлинным учителем. Это в высшей степени печально.

Если ты действительно хочешь практиковать дзэн, отбрось все, чему ты научился и что ты познал до настоящего момента, и искренне ищи пробуждения".

И Гасан велел Индзану размышлять над коаном высшей сложности, в котором был поставлен как раз этот вопрос.

Индзан удалился в местный храм и погрузился в медитацию, не отвлекаясь ни на что, кроме каши и риса на рассвете и в полдень. Через несколько дней, утром, он внезапно постиг смысл коана.

Поспешив к Гасану, он рассказал о своем понимании. Великий наставник был восхищен. После этого Индзан встречался с Гасаном каждый день, он глубоко проник в самые сложные загадки и открыл для себя самые потайные секреты дзэн. В ту пору ему было тридцать девять лет.

В последующем Индзан стал учить самостоятельно, слава его как великого наставника гремела по всей стране. У него было много продвинувшихся учеников, и после себя он оставил богатое духовное наследие. Он скончался в возрасте шестидесяти четырех лет. Императорский двор наградил его почетным титулом Дзэнского Наставника, Светильника Истины, Светоча Нации.

 

Удовлетворение

Кансан оставил семью, когда ему было всего девять лет. Отличавшийся блестящим умом, он изучал и буддийские, и конфуцианские каноны. Вдохновленный одной из прочитанных книг, он какое-то время отдал изучению и практикованию сокровенного учения на западе страны. Потом он прибыл в столицу сёгуната Эдо, где внимательно прочел весь обширный буддийский канон.

Примерно через двадцать лет упорных трудов Кансан наконец решил последовать за дзэнским наставником. Хорошо знакомый с буддийскими практиками Кансан за два года непрерывных трудов овладел дзэнским учением.

Потом Кансана послали настоятелем в монастырь на юге страны. Прибыв на место, он обнаружил, что пьянство и пирушки стали неотъемлемым занятием местных жителей, и даже сам монастырь, словно какая-нибудь лавка, снабжает посетителей вином.

В день официального вступления в должность настоятеля Кансан уничтожил все винные кувшины, пепельницы и стол для гостей. После чего посетителям стали подносить чашку простого чая.

Через три года Кансан отправился в уединение. Он ушел в горы, и на дверях своей хижины повесил табличку, на которой было написано: "удовлетворение".

 

Хлопки одной руки

В молодости Тайгэн прослышал, что великий Дзэнский наставник Индзан был не только пробужденным последователем Будды, но и великолепным ученым, прекрасно знавшим древнюю китайскую историю. Отправившись прямо к наставнику, который в ту пору жил в одной из провинций в центральной части страны, Тайгэн попросил разрешения изучать дзэн, а также послушать рассказ об одном из классических исторических сочинений.

Индзан сказал Тайгэну: "Если ты в состоянии услышать хлопки одной руки, только тогда я расскажу тебе об истории".

Тайгэн очень обрадовался. Он погрузился в глубокую медитацию с тем, чтобы разрешить загадку хлопков одной руки. Чтобы добиться предельной концентрации, он иногда садился в большую бадью, а иногда взбирался на гору, у подножия которой стояла его хижина, и садился на валун. Порой он проводил так всю ночь напролет, до самого рассвета, и не замечал, что ночь уже миновала.

Тайгэн жил в одиночестве в нескольких милях от храма Индзана. Тем не менее, каждый день он шел к наставнику за советом, даже если тропинка утопала в снегу. Неоднократно по пути он валился в снег от холода и усталости, и местным крестьянам приходилось спасать его.

Потом Индзан перебрался в другой храм, и Тайгэн последовал за ним, чтобы продолжать учиться. Наконец, в один из дней, пройдя через множество еще более суровых испытаний, уготованных для него наставником, он обрел великое пробуждение.

 

Любитель природы

Один даймё очень любил хризантемы. Он засадил этими цветами свой сад, раскинувшийся позади его дома, и все свои силы и время отдавал ухаживанию за ними.

По сути, даймё уделял хризантемам больше внимания, чем своей жене и наложницам. Многие вассалы заслужили суровое наказание только за то, что случайно ломали какой-нибудь цветок. Короче говоря, страсть даймё к хризантемам сделала жизнь для всех окружавших его просто невыносимой.

Однажды, когда кто-то из вассалов по неосторожности сломал цветок, разгневанный даймё приказал бросить его в темницу. Выведенный из себя таким отношением самурай решил совершить сэппуку по древнему воинскому обычаю.

Об этом случае узнал Дзэнский наставник Сэнгай; он поспешил вмешаться и уберечь вассала от самоубийства из-за столь пустяковой причины.

Не успокоившись решением одного этого дела, Сэнгай придумал, как раз и навсегда покончить с причиной всех бед. Дождливой ночью, в пору цветения хризантем, Сэнгай пробрался с серпом в сад и срезал все цветы, до последнего.

Услышав доносящийся из сада странный шум, даймё выглянул и заметил в саду какого-то человека. Схватив меч, он выскочил из дома, желая знать, что нужно дзэнскому наставнику.

Наставник спокойно сказал: "Даже трава, подобная этой, в конце концов разрастается, если ее не срезать".

Тут даймё понял, как неправильно он поступал. Это было словно пробуждение ото сна. Впредь он никогда более не выращивал хризантем.

 

Чистота

Ученый Ямамото Ясуо прекрасно разбирался в древней японской литературе и поэзии. Удрученный упадком культа императора, он написал сочинение под названием "Истинность богов" и в знак протеста покончил с собой.

У Ямамото, человека богатого и знатного, осталось четверо сыновей и одна дочь. Старший сын, отличавшийся своевольным нравом, не пожелал унаследовать семейное богатство. Отказавшись от всего, он принял имя Великий Дурак и отправился изучать дзэн.

В возрасте двадцати двух лет молодой монах стал искать учителя. Встретившись с наставником, согласившимся учить его, он за несколько лет упорных трудов овладел дзэн.

Потом он вновь начал странствовать, беседовал с учителями по всей Японии, стремясь углубить свое понимание. Прошло более двадцати лет, когда он наконец вернулся в родные места и построил хижину. Он был так беден, что круглый год носил одну и ту же одежду, сшитую из лоскутов, ел одну только кашу, а из посуды у него имелся один-единственный горшок, в котором он и толок бобы, и варил кашу, и мыл руки и ноги.

Этот Дзэнский наставник очень любил играть с детьми. Куда бы он ни направлялся, вокруг него сразу же собиралась толпа ребятишек, с которыми он играл в мяч или в прятки. Однажды, во время игры в прятки, все дети вдруг убежали домой и оставили наставника одного. Он так и стоял с закрытыми глазами до самых сумерек, пока наконец кто-то не спросил его, что он делает. Наставник ответил, что играет в прятки и ждет, пока кто-нибудь придет и найдет его. Он даже не понял, что дети подшутили над ним.

Как-то наставнику задали вопрос, отчего он так любит играть с детьми. "Мне нравится их искренность и отсутствие лжи", - ответил наставник. Он слыл хорошим каллиграфом, и к нему часто обращались с просьбами что-нибудь написать, но он нередко отказывал, если человек ему не нравился. Однако, когда об этом его просили дети, он всегда с радостью брался за кисть.

Наставник часто говорил людям: "Есть три вещи, которые я ненавижу: это поэзия поэтов, писания писателей и блюда поваров".

 

Первый камень

Однажды дзэнского наставника Дайре пригласили на обед в дом богатого землевладельца. На обеде присутствовало много других буддийских монахов. Кто из домашних решил разыграть их. Всем им подали рыбу, которую монахам и монахиням есть запрещено.

Все гости-монахи отвергли поданное блюдо, и только Дзэнский наставник Дайре съел его, словно и не подозревал, что ему поднесли.

Кто-то из монахов тихонько дернул Дайре за рукав: "Это же рыба!"

Дайре посмотрел в глаза монаху и сказал: "А откуда вы знаете, как выглядит приготовленная рыба?"

 

81. Подлинное и фальшивое
82. Почтение
83. Измерение источника
84. Три типа монахов
85. Взгляд в собственное сознание
86. Несгибаемая
87. Наказание хвастуна
88. Сознание совершенномудрых
89. Искусство искусства
90. Дзэнская литература







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.