РЕАЛИЗАЦИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: МОМЕНТ ВОЗНИКНОВЕНИЯ

ственности. И хотя М. П. Карпушин и В. И. Курляндский утверждают, что уголов­но-правовое отношение не исчезает и не трансформируется в уголовно-процессу­альное, а движется, развивается, реализуется с помощью уголовно-процессуаль­ных форм, все же в данном случае происходит смешение материальных и процес­суальных отношений.

Другую точку зрения отстаивают И. С. Самощенко и М. X. Фарукшин. Они полагают, что нельзя считать правонарушение юридическим фактом, служащим основанием возникновения охранительного правоотношения и обязанности пра­вонарушителя отвечать за свое поведение. «Тогда пришлось бы признать, что от­ветственность существует и тогда, когда правонарушитель не установлен, когда он избегает применения к нему санкций и не претерпевает никаких лишений за свое противоправное поведение. Тогда пришлось бы признать, что с этого момента воз­никает и уголовно-правовое отношение, которое развивается только в определен­ных процессуальных формах» [9].

По мнению указанных авторов, ответственность возникает с момента установ­ления факта правонарушения и установления лица, его совершившего, компетент­ными органами и реализуется в применении мер ответственности, каковыми явля­ются установленные законом меры государственного принуждения.

Ю. М. Ткачевский также считает, что неправильно связывать момент возник­новения уголовной ответственности с совершением преступления: «Допустим, об­наружен труп человека, но убийца неизвестен. Не известно и какой вид убийства имеет место. О какой уголовной ответственности может идти речь?... С момента совершения преступления возникает основание для уголовной ответственности, но таковая наступает только при установлении виновности лица» [10].

Здесь следует обратиться к статье 49 Конституции РФ, где сказано, что каж­дый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его ви­новность не будет доказана в предусмотренном Федеральным законодательством порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Поэтому, исходя из данной точки зрения, момент возникновения уголовной ответственнос­ти определяется приговором, вступившим в законную силу. Реализуется же ответ­ственность в двух формах: осуждении без реального исполнения наказания и осуж­дении с реальным исполнением наказания.

Подобной точки зрения придерживался А. Н. Тарбагаев, который полагал, что позиция, признающая реальное существование уголовной ответственности до вы­несения обвинительного приговора, противоречит действующему законодательст­ву. В полном соответствии с законом возложение уголовной ответственности неот­делимо от признания лица виновным в совершении преступления, которое закреп­лено в обвинительном приговоре суда. Более того, реализация уголовной ответственности целиком и полностью воплощается в признании деяния преступ­лением, а лица, его совершившего, — преступником [И].

Получается, что практически формой реализации ответственности А. Н. Тар­багаев считает осуждение преступника от имени государства в обвинительном при­говоре, поскольку именно этим актом деяние признается преступлением, а лицо, его совершившее — преступником.

На наш взгляд, такое понимание момента возникновения уголовной ответст­венности сужает ее рамки. Обосновывая свою точку зрения, и А. Н. Тарбагаев, и Ю. М. Ткачевский опираются на презумпцию невиновности как основной аргумент в пользу того, что до момента вступления в силу обвинительного приговора нельзя считать лицо виновным в совершении преступления. Следовательно, невозможно четко установить, является ли данный гражданин субъектом отношения ответст­венности.

В Е С Т Н И К147

Действительно, поскольку вина входит в основание уголовной ответственнос­ти, то без установления вины не может и наступать уголовной ответственности для конкретного человека. То есть уголовная ответственность не может быть реализо­вана. Однако ответственность как отношение может возникать гораздо раньше.

Если Ю. М. Ткачевский и А. Н. Тарбагаев связывают момент возникновения уголовной ответственности с моментом вынесения приговора, то И. С. Ретюнских считает, что приговор является формой ее реализации. «Представляется неверным мнение, что уголовная ответственность может реализовываться в наказании, его назначении и исполнении, условном осуждении, иных мерах уголовно-правового воздействия на осужденных и что все эти меры являются формами реализации уго­ловной ответственности. Уголовная ответственность реализуется уже в самом факте осуждения лица судом от имени государства. В этом случае уголовная ответствен­ность обретает реальную форму существования независимо от того, назначается потом наказание или нет» [12].

Безусловно, осуждение лица от имени государства, выраженное в обвинитель­ном приговоре, само по себе является негативным последствием для лица. В дан­ном случае понижаются его социальный статус, самооценка и оценка его окружаю­щими. Для гражданина, занимающего активную социальную позицию, уже только сам факт осуждения будет являться действительно негативным последствием, в котором реализуется уголовная ответственность.

Еще И. С. Ной писал, что в нашем уголовном законодательстве самому факту осуждения виновного в совершении преступления от имени государства придает­ся большое значение. Оно выражается не только в том, что этот момент является специфическим элементом уголовной кары, но также и в том, что понятие уголов­ной ответственности как раз выражается в государственном осуждении в форме обвинительного приговора, вынесенного судом [13].

А. И. Бойцов также уделял внимание факту осуждения государством лица, со­вершившего преступление. Он полагал, что содержание ретроспективной ответст­венности составляют юридическая и социально-политическая оценка деяния как преступления, а также оценка лица, его совершившего, как преступника. Эти оцен­ки образуют структуру государственного осуждения и наказания [14].

Очевидно, что если уголовная ответственность заключается в порицании, а порицание выражается в обвинительном приговоре, то, по мнению А. И. Бойцова, формой реализации уголовной ответственности будет обвинительный приговор.

Между тем, нельзя безоговорочно утверждать, что реализация уголовной от­ветственности исчерпывается вынесением приговора. В таком случае достаточно было бы ограничиться осуждением от имени государства и не применять какие-либо меры принуждения по отношению к преступнику. Очевидно, что в большин­стве случаев этого недостаточно, следовательно, наряду с приговором необходимо и применение других мер, в частности, мер государственного принуждения. Кроме того, приговор — это не абстрактный акт правоприменения. В нем нет простого указания на то, что государство осуждает гражданина и порицает его поведение. В приговоре всегда содержится указание на то, в какой именно форме государство этого гражданина осуждает. Поэтому реализация уголовной ответственности только фактом вынесения приговора не исчерпывается.

Существует и такая позиция, которая связывает реализацию уголовной ответ­ственности с исполнением наказания или других уголовно-правовых средств. На­пример, А. А. Пионтковский писал, что уголовная ответственность лица реализу­ется в отбытии им назначенного судом наказания [15].

То есть, фактически А. А. Пионтковский признавал наказание, а точнее, его от­бытие формой реализации ответственности.

148 В Е С Т Н И К

А. Н. Трухин же считает, что уголовная ответственность реализуется только тогда, когда назначенное наказание или другое уголовно-правовое средство фак­тически исполняются. Лицо может быть осуждено, наказано, но если оно уклони­лось от отбывания наказания, то уголовная ответственность не наступает. Такое лицо не исполняет возложенную на него юридическую обязанность, вытекающую из уголовного закона и обвинительного приговора, не совершать новых преступле­ний и претерпеть лишения и ограничения прав и свобод, вытекающие из необхо­димости отбывания наказания или другого уголовно-правового средства [16].

При таком понимании происходит смешение понятий «уголовной ответствен­ности» и «наказания». Кроме того, остается невыясненным вопрос: можно ли счи­тать уголовной ответственностью условное отбытие наказание, либо отсрочку ис­полнения наказания? Ведь в этих случаях наказание фактически не исполняется. Кроме того, автор видит реализацию ответственности только в исполнении нака­зания (других средств), не уделяя внимания осуждению лица в приговоре. Нельзя согласиться с тем, что если назначенное наказание фактически не отбыто, то уго­ловная ответственность полностью не реализована.

Хотя следует согласиться, что если деятельность государственных органов не была направлена на конкретное лицо (например, лицо, совершившее преступле­ние, не было обнаружено), то есть государство не воспользовалось своим правом на применение к лицу негативных последствий за совершенное преступление, то уголовная ответственность останется нереализованной.

Подводя итог вышеизложенному, можно отметить следующее. С одной сторо­ны, если ответственность представляет собой обязанность преступника дать отчет перед уполномоченными органами и претерпевание им негативного воздействия, то такая обязанность должна возникать в момент совершения преступником дея­ния, предусмотренного уголовным законом в качестве наказуемого. С другой сто­роны, если ответственность представляет собой отношение, то момент ее возник­новения должен быть связан с моментом начала взаимодействия преступника и государства, посредством уполномоченных органов.

Следует согласиться с мнением В. А. Лукьянова, который полагает, что эти два момента не противоречат друг другу. Момент начала отношения не обязательно связан с моментом непосредственного взаимодействия его сторон. Достаточно ус­тановить, что у сторон отношения возник комплекс взаимных прав и обязанностей по отношению друг к другу [17].

Подобной позиции придерживаются М. П. Карпушин и В. И. Курляндский: «Уго­ловное правоотношение мы вправе рассматривать в статике, когда виновный ставит­ся законом в положение обязанного дать отчет, и в динамике, — когда он понуждается к реализации этой обязанности, то есть действительно отвечает за содеянное» [18].

Таким образом, возникая с момента совершения преступления, уголовная ответ­ственность как правоотношение развивается и реализуется затем в установленных формах. Поскольку все формы уголовной ответственности применяются к лицу, при­знанному виновным в совершении преступлений, то логично предположить, что ре­ализация уголовной ответственности осуществляется с момента вынесения приго­вора, в котором и определяется конкретная форма реализации ответственности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Тарбагаев А. Н. Пределы уголовной ответственности // Вопросы уголовной ответст­венности и наказания: Межвузовский сборник. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1986. С. 61-63.

2. Пионтковский А. А. Курс советского уголовного права: В 6 т. Т. 3. М., 1970. С. 8-12.

В Е С Т Н И К149

3. Санталов А. И. Теоретические вопросы уголовной ответственности. Л., 1982. С. 15.

4. Курляндский В. И. Уголовная ответственность и меры общественного воздействия. М.: Юрид. лит-ра, 1965. С. 4.

5. Карпушин М. П., Курляндский В. И. Уголовная ответственность и состав преступле­ния. М.: Юрид. лит-ра, 1974. С. 29.

6. Карпушин М. П., Курляндский В. И. Уголовная ответственность и состав преступле­ния. М.: Юрид. лит-ра, 1974. С. 30.

7. Белов М. Н. Правоотношения в уголовном праве: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2002. С. 9.

8. Тарбагаев А. Н. Пределы уголовной ответственности // Вопросы уголовной ответст­венности и наказания: Межвузовский сборник. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1986. С. 61-63.

9. Самощенко И. С., Фарукшин М. X. Ответственность по советскому законодательст­ву. М., 1971. С. 66-69.

10. Ткачевский Ю. Уголовная ответственность // Уголовное право. 1999. № 3. С. 38-39.

11. Тарбагаев А. Н. Пределы уголовной ответственности // Вопросы уголовной ответст­венности и наказания. Межвузовский сборник. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1986. С. 61-63.

12. Ретюнских И. С. Уголовная ответственность и ее реализация по советскому законо­дательству // Уголовная ответственность: проблемы содержания, установления, реализа­ции. Воронеж, 1989. С. 114.

13. Ной И. С. Сущность и функции уголовного наказания в советском государстве. Са­ратов, 1973. С. 39.

14. Бойцов А. И. Содержание уголовной ответственности // Вопросы уголовной ответ­ственности и наказания: Межвузовский сборник. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1986. С. 72.

15. Пионтковский А. А. Курс советского уголовного права: В 6 т. Т. 3. М., 1970. С. 8-12.

16. Трухин А. Понятие и виды уголовной ответственности // Уголовное право. 2000. № 7. С. 15.

17. Лукьянов В. А. Ответственность: философские и уголовно-правовые аспекты: Авто­реф ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999. С. 21.

18. Карпушин М. П., Курляндский В. И. Уголовная ответственность и состав преступле­ния. М.: Юрид. лит-ра, 1974. С. 29.

Надежда Ивановна КРАСНОЯРОВА -

доцент кафедры международного права

Института государства и права ТюмГУ,

кандидат юридических наук