Главная | Обратная связь

ВИДЫ МНОЖЕСТВЕННОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ КАК СИСТЕМА

Москва

А. П. Козлов,

кандидат юридических наук, доцент

(Красноярский государственный

аграрный университет)

Как известно, системность любого явления означает взаимосвязанность его внутрен­них элементов между собой и взаимосвязанность данного явления и иных явлений окру-

25*-332

жающего мира, что обычно определяют как всеобщность взаимосвязей. На данном этапе нас интересует в качестве системы только классификация множественности преступле­ний, и только внутренняя связанность ее элементов в историческом и логико-правовом аспектах.

Классификация множественности преступлений в России прошла длительный и зиг­загообразный путь. На сегодняшний день мы пришли к классификации множественно­сти, существовавшей в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных.

По общему правилу, множественность преступлений как категория уголовного права характеризуется одним основным признаком — совершением нового преступления ли­цом, которое ранее совершило преступление. В этом и заключается объективная суть множественности преступлений. При дальнейшей классификации множественности дан­ный родовой признак не должен являться определяющим, специфизирующим вид мно­жественности, хотя, конечно же, присутствует в каждом виде множественности, но в ка­честве родового, а не специфичного признака.

Главным обособляющим признаком видов множественности преступлений выступает отсутствие или наличие судимости. Наличие судимости ответа на вопрос о причинах по­вышенной опасности множественности с судимостью не дает. Суть совершения нового преступления судимым лицом заключается в проявлении определенной степени неис­правимости лица, к которому уже были применены меры государственного принужде­ния, убеждения, воспитания, но он на них отреагировал в противоположном направле­нии. Именно в субъективных характеристиках виновного заключается сущность выделе­ния рецидива. Итак, в основе классификации множественности преступлений на первом ее уровне располагаются субъективные характеристики виновного.

Из всей литературы о рецидиве следует, что спецификой его является: определенная степень устойчивости антисоциальных установок, определенная степень криминализо­ванное™ сознания, определенная степень приверженности криминальным привычкам, определенная степень влияния на неустойчивых членов общества и, что опаснее всего, на несовершеннолетних. Результатом данных проявлений антисоциальной направленно­сти сознания рецидивистов являются: повышенная социальная запущенность рецидиви­стов, повышение степени организованности и профессионализации преступности, пони­жение воспитательного воздействия относительно них, определенная степень их неис­правимости. Вот эти субъективные характеристики и создают картину рецидива, в конечном счете, определяют его.

Но рецидив не охватывает собой всю множественность преступлений с судимостью; закон оставляет за его пределами иной вид множественности с судимостью (ч. 4 ст. 18 УК). В результате классификация усложняется: множественность с судимостью должна быть разделена на два подвида — рецидив и «нерецидив». В ст. 18 УК необходимо отра­зить оба эти подвида с определением каждого из них, а в ст. 18¹ УК — виды рецидива. Только в таком случае мы получим надлежащую подсистему множественности с судимо­стью и надлежащую систему множественности преступлений в целом.

Совокупность преступлений субъективными признаками не обладает и обладать не может, поскольку в этом нет необходимости: на основании ст. 69 УК происходит меха­ническое сложение или поглощение нескольких наказаний, и личность виновного про­является лишь в назначении отдельных наказаний за отдельные преступления. Таким об­разом, при нынешнем законодательном решении вопроса полностью нарушена внутрен­няя система классификации множественности преступлений на первом уровне: рецидив выделен на субъективной основе, тогда как совокупность преступлений — на объектив­ной основе. Такого рассогласования оснований классификации быть не должно. Именно поэтому возникает вывод о неприемлемости совокупности преступлений в качестве вто­рого выделенного класса.

Столь же ошибочным было и выделение неоднократности в законе, поскольку возни­кали проблемы ее размежевания с рецидивом, основание ее выделения (совершение то­ждественных преступлений) было поверхностным и несущественным, и субъективный фактор в ней также был затушеван.

Представляется, только повторность может спасти катастрофическое положение с классификацией множественности преступлений на первом ее уровне, однако без тех наносов и условностей, которые ей приписывали. Во-первых, необходимо признать по­вторность как множественность без судимости, как второй элемент требуемой классифи­кации. Во-вторых, она должна быть выделена на субъективных основаниях, что и реци­див. Но если при рецидиве лицо уже, как правило, доказало свою неисправимость или трудность исправления, то при повторности возникает возможная неисправимость, ос­нованная, конечно же, на множественности совершенных преступлений (возможная по­тому, что государство еще не применяло к лицу мер воспитания и исправления).

На основе УК 1960 г. теория уголовного права выделяла три подвида повторности: неоднократность, систематичность и промысел. Субъективные свойства подвидов по­вторности необходимо углубить на основе таких факторов, как направленность умысла лица, наличие общей преступной цели, субъективной связанности преступлений, степе­ни антисоциальной направленности сознания виновного. С этих позиций характеристи­ка неоднократности может выглядеть так: умысел направлен на совершение отдельных самостоятельных преступлений, общей цели к совершению множества преступлений нет, субъективная связанность преступлений отсутствует, степень антисоциальной направлен­ности сознания виновного низкая. Несколько иная субъективная картина складывается при систематичности, поскольку при ее наличии преступная направленность умысла на совершение нескольких преступлений очевидна, появляются зачатки общей цели, появ­ляется субъективная взаимосвязанность совершаемых преступлений, антисоциальная на­правленность сознания виновного более существенна. Максимально жестко выглядят субъективные признаки при промысле, когда существует единство умысла на постоянное совершение преступлений, существует общая цель на совершение ряда преступлений (максимально долго жить за преступный счет), субъективная взаимосвязанность престу­плений максимально выражена, антисоциальная направленность виновного чрезвычайно высокая. Объединенные субъективными основаниями рецидив и повторность с их под­видами создают ту систему первичной классификации множественности, которую тео­рия уголовного права постоянно нащупывала и столь же постоянно от нее отказывалась.

Связывая классификацию множественности с судимостью и привязывая подобное в исторической ретроспективе к Уложению о наказаниях, мы не должны абстрагировать­ся от одного важного положения: и само Уложение, и его толкование исходят из повто­рения и совокупности как особого порядка определения наказания и основания усиле­ния ответственности¹. При этом для реализации данных целей наличия судимости ока­зывалось вполне достаточным, и более глубокая дифференциация повторения и совокупности практически теряла смысл. Тем не менее, проблем множественности та­кой вывод не решал. На наш взгляд, необходимо жестко развести множественность пре­ступлений с ее классификацией, необходимой для квалификации преступлений, и мно­жественность как способ назначения наказания.

Сложности назначения наказания при множественности преступлений возникают из-за очень значимого для назначения наказания деления рецидива на два вида и услов­ного ограничения рецидива определенными категориями преступлений. Соответственно, в такой ситуации в обычном виде классы множественности, изложенные выше, приме­нены быть не могут; необходимо их приспосабливать к особенностям назначения нака­зания. Отсюда терминологически виды множественности, применяемые при назначении наказания, должны быть иначе именованы и обособлены друг от друга иначе.

Итак, первой из таких разновидностей является совокупность преступлений, правила назначения наказания при наличии которой достаточно ясны и просты (путем сложения или поглощения нескольких назначенных наказаний) и их необходимо сохранить в лю­бом случае. Однако эти правила не учитывают другой стороны множественности. Ведь опасность множественности заключается не только в совершении нескольких преступле­ний, а еще и в том, что при множестве преступлений возникает по общему правилу, оп-

¹ Таганцев N. С. Русское уголовное право. Лекции. Т. 2. СПб., 1902. С. 1322 и др.

ределенный криминальный менталитет у преступника, который в той или иной степени ухудшает возможности исправления лица. И при назначении наказания ни в коем случае нельзя уходить от учета этого субъективного момента, по крайней мере, до тех пор, пока целью наказания является исправление преступника. Правила назначения наказания по совокупности преступлений в нынешней редакции этого сделать не позволяют. Именно поэтому они должны быть дополнены еще одним правилом, регламентирующим необхо­димость учета субъективных элементов (повторности) при назначении наказания по со­вокупности преступлений. Но подобное возможно только в одном случае — возвраще­нии повторности в уголовный кодекс в качестве отягчающего обстоятельства, что мы и предлагаем сделать. Таким образом, в ст. 69 УК мы получим нормальное отражение мно­жественности преступлений без судимости в ее объективном (совокупность преступле­ний) и субъективном (повторность) проявлениях.

Гораздо сложнее обстоит дело с правилами назначения наказания при множественно­сти преступлений с судимостью. Законодатель сегодня выделяет два правила назначения наказания при ее наличии: при рецидиве (ст. 68 УК) и по совокупности приговоров (ст. 70 УК). При этом, очевидно, в ст. 68 УК выделен постпенитенциарный рецидив, а в ст. 70 УК — рецидив пенитенциарный и «нерецидив». Мало того, очевидно и то, что «нерецидив» также может быть пенитенциарным и постпенитенциарным, правила назна­чения того и другого не могут быть одинаковыми, тогда как в ст. 70 УК они объединены, чего не должно быть (нельзя присоединять неотбытый срок, если наказание полностью отбыто, хотя судимость еще существует). В результате сегодняшняя регламентация на­значения наказания при множественности с судимостью имеет определенные недостатки (не выделены правила назначения наказания при постпенитенциарном «нерецидиве»; не разделены правила назначения наказания при рецидиве и «нерецидиве»; необоснованно терминологически разделена множественность с судимостью на рецидив и совокупность приговоров).

Для устранения указанных недостатков необходимо в определенной степени изме­нить закон. Во-первых, из законодательства следует удалить двойное наименование ос­нований назначения наказания при множественности с судимостью (рецидив и совокуп­ность приговоров), чтобы исключить иллюзию отсутствия рецидива в совокупности при­говоров, и назвать то и другое совокупностью приговоров постпенитенциарной (ст. 68 УК) и совокупностью приговоров пенитенциарной (ст. 70 УК). Во-вторых, сегодняшние законодательство и практика показали, что вполне приемлемо объединение в одной нор­ме пенитенциарного рецидива и «нерецидива» (ст. 70 УК). Отсюда необходимо так сфор­мулировать нормы о совокупности приговоров, чтобы в каждой из них присутствовало деление на рецидив и «нерецидив».

Только при реализации всего изложенного мы можем получить полную систему мно­жественности преступлений и ее влияния на назначение наказания.