Здавалка
Главная | Обратная связь

Средневековая правовая мысль.



Юриспруденция, столь пышно расцветшая в античном Риме и затем своеобразно продолженная византийскими правоведами, возродилась в Западной Европе в XII в. Начало этому процессу положило основание Ирнерием (1065–1125) школы глоссаторов в Болонье. Целью данной школы являлось изучение по первоисточникам собственно римского права без наслоившихся на него в последующем иных юридических норм. Интерес к римскому праву стимулировали прежде всего обстоятельства сугубо практические. Как только промышленность и торговля активизировали хозяйственную деятельность, развили дальше частную собственность, имущественный оборот, было восстановлено и вновь получило силу авторитета тщательно разработанное римское частное право. Потребности развития феодальной государственности обусловили тот факт, что в некоторых отношениях рецепции подверглось и публичное право Древнего Рима.

В западноевропейском средневековье кроме римского права действовало также право каноническое (церковное) и обычное. Каждая из этих трех ветвей права имела своих приверженцев.

Приверженцы римского права (получившие название «легисты») не ограничивались одним только его штудированием и комментированием, но занимались еще и тем, что приспосабливали таковое к экономическим и политическим изменениям, которые объективно происходили в феодальном обществе. Как противники системы привилегий (чуждой римскому частному праву) они добились, например, получения лицами из бюргерского сословия легальной возможности приобретать недвижимость (в том числе имения феодалов). Многое было предпринято ими для того, чтобы изъять дело правосудия из рук отдельных сеньоров, римско-католической церкви и сосредоточить его в руках королевской, общегосударственной власти. В своей поддержке государей, боровшихся с сепаратизмом феодалов и притязаниями папства на светскую власть, юристы рассматриваемого направления доходили до оправдания абсолютизма и признания воли монарха силой более высокой и авторитетной, нежели право.

Сторонники обычного права тоже являлись союзниками королевской власти. Однако у них в целом не было намерения считать эту власть абсолютной и подчинять ей закон. По их мнению, долг государя – повиноваться закону, стоящему над ним. Законы же, которыми государю надлежит руководствоваться при управлении страной, следует создавать не единоличным повелением монарха. Английский правовед Генри Брэктон в трактате «О законах и обычаях Англии» (ок. 1256 г.) прямо писал: «...силу закона имеет то, что по справедливости постановлено и одобрено высшей властью короля или князя, по совету и с согласия магнатов и с общего одобрения государства». В этой юридической конструкции нетрудно распознать отражение процесса формирования сословно-представительной монархии, лимитировавшей публично-властные полномочия государей. Приверженцы обычного права активно собирали, изучали и систематизировали юридически значимые нормы, традиции, обыкновения, которые спонтанно зарождались в общественной жизни, создавались судебной практикой. Некоторые из них выдвигали прогрессивные социально-политические требования. Так, видный французский правовед Филипп де Бомануар (1250–1296), автор произведения «Кутюмы Бовези», протестовал против сохранения в современном ему обществе крепостничества, поддерживал идею правовой консолидации страны.

Иные общественно-политические позиции занимали правоведы, которые отдавали предпочтение каноническому праву, регулировавшему отношения как внутри самой церковной организации, так и между церковью и мирянами. Юристы этого направления старались выстроить единый и эффективный (по их понятиям) правовой комплекс, объединяя в нем ряд предписаний Библии, решения церковных соборов, извлечения из папских энциклик и булл, отрывки из трудов «отцов церкви», некоторые нормы римского и обычного права. Первый свод канонического права – «кодекс Грациана» – составил в XII в. монах Грациан. Теоретической посылкой канонического права служило представление о том, что церковь законно обладает юрисдикцией судить и вершить дела, носящие не только нравственно-религиозный, но и чисто светский характер.

Каждое из направлений юридической мысли западноевропейского средневековья изучало свой самостоятельный объект, решало свои непосредственно практические задачи, имело свой конкретный социальный смысл. Вместе с тем в методологическом плане у них было немало общих черт. Эти черты шли от схоластики, определявшей стиль мышления подавляющего большинства ученых средневековья. Речь идет в первую очередь о манере доказывать истинность выдвигаемых положений ссылками на авторитеты (бога, римского права, старины, признанных мыслителей и т.п.). Средневековые юристы использовали в основном формально-логические приемы обработки изучавшегося ими материала. Особое пристрастие питали они к разного рода классификациям, расчленениям понятий, определениям, детализациям и т.д.

Правовое сознание средневекового общества было повернуто в прошлое: давно минувшее виделось идеальным состоянием, древние порядки почитались в качестве образцов для подражания. Поэтому даже фактическое обновление системы юридико-нормативного регулирования воспринималось как желаемый и необходимый возврат к существующим от века правилам. Однако каким бы образом субъективно ни расценивали сами средневековые юристы свою практическую и теоретическую деятельность, объективно она (за некоторыми исключениями) содействовала прогрессу законодательства, обогащала политико-правовое знание.

На закате средневековья в развитии западноевропейской юридической мысли намечаются две тенденции. Одну характеризует внимание к проблематике естественного права, поднятой еще в римской юриспруденции и осваиваемой преимущественно философскими методами. Другую отличает интерес к нормам, принципам, системе позитивного права, изучаемого в основном посредством приемов историко-филологического анализа. Обе эти тенденции «наследуются» юридико-теоретическим знанием нового времени. Первая из них ощутимо чувствуется в трудах Г. Греция, иных виднейших представителей школы естественного права, расцвет которой наступил в XVII–XVIII вв. Вторая особенно отчетливо проявилась в построениях и исследовательских методиках исторической школы права (конец XVIII – начало XIX в.).

Подводя итог обзору бытовавших в западноевропейском средневековье воззрений на государство и право, нужно заметить, что они лишь фрагмент более общей картины политико-юридической мысли эпохи феодализма, который пережили (кроме Западной Европы) также многие другие страны и регионы мира.

Если мы хотим вполне понять самобытность содержания и формы этих воззрений, выяснить место и значение таковых в целостном комплексе исторически развивающегося знания о государстве и праве, то надо будет их рассматривать в определенной системе хронологических координат. По «вертикали» потребуется сопоставлять западноевропейские средневековые воззрения на государство и право с соответствующими учениями античности и нового времени, а по «горизонтали» – с политико-юридическими идеями средневековой Руси, феодальных Индии, Китая, Японии, стран Средней Азии, Арабского Востока и т.д. С некоторыми из упомянутых идей нам представится возможность ознакомиться ниже.

Язык и право.

Язык есть средство человеческого общения, мышления и выражения, передачи информации. Идеи, представления не существуют оторвано от языка. Правосознание, право существуют в языковой форме, находят выражение в юридической терминологии и фразеологии. Овладение правовыми познаниями осуществляется путем усвоения юридических понятий, терминов, предписаний. Поэтому проблема правосознания, права и языка нормативно-правовых актов, языка государственно-правового делопроизводства имеет первостепенное значение и в теоретическом, и в практическом отношениях. Язык юридических документов раскрывает сам процесс, историю развития государственно-организованного общества, возникновения новых отношений, требующих правовой регламентации, а также начала преемственности в развитии права, разных правовых систем, существующих в мире. Известно, что правовые понятия, терминология, сформировавшиеся в Древнем Риме, унаследованы современными правовыми системами.

Связь правосознания, права и языка можно рассматривать в двух аспектах. Во-первых, представляет интерес, особенно в современных условиях жизни государств, когда-то входивших в Союз ССР, проблема использования определенного языка (языков) как инструмента правового регулирования, взаимоотношения языков народов, проживающих на территории данного государства. В толковании этой проблемы, конечно, переплетены политические, правовые, нравственные, религиозные идеи, представления и чувства. Во-вторых, проблема правосознания, права и языка актуальна и в плане научно обоснованного использования языковых средств для выражения правосознания, права.

В политическом и правовом сознании утвердилось понятие "государственного языка". На государственном языке, статус которого закреплен законом, публикуются государственно-правовые акты, это язык официального делопроизводства, в том числе и судопроизводства. На государственном языке заключаются международные договоры, конвенции. В некоторых суверенных государствах знание "государственного языка" признается необходимым атрибутом гражданства. Установление законом о гражданстве политических, социальных, хозяйственных ограничений для лиц, не обладающих такими знаниями, есть по существу дискриминация, нарушение ст. 2 "Всеобщей декларации прав человека", которая гласит: "Каждый человек должен обладать всеми правами и свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения".

Главная причина появления законов о языках в независимых государствах, которые возникли на территории бывшего Союза ССР, связана с идеей национального возрождения. Адепты "государственного языка" исходят из того, что язык - это важнейшее условие выживания и сохранения наций, что во имя национального единства, будущего коренной нации можно "потеснить" представителей других наций. Высказываемые предложения об установлении "двуязычия" на государственном уровне встречают противодействие в ряде новых независимых государств. Высказываются различные соображения, в том числе и утверждения, что "только ленивый человек не может изучить другой язык".

В силу национальных традиций в некоторых бывших советских республиках предусматривается переход с русского алфавита на латиницу, а в других восстанавливается арабская письменность. В русском языке, в том числе и в государственно-правовых актах, изменилось написание названий государств, городов, селений, районов, появились новые названия, отражающие изменения в социально-политической и духовной жизни.

Для формирования представлений о правовых актах на уровне массового сознания гражданам необходимо знать важнейшие правовые понятия, юридическую терминологию. Понятия и термины не всегда совпадают, как не совпадают законы мышления и законы языка. Например, само понятие права находит выражение в ряде терминов, определений.

Юридический язык представляет собой разновидность литературного языка. Литература понимается здесь как письменное творчество, способ словесного выражения. Язык правовых актов в своем развитии претерпевает определенные противоречия, трудности. Одно из важнейших требований к юридическому языку - он должен быть ясным, понятным. Это относится прежде всего к правовым актам общего свойства, рассчитанным на усвоение понятий массовым сознанием народа. Конечно, в регулировании таких сфер, как космическая техника, атомная энергетика, финансовая система, трансплантация человеческих органов и тканей, содержатся термины, правовые предписания, требующие для понимания и усвоения специальной подготовки, научных знаний. Но общее требование к языку закона - максимум простоты и доступности должно сохраниться и в условиях научно-технического прогресса.

К юридическому акту предъявляется требование точности формулировок, стилистической строгости предписаний. Формулировки должны быть взвешенными, правильными, не допускающими произвольных толкований. Точность, научная обоснованность и определенность формулировок достигаются соблюдением требований языка, его лексики, стилистики, надлежащих терминов. При разработке текстов законов, других юридических актов учитывается требование экономичности языковых средств. Чем нормативный акт короче, тем лучше это для его понимания, усвоения. В юридическом акте не должно быть многословных определений, причастных и деепричастных оборотов.

Для языка правовых актов характерна формализованность. Это означает, что соблюдается определенная стандартизация стиля, языковых форм. В нормативном акте неуместны такие литературные средства, как метафора, аллегория, гипербола. Показателем культуры языка правовых актов является словарный состав терминологии. При разработке, составлении правовых актов весьма существенное значение имеет правильное решение вопросов синонимов и омонимов. Речь идет в первом случае о выборе из группы одного из терминов для обозначения понятия, во втором случае, наоборот, имеются в виду разные понятия, словесно выражаемые одинаково.

При толковании вопросов языка правовых актов в современных условиях остро стоит вопрос об использовании иностранных слов и терминов. Разумное заимствование, освоение и использование слов из других языков в русском языке - естественное явление. Мы с улыбкой вспоминаем, как в свое время авторитетные ученые-языковеды протестовали против слова "калоши" и предлагали использовать его перевод - "мокроступы", слово "рельсы" заменяли словом "колесоводы" и др. Однако и в наше время мы наблюдаем зачастую бездумное, претенциозное заимствование иностранных слов. Так, у нас в юридических актах и живой речи появились слова "мэр", "префект", "супрефект", "муниципалитет", "ваучер" и другие необоснованные заимствования.

Тревожным признаком для русского языка, правового сознания людей является засорение языка на массовом уровне словами и оборотами из "жаргонного языка", того, что в народе называют "блатным языком". Этот язык как элемент специфической субкультуры лиц с отклоняющимся поведением, преступников в местах лишения свободы, наркоманов, проституток, алкоголиков оказывает негативное влияние на детей, молодежь, общую культуру населения. К сожалению, некоторые органы массовой информации игнорируют богатство великого и могучего русского языка, внедряют в народное сознание такого рода элементы языка ГУЛАГа и проституток, как "пахан", "шестерка", "шваль", "совок", создают своеобразный ореол сквернословию. Этого рода "практика" ведет к нравственному и правовому разрушению личности, культурной деградации общества.

Овладение правовой терминологией, умение грамотно, на профессиональном уровне составить текст юридического акта, соблюдая при этом языковые и этические требования стиля, - важная составная часть всей работы по подготовке правоведов. Что позволено в некоторых случаях журналисту, публицисту, то не следует делать правоведу, констатирующему юридический факт, формулирующему официальный документ. Юрист не может написать в протоколе осмотра места происшествия: "Погибло свыше полусотни человек", не употребит в юридическом документе слова "суверенитет личности". В первом случае "полусотня" - выражение этической расхлябанности в отношении к человеку, его праву на жизнь; во втором случае - это не правовое понятие, а публицистический оборот, который стоит в одном ряду с такими словами, как "суверенитет потребителя", "суверенитет собственника" и т.п. Раскрытие юридической терминологии, языка юридических актов, толкование и разъяснение содержания закона являются составной частью правового просвещения народа.

 

Юридическое мышление – это особого рода интеллектуальная деятельность, связанная с решением правовых проблем с помощью правовых аргументов. Формируется в процессе изучения юриспруденции при получении юридического образования и свое развитие получает в ходе практической юридической деятельности. Зависит от базовой установки юристов, определяемой принадлежностью юриста к определенной школе правопонимания.

Характеризуется рядом признаков:

1. направлено на решение исключительно правовой проблемы;

2. связано с поиском правовых способов решения этой проблемы;

3. оперирует только правовыми аргументами, выработанными на основе целостного представления о праве, полученного при изучении юриспруденции.

Юридическое мышление имеет свои границы, – как их имеет и любое другое профессиональное мышление (мышление инженера, искусствоведа и др.).

В юридическом мышлении выделяют теоретическую и практическую составляющие. Теоретическое юридическое мышление связано с представлениями о праве как уникальном, многогранном социальном явлении. Конкурирующие школы правопонимания, такие как: школа юридического позитивизма, социологическая школа права, школа естественного права, – определяют мышление юриста, что отражается и на его оценках правовых явлений. Сама же эта приверженность определяется спецификой юридического образования, полученного будущим юристом в том, или ином учебном заведении. Учебные заведения различаются профессорско-преподавательским составом и, соответственно, образовательными правовыми доктринами.

Практическое правовое мышление осуществляется в ходе практической деятельности юриста и лежит в основе осуществления им отдельных видов юридической деятельности. Практическое юридическое мышление связано с практическим опытом того, или иного юриста. Это мышление имеет формализованный характер, поскольку оно заключено в рамки применяемого законодательства. Практическое юридическое мышление, в отличие от теоретического юридического мышления, «более унифицировано, гомогенно».

Теоретическое мышление юристов может вступать в прямое противоречие с существующим законодательством, становясь прямым источником принятия судебных решений. Это противоречие имело место в Германии после Второй мировой войны, когда суды признали ничтожными антигуманные нацистские законы, т.к. они противоречили естественному праву. Эта проблема была основательно рассмотрена выдающимся немецким правоведом Г. Радбрухом.







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.