Главная | Обратная связь

Глава девятнадцатая

Антоний, уступая требованию Клеопатры, отправляет Ирода войной противарабов, над которыми он после многих усилий наконец одерживает победу. –Большое землетрясение.

1. В начале войны при Акции Ирод вместе с Антонием приготовились к походу{160}, так как теперь волнения в Иудее быливообще подавлены и даже Гиркания, где до тех пор держалась еще сестра Антигона,была также в его руках. Клеопатра сумела, однако, помешать Ироду разделитьопасности войны вместе с Антонием. Она, как уже было замечено, имела своикорыстные виды на Ирода и аравийского царя, а потому уговорила Антония поручитьИроду войну с аравитянами{161}, рассчитываяна то, что, если Ирод победит, она получит Аравию, а если он потерпитпоражение, ей достанется Иудея и таким образом она одному из этих двухвладетелей приготовит гибель через другого.

2. Дело закончилось, однако, к выгоде Ирода. Сперва он взял у нихзаложников, а затем напал на них у Диосполиса с собранным им большим отрядомконницы и выиграл сражение, несмотря на храброе сопротивление врага. Этопоражение вызвало сильное волнение среди арабов: они собрали опять большие силыу Канафы в Келесирии и ожидали здесь иудеев. Прибыв туда со своим войском, Ироднамеревался вести войну со всей осторожностью и приказал прежде всего устроитьукрепленный лагерь. Но его солдаты не хотели повиноваться. Поощренные первойпобедой, они напали на арабов и при первом наступлении обратили их в бегство.Но при преследовании неприятеля Ироду уготовлена была ловушка: Афенион, один изполководцев Клеопатры, его всегдашний враг, велел жителям Канафы напасть на негос тыла; это неожиданное нападение возвратило также бодрость арабам: ониобернулись лицом, выстроились опять в ряды и на неудобопроходимой, усеяннойкамнями равнине обратили войско Ирода в бегство и устроили здесь страшноепобоище. Спасшиеся от смерти в сражении бежали в Ормизу; но и там они былизастигнуты арабами, оцепившими их со всех сторон, и вместе со своим лагеремпопали в их руки.

3. Хотя Ирод вскоре после этого поражения и поспешил [88] кним на помощь со своими отрядами, но было уже поздно. Только неповиновениеофицеров причинило ему эту неудачу: если бы бой не начался так поспешно, тогдаАфенион не нашел бы случая для измены. Впрочем, арабам приходилось горькорасплачиваться за свою однократную победу, ибо Ирод мстил им частымиопустошительными набегами на их владения. Но в то время, когда он мстил своимврагам, его постигло на седьмом году царствования{162}, в самом разгаре войны при Акции, другое, высшей рукойниспосланное несчастье. Это было землетрясение, произошедшее в начале весны,погубившее бесчисленное множество скота и тридцать тысяч человек{163}, одно только войско осталось невредимымблагодаря тому, что оно стояло лагерем в открытом поле. Молва, всегдапреувеличивающая ужасы всякого бедствия и кричавшая чуть ли не о повальномопустошении всей Иудеи, подняла на ноги арабов; им казалось, что они легкоовладеют теперь безлюдной страной, и с этой целью вторглись в последнюю,умертвив предварительно прибывших тогда к ним иудейских послов. Это вторжениенавело панику на народ: удрученный бедствиями, обрушившимися на него одно задругим, он потерял всякое самообладание. Ирод поэтому назначил народноесобрание и следующей речью пытался воодушевить его на сопротивление.

4. Страх, охвативший всех нас, кажется мне далеко не основательным. Что карынебес повергли вас в уныние – было естественно, но если человеческие гоненияпроизводят то же самое действие, так это обличает отсутствие мужества. Я такдалек от мысли после землетрясения бояться неприятеля, что, напротив, болеесклонен верить, что Бог хотел этим бросить арабам приманку, дабы дать намвозможность мстить им. Ведь они напали на нас, надеясь не столько насобственные свои руки и оружие, сколько на те случайные бедствия, которые наспостигли. Но та надежда обманчива, которая опирается не на собственные силы, ана чужое несчастье, потому что несчастье или счастье не представляет собойнечто устойчивое в жизни; напротив, счастье меняется попеременно. Это вы можетевидеть из имеющихся перед нами свежих примеров. Нас, победителей в предыдущихбитвах, неприятель теперь победил, и, по всей вероятности, он, убаюканныймыслью о победе, теперь уже потерпит поражение; ибо слишком большаясамоуверенность ведет к неосторожности, боязнь же учит быть предусмотрительным;оттуда и бодрость духа, которая внушается мне нашей [89] боязливостью. Когда вы были чересчур смелы и напали на неприятеля против моегожелания, Афенион получил возможность осуществить свою измену. Но нынешняя вашаробость и кажущееся малодушие гарантируют мне победу. Оставайтесь в этомнастроении вплоть до начала боя; но в самом сражении вы должны возгореться всемпылом вашего мужества и показать этому безбожному племени, что никакоенесчастье, будь оно от Бога или от людей, не в состоянии сокрушить храбростьиудеев, пока еще искорка жизни тлеет в них, и что никто из вас не даст темарабам, которых вы так часто чуть ли не пленными уводили с поля сражения,сделаться господами над вашим имуществом. Не поддавайтесь только влияниюбезжизненной природы и не смотрите на землетрясение как на предвестникдальнейших бедствий! То, что происходит в стихиях, совершается по законамприроды, и, кроме присущего им вреда, они ничего больше не приносят человеку.Голод, мор и землетрясение еще могут быть предвещаемы менее важными знамениями;но сами эти бедствия имеют свои собственные ужасы своим пределом, ибо какой ещебольший вред может нам нанести самый победоносный враг, чем тот, который мы ужепотерпели от землетрясения? С другой стороны, неприятель получил великоепредзнаменование своего поражения – знамение, данное ему ни природой, ни другойкакой-либо силой: они, против всех человеческих законов, жестоким образомумертвили наших послов и такие жертвы посвятили божеству за исход войны! Да,они не уйдут от великого ока Божия и не избегнут его победной десницы. Онинемедленно должны будут дать нам удовлетворение, если только в нас еще живетдух наших предков и если мы подымемся на месть изменникам. Пусть каждый идет вбой не за свою жену и детей, даже не за угрожаемое отечество, а в отмщение заубитых послов. Они лучше, чем мы, живые, будут направлять войну. Я, если выбудете лучше, чем прежде, повиноваться мне, буду предшествовать вам вопасности! Вы знаете хорошо, что ваша храбрость непоборима, если сами неповредите себе необдуманной поспешностью»{164}.

5. По окончании этой ободряющей речи, заметив одушевление солдат, Иродсовершил жертвоприношение и перешел со своим войском через Иордан. ВозлеФиладельфии, невдалеке от неприятеля, он разбил лагерь и начал подстреливатьнеприятеля с целью выиграть находившуюся посреди поля крепость, а затем повозможности скорее дать ему настоящее сражение. Арабы также выдвинули впередчасть войска для занятия укрепления. Но царские отряды быстро отбросили[90] ее назад и завладели возвышением. Ирод сам каждый деньвыступал со своим войском в боевом порядке и вызывал арабов на битву; но таккак никто не шел ему навстречу (панический страх овладел арабами, а ихпредводитель Элфем, при виде иудейского войска, пришел в какое-то оцепенение отиспуга), то он первый напал на них и прорвал возведенные ими шанцы.Принужденные таким образом к самообороне, они вступили в сражение без всякогопорядка, пешие и конные вместе. Численностью они превосходили иудеев, ноуступали им в храбрости, хотя от отчаяния они бились, как безумные.

6. До тех пор, пока они еще держались, они не имели много мертвых; но кактолько показали тыл, многие из них пали от рук иудеев, а другие были растоптанысвоими же бежавшими товарищами. Пять тысяч человек легло на путибегства; остальная масса спаслась за шанцы. Ирод оцепил и осадил их; но преждечем они были вынуждены к сдаче силой оружия, их принудила к этому жажда, таккак запас воды у них истощился. Их послов царь принял очень гордо, и так какони предложили ему 50 талантов выкупа, то он еще настойчивее подвинул осаду.Мучимые все более и более усиливавшейся жаждой, арабы толпами выходили из-заукреплений и добровольно сдавались иудеям; в пять дней было взято в плен 4000человек На шестой день оставшееся войско с отчаяния бросилось в сражение. Иродпринял его и опять истребил около 7000 человек. Такими кровавыми побоищами онмстил арабам и до такой степени подавил их гордость, что этот народ избрал егосвоим верховным главой.

Глава двадцатая

Ирод утверждается Августом в царствовании и щедро награждается милостями. –Ему возвращается часть царства, отнятая Клеопатрой, с присоединением областиЗенодора.

1. Вскоре после этого Цезарь (Октавиан) одержал свою победу при Акции{165}. Ирод, связанный дружбой с Антонием, началтогда опасаться за свое собственное положение. Но его опасения, как этопоказали последствия, были слишком преувеличены, ибо Октавиан не считал ещеАнтония побежденным, [91] пока Ирод оставался веренпоследнему. Царь тогда принял решение идти навстречу опасности: он отправился вРодос, где находился Октавиан, и предстал перед ним без царской диадемы и безвсяких знаков своего сана как частное лицо, но с царским достоинством.Чистосердечно, не скрывая правды ни в чем, он начал: «Я, Цезарь, возведенныйАнтонием в цари над иудеями, делал, откровенно сознаюсь, все от меня зависящеедля того, чтобы быть ему полезным. Не скрою и того, что ты, во всяком случае,видел бы меня вооруженным на его стороне, если бы мне не помешали арабы. Но я,по мере моих сил, послал ему подкрепления и большое количество хлеба. Ещебольше, даже после его поражения при Акции. я не оставил моего благодетеля: неимея уже возможности быть ему полезным в качестве соратника, я был ему лучшимсоветником и указывал ему на смерть Клеопатры как на единственное средствовозвратить себе потерянное; если бы он решился пожертвовать ею, то я обещалему деньги, надежные крепости, войско и мое личное участие в войне против тебя.Но страстная его любовь к Клеопатре и сам Бог, осчастлививший тебя победой,затмили его ум. Так я побежден вместе с Антонием, и после его падения я снял ссебя венец. К тебе же я пришел в той надежде, что мужество достойно милости, ив том предположении, что будет принято во внимание то, какой я друг, а не чей ябыл друг».

2. На это император ответил: «Тебя никто не тронет! Ты можешь отныне еще сбольшей уверенностью править твоим царством! Ты достоин властвовать над многимиза то, что так твердо хранил дружбу! Старайся же теперь быть верным и болеесчастливому другу и оправдать те блестящие надежды, которые вселяет мне твойблагородный характер. Антоний хорошо сделал, что больше слушался Клеопатры, чемтебя, ибо благодаря его безумию мы приобрели тебя. Ты, впрочем, кажется, уженачал оказывать нам услугу; Квинт Дидий пишет мне, что ты ему послал помощьпротив гладиаторов{166}. Я не замедлюофициальным декретом утвердить тебя в царском звании и постараюсь также вбудущем быть милостивым к тебе, дабы ты не имел причины горевать об Антонии».

3. После этих дружелюбных слов Октавиан возложил диадему на царя и одарованном ему царском достоинстве объявил в декрете, в котором великодушнопревознес славу Ирода. Последний, еще больше расположив к себе Октавианаподарками, попытался выпросить у него прощение одному из друзей Антония,Александру, прибегшему к его [92] заступничеству, но, сильнораздраженный против тяжело провинившегося перед ним Александра, Цезарь отклонилпросьбу Ирода. Впоследствии, когда император отправился через Сирию в Египет,Ирод встретил его со всей царской пышностью, ехал рядом с ним во время смотравойска около Птолемаиды, устроил в честь его и всех его друзей торжественныйпир и угостил обедом также и все его войско. Далее он позаботился, чтобысолдаты в своем переходе через безводную местность до Пелузия и на обратномпути были в достаточном количестве снабжены водой, и принял вообще все меры ктому, чтобы императорское войско ни в чем не нуждалось{167}. Таким образом, у императора и у солдат сложилосьубеждение, что доставшиеся Ироду владения ничтожны в сравнении с оказанными имуслугами. Вследствие этого Цезарь, прибыв в Египет, где он застал Клеопатру иАнтония уже мертвыми, осыпал Ирода еще большими почестями и расширил пределыего государства, возвратив ему отобранную Клеопатрой провинцию и прибавив ему,кроме того, еще Гадару, Гиппос, Самарию и приморские города: Газу, Анфедон,Иоппию и Стратонову Башню. Ко всему этому Октавиан подарил ему придворнуюстражу Клеопатры, состоявшую из 400 галатов{168}.

4. По истечении первой акциады{169} онприсоединил еще к его царству страну, известную под именем Трахонеи, равно играничащие с последней другие области, Батанею и Авранитиду Повод к тому былследующим. Зенодор, державший на откупе владения Лизания{170}, беспрестанно натравливал трахонитские разбойничьи бандына дамаскинцев. Последние обратились к начальнику Сирии, Варрону, с просьбойдонести об этом несчастьи императору. Когда же был получен приказ обискоренении разбойничьего гнезда, Варрон с войском отправился в Трахонею и,очистив ее от разбойников, отнял ее у Зенодора. Император же, для того чтобыэта страна опять не сделалась притоном разбойников для нападения на Дамос,отдал ее Ироду. Десять лет спустя, когда Август опять прибыл в восточныепровинции, он назначил его наместником всей Сирии, так что никто из начальниковне мог предпринять что-либо без его ведома. После смерти Зенодора он отдал емутакже всю область между Трахонеей и Галилеей. Но что для Ирода было всеговажнее, так это то, что он мог считать себя первым любимцем Августа послеАгриппы{171} и любимцем Агриппы послеАвгуста. Достигнув апогея внешнего счастья, Ирод возвысился также духовно инаправил свои заботы главным образом на дела благочестия.[93]