Главная | Обратная связь

Глава тридцать первая

Антипатра выдает Бафилл. Тот, ничего не подозревая, возвращается из Рима. –Ирод привлекает его к суду.

1. Все предыдущие доказательства были еще подкреплены Бафиллом,свидетельство которого имело решающее значение. Он, вольноотпущенник Антипатра,предъявил другое [125] смертельное средство – змеиный яд исоки других пресмыкающихся, которыми Ферор и его жена должны были вооружитьсяпротив царя на тот случай, если первый яд окажется слишком слабым. Вместе стем, как бы в дополнение к отцеубийственным планам, он представил еще письма,сочиненные Антипатром с целью погубить своих братьев. Сыновья царя, Архелай иФилипп{239}, оба уже в юношеском возрасте иполные благородных стремлений, находились в Риме для получения образования.Чтобы заблаговременно избавиться от этих юношей, стоявших ему поперек дороги,Антипатр частью сам сочинял ложные письма от имени своих друзей в Риме, частьюподкупал других писать такие письма, в коих сообщалось, что юноши часто поносятотца, совершенно открыто оплакивают Александра и Аристобула и очень недовольнывызовом их обратно на родину. (Отец их только что вызвал из Рима, что оченьбеспокоило Антипатра. )

2. Подобные письма, впрочем, он за деньги заказывал в Риме еще до своегоотъезда из Иудеи; но тогда его ни в чем нельзя было подозревать, так как передотцом он разыгрывал роль защитника братьев, объявляя одни обвинения против нихложными доносами и оправдывая другие ошибками молодости. Так как он затрачивалбольшие суммы денег на подкуп авторов этих доносов, то он старался скрыть ихпод разными другими легальными расходами. С этой целью он закупил дорогиеткани, пестрые ковры, серебряную и золотую утварь и многие другиедрагоценности, дабы преувеличенными затратами на эти предметы прикрыть издержкина вознаграждение фальсификаторов писем. Итог его расходов простирался такимобразом на 200 талантов, большую часть которых он отнес на счет процесса сСиллаем. Так как совокупные показания свидетелей, допрошенных под пыткой, доочевидности выяснили план отцеубийства, а письма обличали попытку на вторичноебратоубийство, то все злодеяния Антипатра, начиная от легких до самых тяжких,были вполне раскрыты. При всем том никто из приезжавших в Рим не сообщил ему оперемене вещей в Иудее, несмотря на то что от расследования дела до еговозвращения из Рима протекло семь месяцев. Так велика и всеобща была ненавистьк нему. Быть может, и духи умерщвленных братьев замыкали рты тем, которые хотелиоткрыть ему положение вещей. Так он сообщил в письме о своем скором возвращениииз Рима и какие торжественные проводы устроил ему император.

3. Царь, сгорая от нетерпения иметь в своих руках [126] изменника и боясь, чтобы он как-нибудь не узнал о происшедшем и не стал быпринимать меры предосторожности, разыгрывал также лицемера в письмах, говорилему учтивости и напоминал ему в особенности о необходимости поторопиться сприездом: если он ускорит свое прибытие, то он, царь, будет иметь такжевозможность сложить обвинение с его матери. Изгнание матери не осталось длянего безызвестным. Еще до этого в Таренте Антипатр получил такое известие осмерти Ферора, по которому он устроил великий траур; многие приняли это запризнак любви к дяде и очень хвалили, хотя, как кажется, скорбь его относиласьк неудачному исходу заговора, а оплакивал он в Фероре собственно только орудиеубийства. Его уже начала мучить мысль, как бы там не открыли яд; но, получив вКиликии упомянутое письмо отца, он поспешно продолжал свой путь. Вскоре онвысадился в Келендерисе, где мысль о несчастье своей матери заставила его вновьвстревожиться, не предвещая ему лично ничего хорошего. Более осторожные из егодрузей советовали ему не являться к отцу до тех пор, пока он не узнаетдостоверно о причинах удаления его матери; они предвидели, что и он может бытьзамешан в обвинениях против нее. Но менее рассудительные, которые, впрочем, нестолько пеклись о благе Антипатра, сколько сами стремились к своему домашнемуочагу, гнали его вперед. «Он не должен, – говорили они, – своей медлительностьюдать повод своему отцу к подозрению и развязать языки клеветникам; если до сихпор что-нибудь уже затеяно против него, так и это было вызвано только егоотсутствием. Было бы неблагоразумно из-за сомнительного подозрения лишить себяверного блага и не спешить в объятия отца, чтобы тем скорее перенять корону,которая в его отсутствие уже колеблется на голове Ирода». Он последовалпоследнему совету. Его злой гений внушил ему это. Переплыв море, он вступил вкесарийскую гавань, Себасту.

4. Против всякого своего ожидания, он увидел себя здесь одиноким ипокинутым. Все и каждый сторонились его, и никто не осмелился приблизиться кнему. Ибо он был одинаково презираем всеми, а тогда презрение могло уже открытозаявлять о себе. Многие избегали его также из боязни перед царем, так как весьгород был уже полон зловещих слухов об Антипатре. Никогда ни один человек небыл торжественнее провожаем, чем он при своем отъезде в Рим, и никогда кто-либоне был встречаем с меньшим радушием, чем он. Он уже чуял несчастье, котороеожидает его дома; но он был достаточно тверд для того, чтобы скрыть свои[127] чувства. Еле живой от страха, он силился принять видгордой самоуверенности. Бежать или вырваться из окружавшей его сети былоневозможно; к тому же он и здесь не узнал ничего положительного о том, чтопроисходило у него дома, ибо царь строго запретил сообщение ему каких-либосведений. Только одна надежда ободряла его: быть может, ничего еще не раскрыто,или же если кое-что и обнаружено, то он наглостью своей и обманом сумеетрассеять подозрения. Это были его единственные средства спасения.

5. Опираясь на них, он прибыл во дворец, однако, без своих друзей, так какпоследние еще у первых ворот с презрительными насмешками были оттолкнуты назад.Во внутренних покоях находился как раз сирийский наместник Вар{240}. Антипатр вошелк отцу и, собрав все свое бесстыдство, приблизился к нему, чтобы заключить егов свои объятия. Но Ирод простирает руки вперед, отворачивает голову икричит:»Это совершенно похоже на отцеубийцу! Меня обнять, когда имеешь насовести такую вину! Провались сквозь землю, злодей! Не прикасайся ко мне, покаты не очистился от вины! Я даю тебе суд и судью в лице Вара, прибывшего как разкстати. Прочь отсюда и обдумай твою защиту до завтра; я хочу еще дать тебевремя для твоих уверток!». Обеспамятев от страха, Антипатр безмолвно попятилсяназад. Мать и жена, находившаяся у него, ознакомили его со многими показаниями.Придя опять в себя, он начал обдумывать свою защиту.