 |
|
Глава четырнадцатая
Феликса сменяет Фест; за ним следует Альбин, преемником которого являетсяФлор. – Последний своей жестокостью вынуждает иудеев начать войну.
1. Фест‚ вступив в управление после Феликса{60}‚ выступил немедленно против опустошителей страны;большинство разбойников было схвачено и немало из них казнено. Преемник же егоАльбин{61} вел правление совсем в другомдухе‚ чем первый. Не было того злодейства‚ которого он бы не совершил. Малотого‚ что он похищал общественные кассы‚ массу частных лиц лишил состояния ивесь народ отягощал непосильными налогами‚ но он за выкуп возвращал свободупреступникам‚ схваченным или их непосредственным начальством илипредшествовавшими правителями и содержащимся в заключении как разбойники.Только тот‚ который не мог платить‚ оставался в тюрьме. При нем опять вИерусалиме подняли голову сторонники переворота. Богатые посредством подкупазаручились содействием Альбина настолько‚ что они‚ не встречая препятствий сего стороны‚ могли безбоязненно возбуждать мятеж; и та часть народа‚ которой ненравилось спокойствие‚ примкнула к тем‚ которые действовали заодно с Альбином.Каждый из этих злодеев окружал себя своей собственной кликой‚ а над всеми‚точно разбойничий атаман или тиран‚ царил Альбин‚ использовавший своихсообщников на ограбление благонамеренных граждан. Дошло до того‚ чтоограбленные‚ вместо того чтобы громко вопиять‚ как естественно должно было бытьв таких случаях‚ вынуждены были молчать; те же‚ которые еще не пострадали‚ избоязни перед подобными насилиями даже льстили тем‚ которые должны были быподлежать заслуженной [170] каре. Вообще никто не смелпроизнести свободное слово – люди имели над собой не одного‚ а целую ордутиранов. Тогда уже было брошено семя вскоре наступившего разрушения города.
2. Но Альбин являлся еще образцом добродетели в сравнении с его заместителемГессием Флором{62}. В то время когда тотсовершал свои злодейства большей частью втайне и с предосторожностями‚ Гессийхвастливо выставлял свои преступления всему народу напоказ. Он позволял себевсякого рода разбои и насилия и вел себя так‚ как будто его прислали в качествепалача для казни осужденных. В своей жестокости он был беспощаден‚ в своейнаглости без стыда. Никогда еще до него никто не умел так ловко опутать правдуложью или придумывать такие извилистые пути для достижения своих коварныхцелей‚ как он. Обогащаться за счет отдельных лиц ему казалось чересчурничтожным; целые города он разграбил‚ целые общины он разорил до основания‚ инемного недоставало для того‚ чтобы он провозгласил во всей стране: каждыйможет грабить‚ где ему угодно‚ с тем только условием‚ чтобы вместе с ним делитьдобычу. Целые округа обезлюдели вследствие его алчности; многие покидали своиродовые жилища и бежали в чужие провинции.
3. В то время‚ когда Цестий Галл‚ правитель Сирии‚ находился вдали‚ никто неосмеливался посылать к нему депутатов для обжалования Флора. Но когда он прибылв Иерусалим и как раз перед наступлением праздника опресноков‚ его окружило неменее трех миллионов иудеев со слезной жалобой сжалиться над изнемогающейнацией и освободить ее от Флора‚ губителя страны. Этот находился рядом и стоялвозле Цестия‚ но на поднятый против него ропот отвечал язвительными насмешками.Цестий сам успокоил‚ однако‚ народ обещанием настроить Флора милостивее к ним ивозвратился в Антиохию. Флор‚ чтобы сгладить в нем произведенное впечатление‚провожал его до Кесарии‚ но с тех пор он начал подумывать о том‚ как бы вызватьнеобходимость войны с иудеями‚ в которой он видел единственное средство длясокрытия своих беззаконий. Ибо пока существовал мир‚ он должен был быть всегдаготовым к тому‚ что иудеи обжалуют его перед императором‚ но раз ему удастсявызвать открытое восстание‚ тогда он мог надеяться большим злом отвлечь их отразоблачения меньшего. Так он с каждым днем все больше усугублял бедствиянарода‚ дабы этим вынудить его к отпадению.
4. Между тем кесарийские эллины добились того‚ что [171] Нерон объявил их хозяевами города‚ и привезли грамоту‚ заключавшую в себе эторешение. Это положило начало войне на двенадцатом году владычества Нерона‚семнадцатом году правления Агриппы в месяце артемизии{63}. Ужасные последствия этой войны нисколько несоответствовали первоначальным ее причинам. Иудеи в Кесарии имели синагогу наместе‚ принадлежавшем эллину этого города. Неоднократно они старалисьприобрести в собственность это место‚ предлагая за него сумму‚ далекопревышавшую настоящую стоимость. Но владелец ни за что не уступал их просьбам‚а‚ напротив‚ чтобы еще больше их разозлить‚ застроил это место новыми зданиямии поместил в них мастерские так‚ что для иудеев остался лишь тесный и оченьнеудобный проход. Вначале некоторые пылкие юноши делали вылазки с цельюпомешать сооружению построек. Но когда Флор воспретил этот насильственный образдействий‚ богатые иудеи‚ к которым пристал также откупщик податей Иоанн‚ ненашли другого исхода‚ как только подкупить Флора восемью талантами для того‚чтобы он своей властью приостановил дальнейшую постройку. До получения денег онобещал все; но как только имел их уже в руках‚ он отъехал из Кесарии в Себастуи предоставил раздор своему собственному течению‚ точно он за полученные деньгипродал иудеям право употреблять насилие.
5. На следующий день‚ выпавший на субботу‚ когда иудеи в полном сборе были всинагоге‚ один кесариец-бунтовщик взял горшок‚ поставил его вверх дном передсамыми дверьми синагоги и принес на нем в жертву птиц. Этот поступок еще болеепривел в ярость иудеев‚ так как в нем заключалось издевательство над их закономи осквернение места. Более солидные и спокойные стояли за то‚ чтобы еще разобратиться к властям. Но страстная и пылкая молодежь‚ напротив‚ горела жаждойборьбы. С другой стороны‚ кесарийские забияки стояли уже готовыми к бою‚ иони-то преднамеренно подослали жертвовавшего. Таким образом‚ вскоре завязалсярукопашный бой. Юкунд‚ начальник римской конницы‚ на обязанности котороголежало сохранение тишины и спокойствия‚ устранил жертвенный сосуд и пыталсяпрекратить битву; но так как кесарийцы ему не повиновались‚ то иудеи схватиливпопыхах свои законодательные книги и отступили к Нарбате – иудейскойместности‚ отстоящей на шестьдесят стадий от Кесарии. Иоанн и двенадцатьвлиятельных иудеев направились в Себасту к Флору‚ выразили свое сожаление поповоду случившегося и просили его заступничества‚ проронив при этом легкийнамек [172] на восемь талантов. Он же приказал бросить их втемницу за то‚ что они – это было вменено им в преступление – унесли из Кесариисвои законодательные книги.
6. Весь Иерусалим был страшно возмущен этими происшествиями; но‚ несмотря наэто‚ жители столицы все еще сдерживали свой гнев. Флор же‚ как будто онспециально нанялся для этого‚ нарочно раздувал пламя войны. Он послал захрамовой казной и приказал взять оттуда семнадцать талантов под тем предлогом‚будто император нуждается в них. Весть об этом привела народ в негодование; сгромкими воплями он устремился в храм‚ взывал к имени императора и молился обосвобождении от тирании Флора. Некоторые из более возбужденных открыто хулилиимя Флора‚ обошли толпу с корзинками в руках и просили милостыни‚ приговаривая:«Подайте бедному‚ несчастному Флору!» Это‚ однако‚ не заставило его устыдитьсясвоей жадности‚ а‚ напротив‚ подстрекало его на дальнейшие вымогательства.Вместо того‚ чтобы поспешить к Кесарию‚ потушить разгоревшуюся там войну иустранить причины неудовольствия‚ за что ему же заплатили‚ – он ринулся вИерусалим с конницей и пехотой‚ чтобы силой римского оружия отстоять своитребования и страхом и угрозами волновать город.
7. Чтобы заранее смягчить его гнев‚ граждане вышли навстречу солдатам сприветствиями и сделали все для того‚ чтобы принять Флора как можнопочтительнее. Флор же выслал вперед центуриона Капитона с пятьюдесятьювсадниками и с приказом возвратиться назад в город. «Пусть не заигрывают теперьв дружбу с тем‚ которого они раньше так постыдно поносили; если же онинастоящие молодцы и так незастенчивы в своих выражениях‚ то пусть же они осмеютего в глаза‚ пусть докажут свою любовь к свободе не только на словах‚ но и соружием в руках». Когда всадники Капитона нагрянули прямо на толпу‚ последняя‚ужаснувшаяся такого приема‚ рассеялась‚ прежде чем успела приветствовать Флораи засвидетельствовать солдатам свои чувства преданности. Все поспешноразошлись по домам и провели ночь в страхе и унынии.
8. Флор переночевал в царском дворце‚ а на следующий день приказал поставитьперед дворцом судейское кресло‚ на которое он взошел‚ Первосвященники и другиевысокопоставленные лица‚ как и вся знать города‚ предстали перед этимсудилищем. Флор потребовал тогда от них выдачи тех‚ которые его оскорбляли‚присовокупив угрозу‚ что в случае отказа они сами по платятся за виновных. Ониже‚ напротив‚ указывали на мирное настроение народа и просили его простить[173] тех‚ которые грешили своими речами. Неудивительно‚говорили они‚ если среди такой огромной массы находятся некоторые горячиеголовы и по молодости своей необдуманные; отыскать их теперь невозможно‚ таккак все переменили свой образ и из страха перед наказанием будут отпираться отсвоей вины. Пусть он лучше позаботится теперь о поддержании мира срединаселения‚ о сохранении города для римлян; пусть лучше простит немногихпровинившихся ради многих невинных‚ а не ввергнет в несчастье огромную массублагонадежных из-за горсти злодеев.
9. Этот ответ только увеличил его гнев; он громко отдал приказ войскуразграбить так называемый верхний рынок и убить всех‚ которые только попадутсяим в руки. Повеление начальника пришлось по вкусу алчным солдатам: они нетолько разгромили указанную им часть города‚ но врывались во все дома и убивалижильцов. Все пустились бежать в тесных улицах; кто был застигнут‚ тот долженбыл умереть‚ и ни единый способ разбоя не был упущен солдатами. Многихспокойных граждан они также схватили живыми и притащили к Флору‚ который велелих прежде бичевать‚ а затем распять. Общее число погибших в тот день вместе сженщинами и детьми (и бессловесные дети не были пощажены) достигало около 3600.Еще больше усугубило несчастье неслыханное до тех пор у римлян изуверство; Флоротважился на то‚ чего не позволял себе никто из его предшественников: лицвсаднического сословия‚ хотя иудейского происхождения‚ но носивших римскоепочетное звание‚ он приказал бичевать перед трибуналом и распять их{64}.
Глава пятнадцатая
Береника напрасно умоляет Флора о пощаде для иудеев. – Флор опять раздуваетвосстание после того, как оно уже было потушено.
1. В это время царь Агриппа уехал в Александрию‚ чтобы поздравитьАлександра{65}‚ которому Нерон вверилЕгипет‚ послав его туда в качестве наместника. Его сестра‚ Береника‚ находиласькак раз в Иерусалиме и была свидетельницей всех ужасов‚ совершенных солдатами.Проникнутая сожалением‚ она несколько раз посылала к Флору своих кавалерийскихофицеров и телохранителей с просьбой прекратить [174] резню.Но ни огромное число жертв‚ ни высокое происхождение заступницы не повлияли нанего; он только думал о барышах‚ которые принесли ему грабежи‚ и не обращалвнимания на ее просьбы. Ярость солдат обратилась против самой царицы: они нетолько мучили и убивали на ее глазах‚ но и ее саму лишили бы жизни‚ если бы онапоспешно не скрылась в царский дворец‚ где всю ночь‚ боясь нападений солдат‚провела среди своей стражи. Целью ее тогдашнего пребывания в Иерусалиме былоисполнение данного ею Богу обета. У иудеев существует обычай‚ что те‚ которыеперенесли болезнь или другое какое-либо несчастье‚ должны тридцать дней допринесения ими жертвы посвятить себя благочестию‚ воздержаться от вина и снятьволосы с головы. Выполнением такого обета Береника занята была тогда‚ когдаона босая‚ как просительница‚ предстала перед трибуналом Флора‚ не только невстречая при этом почтительного обращения‚ но подвергая свою жизнь явнойопасности.
2. Это произошло на шестнадцатый день месяца артемизия. На следующий деньнарод в глубоком трауре собрался на верхнем рынке и с громкими воплямиоплакивал убитых; но тут стали также раздаваться враждебные голоса противФлора.
Сильно опасаясь за исход дела‚ знатные лица и первосвященники{66} разорвали на себе одежду‚ пали к ногамнекоторых из толпы и умоляли их сдержать себя и не вызывать Флора на новыезлодейства. Народ сейчас же дал себя уговорить‚ отчасти из благоговения передпросящими‚ отчасти в надежде‚ что Флор ничего враждебного против них больше непредпримет.
5. Успокоение умов пришлось‚ однако‚ Флору не по сердцу. Он придумывалпоэтому новые средства‚ чтобы возбудить их вновь. С этими мыслями он призвал ксебе первосвященников и почетных граждан и объявил им: если они желаютпредставить ему истинное доказательство в том‚ что иудеи не помышляют о мятеже‚то пусть последние устроят торжественную встречу приближающимся отрядам изКесарии. (Две когорты были на пути к Иерусалиму). Но в то время‚ когда те былизаняты в народном собрании‚ Флор отправил вестового с инструкцией к начальникамкогорт‚ чтобы они приказали своим людям ничего не отвечать на приветствияиудеев; в случае же‚ если последние позволят себе какое-либо слово против еголичности‚ тогда они должны пустить в ход свое оружие. Между тем первосвященникисозвали народ 6 храм и побуждали его выйти навстречу римским когортам ирадостно их приветствовать‚ дабы избегнуть худших [175] последствий. Жаждавшие мятежа отказались от этого предложения‚ и народ‚ помняубитых‚ склонялся на сторону более решительных.
4. Тогда появились все когены и все священнослужители‚ неся перед собойсвященные сосуды и одетые в облачение‚ которое они обыкновенно носили прибогослужении; дальше шли все игравшие на цитрах и храмовые певцы с ихинструментами – все пали ниц перед народом и молили его сохранить им священноеоблачение и не довести до того‚ чтобы римляне разграбили посвященные Богудрагоценности. Самих первосвященников можно было видеть с пеплом на голове и собнаженной грудью‚ так как они разорвали на себе одежду. Они обратились кнекоторым знатным особам поименно и ко всему народу в целом и заклинали их неподвергать опасности родной город из-за упущения незначительной формальности ине отдать его на произвол тем‚ которые хотят погубить его. «Что же выиграютсолдаты от приветствия иудеев‚ а с другой стороны‚ если они откажутся выйти имнавстречу – поправится ли совершившееся уже несчастье? Если по установившемусяобычаю дружелюбно примут приближающиеся отряды‚ тогда они отнимут у Флоравсякий повод к войне‚ сохранят отечественный город и в будущем не будут большеобеспокоены. Помимо того‚ было бы непростительной необдуманностью с их стороныдать руководить собой немногим беспокойным умам‚ вместо того чтобы своимподавляющим большинством заставить тех присоединиться к ним».
5. Этими словами они не только смягчили народ‚ но – одних угрозами‚ а другихвнушавшим уважение повелительным тоном – заставили умолкнуть даже зачинщиков.Спокойно и в праздничных нарядах народ подвигался навстречу солдатам иприветствовал их‚ когда те приблизились. Видя же‚ что солдаты оставляютприветствие без всякого ответа‚ некоторые из беспокойных стали поносить имяФлора. Это послужило сигналом к нападению на иудеев. Солдаты их немедленнооцепили и начали бить кнутами; бежавших преследовали всадники и растаптывалиих. Огромное число пало под кнутами римлян‚ но еще больше погибло в натискесвоих же. Страшна была давка в воротах: каждый хотел опередить другого ивследствие этого замедлилось общее бегство; те‚ которые падали на землю‚погибали самым жалким образом. Задушенные и раздавленные наступавшей на их телатолпой‚ они до того были изуродованы‚ что никто не мог отыскать трупа родныхдля погребения. Вместе с ними втеснились в город также и солдаты‚ не переставаябить [176] всех кого только застигали. Они старались загнатьнарод в Бецету{67} для того‚ чтобы‚оттолкнув его в сторону‚ завладеть храмом и замком Антонией. С этим же расчетоми Флор со своим войском прискакал из дворца и старался достигнуть цитадели. Ноэтот план ему уже не удался. Народ повернулся лицом‚ выдержал натиск римлян и‚взобравшись на крыши‚ стал стрелять в римлян сверху вниз. Затрагиваемые этимивыстрелами сверху и слишком слабые для того‚ чтобы пробиться через толпу‚запрудившую тесные улицы‚ римляне потянулись назад в свои квартиры‚ близцарского дворца.
6. Опасаясь‚ чтобы Флор при вторичном нападении не овладел храмом со сторонызамка Антонии‚ мятежники поспешили наверх и сломали колоннады‚ соединявшие храмс последней. Это немного охладило жадность Флора: его страстным вожделениембыли священные сокровища и потому-то он так старался добраться до Антонии; нораз галереи были сорваны‚ он отказался от своего намерения. Он потребовал ксебе первосвященников и совет{68} и объявилим‚ что он сам удалится‚ но оставит в их распоряжении войска‚ сколько имугодно. Они обещали ему полную безопасность и спокойствие города‚ если оноставит им одну-единственную когорту‚ только не ту‚ которая только чтосражалась‚ так как ожесточение народа против нее очень велико. Согласно этомувыраженному ими желанию‚ он дал им когорту и возвратился вместе с остальнымвойском в Кесарию.
Глава шестнадцатая
Цестий посылает трибуна Неаполитана для расследования положения дел в Иудее.– Речь царя Агриппы к иудеям, в которой он им советует не начинать войны противримлян.
1. Чтобы дать новую пищу войне‚ Флор отправил Цестию донесение‚ в которомложно обвинял иудеев в отпадении‚ приписал им начало борьбы и винил их во всемтом‚ что они перетерпели. Но и городские власти в Иерусалиме не молчали: сообщас Береникой они в письме‚ обращенном к Цестию‚ изложили все преступления Флорапротив города. Получив эти противоречивые сообщения‚ Цестий в кругу своихофицеров держал совет‚ что делать. Одни высказывались [177] втом смысле‚ что Цестий во главе войска лично должен идти в Иерусалим и наказатьза отпадение‚ если последнее действительно имело место‚ или же укрепить иудеевв их настроении‚ если они остались верными римлянам. Но он сам счел за лучшеена первых порах отправить одного из своих друзей для расследования дела наместе и представления точного отчета о состоянии умов в Иудее. Эту миссию онвозложил на одного из своих трибунов‚ Неаполитана‚ который на своем пути вИерусалим сошелся близ Ямнии с возвратившимся из Александрии царем Агриппой исообщил ему‚ кем и зачем он послан.
2. Там же находились первосвященники‚ влиятельнейшие иудеи и совет‚прибывший встречать царя. Отдав ему должные почести‚ они поведали ему свое гореи описали в частностях зверские поступки Флора. Как ни велик был гнев царя икак он ни сочувствовал внутренне иудеям‚ он все-таки из благоразумия выместилсвою злобу на последних же‚ желая умерить их самонадеянность и отклонить их отвсякой мысли о мщении‚ для которого будто никакого повода не имеется. Они же‚как люди‚ стоявшие выше толпы‚ которые вместе с тем для сохранения своихбогатств сами желали мира‚ поняли‚ что укоры царя вытекают издоброжелательности к народу. Но на расстоянии шестидесяти стадий от Иерусалимаприбыла масса простого иерусалимского народа для приветствований Агриппы иНеаполитана. Впереди шли жены убитых‚ потрясая воздух громкими рыданиями; народприсоединился к этому воплю и просил Агриппу о заступничестве; Неаполитану онигорько жаловались на многочисленные насилия Флора и по прибытии в городпоказали ему и царю опустошенный рынок и разрушенные дома. Затем они уговориличерез Агриппу Неаполитана в сопровождении одного лишь слуги обойти весь городдо Силоама{69} для того‚ чтобы убедиться‚ скакой покорностью иудеи относятся к римлянам и что ненавидят они одного толькоФлора за его неслыханные зверства. Когда он при своем объезде по городу получилдостаточные доказательства мирного настроения его обитателей‚ он взошел в храм‚созвал туда народное собрание‚ высказал ему много похвал за его верность кримлянам‚ напомнил серьезно о сохранении спокойствия на будущее время и‚почтив‚ насколько ему приличествовало, божий храм‚ уехал обратно к Цестию.
3. Теперь народная толпа обратилась к царю и первосвященникам с требованиемотправить к Нерону посольство для обжалования Флора‚ дабы их молчание о такомстрашном [178] кровопролитии не навлекло еще на них жеподозрения в их отпадении: если же они не поспешат указать на лицо‚ впервыеподнявшее оружие‚ то подумают‚ что они были те‚ которые первые это сделали.Судя по настроению народа‚ можно было видеть ясно‚ что если ему будет отказанов отправлении депутации‚ он не останется в покое. Но Агриппа рассчитал‚ чтоназначение послов для обжалования Флора создаст ему врагов; с другой жестороны‚ он отлично понимал‚ как невыгодно будет для него‚ если он допустит‚чтобы военная вспышка‚ охватившая иудеев‚ разгорелась в пламя. Он решилсяпоэтому созвать народ на окруженную колоннами площадь (Ксист‚ большая площадьперед дворцом Хасмонеев)‚ поставил свою сестру Беренику рядом с собой такимобразом‚ чтобы всякий мог ее видеть‚ и перед дворцом Хасмонеев‚ возвышавшимсянад площадью на окраине Верхнего города (эта площадь была посредством мостасоединена также и с храмом)‚ произнес следующую речь:
4. «Если бы я видел‚ что вы все без исключения иастаиваете на войне противримлян‚ а не наоборот‚ что лучшая и благонадежная часть населения твердо стоитза мир‚ то я бы не выступил теперь перед вами и не взял бы на себя смелостьпредложить вам свой совет. Ибо всякое слово о том‚ что следовало бы делать‚бесполезно‚ когда гибельное решение принято заранее единогласно. Но так каквойны домогается одна лишь партия‚ подстрекаемая отчасти страстностью молодежи‚не изведавшей еще на опыте бедствий войны‚ отчасти – неразумной надеждой насвободу‚ отчасти также – личной корыстью и расчетом‚ что‚ когда все пойдетвверх дном‚ они сумеют эксплуатировать слабых‚ – то я счел своим долгом собратьвас всех сюда и сказать‚ что именно я считаю за лучшее‚ дабы люди разумныеопомнились и переменили свой образ мыслей и добрые не пострадали из-за немногихбезрассудных. Пусть никто не перебивает меня‚ если он услышит что-нибудь такое‚что ему не понравится. Те‚ которые какой бы то ни было ценой добиваются мятежа‚и после моей речи могут остаться при своем мнении‚ если же не все будутспокойно вести себя‚ то мои слова пропадут даром и для тех‚ которые охотножелали бы слушать меня.
Я знаю‚ что многие с большой страстностью говорят о притесненияхпрокураторов и о прелестях свободы. Но‚ прежде чем разобрать‚ кто вы такие икто те‚ с которыми вы думаете бороться‚ я хочу размотать клубок перепутанных[179] между собой предлогов для войны. Если вы только хотитеотомстить тем‚ которые вас обижают‚ то при чем тут ваши гимны о свободе? Еслиже рабское положение кажется вам невыносимым‚ то жалобы на личности правителейстановятся излишними: они могут быть очень мягкосердечны‚ а все-таки зависимоеположение остается позорным. Разберите же каждый пункт в отдельности и тогдаувидите‚ сколь маловажными являются поводы к войне. Рассмотрите прежде жалобына правителей. Благоговеть надо перед властителями‚ а не побуждать их гнев;если же вы на небольшие погрешности отвечаете жестокими оскорблениями‚ то вывосстанавливаете против самих себя тех‚ которых вы поносите: они тогдапричиняют вам вред не тайно и робко‚ а губят вас открыто. Ничего так непротиводействует удару‚ как перенесение его: терпение обижаемых трогает сердцетех‚ которые причиняют обиды. Допустим даже‚ что римские чиновники невыносиможестоки‚ но вас же не притесняют все римляне и не притесняет вас император‚против которого вы собираетесь начать войну. Ведь не присылают вам правителя‚которому предписано быть злодеем‚ а на западе не видят‚ что происходит навостоке‚ как вообще вести о нас доходят туда только с трудом. Разве не нелепоиз-за одного человека бороться со многими и из-за ничтожных причин – воевать стакой великой державой‚ которая вдобавок не знает о наших претензиях. Возможноже‚ что мы вскоре избавимся от наших тягостей; ведь не вечно же будет у насоставаться один и тот же правитель‚ а его преемники будут‚ вероятно‚ люди болеемилостивые. Но раз война начата‚ то без несчастий нелегко будет ни прекратить‚ни продолжать ее. Что же касается свободы‚ то в высшей степени несвоевременнотеперь гнаться за нею. Прежде нужно было бороться‚ чтобы не потерять ее‚ ибопервое ощущение рабства‚ действительно‚ больно‚ и всякая борьба против неговначале справедлива. Если же кто‚ будучи раз покорен‚ опять отпадет‚ то он небольше как возмечтавший о себе раб‚ но не любящий свободу человек. Да‚ тогданужно было напрягать все усилия‚ чтобы не впустить римлян‚ – тогда‚ когдаПомпей впервые вступил в страну. Но и ваши предки‚ и их цари‚ которые далекопревосходили вас и деньгами‚ и силами‚ и мужеством‚ – все-таки не могли устоятьпротив незначительной части римского войска; а вы‚ которые зависимость отримлян получили уже в наследство‚ которые во всех отношениях так далекоуступаете вашим предкам‚ впервые пришедшим в соприкосновение с римлянами и малоеще знавшим о них‚ – вы теперь хотите померяться силами со всем[180] римским государством! Афиняне‚ которые однажды засвободу эллинов сами предали свой город огню‚ которые высокомерного Ксеркса‚ехавшего на суше в кораблях и пешком перешагивавшего моря{70}‚ – море не могло обнять его флоты‚ а вся Европа быласлишком тесна для его войска‚ – этого Ксеркса они как беглеца преследовали начелноке и у маленького Саламина сломили ту великую азиатскую державу – онитеперь подданные римлян‚ город‚ некогда стоявший во главе Эллады‚ управляетсятеперь приказаниями‚ исходящими из Италии. Лакедемоняне‚ имевшие своиФермопилы‚ Платеи и Агесилая{71}‚ открывшегонедра Азии‚ должны были подчиниться тому же господству Македоняне‚ которые всееще бредят Филиппом и видят его вместе с Александром‚ сеющими семена всемирногомакедонского царства‚ – мирятся с превратностью судьбы и почитают тех‚ которымсчастье теперь улыбается. И бесчисленные другие народности‚ воодушевленные ещебольшим влечением к свободе‚ смиряются; одни только вы считаете стыдом бытьподвластными тому‚ у ног которого лежит весь мир. Какое войско‚ какое оружиевселяет в вас такую уверенность? Где ваш флот‚ который должен занять римскиеморя? Где те сокровища‚ которыми вы должны поддержать ваше предприятие? Невоображаете ли вы‚ что подымаете оружие против каких-нибудь египтян или арабов?Не знаете ли вы разве‚ что значит римское государство? Или вы не имеетемасштаба для собственной своей слабости? Разве вы не бывали уже частопобеждаемы вашими соседями? А мощь римлян‚ напротив‚ на всей обитаемой земленепобедима. Но им всего этого еще мало было‚ и их желания шли дальше; весьЕвфрат на востоке‚ Дунай на севере‚ на юге Ливия‚ которую они прорезали допустынь‚ и Гадес{72} на западе – все это ихне удовлетворило; они отыскали себе по той стороне океана новый свет иперенесли свое оружие к дотоле никому не известным богатствам. А вы что? Выбогаче галлов‚ храбрее германцев‚ умнее эллинов и многочисленнее всех народовна земле? Что вам внушает самоуверенность восстать против римлян? Вы говорите‚что римское иго слишком тяжело. Насколько же тяжелее оно должно быть дляэллинов‚ слывущих за самую благородную нацию под солнцем и населяющих такуювеликую страну! Однако же они сгибаются перед шестью прутьями{73} римлян; точно так же и македоняне‚ которые бы имелибольше прав‚ чем вы‚ стремиться к независимости. И‚ наконец‚ пятьсот азиатскихгородов – не покоряются ли они даже без гарнизонов одному властелину иконсульским прутьям{74}.[181] Не говоря уже о гениохах‚ колхидянах{75} и народе тавридском{76}‚ об обитателях Босфора и племенах на Понте{77} и Меотийского моря{78}‚ которые раньше не имели понятия даже о туземной власти‚а теперь их обуздывают три тысячи тяжеловооруженных воинов и сорок военныхкораблей удерживают мир на бурном и прежде непроезжем море. Сколь много моглисделать для достижения своей цели Вифиния‚ Каппадокия‚ Памфилия‚ Ликия иКиликия!{79} Все же они платят дань‚ небудучи даже принуждены к этому оружием. Взгляните на фракийцев!{80} Их страна имеет пять дней езды ширины исемь – длины‚ гораздо более дика и защищена‚ чем ваша‚ их жестокие холодаслужат страшилищем для неприятеля – не повинуются ли они‚ однако‚ гарнизону из2000 римлян? А их соседи иллирийцы‚ владения которых простираются до Далмации иДуная‚ – не покоряются ли они двум легионам‚ которые‚ еще помогают им отражатьнападения дакийцев?{81} Дальше‚ далматы{82}‚ так часто пытавшиеся сбросить с себя игорабства и после каждой неудачи собирающие новые силы для отпадения – какспокойно они теперь живут под охраной одного римского легиона! Если есть нация‚которая в действительности Имела бы возможность к восстанию‚ так это именногаллы‚ которые так прекрасно защищены самой природой: на востоке Альпами‚ насевере Рейном‚ на юге – Пиренейскими горами и океаном на западе. Но несмотряна то‚ что они окружены такими крепостями‚ насчитывают в своей среде тристапять народностей‚ владеют внутри своей страны всеми‚ так сказать‚ источникамиблагосостояния и своими продуктами наводняют почти весь мир‚ тем не менеемирятся с положением данников города Рима‚ которому они предоставляютраспоряжаться как угодно богатствами своей собственной страны. И это они терпятне из трусости или по врожденному им рабскому чувству – ведь они восемьдесятлет вели войну за свою независимость‚ – а потому‚ что рядом с могуществом Римаих страшит и его счастье‚ которому он обязан больше‚ чем своему оружию. Так ихдержат в повиновении 1200 солдат в то время‚ когда у них почти больше городов‚чем эта горсть людей. Иберийцам в их войне за свободу не помогло ни золото‚добываемое из родной почвы‚ ни страшная отдаленность от римлян как на суше‚ таки на море‚ ни воинственные племена лузитанцев и кантабров‚ ни близкий океан сего бурным прибрежным течением‚ страшным даже для коренных жителей. Неся своеоружие через Геркулесовы столбы{83} ипрокладывая себе дорогу через облака по вершинам Пиренеев‚ римляне покорилитакже [182] и тех‚ и гарнизона из одного легиона достаточнодля этих столь отдаленных и труднопоборимых народностей. Кто из вас еще неслышал о многочисленной нации германцев? Их телесную силу и гигантский рост выуже часто имели случай наблюдать‚ так как римляне повсюду имеют пленников изэтой нации. Они обитают в огромных странах; выше их роста их гордость; ониобладают презирающим смерть мужеством‚ а нравом своим они свирепее самых дикихзверей. И ныне‚ однако‚ Рейн составляет предел их наступлениям; покоренныевосемью легионами римлян‚ их пленники были обращены в рабство‚ а народные массыищут спасения в бегстве.
Взгляните на стены британцев‚ вы‚ возлагающие надежды на стены Иерусалима!Они защищены океаном и населяют остров‚ не меньший нашей страны: римлянеприплыли к ним и покорили их; четыре легиона охраняют весь этот большой остров.Нужно ли еще больше примеров‚ когда даже парфяне – это сильнейшее воинственноеплемя‚ покорители столь многих народов‚ обладающие такими огромными силами‚ –когда и они посылают римлянам заложников‚ и в Италии мы видим‚ как знатьВостока‚ желая показаться миролюбивой‚ исполняет рабскую службу. В то время‚когда почти все народы под солнцем преклоняются перед оружием римлян‚ вы однихотите вести с ними войну‚ не подумав об участи карфагенян‚ которые могли быхвалиться своим великим Ганнибалом и благородным своим происхождением отфиникян и которые‚ однако‚ пали под ударами Сципиона!{84} Ни киренеяне{85}‚происходившие от лакедемонян‚ ни мармариды{86}‚ племя которых углубляется в безводные пустыни‚ нисиртяне{87}‚ насамоны{88} и мавры{89}‚ одно имякоторых возбуждает уже страх‚ ни многочисленный народ нумидийский{90}‚ – не могли противостоять храбростиримлян. И всю третью часть света{91}‚народности которой нелегко даже исчислить‚ окруженную Атлантическим океаном иГеркулесовыми столбами‚ доставляющую приют бесчисленным эфиопам{92} до Красного моря‚ подчинили себе римляне.Кроме ежегодной доставки хлеба‚ которым население Рима питается восемьмесяцев{93}‚ они платят еще разные другиеподати‚ добровольно удовлетворяя потребности государства и не считая‚ подобновам‚ ни одного из налогов бесчестием для себя‚ несмотря на то‚ что у нихсодержится один только легион. Но нужно ли мне доказывать могущество римлянссылками на дальние страны‚ когда на это указывает близкий к нам Египет‚простирающийся до Эфиопии и счастливой Аравии{94}‚ граничащий с [183] Индией‚ имеющий‚ какпоказывает подушная подать‚ кроме жителей Александрии‚ население в семь споловиной миллионов и не стыдящийся при всем том своего подчиненного положенияримлянам. И какую сильную опору для отпадения имел бы Египет в необычайновеликой Александрии с ее многочисленным населением и огромными богатствами!Ведь этот город имеет тридцать стадий длины и не меньше десяти стадий ширины; водин месяц он уплачивает римлянам больше дани‚ чем вы за целый год‚ и‚ кромеденег‚ снабжает Рим хлебом на четыре месяца; защищен же он со всех сторончастью непроходимыми пустынями‚ частью морями‚ лишенными гаваней‚ а частьюреками и болотами. Но все это бессильно против счастья римлян; два легиона‚расположенные в городе‚ обуздывают далеко простирающуюся египетскую странуточно так же‚ как и родовую македонскую честь. Где же вы думаете найтисоюзников против римлян? В необитаемой ли части земли? Ведь на обитаемой землевсе принадлежит Риму. Или‚ быть может‚ кто-либо из вас перенесется мыслью заЕвфрат и будет мечтать о том‚ что наши соплеменники из Адиабены поспешат к намна помощь? Но они‚ во-первых‚ без основательного повода не дадут себя втянуть втакую войну; а если бы даже они и приняли такое безрассудное решение‚ то ихвыступлению воспрепятствуют парфяне‚ потому что в интересах последних лежитсохранение мира с римлянами‚ которые всякую вылазку парфянских подданных противних будут считать нарушением мирного договора. Таким образом‚ ничего больше неостается‚ кроме надежды на Бога. Но и он стоит на стороне римлян‚ ибо без Боганевозможно же воздвигнуть такое государство. Подумайте дальше‚ как трудностанет вам даже в борьбе с легкопобедимым врагом сохранить чистоту вашегобогослужения; обязанности‚ соблюдение которых вам больше всего внушает надеждуна помощь Бога‚ вы будете вынуждены переступать и этим навлечете на себя егонемилость. Если вы захотите строго блюсти запреты субботы и не дадите себясклонять ни на какую работу в этот день‚ то вы в таком случае будете легкоодолены‚ подобно тому‚ как пали ваши предки перед Птолемеем‚ пользовавшимся‚главным образом‚ теми днями‚ которые праздновали осажденные‚ для усиления иускорения осады. Если же‚ наоборот‚ вы во время войны сами будете нарушатьотцовские законы‚ то я не понимаю‚ из-за чего вам еще воевать. Это жеединственная цель вашего рвения – оставить за собою неприкосновенностьотцовских законов. Но как вы можете взывать к помощи Бога‚ если выпреднамеренно [184] грешите против него. Войну начинаютобыкновенно в надежде или на божество или на человеческую помощь; но когдазачинщики войны лишены и того и другого‚ тогда они идут на явную гибель. Что жевам мешает собственными руками убить своих детей и жен и сжечь своювеличественную столицу! Вы‚ правда‚поступите‚ как сумасшедшие‚ но‚ по крайнеймере‚ избегаете позора падения. Разумнее‚ мои друзья‚ гораздо разумнее сидеть вгавани и выжидать погоды‚ чем в самую бурную стихию пускаться в открытое море‚потому что‚ если кого неожиданно постигает несчастье‚ тот‚ по крайней мере‚вызывает сожаление‚ если же кто сам обрекает себя на гибель‚ на того вместе снесчастьем сыплются и укоры. Никто же из вас не станет надеяться‚ что римлянебудут вести с вами войну на каких-то условиях и что когда они победят вас‚ тобудут милостиво властвовать над вами. Нет‚ они для устрашения других нацийпревратят в пепел священный город и сотрут с лица земли весь ваш род; ибо дажетот‚ который спасется бегством‚ нигде не найдет для себя убежища‚ так как всенароды или подвластны римлянам или боятся подпасть под их владычество. Иопасность постигает тогда не только здешних‚ но и иноземных иудеев – ведь ниодного народа нет на всей земле‚ в среде которого не жила бы часть ваших. Всехих неприятель истребит из-за вашего восстания; из-за несчастного решениянемногих из вас иудейская кровь будет литься потоками в каждом городе и каждыйбудет иметь возможность безнаказанно так поступать. Если же иудеи будутпощажены‚ то подумайте‚ какими недостойными окажетесь вы‚ что подняли оружиепротив такого гуманного народа. Имейте сожаление‚ если не к своим женам идетям‚ то по крайней мере к этой столице и святым местам! Пожалейте этидосточтимые места‚ сохраните себе храм с его святынями! Ибо и их не пощадятпобедоносные римляне‚ если за неоднократную уже пощаду храма вы отплатитетеперь неблагодарностью. Я призываю в свидетели вашу Святая Святых‚ святыхангелов господних и нашу общую отчизну‚ что я ничего не упустил для вашегоспасения. Если вы теперь примете правильное решение‚ то вместе со мной будетепользоваться благами мира‚ а если вы последуете обуревающим вас страстям‚ то выэто сделаете без меня‚ на ваш собственный риск».
После этих слов царь и его сестра заплакали‚ и их слезы подавили самыебурные порывы народных страстей. Присутствовавшие воскликнули: «Мы желаембороться не с римлянами‚ но со своим притеснителем Флором». На это[185] Агриппа возразил: «Судя‚ однако‚ по вашим действиям‚ выуже вступили в борьбу с римлянами‚ потому что вы не заплатили налоговимператору и сорвали галерею с замка Антония. Вы можете снять с себя обвинениев возмущении тем‚ что вновь восстановите галерею и внесете подать; ведь неФлору принадлежит замок‚ и не Флору вам нужно платить деньги».
Глава семнадцатая
Иудеи начинают войну против римлян. – Манаим.
1. Народ дал уговорить себя. Все поспешили вместе с царем и Береникой вверхв храм и принялись за восстановление галерей. Представители народа и членысовета разделили между собой деревни и начали собирать дань; вскоре былисколочены недостававшие еще к уплате сорок талантов. Таким образом Агриппеудалось задержать еще грозившую войну. Но после этого он начал также побуждатьнарод повиноваться Флору до тех пор‚ пока император не пришлет на его местопреемника. Это уже ожесточило массы: ропот негодования раздался против царя‚ иему велено было сказать‚ чтобы он оставил город. Некоторые из мятежниковосмелились даже бросать в него каменьями. Видя совершенную невозможностьобуздать мятежников и раздраженный причиненными ему оскорблениями‚ царьотправил народных представителей и влиятельнейших иудеев к Флору в Кесарию длятого‚ чтобы он из их среды назначил сборщиков податей; сам же он возвратился всвое царство.
2. Между тем собралась толпа иудеев‚ стремившихся к войне с особеннойнастойчивостью‚ и поспешно выступила против одной крепости по имени Масада;взяв ее гарнизон‚ они убили находившихся там римлян и поставили туда гарнизониз своих людей. В то же время Элеазар‚ сын первосвященника Анания‚ –чрезвычайно смелый юноша‚ занимавший тогда начальнический пост‚ – предложилтем‚ которые заведовали порядком богослужения‚ не принимать больше никакихдаров и жертв от неиудеев. Это распоряжение и было‚ собственно‚ началом войны сримлянами‚ потому что в нем заключалось отвержение жертвы за императора иримлян. Как ни упрашивали первосвященники и знатнейшие особы не отменятьобычного жертвоприношения за [186] верховную власть‚ онивсе-таки не уступали‚ полагаясь на свою многочисленность (их сторону держалинаиболее сильные из недовольной партии)‚ отчасти же и преимущественно – наЭлеазара‚ предводителя храмовой стражи.
3. Ввиду серьезного и опасного характера движения представители властей‚первосвященники и знатнейшие фарисеи собрались вместе для совещания о положениидел. Решено было попытаться урезонить недовольных добрыми словами; с этой цельюнарод был созван на собрание к медным воротам‚ находящимся внутри храмовогодвора‚ против восточной стороны. Сделав народу много упреков за его смелуюпопытку к отпадению‚ сопряженному со столь опасной войной для отечества‚ораторы старались вместе с тем поколебать основательность поводов к этой войне.Их предки украшали храм большей частью приношениями‚ сделанными иностранцами‚ ивсегда принимали дары от чужих наций. Они не только не отказывали никому вприношении жертв‚ что было бы тяжким грехом‚ но и устанавливали кругом в храмесвященные дары‚ которые и поныне‚ по истечении столь долгого времени‚ можно ещевидеть. Ведь только для того‚ чтобы раздразнить римлян и заставить их взятьсяза оружие‚ они вдруг хотят ввести новые религиозные законы по отношению кинородцам‚ рискуют‚ независимо от непосредственной опасности‚ навлечь еще нагород безбожную молву‚ будто у одних только иудеев иноземец не может нижертвовать‚ ни молиться в храме. Если бы подобный закон был направлен толькопротив частного лица‚ он бы мог уже возбудить негодование как преступлениепротив человеколюбия‚ они же даже позволяют себе лишить императора и римлянтакого права. А между тем следует опасаться‚ как бы отвержение жертв этихпоследних не имело своим последствием того‚ что вскоре они сами будут лишенывозможности жертвовать и что город будет объявлен вне зашиты государства; ипоэтому не лучше ли одуматься‚ скорее возобновить жертвоприношения ипостараться загладить оскорбление‚ прежде чем оно дойдет до сведения тех‚ комуоно нанесено.
4. Во время этой речи представлены были народу священники‚ знакомые сдревними обычаями и разъяснившие‚ что их предки во все времена принимали жертвыот иноплеменников. На все это никто из восставших не обратил никакого внимания;священники‚ заведовавшие богослужением‚ даже стали пренебрегать своимиобязанностями‚ готовясь к войне. Представители властей увидели‚ что они большене в состоянии справиться с мятежом‚ и начали [187] заботитьсяо том‚ чтобы снять с себя всякое подозрение‚ так как ответственность передримлянами должна была пасть прежде всего на них. С этой целью они отправилипосольства: одно под предводительством Симона‚ сына Анания‚ к Флору‚ а другое‚из лиц высокого ранга‚ таких‚ как Саул‚ Антипа и Костобар (родственники царя)‚к Агриппе. Обоих они просили стянуть войска к городу и подавить восстание‚ покаеще есть возможность. Для Флора это было чрезвычайно приятное известие;решившись раздувать пламя войны‚ он не дал послам никакого ответа. Но Агриппа‚одинаково озабоченный судьбой как восставших‚ так и тех‚ против которых войнабыла возбуждена‚ старавшийся сохранить для римлян иудеев‚ а для иудеев – иххрам и столицу‚ понявший‚ наконец‚ что и ему лично восстание не может принестиникаких выгод‚ – послал иерусалимским жителям три тысячи конных солдат изАврана‚ Батанеи и Трахонеи под командой Дария‚ начальника конницы‚ и главнымпредводительством Филиппа‚ сына Иакима.
5. Ободренная этой помощью иерусалимская знать с первосвященниками имиролюбивой частью населения заняла Верхний город; Нижний же город и храмнаходились в руках мятежников. С обеих сторон пустили в ход камни и метательныеснаряды‚ и начался беспрерывный ряд перестрелок между обоими лагерями.Отдельные отряды делали в то же время вылазки и завязывали сражения на близкихдистанциях. При этом мятежники выказывали больше отваги‚ царские же отряды –больше военной опытности. Последние стремились главным образом к тому‚ чтобыовладеть храмом‚ дабы изгнать оттуда осквернителей святилища; мятежники подпредводительством Элеазара старались‚ напротив‚ захватить в свою власть еще иВерхний город. Семь дней подряд лилась кровь с обеих сторон‚ однако ни однапартия не уступала другой занятых ею позиций.
6. На восьмой день‚ в праздник ношения дров{95}‚ когда каждый должен был доставить дрова к алтарю дляподдержания на нем вечного огня‚ ревнители исключили своих противников изучастия в этом акте богослужения. Вместе с невооруженной массой вкралось тогдав храм множество сикариев (разбойников с кинжалами под платьем)‚ с помощьюкоторых они еще более усилили нападения. Царские отряды оказались в меньшинствеи уступали им также в мужестве; они должны были освободить Верхний город. Тогданаступавшие вторглись туда и сожгли дом первосвященника Анания‚ а также дворцыАгриппы и Береники; вслед за этим они перенесли огонь на здание архива[188] для того‚ чтобы как можно скорее уничтожить долговыедокументы и сделать невозможным взыскание долгов. Этим они имели в видупривлечь массу должников на свою сторону и восстановить бедных против лицсостоятельныx. Надзиратели архива бежали‚ так что они беспрепятственно моглипредать его огню. Уничтожив здания‚ составлявшие как бы нервы города‚ онибросились на своих врагов. Часть властных людей и первосвященников скрылась вподземные ходы; другие вместе с царским отрядом отступили назад‚ в верхнийдворец‚ и поспешно заперли за собой ворота. Между последними находились:первосвященник Ананий‚ брат его Иезекия и посланные перед тем к Агриппеделегаты. Тогда только бунтовщики сделали перерыв‚ довольствуясь победой ипроизведенными опустошениями.
7. На следующий день (в 15-й день лооса) они напали на замок Антония‚штурмовали его после двухдневной осады‚ убили весь гарнизон‚ а самую цитадельпредали огню. Затем они обступили дворец‚ куда спаслись царские отряды‚разделились на четыре части и пытались пробить стену. Находившиеся внутри‚ввиду многочисленности наступавших‚ не отваживались на вылазку; вместо этогоони установили посты на брустверах и башнях‚ стреляли в нападавших и убивализначительное число разбойников под стеной. Ни днем‚ ни ночью не унималасьборьба. Мятежники рассчитывали‚ что недостаток съестных припасов заставитгарнизон сдаться‚ а осажденные надеялись‚ что те устанут от чрезмерногонапряжения.
8. Между тем поднялся некий Манаим{96}‚сын Иуды‚ прозванного Галилеянином‚ замечательного софиста (законоучителя)‚который при правителе Квиринии укорял иудеев в том‚ что они‚ кроме Бога‚признают над собой еще и власть римлян{97}.Этот Манаим отправился во главе своих приверженцев в Масаду‚ разбил здесьарсенал Ирода‚ вооружил‚ кроме своих земляков‚ разбойников‚ и с этой толпойтелохранителей вступил‚ как царь‚ в Иерусалим‚ стал во главе восстания и принялруководство над осадой. Осаждавшие не имели осадных орудий‚ а под градомсыпавшихся стрел сверху не было никакой возможности открыто подкопать стену.Вследствие этого они‚ начав издали‚ выкопали мину{98} по направлению к одной избашен‚ укрепили ее подпорками‚ подожгли эти последние и вышли наружу. Кактолько фундамент сгорел‚ башня мгновенно рухнула. Но другая стена‚ выстроеннаяпротив наружной стены‚ предстала перед глазами осаждавших. Дело в том‚ чтоосажденные поняли план неприятеля (вероятно‚ потому‚ что башня‚[189] как только она была подкопана‚ пошатнулась) и соорудилисебе другую защиту. При этом неожиданном зрелище осаждавшие‚ торжествовавшиеуже победу‚ были немало поражены. Тем не менее осажденные послали к Манаиму иглаварям восстания послов просить о свободном отступлении; только царскимсолдатам и коренным жителям это было предоставлено‚ и они‚ действительно‚отступили. Оставшихся же на месте римлян охватило отчаяние: преодолеть стользначительно превосходившие их силы они не могли‚ а просить о миролюбивомсоглашении они считали позором‚ не говоря уже о том‚ что они не могли веритьобещанию‚ если бы оно и было дано. Они поэтому покинули свои недостаточнозащищенные квартиры и бежали в царские замки Иппик‚ Фазаель и Мариамму. ЛюдиМанаима ворвались в то место‚ которое было оставлено солдатами‚ изрубили всех‚кто не успел еще спастись‚ и‚ захватив всю движимость‚ сожгли сам дворец. Этопроизошло 6 гарпея.
9. На следующий день первосвященник Ананий был вытащен из водопроводацарского дворца‚ где он скрывался‚ и умерщвлен разбойниками вместе с его братомИезекией. Гарнизон в замках был обложен стражей‚ дабы никто из них не убежалтайком. Разрушение укрепленных мест и смерть первосвященника поощрили Манаимана безумные жестокости; он думал‚ что нет у него соперника‚ который мог быоспаривать у него власть‚ и сделался несносным тираном. Против него воссталипоэтому Элеазар и его сторонники‚ которые говорили: «После того‚ как из-заобладания свободой мы поднялись против римлян‚ то не следует теперьпереуступить ее одному из соотечественников и мириться с игом деспота‚ который‚если бы даже не совершил никаких насилий‚ все-таки ниже родом‚ чем мы; ибо еслибы и необходимо было поставить одно лицо во главе государства‚ то и тогда выборменьше всего должен был пасть на него». Сговорившись таким образом между собой‚они напали на Манаима в храме‚ когда он в полном блеске‚ наряженный в царскуюмантию и окруженный толпой вооруженных приверженцев‚ шел к молитве. Когда людиЭлеазара кинулись на него‚ то весь народ‚ присутствовавший при этом нападении‚собирал кучи камней и бросал ими В софиста в том предположении‚ что если толькоон сойдет со сцены‚ то мятеж придет к концу. Манаим с его людьми держалисьнекоторое время‚ но‚ увидев‚ что весь народ восстал против них‚ каждый бросилсябежать‚ куда мог. Те‚ которых удалось поймать‚ были убиты‚ другие‚ пытавшиесяукрыться‚ подверглись [190] преследованию; только немногиеспаслись бегством в Масаду‚ в том числе был и Элеазар‚ сын Иаира‚ близкийродственник Манаима‚ сделавшийся потом тираном в Масаде. Сам Манаим‚ бежавший втак называемую Офлу{99} и трусливоспрятавшийся там‚ был вытащен оттуда и после многих мучений лишен жизни; той жеучасти подверглись его военачальники‚ а также Авесалом‚ бывший худшим орудиемего тирании.
10. Народ содействовал падению Манаима в надежде потушить восстание; нодругие вовсе не имели в виду прекращения войны‚ а скорее‚ напротив‚ –возобновление ее с усиленной энергией. Вопреки настойчивым мольбам народаосвободить солдат из осады они еще больше стеснили их‚ пока Метилий‚ римскийпредводитель‚ и его люди‚ положение которых стало невыносимым‚ не послаливестников к Элеазару с просьбой пощадить только их жизнь и взамен нее взять уних оружие и все имущество. Элеазар охотно согласился на эту просьбу и послал кним Гориона‚ сына Никомеда‚ Анания‚ сына Саддука‚ и Иуду‚ сына Ионатана‚ длятого‚ чтобы подтвердить миролюбивое соглашение ударом по рукам и клятвой.Вслед за этим Метилий действительно вывел свои отряды. Все время‚ когдапоследние носили еще свое оружие‚ никто из бунтовщиков их не трогал и необнаруживал ни тени измены; когда же все‚ согласно уговору‚ сложили свои щиты имечи и‚ не подозревая ничего дурного‚начали удаляться‚ тогда воины Элеазарабросились на них и оцепили их кругом. Римляне не пробовали даже защищаться илипросить о пощаде; но они громко ссылались на уговор. Все были умерщвленыбесчеловечным образом‚ за исключением только Метилия: его одного они оставили вживых‚ потому что он слезно умолял их даровать ему жизнь‚ обещав принятьиудейскую веру‚ даже дать себя обрезать. Для римлян этот урон был незначителен;они потеряли лишь ничтожную частицу огромной‚ могущественной армии. Для иудеевже это являлось как бы началом их собственной гибели: они сознавали‚ что теперьдан бесповоротный повод войне и что их город запятнан таким постыдным делом‚ закоторое‚ помимо мщения римлян‚ нужно ожидать кары небесной. Они открытоналожили на себя траур‚ и на весь город легла печать уныния и печали. Умеренныебыли полны страха‚ предчувствия‚ что и им придется потерпеть за бунтовщиков;притом резня была совершена как раз в субботу‚ т. е. в такой день‚ когда‚ радислужения Богу‚ иудеи удерживаются от всякой работы. [191]