Глава пятая, в которой происходят семейные разборки, а Долохов готовится стать знаменитым
*Тем временем...* — Нарцисса, — рык Люциуса сотряс стены дома на площади Гриммо. — Я сказал, остановись! Сейчас же! — Сириус мой! — Нет, мой! — Ему кроме меня никто не нужен! — Белла, ну пожалуйста! — Родольфус на коленях умолял свою супругу. — Я тебе его не отдам! Он мой! — Молли! Молли, здесь же дети! — Артур пытался укоризненно посмотреть на мать своих детей, но взгляд получился какой-то неубедительный и скорее испуганный. — Вам, клушам, со мной не сравниться! — Да нафига вы ему сдались, когда у него есть я?! — Тонкс, прекрати! — Ремус попытался схватить Нимфадору, но та, резко развернувшись, случайно уронила на него античную вазу. Внезапно все прекратилось, и ведьмы обнаружили себя в позе статуи сумасшедшего скульптора: Джинни тянула двумя руками Молли за волосы, а Нарцисса кусала Беллатрикс, оттягивающую Гермионе нос, за ногу. — Что здесь происходит?! — первой очнулась Нарцисса. — Это я тебя хотел спросить, дорогая! — Люциус был в бешенстве. Он тяжело дышал, а из ноздрей разве что дым не шел. Нарцисса с непонимающим видом захлопала ресницами. — Родольфус, — жалобно прохныкала Белла, не спеша, однако, отпускать Гермионин нос. — Она меня укусила! — Белла, как ты могла?! — негодующе воскликнул Лестрейндж-старший. — Я еще могу стерпеть твои заигрывания с Лордом... — Лучше б не терпел, — послышался голос Воландеморта. — ...но крутить роман с Блэком не позволю! — Что? — Молли! Негромкое пение вплелось в гвалт, заставляя спорщиков удивлённо замолчать: — Не слышны в саду даже шорохи... Шум постепенно стих, все навострили уши, прислушиваясь к тихому грустному голосу, доносящемуся из-под стола. — Всё здесь замерло до утра, — выводил кто-то проникновенно. Близнецы переглянулись и приподняли скатерть. — Если б знали вы, как мне дороги, — продолжал рассекреченный Долохов, обнимая подушку и покачиваясь из стороны в сторону в такт песне. Рядом стояли две пустые бутылки из-под водки. — Подмосковные вечера-а-а-а-а... А-а-а-а-а! — Долохов, кончай выть! — поморщился Сивый. — Не могу-у-у-у! — Что с ним? — участливо спросила Луна. — Не обращай внимания, — отмахнулся МакНейр. — Он всё время так, когда напьётся: сперва руки распускает, а потом нюни. — И не поймёшь, что хуже, — мрачно заметил Родольфус, поплотнее запахивая мантию. — Вы ему, главное, гитару в руки не давайте, — подал голос Люциус. — Ага, а то до утра глотку драть будет, — Сивый неприязненно покосился на всхлипывающего Антонина, над которым уже ворковала — под возмущённым взглядом благоверного — миссис Уизли. Луна забралась под стол и дотронулась до плеча Долохова: — Скажи, ты наргл? Антонин удивлённо икнул и обернулся к ней: — Чего? — Нарглы сказали, что Снейп простудится, если будет лежать на холодном полу. Потом ты сказал то же самое. Значит, ты наргл. Да! — Луна захлопала в ладоши и звонко чмокнула ничего не понимающего Долохова в щёку. — Я знала, что они существуют! Пойду запишу, это должно появиться в следующем номере! Луна выпорхнула из-под стола и побежала в соседнюю комнату. Антонин икнул ещё раз. — Слушай, он заткнулся, — потрясённо проговорил МакНейр. — Чётко сработано, — оценил Сивый. — Возьмём на вооружение. — Только я его целовать не намерен. — Я тоже. Ничего, подзатыльником обойдётся. — Поддерживаю, — ухмыльнулся МакНейр. — Вы зачем его пугаете? — возмутилась миссис Уизли, показывая на уставившегося в одну точку Долохова. — Его напугаешь! — хохотнул МакНейр. — Она... Она назвала меня нарглом, — потрясенно прошептал очнувшийся Долохов и выполз из-под стола. — Она собирается написать про меня статью. Мерлин, она меня раскрыла! — внезапно взвыл страдалец. Все аж подскочили от его вопля. Долохов заметался по комнате, что-то бубня себе под нос. — А вот и третья стадия опьянения, — задумчиво сказал Люциус, отодвигая Нарциссу с траектории движения Антонина. — Паника. — Да, давненько он до такого не допивался, — протянул Сивый. — В последний раз он переживал из-за того, что не блондин, и все пытался обрить Люца, чтобы сделать себе парик. — Ага, а в позапрошлый — собирался построить какую-то баню и наколдовать сугробы, потому что, видите ли, соскучился по родине, — добавил МакНейр. — А ещё он как-то припёрся в наш дом и втирал, что это он там живёт, — наябедничал Родольфус. — И обозвал Беллину стряпню гадостью. Оно, конечно, правда, но кто ж такие вещи вслух при Белле произносит?! — Я должен убить её, чтобы сохранить свою тайну, — патетически воскликнул Долохов, останавливаясь посреди комнаты и картинно заламывая руки. — Но она такая милая... Я не могу! Что делать? — Попробуй с ней поговорить, — посоветовал Люциус. — Так, мол, и так, это мой секрет, его нельзя разглашать, иначе козлёночком станешь, и так далее. — Думаешь, поможет? — Попытка не пытка. — Пытка, — задумчиво повторил Долохов. — Нет, это на крайний случай... Ладно, пойду потолкую с ней. — Как бы он её не убил, — пробормотала Нарцисса.
... В комнату вошёл Долохов, подсчитывающий что-то на пальцах. — Ну как? — полюбопытствовал Рабастан. — Я ухожу от вас, — неожиданно заявил Антонин. — Мы с мисс Лавгуд всё обсудили и пришли к выводу, что после публикации статьи обо мне "Придира" будет идти нарасхват, и мы разбогатеем. По крайней мере, я — точно. Очаровательная барышня — Луна... Хм... — Ты же не хотел, чтобы твой секрет раскрыли, — напомнил задумчивому Антонину Сивый. — Я передумал. — А ты больше ничего не хочешь передумать, Антонин? — послышался вкрадчивый голос Темного Лорда. — Точно, мой Лорд, — очнулся от своих мыслей Долохов. — Вашблагородь, как вы думаете, мне с какого ракурса лучше: с этого, — Антонин встал к Лорду боком и игриво посмотрел на него. — Или с этого? — повернулся к нему лицом и пошевелил бровями. Воландеморт, не ожидавший такой наглости, завис. — Ну, так как, вашблагородь? — ныл Долохов. — Мне фотографироваться надо, а я не знаю, в какой позе лучше. — Давай ещё раз первую, — скомандовал Люциус. Долохов тут же повернулся к нему. — Голову чуть правее, — прищурился Малфой. — Подбородок выше. Так. Меньше страсти, это "Придира", а не журнал для взрослых. Вот, вот! — Кстати, мне что лучше: три четверти или анфас? — Анфас и профиль! В колдографии на деле Министерства! — рявкнул очнувшийся Волдеморт. — Сейчас же выбрось из головы эту дурь, не то я выбью её сам! — Ну, вашблагородь, ну я, может, всегда хотел прославиться, — заскулил Долохов. — Ты и так знаменит, как и все мы. — И где толпы поклонников и поклонниц? — возопил Антонин. — Где автограф-сессии? Да на меня смотреть бояться, а я хочу с фанатками фотографироваться! На приёмы ходить хочу! — Антонин! — прошелестел голосок Луны. — Чего? — Долохов обернулся и тут же зажмурился от вспышки допотопной колдокамеры. — Уй! — Ну вот, отлично. Эта колдография будет на обложке. А теперь для статьи. — Ай! Всё? — Всё. — Ну, покажи хоть. — Пожалуйста. — Удали! – не своим голосом завопил Долохов, едва увидев на экранчике свою перекошенную физиономию. — Нет, так никто не будет сомневаться. — Удали-и-и-и… — Нет. — Ну, пожалуйста, — Антонин решил давить на жалость, состроив глазки Кота из Шрека. — Нет, — Луна была непреклонна. – Главное – достоверность. С этими словами она развернулась на каблучках и ушла, оставив Долохова рвать на себе волосы под ехидные смешки МакНейра и Сивого. 23.01.2013
©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.
|