 |
|
I Раздел . Корсиканский вопрос в политике Франции
Содержание
Введение. 3
I Раздел . Корсиканский вопрос в политике Франции. 5
II Раздел. Пути разрешения корсиканской автономии. 16
Выводы.. 19
Список литературы.. 20
Введение
Современная Европа в целом и современная Франция в частности переживает период, когда на фоне интеграционных процессов и всемирной глобализации происходит одновременное дробление и партикуляризация политического пространства.
Во Франции, исторически обладающей наиболее унитарным устройством из всех западноевропейских демократий, громче всех заявило о себе национальное движение на острове Корсика.
Корсиканское национальное движение – не единственная в европейской Франции политическая сила, ставящая под сомнение традиционную унитарную государственную модель. Против центральной власти выступают бретонские и баскские националисты, существует и множество менее влиятельных движений регионалистского характера, самыми крупными из которых являются окситанское, савойское, фламандское, каталонское и эльзасское национальные движения. Однако лишь на Корсике, регионе с ярко выраженной островной спецификой, национальное движение приобрело радикально-сепаратистскую и отчасти террористическую форму.
Именно поэтому ситуация на Корсике стала главным объектом так называемого «государственного менеджмента» французских властей в последней четверти XX века.
Париж был поставлен перед дилеммой, каким образом одновременно гарантировать целостность Французской республики, управляемость Корсики и умиротворение корсиканского общества, часть которого выступила за вооруженную борьбу за независимость.
Подобный вопрос стоит перед многими современными государствами, не исключая Россию, поэтому изучение политики Франции в отношении Корсики, несомненно, представляет актуальный интерес.
Цель и задачи исследования – анализ и оценка корсиканской проблемы во Франции.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:
- раскрытькорсиканский вопрос в политике Франции;
-
Объект исследования – этнополитические конфликты во Франции.
Предмет исследования – решение корсиканской проблемы.
I Раздел . Корсиканский вопрос в политике Франции
Современная Европа переживает период, когда на фоне всемирной глобализации все более заметным становится другое явление - дробление, партикуляризация политического пространства, то есть активизация сообществ, общин и меньшинств, которые определяют себя по признакам расовой, этнической, религиозной и тендерной идентичности. В первую очередь это касается движений за самоопределение национальных меньшинств, одним из которых во Франции, исторически обладающей самым унитарным устройством из всех западноевропейских демократий, стало национальное движение на острове Корсика.
Национальное движение корсиканцев (так называемый инсуляризм) сложилось в начале 1970-х под влиянием массовых протестов, прокатившихся по Франции в 1968 году. Его лидеры во весь голос потребовали "деколонизации" острова через предоставление ему как минимум автономии и как максимум - права на самоопределение[1].
С этого времени во французский политический язык входит понятие "корсиканский вопрос". По своей сути он оказывается намного сложнее, чем сумма кризисных экономических и социальных явлений или террор радикальных инсуляристов. Он включает и экономическую отсталость региона, и его культурную и языковую обособленность от континентальной Франции, и специфическую политическую систему с сильными патрон-клиентной и сепаратистской компонентами, а также политическим насилием.
Французское правительство предпринимало шаги к преодолению кризисных явлений на Корсике, однако в силу ряда причин за четверть века его осуществить не удалось. Осознавая это, премьер-министр Л. Жоспен выступил с новой инициативой - проведения в парижской резиденции (Матиньонском дворце) консультаций между правительством и представителями всех уровней местной власти на Корсике: от депутатов Корсиканского регионального собрания и департаментских генеральных советов до мэров городов и КОМмун. В их числе были и корсиканские националисты, избранные народным волеизъявлением и наделенные таким образом доверием населения и политической легитимацией. Переговоры, завершенные изданием нового Закона о Корсике, существенно расширившего полномочия региона, продолжались около двух лет. Во французской прессе и публицистике они получили название "Матиньонские" - по аналогии с консультациями, проведенными в 1988 году по вопросу о предоставления автономии Новой Каледонии.
За недостатком места не будем подробно касаться историографии корсиканского вопроса. Ограничимся лишь одним замечанием: в настоящий момент ни во французской, ни в западноевропейской, ни тем более в отечественной научной литературе проблематика Матиньонского процесса и его роли в эволюции отношений официального Парижа и Корсики не является предметом специального исследования. История борьбы корсиканцев за независимость уходит корнями вглубь времен, когда они противостояли сначала Генуе, а с 1769 года - насильственно присоединившей их Франции. К середине XX века остров оставался одной из наименее развитых в экономическом отношении территорий республики[2].
К этому времени без государственного вмешательства экономическое возрождение Корсики было невозможно. Государственные инициативы по поддержке сельского хозяйства, а также туризма позволили значительно ускорить экономическое развитие острова. Однако этот впечатляющий рост имел и обратную сторону. В частности, освоение заброшенных сельскохозяйственных земель на рубеже 1950-1960-х осуществлялось с активным привлечением французов, репатриированных из Марокко, Туниса и Алжира после провозглашения независимости этих стран. Схожим образом отозвалось и "туристическое завоевание", следствием которого стал ряд громких финансовых и экологических скандалов. Вызванный ими рост протестных настроений слился с движением корсиканских студентов и интеллектуалов, выступивших в защиту корсиканского языка и островной идентичности.
Уже в 1966 году возник левый Регионалистский корсиканский фронт (РКФ), а в сентябре 1967-го - Корсиканское регионалистское действие (КРД), ставшие первыми сепаратистскими организациями. Идея "исключительности Корсики" (или "corsitude", как говорили инсуляристы) объединила людей разных политических убеждений, по-разному относившихся к вооруженным средствам борьбы.
В целом принято выделять три крупнейших направления инсуляризма[3]:
первое из которых выступало в защиту культурной идентичности островитян (так называемые корсисты),
второе, более массовое, группировало вокруг себя сторонников широкой административной автономии Корсики (автономисты, или регионалисты);
третье же, первоначально маргинальное, вело борьбу за независимость острова, в том числе вооруженным путем (националисты и сепаратисты). При этом террористические акты были в первую очередь направлены против государственных учреждений или пустующих вилл "колонов".
Выделенная по экономическим причинам в 1970 году из состава региона Прованс-Альпы-Лазурный берег и разделенная законом от 15.05.1975 на два департамента, Корсика во второй половине 1970-х пережила несколько волн полицейских репрессий в отношении инсуляристов (непосредственно после "алерийской драмы" в августе 197 5-го и, например, в преддверии визита на остров президента В. Жискар-д'Эстена в июне 1978 года, когда десятки сепаратистов были заключены в тюрьму). С приходом к власти социалиста Ф. Миттерана (1981), объявившего амнистию, отношение Парижа к корсиканскому вопросу стало меняться.
Социалистам в противовес "голлистам" различия как выражение многообразия представлялись благом. Следствием этих принципов стала некоторая децентрализация управления страной (1982). В ее рамках Корсика была определена как регион, принадлежащий к категории "территориального коллектива", в состав которого входит лишь сам остров[19]. Таким образом, регион получил особый статут, определенный специальным законом, конституционность которого высшая юридическая инстанция Франции подтвердила в мае 1991 года, впервые признав специфичность положения острова.
Среди прочего представительная власть Корсики (Корсиканское собрание) могла теперь напрямую обращаться к правительству по вопросам, непосредственно затрагивающим интересы острова (статья 27 Закона о статуте).
В 1991 году полномочия региона в культурной, образовательной, транспортной областях и сфере экономического планирования были еще более расширены: правительство даже заслужило неодобрение Конституционного совета, признавшего ряд положений нового статута противоречащими Основному закону. После этого около десятилетия административная политика по отношению к Корсике не претерпевала существенных изменений[4].
Таким образом, Корсика "заняла отдельное место среди регионов" - один из лозунгов первой президентской избирательной кампании Ф. Миттерана, но на деле особый подход состоял в другом: все реформы, связанные с децентрализацией, прилагались в первую очередь к Корсике. Так, первые выборы по новым правилам в Региональное собрание прошли на острове 8 августа 1982 года, в то время как другие регионы избирали местную власть только четыре года спустя. Конституционный совет признал допустимым тогда принятие особых административных порядков, которые применялись бы для управления только в одном регионе.
Выборы в Корсиканское собрание прошли по пропорциональной системе, чтобы облегчить вхождение в представительные органы всех националистических течений: правительство делало шаг к решению главной задачи - интеграции оппонирующих сил в официальную политическую систему, выведению даже наиболее опасных с государственной точки зрения сил из подполья. Это был неоднозначный шаг, ведь помимо упрощения процесса диалога с наиболее склонными к контактам автономистами правительство добилось и того, что радикальные сепаратисты получали свободный доступ к парламентской (хоть и локальной) трибуне, а через нее - к СМИ. Но опасения, будто правительство самостоятельно вложило в руки противников инструменты для вербовки новых сторонников, оказались безосновательными: максимальное число голосов избирателей, поданных за списки националистов за последующие 20 лет, составило всего 32 232, чуть менее 25 процентов от проголосовавших на выборах в Корсиканское собрание 1992 года.
Слабая электоральная поддержка должна была бы вызвать разочарование в идее самоопределения, однако сепаратистское националистическое движение все громче заявляло о себе, с энтузиазмом прибегая к террористическим методам борьбы.
Париж неожиданно и весьма значительно изменил курс на Корсике. Чудовищное убийство вызвало не только негодование политического класса, общественности и простых граждан, но и побудило обе палаты парламента на проведение ряда расследований, посвященных деятельности правоохранительных и финансовых служб государства на Корсике.
Таким образом, по возвращении к активной работе осенью 1999 года правительство социалистов оказалось в сложной ситуации. Обрисовался конфликт одновременно с оппозиционными правыми общенациональными партиями "Объединение в поддержку республики" (РПР) и "Союз за французскую демократию" (ЮДФ), корсиканским национальным движением, выступавшим против центральных властей как таковых и общественным мнением Франции, обеспокоенным падением престижа Совета министров.
Политическое решение предполагалось согласовать в ходе гласной дискуссии, чтобы приобрести поддержку политических элит и общественную легитимацию. Потребовалась разработка практических инструментов его реализации, чтобы такое решение не осталось формально заявленной "программой благих пожеланий". Но в первую очередь должно было быть заявлено о принятии ответственного политического решения. Сделал это лично глава правительства Л. Жоспен в сентябре 1999 года. В ходе не объявленного заранее визита на Корсику он выступил перед депутатами регионального Корсиканского собрания с программной речью - настоящим манифестом новой политики по отношению к острову. Именно в ней были намечены первые пункты повестки дня, остававшейся актуальной следующие три года и задавшей программу Матиньонского переговорного процесса. Жоспен признал, что "слишком много существует недосказанного между корсиканцами и государством", и объявил, что "исполнен воли начать диалог" с депутатами всех уровней власти региона. Фактически премьер-министр пригласил националистов к диалогу и представил свой план действий.
Во-первых, признавалось, что "государственная власть может стать опорой для расцвета корсиканской культурной идентичности". Подразумевалось, что правительство положительно выскажется по вопросу подписания Францией Европейской хартии по защите языков национальных меньшинств и будет способствовать тому, чтобы изучение корсиканского языка было доступно всем, "кто того пожелает".
Во-вторых, особое внимание планировалось уделить развитию системы высшего образования на Корсике, ведь треть населения острова не обладает никаким дипломом, а доля успешно сдавших экзамены бакалавриата значительно уступает средне национальному уровню.
Третьим пунктом стала программа сельскохозяйственного развития. Премьер-министр пообещал обеспечить реструктуризацию сектора и повысить квалификацию землевладельцев, а также активизировать борьбу с чрезмерным ростом задолженности фермерских хозяйств[5].
Следует отметить, что Матиньонский процесс важен не только поднятыми в его ходе темами, очередностью встреч или разработкой документов, но и тем, что он представлялся его современникам "явлением, исключительным по своей природе", своего рода прорывом в корсиканской политике. Его формальный итог - новый Закон о Корсике - объективно имел меньшую значимость для текущего политического процесса, чем сам вопрос о ведении переговоров и их формата.
Несмотря на то, что правительство Жоспена с переменным успехом воплощало в жизнь все, о чем говорилось на протяжении полутора лет, существенного прорыва в делах, который каждый корсиканец смог бы ощутить на себе, не было. Волна насилия, спавшая было в 2000 году, вновь накрыла остров, возобновилась клановая борьба, в ходе которой был убит лидер одной из радикально-националистических группировок "Армата Корса" Ф. Сантони. Этот деятель, названный "Мондом" "маргиналом с громкими заявлениями", был яростным противником Матиньонского процесса, считавшим его "ловушкой" и "соглашательством". Последовавшая цепь покушений, противопоставившая группировки правого фланга инсуляристского движения, заставила председателя Корсиканского собрания Ж. Росси признать, что остров вновь "лихорадит".
Поиск путей разрешения корсиканского вопроса, для которого, как казалось, "были открыты самые широкие горизонты", таким образом, включался комиссией в общий план по административно-территориальной реформе. Показательно, как незаметно и одновременно быстро консервативным силам, в том числе и в стане социалистов, удалось включить обсуждение корсиканского вопроса в более широкие рамки, усложнить его проблематику вопросом регионализации, по существу, затянуть процесс[6].
Принятие нового статута Корсики, пусть и купированного, можно рассматривать как заключительный этап Матиньонского процесса, однако сами переговоры во многом предваряли дальнейшую эволюцию системы взаимоотношений Парижа и острова. Они увенчали 25-летний период поиском если не взаимоприемлемого для правительства и островных националистов решения, то хотя бы подходов к нему.
Матиньонский процесс может считаться знаковым не только потому, что он стал завершающим этапом на пути трансформации политического курса официального Парижа по отношению к Корсике и комплексу ее проблем, но и потому, что отражает процесс усложнения политического пространства Франции, где, казалось бы, маргинальные политические группы стремительно приобретают вес, а политика конфликта уступает место политике компромисса.
Нельзя сказать, что кабинет Л. Жоспена был свободен в выборе: начинать реформирование корсиканской политики или нет? После скандала с префектом Бонне и обнародованием разоблачительного доклада Главани в парламенте ставить так вопрос было уже невозможно. В этой ситуации от главы правительства как фигуры, ответственной за внутреннюю политику государства, общество Франции (и с еще большим нетерпением - Корсики) ожидало четкой и ясной программы по выходу из тупика. На конец 1999 года корсиканская проблематика выдвинулась на первый план во внутренней политике Франции, и Матиньонский процесс стал адекватным ответом на этот вызов.
Предложенный Жоспеном формат консультаций для поиска новых решений корсиканских проблем одновременно мог служить и для других целей. Помимо очевидных плюсов (разработка решений для Корсики велась в сотрудничестве с людьми, непосредственно связанными с выполнением их на местах: представителями исполнительной и законодательной ветвей власти, разных уровней местной власти) приглашение к переговорам инсуляристов давало основания надеяться на ответную "добрую волю". Таким ответом стало объявление о прекращении огня со стороны сепаратистов. К тому же это должно было расширить базу общественной поддержки грядущих реформ и делало инсуляристов причастными к их разработке, а значит - и к последствиям[7].
С формальной точки зрения участие в переговорах депутатов Корсиканского собрания от "Корсика национе" никоим образом не выглядело как "переговоры правительства с сепаратистами", поскольку их официальный статус всегда оставлял правительству возможность в ответ на прямую критику сослаться на факт представительства ими интересов жителей острова. Переговоры велись исключительно с жителями региона Корсика, состоящими на избираемых должностях, никто не мог и не смог бы навязать себя правительству в качестве противной стороны, не пройдя через селекцию избирательного права.
Наряду с этим, впервые призвав все политические силы Корсики к диалогу, французские власти ограничили на будущее свободу своих действий, в частности свободу отвергнуть возможность переговоров в таком же формате в дальнейшем.
Возвращение к использованию силы или политика невмешательства в корсиканские дела могли быть расценены не только как аморальные и нелегитимные, но и как чреватые политической нестабильностью, сравнимой с уже пережитой правительством весной 1999 года. Это самоограничение, однако, было для французского правительства вынужденной издержкой, поскольку переговоры в равной мере сузили и "конкурентные преимущества" инсуляристов.
Действительно, для корсиканских националистов, уже завоевавших определенное место на региональном уровне, будучи избранными в Корсиканское собрание, мэром города или коммуны, переговоры означали окончание фактической маргинализации в глазах общественного мнения материковой Франции. Можно даже принять точку зрения французского исследователя Ж. - Д. Брике, утверждавшего, что к концу XX века корсиканское национальное движение добилось фактической победы, пусть и далеко не однозначной. Победой он считает обсуждение корсиканского вопроса с использованием столь важных для националистов терминов, как "экономическая и культурная специфичность острова" и "необходимость адекватного реагирования на эту специфичность" через "предоставление Корсике определенных адаптированных к этим особенным условиям политических и общественных институтов"[8].
Но вместе с тем свойственная националистам традиционная тактика торга и шантажа, отсутствие у них организационного и идеологического единства - все, что раньше не обладало значимостью в общенациональном политическом дискурсе и было явлением местного масштаба, теперь с началом переговоров приобрело иное звучание. Выдвижение столь слабых переговорщиков с правительством - явление скорее пугающее, чем вызывающее уважение. Причастность к гласной выработке в сотрудничестве с правительством решений - серьезное испытание для маргинальной и пользующейся поддержкой лишь четверти островитян политической силы.
Именно в изменении расположения позиций политических игроков - правительства и корсиканских националистов, которые сделали шаг по направлению друг к другу и оказались таким образом каждый в сфере притяжения друг друга, мы и видим главный итог Матиньонского процесса.
Таким образом, дальнейшие события показали, насколько сильна эта взаимозависимость. Ведь даже после поражения Л. Жоспена в первом туре президентских выборов 21 апреля 2002 года и его отставки с поста премьер-министра 6 мая, когда казалось, что инициативам правительства социалистов уготованы незавершенность и забвение, что провозглашенная было реформа административного статуса острова уже никогда не будет реализована, корсиканский вопрос продолжал оставаться на повестке дня. И перед правительством правых сил Ж. - П. Раффарена встал очередной вопрос: в какой области и чьими усилиями будет осуществляться этот поиск? Но реализация избирательного подхода к регионам, как видим, не теряя актуальности, не могла проводиться ни последовательно, ни быстро. Чтобы осознать урок социалистического правительства Жоспена, Раффарену предстояло выступить со своими предложениями по новой децентрализации, в которых Корсика вновь играла роль "пилотного региона". Всего лишь через год (на июль 2003 года) был назначен первый в истории Франции региональный референдум, в ходе которого жители Корсики должны были высказаться "за" или "против" административной реорганизации острова. На этом референдуме и президент Ж Ширак, и правительство Раффарена, и Социалистическая партия Франции, и корсиканские инсуляристы впервые выступили единым фронтом в поддержку реформ, что, впрочем, не помешало жителям Корсики проголосовать "против"[9].