Здавалка
Главная | Обратная связь

Бедный мальчик в могиле



Жил-был на свете бедный пастушонок, круглый сирота; властями был он пристроен в дом к богатому человеку, который должен был его кормить и воспитывать. Но этот богатый человек и его жена были люди злые, при богатстве своем были и скупы, и неприветливы, и дрожали над каждою своею крошкою.

Бедный мальчик как ни старался, все не мог им угодить, они плохо его кормили и много били.

Однажды пришлось ему сторожить наседку с цыплятами; та как-то пробралась с цыплятами через изгородь, и вот пал на нее сверху коршун и мигом ее утащил. Мальчик стал кричать что есть мочи: «Вор, вор, злодей!»

Но это, конечно, ни к чему не привело; коршун не вернул своей добычи.

Прибежал на крик хозяин, и когда узнал, что его курица похищена, он пришел в такую ярость, что избил несчастного мальчика жестоко, так что тот дня два и шевельнуться не мог.

Пришлось ему, бедному, присматривать за цыплятами без наседки, и это было чрезвычайно трудно: один бежал туда, другой — сюда.

Вот и вздумалось ему всех их вместе привязать на одну веревку — всех, мол, их хотя бы коршун-то не унесет! Не тут-то было! Дня два спустя, в то время, когда он заснул, изморившись беготней и голодом, хищник слетел сверху, схватил одного цыпленка, а так как другие были к нему привязаны, то утащил за ним и остальных, присел на дерево и всех их растерзал поочередно.

Хозяин, как пришел домой и узнал об этой беде, озлился на мальчика и бил его немилосердно, так что тот много дней сряду должен был пролежать в постели.

Когда он поднялся на ноги, хозяин сказал ему: «Пасти птицу ты не годишься — слишком ты глуп для этого; ты будешь у меня рассыльным».

Вот и послал он его к судье с корзиной винограда и с письмом. На пути голод и жажда так мучили бедного мальчика, что он не выдержал — съел две кисти.

Принес корзину судье; тот прочел письмо, сосчитал кисти и говорит: «Недостает двух».

Мальчик совершенно откровенно сознался, что от голода и жажды съел эти две кисти.

Судья написал хозяину письмо и потребовал еще столько же винограда.

И этот виноград с письмом же хозяин поручил мальчику отнести к судье.

И опять бедняка так страшно мучили голод и жажда, что он не мог воздержаться и опять съел две кисти.

Но предварительно он вынул хозяйское письмо из кармана, подложил его под камень, а на камень сам сел, чтобы письмо не могло подсмотреть и выдать его.

Но судья опять стал его допрашивать о недостающих кистях. «Ах, как это вы узнали? — спросил юноша. — Письмо не могло этого знать, ведь я его под камнем продержал!»

Судья посмеялся простоте мальчика и отправил к его хозяину письмо, в котором он ему написал, что бедного мальчика следует содержать получше, так, чтобы он не ощущал недостатка ни в пище, ни в питье; а также неплохо было бы научить его пониманию того, что хорошо, что дурно.

«Я тебя сразу научу разнице между хорошим и дурным! — сказал мальчику его суровый хозяин. — Коли ты хочешь есть, так ты работай, а коли что дурное сделаешь, так я тебя палкой проучу!»

На следующий же день хозяин поставил мальчика на тяжелую работу.

Он должен был изрезать две большие вязки соломы на корм лошадям; при этом хозяин пригрозил ему: «Через пять часов вернусь и если солома не будет изрезана, то буду бить тебя до полного изнеможения». Затем мужик с женою, служанкою и слугою ушли на ярмарку, а мальчику оставили всего только небольшой кусок хлеба.

Мальчик принялся за соломорезку и стал работать изо всех сил. Поразогревшись от работы, он скинул с себя одежонку и бросил ее на солому.

Из опасения не поспеть с работой, он все резал да резал, и от излишнего усердия сам не приметил, как изрезал вместе с соломою и свою одежонку.

Слишком поздно спохватился он, когда уж поправить беду было невозможно. «Ах, — воскликнул он, — теперь я погиб! Недаром грозил мне злой хозяин! Когда придет он да увидит, что я наделал, он меня убьет! Лучше уж я сам с собою покончу!»

Случалось ему слышать от хозяйки, что под ее кроватью стоит горшок с ядом.

Она-то это говорила для того, чтобы лакомок отвадить, потому что в горшке был мед.

Мальчик полез под кровать, вытащил оттуда горшок и весь его очистил. «Право, не знаю, — сказал он, — что это люди говорили, будто смерть так горька, мне кажется она сладкою. Не мудрено, что хозяйка так часто себе желает смерти!»

Сел он на стулик и собрался умереть, но почувствовал, что не слабеет, а стал даже сильнее от питательной пищи. «Верно, это был не яд, — сказал он. — Но вот хозяин не раз говорил, что в его платяном сундуке лежит бутылочка с отравой для мух, уж это-то точно яд, и, верно, уморит меня».

Но и в бутылке был не яд, а венгерское вино. Мальчик вытащил бутылку и выпил ее всю.

«И эта смерть — тоже сладка!» — сказал он; однако же, когда вино стало туманить его сознание, то он подумал, что приходит его конец. «Чувствую, что смерть приближается, — сказал он, — пойду-ка я на кладбище да поищу себе могилку…»

Побежал на кладбище и лег в свежевырытую могилу. А между тем дознание утрачивалось все более и более…

Тем временем поблизости в гостинице шло свадебное пиршество: несчастному, когда он заслышал музыку, показалось, что он уже вступает в рай.

И так казалось, пока сознание его не замутилось окончательно. Бедняк не очнулся более: горячее вино ударило ему в голову, холодная ночная роса довершила остальное, он умер и остался в могиле, в которую сам лег еще при жизни.

Когда хозяин узнал о смерти мальчика, он перепугался и стал опасаться того, что его потащат в суд, и такой страх его забрал, что он без чувств на землю пал.

Жена, которая на кухне поджаривала на огне полную сковородку сала, бросилась на помощь к мужу.

А тем временем сало запылало, от сала занялся и весь дом, и через несколько часов уже лежали на месте его груды пепла.

И вот, мучимые угрызениями совести, они должны были провести остальные годы жизни в бедности и ничтожестве.

Настоящая невеста

Жила-была девушка, молодая и красивая, да на беду рано умерла у нее мать, а мачеха старалась причинить ей как можно больше горя. Какую бы тяжелую работу ни поручала ей мачеха, она беспрекословно за нее принималась и выполняла ее, насколько хватало сил; но этим она не могла тронуть сердце злой женщины, и та была всем недовольна, и все-то ей казалось мало. И чем старательнее бедняжка работала, тем больше на нее работы наваливали, и у мачехи только одно было на уме: как бы отяготить падчерицу побольше да как бы жизнь ей сделать погорше.

Однажды мачеха сказала падчерице: «Вот тебе двенадцать фунтов перьев, ты их обдери, и если ты сегодня же к вечеру не выполнишь этой работы, то жди от меня побоев. Или ты думаешь, что можешь целый день лентяйничать?»

Бедная девушка села за работу, но слезы ручьем потекли у нее по щекам, потому что она очень хорошо понимала полнейшую невозможность закончить эту работу в течение одного дня, И чуть только она накопит кучку перьев перед собою да вздохнет либо в страхе всплеснет руками, так перья полетят врозь, и она опять должна их собирать и начинать сначала. Наконец она оперлась локтями на стол, опустила лицо на руки и воскликнула: «Да неужели же на всем Божьем свете не найдется человека, который бы надо мною сжалился?»

И вдруг услышала она нежный голос, проговоривший: «Утешься, дитя мое, я пришла помочь тебе». Девушка подняла голову и увидела около себя старушку. Та ласково взяла девушку за руку и сказала: «Доверь мне свое горе».

В ответ на такой сердечный призыв девушка рассказала ей о своей печальной жизни, о том, что на нее наваливают постоянно ношу не по силам, и наконец призналась, что она не может закончить заданную ей работу. «А если я с этими перьями не справлюсь до вечера, мачеха станет бить меня; она мне этим пригрозила, и я знаю, что она сдержит слово».

Слезы снова потекли у нее из глаз, но добрая старушка сказала: «Не тревожься, дитя мое, отдохни, а я тем временем твою работу справлю».

Девушка прилегла на свою постель и вскоре уснула, а старушка села к столу за перья — и пошла работа! Кажется, чуть коснется она перьев своими жесткими руками, а бородки у них от стержня так и отлетают! Скорехонько все двенадцать фунтов поспели.

Когда девушка проснулась, она увидела целые груды белоснежных перьев, и в комнате все чистенько прибрано, а старушки и след простыл. Девушка поблагодарила Бога и просидела смирненько до вечера.

Вечером вошла мачеха в комнату и была изумлена тем, что вся работа выполнена. «Вишь ты, колода неповоротливая, вот что можешь сделать, как постараешься-то хорошенько! Да разве же ты и кроме этой работы не успела бы чего-нибудь сделать? А ты уж и села, сложа руки! — И, выходя из комнаты, она сказала: — Эта тварь не только хлеб ест, а и работать может! Надо ей задавать работы помудренее этой!»

На следующее утро она позвала падчерицу и сказала:

«Вот тебе ложка, поди-ка вычерпай ею весь большой пруд, что за садом. А если к вечеру не вычерпаешь, ты уж знаешь, что тебя ждет».

Девушка взяла ложку и увидела, что она продырявлена; да если бы и цела была, то где же ею пруд вычерпать! Принялась она тотчас за работу; стала у воды на колени, стала черпать, а сама в воду слезы роняет.

Но добрая старушка опять явилась и, узнав о причине ее печали, сказала: «Успокойся, дитя мое, поди в кусты да приляг, я уж твою работу сама справлю».

Оставшись одна у пруда, старушка только прикоснулась к нему — и вот вся вода стала превращаться в туман и вверх подниматься и сливаться с облаками. Мало-помалу пруд осушился, и когда девушка перед закатом солнца проснулась и подошла к пруду, то увидела уж только рыб, которые плескались в тине.

Она пошла к мачехе и сказала ей, что выполнила работу.

«И давно пора!» — сказала та, бледная от злости, а сама уж новые затеи придумывала.

На третье утро позвала она к себе падчерицу и сказала:

«Там, на равнине, ты должна мне выстроить красивый замок, да чтобы к вечеру был готов». Девушка перепугалась и сказала: «Как могу я выполнить такую большую работу?» — «Я слышать не хочу никаких возражений! — крикнула мачеха. — Если ты можешь пруд вычерпать продырявленной ложкой, то можешь и замок выстроить! Сегодня же я туда и переехать хочу, и если хоть чего-нибудь не хватит в кухне или в погребе, ты знаешь, что тебе достанется!»

Она прогнала девушку с глаз долой, и когда та сошла в долину, то увидела, что скалы лежат там глыбами, нагроможденные одна на другую. Напрягая все свои силы, она даже и меньшей из них не могла бы сдвинуть с места. Села она и стала плакать, хотя все же не теряла надежды на помощь доброй старухи.

И та не заставила себя ждать, пришла и утешила ее: «Приляг вон там в тени да усни, уж я тебе замок построю. Коли тебе приятно будет, так хоть сама живи в нем».

И когда девушка удалилась, старушка только прикоснулась к серым глыбам скал — и тотчас же зашевелились глыбы, сплотились в целое и поднялись стенами, словно могучие великаны их воздвигали. Затем здание стало возрастать, как будто бесчисленные незримые руки работали над ним, налагая камень на камень. Земля гудела, а громадные колонны сами собою из нее поднимались и становились в ряд. Черепицы сами собою укладывались на крыше, и чуть только полдень настал, на шпиле одной из башен замка уже вращался большой флюгер в виде золотой девы в развевающейся одежде.

И внутренние покои замка к вечеру были уже готовы. Как это старушка ухитрилась сделать, не знаю, но только стены комнат были обтянуты шелками и бархатом, кругом расставлены были пестро расшитые стулья, а богато украшенные кресла появились около мраморных столов; хрустальные люстры повисли всюду, опускаясь с потолков и отражаясь в гладко отполированных полах.

В раззолоченных клетках сидели зеленые попугаи и разные заморские певчие птицы. Всюду царила такая роскошь, как будто замок предназначался для самого короля.

Солнце было уже на закате, когда девушка проснулась, и ей сразу бросились в глаза огни тысячи свечей. Быстрыми шагами подошла она к замку и вступила в него через открытые ворота. Лестница была выстлана красным сукном, а вдоль перил ее были поставлены кадки с цветущими деревьями.

Когда она увидела весь блеск внутреннего убранства, то остановилась как вкопанная. И может быть, долго бы она там простояла, если бы о мачехе не вспомнила. «Ах, — подумала она, — хоть бы этим, наконец, она удовольствовалась и не мучила бы меня более».

Пошла она к ней и сказала, что замок готов. «Я сейчас туда хочу переселиться», — сказала та и поднялась со своего места. Когда она вступила в замок, то должна была прикрыть глаза рукою — до такой степени ослепил ее весь этот блеск. «Видишь, — сказала она падчерице, — как тебе все это легко досталось; надо было бы тебе дать задачу потруднее этой».

Она прошла по всем комнатам и заглядывала в каждый уголок, чтобы подметить — чего там не хватает? Но ничего найти не могла. «Ну, теперь вниз сойдем, — сказала она, злобно поглядывая на бедную девушку, — я должна еще заглянуть в кухню и в погреб, и если там замечу какую-нибудь нехватку, то ты все же не уйдешь от моих побоев».

Но огонь горел в очаге, в горшках варились кушанья, все было на своем месте, а по полкам была расставлена ярко блестевшая медная посуда. Ни в чем не было недостатка: даже и чугун для углей, и ведра тут были. «А где тут вход в погреб? — крикнула мачеха. — Ведь, если он не наполнен бочками вина, то тебе плохо будет!»

Она сама открыла откидную дверь и стала сходить с лестницы, но едва ступила два шага, как тяжелая дверь, которая не была закреплена, вдруг захлопнулась. Девушка услышала крик, быстро подняла дверь, чтобы подать мачехе помощь, но оказалось, что та слетела с лестницы в погреб и убилась насмерть.

И вот великолепный замок стал полной собственностью молодой девушки. В первое время она даже не могла свыкнуться со своим счастьем: в шкафах висели богатые платья, сундуки были набиты золотом и серебром либо жемчугом и драгоценными камнями, и притом не было желания, которое бы оставалось неисполненным.

Вскоре слава о красоте и богатстве молодой девушки распространилась по всему свету. Каждый день являлись к ней новые женихи, но ни один из них ей не нравился.

Наконец пришел и королевич, который сумел затронуть ее сердце, и она с ним обручилась.

В саду замка росла липа; под этою липою жених с невестою и сидели однажды, и он сказала ей: «Я съезжу домой и получу согласие моего отца на наш брачный союз; прошу тебя, подожди моего возвращения под этою самою липою, я вернусь через несколько часов».

Девушка поцеловала его в левую щеку и сказала: «Будь мне верен и никакой другой женщине не позволяй целовать тебя в эту щеку. А я здесь, под липою, буду ожидать твоего возвращения».

Девушка сидела под липою до самого заката солнечного, но жених, не возвращался. Она сидела еще три дня с утра и до вечера, ожидая, что жених возвратится, но тщетно. Когда и на четвертый день он не явился, она сказала: «С ним, вероятно, случилось несчастье; я пойду его искать и не вернусь прежде, нежели найду его».

Она захватила с собою три лучшие из своих платьев: одно было вышито серебряными звездами, другое — серебряными месяцами и третье — золотыми солнцами; завязала в платок свой полную пригоршню драгоценных каменьев и пустилась в путь.

Всюду расспрашивала она о своем женихе, но оказалось, что никто его не видал, никто о нем ничего не знал. Странствовала она по всему свету вширь и вдаль, а жениха своего не находила.

Наконец она нанялась у одного мужика в пастушки, а свои великолепные платья и драгоценные камни зарыла под камнем.

Вот и жила она у этого мужика, пасла его стада, горевала и тосковала о своем милом. И была у нее телочка, очень ручная, которую она из рук и кормила. И когда она говорила:

Телочка, телушка,

Будь моей подружкой.

На коленки становись,

В вечной верности клянись,

— та тотчас становилась на колени, и девушка ее ласкала.

После того как она, одинокая и печальная, прожила около двух лет у того мужика в услужении, в той стране пронесся слух, будто дочь короля собирается праздновать свою свадьбу.

Дорога в город шла через ту деревню, где жила наша красавица, и случилось, что однажды, когда она выгоняла из деревни свое стадо, ее жених ехал мимо. Он гордо скакал на своем коне и даже не взглянул на нее; она же сразу его узнала. Ее словно ножом кольнуло в сердце. «Ах, я-то думала, что он мне будет верен, — сказала она, — а он и позабыл меня!»

На другой день он опять ехал той же дорогой. Когда он приблизился к ней, она стала говорить телочке:

Телочка, телушка,

Будь моей подружкой.

На коленки становись,

В вечной верности клянись!

Услышав ее голос, жених глянул на нее и попридержал коня. Посмотрел он пристально в лицо пастушке, даже прикрыл глаза рукою, как бы припоминая что-то, но потом быстро поскакал и скрылся из виду.

«Ах, он не узнает меня более!» — воскликнула она и еще более запечалилась.

Вскоре после того при королевском дворе должен был происходить трехдневный праздник, и все население страны было приглашено участвовать в нем.

«Теперь я сделаю последнюю попытку!» — подумала девушка и, когда наступил вечер, пошла к тому камню, под которым хранились ее сокровища. Она вынула платье с золотыми солнцами, надела его и к нему же надела убор из драгоценных камней. При этом она распустила волосы свои (она скрывала их под платком), и они длинными локонами ниспадали с ее плеч.

Так направилась она в город, и в темноте никто не обратил на нее внимания.

Когда же она вступила в ярко освещенный зал, все уступали ей дорогу, пораженные ее красотой, но никто не знал ее.

И королевич вышел ей навстречу, но тоже не узнал ее. Он и плясал с нею, и так был восхищен ее красотою, что о другой невесте и думать забыл.

Когда праздник закончился, она исчезла в толпе, поспешила до рассвета в деревню, где опять нарядилась в свое пастушье платье.

На следующий вечер она надела платье с серебряными месяцами и в волосы себе приколола полумесяц из драгоценных камней. Когда она показалась на празднестве, все обратились в ее сторону: королевич же поспешил ей навстречу и принял любезно, с нею одною только и плясал и ни на кого, кроме нее, не смотрел.

Перед уходом она должна была сказать ему, что в последний вечер еще раз придет на праздник.

Явившись в третий раз, она надела звездное платье, которое сверкало звездами при каждом ее движении; на голове у нее была повязка из звезд, блестевших драгоценными каменьями; такими же звездами был украшен и ее пояс.

Королевич уже давно ее ожидал и пробрался к ней через толпу. «Скажи мне, кто ты? — спросил он. — Мне почемуто кажется, что я уже давно тебя знаю». — «А ты разве не помнишь того, что было при нашей разлуке?» — отвечала она и, приблизившись к нему, поцеловала его в левую щеку.

В то же мгновение он словно прозрел и узнал истинную невесту. «Пойдем, — сказал он ей, — здесь я не хочу более оставаться». Тут он подал ей руку и свел ее вниз, к своей повозке.

Вихрем помчались кони прямо к ее волшебному замку. Уже издали горели огнями освещенные окна.

Когда они проезжали мимо заветной липы, в ее листве кишмя кишели бесчисленные светляки; липа приветливо махала ветвями и разливала кругом благоухание своих цветов.

На лестнице цвели цветы, из внутренних покоев доносилось пение заморских птиц, а в зале уже был в сборе весь двор королевича, и священник ожидал прибытия жениха с его истинной невестой, чтобы начать обряд венчания.

Заяц и ёж

Эта быль на небылицу похожа, ребятушки, а все же в ней есть и правда; вот почему мой дедушка, от которого я ее слышал, имел обыкновение к рассказу своему добавлять: «Правда в ней все же должна быть, дитятко, потому что иначе зачем было бы ее и рассказывать?»

А дело-то было вот как.

Однажды в воскресенье под конец лета, в самое время цветения гречихи, выдался хороший денек. Яркое солнце взошло на небе, повеяло теплым ветерком по жнивью, песни жаворонков наполняли воздух, пчелки жужжали среди гречихи, а добрые люди в праздничных одеждах шли в церковь, и вся тварь Божия была довольна, и ежик тоже.

Ежик же стоял у своей двери, сложа руки, вдыхая утренний воздух и напевая про себя нехитрую песенку, как умел. И между тем как он вполголоса так напевал, ему вдруг пришло в голову, что он успеет, пока его жена детей моет и одевает, прогуляться в поле и посмотреть на свою брюкву. А брюква-то в поле ближе всего к его дому росла, и он любил ее кушать у себя в семье, а потому и считал ее своею.

Сказано — сделано. Запер за собою дверь и пошел по дороге в поле. Он не особенно далеко и от дома ушел и хотел уже свернуть с дороги, как повстречался с зайцем, который с той же целью вышел в поле на свою капусту взглянуть.

Как увидел ежик зайца, так тотчас же весьма вежливо с ним поздоровался. Заяц же (в своем роде господин знатный и притом весьма заносчивый) и не подумал ответить на поклон ежика, а напротив того, сказал ему, скорчив пренасмешливую рожу: «Что это значит, что ты тут так рано утром рыщешь по полю?» — «Хочу прогуляться», — сказал ежик. «Прогуляться? — засмеялся заяц. — Мне кажется, что ты мог бы найти и другое, лучшее занятие своим ногам». Этот ответ задел ежика за живое, он все способен был перенести, но никому не позволял говорить о своих ногах, так как они от природы были кривыми. «Не воображаешь ли ты, — сказал ежик зайцу, — что ты со своими ногами больше можешь сделать?» — «Конечно», — сказал заяц. «А не хочешь ли испытать? — сказал ежик. — Бьюсь об заклад, что если мы побежим взапуски, то я тебя обгоню». — «Да ты смешишь меня! Ты со своими кривыми ногами — и меня обгонишь! — воскликнул заяц. — А впрочем, я готов, если тебя разбирает такая охота. На что мы будем спорить?» — «На золотой луидор да на бутылку вина», — сказал ежик. «Принимаю, — сказал заяц, — побежим сейчас же!» — «Нет! Куда же нам спешить? — отозвался еж. — Я ничего еще сегодня не ел; сначала я схожу домой и немного позавтракаю; через полчаса я опять буду здесь, на месте».

С тем и ушел ежик с согласия зайца. По пути ежик стал раздумывать: «Заяц надеется на свои длинные ноги, но я с ним справлюсь. Хоть он и знатный господин, но вместе с тем и глупый, и он, конечно, должен будет проиграть заклад».

Придя домой, ежик сказал своей жене: «Жена, одевайся поскорее, тебе придется со мною в поле идти». — «А в чем же дело?» — сказала его жена. «Я с зайцем поспорил на золотой луидор и на бутылку вина, что побегу с ним взапуски, и ты должна при этом быть». — «Ах, Боже мой! — стала кричать ежикова жена на мужа. — Да в своем ли ты уме? Или ты совсем ума рехнулся? Ну как можешь ты бегать с зайцем взапуски?» — «Ну молчи знай, жена! — сказал ежик. — Это мое дело; а ты в наших мужских делах не судья. Марш! Одевайся и пойдем». Ну и что же оставалось делать ежиковой жене? Должна была волей-неволей идти вслед за мужем.

По пути в поле ежик сказал своей жене: «Ну, теперь слушай, что я тебе скажу. Видишь ли, мы побежим вперегонки по этому длинному полю. Заяц побежит по одной борозде, а я по другой, сверху вниз. Тебе только одно и дело: стоять здесь внизу на борозде, и когда заяц добежит до конца своей борозды, ты крикнешь ему: „Я уже здесь!”»

Так дошли они до поля; ежик указал жене ее место, а сам пошел вверх по полю. Когда он явился на условленное место, заяц был уже там. «Можно начинать?» — спросил он. «Конечно», — отвечал ежик. И тотчас каждый стал на свою борозду. Заяц сосчитал: «Раз, два, три!» — и помчались они вниз по полю. Но ежик пробежал всего три шага, потом присел в борозде и сидел спокойно.

Когда заяц на всем скаку добежал до конца поля, ежикова жена ему и крикнула: «Я уже здесь!» Заяц приостановился и был немало удивлен: он был уверен в том, что кричит ему сам еж (известно уж, что ежа по виду не отличишь от ежихи). Заяц и подумал: «Тут что-то не ладно!» — и крикнул: «Еще раз побежим — обратно!» И опять помчался вихрем, откинув уши на спину. А ежикова жена преспокойно осталась на месте.

Когда же заяц добежал до верха поля, ежик крикнул ему: «Я уже здесь». Заяц, крайне раздосадованный, крикнул: «Побежим еще раз, обратно!» — «Пожалуй, — отвечал ежик. — По мне, так сколько хочешь!»

Так пробежал заяц семьдесят три раза туда и обратно, и ежик все его обгонял; каждый раз, когда он прибегал к какому-нибудь концу поля, либо ежик, либо жена его кричали ему: «Я уже здесь!» В семьдесят четвертый раз заяц уж и добежать не мог; повалился он среди поля на землю, кровь пошла у него горлом, и он сдвинуться с места не мог. А ежик взял выигранный им золотой луидор и бутылку вина, кликнул жену свою, и оба супруга, очень довольные друг другом, отправились домой.

И коли их доселе смерть не постигла, то они, верно, и теперь еще живы. Вот так-то оно и случилось, что еж зайца обогнал, и с того времени ни один заяц не решался бегать взапуски с ежом.

А назидание из этой бывальщины вот какое: во-первых, никто, как бы ни считал себя знатным, не должен потешаться над тем, кто ниже его, хоть будь он и простой еж. А во-вторых, здесь каждому совет дается такой: коли свататься вздумаешь, так бери себе жену из своего сословия и такую, которая бы во всем тебе была ровня. Значит, кто ежом родился, тот должен и в жены себе брать ежиху. Так-то!







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.