Главная | Обратная связь

Возбудители и депрессанты

Билл Гренди: Они нуждаются в вас как в менеджере, или наступил этап, когда управлять группой может любой, знающий техническую сторону дела?

Брайан Эпштейн: Не думаю, что их менеджером может быть кто угодно, поскольку группой Beatles вряд ли может управлять кто-нибудь другой.

Гренди: Тут есть что-то личное?

Эпштейн: Не знаю, следует ли мне так говорить, но, по-моему, так и есть.

Гренди: Вам доставляет большое удовольствие ощущение власти в связи с управлением этолй организацией?

Эпштейн: Нет, такого особенного ощущения у меня нет. Наверное, можно сказать, что управление людьми – сильное ощущение, – но я об этом так не думаю. Даже не пытаюсь. Ну нет и всё.

Гренди: Вы считаете себя хорошим бизнесменом?

Эпштейн: Неплохим бизнесменом, неплохим. У меня были хорошие данные для бизнеса и, вероятно, хорошая голова. Но я не гений.

Гренди: Тогда каковы ваши недостатки? Почему вы именно такой, как есть, а не лучше?

Эпштейн: Видимо, я больше склонен к замыслам, чем к разработке их финансовой стороны.

Интервью «BBC» (Служба внуреннего вещания), март 1964 г.

Джеффри Эллис: Брайан очень стремился заниматься этим бизнесом, стремился к его разнообразию, отсюда приобретение им театра «Сэвил» и интерес к участию в создании фильмов, а также, разумеется – содействие продвижению Beatles в кино. Возможно, в 1966 г. – задним числом это лучше видно – он добивался этого разнообразия слишком активно, и в связи с депрессией и проблемами, вызванными историей с «Селтиб» – эта проблема была, наверное, важнейшей и самой тяжелой, – он почувствовал, что нуждается в помощи и хотел уменьшить лежавшее на нем бремя ответственности. Именно в то время вступило в силу его соглашение с Робертом Стигвудом.

Среди сотрудников НЕМС оно не пользовалось популярностью. На самом деле оно нас всех изрядно расстроило, поскольку лишало нас постоянного присутствия и помощи Брайана, а должен сказать, что все, кто с ним работал, его очень любили; и потом, мы не хотели, чтобы кто-то со стороны приходил и приводил своих людей. Приступить к выполнению соглашения с Робертом Стигвудом было сложновато, но оно означало, что Стигвуд придет к нам со своей командой и своими подопечными. Некоторые из них, однако, были очень успешными, в том числе – Bee Gees, Cream и прочие.

Роберт Стигвуд: Мы с Брайаном были знакомы, он хотел отдохнуть от музыкального бизнеса и стать менеджером боя быков в Испании. Это было реально, поскольку он часто бывал в Испании. И вот он поинтересовался, не хотел ли бы я стать соуправляющим и содиректором НЕМС и заниматься всеми вопросами ее деятельности, кроме Beatles.

Питер Браун: Брайан познакомился с Робертом Стигвудом на какой-то вечеринке через Криса Стэмпа, который был менеджером группы Who. Они немедленно нашли общий язык. Брайан разглядел в Роберте нечто важное, как например, что тот знает толк в музыкальном бизнесе, и что у него хорошие отношения с артистами. В числе прочего Брайан ходел освободиться от рутинных обязанностей, с которыми, он чувствовал, уже не справляется. Душевного подъема не было, депрессия углублялась. Поэтому речь шла о том, чтобы избавиться от каждодневных дел – работы с другими группами, управления ими, их агентского обслуживания. В то время это была большая работа.

Словом, идея заключалась в том, чтобы привлечь к делу Стигвуда, сделать его одним из двух менеджеров и доверить ему все дела, кроме Beatles и Силлы, менеджером которых оставался пока что сам Брайан.

Роберт Стигвуд: Все было очень просто. Мы становились менеджерами на равных, и он давал мне опцион на шесть месяцев. При выплате полумиллиона фунтов контрольный пакет переходил мне и моей компании. Иными словами, под мой контроль переходило все, включая Beatles. Поскольку частью акций компании владели брат Брайана и кое-кто еще, моя доля составляла 51 процент. Пока что я согласился поработать в компании на него. Речь шла о многом, связанном с Beatles, но не с их повседневной деятельностью.

Я в сотрудничестве с фирмой «Полиграм» занимался записью группы Cream¹²¹. Кроме того, кажется, работал с группой Who¹²², у которой как раз тогда случился конфликт по поводу записи. В «Полиграм» мне предложили кредит на полмиллиона, но просили сделать их миноритарнымии акционерами НЕМС. Однако это было замечательно. В то время, чтобы кто-нибудь выдал вам чек на такую сумму, он должен был очень вам доверять.

Брайан получил письмо с сообщением о моем согласии на опцион и о том, что деньги будут переведены в конце периода действия этого опциона. После этого мы устроили отличный обед посмеялись, пошутили насчет нашего будущего, поговорили. Он был возбужден. И совершенно не грустил.

Тогда как раз создавалась «Эппл». Брайан посмотрел на это со стороны и сказал: «Это их деньги. Они могут делать все, что хотят, но, Роберт, сможете ли вы дать им любой нужный совет?» Я создал для них собственную издательскую фирму, поскольку в то время они были тесно связаны с Диком Джеймсом.

Вряд ли Beatles в самом деле понимали все подробности сделки. Думаю, Брайан сказал им, что мне передается все, кроме их персональных отношений с Брайаном. О том, что я получаю НЕМС, они узнали только после смерти Брайана.

Джордж Мартин: Брайан думал, что соглашение с Робертом Стигвудом укрепит его, и, казалось, что такое сотрудничество действительно может способствовать укреплению, если его удастся держать под контролем. Меня оно не особенно радовало, а уж Beatles тем более рады не были, поскольку видели, что их позиции в результате ослабевают. Но Брайан и в самом деле считал, что они усиливаются.

С точки зрения Beatles, это было предательство, как и сделка с Диком Джеймсом. Они не хотели, чтобы ими управлял кто-нибудь, кроме Брайана, не хотели работать ни с кем, кроме Брайана по вопросам общего характера и со мной – в студии звукозаписи. Неприятное это было дело.

Джоанна Питерсен: На мою жизнь это никак не повлияло, потому что я работала с Брайаном, а он, насколько я понимала, продолжал руководить всем. Это было занятное время, многие были удивлены, когда дела принял Роберт. Они испытали изумление и шок. Почему Брайан позволил кому-то, кроме себя заниматься тем, что он создал? Он явно решил, что НЕМС стала слишком большим для него полем деятельности; он не хотел заниматься повседневными делами. Хотел ограничиться делами Beatles и Силлы, и первоначально он имел в виду, что всем остальным будет заниматься Роберт. Такое положение его быстро утомило, но, конечно, Роберта до работы с Beatles ни в каком виде не допустили.

Роль Джеффри в работе НЕМС на Арджил-стрит по-прежнему казалась очень важной, люди были сбиты с толку, и их преданность Брайану не перешла в преданность Роберту. Он от Брайана сильно отличался.

Он был совсем другим человеком, работал по-другому и, конечно, масштабы у него были другие. Думаю, Брайан об этом сожалел.

Пол Маккартни: У нас никаких сомнений не было в том, что если кто и должен быть нашим менеджером, то только Брайан. По-моему, его отец, Гарри, дал ему этот классический совет по части ведения бизнеса, которому я не верю. Всегда говорят: «Не надо класть все яйца в одну корзину» Мы, Beatles, были у Брайана в одной корзине, вот и все. А отец ему говорил: «Слушай, расширь ассоритимент немного».

А кто-то предложил: «Почему бы тебе их не продать?» Мы были в ужасе, потому что за все эти годы у нас с Брайаном сложились особые отношения. Нас страшила мысль, что он может нас продать, да и он, по-моему, был в ужасе от всего этого.

Ну, мы быстро с этим разобрались.

– Роберт Стигвуд хочет вас купить, – сообщил Брайан.

– Да ну?

– У нас назначена встреча с ним и одним из его людей.

– О, нас это не особенно интересует, Брайан, ты же знаешь». Мы дождались этой встречи, и когда они сказали: «Мы просто хотим оговорить условия», мы ответили «Давайте-ка начистоту. У нас нет намерения продаваться кому бы то ни было. Если можешь, оставайся нашим менеджером. Ты нам нравишься. Мы не желаем быть проданными. Если ты все же как-нибудь добьешься этого, мы гарантируем, что с этого момента мы для каждого альбома будем записывать «Боже, храни королеву» и петь ее будем фальшиво. Вот что приобретет тот, кто нас купит».

Забавно, что годы спустя именно это сделали Sex Pistols. Идея оказалась удачной.

Алистер Тейлор: Лично я уверен, что Beatles остались бы с ним; может быть, на других условиях, потому что работы у него оставалось немного. Мы, команда Брайана, никогда об этом не говорили, но вообще-то они могли бы сказать: «Слушай, если мы больше не гастролируем, то 25 процентов тебе больше не полагаются. Ведь работы у тебя меньше». Нечто подобное было возможно, но лично мне кажется, что они бы его не оставили. В самом деле, куда бы они девались?

Нэт Вейсс: Он был частью всего, что связывает людей. Beatles и Брайан составляли клуб. Они принимали вместе каждый новый наркотик, и в любые зависимости впадали тоже вместе, и он всегда был с ними. Насколько мне известно, отношения у него с группой были прекрасные. Они не собирались с ним расставаться, а если и собирались, Брайан об этом не знал. У него было несомненное ощущение, что Beatles останутся с ним.

Джоанна Питерсен: Брайан просто сиял, стоило только Beatles войти в комнату. Он их обожал. Вся его жизнь была в них, и любил он их, как сыновей. Много лет я думала о том, что они к Брайану относились не так, как он к ним. У них-то была своя жизнь, своя вселенная, центром которой были они сами. Вряд ликому-нибудь из них пришло бы в голову поинтересоваться, все ли с Брайаном в порядке. Наверняка они слыхали, что не все в порядке и вообще – что с Брайаном всякое бывало. Не думаю, что кто-то из них мог сесть с ним рядом и спросить: «Эй, Брайан, что случилось? Я могу помочь?» Сомневаюсь, что такое случалось.

Ирония состоит в том, что он-то защищал Beatles. Ради этого он невероятно рисковал. Может, он жаждал риска, но ни в коем случае не желал подвергать опасности ребят. Он мог отменить тур; мог отправиться куда угодно, чтобы обеспечить им физическую и эмоциональную безопасность. В этом была вся его жизнь. Не думаю, что они понимали, в каком смятении, в какой депрессии пребывает Брайан, пока он не умер.

Питер Браун: В 1966 или 1967 г. Beatles начали принимать ЛСД; мы с Брайаном - пожалуй, зимой 1966-67 гг.

Впервые Брайан попробовал ЛСД в субботу вечером. Это было на Чепель-стрит. Первым принял я, пока Брайан был наверху, и когда, спустившись, он увидел, что я, не дожидаясь его, доставил себе удовольствие, он был малость раздражен. Он принял сколько-то и мы очень мило провели время. Мы остались дома. Там же пообедали. Дома все под контролем, так что никакой опасности в этом галлюциногенном препарате мы не видели. Ближе к вечеру позвонили, потом пришли Клаус Вурман¹²⁵ и Гибсон Кемп¹²⁶. Мы были большими друзьями, так что они присоединились к нам, приняли сколько-то ЛСД, после чего все почувствовали себя раскованно и, конечно, совсем не плохо.

Не думаю, что для Брайана в ЛСД была какая-то польза. Если и была, то есть по словам некоторых людей, то только в том, чтобы обманывать самого себя. По-моему, Брайан, как утопающий, хватался за соломинку, притворяясь, точнее – пытаясь притворяться, – что ему это нравится, и заодно быть в тренде, ультра-тренде того времени.

Джоанна Питерсен: Чаем он меня больше не обливал, но иногда бывал в бешенстве, хотя, в остальное время пытался отшучиваться или отмахиваться, по настроению. А перепады настроения у него случались часто. Все из-за химического дисбаланса в организме, связанного с тем, что он путал день с ночью. Он мог ночью встать и до утра бодрствовать, а потом принимал снотворное. Потом глотал возбуждающее, чтобы проснуться, и вся эта дрянь влияла на его настроение.

Случалось, он находил предлог для того, чтобы меня задержать, когда я уже собиралась домой. Обычно это означало, что он чувствует себя одиноким или – что ему ночью нечего делать. «Давайте, – говорил, – поработаем над тем-то и тем-то... Давайте сделаем то-то... Почему бы нам не поужинать а потом сделать кое-что еще?» Всегда понятно было, что он удерживает меня, чтобы не оставаться одному. Иногда мы разговаривали. Как-то он сказал: «Не знаю, как быть. Я плохо лажу с мужчинами. С женщинами – тоже. Мне просто хочется с кем-то общаться». Временами он бывал очень печален и одинок, и я его очень жалела. Печально, что при стольких достоинствах он все-таки чувствовал неуверенность.

Брайан все время был в поисках – любви, чего-нибудь, что могло бы избавить от одиночества, и в известном смысле он предавался самобичеванию. Очень казнил себя.

Алистер Тейлор: Он был очень переменчивым человеком. Дважды за годы знакомства с ним он звонил мне и говорил: «Алистер, с меня хватит. Я прощаюсь». Я хватал такси и мчался к нему. А он просто смотрел на меня и спрашивал: «Что ты здесь делаешь?»

– Слушай, Брайан, ты же полчаса назад мне звонил.

– Ой, не валяй дурака! Уходи, пожалуйта. Сегодня ты мне здесь не нужен.

Джоанна Питерсен: По-моему, по переменам в его настроении было совершенно ясно, что он принимает наркотики. То есть на глазах у меня он таблеток не глотал. Мне известно было, что он страдает бессонницей. Он принимал снотворное, вырубался, а чтобы проснуться, тоже нужзны были таблетки.

Алистер Тейлор: Не сказал бы, чтобы настроение у него было суицидальное, скорее – депрессивное. Таблетки он принимал для подъема, потом – для успокоения, потом – чтобы уснуть. Но не могу сказать, чтобы он занимался саморазрушением.

Джеффри Эллис: Все дела с фирмой «Селтиб» были в январе 1967 г. урегулированы. Баланс между сторонами был подведен, и, насколько я помню, НЕМС выплатила что-то около 300 тыс. долларов, что по сравнению с ранее заявленной суммой было ерундой. Вероятно, этого им едва хватило на покрытие судебных издержек.

Что же до нашей стороны, то Брайан настаивал, на оплате судебных издержек им самим, из своего кармана, а не из средств компании. Он чувствовал, что ответственность за эту историю лежит на нем, и, думаю, это был для него очень жестокий опыт.

Мне кажется, этот печальный опыт поверг его в очень тяжелую депрессию. Известно, что в то время он очень зависел от приема лекарств – сновторных, возбуждающих, успокоительных и прочих. Он подолгу лежал в постели, иметь с ним дело становилось все труднее. На работе, на деловых встречах он стал появляться все реже. Не сомневаюсь, что среди причин его депрессии очень существенное место занимала вся эта тяжба с торговцами.

Beatles об этом знали. Брайан всегда считал, что обязан рассказывать им обо всем, что происходит. Многими вещами они и не интересовались, но про все эти неудачные судебные процессы им, конечно, было известно – хотя бы потому, что новости об этом выплескивались на страницы таблоидов. Насколько я знаю, в то время у них к Брайану претензий не было. Парни знали, что он находится в трудном положении и, по-моему, очень ему сочувствовали.

История с «Селтиб» была заметной неудачей Брайана. И, к сожалению, не единственной. С театром «Сэвил», на который вначале он возлагал большие надежды, ему тоже не везло. Были проблемы по постановочной части, не лучшим образом работали артисты, которых он набрал, и менеджером которых был. Все это, конечно, уравновешивалось фантастическим успехом Beatles, Силлы Блэк и Gerry and the Pacemakers, по-прежнему приносивших очень высокие доходы.

Джордж Мартин: Не думаю, что для того, чтобы быть успешным менеджером многих артистов нужно хорошо разбираться в звукозаписи, издательском деле, что все это обязательно надо знать. Брайан не мог сам заниматься записью в студии, но это совершенно не важно: очень мало кто из менеджеров это умеет. Но он знал достаточно, чтобы правильно руководить ребятами и правильно вести дела. Серьезная проблема заключалась в том, что он откусил больше, чем мог проглотить. Проблема была в том, что он переборщил с попытками рашириться, он хотел, чтобы с каждым артистом надо было работать меньше, а так нельзя. Если артист успешен, работать с ним надо больше. Он брался за слишком многое. Не думаю, правда, что именно это довело его до смерти. Конечно, он был в очень большом напряжении, но вряд ли дело было в этом.

Нэт Вейсс: Помню вечер в феврале 1967 г. в отеле «Уолдорф Тауэрс». Перед радиобеседой с «Мюрреем К»¹²⁷, зайдя в номер Брайана, я застал его с заплетающимся языком. Конечно, он принял несколько таблеток нембутала. Предстояло интервью, его ждали люди, хотевшие его увидеть, а он в таком состоянии. Я прижал его к полу. Выбросил бутылку в окно и заорал на него. В конце концов, при помощи кофе и прочего мы привели его в чувство и отправились на интервью.

Если теперь вы послушаете это интервью, то заметите, что первые десять минут состоят из сплошных «да» и «нет». Брайан с трудом говорил. Постепенно он приходит в себя, и появляется прежний Брайан Эпштейн, рассказывающий о будущем группы Beatles, и по мере того, как влияние препаратов ослабевает, впечатление от него становится все болкее позитивным. Задним числом я понимаю, что всякий, кто в таком объеме принимает барбитураты, легко впадает в депрессию. Брайану для этого много не надо было, но с приходом депрессии он терял уверенность в себе и становилось еще хуже.

В ходе той поездки в США Брайан дал пресс-конференцию в ресторане «У Макса» в Канзас-Сити, декорированном стиле Энди-Уорхолла¹²⁸. Там он должен был объявить об объединении НЕМС и «Роберт Стивуд Организейшн» и представить троих главных подопечных Стигвуда – Cream, Who и Bee Gees.

Питер Браун: Брайан сразу же принялся критиковать Роберта, что, по правде говоря, было некрасиво, но типично для Брайана с его перфекционизмом. Я все время говорил ему, что с его стороны было неправильным назначать этого человека и ожидать, что тот будет руководить точно так же, как сам Брайан. Следовало предоставить ему свободу действий. Но Роберт работал очень хорошо и был терпелив. Он подписал Bee Gees, привел с собой Cream, что придало всему делу новый стимул и новые силы за пределами ливерпульской аудитории.

Джоанна Питерсен: Он умел отлично держаться на публике, так что вряд ли кто-то мог бы заметить его проблемы. Я часто задерживалась на работе всю ночь, чтобы утром можно было начать пораньше. И много было таких дней, когда он был в полном порядке. Проводил встречи. Занимался обычными делами. Уходил или разговаривал по телефону. И все было прекрасно. А бывали дни, когда ему на белый свет смотреть не хотелось.