Здавалка
Главная | Обратная связь

ГЛАВА IX О КРУПНОМ И МЕЛКОМ ПРОИЗВОДСТВЕ



§ 1. Из важного значения комбинирования труда со всей очевидностью следует вывод, что во многих случаях производство становится гораздо более 'эффективным, ког­да оно ведется в крупных масштабах. Всякий раз, когда в целях всемерного повышения производительности прихо­дится комбинировать труд многих работников, хотя бы только на основе его простой (кооперации, выясняется, что размеры предприятия должны 'быть достаточно больши­ми, чтобы позволить соединить много работников в одном месте, и что размер капитала также должен быть доста­точно большим, чтобы обеспечить возможность их содер­жания. Это 'Становится еще "более необходимым, если ха­рактер производства допускает, а размер потенциального рынка стимулирует значительное разделение труда. Чем больше масштабы предприятия, тем более глубокое разде­ление труда возможно осуществить. В этом кроется глав­ная причина возникновения крупных фабрик. Даже в тех случаях, когда расширение производства не влечет за со­бой нового разделения труда, весьма выгодно его расши­рять до такого размера, при котором каждый работник, кому целесообразно поручить особую трудовую операцию, окажется полностью загруженным на данной операции. Это хорошо объясняет Бэббейдж *.

«Чтобы машины могли работать в течение всех 24 ча­сов (а это явно самый экономичный способ их примене­ния) , необходим специальный человек, который пропускал бы на предприятие рабочих, когда они сменяют друг дру­га, причем независимо от того, сколько рабочих пропус­кает привратник или другой занятый этим служащий — одного рабочего или 20, он так или иначе должен прила­гать для этого определенные усилия. Требуется также время от времени налаживать или ремонтировать маши-НУ, а это гораздо лучше может выполнить рабочий, обла­дающий опытом изготовления машины, чем человек, на

С h. В a b b a g e op. cit., p. 214 et seqq.

24'j

ней работающий. Далее, поскольку нормальная работа долговечность машин в очень большой степени зависят от немедленного устранения повреждений или дефектов их] частей, постоянное наблюдение находящегося на месте! рабочего существенно сокращает издержки, вызываемые износом машин. Но когда вы имеете дело с одной вязаль­ной машиной или одним ткацким станком, это обойдется слишком дорого. Здесь, таким образом, возникает еще один мотив, побуждающий увеличивать размеры фабри­ки. Она должна насчитывать такое количество машин, на содержание которых в надлежащем состоянии потребова­лось бы все рабочее время одного рабочего. Если же на ней устанавливается больше машин, тот же принцип эко­номии обусловливает необходимость удвоения или утрое­ния их количества с тем, чтобы можно было загрузить все рабочее время двух или трех квалифицированных рабочих.

Когда часть труда рабочего заключается в применении лишь одной физической силы, как, например, в ткачестве или многих аналогичных работах, фабрикант вскоре сооб­разит, что, если эту часть труда переложить на паровую •машину, тот же рабочий, в данном случае ткач, может обслуживать одновременно два станка или еще больше. Поскольку мы уже предположили, что на фабрике рабо­тает один или несколько механиков, можно установить такое количество станков, при котором все рабочее время этих механиков будет занято содержанием в надлежащем состоянии и паровой машины, и ткацких станков.

Согласно тем же принципам, фабрика постепенно на­столько расширяется, что издержки на ее освещение в ноч­ное время достигают значительной суммы. Но так как на фабрике уже имеются люди, которые работают всю ночь и поэтому могут присматривать за освещением, имеются также механики по наладке и ремонту всяких машин, установка газового аппарата для освещения фабрики ве­дет к дальнейшему ее расширению и вместе с тем, умень­шая издержки на освещение и риок пожара, способствует сокращению стоимости всего производства.

Еще задолго до того, как фабрика достигает та|ких раз­меров, возникает необходимость в учреждении на ней бухгалтерии со штатом служащих, которые должны выплачивать рабочим заработную плату и следить за их своевременным приходом на работу. Этому отделу над-

лежит также поддерживать связь с агентами, закупаю-ми сырье и продающими готовые изделия». Указанным Учащим и бухгалтерам потребуется затрачивать не намного больше времени и труда для выплаты заработной платы многочисленному персоналу рабочих и для npoaeip-ijjj счетов по крупным сделкам, чем для тех же операций с малым числом рабочих и небольшими размерами сделок. При удвоении объема производства, вероятно, окажется необходимым несколько увеличить численность бухгалте­ров и агентов по закупке сырья и сбыту готовой продук­ции, но отнюдь не вдвое. Каждое новое расширение пред­приятия позволяет вести дело с пропорционально меньшей численностью работников.

Как правило, издержки предприятия не возрастают строго пропорционально увеличению объема его деятель­ности. Возьмем для примера ряд операций, выполнение которых мы привыкли видеть в одном крупном учрежде­нии, а именно почтовом ведомстве. Допустим, что опера­ции хотя бы одной только почтовой службы Лондона не были бы централизованы в одном предприятии, а поделе­ны между пятью или шестью конкурирующими компани­ями. Каждой из них пришлось бы содержать почти такой же штат, каким теперь обходится единая служба. Чтобы почтовое обслуживание осуществлялось так же хорошо, как теперь, каждая компания должна была бы организо­вать прием и доставку писем во всех районах города,-посылать почтальонов на каждую улицу и почти в каж­дый переулок, причем столько же раз в день, сколько это делает сегодня почтовая служба Лондона. Каждой компа­нии пришлось бы открыть во всех кварталах конторы для приема писем и создать вспомогательный аппарат для сбора писем из разных контор, сортировки и доставки их адресатам. К этому следует добавить, что понадобилось бы гораздо большее число старших служащих для надзора за работой подчиненных. Это повлекло бы за собой не только увеличение расходов на жалованье таким ответст­венным чиновникам, но, быть может, и необходимость часто Довольствоваться более низким уровнем их квалификации,, а следовательно, мириться и с неудовлетворительным вы­полнением ими своих обязанностей.

В условиях свободной конкуренции существует без­ошибочный критерий, позволяющий определить, насколь­ко преимущества ведения хозяйства в крупном масштабе

в каждом конкретном случае перевешивают выгоды от большей тщательности, более строгого учета малейших прибылей и убытков, обычно характерных для мелких предприятий. В отраслях, где одновременно имеются крупные и мелкие предприятия, те из них, которым при данных условиях удается осуществлять производство бо­лее выгодно, оказываются в состоянии продавать свою продукцию по более низким ценам, чем другие. Вообще говоря, способность постоянно сбывать продукцию по более низким ценам может возникнуть лишь из повыше-ния производительности труда, а последнее, когда оно является результатом более глубокого разделения труда или классификации работников, обусловливающей более экономичное использование их мастерства, всегда означа­ет производство большего объема продукции тем же коли­чеством труда, а не просто производство такого же объема продукции меньшим количеством труда. Повышение про­изводительности труда увеличивает не только прибыль, но и валовой продукт. Когда возросшее количество какого-нибудь конкретного товара не встречает спроса и в резуль­тате часть работников лишается работы, капитал, который обеспечивал их содержание и занятость, также высвобож­дается, а совокупный продукт страны возрастает за счет применения труда этих работников в другом производстве. Другая причина возникновения крупных фабрик за­ключается во внедрении производственных процессов, тре­бующих применения дорогого оборудования. Дорогостоя­щие машины предполагают использование крупного капи­тала с целью производить и в надежде продавать столько изделий, сколько позволяет полная мощность машины. Этими двумя мотивами обусловливается неизбежность системы крупного производства повсюду, где устанавли­ваются дорогостоящие машины. Но в данном случае спо­собность продавать продукцию дешевле других не явля­ется столь безошибочным критерием благотворного воз­действия на совокупное производство общества, как в пре­дыдущем. Способность продавать дешевле других зависит не от увеличения абсолютного объема продукции, а от его более благоприятного соотношения с издержками; как было показано в одной из предыдущих глав *, улучшение этого соотношения совместимо даже с сокращением годо-

См. выше, гл. VI.

ого валового продукта. В результате применения машин воротный капитал, который непрерывно потреблялся и воспроизводился, превращается в основной капитал, тре­бующий лишь небольших ежегодных издержек на поддер­жание его в рабочем состоянии, а для покрытия этих издержек и возмещения оставшейся части оборотного ка­питала производителя достаточно гораздо меньшее коли­чество продукта. Машина поэтому может оказаться весь­ма выгодной для фабриканта и позволить ему продавать свою продукцию дешевле конкурентов, хотя в результате ее применения продукт страны может не возрасти, а со­кратиться. Правда, произведенный с ее помощью товар будет дешевле, и, следовательно, одного этого товара будет, вероятно, продаваться не меньшее, а большее коли­чество, хотя потеря для общества в целом падает на рабо­чих, которые не являются главными покупателями или вовсе не являются покупателями продукции большинства отраслей промышленности. Но если данная отрасль про­изводства и может увеличить свою продукцию, произой­дет это путем возмещения ее сократившегося оборотного капитала за счет общества в целом; если рабочим этой отрасли в свою очередь удается избежать потери работы, то только потому, что сокращение занятости распростра­нится на всех трудящихся вообще. Когда часть их ока­жется низведенной до положения непроизводительных работников, существующих за. счет .добровольной или пре­дусмотренной законом благотворительности, валовой про­дукт страны соответственно сократится на некоторое время, т. е. до тех пор, пока нормальный процесс накоп­ления не возместит это сокращение. Если же положение трудящихся позволяет им выдержать временное снижение заработной платы, а рабочие, оказавшиеся лишними, на­ходят себе занятие в других производствах, их труд оста­ется производительным и брешь в валовом продукте стра­ны будет заделана, хотя и не без ущерба для рабочих. Я воспроизвел здесь ход рассуждений, уже приведенных выше, стремясь сильнее подчеркнуть тот факт, что если способ производства позволяет продавать какой-либо то­вар по более низкой цене, то из этого вовсе не обязатель­но следует, что он тем самым увеличивает производитель­ный эффект коллективного труда общества. Одно из этих явлений обычно сопутствует другому, но все же не обяза­тельно. Я не стану здесь повторять уже приведенные

выше аргументы, не стану также предвосхищать их более подробное изложение в дальнейшем, поскольку считаю что это исключение из правила представляет собой лишь абстрактную возможность, а не часто встречающийся ре­альный случай.

Значительную часть экономии труда, возникающей при замене 'мелкого производства крупным, составляет экономия труда самих капиталистов. Когда сто производи­телей с небольшими капиталами порознь осуществляют производство на однородных предприятиях, управление каждым предприятием, очевидно, требует от управляюще­го им лица отдавать этому делу все свое внимание; во всяком случае, оно не позволяет ему отвлекать свое вре­мя и мысли на что-либо другое. Между тем один фабри­кант, владеющий капиталом, равным сумме указанных ста мелких капиталов, может с помощью одного-двух десятков служащих справиться с управлением совокуп­ным^ объемом производства всех ста мелких предпринима­телей и еще располагать временем для других занятий. Правда, мелкий капиталист обычно сочетает функции управления с известной долей исполнительского труда, который другие капиталисты поручают своим подчинен­ным. Мелкий фермер сам пашет, мелкий торговец сам стоит за прилавком, владелец небольшой ткацкой мастер­ской сам работает за своим ткацким станком. Но само это соединение функций очень часто обусловливает экономи­чески нецелесообразные затраты труда. Хозяин предпри­ятия либо растрачивает на рутинные дела те качества, которые необходимы для общего управления, либо, буду­чи способным выполнять лишь эти рутинные дела, он плохо руководит предприятием. Впрочем, должен заме­тить, что я не придаю этому виду экономии труда того значения, какое ему часто приписывают. Несомненно, на управление многими мелкими предприятиями расходует­ся гораздо больше труда, чем на руководство одним круп­ным. Но за этот труд мелкие производители полностью вознаграждаются сознанием того, что они сами себе гос­пода, а не слуги какого-нибудь хозяина. Следует отме­тить, что, ценя свою независимость, они вынуждены и расплачиваться за нее, продавать свою продукцию по ценам, диктуемым конкуренцией со стороны крупных торговцев или фабрикантов. Но вечно они не могут посту­пать таким образом и продолжать добывать средства к

уптествованию. Поэтому они постепенно исчезают из жиз­ни общества. Истратив свой небольшой капитал в дли­тельной безнадежной борьбе, они либо опускаются до положения наемных работников, либо становятся чьими-нибудь иждивенцами.

§ 2. Развитие крупного производства в значительной степени стимулируется практикой образования большой массы капитала посредством объединения многих мелких вкладов, иными словами, учреждением акционерных об­ществ. Преимущества принципа акционерного капитала многочисленны и важны.

Во-первых, многие предприятия требуют капитал в размере, превышающем возможности самых крупных богачей или частных товариществ. Ни один капиталист не мог бы построить железную дорогу от Лондона до Ливер­пуля; сомнительно даже, чтобы теперь, когда она уже по­строена, кто-нибудь один мог бы эксплуатировать ее. Пра­вительство, конечно, могло бы справиться и с тем, и с дру­гим. В тех странах, где привычка к кооперации находится еще в зачаточном состоянии, для осуществления работ, требующих такого объединения крупных средств, можно рассчитывать только на правительство, так как оно спо­собно собрать эти средства при помощи принудительного налогообложения и уже обладает опытом проведения крупных операций. Однако в силу причин, которые доста­точно хорошо известны и которые мы подробно рассмот­рим ниже, правительственное руководство обычно пред­ставляет собой наименее приемлемый способ осуществле­ния производственной деятельности, когда для этого суще­ствуют другие способы.

Во-вторых, имеются предприятия, относительно кото­рых нельзя сказать, что отдельные лица абсолютно неспо­собны их вести; однако отдельные лица не в состоянии обеспечивать такие масштабы и такую регулярность дея­тельности этих предприятий, какие обусловлены всевоз­растающими потребностями развивающегося общества. Отдельные лица вполне способны отправлять корабли с пассажирами и письмами из Англии в любую часть света, это делалось уже тогда, когда акционерных обществ, учреждаемых ныне для этой цели, не было и в помине. Но когда в результате увеличения численности населения, расширения деловых сделок, а также возрастания плате-

а а о я 2 в

is-

» О I

пании можно обеспечить. Если их деятельность поддается регулированию с помощью определенного свода правил, т0 нарушение этих правил становится фактом, с которыц совести нелегко смириться и который может повлечь за собой потерю места. Но успешное управление крупной фирмой требует сотни других качеств, которые, поскольку их нельзя заранее сформулировать, невозможно выразить в четких и определенных обязательствах. Первое и глав-ное из этих качеств состоит в том, что мысли управляю­щего должны быть постоянно заняты только своим делом, что его ум должен неизменно рождать проекты повыше­ния прибылей и сокращения издержек. Такую глубокую заинтересованность в деле редко можно ожидать от чело­века, который руководит предприятием на положении наемного служащего, призванного обеспечивать прибыль другому человеку. Многочисленные примеры отношений между людьми подтверждают это заключение. Возьмем весь класс государственных правителей и министров. Воз­ложенные на них обязанности относятся к самым инте­ресным и захватывающим занятиям. Приходящиеся на их долю плоды национального процветания или бедствий, постигающих страну в период их правления, отнюдь не пустячны, а награды и возмездие, которые они вправе ожидать от общественного мнения, вполне очевидны и ощутимы, переживаются очень остро и получают широ­кую огласку. Однако как редко можно встретить государ­ственного деятеля, у которого леность мысли не была бы сильнее всех этих побудительных мотивов. Как бесконеч­но мало среди них тех, кто дает себе труд разрабатывать или хотя бы поддерживать проекты повышения общест­венного благосостояния, за исключением случаев, когда пребывание в бездействии грозит им еще большими не­приятностями. Как мало среди них тех, кто испытывает какие-нибудь иные желания, кроме жажды просущество­вать, не навлекая на себя всеобщее порицание.

Если мы возьмем более низкий уровень, то увидим, что все, кто когда-либо использовал наемных работников, име­ли полную возможность наблюдать, как часто они пыта-лишь затратить на столько меньше труда в обмен на зара­ботную плату, на сколько это возможно, не доводя дело до увольнения. Широко известно всеобщее пренебреже­ние домашних слуг интересами своих хозяев, если отсут­ствуют твердо установленные правила соблюдения этих

ядтересов. Исключение составляют лишь те случаи, когда _лительное пребывание на одной работе и взаимная под­держка породили личную привязанность или некоторое чувство общности интересов.

Другой недостаток акционерных обществ, который в известной степени присущ всем крупным предприятиям, заключается в пренебрежении мелкими выгодами и малой экономией. При управлении большим капиталам и боль­шими операциями управляющие, особенно если они лично se очень в них заинтересованы, склонны ставить мелкие суммы ни во что. Считается, что такие суммы не стоят тех забот, каких они требуют. Репутация эдакого щедрого, с широким размахом управляющего дешево покупается пре­небрежительным отношением к таким пустякам. Но часто повторяющиеся малые прибыли и малые издержки пере­растают в огромные прибыли и громадные убытки. Круп­ный капиталист часто обладает достаточными бухгалтер­скими способностями, чтобы высчитать практические по­следствия этого явления. Поэтому он стремится строить свое дело на системе, которая при ее строгом соблюдении исключает возможность таких потерь, обычно возникаю­щих на больших предприятиях. Однако управляющие акционерными компаниями редко уделяют достаточное внимание тому, чтобы даже в тех случаях, когда такая подлинно экономичная система введена, ее беспрекословно придерживались на деле.

Руководствуясь такого рода соображениями, Адам Смит провозгласил положение о том, что акционерные ком­пании не в состоянии продержаться без исключительных привилегий, кроме таких предприятий, как банки, стра­ховые общества и некоторые другие, которые допускают введение в них достаточно строгой системы правил. Здесь мы, однако, сталкиваемся с одним из тех преувеличений в формулировании принципов, какие часто встречаются у Адама Смита. В его время, за исключением приведенных им случаев, встречалось мало акционерных компаний, которые бы, не обладая монополией, постоянно осуществ­ляли успешную деятельность. Но с тех пор таких приме­ров появилось много, а неуклонно возрастающее стремле­ние; ц способность к объединению средств несомненно породят еще больше. Адам Смит придал чрезмерное зна­чение большой энергии и неусыпному вниманию, которое посвящают предприятию лица, непосредственно управ-

ляющие им, когда весь капитал и все доходы от него пр^ надлежат этим лицам. В то же время он упустил из виду различные противодействующие факторы, которые в боль. той -мере нейтрализуют это важное преимущество ука> занных лиц.

К числу важнейших из таких факторов относятся умственные и деловые способности руководителя пред­приятия. Личный интерес служит некоторой гарантией усердия, но последнее само по себе приносит мало пользы, когда лицу, проявляющему усердие, не хватает умственных способностей для руководства предприятием, что неизбежно должно иметь место в большинстве компа­ний, управляемых людьми, наиболее заинтересованными в них. Когда предприятие крупное и в состоянии обеспечи­вать высокое вознаграждение, достаточное для привлече­ния к руководству кандидатов выше среднего уровня, становится возможным подобрать на главные управ­ленческие посты и на все второстепенные должности, тре­бующие большой квалификации, людей, обладающих таким объемом знаний и умственных способностей, кото­рые с лихвой компенсирует их меньшую заинтересован­ность в результатах деятельности предприятия. Их более глубокая проницательность позволяет им, употребив толь­ко часть своих умственных сил, разглядеть открывающие­ся выгоды, какие никогда бы не заметили люда заурядных способностей даже при постоянном напряжении всей умственной энергии. Превосходство в знаниях, присущая им строгость взглядов и суждений предохраняют их от . ошибок, боязнь которых мешает другим идти ради своих I интересов на риск, выходящий за пределы повседневной рутины.

Следует к тому же заметить, что при управлении акционерным обществом вовсе не обязательно, чтобы слу­жащим, будь то на высших или второстепенных постах, устанавливали твердое жалованье. Существуют методы более или менее тесного соединения интересов служащих с финансовым успехом предприятия. Встречается целый ряд промежуточных позиций между работой, вознаграж­даемой целиком в зависимости от ее результатов, и рабо­той, оплачиваемой неизменным жалованьем за день, неде­лю, год. Даже при простом, неквалифицированном труде практикуется урочная или сдельная работа. Ее более высокая эффективность столь хорошо известна, что рас-

нетливые предприниматели всегда прибегают к ней, :когда работа поддается делению на определенные порции и не требует слишком пристального надзора за качеством ее исполнения. Что касается управляющих акционерных компаний, надзирателей и контролеров многих частных предприятий, то здесь получила широкое распространение практика увязывания их материальной заинтересованно­сти с интересами предпринимателей посредством выдачи им части вознаграждения в форме процентов с прибыли. Создаваемый таким образом личный интерес наемных слу­жащих по своей силе не идет ни в какое сравнение с интересом собственника капитала, но он вполне достато­чен, чтобы служить весьма существенным материальным стимулам к усердию и тщательности, а в сочетании с умственным превосходством он часто поднимает качество деятельности наемного служащего значительно выше того уровня, какой большинство хозяев способно обеспечить. Перспективы дальнейшего распространения этого прин­ципа вознаграждения, поскольку он имеет громадное со­циальное и экономическое значение, будут 'более подробно рассмотрены в одной из последующих частей настоящего исследования.

Как я уже отметил выше, сравнивая преимущества крупных предприятий перед мелкими, при условии нали­чия свободной конкуренции ее результаты обнаружат, какая форма предприятия — индивидуальная фирма или акционерное общество — пригодна в том или ином кон­кретном случае, поскольку та, которая окажется более эффективной и экономичной, в 'конечном счете всегда су­меет превзойти другую.

§ 3. Возможность замены мелкого производства круп­ным зависит, разумеется, прежде всего от размеров рын­ка. Крупное производство может оказаться выгодным лишь в том случае, если обеспечен обширный рынок для сбыта его продукции. Это, следовательно, предполагает либо процветающую страну с многочисленным населени­ем, либо широкий доступ на рынки других стран. Далее, как и при всякой иной смене системы производства, 'замене мелкого производства крупным в огромной мере способ­ствует наличие благоприятных условий для деятельности капитала. Такие условия возникают главным образом тог­да, когда капитал страны дает большой годовой прирост и

17 Заказ № 363

когда имеется большая масса капитала, ищущего прило­жения. Новые предприятия создаются намного быстрее ц легче с помощью нового капитала, чем капитала, изъятого из действующего предприятия. Замена мелкого производ­ства крупным облегчается также наличием больших ка­питалов в руках немногих. Правда, такой же капитал можно мобилизовать, собрав воедино множество! мелких сумм. Но этот способ (помимо того, что он не одинаково применим во всех отраслях хозяйства) предполагает гораздо большую степень коммерческого доверия и рас­пространения в обществе духа предпринимательства п, следовательно, целиком относится к более высокой стадии индустриального прогресса.

В странах, где имеются очень крупные рынки, где по­лучили самое широкое распространение коммерческое до­верие и дух предпринимательства и где наибольшее число крупных капиталов принадлежит отдельным лицам, суще­ствует тенденция все чаще и чаще в одной отрасли про­мышленности за другой заменять (мелкие предприятия крупными. В Англии, где все эти черты представлены наиболее полно, отмечается постоянное увеличение коли­чества не только крупных промышленных предприятий, но также больших магазинов и складов для ведения роз­ничной торговли в широких размерах, везде, где имеется достаточное число покупателей. Такие торговые заведения почти всегда в состоянии продавать товары по более низ­ким ценам, чем мелкие торговцы, отчасти, разумеется, вследствие разделения труда и экономии, порождаемой применением квалифицированной рабочей силы лишь там, где это вызывается необходимостью, а отчасти, несомнен­но, экономией затрат труда, обусловленной крупным раз­мером торговых операций; например, для закупки круп­ной партии товара требуется не больше времени и не намного больше умственных усилий, чем на закупку мел­кой партии, и уж гораздо меньше, чем на то, чтобы при­обрести много мелких партий.

С точки зрения производства, как такового, и повы­шения производительности труда замена мелкого произ­водства крупным в целом выгодна. В некоторых случаях она сопровождается негативными явлениями, причем не столько экономического, сколько социального характера, о сущности которых мы уже упоминали. Но каковы бы ни ! были предполагаемые недостатки, сопровождающие пере-

от мелкого производства к крупному, они не свойст­венны переходу от крупного производства к еще более крупному. Если в какой-нибудь отрасли система самосто­ятельных мелких производителей либо вообще не суще­ствовала, либо была вытеснена и вместо нее полностью возобладала система предприятий со множеством рабочих под единым управлением, то всякое дальнейшее увеличе­ние масштабов производства приносит, как правило, не­сомненную выгоду. Например, совершенно очевидно, что Лондон получил бы огромную экономию в затратах труда, если бы его снабжала газом или водой одна компания вместо нескольких компаний, существующих теперь. Даже если бы их было только две, то и в этом случае потребо­вался бы двойной штат *работников всех родов, тог­да как одна компания при незначительном увеличении штата столь же удовлетворительно оправилась бы со всем объемом работы. Две компании используют два комплек­та машин и сооружений, хотя весь объем требуемого газа или воды можно было бы поставить городу при помощи одного комплекта. Двум компаниям нужна даже двойная сеть трубопроводов, если они не избегнут такой бесполез­ной затраты средств, заключив между собой соглашение о разделе территории. Одна-единственная компания мог­ла бы снизить плату за газ или воду и сохранить при этом нынешний уровень прибыли. Но поступила бы она та­ким образом? Даже если и нет, то общество в целом тем не менее осталось бы в выигрыше, поскольку акционеры, являющиеся частью общества, получили бы более высо­кую прибыль, а потребители платили бы (Прежнюю сумму. Между тем ошибочно полагать, будто конкуренция меж­ду этими компаниями постоянно поддерживает цены на низком уровне. Там, где конкурентов так мало, они всегда в конце концов достигают соглашения не конкурировать ДРУГ с другом. Они могут пойти на снижение цен, чтобы разорить нового конкурента, но, если ему удается упро­чить свои позиции, они приходят с ним к соглашению. Поэтому, когда предприятие подлинно общественного зна­чения может с выгодой осуществлять свои функции лишь в таких крупных масштабах, что свобода конкуренции при этом становится почти ^иллюзорной, содержание не­скольких дорогостоящих предприятий, оказывающих об­ществу одну и ту же услугу, представляет собой расточи­тельное расходование национальных ресурсов. Гораздо

'7* 259

лучше сразу же признать общественный характер такил функций, и, если само правительство не сочтет выгодным взять их выполнение на себя, их следует целиком пере­дать компании или ассоциации, которая выполняла бы эти функции на наилучших для общества условиях. На­пример, никто не пожелает смириться с громадной рас­тратой капитала и земли (не говоря уж о других досадных неприятностях), вызываемой 'Строительствам второй же­лезнодорожной линии, соединяющей те же пункты, кото­рые уже связаны существующей железной дорогой, так-как о'бе дороги выполняли бы одну и ту же функцию не лучше, чем одна, причем вскоре они были бы, вероятно, объединены. Поэтому следует разрешить лишь одну такую линию, причем контроль над нею должен всегда принадлежать государству, за исключением практики вре­менных концессий, как, например, во Франции. Право собственности, которое парламент позволил существую­щим железнодорожным компаниям закрепить за собой, подобно всем другим правам собственности, противореча­щим общественной выгоде, морально обосновано лишь тем, что служит правом на возмещение затрат.

§ 4. Вопрос о различии между системой крупного и мелкого производства в применении к сельскому хозяй­ству, то есть вопрос о крупном и мелком фермерстве, о grand и petite culture, во многих отношениях покоится на иных основаниях, нежели общая проблема различий меж­ду крупными и мелкими хозяйственными предприятиями. В его социальном аспекте и в качестве элемента распре­деления богатства этот вопрос мы рассмотрим впоследст­вии, но даже только с точки зрения производства превос­ходство крупных предприятий в сельском хозяйстве не столь несомненно, как ib промышленности.

Я уже отмечал, что преимущества разделения труда мало проявляются в сельскохозяйственных работах. Даже на крупнейших фермах разделение видов труда лишь весь­ма незначительно. Конечно, одни и те же люди необяза­тельно заняты уходом за скотом, сбытом продукции и об­работкой почвы, но дальше этого первичного и простей­шего размежевания занятий разделение труда не идет. Комбинирование труда, возможное в сельском хозяйстве, ограничивается преимущественно тем, что Уэйкфилд называет простой кооперацией труда: несколько человек

помогают друг другу выполнять одну и ту же работу, в пдно и то же время и в одном и том же месте. Но, при-яаться, мне представляется, что этот просвещенный писатель придает указанному виду кооперации примени­тельно к собственно земледелию большее значение, чем он того заслуживает. Ни одной из обычных земледельче­ских работ такая кооперация не требуется в больших мас­штабах. Нет особой выгоды в том, чтобы заставлять боль­шое число людей совместно вспахивать, перекапывать, засевать одно и то же поле или даже косить и убирать урожай, если время терпит. Одна семья, как правило, в состоянии полностью обеспечивать нужное для этих целей комбинирование труда. А на работах, действительно тре­бующих соединения многих сил редко оказывается не­возможным его обеспечить там, где существуют мелкие

фермы.

Потери производительности труда в результате раз­дробления земли часто причиняют большой ущерб, но это относится главным образом к такому мелкому дроблению земельных участков, при котором земледельцы не распо­лагают достаточным количеством земли, чтобы они могли тратить на ее обработку все свое время. В этих пределах те же принципы, которые обосновывают преимущества крупных фабрик, применимы и к сельскому хозяйству. Для обеспечения наибольшей эффективности производст­ва, как правило, желательно (хотя и в данном случае требуются известные оговорки), чтобы каждая семья, имеющая землю, владела не меньшим ее количеством, чем то, какое она способна обработать или на каком она может полностью использовать свой скот и орудия труда. Но такие размеры участка будут соответствовать не крупным, а фермам, считающимся в Англии очень мелкими. Круп­ный фермер обладает некоторыми преимуществами в зат­ратах на постройки. Содержание большого количества скота в одном здании обходится дешевле, чем содержание такого же поголовья в нескольких зданиях. Он имеет так­же известные преимущества в издержках на орудия труда. Мелкому фермеру труднее приобрести дорогостоящие ору­дия. Но основные сельскохозяйственные орудия, даже самой лучшей конструкции, не дороги. Мелкому фермеру нет расчета владеть собственной молотилкой для обмоло­та небольшого количества зерна, но отсюда не следует, такая машина не может быть приобретена в совмест-

ную собственность фермерами каждой местности или что она не может быть предоставлена одним лицом в пользо-вание другим за определенную плату, особенно когда та­кая машина приводится в движение паровым двигателем и сконструирована таким образом, что способна передвд-гаться * 2.

Крупный фермер может получить некоторую экономию на транспортных расходах. Доставка на рынок небольшо­го количества продукции требует почти такого же труда, как и доставка туда гораздо большего количества. Это же относится к перевозке с рынка на ферму удобрений ц предметов повседневного потребления. Намного дешевле также покупать товары в большом количестве. Эти раз­нообразные преимущества имеют некоторое значение, но, как представляется, не столь большое. Англия на протя­жении жизни ряда поколений не имела большого опыта с системой мелких ферм, но в Ирландии она была весьма распространена, причем демонстрировала не только пло­хие, но и наилучшие образцы ведения хозяйства. Круп­нейшие авторитеты Ирландии отвергают преобладающие в Англии мнения на этот счет. Например, один из опыт­нейших агрономов севера Ирландии, Блэкер, много сде­лавший для совершенствования там земледелия и практи­ковавший главным образом в районах с наилучше обраба­тываемыми землями, в районах, которые одновременно отличались наибольшей раздробленностью земельных участков, считал, что арендаторы, обрабатывающие участ­ки площадью не выше пяти, восьми или десяти акров, могут жить вполне сносно и платить такую же высокую арендную плату, как и всякий крупный фермер. «Я твер­до убежден, — писал он, — что мелкий фермер, сам вы­полняющий все земледельческие работы, при условии соблюдения им надлежащего севооборота и стойлового содержания скота, способен продавать свою продукцию по

* [1852 г.] Приведенные в тексте соображения могут впослед­ствии потребовать некоторой корректировки в связи с такимп изобретениями, как паровой плуг и жатвенная машина. Однако влияние этих изобретений на относительные преимущества круп­ных и мелких ферм будет определяться не производительностью самих этих орудий, а их стоимостью. Я не вижу оснований ожи­дать, что их цена окажется недоступной мелким фермерам или объединениям фермеров. '

2 [Ссылка на паровую молотилку была включена в 5-е изда­ние (1862 г.).]

и ттее низким ценам, чем крупный фермер; иными слова-т он может платить более высокую арендную плату, чем «"состоянии платить крупный фермер. В этом убеждении меня утверждают также мнения многих практиков, хоро­шо изучивших данный вопрос... Английский фермер, владеющий 700—800 акрами земли, принадлежит к тому роду людей, которых называют джентльмен-фермер. Ему приходится иметь собственную выездную лошадь, экипаж и, вероятно, также надсмотрщика для надзора за работ­никами; он явно не в состоянии сам проследить за всеми работами, какие ведутся на ферме площадью в 800 акров». После нескольких других замечаний Блэкер добавляет: «Помимо всех этих издержек, практически неизвестных мелкому фермеру, требуются большие затраты на транс­портировку навоза со скотного двора на отдаленные поля, а затем урожая с этих полей в амбары. Одной лошади приходится скармливать продукцию с 'большей площади земли, чем та, которая может прокормить мелкого ферме­ра с женой и двумя детьми. Но важнее всего то, что круп­ный фермер говорит своим работникам: ступайте на рабо­ту, тогда как мелкий фермер, если ему случится нанять работников, обращается к ним: пойдемте на работу. Умный читатель, как я полагаю, поймет разницу» *.

Одно из настойчиво повторяемых возражений против мелких фермеров заключается в том, что они не в состоя­нии содержать пропорционально размеру их земельных участков такое количество скота, какое могут содержать крупные фермеры, -поэтому в результате нехватки навоза почвы на мелких земельных участках всегда сильно исто­щены. Выясняется, однако, что раздробленность земель приводит к этому результату лишь тогда, когда земля ока­зывается в руках очень бедных земледельцев, которые не владеют количеством скота, соответствующим размеру их ферм. Маленькая ферма и ферма с недостаточным коли­чеством скота — вовсе не синонимы. Чтобы сравнение было строгим, следует предположить, что тот же размер капитала, каким владеют крупные фермеры, распределен между мелкими. Опыт показывает, что при соблюдении этого условия или хотя бы приближении к нему, а также при стойловом содержании скота (а стойловое содержание

* Prize Essay on "The Management of Landed Property in Ire­land", by William Blacker (1837), p. 23.

скота теперь начинают признавать весьма выгодным да/Kg на крупных фермах) не только не подтверждается заклю­чение о неблагоприятном воздействии системы мелкого земледелия на увеличение поголовья скота, а, наоборот доказывается совершенно противоположное. Многочислен­ное поголовье скота и обильное применение навоза на мел­ких фермах Фландрии составляют самую поразительную черту фламандского сельского хозяйства, снискавшую восхищение всех серьезных экспертов как в Англии, так и на континенте *.

* В толковом и содержательном трактате «Фламандское сель­ское хозяйство», основанном на личных наблюдениях и перво­классных источниках и изданном Библиотекой Общества по рас­пространению полезных знаний, мы читаем: «Количество скота, содержащееся на ферме, вся земля которой пахотная, удивляег всех тех, кто не знаком с применяемым там способом приготовле­ния корма для него. Одна голова на три акра — это обычное яв^ ленне, а в очень маленьких хозяйствах, где часто земля обра­батывается вручную, эта пропорция еще выше. Сравнение полу­ченных из разных фламандских местностей и различных хозяйств данных о количестве молока, которое дают коровы, находящиеся на стойловом содержании, показало, что оно намного превосходит удои на лучших молочных фермах Англии и что количество мас­ла, приготовленного из равного количества молока, там также выше. Кажется удивительным, что фермер, имеющий лишь 10 или 12 акров второсортной пахотной земли, в состоянии содержать четыре или пять коров, но это — широко распространенное явле­ние в общине Ваэс» (с. 59, 60).

Этот же вопрос подвергнут тщательному рассмотрению в ра­боте М. Пасси «Системы обработки земли и их влияние на обще­ственную экономику», одном из самых беспристрастных исследо­ваний, до сих пор появившихся во Франции, относительно двух систем хозяйства.

«Нет сомнения, что по сравнению с другими странами в Анг­лии на равной площади откармливается наибольшее поголовье скота. Лишь Голландия и некоторые районы Ломбардии могут с ней состязаться в этом отношении. Но кроется ли здесь причина лишь в системе ведения хозяйства или свою роль играют также климатические условия и особенности местности? Я полагаю, что это неоспоримо. В действительности, что бы ни говорили, там где в одной и той же местности имеются и крупные и мелкие хозяй­ства, последние, хотя и не могут содержать столько же овец, вла­деют в общей сложности большим поголовьем скота, дающим навоз.

В Бельгии, например, в двух провинциях с преобладанием мелких ферм — Антверпене и Восточной Фландрии — в среднем на 100 га (250 акров) обрабатываемой земли приходится 74 головы крупного рогатого скота и 14 голов овец. В провинциях Намюр и Эно, где преобладают крупные фермы, на 100 га обрабатывае­мой земли в среднем приходится лишь 30 голов крупного рогатого

•Недостатки мелкого, или, вернее, крестьянского хозяи-по сравнению с капиталистическим фермерством, если СТковые вообще существуют, должны заключаться глав-и 45 овец. Принимая, как это принято, 10 овец за одну го-CK°v крупного рогатого скота, мы обнаруживаем, что в первом Л°л?чае для обеспечения плодородия почвы имеется 76 голов ско­та а во втором — менее 35. Такую разницу следует считать непо­мерно большой (см. Статистические документы, опубликованные нистром внутренних дел). Поголовье скота в районах Бельгии с преобладанием мелких хозяйств почти столь же велико, как и л Англии. Исчисляя поголовье скота в Англии в пропорции к об­рабатываемой земле, находим, что на 100 га здесь в среднем при­ходится 65 голов крупного рогатого скота и почти 260 овец, т. е. 91 голова в расчете па крупный рогатый скот, или лишь на 15 го­лов больше, чем в бельгийских провинциях Антверпен и Восточ­ная Фландрия. Следует к тому же помнить, что в Бельгии стой­ловое содержание длится почти круглый год и поэтому навоз практически не теряется, тогда как в Англии содержание скота на выпасах существенно сокращает количество навоза, которое можно целиком использовать.

Далее, во французском департаменте Нор в кантонах с преоб­ладанием мелких ферм насчитывается наибольшее поголовье скота. В кантонах Лилль и Хазбрук, помимо того что там самое большое поголовье лошадей, эквивалент крупного рогатого скота составляет соответственно 52 и 46, в кантонах Дюнкерк и Авен, где хозяйства крупнее, — лишь 44 и 40 (см. Статистические мате­риалы по Франции, публикуемые министерством торговли).

Аналогичное исследование в других районах Франции при­несло бы такие же результаты. Разумеется, в ближайших окрест­ностях городов мелкие фермеры легко приобретают удобрения и не содержат скот. Но, как общее правило, система хозяйства, из­влекающая из земли максимум продукции, обязана прилагать такие же усилия для восстановления плодородия почвы. Мелкие фермы не в состоянии, конечно, содержать многочисленные стада овец, и это их недостаток, но зато они содержат больше рогатого скота, чем крупные фермы. В любой стране, где потребители тре­буют сохранения мелких ферм, последние не могут отказаться от необходимости содержать надлежащее поголовье крупного рога­того скота. Если они не в состоянии соблюдать это условие, они

Должны погибнуть.

Приведем еще конкретные данные, весьма достоверные, о чем свидетельствуют высокие достоинства работы, из которой я их почерпнул, а именно статистические материалы коммуны Ванса (Департамент Пюи-де-Дом), недавно изданные д-ром Жюссеро, мэ~ ром этой коммуны. Приведенные здесь данные представляют тем оолыную ценность, что они полностью раскрывают характер из-

енении в численности поголовья и видах скота, дающего навоз Д я поддержания и повышения плодородия почвы, к которым

ривело распространение в этом районе мелкого фермерства. В коммуне имстся 1612 га земли, разделенных на 4,6 тыс. парцелл лКтГ'каДении ^ собственника; из указанной земельной площади •""раоатывается 1466 га. В 1790 г. две трети этой земли зани-

•265

ным образом в более низком уровне мастерства и знаний' Однако неверно, что этот более низкий уровень составляв1! общее правило. Фландрия и Италия располагали высоко развитым сельским хозяйством на много поколений рань­ше, чем Англия, и в целом их сельское хозяйство еще и теперь [1848 г.] является, вероятно, лучшим в мире. Крестьяне-фермеры часто достаточно хорошо владеют практическими навыками, полученными в результате повседневного опыта и наблюдения. Например, очень вы­сока культура виноделия, ,которой владеют крестьяне в' странах, где производятся лучшие вина. Конечно, для' внедрения новых производственных 'приемов у них недо­стает научных знаний или хотя бы воображения, отсут­ствует у них также склонность к усовершенствованиям. К тому же им не хватает средств для осуществления экс­периментов, которые чаще всего в состоянии (предприни­мать лишь богатые собственники или капиталисты. Что же касается регулярных мелиоративных работ, которые требуется производить одновременно на больших площа­дях (например, работы по осушению или орошению зе­мель) или которые в силу других причин требуют соеди­нения труда большого числа (работников, то, как правило, нельзя рассчитывать, что их будут производить мелкие фермеры или мелкие собственники, хотя примеры их объединения для таких целей нередко встречаются и те-мали 17 ферм, а остальную часть — 20 ферм. С тех пор земли под~ вергались сильному раздроблению, и теперь дробность участков достигла крайней степени. Как это сказалось на поголовье скота? Оно значительно возросло. В 1790 г. здесь насчитывалось лишь около 300 голов крупного рогатого скота и от 1,8 тыс. до 2 тыс. овец. Теперь численность крупного рогатого скота достигла 676 го­лов, а количество овец сократилось до 533 голов. Таким образом, 376 быков и коров заменили 1,3 тыс. овец, и (с учетом всех об­стоятельств) количество навоза увеличилось в отношении 490 : 729, т. е. более чем на 48%, не говоря уже о том, что теперь скот, бу­дучи крупнее и упитаннее, в гораздо большей мере способствует повышению плодородия почвы.

Таковы факты. Следовательно, неправда, что мелкие фермы содержат меньше скота, чем крупные. Напротив, при одинаковых местных условиях они содержат большее поголовье. Собственно, этого и следовало ожидать, так как, извлекая из почвы больше продукта, мелкое земледелие обязано затрачивать и большие уси­лия на сохранение ее плодородия. Сопоставляя все другие возра~ жения против мелкого земледелия с правильно взвешенными фактами, мы увидим, что эти возражения столь же мало основа­тельны и вызваны лишь сравнением стран с различными усло­виями развития сельского хозяйства» (с. 116—120).

пъ причем по мере повышения умственного развития Дет>меа такие примеры получат большее распростране­ние.

В противовес этим недостаткам мелкого земледелия

можно привести совершенно не свойственное другим си­стемам хозяйства беспримерное усердие ib труде повсюду, где только условия землепользования благоприятны. С этим целиком согласны все компетентные специалисты. Об эффективности мелкого земледелия нельзя составить себе ясного представления там, где мелкий земледелец явля­ется простым арендатором, причем даже не арендатором на твердо оговоренных условиях (1как до недавнего вре­мени в Ирландии), а таким арендатором, которому уста­новлена номинальная арендная плата, превышающая возможности ее выплаты, т. е. постоянно изменяющаяся и всегда достигающая максимального {раз-мера, какой толь­ко может быть выплачен. Чтобы правильно уяснить про­блему мелкого земледелия, ее надо изучать там, где зем­леделец является собственником земли или по крайней мере испольщиком на правах постоянного землепользова­теля, где труд, затрачиваемый им на увеличение продук­ции и ценности земли, идет целиком или хотя бы частично на пользу ему самому и его потомству. В другом месте нашего исследования мы несколько подробнее рассмотрим важный вопрос о землевладении и землепользовании, и я до тех пор откладываю приведение свидетельств о заме­чательном трудолюбии крестьян-собственников. Здесь достаточно сослаться на огромный 'размер валового про-Цуйта, который английские рабочие, даже не будучи постоянными землепользователями, обычно получают со своих маленьких участков, продукт неизмеримо больший, чем получает или считает для себя [выгодным получать крупный фермер с такой же площади.

Именно в этом я усматриваю подлинную причину того, что крупное земледелие обычно 'выгодно лишь в виде вло­жения капитала с целью получения прибыли. Земля, за­нимаемая крупным фермером, в известном смысле не оораоатывается столь интенсивно. На нее не затрачивает­ся столько труда. Происходит это не за счет какой-либо экономии, вытекающей из комбинирования труда, а вслед­ствие того, что при использовании меньшего числа работ­ников получается, пропорционально издержкам, более ысокая прибыль. Для крупного фермера невыгодно опла-

чивать весь тот труд, который крестьянин или даже мел­кий арендатор с готовностью вкладывает в землю, когда плоды его труда целиком предназначаются ему самому. Этот труд, однако, нельзя относить к непроизводительно­му, так как весь он увеличивает валовой продукт. Но ори примерном равенстве мастерства и знаний крупный фер­мер не получает от земли столько продукта, сколько получает мелкий землевладелец или мелкий фермер, обла­дающий достаточными стимулами к труду. Между тем, хотя крупный фермер извлекает из равного количества земли меньший доход, его издержки на рабочую силу про­порционально еще меньше, и, так как всех нанимаемых работников должен оплачивать именно он, не в его инте­ресах нанимать их больше, чем ему представляется вы­годным.

Но хотя при прочих равных условиях валовой продукт земли больше в мелком земледелии и хотя поэтому при такой системе земледелия страна способна содержать большее население, среди английских экономистов приня­то считать, что при этой системе так называемый чистый продукт, т. е. излишек, остающийся после удовлетворения потребностей самих земледельцев, должен быть меньше. Отсюда н численность той части населения, которой над­лежит выполнять все другие функции — в промышленно­сти, торговле и судоходстве, национальной обороне, народ­ном образовании, свободных профессиях, различных пра­вительственных ведомствах, искусстве и литературе, — словом, численность всей той части населения, профес­сиональная деятельность которой зависит от указанного излишка, должна быть меньше. Следовательно, оставляя в стороне вопрос о положении собственно земледельцев, страна с системой мелкого земледелия оказывается в худ­шем положении по основным элементам национальной мощи и по ряду элементов общего благосостояния. Однако все эти соображения слишком легко воспринимались как само собой разумеющиеся. Бесспорно, при системе мелко­го земледелия доля несельскохозяйственного населения ниже, чем при крупном земледелии. Но отсюда отнюдь не вытекает, что его абсолютная численность оказывается меньше. Когда все население — сельскохозяйственное и несельскохозяйственное — больше, его несельскохозяйст­венная часть сама по себе может быть более многочислен­ной и в то же время составлять меньшую долю целого.

Когда объем валового продукта больше, абсолютный объ-чястого продукта также может быть (больше, но тем не 6 енее образует меньшую долю валового продукта. Однако же Уэйкфилд иногда, кажется, смешивает эти различ­ные понятия. Подсчитано, что во Франции [1848 г.] две трети всего населения — сельскохозяйственное. В Англии же оно составляет не более одной трети. Отсюда Уэйкфилд заключает, что, «поскольку во Франции лишь три челове­ка содержатся за счет труда двоих, а в Англии труд двух земледельцев содержит шесть человек, английское сель­ское хозяйство вдвое производительнее французского», и объясняет он это более высокой эффективностью крупно­го земледелия в результате комбинирования труда. Но, прежде всего, сами эти факты преувеличены. В Англии труд двоих людей вовсе не содержит целиком шесть чело­век, так как в страну импортируется немало продоволь­ствия [1848 г.] из-за границы и из Ирландии. В свою оче­редь во Франции труд, двух земледельцев производит гораздо больше, чем требуется для обеспечения продо­вольствием трех человек. Он снабжает этих трех человек, а иногда и иностранцев льном, пенькой, до известной степени шелком, маслами, табаком, а в последнее время и сахаром, т. е. продуктами, которые Англия целиком ввозит из-за границы. Почти весь потребляемый во Франции лес — отечественного происхождения, тогда как в Англии он почти целиком импортируется. Во Франции главная масса топлива [1848 г.] производится и поставляется на рынок людьми, причисляемыми к земледельцам, а в Анг­лии — людьми, которых к ним не причисляют. Я не учи­тываю кожу и шерсть, которые производятся в обеих странах, а также вино или водку, производимые во Фран­ции для внутреннего потребления, так (как в Англии име­ется соответствующее производство пива и спиртных напитков. Но Англия, по существу, не экспортирует [1848 г.] все эти товары и импортирует большое количе­ство спиртных напитков, а Франция снабжает своими винами и спиртными напитками весь мир. Я уж не гово­рю о фруктах, яйцах и других продуктах сельскохозяйст­венного производства, которые Франция экспортирует в огромном количестве [1865 г.]. Но, не придавая чрезмер­ного значения этим поправкам, рассмотрим проведенные Уэйкфилдом данные, как таковые. Допустим, что в Англии два лица действительно производят продовольст-

вне для шестерых, тогда как во Франции на это требуется труд четырех человек. Следует ли отсюда, что Англия может располагать большим излишком продовольствия для несельскохозяйственного населения? Нет. Это озна­чает лишь то, что она может выделить для этой цели не одну треть, а две трети всего своего продукта. Предполо­жим теперь, что весь продукт здесь вдвое больше и одна его треть равна двум третям продукта Франции. В дей­ствительности может оказаться, что 'благодаря большему количеству рабочей силы, занятой при французской системе, такая же площадь земли дает продукции на 12 человек, а при английской системе — лишь на шесть. Если бы это было так, что вполне согласуется с условия­ми гипотезы, тогда, несмотря на то, что в одном случае продовольствие на 12 человек -произведено трудом восьми, а в другом случае на шесть человек — трудом двух, чис­ленность работников для несельскохозяйственных занятий окажется в обеих странах одинаковой. Я не утверждаю, что дело обстоит именно таким образом. Я 'знаю, что вало­вой продукт на акр земли во Франции в целом (хотя не в районах с наилучшей обработкой земель) в среднем намного ниже, чем в Англии, и что пропорционально к площади и плодородию земель в двух странах Англия располагает — в том смысле, в каком мы здесь рассмат­риваем этот вопрос, — гораздо большим населением для несельскохозяйственных занятий. Но эту разницу никак нельзя измерить с помощью простейшего критерия Уэйк­филда. С тем же успехом можно было бы утверждать, что в Соединенных Штатах, где, согласно последнему цензу [1840 г.], четыре из пяти семей заняты в сельском хозяй­стве, сельскохозяйственный труд еще менее производите­лен, чем во Франции.

Более низкая производительность французского земле­делия (которую, если брать страну в целом, следует счи­тать реально существующей, хотя и несколько преувели­ченной), вероятно, в большей мере обусловлена более низ­ким средним уровнем мастерства и трудовой энергии в этой стране, чем какой-либо особой причиной. Даже если она частично и вызвана чрезмерным дроблением земель­ных участков, это вовсе не подтверждает тезис о невыгод­ности мелкого земледелия, это свидетельствует лишь о том, что фермы во Франции очень часто слишком малы (несомненный факт) и, что еще хуже, разбиты почти на

ямоверное количество клочков, или парцелл, самым ъеудобным образом разбросанных и удаленных друг от

друга.

Вопрос о сравнительных преимуществах крупного и

мелкого земледелия в отношении не валового, а чистого продукта, особенно когда мелкий фермер одновременно является и собственником земли, нельзя считать решен­ным. Это вопрос, по которому мнения лучших экспертов расходятся. В Англии большинство [4848 г.] склоняется в пользу крупных ферм, на континенте — большинство на стороне мелких. Профессор Pay из Гейдельберга, автор одного из самых всеобъемлющих и глубоких трактатов по политической экономии, хорошо знакомый с фактами и сочинениями, относящимися к его дисциплине, —что во­обще характерно для его соотечественников, — считает доказанным, что мелкие или умеренного размера фермы дают больший не только валовой, но и чистый продукт. Он, впрочем, добавляет, что желательно наличие несколь­ких крупных землевладельцев, которые бы прокладывали путь в области внедрения усовершенствований в земледе­лие*. По-видимому, наиболее беспристрастное и глубокое суждение из всех мне известных принадлежит Пасси, ко­торый (неизменно рассматривая лишь чистый продукт) твердо высказался в пользу крупных ферм, производящих зерно и корма. Что же касается культур, требующих больших затрат труда и тщательного ухода, то Пасси це­ликом отдает предпочтение мелкому хозяйству, причем к указанным культурам он относит не только виноград и оливки, где каждое отдельное растение требует большого ухода и труда, но также корнеплоды, стручковые и тех­нические культуры. Согласно всем авторитетам, малые размеры ферм, а следовательно, и их многочисленность чрезвычайно благоприятствуют 'Созданию изобилия мно­гих неглавных продуктов сельского хозяйства **.

Очевидно, что каждый работник, который извлекает из земли больше, чем требуется для пропитания его само­го и имеющейся у него семьи любых размеров, увеличива-* См. с. 352 и 353 французского перевода, изданного в 1839 г. в Ьрюсселе Фредом де Кемметером из Гента.

** «В департаменте Нор,— пишет Пасси,— ферма площадью в <Ю га (50 акров) производит в год телят, молочных продуктов, чтицы и яиц примерно на 1 тыс. франков (40 ф. ст.). За вычетом издержек, это дает прибавку к чистому продукту в 15—20 франков на га.—«Des Systemes do Culture», p. 114.

I

ет массу средств для содержания несельскохозяйственно­го населения. Даже если его излишка хватает только на приобретение одежды, рабочие, изготовляющие ему одеж­ду, составляют несельскохозяйственное население, полу­чающее возможность существовать на производимое им продовольствие. Поэтому каждая сельскохозяйственная семья, которая производит для себя все предметы первой необходимости, обеспечивает прирост чистого продукта сельского хозяйства. Это же относится ко всякому челове­ку, родившемуся и работающему на земле, который про­изводит валовой продукт, превышающий количество необ­ходимой для его собственного пропитания пищи. Однако сомнительно, чтобы даже в европейских районах с наибо­лее распространенным мелким земледелием,, где земля обрабатывается ее собственниками, увеличение сельскохо­зяйственного населения сколько-нибудь приближалось или проявляло тенденцию приблизиться к такому уровню. Во Франции, по общему признанию, раздробленность зе­мель слишком велика, но и там факты свидетельствуют, что -мелкое земледелие далеко не достигло того состояния, при котором оно' начало бы сокращать свою способность прокормить несельскохозяйственное население. Это дока­зывается громадным ростом населения городов, (которое в последнее время [>1848 г.] возрастает гораздо быстрее, чем население в целом*, из чего следует, что (если только положение городских рабочих быстро не ухудшается, а это не подтверждается фактами) даже с учетом неточно­сти исчисления соотношений указанных различных групп населения производительность сельского хозяйства явно повышается. К тому же существуют бесспорные свиде­тельства, что в районах Франции с наиболее усовершен­ствованным земледелием, а также в некоторых районах, где до последнего времени уровень земледелия считался низким, происходит значительный рост потребления про­дуктов сельского хозяйства самим сельским населением. 3 Твердо убежденный в том, что из всех ошибок, какие может совершить ученый в области политических и ооци-

* В период между переписями 1851 и 1856 гг. прирост насе­ления в Париже был выше, чем прирост всего населения Фран­ции; во всех других крупных городах также отмечался рост на­селения.

3 [Этот и следующий абзацы добавлены в 5-м издании (1862 г.).]

ных наук, следует пуще всего остерегаться преувели-а jjjj й бездоказательных утверждений, я в предыдущих Ч3даниях данного труда ограничился изложенными выше 1есьма умеренными замечаниями. Тогда я не считал воз­можным сформулировать их более резко из опасения допустить преувеличения и не знал, насколько действи­тельный прогресс французского сельского хозяйства пре­взошел все, что я в то время имел достаточные основания утверждать. Исследования Леонса де Лаверня, известного авторитета в области сельскохозяйственной статистики, предпринятые им по просьбе Академии нравственных и политических наук Французского института, привели к заключению, что со времени революции 1789 г. сово!куп-ный продукт французского сельского хозяйства удвоился, примерно настолько же возросли прибыли и заработная плата, а рента увеличилась в еще большей пропорции. Де Лавернь, беспристрастность которого составляет одно из его главных достоинств, тем более не может быть запо­дозрен в предвзятости, что он стремится показать не столь­ко достижения французского сельского хозяйства, сколь­ко то, что ему еще предстоит совершить. «Нам потребова­лось, — пишет он, — не менее 70 лет, чтобы поднять 2 млн. га (5 млн. английских акров) целинных земель, наполовину сократить площади, оставляе!мые под паром, удвоить объем сельскохозяйственной продукции, увели­чить наше население на 30%, заработную плату — на 100, ренту — на 150%. Если мы будем двигаться таким тем­пом, нам понадобится еще три четверти века, чтобы до­стигнуть уровня, которого Англия уже достигла» *.

После этого свидетельства нам, наверно, не придется уже выслушивать заявления о несовместимости мелкой земельной собственности и мелких ферм с прогрессом сельского хозяйства. Нерешенным остается лишь вопрос о том, при какой из двух систем сельское хозяйство раз­вивается быстрее. По общему мнению тех, кто в равной мере хорошо знаком с обеими системами, совершенствова­ние сельского хозяйства достигается наиболее успешно при надлежащем их сочетании.

, 'Economic Rurale de la France depuis 1789". Par M. Leonce ae Lavergne, Membre de 1'Institut et de la Societe" Centrale d'Agri-cmture de France 2me ed p 59

Заказ № 363

В настоящей главе я рассматривал соотношение меж­ду крупным и мелким производством только с точки зре­ния «производства и эффективности труда. В дальнейшем мы вернемся к исследованию вопроса о том, как воздей­ствует та и другая система на распределение продукта, а также на физическое и социальное благосостояние самих земледельцев. Эти аспекты обеих систем заслуживают и требуют еще более тщательного изучения4.







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.