Главная | Обратная связь

Гребельник Георгий Кириллович, 223-й ГАП 85-й СД,

учебная батарея, командир взвода управления.

Перед самой войной я закончил 2-е Киевское артиллерийское училище и был направлен для дальнейшей службы в артполк 85-й СД в гор. Гродно. Принимал меня начальник штаба полка, капитан, фамилию не помню. Полк в первых числах июня 1941 г. получил новое вооружение – 122 мм гаубицы образца 1938 года. Личным составом полка, в том числе и командным, устройство матчасти новой гаубицы еще не было изучено. А я эту гаубицу изучал в училище. Поэтому командир полка, узнав об этом, приказал с понедельника 16 июня назначить меня преподавателем матчасти 122 мм гаубицы для командного состава. А прибыл я в полк 14 июня и был назначен на должность командира взвода управления учебной батареи, где готовили сержантский (младший командный) состав. Так я стал преподавателем матчасти. Утром, с подъема, приходил во взвод, проверял конспекты у младших командиров (командиров отделений), отправлял взвод на занятия, а сам шел в артпарк, куда собирались все командиры и политсостав, свободный от проведения занятий в своих подразделениях. Так я всю неделю с 16 по 21 июня проводил занятия по матчасти, а с личным составом взвода встречался только в утренние и вечерние часы. 21 июня руководитель занятий политгрупповодов (а я был политгрупповод в своем взводе) предупредил нас, что международная обстановка напряженная, и что скоро нам придется воевать. Поздно вечером, после отбоя, я прибыл на квартиру, где проживал, а назавтра, на рассвете, в 4 часа утра нас разбудили разрывы авиабомб и снарядов дальнобойных орудий и мы, три командира взводов, снимавших жилье в городе, по тревоге бегом бросились в полк. Когда мы прибыли в полк, там уже горели казармы, гаражи, санитары несли на носилках раненых в санчасть, во дворе лежали тела убитых. Подразделения занимались своими делами согласно планов, некоторые вели ружейный залповый огонь по фашистским самолетам, которые на бреющем полете обстреливали и бомбили расположение нашего полка и частей по соседству.

Тут надо заметить, что матчасть гаубиц была получена, а средств тяги к ней не было. Гаубицы стояли в артпарке мертвым грузом. Только через час-два в батарею был пригнан один трактор «СТ», и матчасть орудий поодиночке была вывезена в район занятия боевых порядков (по плану на случай войны) западнее Гродно на 20-22 км, почти к самой границе (?). Я, как командир взвода управления, занял со взводом и оборудовал НП батареи, установил приборы наблюдения и установил телефонную связь с огневыми позициями. Впереди, между нашим НП и линией границы (?) находился полевой аэродром (Каролин? – Д.Е.), на котором было несколько самолетов, из которых в воздух почему-то ни один не поднялся.

Примерно в 14 часов 22 июня со стороны границы в наше расположение начали отходить бойцы советских частей, которые до войны занимались оборудованием [новой] государственной границы с Польшей. Тогда же мной был получен приказ: свернуть взвод и сосредоточить на ОП (огневых позициях), откуда нашу батарею переместили ближе к городу для отражения прорвавшихся слева (неясно – Д.Е.) танков противника. На западной окраине гор. Гродно мы приняли первый бой с пехотой и танками фашистов. Силы, конечно, были неравные. Противник имел явное преимущество в наземных войсках. Да и в воздухе немецкие самолеты закрывали все небо. Наших самолетов не было. Бои были очень тяжелые, кровопролитные. Убитых и раненых бело несчетное количество, пополнения в личном составе и снарядах не было. Хотя рядом, на окраине города, были крупнейшие склады боеприпасов, но их немцы с первых минут бомбили, склады рвались, подойти к ним было невозможно. Обстановка была ужасная!

В таких условиях мы обороняли город еще три дня (?), а вечером 24 июня войска начали переправляться на левый брег р. Неман. Мосты были взорваны, личный состав переплывал, как мог, а вся техника и матчасть артиллерии приводилась в негодное состояние и оставлялась у реки, на правом берегу. Мы [поступили] так же, замки орудий утопили в реке, а сами, кто вплавь, кто по бревнам лесосплава, уходили на левый берег. Тут управление частями и подразделениями было совершенно нарушено. Под постоянной бомбежкой и разрывами снарядов все [части] перемешались и войска начали отступать на восток в беспорядке. Смешалось все: и пехота, и артиллеристы, и танкисты в пешем строю, и другие войска, и отступающие гражданские люди. На некоторых рубежах стояли заслоны, военных останавливали, составляли взводы, роты и бросали в бой против немцев. Но обычно такие наспех собранные подразделения особого сопротивления немцам не оказывали и [тоже] отходили на восток. Боеприпасов, питания не было, раненых было много и им помощи почти никто не оказывал. Первые дни эти колонны отступающих двигались на восток по большим дорогам, с воздуха нас постоянно бомбили, выбрасывали по пути отступления десанты. Многие попадали в плен, но более боевые и преданные Родине воины уходили в леса и отходили по лесным и проселочным дорогам, где не было противника. В одной из таких групп находился и я. Мы ускоренным шагом сначала днем, а потом только по ночам, продвигались на восток в надежде выйти в расположение наших войск. Но это нам не удалось и постоянно стоял вопрос: что дальше делать? В лесу под Холопеничами Минской области мы остановились на несколько дней, где встретились с нашим десантом, выброшенным в тыл противника самолетом. Тут же были подобраны наши листовки с речью И.В.Сталина от 3 июля 1941 г., где он обращался к таким, как мы, организовывать партизанские отряды и вступить в борьбу с фашистами. Было решено перейти на партизанские методы борьбы. Мы среди нашей группы выбрали командира, комиссара и начальника штаба. Продвинулись несколько на восток, в районе гор. Сенно Витебской области начали создавать базу, вырыли землянки, собирали оружие, боеприпасы, создавали запас продуктов. Тут мы встретились с представителем группы К.С.Заслонова, который передал нам задания подпольного обкома партии по организации партизанских отрядов. Фамилия его была Силицкий. Вскоре наш еще малочисленный отряд начал боевые партизанские действия. Мы устраивали засады на дорогах Витебск-Орша, Лепель-Орша, добывали оружие и продукты питания. В одном из боев нам попался радиоприемник (немецкая радиостанция) и мы вскоре начали слушать Москву. Зиму 1941-1942 года провели в составе небольшого отряда, а весной 1942 года наш отряд стал быстро пополняться. В тылу противника появился некий «Батя» Бойко (бывший прокурор Орши), который собирал все разрозненные небольшие отряды в партизанскую бригаду (отряд получил № 4, после «Бати» Бойко комбригом стал Кириленко(?)). Весной, в апреле 1942 г. в лесу появился отряд К.С.Заслонова, в дальнейшем с которым наш отряд действовал вместе до выхода через линию фронта в ночь с 9 на 10 марта 1943 г.

Так, вкратце, прошла моя боевая деятельность от [боев] под Гродно до марта 1943 г. После выхода через линию фронта я через Торопецкий военкомат был направлен в Действующую армию. Войну закончил в Кенигсберге, а затем – в Порт-Артуре. Из армии уволен в связи с выводом войск из Порт-Артура в мае 1955 г. в звании майор (788-й артполк 262-й Духов-Хинганской стрелковой дивизии, прошел от командира взвода до командира дивизиона).