Главная | Обратная связь

Мне до чертиков хотелось прорваться в Формулу-1, но если продолжать двигаться такими темпами, то я окажусь там, когда мне стукнет 78.

***

С тех пор, как я искурочил "Ван Дьемен", минуло 7 месяцев, а поскольку я нигде не работал, мои финансы распевали очень жалостные романсы. Банковские крысы требовали погашения задолженности в размере непостижимых 3000 фунтов, на что мне был выдан один месяц, спустя который я буду вынужден продать "БМВ-316", на котором я доехал до банка. Я принял эти условия, что, кажется, их успокоило, слава богу, они не знали, что машина была не моя. В любом случае, в моем распоряжении было четыре недели, и мне пришлось разработать "План По Решению Проблем", гордится которым особого повода у меня нет. Как говорится, не пытайтесь повторить это дома.

Я нашел 4000 фунтов, которые один европейский спонсор был готов заплатить за то, чтобы в течение трех гонок его имя украшало борта машины "Формулы-Форд-2000". Однако, большинство команд требовало от меня около 5000 фунтов. В итоге, я решил заключить договор на одну гонку, что обошлось мне в 1200 фунтов. В общем, я снова вернулся в большой бизнес, в то время как парнишка по имени Деймон Хилл, наоборот, только совершал в нем первые шаги.

В квалификации я был несказанно рад своему второму результату в дождевых условиях, но по мере того, как трасса подсыхала, я опускался все ниже и ниже. После заезда я чуть было не исчез из протоколов вообще, когда мой старый друг г-н Уэбб решил сдержать свое слово и попытался дисквалифицировать и меня и мою команду. За что? За то, что на трассе мой напарник показал средний палец Гари Бребхему! Задумано было неплохо, да только ничего из этого не вышло.

В гонке я был крайне осторожен, средних пальцев не показывал, рожи не корчил, и финишировал девятым. Если вспомнить, что я не гонялся почти год, - вполне пристойный результат, и это сподвигло журнал "Аутоспорт" на упоминание моего имени в отчете о гонке, который я и отослал своему спонсору. Вот тогда-то меня и посетила идея моего "Плана ПРП".

Мне ужасно хотелось собрать все разрозненные детали воедино и подготовить полноценное возвращение в гонки в 1985 году, но сначала нужно было разобраться со своими проблемами, так что... э-э-э... ну, как бы это сказать... В общем, думаю, надо признаться, что после того, как я отдал команде за гонку причитающую сумму, то оставшиеся 2800 фунтов спонсорских денег я оставил себе на раздачу долгов. Разумеется, я осознавал, что нужно будет как-нибудь объяснить спонсору, что в двух других гонках я не поеду. Но так как мне было известно, что ни один спонсор этому не обрадуется, я про это типа... забыл.

Я сделал несколько копий статьи, где меня упомянули, затем аккуратненько вырезал свое имя и наклеил в два следующих отчета на то место, где имя какого-нибудь гонщика совпадало по длине с моим. Потом я отксерил эти "улучшенные" версии, и, скрестив пальцы, отправил своему спонсору. Обзоры ему понравились, и мне было очень неловко, когда он поздравлял меня с моими великолепными выступлениями. Он так и не осознал, что оказался единственным человеком в мире, полагавшим, что в двух последних гонках Зимнего Чемпионата "Формулы-Форд-2000" я финишировал на подиуме.

Я испытывал чувство вины, но в 23 года не смог придумать ничего лучше, что вытащило бы меня из неприятностей и не убило мою мечту. Я не забыл о своем плохом поведении, и спустя два года поместил рекламу этого спонсора на более хорошую и быструю машину.

Зимой я решил оставить возможную карьеру фальсификатора и вернулся на работу к своему отцу. Меня поставили на сборку водометных машин, очищавших буровые установки от грязи и нефтяных пятен. С этой работой справилась бы и свихнувшаяся макака, но, по крайней мере, у меня появилась возможность вновь отправиться на поиски спонсоров. Прежде мы эти водометы покупали, но, будучи миллионером уже три года, папаша решил, что он - король мира, и принялся скупать компании, такое оборудование поставлявшие.

По удивительному совпадению, это ознаменовало и начало его банкротства, стремительно прогрессировавшее после того, как отец решил, что ему просто необходим личный самолет. Хотя, думаю, все началось еще раньше. Когда он купил пару ослов - вполне в духе компании, за счетами которой присматривает финансовый директор, сидящий на кислоте. В довершение всего он вложил 500000 фунтов в провальный проект по повторной переработке нефти, наверняка придуманный тем же умником, или, по крайней мере, под тем же наркотиком.

И вот теперь я пытался отговорить его от покупки самолета "Хоукер Сиддели-HS125", крича примерно следующее:

- Ну на кой, на кой оно тебе сдалось?

Знаете, что он ответил? Он оттарабанил свою привычную ностальгическую тему:

- Сынок... мы родом из Ист-Энда... у нас никогда не было денег... и меня дважды бомбили.

Я не увидел тут логики и поинтересовался:

- Ну а это-то тут причем?

И тут, ссутулившись, он произнес:

- Но самолета-то у нас никогда не было!

Я продолжал обивать пороги промышленных магнатов и копил деньги. Я отчетливо понимал, что все сильнее отдаляюсь от семьи. Это я менялся или они? Я хочу сказать, что даже Стиви Уандер смог бы увидеть, что за этот бизнес скоро никто больше 20 фунтов не даст. А они в свою очередь думали, что я по-прежнему витаю в облаках.

Меня активно отговаривали от моих планов, и помню, где-то в это время отец взбунтовался и сказал, что я бездельник, у которого ничего не получится. Это меня очень огорчило. По-видимому, никто не думал, что моя работа и упорство заслуживают хоть какой-то похвалы, а папа, очевидно, забыл, как всего лишь год назад он махал мне с трибуны, поздравляя меня с победой в чемпионате "Звезда завтрашнего дня". Единственным итогом этой лекции стало ухудшение наших отношений, и в итоге я выработал для себя стратегию, которую начал применять ко всем: "Если вы во мне не заинтересованы, то и мне от вас ничего не нужно". Сейчас, став отцом, я наконец понял их заботы. О детях нельзя не беспокоиться, ты всегда думаешь об их будущем. Мир жесток к мечтателям. Впрочем, той зимой я познакомился с несколькими взрослыми, которым понравилась именно моя мечта, и я заключил больше сделок, чем Люк Ловкая Рука. Я нашел несколько компаний, каждая из которых ссудила мне какое-то количество денег, после чего мои скауты напали на золотую жилу – они рассказали о некой базилдонской компании, у которой в фойе висела картина с гоночным автомобилем. И, как потом окажется, цены этой картине не было.

Меня спасла фирма "Хаутол Уайтинг", специализировавшаяся на дизайне автомобилей, и это было здорово, потому что я смог совместить сделку с ними с контрактом с журналом "Мотор", претворенным в жизнь спустя пару дней после посещения Гран-при Бельгии. Через пару дней я встретился с приятным парнем Кеном Эдмондсоном, который выслушал меня с улыбкой на лице. Ему понравилась моя идея, связи с "Мотор" и я сам. Он предложил 5 тысяч на 1985 год, которые я решил взять, а еще добавил, что если у меня все получится, "Хаутол Уайтинг" может стать моим пропуском на вершину.

Однажды я спросил Гая Эдвардса, миллионера-профессионала по части автогоночного спонсорства, каков секрет нахождения спонсорских денег. Он ответил: "6 букв, а именно 'Р', 'А', 'Б', 'О', 'Т' и 'А'". Думаю, Гаю пришлась по душе моя хватка, и в будущем он не раз уделял мне время для бесед о необходимости правильной самоподачи и долгосрочного планирования.

Уроки были усвоены, и мой новый план состоял в том, чтобы остаться в "Формуле Форд-1600", используя этот год в качестве трамплина в "Формулу-3", где в 1986 году я с легкостью бы всех порвал, как это продемонстрировал в 1984 году мой приятель Джонни Дамфриз. Чтобы это сработало, мне нужно было заоблачное количество денег, и я приступил к работе над собственной рекламой – 12-страничной брошюрой, способной поразить в самое сердце всех, президента Рейгана включительно.

Это могло влететь мне в копеечку, но я пошел иным путем. Я провел ряд исследований, после чего встретился с несколькими местными компаниями. Я убедил рекламное агентство "Уолкер Рост Адвертайзинг"" разработать дизайн моей брошюры, "Делта Пейпер" – снабдить меня бумагой, а "Тарн Принт" – ее напечатать. И все это забесплатно, в обмен на размещение их имен на своей машине. "Ли Купер" осталась на борту, а еще я заключил сделку с отелями "Крест Отелс", чтобы получить бесплатное проживание. И, наконец, мой кузен, Гари "убийца 'феррари'" Денхэм уговорил дилеров "Вольво" из "Гаража Саут-Хилл" предоставить мне дорожный автомобиль. Местные газеты поместили эту новость рядом с фотографией моего полета в Оултон-Парке под заголовком: "Вы бы доверили машину этому человеку?". Ваше здоровье, ребята!

Теперь, благодаря наклейкам 11 разных компаний на мне и моей машине, я выглядел так, будто у меня денег больше, чем у какой-нибудь страны третьего мира. Проблема состояла в том, что в моем распоряжении находилось всего 12 тысяч, и даже тогда, в 1985-м, этого было явно не достаточно. Кровь из носа надо было выигрывать стипендию для британских гонщиков, учрежденную несколькими годами ранее энтузиастом по имени Стив Сиденхэм. Он мечтал помогать безденежным пилотам, и его усилия облегчили страдания новоиспеченным британским гонщикам "Формулы-1" Джонатану Палмеру и Мартину Брандлу. Система базировалась на частных и корпоративных взносах, за что члены фонда получали кучу привилегий и скидок, а также могли проголосовать в трех различных категориях за пилотов, которым эти деньги они хотели бы вручить.

Я нацелился на стипендию "Гоняйся за Британию", как ракета с лазерным прицелом. Вооруженный договоренностями с двумя другими гонщиками и картой северного полушария, я начал выпрашивать голоса за себя в "ФФ1600", за Эндрю Гилберт-Скотта в "Формуле-3" и за Грэма де Зилля в "Формуле-Форд-2000". Тем временем, они делали то же самое для меня.

Подсчет голосов завершился, и теперь, когда корпоративное финансирование взяла на себя компания "Систайм Компутерс", были объявлены имена гонщиков-стипендиатов: Эндрю Гилберт-Скотт и Энтони Рейд в "Формуле-3"; Джон Пратт в "Формуле-Форд-2000"; и в "Формуле-Форд-1600"... да, девочки и мальчики, от Литтл Баддоу до Эссекса... вы отдали за него свои голоса, добро пожаловать назад, Перри Маккарти собственной персоной! Внезапно оказалось, что заговаривание зубов может приносить какую-то пользу, а Стив Сиденхэм выдал фразу, мол, победа в категории "Формула-Форд" была для меня легкой прогулкой... Мой приз включал в себя одолженный "Ван Дьеменом" гоночный автомобиль, восстановление двигателей от "Министер" и бесплатную страховку от "ТЛ Клоувс".

Агитация за голоса не представляла собой ничего криминального, и была обычным делом, потому что, естественно, таким образом увеличивались денежные средства фонда. И все же как-то раз организаторы чувство юмора потеряли. Несколькими годами ранее мой друг Джулиан Бейли выиграл стипендию в категории "ФФ1600" с помощью весьма коварного плана. В то время у Джулса был приятель в Норфолке, у которого, в свою очередь, было много друзей, и он выслал Джулиану список их имен и адресов. Понятия не имея, что это за имена, Джулиан вписал их в кипу бланков, каждый из которых являлся бюллетенем в его поддержку, и отправил их в комиссию, заплатив по 10 фунтов за почтовые услуги. Победить-то в он победил, но вскоре жители Кингз Линн весьма удивились письмам с уведомлением о бесплатном членстве на пару с благодарственной открыткой.

 

Впрочем, несколько недель спустя кто-то из "ГзБ" обнаружил, что слова "Кингз Линн" написаны неправильно в 100 различных бланках, и обман Джулса был раскрыт. Подозрения подтвердились, когда один из "голосовавших" позвонил и поинтересовался: "Что за фигню вы мне присылаете? Я не знаю, кто такой Джулиан Бейли!". Стиву Сиденхэму это не понравилось, но к тому времени Джулиан выиграл уже три гонки, и поддержки его лишать не стали. Ирония судьбы заключалась в том, что рассылка обошлась Джулсу в 1000 фунтов, в то время, как стипендия составляла лишь 750.

Моя собственная победа в номинации стала прекрасной новостью, но, честно говоря, денег мне не хватало еще столько же. И тем не менее, всем тем, кто говорил, что для меня гонки закончились, надо было еще раз взвесить свои слова: я благополучно вернулся в гонки, подписал контракт с "Миллдент Моторспорт", и в моем распоряжении находились толпы болельщиков, желавших мне всяческих успехов.

Я был готов пойти в атаку на британский чемпионат, но возникла одна маленькая проблема: я не хотел этого делать. Мне просто не хотелось провести в "Формуле-Форд" четвертый год кряду. Это уже напоминало тюремное заключение. Мне до чертиков хотелось прорваться в "Формулу-1", но если я буду продолжать двигаться такими темпами, то окажусь там, когда мне стукнет 78. Я устал от роли "начинающего" пилота, мне хотелось стать звездой. Ну почему я не мог перепрыгнуть через пару "Формул"? Возможно, я страдал от Посттравматического Синдрома Поиска Спонсорских Денег, но моя мотивация упала именно в тот момент, когда ей надо было быть на высоте, ведь мне предстояло сражаться с такими будущими звездами, как Джонни Херберт, Деймон Хилл, Марк Бланделл, Бертран Гашо, Ален Меню, в ролях второго плана выступали Пауло Каркасси, набравший форму Джонатан Банкрофт и психозный Линдоро да Сильва.

Я взял себя в руки и приступил к работе, но, принимая во внимание результаты, к которым я стремился, этот сезон оказался полной катастрофой. Несколько раз я сталкивался с Пауло; когда ему было не до меня, я сталкивался с Бертраном, когда же Бертрана не оказывалось поблизости, меня атаковал Линдоро. На моем "Ван-Дьемен-РФ85" не осталось живого места, и владелец "Миллдент" Стив Фаррелл обратил мое внимание на все возрастающую кучу поломанных частей, которыми я исправно его снабжал. Так как у нас не было денег даже на регулярные тесты, мы не могли себе позволить такую роскошь, как аварии.

Самый ужас начался на гонке в Донингтоне, когда из-за отказа двигателя мы не смогли пройти квалификацию, и организаторы поставили меня в самый конец стартового поля, на 26-е место. Отличный первый пункт моего списка "О Боже, Только Не Это", особенно в свете того, что мои возможные спасители "Хаутол Уайтинг" забронировали ложу и пригласили 20 гостей, чтобы понаблюдать за своей восходящей звездой. Поэтому, сидя в 100 метрах позади поул-позиции, я был настроен на жесткую и бескомпромиссную борьбу.

Когда зажглись зеленые огни, я совершил фантастический старт. Мне нужна была только победа, на кону стояла вся моя жизнь. Эту гонку я запомнил на всю жизнь, потому что, к своему собственному удивлению, на первом же круге я обогнал 19 машин и прорвался на седьмое место.

Для первого круга в принципе это было совсем неплохо, и мне бы на этом успокоиться, но я не мог думать ни о чем, кроме погони за лидерами, и в последнем повороте увидел просвет как раз по ширине Маккарти. Я затормозил в последнюю микросекунду и нырнул внутрь в борьбе за шестое место. Машина, шедшая впереди, повернула в тот же самый момент, и я, тормозя с дымом из из-под колес, остановиться не успел. Я врезался прямо ему в борт. Задним умом я догадался, что "последняя микросекунда" должна была начаться на целую секунду раньше. И, только ради того, чтобы этот день добил меня окончательно, выяснилось, что моей жертвой стал напарник по команде Тим Джонс.

Эвакуатор оттащил наши разбитые машины к паддоку, словно пару дохлых кошек, и свалил их перед боксами моей команды. Я понимал свою вину, и когда вернулся, чтобы держать ответ, то моему взору предстала толпа, изучавшая останки машин "Миллидент" с тем же омерзением, какое бывает у студентов-биологов, препарирующих лягушек.

Владелец команды Стив, порой заикавшийся, пребывал в достаточно грустном настроении и перед лицом толпы сказал мне: "З-знаешь, П-перри... Гонки не в-выигрываются и не проигрываются на п-первом круге..."

Я ответил: "Ага, тебе-то легко говорить!" Стив не знал, смеяться ему, или все-таки задать мне жару, и он помчался за мной по всему паддоку c криками "уб-б-блюдок!".

Я гордился своим остроумием, но перед командой мне было неловко. Мне нравился Стив и мой механик, Малькольм Оустлер (ставший впоследствии одним из лучших конструкторов в "Формуле-1") – они выполняли отличную работу при весьма ограниченном бюджете. Помимо этого, я был уверен, что эта авария заставит моих спонсоров хорошенько подумать над тем, нужна ли им такая "восходящая звезда". Приближаясь к ложе "Хаутол Уайтинг", я чувствовал себя всходящим на эшафот, но когда вошел внутрь, провалиться мне на этом месте, если они мне не улыбались и не сочувствовали! По всей видимости, они оценили мою волю к победе. Ладно, пусть некоторые из них думали, что я безумец, но даже они считали, что первый круг был великолепен. Они все еще были на моей стороне, и я остался в игре.

По ходу сезона мы обычно были близки к скорости лидеров, но, как и везде в автоспорте, "близко" означает разницу между победой и проигрышем. Конечно, у меня находились свои оправдания – гонщики вообще знамениты своими оправданиями – но у нас были очень серьезные проблемы. Мы не проводили тесты, поэтому у меня не было возможности практиковаться в езде против более опытных пилотов, и мы не могли экспериментировать с регулировками, чтобы заставить машину ехать быстрее. Но, думаю, самой большой проблемой было то, что из-за своих опасений не перейти в "Формулу-Форд-2000" или "Формулу-3" я делал слишком много ошибок. Обычный сценарий был таким: квалифицироваться в первой шестерке, с кем-нибудь столкнуться, откатиться назад, пробиться снова вперед, финишировать в первой шестерке, потом выпить пару пинт пива и вернуться домой с Карен в полной тишине, что порой пугало меня больше, чем вылет с трассы лидером гонки.

Что ж, хоть моя мечта и дала трещину, я решил, что это было все же лучше кошмара нефтяных вышек. Я в последний раз отправился в Северное море, чтобы попытаться понять, почему "ДЖМ Констракшн" пребывает в упадке. По прибытии я увидел кое-что скверное, и понял, что манера поведения двух наших рабочих может стоить нам контракта. В жарком споре я потерял терпение и как следует врезал зачинщику мятежа, после чего принял командование на себя и отослал парочку этих разгильдяев домой на ближайшем вертолете.

Я сделал все это с незащищенным тылом, перед лицом 12 парней, которым не был по душе, но я пошел на этот поступок потому, что из-за них мог пострадать мой отец. По-моему, я все сделал правильно, но кому-то из компании это не понравилось, и отца уговорили взять этих молодцов обратно. Я взбесился. Папаше следовало быть на моей стороне, а раз нет, мне не оставалось ничего иного, кроме как улететь домой на вертолете, после чего уволиться из компании.

...

Глава 06-2

Перевод: М.Корнеенков "Yolz" и "Macsie".

Опубликовано в Ф1-МОМК [подписаться]

 

Перри МакКарти. «Пришел, увидел и... сошел». №06-2

Глава 6. Деньги, деньги, дребеденьги...
Часть 2

...

В конце года я еще раз внимательно обдумал свою жизнь и пунктирную карьеру гонщика. Я решил, что даже если мне всю жизнь придется рыскать по улицам города в поисках спонсорской поддержки, а потом впечатывать эти деньги в ближайшую стену – все равно это лучше монотонной жизни в Северном море – или где-нибудь еще. Я же гонщик, у меня есть реальный шанс пробиться на вершину. Конечно, продвигался я со скрипом, но жалеть себя было глупо, потому что впереди меня ждал еще долгий путь. Мне надо было продолжать бороться и не оставлять попыток пробиться наверх, и мой опыт работы на нефтяных платформах как нельзя лучше годился для поднятия мотивации. Мне ни за что нельзя было забывать те времена, когда я цеплялся за леса на высоте 100 футов над морем, обдуваемый промозглым ветром, и пытался возвести временную платформу на участке размером с автостоянку, на которой, по завершении процесса я стоял, проклиная все на свете.

Нет, Перри, мальчик мой, гонки – хорошие или плохие – определенно лучше обыденной жизни.

Мои аварии проделали в нашем бюджете дыру в 4000 фунтов, и владельцу команды Стиву Фарреллу требовались деньги. В попытках найти их я испробовал все средства, кроме металлоискателя, как вдруг мне позвонил мой друг Энтони Роджерс, чтобы сообщить плохие новости. Моего старого школьного приятеля Тони оштрафовали за вождение в нетрезвом виде, после чего он продал свою машину. Я спросил, сколько он за нее получил. Ему не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять причину моего интереса: "4 штуки. А сколько тебе надо?", - ехидно поинтересовался он.

- Э-э, Маттли... мне нужно всё.

- А когда ты мне их вернешь? - спросил он нервно.

Я честно ответил, что не знаю. Вот так, без всяких гарантий, Энтони дал мне всю сумму, благодаря чему мне удалось сдержать слово, данное Стиву.

Несмотря на то, что мои результаты были ужасны, этот сезон в "Формуле-Форд" должен был стать ступенькой на пути в "Формулу-3". Моя новая супер-пупер брошюра наконец увидела свет и должна была помочь мне в рекламе. Ей нельзя было быть некрасивой, так как для того, чтобы получить место пилота в топ-команде, мне требовалось собрать около 120000 фунтов,

Почему так много? Ну что ж, скажем, вы достаточно ненормальны, чтобы стать гонщиком. Предположим, вы уже получили нужную лицензию, и вам нужно попасть в команду с испытанным составом, способную поставлять и настраивать конкурентоспособную технику. Как и в любой другой профессиональной сфере, они подсчитают затраты, необходимые для победы. В этот счет будет включена дополнительная работа, возня с двигателем, затраты на покрышки, топливо, стартовые взносы, переезды, проживание, страховка, зарплата персонала, амортизация оборудования и их собственная прибыль, которую они пытаются припрятать или, по крайней мере, о ней умолчать.

Если у вас есть собственные деньги, много денег, это замечательно. Вы просто вручаете им нужную сумму и садитесь за руль. Если у ваших родителей, дедушки или тети водятся деньжата, то, прилично поунижавшись, вы сможете их получить. Но если вы простой смертный с пустыми карманами, вам нужно поймать одно редкое животное, известное как спонсор. Спонсоры застенчивы и неуловимы, и по шкале "редкой встречаемости" идут сразу же за Лордом Луканом, Гленом Миллером, Бигфутом, Шергаром и Лох-Несским Чудовищем.

Некоторые гонщики для выслеживания спонсоров используют агентов, но, в основном, эти специалисты либо дороговаты, либо бесполезны, либо и то, и другое сразу. Поэтому гонщикам приходится искать спонсоров своими собственными силами. Большинство попыток терпит неудачу, и вследствие этого все меньше и меньше гонщиков движется вверх по гоночной карьерной лестнице. Помимо таланта, деньги – вот эквивалент пищи в Дарвиновской теории естественного отбора. Впрочем, порой примерно с такими же шансами, как в игре в лотерею, вам может повезти и вы найдете того, кто захочет вас поддержать. После чего, возможно, он вручит вам нужное количество денег, что позволит выступать без всяких компромиссов.

Но почему спонсор вкладывает деньги? Одному Богу известно. Может, потому, что они увидели возможность – или им ее хорошенько разъяснили – поместить свое имя на офигительной гоночной машине с суперзвездой за рулем, принадлежащей топ-команде, и как это может быть использовано для разных маркетинговых и промоутерских акций. Тогда пи-ар и рекламная прибыль сравнивается с понесенными затратами, и если спонсор соглашается платить, значит, по его оценкам затраты потом окупятся.

Впрочем, истина порой очень неоднозначна. Почти всегда случается, что вы знаете главного босса лично, или какой-нибудь ваш знакомый знает его лично, или этот босс любит гонки. Инициатива должна исходить сверху, так как практически любую компанию с оборотом более 20 тысяч фунтов преследуют толпы просителей ("разве-мы-не-великолепны" и "помогите-чем-сможете"), множество спортсменов, людей искусства и тысячи благотворительных организаций. Бедняги в маркетинговых отделах уже к 11 утра мечтают забраться в окопы, и у них вырабатывается иммунитет к любым звонкам или письмам, начинающимся словами "хочу предложить вашей компании фантастическую возможность".

Вы можете сказать им: "Послушайте, я нашел Элвиса, он хочет спрыгнуть с парашютом из "Конкорда" в перерыве финала Кубка Мира по футболу с рекламой вашей фирмы на груди всего лишь за 50 фунтов", а они ответят: "Извините, наша корпоративная политика запрещает спонсировать опасные виды спорта". Я не шучу. Они просто отказывают и все. Наверняка, помимо отражения нападок хищников вроде меня, им есть чем еще заняться, и я могу понять их точку зрения. Но все же некоторых из них мне хочется придушить.

В большинстве случаев важны личные связи. Встретьтесь с тем, кто принимает решения, рассмешите его, спойте песню, покажите фокус, сделайте все, что только возможно, но добейтесь его расположения. Вспомните поговорку: "важно не то, ЧТО вы знаете, а то, КОГО знаете". Я добавил к ней: "...и если вы до сих пор его не знаете, узнайте скорее".

Я следовал этому принципу множество раз, например, когда осаждал одну фирму по производству компьютерных игрушек. Несколькими месяцами ранее я звонил и писал им письма, но обломался – никакого интереса, большое спасибо, до свидания - они не пожелали со мной встретиться. Я устал от постоянных "нет" в ответ, и подумал: "А как насчет того, чтобы добавить немножко "звездности"? Я позвонил мистеру Кларку и попросил секретаршу соединить с офисом начальства. Надо сказать, у меня неплохо получается подражать чужим голосам, тем более, я несколько минут потренировался говорить со специальным акцентом. Я произнес:

- Да, здравствуйте. Это Джеймс Хант. Я бы хотел назначить встречу Грэму, чтобы обсудить моего молодого протеже Перри Маккарти.

Злющая помощница босса растаяла быстрее, чем масло на сковородке.

- Вы тот самый Джеймс Хант? - ахнула она.

- Да, - сказал я уверенно и улыбнулся маме, нахмуренно смотревшей на меня из дверей кабинета.

- Что ж, у Грэма есть свободное время в следующую среду в 10 утра.

- Супер, - ответил я. – Значит, увидимся.

Я приехал, как было запланировано - естественно, в одиночестве - и, после небольшой тренировки в извинениях разочарованной секретарше, меня провели к боссу. Спокойствие, Перри, только спокойствие. Только не волнуйся. Все получится. Я глубоко вздохнул и сказал: "Джеймсу пришлось уехать по делам. Однако, он передал вам привет и попросил меня рассказать вам о возможном спонсорстве."

Наступила неловкая пауза. Бизнесмен не сводил с меня глаз. Потом его губы медленно превратились в ухмылку, и он произнес: "Неплохо придумано, сынок. Вон отсюда!".

Оппаньки. Игра проиграна, поэтому я, смущенно хихикая, попятился назад, выдавив из себя: "Что ж, ладно. Бывайте".

В другом эпизоде сериала "Встречи с боссом" мне не удалось даже хихикнуть. Не изменяя компьютерной индустрии, я прослышал о том, что в Лондонском Олимпия-центре организуется большая выставка, и я прознал, что компания "Амстрад", бизнес-феномен 1980-х, собирается в ней участвовать. Я прикинул, что лучшее время нанести удар – это день для прессы, ведь один из самых богатых британцев Алан Шугар, директор компании, стопудово будет там. Я представил, как происходит наша встреча, мы чего-нибудь выпиваем, и знакомимся. Если я ему понравлюсь, то уже через 2 года окажусь в "Формуле-1" безо всяких усилий. Но, прежде, чем стать с ним лучшими друзьями, мне нужно было проникнуть на эту выставку в тот самый день. Я попросил своих знакомых из "Эссекс Хроникл" Ли Хортона и Дина Морзе сообщить устроителям выставки, что для газеты это событие будет освещать один репортер по имени П. Маккарти, и нужно выписать ему пропуск. Ли и Дин обожали подобные штучки – они тоже были сумасшедшими, и мы частенько веселились вместе.

В общем я получил свой пропуск, приехал на поезде в "Олимпию" и вскоре заметил г-на Шугара, окруженного толпой людей. У него было явно много дел, потому что он ходил от одной группы людей к другой, третьей, четвертой, и никогда не был один. Целую вечность я следил за его перемещениями, и уже начал чувствовать себя Стюартом Грейнджером в кино про сафари. Я был браконьером, он – моей добычей, и мне нужно было дождаться, пока он останется в одиночестве.

Примерно через два часа он, в конце концов, совершил ошибку и отделился от группы. Это был мой шанс, и я уверенно и решительно подошел к нему.

- Здравствуйте, г-н Шугар. Меня зовут Перри Маккарти, могу ли я ненадолго вас отвлечь?

Он даже не замедлил шаг и проворчал: "Нет, не можете. Я очень занят". С этими словами он избежал моей ловушки. Я не знал, что сказать. Просто стоял, разинув рот. Все пошло наперекосяк, я был просто убит. Конец дня, конец моим планам. Наверное, прежде чем поздороваться, мне надо было метнуть в него дротик с транквилизатором. Отказы вообще сложно воспринимать, а регулярные отказы могут заставить тебя чувствовать тебя таким же популярным, как Человек-Слон. Это ничто иное, как саморазрушение, но если перестать предпринимать попытки, ты просто вылетишь из игры.

Настал Новый - 1986 - год, в котором в своих мечтах я оказывался в "Формуле-3". Но к середине января у меня не было денег, все мои встречи провалились, как всегда, и время было на исходе. Я был в отчаянии, но это было со мной не в первый раз, и определенно не в последний. Мне нужна была серьезная поддержка, и быстро. Так что черт с ними – с исследованиями, поиском компаний, рыночной совместимости и комплексной рекламе: отныне я рассылал свои новенькие брошюрки всем, кто элементарно умел читать.

День за днем я только и делал, что ждал хоть какого-то положительного ответа. Каждое утро я сбегал вниз, чтобы проверить почту, но письма с единственной репликой "Нет!" различались только названиями компаний. Впрочем, однажды я получил ответ от одного международного подразделения банка, с которым встречался несколько месяцев тому назад, и который тогда также ответил отказом. Я был заинтригован, и, будучи оптимистом, ждал лучшего. Медленно открыв конверт, я прочел письмо, начинавшееся словами "Дорогой Перри". "Хорошее начало", - подумал я. "Вы, наверно, помните, что когда в последний раз обращались к нам за поддержкой, у нас не было возможности вам ее оказать. Однако, так как мы еще раз обсудили ваше предложение и..." Я подумал: "Да, да, они передумали, они со мной. Но сколько? Сколько??"

Я начал читать быстрее: "...мы сожалеем, но мы все еще не можем ничем помочь".

Все еще не можем помочь! Раздался громкий удар - это моя челюсть упала на пол. Нет, наверно я неправильно прочел. Я заново пробежал письмо глазами, отчаянно пытаясь рассмотреть, как предложение меняется на "...и мы готовы дать вам 500000 на следующие два года". Но этого не произошло. Это неожиданное письмо вознесло мои надежды на седьмое небо только для того, чтобы жестко сбросить их на землю. Я кипел от негодования, и если бы автор был где-то рядом, я бы засунул это письмо ему туда, где никто не захочет коллекционировать марки.

Из примерно 500 "брошенных в море бутылок" у меня осталась лишь одна: "Хаутол Уайтинг". Я договорился о встрече с советом директоров этой компании на пятницу, и, когда сидел в приёмной, то всерьез опасался, что это, возможно, будет мой последний шанс, и от волнения принялся перечитывать собственную брошюру. Там была нарисована машина "Формулы-3", поделенная на первичные и вторичные спонсорские зоны, с номерами от "одного" до "пяти", а рядом соответствующие цены.

Я все еще не мог определиться, на какую сумму их уговаривать: на зоны "5" и "4" (30 тысяч), "2" (40 тысяч) или "1" и "2" (100 тысяч)? Кто знает? Для того, чтобы получить место пилота, мне нужно было 120000, и если я смогу получить 30000 на зарплаты, я просто сорву джек-пот. Соображать нужно было быстро, и когда они вошли, я закрыл книжку, бросил жребий, собрался с духом и услышал свой голос, произносящий "Сто пятьдесят тысяч фунтов".

В какой-то момент мне показалось, что все кончено, но, по крайней мере, уж если мне суждено проиграть, то в борьбе. Во время беседы меня как прорвало: я показывал цифры, рассказывал факты, говорил об имидже и телеохвате, после чего меня понесло, и я рассказал г-ну Хокеру, г-ну Уайткроссу и г-ну Тэлботу кучу шуток и анекдотов. Я с воодушевлением наблюдал, как они смеются, и был очень доволен, когда они в ответ рассказали пару своих историй. Так же, как и их менеджеру г-ну Эдмондсону год назад, им понравилась и моя идея, и я сам в том числе. День прошел прекрасно, они шутили и смеялись, и эта встреча оставила приятное ощущение. Г-н Хокер сообщил, что позвонит мне в понедельник и известит о принятом решении.

Вернувшись домой в Литтл Баддоу, меня парализовало ожидание. В течение всех выходных я не мог думать ни о чем другом. "Формула-3" – важнейшая ступень в гоночной лестнице, и большинство гонщиков в Британии – да и в Европе в целом – никогда не доходит до этого уровня. Джулиан Бейли сказал, что съест свой шлем, если я получу эти деньги.

Боб Хокер, управляющий директор "Хаутол Уайтинг", позвонил в понедельник только в 5 вечера. У него было своеобразное чувство юмора, и могу представить, как он улыбался до ушей, заставляя меня потеть в ожидании и отвечать на вопросы типа "как дела?" и "как прошли выходные?" Хотя на нашей встрече я и вел себя как мистер Уверенность, вне всяких сомнений ему было известно - от того, что он скажет в следующий момент зависит моя жизнь...

"Мы тут переговорили, Перри, и... - он сделал театральную паузу. - И... мы согласны. Приходите завтра, и мы подпишем договор".

Я не дышал минуты две, а потом, очень тихо умудрился произнести слова благодарности, после чего положил трубку на этот замечательный телефон, который принес мне столь фантастические новости. Я посмотрел в окно и широко улыбнулся. У меня получилось. У меня, черт побери, все отлично получилось!!! Потом я позвонил Джулиану Бейли и поинтересовался, съест ли он свой шлем просто так, или с вареньем.

Несколько недель спустя, не менее счастливый, я вернул Энтони 4 тысячи. И еще, в качестве маленького подарка за то, что он рискнул всем, чтобы помочь мне, я купил ему тур в Австрию на выходные.

Глава 07-1

Перевод: М.Корнеенков "Yolz" и "Macsie".

Опубликовано в Ф1-МОМК [подписаться]

 

Перри МакКарти. «Пришел, увидел и... сошел». №07-1

Глава 7. "Он сказал, поехали..."
Часть 1

 

"Рейнард" оказался достаточно замысловатым образцом инженерной мысли, и благодаря возросшему по сравнению с "Формулой-Форд" мощности и сцеплению с трассой, я ощутил себя привязанным к хвосту ракеты "Эксоцет"

***

Это был солидный контракт, может быть даже самый крупный контракт на одну машину, который когда-либо заключался в "Формуле-3", и по целому ряду причин он был заключен исключительно вовремя. За последние несколько месяцев поведение Карен стало стремительно меняться. Мы могли вести наши обычные беседы о Кеке Росберге и турбо-моторах, как вдруг внезапно из ниоткуда всплывало слово "дом". Я пытался его проигнорировать и вернуться к таким интересным вещам, как повышенное давление в моторе, но все отчетливей понимал, что моя игра проиграна.

Когда, например, мы отправлялись на встречу с друзьями в пабе, Карен находила причины, по которым надо было обязательно проехать мимо офиса агентства по недвижимости, на окна которого она смотрела стеклянными глазами. В 25-летнем возрасте ей в голову стукнули гормоны оседлости, и пока я пробивал сделку с "Хаутол Уайтинг", меня, без моего желания, потащили смотреть хоть какое-нибудь жилище, подпадающее под рыночный сегмент "у меня в кармане есть лишь 20 фунтов".

Конечно же я любил ее, но эта песня "съедемся вместе" несла в себе ряд серьезных недостатков. Ну, хорошо, мне по душе идея собственной спальни и занятий любовью по 80 раз в день, но мне бы хотелось, чтобы это была миленькая спальня. Я привык жить в хорошем доме с камином и живописными окрестностями; там, где моя матушка, когда мы вернемся из паба, могла бы подняться в час ночи, чтобы приготовить для меня и моих друзей яичницу с беконом. И раз уж об этом зашла речь, сможет ли Карен присматривать за мной, как это делают мамы, защитить меня от реалий бытовухи? В смысле, кто будет мыть всю посуду и гладить белье? А вообще-то, это что такое – мытье посуды и глажка белья? А насчет счетов: что с ними вообще делать? Лично я просто платил 10 фунтов в неделю милой тете на кухне, после чего оставлял ее в покое и все случалось, будто по мановению палочки.

Впрочем, сопротивление было бесполезно. Сперва моя Карен потеряла покой, а потом еще и предательские родители решили перебраться в Испанию и продать недвижимость, с младых лет бывшую моим убежищем. Наверно, я оказался единственным ребенком в округе, чьи родичи свалили из дома. Поэтому судьба моя была предрешена.

Мы решили, что нашим любовным гнездышком станет абсолютно ужасный дом с террасой, расположенный прямо на обочине главной дороги стоимостью в 30 тысяч. Меня обуревали ужасные мысли, и я высчитал, что каждый день в 7 часов утра наши головы будут находиться в 6 футах [~180 см] от несущегося потока автомобилей.

Но этого не произошло. Прямо как в знаменитой душевой сцене Бобби Эувинга в сериале "Даллас", как только на моем горизонте нарисовалось "Хаутол Уайтинг", все это оказалось дурным сном и сценарий изменился. Благодаря их финансовой поддержке плюс моей персональной сделке с "Лукаш", отныне мое состояние равнялось 40000 фунтам в год. Поэтому мы немедленно позабыли о доме, который наверняка стал бы участником дорожной катастрофы, и вместо этого купили замечательные и весьма вместительные хоромы, за вдвое большую цену, в красивой деревеньке в районе Сток. После чего я сказал своим родичам "адью".

Тем временем Джулиан Бейли на пару со своим братом Адрианом стал владельцем паба "Лорд Льюис" в Станстед Эбботс. Во время одного из своих регулярных набегов к нему в гости, мы атаковали его запасы выпивки и обсудили, к какой из команд "Формулы-3" мне стоит присоединиться. В итоге выбор сократился до двух вариантов.

Я отправился на встречу с "Вест Суррей Рейсинг", которые считались самой круто укомплектованными, но глава команды Дик "Гуру" Беннетс при моем появлении особого восторга не испытал, а их первый пилот Бертран Фаби по секрету сообщил мне, что для того, чтобы добиться его расположения, мне придется изрядно попотеть. С другой стороны, Роберт Синж, владелец "Меджвик Моторспорт", наоборот, добивался моего расположения, и вдобавок он решил оставить для команды новый "Рейнард-Ф3". Я всегда испытывал большое уважение к гоночным автомобилям марки "Рейнард", а особенно к самому Адриану Рейнарду. Его мозг с размером с небольшую планету, и несмотря на то, что практически все остальные команды выбрали себе шасси "Ральт", я верил как в Рейнарда, так и в его последнее творение. Поэтому я заключил контракт с "Меджвиком", а в качестве напарника в команде у меня оказался прошлогодний вице-чемпион Энди Уоллес. Я знал его с самого первого года пребывания в гонках, и он был очень быстр. "Самоволка" – так мы его прозвали – с годами станет моим хорошим другом и, спустя несколько лет, встанет в одном сражении на мою сторону.

На пресс-конференции в Лондоне мы объявили о достигнутом соглашении, но у некоторых из моих приятелей тоже было о чем поведать миру. В "Формуле-3" Деймон Хилл подписал контракт с "Мюррей Тейлор Рейсинг" (спасибо таинственному обладателю толстого кошелька), Мартин Донелли подписал контракт со "Сваллоу Рейсинг", а чуть позже в том году к нам присоединились Джонни Херберт и Джулиан Бейли. Тем временем Марк Бланделл перешел в "Формулу-Форд-2000", где целый год воевал с Бертраном Гашо.

Мой первый тест в "Формуле-3" прошел на трассе "Снеттертон" в Норфолке и ощущения, которые я испытывал, можно сравнить с первыми в жизни поздними посиделками, сопровождающиеся распитием спиртного со взрослыми мальчиками. "Рейнард" выглядел точь-в-точь, как маленькая "формула-1". На нем стояли антикрылья, монокок полностью из углепластика, плюс лысые гоночные покрышки и 160-сильный, 2-х литровый гоночный мотор "Фольксваген". Мне в руки попал достаточно замысловатый образец инженерной мысли, и благодаря возросшей по сравнению с "Формулой-Форд" мощности мотора и сцеплению с трассой, я ощутил себя привязанным к хвосту ракеты "Эксоцет". Научиться мне предстояло многому, но круг за кругом мои времена становились все лучше и лучше. То был хороший день, который вскоре омрачился известием о смерти Бертрана Фаби в ужасной аварии на тестах на трассе "Гудвуд". Бедняга Бертран, он был так молод.

И вот британский чемпионат "Лукаш Формула-3" 1986 года принял старт на трассе "Тракстон". Впрочем, мне почти не довелось полюбоваться красотами Хемпширской глубинки, поскольку пошел проливной дождь, и меня развернуло. Я вернулся в гонку на 35 месте, после чего отчаянно прорывался сквозь пелетон и ливень и финишировал на 15 месте. Я удостоился массы лестных слов, затем вернул комплименты на следующей гонке в "Сильверстоуне", когда на первом же круге врезался в Грема де Зилля. Третий этап проходил опять на "Тракстоне", и мой финиш на десятом месте охарактеризовали как "событие гонки".

Обретя запас самоуверенности, а также благодаря тому, что мой инженер йоркширец Пол Хаей постоянно твердил мне, какой я великий, мне удалось удивить публику на следующей гонке на трассе "Сильверстоун". Опять в квалификации лил дождь, но на этот раз я показал второй результат, проиграв лишь бразильцу Маурицио Сандро Сала. Мое время вызвало шок на пит-лейн, ведь я, только что пришедший из "Формулы-Форд", оказался в первых рядах среди уже снискавших славу звезд "Формулы-3". Меня пришел поздравить Эдди Джордан, впоследствии ставший владельцем команды "Формулы-1", а в то время являвшийся хозяином команды, в которой выступал Маурисио. Е-мое, САМ Эдди Джордан, о котором я столько читал, подошел ко мне, чтобы назвать МЕНЯ звездой. Я был на седьмом небе. На самом деле, я не успел спуститься с небес и в гонке заглох на стартовой решетке и получил пинка от другой машины. Это вернуло меня на землю.

Тем не менее, я навел немало шороху, и мне было интересно, удастся ли повторить этот результат в "Брендс-Хетче"? С неба опять лило, но, угадайте, кто показал лучшее время в моей группе и стоял на первом ряду стартовой решетки на пару с моим напарником по команде Энди Уоллесом. Команда "Меджвик" праздновала квалификационный дубль, и я доказал, что мой результат в "Сильверстоуне" не был ни случайностью, ни голым везением. Владелец команды соперников Мюррей Тейлор поведал мне, что Деймон никак не может взять в толк, почему я столь быстр в дождь. Дружба дружбой, мы взрослели вместе и понимали, что нас будут сравнивать, поэтому мы соревновались не щадя живота своего. В гонке я провалился в глубь пелетона, но все же финишировал шестым и заработал свое первое боевое очко всего в пятой гонке. Моя езда произвела впечатление на автоспортивных журналистов Девида Треймана из "Моторинг Ньюс" и Маркус Пая, написавшего в "Автоспорте": "Прогресс новичка Ф3 Перри Маккарти просто потрясает..."

Комплимент был сногсшибательным, и, да-да-да, я тоже считал себя отличным гонщиком. Но теперь я получил важную поддержку извне, и я понял, что не зря трачу свое время. Мне нужны были эти слова, особенно после всех разочарований прошлого года. Даже состоявшиеся звезды автоспорта – идолы, зарабатывающие по миллиону долларов в год – нуждаются в поддержке, причем чтобы их буквально заставляли поверить в то, что они действительно способны на свои подвиги.

Оскар Уайльд сказал однажды: "Хорошим комплиментом я могу питаться целый месяц" и после наших впечатляющих результатов на следующей неделе, "Автоспорт" подлил масла в огонь, оповестив мир, что на трассе "Донингтон" я показал лучшее время как посуху, так и в дождь. Сомнения прочь: гоночный план Маккарти срабатывает на все 100%. Вот я уже завсегдатай первых рядов в "Формуле-3", купаюсь в лучах внимания, а если буду продолжать в том же духе, то мне откроется прямая дорога в "Формулу-1".

Впрочем, мало-помалу, возникла одна небольшая проблемка. После теста я перестал чувствовать нижнюю половину правой ноги. Я сидел на пит-уолл, глядел на ногу, которая раз за разом отказывалась подчиняться моим приказам шелохнуться. Все было бесполезно – она даже не поднималась. Я понимал, что ни о каких гонках с такой ногой не может быть и речи, и если мне не удастся излечить причину этой болезни, моей карьере придет конец. Я попытался освежить в памяти, не оскорблял ли я когда-либо черного мага, или может ненароком открыл какой-то священный склеп, потому что ни чем иным, кроме как проклятием объяснить я это не мог.

Человек, который мог мне как-то помочь являлся одновременно нейрохирургом в лондонской больнице и главным медиком "Формулы-1". Поэтому 2 дня спустя я отправился на прием к профессору Сиду Уоткинсу. "Проф", как его обычно зовут, обладает очень приятной натурой, и каким-то образом, пока он втыкал иголки в мою ногу для тестов на электропроводимость, ему удалось меня рассмешить. Результаты же, напротив, удручали. Есть такой нерв, который идет под коленкой к ноге и отвечает за передачу моторных импульсов, так вот мой был поврежден и практически отключился. По нашим прикидкам это случилось во время гонки и тестов, когда моя нога постоянно долбилась о рейнардовскую переднюю перегородку. Сид сообщил, что на восстановление нерва потребуются годы.

Я не мог в это поверить. У меня это просто в голове не укладывалось! Мне нельзя сдаваться. Я должен вернуться обратно в эту машину. Я не могу ждать столько лет, чтобы нерв восстановился. Я стал регулярно наведываться в футбольную команду "Вестхем" на сеансы физиотерапии, и еще несколько раз сходил к Профу.

Именно во время одного из этих визитов к Профу я научился благодарить судьбу за ее маленькие подарки. Сид вышел из комнаты, чтобы ответить на телефонный звонок, а когда вернулся, то выглядел нахмуренным. Он произнес: "Элио разбился в Рикаре". Речь шла об Элио де Анжелисе, пилоте команды "Бребхем" из серии "Формула-1", он участвовал в тестах на юге Франции. Вскоре после этого гонщик "Формулы-3" Дик Парсонс погиб в "Сильверстоуне".

Три гонки спустя я снова оказался в кокпите гоночного авто на тестах в "Сильверстоуне". Шел дождь, а я на секунду быстрее всех, но то была ложная тревога, потому что следующие две гонки выдались сухими, и мне никак не удавалось надавить на педаль тормоза с нужным усилием. Дела шли хуже некуда, но в следующей гонке я столкнулся с проблемами иного рода. И чисто ради хорошей компании, там был замешан Деймон Хилл.

Караван "Формулы-3" выгрузился в Голландии для участия в 11-м этапе, проходившем в Зандвоорте. Погода стояла замечательная, и у нас выдалось несколько дней поваляться на пляже, переполненном девушками, не подозревавших о назначении верхних частей купальников. Мы сидели толпой и постоянно хихикали, потому что стоило нам разглядеть самую прекрасную девушку в мире, как тут же мимо проходила еще краше. Мы успели вернуться на трассу ко времени начала квалификации, после чего на пару с Деймоном отправились в отель, где принялись строить глазки парочке симпатичных девчонок, там работавших. Исполняя свою миссию по налаживанию англо-голланских отношений, мы поинтересовались, не согласятся ли леди пропустить с нами по стаканчику-другому. Мы провели чудесный вечер в местном баре, прекрасно пообщались, и на этом в общем-то все и закончилось. Честно-честно.

На следующий день с утра пораньше в отель прибыли наши подружки Карен и Джорджия. Карен заскочила в мою комнату, и мы сразу же отправились на трассу. Джорджия тем временем входила в комнату Деймона, и не успела она закрыть за собой дверь, и кто же проходил мимо, толкая перед собой тележку с полотенцами и нежно напевая: "Доброе утро, Деймон"? Гм, то была одна из наших спутниц прошлого вечера. Как некстати! После этого Джорджия подвергла Деймона тщательному допросу, и в конце концов он раскололся и рассказал ей все от начала и до конца.

Я не виделся с Деймоном все утро, поэтому к началу гонки я ни сном, ни духом не ведал о произошедшем. Я сидел в машине на стартовой решетке, до старта оставалось три минуты, я тупо смотрел вперед и пытался сконцентрироваться, механики уже пошли в направлении боксов, и тут... Бац! Что-то ударило в мой шлем. Я перепугался до смерти, и когда поднял голову, то увидел Карен, склонившуюся над кокпитом, она пребывала в легком ненастроении. До меня донеслись ее слова: "Я только что говорила с Джорджией, и она рассказала мне всю правду о том, как вы, кобелины эдакие, снимаете тут девок! Ну держись, после гонки я с тобой разберусь!"

Оба-на! Ай да Деймон... Что ж, я финишировал на девятом месте и попытался подмазаться к ней с историей о выводке утят, собиравшихся перейти через трассу и послуживших апексом для 15 машин. Я вложил в эту историю всю свою душу, и Карен, кажется, начала оттаивать. В итоге, где-то четыре часа спустя, по пути от трассы на юг Франции, она таки простила меня. Я так никогда и не поинтересовался, чем же тот день закончился для Деймона.

 

А ехали мы на юг потому, что моя команда заявила меня на этап французского чемпионата, который проходил как гонка поддержки ГП Франции. То было мое первое появление на трассе "Поль-Рикар", но мне помог гонщик "Формулы-1", ныне телекомментатор, Мартин Брандл, который провез меня по трассе в арендованной машине и показал гоночные траектории. Трасса оказалась довольно быстрой, и в гонке я сражался с Жаном Алези и Эриком Бернардом, но отвалился на четвертое место, а затем на последнем круге врезался в отстававшего на круг, и в итоге финишировал седьмым. То был неплохая гонка, но впереди нас с Карен ждала еще одна, на этот раз с самым быстрым гонщиком в мире.

...

Глава 07-2

Перевод: М.Корнеенков "Yolz" и "Macsie".

Опубликовано в Ф1-МОМК [подписаться]

 

Перри МакКарти. «Пришел, увидел и... сошел». №07-2

7. "Он сказал, поехали..."
Часть 2

...

Посмотрев Гран-при, мы уехали с трассы, надеясь, что едем в сторону Англии. Впрочем, с моим-то географическим кретинизмом, мы как обычно потерялись. Мы очутились в какой-то деревенской глухомани, но тут мы встретили еще одну парочку потерянных душ, горевавших над сломанным скутером. Мы узнали в них звезду формулической команды "Лотус" Айртона Сенну и его приятеля по "Формуле-3000" Маурицио Гужельмина. Мы остановились, чтобы им помочь, но через несколько минут за ними прибыл автомобиль, который они тут же приватизировали, оставив водителя сторожить сломанный скутер.

Я первым покинул место происшествия, но вскоре Айртон обозначил свое присутствие, пронесясь в миллиметре от моего заднего бампера. Вспомнив, как в это воскресение Найджел Менселл выиграл у Айртона Сенны, я подумал: "Ну-ка посмотрим, смогу ли я увеличить счет до 2-0 в пользу Англии". Я вжал педальку газа в пол, и спустя три или четыре минуты, мой маленький "фольксваген-скирокко" набрал больше оборотов, чем кухонный миксер. То было маньячество чистой воды – я перетормаживал в поворотах, бросал машину в заносы и несколько раз съезжал с трассы всеми четырьмя колесами.

Тем временем Айртон делал все то же самое. Мои попытки остаться впереди были похожи на размахивание куском сырого мяса перед саблезубым тигром, и кто бы сомневался, что Айртон крайне голоден. Я глянул в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть, сильно ли я оторвался, но – Перри, не будь таким наивным – он естественно висел у меня на хвосте. Как сказал бы Марк Бланделл, "прилип, как банный лист".

Вот это была погоня! Я пищал от восторга, Карен походила на ребенка, оказавшегося на американских горках, а в моих зеркалах маячили гогочущие лица Айртона и Маурицио. На второй космической мы почти уже домчали до города, как вдруг моему взору предстал выползающий из-за практически слепого поворота хвост гигантского затора. Следующий маневр Айртона сюрпризом не стал. Я знал, что он это сделает; я сообщил Карен, что он сделает это; и естественно, он так и поступил. Мы еле успели остановиться, в то время как Айртон помахал нам ручкой, обогнал по обочине большую часть стоявших машин, вильнул хвостом и канул прочь. Невероятно, но каким-то образом ему это сошло с рук. Он и в самом деле сумасшедший!

Но вернемся в Великобританию, где я выступал вот уже во второй гонке поддержки "Формулы-1" за столь непродолжительное время. Повреждение нерва все еще сказывалось, но я научился во время езды поднимать и опускать целиком ногу, в результате чего ступня нажимала и отпускала педаль газа. Это было все равно, что разрезать пирог полотенцем, но, черт побери, всяко лучше, чем не гоняться вообще. Я квалифицировался на четвертом месте, но в самой гонке, репортаж о которой снимал телеканал "Би-би-си", я отчаянно сражался за второе место с Гари Бребхемом. В итоге сразу после того, как Мюррей Уокер поведал миру о том, что "Перри Маккарти едет все лучше и лучше", Гари крутанул руль и напрочь снес мне передний спойлер. Лишившись прижимной силы, я влетел в ограждение. Старый добрый Уокер...

Вообще говоря, серьезных повреждений не было. Крупные аварии я припас на следующую неделю.

Компания "Зитек" сконструировала улучшенную версию прежде неконкурентноспособного мотора "Сааб" и хотела погонять его на трассе. Образец установили на один из последних "Рейнардов", а меня попросили поучаствовать в тесте, который должен был пройти на трассе Больших Призов "Сильверстоун". Во время их проведения жизнь подготовила для нас небольшой сюрприз.

До того, как "Сильверстоун" в целях повышениях безопасности подвергся реконструкции, старый "Клаб Корнер" был очень быстрым, требующим определенного бесстрашия, и его можно было пройти практически на полном газу. Приближаясь к нему, я шел на пятой передаче, вдавив педаль газа в пол. И тут, пока я глазел по сторонам, моему взору предстал кусок левой передней подвески, сломавшейся аккурат перед апексом. Когда над кокпитом взлетает колесо, а машина ударяется об землю – это верный признак каких-то неполадок. В подтверждение моей теории, на меня стремительно надвигался забор.

Я летел прямо в большой деревянный столб, поддерживающий ограду. Мой инстинкт подсказал мне вместо торможения попытаться изменить курс при помощи оставшегося переднего колеса. Я так и поступил и сперва влетел в сетку, но поскольку моя скорость в тот момент составляла 135 мили в час, прежде чем вмазаться в стену, я умудрился протаранить еще четыре слоя ограждения. Авария была крупной, и от сильного удара у меня сломался шлем.

Выкинув залетевший в кокпит мусор, слегка ошарашенный я вышел из машины. Из руки, губы и носа текла кровь. Злой на машину я отправился восвояси, и мне было приятно видеть, что она тоже пострадала. Вообще говоря, машинка была уничтожена полностью – вся до единой детали, за исключением заднего антикрыла. Поэтому я вернулся обратно, забрался на боковой воздухозаборник и спрыгнул на уцелевший элемент – чисто для завершения картины.

Ровно неделю спустя я сидел за рулем своего гоночного автомобиля в "Снеттертоне", и команда хотела, чтобы я помог в испытании последних наработок в области задней подвески. Еще один старый поворот - "Рассел" - до переделки трассы был ничем иным, как одним из тех, что проходятся "в пол", а, поскольку у него не было никаких спасательных зон, его считали опасным вдвойне. Опять я шел на пятой, вновь полностью выжав педаль газа, и тут на входе в острый левый поворот - "чик!" Я услышал звук разваливающейся правой задней подвески. Поскольку до заграждения оставалось меньше 10 метров, времени хватило лишь на то, чтобы закрыть глаза, и тут же моя машина влетела в стену, в этот раз на скорости 140 миль в час.

Я получил еще один удар по голове, мой мозг сказал "спасибо, всем спокойной ночи" как раз в тот момент, когда машина оторвалась от земли и взлетела в воздух. Я приземлился в 60 метрах от места взлета, в бессознательном состоянии и по-прежнему привязанный ремнями безопасности к тому, что теперь являло из себя кучу мусора. Несколько минут спустя кто-то дал мне нюхнуть нашатырного спирта, и, когда я очнулся, то обнаружил вокруг себя толпу, впереди которой стоял Адриан Рейнард. Он выглядел изрядно напуганным, при этом он тряс меня за плечи и все спрашивал, слышу я его или нет.

Мне было приятно его увидеть, и я обратил на себя его внимание, тихо произнеся:

- Адриан.

- Да, - ответил он, слегка напрягшись.

- Адриан, подойди поближе. Поближе подойди, - тихо пробормотал я. Теперь его лицо находилось в десяти миллиметрах от моего.- Адриан!

- Я слышу тебя, Перри.

Я видел, насколько он нервничал.

- Что ж, Адриан, - произнес я. – Не очень-то я высокого мнения о твоей новой долбанной подвеске!

Чтобы построить для меня новую машину, команда работала не покладая рук, и я посоветовал, раз уж мне суждено столько времени проводить в воздухе, установить на машине высотомер. Они проигнорировали мою просьбу и справились с поставленной задачей за четыре дня, аккурат к самой главной гонке сезона: спонсируемому "Целнет" "Супер Призу Формулы-3" на трассе "Брендс-Хетч", которому будет суждено стать самым большим испытанием в моей жизни.

Перенеся за прошедшие 10 дней два серьезных удара по голове, при выезде с пит-лейн меня слегка мутило. Мой мозг отказывался работать, как следует, и это меня слегка смущало. Я чувствовал себя десятилетним мальчишкой, выпившим три пинты пива и пытавшимся после этого решить задачку по квантовой физике. Я проехал один медленный круг, после чего, напуганный до смерти, вернулся в боксы. Я правда не понимал, что происходит. Я был абсолютно потерян и спрятал руки между колен, чтобы команда не видела, как они трясутся. Надо было все как следует обдумать.

Я ничего не сказал механикам, но, уверен, что Пол Хаей догадался о возникших у меня неприятностях, поскольку он быстренько попросил всех оставить меня в покое. Мне не следовало столь быстро возвращаться в кокпит. Я пережил две крупные аварии – и обе не по моей вине – а теперь мне предстояло снова собрать все воедино. Контузия привела к тому, что думалось мне с трудом, и из-за этого я слегка потерял веру в свои силы – которая всегда оставалась моим самым ценным качеством. Я сидел и просто пытался совладать с охватившим меня страхом. Я боялся машины и скорости. Я боялся того, что моей карьере пришел конец.

Надо было брать ситуацию под контроль.

Я вновь и вновь задавал себе один и тот же вопрос, на который давал неизменный ответ:

- Кем ты хочешь быть?

- Хочу быть гонщиком.

- Вообще-то, гонщики – быстрые ребята. Если ты вернешься, тебе придется быть быстрым.

- Так кем ты хочешь быть?

И так по кругу одно и то же.

- Выбрось аварии из головы. Их не существует. Сосредоточься. Сконцентрируйся.

Это трудно объяснить, но представьте себе, что четкая картинка бытия превратилась в моем мозгу в рассыпавшуюся мозаику. На протяжении 20 минут я сидел не шелохнувшись, один в своей машине, и постепенно собирал эту мозаику обратно. За пять минут до окончания заезда я почувствовал себя лучше и просигналил Полу, чтобы он заводил мой мотор. Проехав около четырех кругов, я поставил лучшее время, благодаря которому оказался на поуле. Пол настолько растрогался, что аж прослезился. Затем я продолжил в том же духе и вырвал победу в отборочном заезде у Росса Чивера, в полуфинале пришел вторым вслед за Энди Уоллесом, а сам финал закончил на четвертом месте.

Меня по-прежнему донимали сильные головные боли, но в итоге выступление удалось на славу, и команда славно поработала, столь быстро построив для меня новую машину. К тому же я был крайне доволен тем, что мне удалось победить этот жуткий страх, и с тех пор моя уверенность в своих силах оставалась непоколебимой. Айртон Сенна однажды высказался по этому поводу так: "Разумеется, я испытываю страх. Он оставляет меня в живых, но необходимо научиться овладевать им, чтобы контролировать его". Как всегда, Айртон попал в точку. Любой гонщик, который скажет, что ему неведом страх – либо слишком медленный, либо слишком аккуратный, либо лжец, либо клинический тупица. Страх является частью твоей жизни, но над ним надо научиться властвовать.

На этой стадии сезона Энди Уоллес являлся явным лидером "Формулы-3", он доминировал в чемпионате, который позже и выиграл. Энди всегда отличался особым талантом, но и с технической точки зрения было приятно и его послушать, и у него поучиться. В конце концов я начал понимать, что важно не только натянуть каски на уши и мчаться ставить хорошее время на круге: помимо этого необходимо еще и правильно настроить машину. Поэтому я продолжал постигать университеты, попутно обучившись, как надо сталкиваться с Маурицио Сандро Сала в "Брендсе" (позже он извинился), с Джулианом Бейли в "Сильверстоуне" (позже я извинился), а вот в "Снеттертоне" и "Зольдере" (Бельгия) я приехал пятым, а в "Спа" (Бельгия) и вовсе вторым, следом за Энди.

Про мой дебютный сезон можно написать драму. Я пережил травму, прошел через две немыслимые аварии и год жизни с Карен, которая в те времена могла поменяться в настроении быстрее, чем я переключал передачи. Впрочем, к положительным моментам можно отнести то, что я постоянно оказывался самым быстрым гонщиком в дождевых условиях, находился в группе лидеров посуху и начал понимать важность настроек машины, вдобавок на моей стороне была пресса. На соискание престижной премии "Целнет" были выдвинуты кандидатуры четырех гонщиков "Формулы-3", вручать ее должен был Найджел Менселл, и после того, как мы обменялись рукопожатием, мне было отрадно увидеть, как в моей ладони возобновилась циркуляция крови спустя всего четыре дня после награждения.

Я с нетерпением ожидал начала нового сезона, но жизнь порой столь переменчива. Меньше 10 месяцев тому назад большинство народа считало меня выброшенным на помойку истории гонщиком "Формулы-3", а теперь обо мне говорили, как об одном из фаворитов британского чемпионата "Формулы-3" 1987 года.

Глава 08

Перевод: М.Корнеенков "Yolz" и "Macsie".

Опубликовано в Ф1-МОМК [подписаться]

 

Перри МакКарти. «Пришел, увидел и... сошел». №08

Глава 8. Гонки "Крысиной Стаи"

Что же такого сделать? Народ из "Формулы-1" уже интересуется Джонни Хербертом, а мне надо как-то перевести их внимание на себя.

 

***

Первым использовавшим термин "Крысиная Стая", был журналист Девид Тремейн, и прозвище это оказалось прилипчивым.