 |
|
Виды психотерапии по типичным фокусам
1. Фокус на пациенте. Рассказ терапевта о пациенте и история самого пациента. Общие сведения о пациенте: возраст, профессия, семейное положение, религия, характеристика микросоциального окружения. Симптомы, их значение, содержание, история, метафоры. Гипотеза появления проблемы, предложенная пациентом или членами его семьи, раскрывает внутрисемейные убеждения, относящиеся к этой проблеме, их влияние на переживания и на методы решения проблемы. (Например, усиление симптоматики у О. чаще всего возникает, когда ее муж приходит домой пьяным).
Опыт общения пациента со специалистами помогающих профессий:
общение пациента со специалистами в настоящее время;
прошлый опыт обращения за психологической помощью;
влияние прошлого опыта на точку зрения профессионалов.
2. Фокус на терапевте.Условия оказания помощи: амбулаторное или стационарное лечение (например, при угрозе суицида, психической неустойчивости, неэффективности амбулаторной терапии), консультации по телефону, выезд на дом, консультации вне официального времени, ночью, в выходные, прерывание отпуска, экстренные случаи; индивидуальная, супружеская, семейная или групповая психотерапия, интеграция моделей, один или несколько психотерапевтов.
Действия терапевта: исследование того, что терапевт делал с пациентом, гипотезы, методы и техники, интервенции. Супервизор и обучаемый рассматривают процесс терапии до настоящего времени. Они дают оценку осуществленных интервенций, а также мотивов терапевта в их применении. Кроме того, они вместе разрабатывают альтернативные стратегии и вмешательства. Пред терапевтом ставятся следующие вопросы.
Каковы его излюбленные стратегии?
Какие процессы он наиболее часто наблюдает между собой и пациентом?
Какова могла бы быть метафора отношений для терапевта и пациента?
Какова возможная метафора для работы терапевта с большинством пациентов? Почему с данным пациентом она другая?
Работая в этом фокусе, супервизор должен твердо верить, что существует более чем один путь совладания с проблемой. Он уделяет пристальное внимание не только тому, как пациент учится новому, и его ограничениям в этом процессе, но и тому, как учится новому терапевт и каковы его пределы. При этом, нередко, нужна прямая инструкция супервизора супервизируемому о том, что делать дальше, поскольку у начинающего терапевта еще нет достаточного репертуара техник. Супервизор демонстрирует или даже моделирует техники интервенций, объясняет основания определенных стратегий интерпретирует значимые события сессии. С «продвинутым» супервизируемым супервизор выступает преимущественно в роли консультанта.
Если супервизор является экспертом, он может поставить перед собой следующие вопросы:
Какие терапевтические роли у супервизируемого развиты чрезмерно, какие – недостаточно? Какие конфликтны, адекватны? Какие отсутствуют?
Является ли уровень его терапевтических взаимодействий примерно таким же, как и у других супервизируемых со сходным опытом?
Что мне следует сказать сейчас самому себе и этому супервизируемому о его функционировании и профессиональной готовности?
В роли учителя супервизор, как правило, имеет иной угол зрения.
Наблюдает ли терапевт за эффектом терапии? Оправданна ли эта оценка?
Как супервизируемый использует и структурирует наблюдения, позволяющие ему сформировать клинический образ пациента?
Каковы цели терапии для этого пациента (этих пациентов)?
Какие задачи необходимо выполнить на сессии и как это обосновывается?
Какие вмешательства проводились на сессии?
Какова общая цель с точки зрения развития для этого пациента?
Иногда терапевту лучше показать свои действия, чем рассказывать о них. Предлагая нарисовать генограмму или концепт случая, т.е. представить случай визуально, супервизор проясняет динамику взаимодействия между терапевтом и клиентом.
3. Фокус на процессе терапии: исследование взаимодействия или динамики на сессии. Фокус – на системе «терапевт и пациент». При этом последнем фокусе терапевтической системы супервизор занимается осознанным и неосознанным аспектами терапевтического процесса. Он, например, изучает начало и конец сессии, образы сессии, оставшиеся у терапевта, динамику взаимодействия между терапевтом и пациентом или семьей. Т.е. в центре внимания находится система, которую составляют эти две стороны. Объект исследования включает терапевта, как часть трансперсонального феномена, содержащая проблему. Терапевт приглашается «встать вне» процесса, в который он был вовлечен, и проанализировать этот процесс – превратиться в «муху на стене» во время сессии. Может быть задана серия вопросов по следующим направлениям:
Контекст направления.
Кто дал пациенту направление на терапию?
Кто порекомендовал или заставил пациента обратиться к психотерапевту?
Почему пациента направили именно к супервизируемому терапевту?
Связывают ли психотерапевта с пациентом или его микросоциальным окружением какие-либо отношения, кроме терапевтических?
Ожидания пациента.
Что пациент надеется получить от психотерапии?
Как он выразил свои пожелания по психотерапии?
Что указывает на его скрытые желания в этом отношении?
Реальны ли желания пациента?
Почему пациент пришел именно к супервизируемому?
Почему пациент именно сейчас хочет воспользоваться психотерапией?
Имеется ли несколько противоречащих друг другу задач (ожиданий)?
Ожидания психотерапевта.
Считает ли психотерапевт себя компетентным (ой) предоставить пациенту то, чего ожидает последний?
Готов ли психотерапевт исполнить это?
Есть ли у психотерапевта собственная цель в психотерапии (явная, неявная), от которой пациент уклоняется?
Цель психотерапии (контракт).
Определялись ли вместе с пациентом цели психотерапии?
Каковы установленные цели?
Имеются ли у психотерапевта гипотезы происхождения проблем у пациента?
Как определяется продвижение к установленным целям психотерапии? Кто за это отвечает?
Разъяснялся ли пациенту вопрос о границах «возможного» в психотерапии?
Каков терапевтический прогноз?
Какова предварительная оценка длительности общего лечения?
Какова длительность и частота психотерапевтических встреч?
Каков гонорар, кто будет покрывать расходы, как осуществляется оплата пропущенных встреч?
Сошелся ли терапевт с пациентом на конкретных условиях?
Способен ли пациент, исходя из сложности его заболевания и характера, придерживаться оговоренных правил?
Является ли избранный метод наилучшим при существующем диагнозе, структуре личности пациента и целях терапии?