Главная | Обратная связь

Погребённые в снегу.

(с) Slash Freezen/ 2015

 

Холод на этой планете пробирал до костей. Ветер стонал с таким ненормальным воем, с каким горят заживо тысячи существ. Вкрадываясь в щели меж чешуек, этот вой жалил тонкими, измазанными в яде иглами, из-за которых моментально деревенели конечности.

Ночью, если густой ураган закрывал лазурное небо, становилось непроглядно темно. Ра чувствовал нечто подобное, когда проходил тест в камере сенсорной депривации. С тем же успехом можно было и вовсе не открывать век. Так было даже лучше – можно избежать хотя бы травмы глаз. Ориентироваться на слух и нюх из-за ветра тоже было гиблым делом.

Ёжась от пробирающего холода, тёмно-красный дракон вернулся обратно в спасательную капсулу. Ра снял дыхательную маску и принялся растирать химическими грелками замёрзший хвост. Он не сразу понял, что по его щеками вместе с растаявшими снежинками стекают слёзы.

Вылазка потерпела неудачу, даже не успев толком начаться. Пройти через этот кошмар можно только, если буря закончится.

А бури здесь почти никогда не кончаются.

 

 

Он не верил в это. Не верил в то, что эта холодная планета могла спасти их. Это просто несправедливо. А Шакрон весь был такой. Даже на экваторе температура выше минус десяти не поднималась. Удивительно, как вообще смогла зародиться и приспособиться к таким условиям жизнь.

Всё это давило так сильно, что даже есть не хотелось. Но он провёл в этой тесной прохладной капсуле уже много часов и хоть что-то в себя закинуть надо.

Он проверил аварийные запасы сразу же, как приземлился. Шестьдесят пайков и восемьдесят литров воды. Вместе с витаминными гранулами хватит на 80 дней. Вроде неплохо, от голода он умрёт не скоро, пусть и превратится уже через месяц в костлявое чудище. Кислородного геля тоже был полный бак, закончиться он должен не раньше, чем через два месяца.

Проблема была в отоплении. Капсула опускалась на парашютах, а при здешних ветрах посадка получилась жёсткой. Прежде чем Ра удалось отсоединить парашюты, ему пришлось принять несколько ощутимых ударов. Как оказалось, из-за этого повредились три из четырёх аккумуляторов.

Оставшейся энергии при таком расходе хватит лишь на неделю. Ра снизил потребление до 30%, чтобы продлить агонию ещё на три дня. Правда, теперь она проходила в компании прохладного дыхания смерти. Немного помогали одеяла и химические грелки, но и те скоро закончатся. А скафандр он в панике захватить не успел. Лишь бы другим повезло больше, чем ему.

Кроме него, космический корабль пришлось покинуть ещё троим членам команды. Вместе они летели на эту планету несколько месяцев, так что смогли неплохо узнать друг друга. Первым был Айрис, инженер. Чёрный, практически сливавшийся со своей тенью, он всегда оказывался первым на месте какой-нибудь поломки и вмиг справлялся с ней. Благодаря его внимательности, с которой он проводил техосмотры, таких поломок было всего несколько. Вся команда на него чуть ли не молилась. Наверное, он самый трудолюбивый из всех, хотя и необщительный. Говорил всегда только по делу и по большей части просто держался рядом в собственной тени. Только взгляд из двух голубоватых огоньков выдавал его присутствие.

Линкар, ярко-синяя драконесса с довольно суровым красным взглядом, была капитаном и по совместительству космическим психологом. Несколько лет она провела на военке, и это сильно закалило её характер. Пожалуй, такой выдержки, как у неё, нет больше ни у кого их знакомых Ра. Поначалу с ней тяжело было общаться, под её оценивающим взглядом всё время хотелось встать в военную стойку, но со временем все с этим свыклись. Именно она формировала команду для этого полёта.

По-настоящему разбавлял атмосферу на корабле Тицерак. С морды этого золотистого бывалого дракона никогда не сходила улыбка. Поначалу это создавало обманчивое ощущение его инфантилизма, но спустя месяц, стоило узнать всех получше, становилось очевидно, что психолог из него ненамного хуже, чем из Линкар. Шуточки, которыми он постоянно заполнял пространство вокруг себя, предназначались не столько ему, сколько другим. Стоило кому-то погрузиться в депрессию, как Тицерак сразу находил, чем его развеселить и размыть негативные мысли. Наверняка из него бы получился отличный комик. Тяжело сказать, из-за чего Ли взяла его на самом деле: из-за его познаниях в биологии и врачебном деле или же из-за способности тонко чувствовать тех, кто находится рядом.

Ра же был планетологом. Он не до конца понимал, почему на эту миссию отправили именно его, потому что в плане своих познаний был далеко не самым лучшим кандидатом, да и возрастом очень сильно контрастировал с остальными. Но всё же был рад, что его взяли. Это намного лучше, чем сидеть в каком-нибудь клоповнике без финансирования и думать над тем, как оживить Байцерово море. Всё равно его уже не спасти, вода там загрязнена и полностью мертва. Единственным способом спасти это место был прогон через очиститель, а потом искусственное насыщение минералами.

Но на это требовались энергия и ресурсы. А их сейчас на всей Дракарии не хватало. Всё шло на войну друг с другом и с отвергающей их планетой. Драконов стало слишком много, а еды и воды слишком мало. Немногие думали, что небольшие проблемы, на которые никто не обращал внимания, смогут так быстро закрутиться в ураган из бедствий, поражающий всех вокруг себя. Интересно, что бы о них подумали представители иной цивилизации, если бы увидели, во что себя превратила такая прекрасная раса.

Всё же было большим облегчением свалить от всего этого в космос. Подальше от многочисленных зубастых государств, бывших некогда одним целым, но теперь вгрызающихся друг другу в глотки, чтобы отпить чужой крови.

Тем удивительнее было осознавать, что кто-то ещё пускает в космос корабли, пытаясь отыскать на чужих планетах то ли ресурсы, то ли новый дом для драконов, надежда которых уже давно сложила крылья и стремительно падала в пучину погибели.

Но, не смотря на это, нашли пока мало, недостаточно даже для того, чтобы спасти их дом. Шакрон был последней ниточкой, за которую могла ухватиться Дракария. Хоть поначалу и казалось, что это обычная заледеневшая планета с гоняемым туда-сюда снегом, когда её начали пристально изучать, там нашли очень интересные минералы. После первой экспедиции и кучи тестов стало ясно, что этот материал можно использовать для синтеза топлива, причём в больших количествах. Но сами миералов на поверхности было мало, и совершенно непонятно, как они образуются. Это дало толчок к развёртыванию на Шакроне исследовательской станции с несколькими драконами, которую оптимистично нарекли «Заря». Не у одного только Ра были весомые вопросы к этому названию, но решили оставить как есть.

Проблемы начались через какое-то время - отчёты, приходящие оттуда через расставленные на пути ретрансляторы, стали становиться странными. Профессор Найлон, составлявших их, не давал практически никакой новой информации, а старую разжёвывал и пускал по кругу, словно всё, что он пытался сделать – забить объём текста видимостью работы. Обычно так поступали, когда не делали никаких новых открытий и миссия, очевидно, превращалась в пустую трату времени, но по каким-то причинам работники не хотели покидать рабочее место. По этому поводу была сформирована новая экспедиция с целью узнать, что же на самом деле происходит на станции и, если нужно будет, сразу же заменить её состав.

И поэтому Ра не мог понять, почему он оказался частью столь ответственного задания. Только, если Линкар и стоящие выше драконы ни понимали, что это задание на самом деле закончится ничем. Спросить же у капитана напрямую Ра так и не решился.

Корабль для миссии им предоставили необычный – это было «Крыло-2», гибрид, рассчитанный на четырёх драконов, с двумя типами двигателей – для орбитальных и межзвёздных перелётов. Лучшая и, вероятно, последняя разработка их космической промышленности.

Ради одного только этого Ра сразу же согласился на полёт, когда вдруг прошёл конкурсный отбор. Побывать на этой вытянутой сияющей махине стоило, наверное, всех его разочарований в жизни. Оттого ещё горче понимать, что больше никто ничего подобного строить не будет. Таких кораблей существовало всего два и первый из них – «Крыло-1» – уже находился на Шарконе. Правда, тот был более старой модели, его конструкцию не получилось сделать столь же изящной и красивой. Здесь же инженеры и промышленные дизайнеры сотворили настоящее произведение искусства, целую оду во славу космоса. Которой так и не суждено быть услышанной жителями иных цивилизаций.

Даже команда «Зори», наверное, не увидела крушения из-за бури. Лишь услышала их панику по связи, когда «Крыло-2» закашлял и начал крениться из-за внезапно отключившихся двигателей. Случилось это на подлёте к «Заре», и у них не оставалось выбора, кроме как покинуть корабль, пока гравитация ещё не до конца обломала ему крылья.

Ра никогда не думал, что его первый полёт закончится этим.

Несколько раз он из капсулы посылал сообщения в никуда, надеясь, что откликнется кто-то из команды, либо же исследовательская станция, на которую они летели. Ответом была тишина. Не хотелось думать, что все они погибли. Возможно, падение капсулы повредило так же и модуль связи, хотя неполадок компьютер не видел.

Надежда была лишь на то, что их найдёт команда с «Зари». Она не должна быть далеко: возможно, несколько миль или чуть дальше. Скафандры у них есть, да и здешняя местность должна быть им известна. Лишь бы «Крыло-2» не упало прямо на них, потому что приземление планировалось почти полностью вертикальным.

Остальные выжившие, как и он, вряд ли решатся отходить слишком далеко от своих капсул. Замёрзнуть от холода не хотел никто, а прихватить с собой скафандр, кажется, успел только Айрис. Ещё страшнее было провалиться в сугроб, большинство из которых здесь уходили на десятки метров в глубину. Ракки очень повезло, что он приземлился то ли на камень, то ли на лёд. Стоило только об этом вспомнить, как его передёргивало.

Обвив себя крыльями и закутавшись поглубже в одеяло, он с горечью взял тюбик с едой. Мясной гель совсем не хотел лезть в горло, но Ракки силой воли заставил себя проглотить его весь. Мысли о «Заре» немного поумерили его внутреннюю дрожь.

 

 

На корабле еда была значительно лучше. Как минимум тем, что там были лакомства. А эти консервы хранятся здесь уже хрен знает сколько. Как оказалось, аварийное «мясо» больше напоминало картон, а «фруктовый салат» был не вкуснее зубной пасты. Не пострадала разве хранившаяся в герметичных пакетах вода.

Глупо, конечно, жаловаться на еду, когда ты на волоске от смерти и нужно радоваться, что вообще жив остался.

Радоваться не получалось.

Прошли уже сутки, а его так никто и не нашёл. Из всех развлечений у него было разве что наблюдение за бурей сквозь три слоя закалённого стекла в люке. Наверняка компьютер здесь содержал какие-то книги или музыку, но тратить драгоценную энергию на это было самоубийством. Он даже освещение не включал, ограничиваясь лишь тусклым, закутанным в снег светом. Оно ему нужно разве что для того, чтобы выбрать, какой гадостью он будет питаться в следующий раз – ушной серой, маскирующейся под «овощное рагу» или всё же картоном. Иногда включал портативный фонарик, который тоже нашёл в капсуле.

Жалкое положение. Хотелось просто уснуть и проснуться через много часов уже от стука чьего-нибудь кулака по люку снаружи. Либо не проснуться вообще. Говорят, смерть от закоченения не такая уж и страшная.

Ракки поёжился. От холода собственных мыслей одеяло, к сожалению, спасти не могло. Но в обрамлённой сдавленным свистом тишине избавления от них не было. Ветер, хоть и мог облизывать лишь обшивку снаружи, он каким-то образом пробирался внутрь и возмущал мысли дракона, управляя ими вместо него.

Ночью, ещё раз выгребая из шкафчика с едой всё, что там было, он нашёл повод немного порадоваться: на самом дне, под «рыбным филе» оказалось углубление с десятком сигнальных огней, ножом, скотчем, спичками и медикаментами. Жаль, что он не заметил его раньше. Успокоительное пока оказалось самым полезным из того, что попало ему в лапы.

Один из огней он сразу же поставил на крышу капсулы и продолжал ставить по одному каждые сутки. Но где-то на четвёртые он не выдержал и решил использовать сразу три одновременно. Пожалел о своём решении он уже через несколько часов, когда понял, что раз сквозь бурю не заметили даже этого, то вряд ли заметят вообще. Только силой воли он остановил себя, чтобы не пролить ещё больше слёз.

В последний раз ему так хотелось плакать на Дракарии. Эта планета ничем не отличалась от неё, за исключением того, что беда здесь исходит не от живых существ, а от хладнокровных законов природы.

 

Пришлось проглотить две таблетки успокоительного, чтобы унять дрожь в лапах. Близился час, после которого спасать будет уже некого. Батареи нужно починить немедленно.

Дождавшись, когда рассветёт, он выключил обогреватели, и отключил питание капсулы. Сунув фонарик в пасть, он медленно снял крышку, за которой ютились три испорченные и одна догорающая батареи. Проблема была в том, что компьютер просто их не видел. Диагностика показала, что порты целые, но они не были ничем не запитаны.

Прошло всего несколько минут, а Ра уже почувствовал, что стало ощутимо холоднее. Не понятно, от волнения или от отсутствия подогрева, но это действовало на нервы. Он осторожно взялся и вытащил сначала один смятый блок, затем остальные. Кроме внешней деформации, из-за которых параллелепипеды чуть скривились, на вид никаких проблем не было. Неужели они отказываются работать из-за этого? Если это правда, то ему сказочно повезло, что не сломался и четвёртый, хотя на том была вмятина не меньше.

Впрочем, когда Ра рассмотрел порты, его душу на мгновения озарила почти что радость. В прямоугольных углублениях поблёскивали поломанные контактные пластины. Похоже, при посадке они просто-напросто разъединились с аккумуляторами. Получается, стоит лишь правильно приладить эту железяку к другому блоку и вставить в порт, хотя бы один может заработать.

 

Собственный крик ударил Ра по ушам. Зажав лапами морду, он свернулся на холодном полу и завернулся в крылья. Его идея не сработала. Прилаженная пластина не захотела работать с другими блоками. Ра ничего не оставалось, кроме как вставить её обратно, в рабочий аккумулятор, но когда он это сделал, перестал работать и он. Он раз десять перепроверил, правильно ли всё стыкуется, ещё раз попытался найти в капсуле какой-то свод инструкций, но всё тщетно. Он приблизил день своей кончины ещё на сутки, на этот раз вплотную.

Слабоосвещённая капсула разваливалась на куски. Она казалась какой-то неправильной, ненастоящей, словно Ра видел её лишь в своём горячем бреду. Он приник к стеклу двери мордой и лизнул его. Стекло было холодным. Настолько холодным, что можно отморозить себе язык. Покрытые чешуей пальцы ещё не чувствовали этого. Но скоро почувствуют.

Он сорвано зарычал и приложился лбом о стекло. Это не было ни сном, ни бредом. Ра как можно плотнее закутался в одеяло, но оно уже не спасало.

Не надо было лететь на эту планету.

Холод, минуя кровеносные сосуды, подбирался всё ближе к его сердцу. Осталось лишь позволить ему забрать себя. Вместе с остальными его приятелями, с которыми он прибыл. С Айрис… Тицерак… и Линкар…

Твёрдый, но спокойный взгляд красных глаз зажегся где-то рядом с ним. Тяжело было сказать, откуда, но Ра почувствовал её оценивающий взгляд на себе. Её глаза словно два маленьких бура просочились сквозь холод, капсулу и его чешую, чтобы посмотреть, что творится у него внутри. Ра не был уверен, но ему всегда казалось, что если произойдёт нечто подобное, он запаникует и начнёт себя жалеть, то первым делом Линкар даст ему крепкий подзатыльник.

В космосе легко стать параноиком, даже если ты не один, это рушит связь между членами команды. Задача космического психолога в том, чтобы замечать это, натягивать мыслестойкие перчатки и немедленно оперировать чужую душу. В случае с Ли это зачастую больно, с состраданием у неё явно проблемы, но она специалист высшего класса и пользуется отточенными многолетним опытом инструментами. Она всегда находит слова, которыми можно вскрыть гнойный мысленный нарыв.

А что может он сказать самому себе в её духе? Даже чувствуя где-то внутри или снаружи её жалящий взгляд? Что он не сдастся, перетерпит холод и будет дальше надеяться на лучшее? Ну, это будет очевидная ложь, которой Ли никогда не будет кормить членов своей команды. Нужно что-нибудь очень простое и крепко задевающее. Что-то, что игнорировать просто невозможно.

«Встал и пошёл» - заиграл в его разуме спокойный звонкий голос, - «Может, там ты и сдохнешь от холода быстрее, но быстрая смерть в любом случае лучше, чем долгая и мучительная. У нас в обществе все проблемы от того, что драконы такие все добрые-красивые, просто сидели на хвосте, всем помогали и делали вид, что всё хорошо, ресурсов на всех хватит, и они успеют наклепать ещё, прежде чем голодных пастей станет больше. Так вот, не успели». - Синяя драконесса сидела, осуждающе хлестая хвостом пол.

Вот же сучка.

Ра кое-как собрался с мыслями. Хоть он уже и мертвец, но так у него есть хоть какой-то шанс. Возможно, он найдёт капсулу с кем-то из приятелей или, если очень повезёт, то наткнётся на «Зарю». Нет, это вряд ли. Он даже не знал, в какую примерно сторону ему нужно идти. Фонарик, и сигнальные огни, хоть и оказались бесполезны, их могло на самом деле не быть видно из-за какой-нибудь скалы или валуна. Если он найдёт место, где можно забраться повыше и зажжёт всё, что у него будет, то его заметят. Это был единственный его шанс. Уверенности и надежды он не придавал, но Ра хотя бы будет не стыдно умереть.

Он зарычал и протёр лапами морду. Нужно расковырять капсулу изнутри и вытащить оттуда утеплитель. Из него можно с помощью скотча склепать что-то вроде костюма. Нож есть, так что, может, и получится.

 

 

В костюме под бурей было ненамного теплее, чем без, но он хотя бы с неохотой пропускал холод. Хоть и выглядел как покромсанный в шредере кусок поролона. Не закрытым пришлось оставить хвост, но это была небольшая цена по сравнению с лапами и крыльями. О, Космос, как же он хотел их расправить и взлететь. Можно даже без «взлететь», потому что на «Крыле-2» было место для этого, а в тесной капсуле разве что вдоль стенок.

Но он хотя бы смог нормально встать на все четыре лапы и вдоволь похрустеть спиной. Маленький подарок самому себе перед смертью, очень приятно.

Ра захватил с собой оставшиеся три сигнальных огня и фонарик. Как только он найдёт достаточно высокую, по его мнению, точку, то разложит их по кругу, а фонариком будет во все стороны подавать сигналы. Если к тому моменту ещё будет чем.

Слушая режущий уши вой, становилось понятно, что не будет. Вообще непонятно, как их заметят в такой буре. Ра прикусил губу до крови, чтобы направить свои мысли в сторону боли. С ней он и пошёл.

На лапы он примотал двойной слой утеплителя, чтобы не отморозить себе их раньше времени. Делал шаги он медленно и осторожно, чтобы ненароком не провалиться в сугроб.

Тяжело сказать, сколько он так провёл времени, блуждая и в неуютной дрожи пытаясь найти хоть что-то похожее на склон. В какой-то момент ему показалось, что на самом деле он итак находится на вершине какого-то холма или горы. Ему пришлось остановиться, чтобы умерить панику. Лапы лизали ледяные языки, но, одурев от страха, он не сможет уже ничего.

Надо было взять таблетки успокоительного. Он бы сейчас съел целую пачку. Пришлось ещё раз прокусить себе губу, на этот раз чуть ли не насквозь.

Несколько раз после этого он ложно обрадовался, потому что принимал за склон небольшой ледяной бугорок. Поэтому, когда он всё же нашёл настоящий, то не поверил. Пришлось сделать три-пять-десять шагов, прежде, чем в его заволочённом бурей разуме начал проглядываться маленький огонёк надежды. Еле заметный, но всё же.

Но Ра не позволял этому огоньку вскружить ему голову и превратиться в фейерверк. Он был уже слишком близко у порога густой тёплой тьмы для этого. Даже когда он на деревянных конечностях преодолел, по его мнению, сотню или две метров, он не позволял себе сорваться с цепи и радоваться.

Ра содрал прикреплённые скотчем к костюму сигнальные огни и расставил их вокруг себя. Собравшись с мыслями, он поочерёдно зажёг их все, включил фонарь, и начал подавать сигнал бедствия во все стороны, по несколько раз на каждую.

Оставалось лишь надеяться, что вид на его маленький ярко-красный бастион надежды не загораживала какая-нибудь другая, ещё более высокая гора.