Главная | Обратная связь

Ранние христианские апокрифы: новозаветные парафразы и «гностическая ересь»

Корпус сочинений внеканонических, но по условиям создания, хронологии, темам и жанрам близких к произведениям новозаветного канона, в д е с я т к и р а з превышает объем Нового Завета. Это объясняется характерной для раннехристианской поры высокой интенсивностью религиозной коммуникации при относительной веротерпимости и свободе религиозного общения и самовыражения.

В восточном Средиземноморье в те годы, когда создавался Новый Завет, проповедовать, слушать пророчества, спорить, писать и читать на вероисповедные темы, обсуждать учения и толковать религиозные послания — все это было потребностью множества людей. Складывались новые культовые формы, ритуалы поклонения и обращения к Богу, вырабатывались формы межличностного общения внутри вероисповедания.

С другой стороны, сам факт сосуществования разных вероисповеданий, неизбежная динамика и драматизм в их взаимоотношениях — молодость одной религии, угасание другой, развитие неортодоксальных течений в третьей, реформаторство или, напротив, реставрационные тенденции в четвертой — все это создавало атмосферу известной общей веротерпимости, которая, впрочем, неоднократно сменялась вспышками религиозной ярости, фанатизма, гонений, массовых казней. И все же, в силу фактической религиозной неоднородности социумов, люди привыкали к тому, что рядом — в соседнем квартале города, или в часе езды от него, или даже в катакомбах — есть люди другой веры, другого обряда и что вера — это возможная и достаточно обычная тема общения.

Вот почему те произведения, которые Гипонский собор 393 г. включил в канон Нового Завета (четыре Евангелия, одну книгу «Деяний святых Апостолов», 21 послание апостолов и «Откровение Иоанна Богослова»), в первые века христианства были лишь малой частью огромного множества циркулирующих текстов, исчисляемого сотнями подобных произведений. В этом множестве сочинений, собственно, еще не сложилась оппозиция канона и апокрифов — потому что канон еще не был установлен. Те раннехристианские произведения, которые п о з ж е признают апокрифами, не были подражаниями канону, т.е. в т о р и ч н ы м и текстами. Это были относительно самостоятельные парафразы или вариации на темы о Христе — самостоятельные и авторитетные примерно в той же мере, что и сочинения, признанные позже каноническими.

В кругу раннехристианских апокрифов представлены все жанры, известные по новозаветному канону. Так, имеется около 50 ранних (II—III вв.) неканонических Евангелий (ППБЭС, 203). Они атрибутированы разным новозаветным персонажам — евангелистам Матфею и Марку[37], апостолам, Деве Марии, Марии Магдалине, и поэтому пользовались большим доверием. Для верующих ценность этих сочинений в том, что знакомые события были увидены в новом ракурсе (например, глазами Марии Магдалины или апостола Фомы), с впечатляющими подробностями о жизни Христа (как в «Евангелии детства», которое приписывается апостолу Фоме) или о рождении Девы Марии, об истории Иосифа Плотника или апостолов. Были евангелия, которые излагали еще одну версию суда над Иисусом или свое видение богочеловеческой природы Христа, Фаворского света или вознесения (философско‑эзотерические Евангелия «От Иуды», «От Евы», «От Филиппа», «От Египтян», «Евангелие Истины» византийского гностика Валентина и др.).

Жанр деяний в апокрифической литературе представлен «Деяниями» Петра и Павла, Варнавы, Фомы, Пилата и рядом других; жанр посланий — посланиями Авгаря ко Христу и ответными посланиями Христа к Авгарю. Два «Послания Апостола Павла к коринфянам», позже включенные в канон, в свое время были дополнены третьим посланием, оставшимся апокрифическим. Среди апокрифов есть также «Послание апостола Павла к Лаодикийцам», шесть писем Павла к римскому философу Сенеке и другие послания, надписанные менее знаменитыми именами. Жанр «откровений» (в каноне — «Откровение Иоанна Богослова») представлен апокалипсисами Иакова, Петра, Павла, Досифея, Адама, Фомы, Девы Марии. Среди ранних апокрифов есть многочисленные «беседы» (например, «Разговоры Иисуса с учениками»); этические и космологические трактаты; приписанные апостолам толкования на Новый Завет[38].

Известно около 40 ранних апокрифов, в которых собраны только речи Христа — слова, притчи, изречения, приписываемые Христу, однако без рассказов о событиях его жизни. Это так называемые логии Иисуса (греч. logos — слово). Состав изречений в логиях в той или иной мере не совпадает с теми словами и притчами, которые произносит Христос в канонических евангелиях. Естественно, что логии, как и другие апокрифы, порой приобретали достаточно индивидуальные смысловые обертоны. Именно к такому роду логии относится «Евангелие от Фомы», с ощутимым эзотерическим привкусом. Ср. начало «Евангелия»: «Это тайные слова, которые сказал Иисус живой и которые записал Дидим Иуда Фома. И он сказал: Тот, кто обретет толкование этих слов, не вкусит смерти» (цит. по переводу М.К. Трофимовой в работе: Апокрифы, 1989, 250).

В богословско‑содержательном плане ранние апокрифы неоднородны. Одни из них по духу и стилю примыкают к евангелиям и посланиям Нового Завета; в других более ощутимы фольклорно‑сказочные фантазии и образность; в третьих — философская, проповедническая и/или полемическая направленность, та или иная особая версия общей религиозной идеи.

Наиболее интересный и мощный пласт неканонических представлений содержится в апокрифах, связанных с идеями гностицизма. Этим термином (от греч. gnostikos — познающий) называют религиозно‑философские течения, развившиеся в I—III вв. на основе эллинистической философии и христианского мировИдения. С особым интересом гностики относились к тайне познания — богопознания, самопознания, а также принципам мистического и символистического понимания Библии (отсюда термин‑самообозначение: гностицизм). По отношению к «ортодоксальному» (в перспективе) христианству первых веков гностицизм выступает как главное еретическое движение (ересь виделась прежде всего в гностическом понимании миссии и природы Христа). Однако и само христианство испытывало влияние гностицизма (в частности, концепция Христа как Слова Божия в «Евангелии от Иоанна» — гностического происхождения).

Стиль и глубину гностического философствования можно почувствовать по следующим фрагментам из «Евангелия от Филиппа» (пер. М.К. Трофимовой, см.: Апокрифы, 1989):

«Господь вошел в красильню Левия. Он взял 72 краски, он бросил их в чан. Он вынул их все белыми и сказал: Подобно этому, воистину Сын человека пришел как красильщик» (с. 281).

«Истина пришла в мир обнаженной, но она пришла в символах и образах» (с. 284).

«<…> истина породила имена в мире из‑за того, что нельзя познать ее без имен. Истина едина, она является множеством, и (так) ради нас, чтобы научить нас этому единству посредством любви через множество» (с. 275).

Не так давно (в 1945—46 гг.) в Египте, на берегу Нила в селении Наг‑Хаммади, была обнаружена целая библиотека гностических апокрифов: 13 папирусных кодексов, содержащих около тысячи страниц на коптском языке («потомке» египетского), всего около 50 сочинений, переведенных в IV в. с греческих оригиналов II—III вв. Греческие первоисточники не сохранились, поэтому обнаруженные коптские переводы представляют исключительную ценность для истории христианства и философии. Среди Наг‑Хаммадских находок — упоминавшиеся евангелия от Фомы и Филиппа, «Евангелие Истины» крупнейшего гностика Валентина, «Разговоры Иисуса с учениками», Апокалипсисы Иакова и Адама и другие апокрифы.

Гностическая библиотека Наг‑Хаммади была полностью издана в Нидерландах при участии Египта и Юнеско (факсимильное воспроизведение рукописи и английский перевод, см. The Nag‑Hammadi Library in English. Leiden, 1977). С русским переводом некоторых памятников можно ознакомиться по публикациям М.К. Трофимовой (см.: Трофимова, 1972; Апокрифы, 1989).

Традиция раннехристианских апокрифов, возникших как парафразы на новозаветные темы, частично впитавших в себя «гностическую ересь», получила значительное и разнонаправленное развитие в последующие века. Апокрифы были популярным чтением у православных и католиков и послужили образцом для создания новых, теперь уже действительно подражательных произведений. Н.С.Тихонравов считал, что на Руси отреченные книги (устойчивое обозначение апокрифов у православных славян) издавна были любимым, особенно уважаемым чтением грамотных людей (Тихонравов, 1898, 14) Два знаменитых апокрифа на ветхозаветные темы («Беседа трех святителей» и «Сказание, как сотворил Бог Адама») и два более поздних апокрифа («Сказание отца нашего Агапия, зачем оставляют свои семьи, и дома, и жен, и детей, и взяв крест, следуют за Господом, как велит Евангелие» и «Хождение Богородицы по мукам») опубликованы на церковнославянском языке и в русском переводе в ПЛДР. XII в. (М., 1980, с. 137—183)..

С другой стороны, понятие «апокриф» расширилось и усложнилось. Отрицательное отношение официальной церкви к апокрифам, которые были признаны еретическими, привело к тому, что термин апокриф стал использоваться для обозначения самых разных сочинений и книг, не одобряемых христианской церковью, в том числе «богоотметных и ненавидимых книг» — гадательных, астрологических, всевозможных «волхвовников», сонников, сборников примет и другого подобного полуязыческого чтения. Однако это совсем другая литература, далекая от вероучительных раннехристианских сочинений. Волею судеб не включенные в канон, ранние апокрифы образуют тем не менее «блистательный эпос, созданный живым верованием христианского Востока» (Тихонравов, 1898, 145).