Главная | Обратная связь

Об этом написано в книгах

Спросите у европейского или американского школьника, кто были Сталин, Пол Пот или Иди Амин? Не имея четкого понятия, все, вероятно, слышали о Сталине, зато о Пол Поте и Иди Амине расскажут мало. Спросите тех же школьников, кем был Гитлер, и в ответ услышите: Гитлер убивал в газовых камерах евреев. В истории нет другого факта, который с такой силой закрепился бы в сознании западного человека, как убийство национал‑социалистами шести миллионов евреев.

Цифра в 6 миллионов обсуждению не подлежит. Рауль Гильберг в своем классическом труде «Уничтожение евреев в Европе» называет 5,1 млн.; Леон Поляков в «Краткой энциклопедии ненависти» определяет их количество в 5...7 млн. Джеральд Рейтлинджер, более сдержанный в своих оценках, дабы даже заинтересованные круги не обвинили его в преувеличении, говорит «Окончательном решении» как о минимуме о 4,2 млн. жертв. Однако цифра с шестью нулями настолько прочно засела в массовом сознании, что впредь мы будем исходит из нее, не упоминая всякий раз, что она, возможно, чрезмерно завышена. Мы будем постоянно называть цифру в 6 млн. «убитых» евреев, не касаясь к спорной проблеме, что какая‑то их часть погибла не от газа или пули, а скончалась в гетто и концлагеря от эпидемий, голода и истощения.

Ни один серьезный историк больше уже не спорит, что жестокий большевистский режим привел к гораздо большим жертвам, чем режим национал‑социалистов. Хот цифра в 60 млн., называемая некоторыми авторами, скорее всего преувеличен; все говорят не меньше, чем о 18 млн., а большинство современных русских историков утверждает, что политика коммунистов стоила советскому народу 25...35 млн. погибших (жертвы в Восточной Европе, Китае и Камбодже в эту цифру, разумеется, не включены). Миллионы советских граждан были казнены, миллионы умерли от искусственно вызванного голода в лагерях ГУЛАГа или при депортации, многие не вынесли бесчеловечных допросов. Хотя красный террор свирепствовал и при Ленине, больше всего из названных 25...35 млн. погибло при его приемнике Сталине.

Несмотря на все преступления, у Сталина, по сравнению с Гитлером, репутация не столь мрачная.

Причины этого таковы:

В отличие от немецкого советский диктатор никогда не приказывал истреблять целый народ, включая стариков, женщин и детей безотносительно к каждом отдельному случаю. Например, крымские татары, руководители которых сотрудничали с немцами, не были все расстреляны или умерщвлены в газовых камерах, а сосланы в Сибирь. Кремлевского деспота едва ли волновало то, что половина татар быстро погибла, в лагерях умирали от голода, холода или истощения, а при длительной транспортировке в товарных вагонах — от жажды и скученности. Как бы то ни было, к массовой гибели вели неблагоприятные условия и она была запланирована. Понятно, что это вряд ли было большим утешением да задохнувшихся, погибших от жажды, голода и холода крымских татар и для их близких.

Гитлер сделался объектом презрения в гораздо большей степени, чем Сталин или Пол Пот, страшный властелин Камбоджи, не потому, что он развязал Вторую мировую войну. Даже если согласиться с расхожим утверждением, будто за войну несет главную ответственность одна Германия, то ведь наступательные войны всегда существовали! Как, если не при помощи ряда наступательных войн, англичане и французы создали огромные колониальные империи, а русские покорили Сибирь? Не связана кровавая слава Гитлера и с тем, что немцы совершили множество военных преступлений, в качестве примера которых можно назвать Лидице и Орадур. Страшное случается на любой войне и на совести союзников тоже немало военных преступлений, вспомним Катынь, Дрезден, Хиросиму и Нагасаки.

И причина тут не в концлагерях, которые покрыли несмываемым позором нацистский режим, а вместе с ним и немецкий народ, который — по крайней мере какое‑то время — несомненно, целиком и полностью поддерживал своих вождей. И дело, конечно, не в «обычных» лагерях типа Дахау и Бухенвальда. Если даже в Бухенвальде от сыпняка умерло бы еще столько же заключенных и казнили бы еще около 1100 человек, то и тогда не было бы ничего исторически небывалого. В советских лагерях и французской штрафной колонии на Чертовом острове обращение вряд ли было гуманнее, чем в Бухенвальде. Концлагерь вообще‑то ничуть не хуже тюрьмы. Нет, особое преступление Гитлера и нацистов — это не развязывание войны и не устройство «обычных» концлагерей, а холокост, планомерное физическое уничтожение европейских евреев.

Слово «холокост» означает по‑древнегречески «жертва всесожжения». До 1979 года оно не было известно в немецком языке и быстро проникло в него после демонстрации одноименного американского художественного фильма. Многие евреи вместо «холокоста» предпочитают употреблять еврейское слово «шоа», т.е. катастрофа. С холокостом связаны названия шести лагерей смерти, где нашли свой страшный конец большинство евреев Германии и оккупированных стран, которые вовремя не сумели спастись. Евреев умерщвляли газом на фабриках смерти: в Освенциме, Майданеке, Белзеце, Собиборе, Треблинке и Хелмно, которые все ныне находятся на территории Польши. В Хелмно для уничтожения применялись душегубки, в других пяти центрах смерти — стационарные газовые камеры.

В книге «Мастер из Германии — смерть» Эберхард Иекель и Леа Рош описывают Освенцим и Майданек как «смешанные лагеря», где прибывавших евреев сразу сортировали. Трудоспособных временно оставляли в живых, чтобы они вкалывали на нацистов, а больных и нетрудоспособных тотчас отправляли в газовые камеры. В отличие от них, Белзец, Собибор, Треблинка и Хелмно были лагерями уничтожения. Названные авторы пишут о Собиборе [7]:

«Лагерь уничтожения означал: в восемь — прибытие, в десять — газовая камера, в одиннадцать — кремация. Жить в лагере не предусматривалось.»

Жить, но не более нескольких недель, в этих четырех лагерях могли только т.н. «евреи‑рабочие», занятые на подсобных работах По соображениям безопасности и этих евреев через какое‑то время отправляли в газовые камеры, заменяя их новыми. Как пишет в «Шоа» Клод Ланцман, по этой причине из 400 000 привезенных в Хелмно евреев уцелели на Голгофе лишь двое [8], а в Белзеце и 600 000 — один‑единственный [9].

Символом ужаса стали, однако, не названные лагеря, а лагерь, где у узника бы хоть какой‑то шанс выжить. Собибор, Хелмно, Белзец не известны даже тем из наших современников, кто интересуется историей. И тем более зловеще в истории нашего кровавого века пылает имя Освенцим.

Освенцим — самое ужасное слово, известное в языке! Освенцим — это символ всеобщего варварства, возведенного в принцип! Освенцим означает беспредельную гнусность, на которую было способно человечество! Как сказал Адорно, после Освенцима нельзя больше писать стихи. По словам Гюнтера Грасса [10]:

«Хотя некоторые историки пытаются привести похожие примеры, дабы исторически оценить несчастный, как утверждается, период немецкой истории чудовищность того, что связано с названием Освенцима всегда признавалась и осуждалась, однако из‑за чувства вины именовалась — и в моей речи тоже непостижимой, но поскольку аналогий этому нет в истории и все это не покрываете никаким признанием вины, и потому стало умолчанием, то напрашивается смысл — саму историю человечества и наше понимание человеческой жизни датировать событиями, случившимися до и после Освенцима».

 

Слон‑невидимка

 

«Я не вижу слона в своем погребе.

Если бы он там был, я бы его наверняка увидел.

Следовательно, слона в погребе нет».

Артур Батц [11].

Обращаясь к доказательствам истребления немцами шести миллионов евреев, мы сразу сталкиваемся с совершенно необъяснимым фактом.

От Третьего рейха сохранились тысячи тонн документации. Нацисты довели до крайности пресловутую немецкую основательность — они фиксировали всё и вся. Потому неудивительно, что в документах полно отражены многочисленные акции по уничтожению, проводившиеся по приказу Гитлера.

Приказ Гитлера о умерщвлении неизлечимо больных? Пожалуйста, документ имеется — распоряжение отдано 1 сентября 1939 года, в первый день войны с Польшей: если с фронта поступят раненые, то для них в больницах уже есть свободные койки. Приказ Гитлера об уничтожении после взятия Сталинграда части мужского населения? Документы тоже налицо! Приказ о казни сбитых американских летчиков? Пожалуйста, вот документы! Приказ Гитлера о физическом истреблении евреев и создании газовых камер? Ничего! Ни строчки!

Англичанин Дэвид Ирвинг занимался, как мало кто из ученых, личностью немецкого диктатора. Он перерыл горы документов, недоступных исследователям, зафиксировав результаты поисков на 13 000 карточках. И через десять лет Ирвинг пришел к такому поразительному выводу относительно геноцида евреев [12]:

«Закончив черновик биографии Гитлера, я понял, что ничего не выяснил по поводу геноцида евреев, опираясь исключительно на подлинные документы. Так как я не обнаружил ни одного документа, который бы подтверждал причастность к геноциду Гитлера, то это меня сильно заинтересовало. Я снова взялся за поиски. Я просто не мог поверить очевидному факту, что документа, доказывающего холокост, нет ».

Впав в отчаяние, Ирвинг даже определил неплохое вознаграждение тому, кто при помощи письменного документа докажет ему, что Гитлер хотя бы знал об убийстве евреев. Пока никто не получил это вознаграждение. Наконец, Ирвинг выдвинул смелую гипотезу, что «окончательное решение» было разработано и проведено за спиной диктатора группой эсэсовцев‑экстремистов и рейхсфюрером Гиммлером. Эта гипотеза была однако отвергнута международным сообществом историков. По мнению Себастьяна Гафнера, Третий рейх был настолько строго иерархически организован, что подобное, чреватое последствиями, решение было немыслимо без ведома высшего руководителя [13]. Однако в книге «Война Гитлера» Ирвинг рьяно защищал свою концепцию [14]:

«Моя гипотеза, изложенная в нескольких главах, где я хронологически описываю все усиливающееся преследование и уничтожение евреев Европы, состоит в следующем: уничтожение вызвано было спешкой и было, как говорят немцы, „вынужденным решением“ — выходом из неприятной альтернативы, с которой подчиненные инстанции столкнулись на оккупированных нацистами восточных территориях. Отчасти оно базировалось на безжалостном искажении эсэсовским руководством антисемитских указаний Гитлера. Факт, что Гитлер приказал выселить европейских евреев на Восток. На основе этого приказа были разработаны этапы его выполнения. Однако эсэсовские инстанции, гауляйтеры, местные руководители, генерал‑губернаторы на Востоке не сумели во время войны справиться с проблемами, вызванными массовой эвакуацией. Составы доставляли евреев в гетто, которые были уже переполнены и плохо снабжены всем необходимым. Местные нацистские власти — частично по взаимному согласию, частично независимо друг от друга — ликвидировали прибывших, едва приходил новый транспорт, и это со временем стало системой и организационно более совершенным».

Английский историк и позже главным ответственным за массовые убийства называл Гиммлера [15]. В апреле 1988 года Ирвинг при драматических обстоятельствах отрекся от всего прежде сказанного по данному вопросу. Действительно, гипотеза, будто геноцид проводился Гиммлером и кровопийцами‑эсэсовцами за спиной Гитлера, несостоятельна потому, что и в бумагах Гиммлера нет ни одного соответствующего документа, нет ничего ! Нет ни одного приказа Гиммлера комендантам концлагерей, ни одного, абсолютно ни одного! Миллионы и миллионы нацистских документов молчат о величайшем преступлении в истории человечества. Еврей Леон Поляков, специалист по холокосту, пишет об этом так [16]:

«Благодаря архивам Третьего рейха, заявлениям и отчетам нацистских вождей можно детально восстановить возникновение и развитие планов завоевания, вторжений и весь спектр мероприятий, с помощью которых нацисты думали переделать мир на свой лад. Лишь истребление евреев остается во мраке, в том, что касается плана в целом, так и многих его деталей. Посредством умозаключений, психологических выкладок, информации из третьих и четвертых рук мы, конечно, можем реконструировать приблизительно развитие этого плана. Многие подробности однако навсегда останутся для нас неизвестными. В живых уже нет трех‑четырех главных исполнителей плана полного истребления. Не осталось ни одного документа, и, возможно, их вообще не было ».

Как можно истребить миллионы евреев, не планируя столь масштабную операцию и не зафиксировав план в письменном виде? Для чего вообще все это нужно было прятать?

Лишь один ответ выглядит правдоподобным: нацисты хотели скрыть геноцид от мировой общественности и приказы об уничтожении отдавали только устно и по телефону или «кивком», как считает Кристофер Браунинг, американский исследователь холокоста [17]. Письменные же документы, если они имелись, вовремя ликвидировались. Стремлением скрыть геноцид — говорят историки, объясняется и тот факт, что нет массовых захоронений жертв холокоста. Трупы сжигали, а пепел рассеивали.

В этом случае напрашивается один мысленный эксперимент. Предположим, правительство Швейцарии по каким‑то соображениям решило уничтожить проживающие в стране 1,4 миллиона иностранцев. Для выполнения плана оно отдает приказы только устно, по телефону или кивком и трупы требует немедленно сжигать. Разве подобное убийство не открылось бы? Разве никто бы не заметил, что в Швейцарии больше нет ни одного иностранца?

Не достаточно ли этого примера? Проиграй или победи Германия в войне, уничтожение евреев все равно обнаружилось бы. Так зачем было вообще заниматься этой смешной возней по сокрытию?

Невероятно, но факт; целый ряд нацистских бонз, оказавшихся после окончания войны в плену у союзников, всячески клялись, будто ничего не знали о планомерном истреблении евреев. Если Шпеер, когда ему представили показания Рудольфа Гёсса, коменданта Освенцима, и другие доказательства, проявил благоразумие и признал соучастие в геноциде, поскольку он не знал о судьбе этапированных евреев, то Геринг до самого своего самоубийства в нюрнбергской тюрьме продолжал утверждать, что весь этот ужас выдуман или невероятно преувеличен [18]. В связи с этим нельзя исключить, что и Гиммлер, организация которого несла ответственность за выполнение «окончательного решения», отрицал бы, что знал о геноциде, если бы его допросили (он умер при невыясненных обстоятельствах сразу после окончания войны) . Не так ли бы поступил бы и фюрер?

Ситуация выглядит абсурдной: ужасная правда открылась, а немцы клянутся — то ли по упрямству, то ли от отчаяния, — будто ничего не знали, а поэтому можно ли им вообще верить? Тогда, возможно, ничего не знал и главный нацист, единственный, не могущий отговориться, будто во всем виновны его подчиненные? Ну уж это сюжет для сюрреалистической комедии, причем не одной!

Однако пока нет ответа на вопрос: как можно было истребить столько миллионов без письменных инструкций по масштабному убийству? Можно только в недоумении пожать плечами и сказать: раз холокост имел место, то, вероятно, не нужны были ни планы, ни приказы на бумаге и всю документацию можно было полностью уничтожить. Но сомнения тем не менее остаются.

Они усилятся, если вспомнить, что относительно геноцида нет ни только ни одного официального, но даже неофициального документа. И хотя в письмах, как жертв, так и исполнителей, сообщается об убийствах евреев и других людей, не найдено ни одного письма или дневниковой записи, где была бы описана газовая камера, во всяком случае, газовая камера по уничтожению людей. Когда врач‑эсэсовец проф. д‑р Иоганн Пауль Кремер, служивший в Освенциме в августе‑ноябре 1942 года, записывал в дневнике: «Днем был при обработке блока циклоном Б», то за этой фразой следуют слова «от вшей». Профессор имел в виду уничтожение вшей в дезинфекционной камере [19].

Мало того: евреи, которым грозило истребление, не упоминают о нем в своих письмах и дневниках. Еврейка Люси Давидович, специалист по холокосту, так объясняет сей факт: в гетто царил такой террор, что евреи просто не решались — даже на иврите — поверять бумаге свои мысли и опасения [20].

Все это превращается в какую‑то жуть, если учесть следующие обстоятельства: Уже с 1942 года британской спецслужбе удалось подслушивать радиопереговоры между лагерями и штаб‑квартирой СС в Берлине и разгадать шифр. В ежедневных сводках сообщалось о смертных случаях в лагерях. Большинство из них было вызвано болезнями, но имелись и смертные приговоры через повешение и расстрел. И нет ни слова об уничтожении в газовых камерах! Даже в Освенциме!

Проф. Хинсли, ныне доцент кафедры истории в Кембридже, работал во время войны в «Правительственной штаб‑квартире связи», занимавшейся расшифровкой вражеских кодов. В своей книге «Интеллидженс Сервис во время Второй мировой войны» он четко констатирует, что в немецких радиопереговорах не было «никаких сведений о уничтожении в газовых камерах» [21]. Чем это объясняется? Остается дать тот же ответ, как и в случае с недостающими документами: нацисты‑де понимали, что враг может расшифровать их коды и потому в своих радиопереговорах избегали упоминать газовые камеры. Ну, а о расстрелах и повешениях можно было информировать врага?

Теперь займемся вопросом, что знало перед концом войны население Германии, нейтральных и союзных стран об убийстве евреев. В отношении Германии все ясно Джеральду Рейтлинджеру, историку‑еврею из Англии, который наряду с Раулем Гильбертом является главный исследователем холокоста. Вот что он пишет в своем монументальном труде «Окончательное решение» [22]:

«Трудно поверить, будто в Германии или оккупированной немцами части Европы имелся человек, который, находясь в духовном здравии, не знал бы в последние два года войны об исчезновении большинства евреев или не слыхал бы об их расстрелах или уничтожении в газовых камерах. Еще менее для меня вероятно, что имелись люди, у которых не было бы приятеля, знавшего кого‑либо из видевших убийства».

 

Что же знали жители такой нейтральной страны как Швейцария? Автор обладает копией письма, написанного старейшиной швейцарской историографии Эдгаром Бонжуром одному пенсионеру, который интересовался современной историей. На вопрос пенсионера, когда Бонжур услышал впервые о геноциде евреев, тот 20 сентября 1988 года ответил так:

 

«Еще до конца войны, где‑то в феврале 1945 года, я обнаружил в своем почтовом ящике машинописную копию трудночитаемого письма, без марки и даты, с сообщением о существовании в Германии газовых камер для уничтожения нежелательных личностей. Я поговорил об этом с моими коллегами. Они были единодушны, что это сообщение выдумал какой‑то безумный фанатик. Лишь после окончания войны я узнал страшную правду».

Сходным образом ответил указанному пенсионеру Рудольф фон Салис, другой старейший швейцарский историк:

«Лишь в апреле 1945 года, после занятия концлагерей наступающей армией союзников, общественность узнала об ужасных преступлениях… Прошло еще много месяцев, прежде чем выяснилась вся правда… Благодаря разведке руководство союзников знало, очевидно, уже в 1944 году о преступлениях. Но, по неведомым пока причинам, оно держало это в секрете и скрывало от общественности. Мы имеем дело с необычным фактом, до конца войны мир, а также и большая часть немецкого народа, ничего не знали о названных преступлениях».

А союзники? Что знали в Москве, Лондоне и Вашингтоне об «окончательном решении»? Разве не было у них агентурной сети в оккупированных странах и в самой Германии и разве глава абвера адмирал Канарис не состоял у англичан на содержании? Что же предприняли для спасения евреев англичане, американцы и русские?

Уолтер Лакер, историк‑еврей из Англии, в своей книге «Чего никто не хотел знать» занялся выяснением вопроса, что знали и предпринимали союзники, а также такие наднациональные структуры как Международный Красный Крест и Ватикан. Он пришел к удивительным выводам, которые излагаем вкратце:

— Сразу после нападения на Советский Союз айнзатц‑команды подряд провели целую серию страшных убийств евреев. Конечно, Кремль был досконально осведомлен о положении на оккупированных территориях, однако эти оргии смерти похоже не особенно его взволновали, в ноте от 6 января 1942 года, врученной послам зарубежных стран, говорилось о страданиях «русских, украинцев, латышей, армян, узбеков и евреев», а о том, что среди перечисленных народов только евреям грозит физическое уничтожение, министр иностранных дел Молотов не считает нужным даже упомянуть. Правда, в другом месте Молотов клеймит репрессии айнзатц‑команд, но называет Цифру в 90 000 жертв, тогда как она было в пять раз больше. 27 апреля и 14 октября 1942 года Молотов распространил другие ноты о зверствах нацистов. Лишь в первой ноте — и то в одном ряду с русскими, украинцами и молдаванами — были названы и евреи, а во второй о них нет ни слова!

— Вначале ни английское, ни американское правительства не верили постоянным тревожным сообщениям еврейских групп о геноциде, а когда горькую правду уже нельзя было скрывать, то еврейский вопрос рассматривали в Лондоне и Вашингтоне как второстепенный, ради алиби удовлетворившись несколькими слабыми протестами.

— Красный Крест с самого начала прикрылся своим мнимым бессилием и для спасения евреев ничего серьезного не делал.

— Ватикан также проявил неприглядное равнодушие, потому что жертвы не были католиками.

В книге Лакера выдвинуто пламенное обвинение не только против нацистов, но и против СССР, западных держав, Красного Креста и Ватикана — виновными оказываются не одни убийцы, но и те, кто ничего не сделал для предотвращения убийств. Почему же ничего не делалось? По мнению Лакера, при помощи решительных действий можно было бы спасти, если не большинство, то наверняка несколько сотен тысяч евреев. Однако все сидели, сложа руки, и потому сотни тысяч, отчаянно, до последнего надеявшихся на спасение, должны были пойти страшным путем в газовые камеры Треблинки, Собибора и Освенцима.

Разберем поведение Советского Союза. Можно только гадать, отчего режим Сталина стремился долгое время не драматизировать зверства немцев. Лакер считает, что Москва, мол, прекрасно зная об антисемитских настроениях в оккупированных областях (Латвии, Литве, Белоруссии и Украине), не хотела подливать масла в огонь. Данный аргумент явно притянут за уши, но лучше такой шаткий аргумент, чем никакой. Но и это слабое объяснение недостаточно раскрывает советскую позицию, которая описана ниже, — тут можно лишь хранить молчание, оставаясь при своем мнении.

Летом 1944 Красная армия вступила в «генерал‑губернаторство», т.е. в оккупированную Польшу, и 24 июля освободила лагерь уничтожения Майданек. Этот лагерь — в отличие от Белзеца, Собибора и Треблинки — не был разрушен, ибо немцы не успели взорвать газовые камеры, которые можно увидеть и сегодня.

Вблизи лагеря, в огромных могильниках, русские быстро нашли полтора миллиона трупов. Они схватили также нескольких лагерных палачей, которые не сумели вовремя смыться. Их судили несколько месяцев спустя и после краткого судебного разбирательства приговорили к смерти. 1 и 4 декабря 1944 года базельская газета «Националь‑цайтунг», сообщая о процессе, привела в первой корреспонденции слова одного из обвиняемых — обершарффюрера СС Тернеса:

«Это правда, что только 3 ноября 1943 года в газовых камерах было уничтожено 18 000 евреев, под звуки вальсов Штрауса, транслируемых через громкоговорители, чтобы заглушить крики обреченных на смерть…»

4 декабря та же газета писала:

«Генеральный секретарь советско‑польской комиссии (по расследованию военных преступлений) Соболевский, руководивший расследованием зверств в Майданеке, заявил, что из массовых захоронений вблизи лагеря извлечено 1,5 млн. трупов».

В массовом захоронении в Катыни под Смоленском немецкие солдаты обнаружили 4255 трупов. Вскоре выяснилось, что это были польские офицеры и солдаты, взятые в плен Красной армии при оккупации части Польши в 1939 году. На место срочно вылетела международная комиссия экспертов, которая подтвердила данный факт. Эту удачную для себя находку нацисты использовали для развертывания мощной пропаганды против «унтерменшей‑большевиков». Москва отчаянно пыталась свалить вину на немцев, но этой лжи не поверил никто ни в Польше, ни на Западе. Кровавая катынская драма нанесла репутации СССР огромный урон и на десятилетия отравила польско‑советские отношения. Только в 1990 году Горбачев признал, что поляки были уничтожены по приказу Сталина в числе приблизительно 10000 польских офицеров и солдат, расстрелянных и погребенных в разных местах.

Итак, под Майданеком русские нашли не 4255, а полтора миллиона трупов. Что же они сделали? Как и немцы полтора года назад, созвали комиссию международных экспертов, засняли массовые захоронения, дабы мир мог увидеть весь этот ужас? Нет, так они не поступили. У нас нет фотографий ни одного из полутора миллионов убитых, нет фильма об эксгумации. Выходит, трупы были сразу сожжены. Почему же советская пресса, которая в то время ежедневно клеймила преступления фашистов, не воспользовалась столь уникальным шансом и не продемонстрировала неопровержимо зверский характер нацистского режима?

Поскольку вермахт оказывал ожесточенное сопротивление Советской армии, ее наступление захлебнулось и советские войска лишь 27 января 1945 года освободили Освенцим, величайшую за все времена человеческую бойню. Нарисуем вкратце историю лагеря, опираясь на книгу «Война как крестовый поход» историка‑еврея Арно Майера, вышедшую в 1988 году.

Освенцим находится в восточной части Верхней Силезии, которая вошла в состав рейха после захвата Польши в 1939 году. Вначале возникла идея устроить здесь концлагерь для поляков: военнопленных и политзеков. В мае 1940 года инспектор лагерей Рихард Глюке поручил Рудольфу Гёссу, заместителю начальника лагеря в Заксенхаузене, создать проект лагеря в Освенциме. Его постройка велась руками местных евреев и «зеленых» немцев, т.е. уголовников, из Заксенхаузена.

Однако вскоре лагерь получил иное назначение. Во второй половине 1940 года мощный химконцерн ИГ‑Фарбен по указанию Министерства экономики приступил в Верхней Силезии, до которой тогда не долетали вражеские бомбардировщики к постройке своего филиала по производству синтетического каучука (буны). Данный материал имел для войны первоочередное значение, потому что машинам нужны шины, которые делаются из резины.

В начале 1941 года были завершены проекты завода синтетического каучука и завода по перегонке угля в нефть. 1 марта Гиммлер и Глюке прибыли в Освенцим, где уже находилось 8 000 заключенных. Гиммлер приказал расширить основной лагерь (Освенцим I), возвести новый лагерь на 100 000 военнопленных в Биркенау, 3 км западнее (Освенцим II), и передать заводу в Моновице, к востоку от основного лагеря (Освенцим III), дополнительно 100 00 заключенных в качестве рабочей силы.

 

 

Освенцим I. Auschwitz [23]

 

Освенцим II. Birkenau [24]

 

Проект лагеря на 100 000 военнопленных может служить доказательством того, что в это время Гиммлер уже знал о плане «Барбаросса». И действительно, на первом этапе войны с СССР вермахт захватил огромное число пленных, небольшая часть которых попала в Освенцим.

Весьма любопытно следующее обстоятельство: в Освенциме кроме зеков работали также вольнонаемные платные рабочие из Германии, Польши и других стран. Заключенных, кроме того, непрерывно переводили в другие лагеря. Наконец, бывали, и не так уж редко, освобождения из лагеря: в 1942 году было отпущено на свободу 978 человек; выпускали и в 1943 году, а в 1944 многие еврейки были освобождены по настоянию немецкого магната Оскара Шиндлера [25]. Разве нацисты не боялись, что через это сведения о концлагере могут просочиться в большой мир? Зачем нужны были все предосторожности по сохранению тайны холокоста, если делались столь элементарные ошибки? Да и как вообще пришла немцам безумная идея выстроить лагерь уничтожения в промышленной зоне, которая неизбежно должна была обратить на себя внимание союзников в силу своего экономического значения»?

Но подобные аргументы не принимают в расчет сатанинское хитроумие гитлеровцев. Они преднамеренно, ради маскировки, построили в промышленной зоне свою самую большую фабрику смерти! Рейтлинджер растолковывает нам сей дьявольский ход [26]:

«Гиммлер выбрал Освенцим, а не другой лагерь уничтожения в Польше, не потому, что здесь был железнодорожный узел (как утверждал Гёсс) — в этом не было ничего особенного — а потому, что весь план можно было замаскировать под производство каучука».

Расчет Гиммлера полностью оправдался. Если из других лагерей уничтожения страшные сведения стали приходить уже вскоре после их сооружения, то о происходившем в Освенциме союзники не догадывались до начала весны 1944 года. Мартин Гилберт в своей весьма обстоятельной книге «Освенцим и союзники» пишет [27]:

 

«Название и местоположение четырех лагерей уничтожения: Хелмно, Треблинка, Собибор и Белзец стали известны в союзных странах не позже лета 1942 года. Тайна же газовых камер в Освенциме‑Биркенау сохранялась с первой недели мая 1942, когда они вступили в строй, до третьей недели 1944 года. Название Освенцима мало что говорило даже тем, кто полагал, что многое знает о происходящем с евреями… Оно не входило в список фабрик смерти, который все знали и всё чаще цитировали».

 

Ту же песню затягивает и Лакер. По его мнению, Освенцим был настоящим архипелагом (действительно, здесь имелось около 40 филиалов). Его заключенные были якобы рассеяны по всей Силезии и они общались с тысячами людей. В Освенциме работали также сотни вольнонаемных и, наконец, в лагерь удавалось проникать даже журналистам, которые исподволь узнавали о происходившем в нем [28].

Согласно Майеру, газовые камеры заработали в июле 1942 года. Следовательно, лагерь в Освенциме имел две цели: уничтожать больных, ослабевших и детей и заставлять работать здоровых. В основном лагере имелась одна газовая камера, которую ныне каждый год осматривают десятки тысяч людей. В ней с ноября 1941 года было уничтожено в общей сложности 70 000 человек. Однако массовое убийство свершалось в основном западнее — в Биркенау, в шести камерах которого было уничтожено — согласно нюрнбергскому обвинению — только между апрелем 1942 и апрелем 1944 года не менее 1,765 млн. евреев. Перед отступлением немцы так основательно снесли две («красный и белый дом» или бункер I и II) из шести камер, что от них не осталось ни кусочка, остальные же четыре камеры они взорвали. Почему же были оставлены газовые камеры в основном лагере и в Майданеке? Над этим ломают головы криминалисты и психоаналитики. Не скрыто ли тут подсознательное желание саморазоблачения? А, может быть, палачи думали оставить для будущих поколений памятник своего позора? Или они хотели помочь союзникам разоблачить преступления? Об этом мы никогда не узнаем [29].

Когда советская армия в конце января 1945 года освободила Освенцим, она обнаружила в нем около 8 000 узников (больных, ослабевших и детей); остальные были эвакуированы несколько дней назад. В их числе был 10‑летний еврей из Румынии Эли Визель, ставший затем одним из самых ярых борцов против беспамятства, молчания и прощения и получивший за это в 1986 году Нобелевскую премию мира.

2 февраля 1945 года, через несколько дней после освобождения, в «Правде» появляется большой эпический репортаж «Неслыханные преступления немецкого правительства в Освенциме» о совершенных там зверствах, который содержит ряд явных лжесвидетельств [30]:

 

«Постоянные газовые камеры в восточной части лагеря были перестроены. Их даже украсили башенками и архитектурным орнаментом, отчего они обрели вид безобидных гаражей».

 

Нет ни одного снимка этих столь изящно декорированных газовых камер и они даже не показаны в снятом позднее фильме об освобождении Освенцима. Никто из историков не сообщает о газовых камерах в восточной части лагеря (в Моновице?). Об этих замаскированных под гаражи камерах не упоминалось ни на Нюрнбергском, ни на Освенцимском процессе, ни в бесчисленных сообщениях выживших. Напрашивается вывод: «Правда» придумала эти камеры.

Она выдумала и гораздо большее [31]:

 

«Они (немцы) сравняли с землей холмообразные т.н. „старые могильники“ в восточной части лагеря, устранили и уничтожили следы электрического конвейера, на котором одновременно умерщвлялись током сотни людей… Увезены особые передвижные аппараты для убийства детей… Я видел тяжелые резиновые дубинки, все со штампом „Крупп“, которыми узникам разбивали головы и половые органы».

 

Позднее никто не вспоминал ни о конвейере по одновременному умерщвлению сотен людей с помощью электротока, ни о крупповских резиновых дубинках для разбивания голов и половых органов, ни о передвижных установках для убийства детей, ни об иных описанных в «Правде» чудесах фашистской технологии. Для чего нужна была эта пропаганда ужасов? Для дискредитации противника. Но зачем, черт возьми, красным потребовалось придумывать украшенные башенками газовые камеры в Моновице, конвейер убийства, передвижные установки для умерщвления детей и иную чушь, если у них перед глазами были настоящие орудия убийства — газовые камеры Биркенау?

Да тех просто не нашли! В «Правде» о газовых камерах в Биркенау нет ни слова! Красные послали в Освенцим репортеров, страдавших нарушением зрения! Можно только в недоумении покачать головой, видя эту безграничную советскую глупость. А лучше ли вели себя западные страны?

С весны 1942 года еврейские организации непрерывно сообщали о происходивших ужасах. Однако только 17 декабря правительства США и Англии удосужились сделать резкое заявление, совместное с СССР и эмигрантскими правительствами оккупированных стран. В нем они осудили «в самой жесткой форме зверскую политику хладнокровного истребления» [32]. Однако о фабриках уничтожения говорилось почему‑то смутно. Ошибается тот, кто думает, будто дальнейшие заявления сделались конкретнее в силу постоянно поступавших новых доказательств.

1 ноября 1943 года, т.е. через два года после начала массового уничтожения газом (первая фабрика смерти начала свою страшную работу в Хелмно в декабре 1941 года), из совместной декларации Сталина, Рузвельта и Черчилля была изъята ссылка на газовые камеры, поскольку она казалась бездоказательной [33]. Философ Карл Ясперс пытался позднее вскрыть причины подобной моральной сдержанности союзников. Он пришел к умозаключению, будто союзники боязливо уклонялись от всего, что могло бы создать впечатление, что война ведется в интересах евреев [34].

Самое постыдное в страусиной политике союзников заключается в том, что они ни разу не попытались предупредить евреев в оккупированных Гитлером странах о грозящей им участи. Более двух лет после мощных нью‑йоркских митингов протестов против геноцида евреи Европы безропотно ехали в лагеря, веря лживым фразам своих убийц, будто их везут на работу. Невероятно, но факт: в августе 1944 (!) года евреи из Терезиенштадта, самого безобидного из всех лагерей, который в принципе был поселком для привилегированных и старых евреев, добровольно просились в Освенцим [35]!

Несчастные не имели никакого представления о страшном истреблении, которое незадолго перед этим достигло своего апогея в убийстве 400 000 венгерских евреев.

Массовая депортация этих евреев началась весной 1944 года. Еврейская община в Венгрии, самая большая в зоне влияния держав оси, уцелела до этого времени потому, что регент Хорти не давал согласия на ее ликвидацию. Когда же в марте 1944 года немецкие войска вошли в Венгрию, чтобы предотвратить выход из войны своего ставшего ненадежным союзника, местные евреи попали в лапы сотрудников Эйхмана. При помощи венгерских фашистов‑салашистов нацисты депортировали в Биркенау почти всех — кроме столичных — евреев, истребив их между маем и июлем 1944 года в газовых камерах.

С конца 1943 года разведывательная авиация союзников регулярно фотографировала Освенцим. Совершив с 27 декабря 1943 по 14 января 1944 год 32 вылета, американские, английские и южно‑африканские летчики сделали копии аэроснимков лагеря. До 1979 года эти снимки хранились в секрете (почему их не использовали как обвинительный материал на Нюрнбергском процессе?), но сегодня их можно частично изучать в Национальном архиве в Вашингтоне. Некоторые из этих фотографий воспроизвел канадец Джон К. Болл в своей книге «Говорят аэроснимки. Освенцим, Треблинка, Майданек, Собибор, Берген‑Бельзен, Белзец, Бабий Яр, Катынский лес». Казалось бы, снимки должны были рассеять последние сомнения союзников. Если бы в тот период союзники произвели бомбардировку газовых камер, то, хотя погибли бы сотни или тысячи узников, сотни тысяч были бы спасены.

Впрочем, не нужно даже было разрушать газовые камеры, процесс истребления можно было остановить более простым и бескровным способом. Венгрию с Освенцимом связывала железнодорожная ветка, шедшая через Кошице и Пряшов; расположенные восточнее транспортные артерии нельзя было использовать, так как в этих местах уже шли бои. Якоб Розенгейм, президент Всемирной организации «Агудас Исраэл», телеграммой от 18 июня 1944 года обратил внимание американского министра финансов Моргентау на это обстоятельство, считая, что союзники могут остановить массовые убийства [36]: «парализовав железнодорожное сообщение Венгрии с Польшей, разбомбив прежде всего важнейшие железнодорожные узлы в Кошице и Пряшове». Казалось бы, союзники должны были сразу выполнить эту просьбу; к тому же у них были аэроснимки, свидетельствовавшие о новом ужасном геноциде невиданного прежде размера».

Но вот что непонятно — ни на одном из многочисленных снимков нельзя разглядеть скопления людей у газовых камер, которые хорошо видны! И это в период, когда палачи‑эсэсовцы ежедневно уничтожали газом порой до 12 тысяч человек! Все время приходится сталкиваться с подобными роковыми казусами: казалось, всё и вся было тогда против евреев.

В силу невероятного стечения неблагоприятных обстоятельств все снимки были явно сделаны в дни, когда камеры не работали.

Итак, англичане и американцы пальцем не шевельнули, чтобы спасти евреев от уничтожения. А как поступили руководители сионистских организаций, которые обо всем узнали раньше других? Что, например, делал Наум Голдман, будущий президент Всемирного еврейского конгресса, предсказавший уже 9 мая 1942 года в нью‑йоркском отеле «Балтимор», что после войны в Европе из 8 миллионов останется не более 2...3 миллионов евреев [37]? О своей тогдашней позиции Голдман рассказывает в книге «Моя жизнь: США‑Европа‑Израиль» [38]:

 

«В Америке (с 1940 г.) моя жизнь лишь наполовину была поглощена политической и организаторской работой. Вторая половина была отдана частной сфере… Во время войны я часто отдыхал на Карибских островах, Кубе, Ямайке и т.д., а летом месяцами жил на ферме Боверлейк… В своей профессиональной и частной жизни я мог предаваться столь многогранной и всеобъемлющей деятельности потому, что обладал весьма крепким здоровьем, и особенно потому, что никогда не принимал близко к сердцу вредное для моей нервной системы и здоровья».

 

Хватит о Голдмане. А что делал папа, который, как никто иной, не должен был молчать? Уж до Ватикана‑то все доходило раньше, к тому же все шесть лагерей смерти находились на польской, т.е. оккупированной немцами бывшей польской территории. Разве никто из тысяч польских ксендзов не видел поездов, днем и ночью везших обреченных в лагеря, и ни один из этих поездов не возвращался с живыми людьми; что дым из труб крематория на километры затмевал солнце и везде страшно пахло горевшим мясом? Если духовенство это замечало, то почему оно не рапортовало папе в Рим? Пий XII, наверно, не стал бы молчать о подобных злодеяниях. Чего ему было бояться? Ведь нацисты не тронули католического епископа Галена и протестантского Вурма, протестовавших в проповедях против умерщвления душевнобольных, и вскоре — по крайней мере в Германии — приостановили эвтаназию. Кто посмел бы выступить против папы и восстановить против себя всех католиков, включая немецких?

Жалкое малодушие папы возмутило многих, но особенно Рольфа Хоххута, молодого одаренного драматурга, который в своей нашумевшей драме «Заместитель» возложил на Пия XII моральную вину за уничтожение евреев. В середине 1960‑х гг. эта пьеса при стыдливом молчании Ватикана обошла сцены всего мира.

Ну а протестанты? Епископ Вурм, столь смело бичевавший уничтожение душевнобольных, наверно, так же обличал истребление евреев? Нет, мужество его покинуло — он, а с ним и церковь в целом, молчал до конца войны.

Последняя надежда — Международный Красный Крест, олицетворение любви к ближнему. Историк проф. Жан‑Клод Фаве из Женевы изучению этого вопроса посвятил 552 страницы своего труда «МКК и Третий рейх. Возможно ли было остановить холокост?» Резюмировать содержание этой книги можно одним предложением: Красный Крест должен был бы знать. И не знал потому, что не хотел.

В сентябре 1944 года в Освенциме побывал представитель МКК, пославший, как положено, свой отчет в штаб‑квартиру в Женеве. И что же пишет этот придурок? Вот отрывки из его отчета [39]:

 

«Мы надеемся вскоре сообщить Вам имена, фамилии и лагерные номера узников Освенцима, а также их национальность. Дело в том, что в освенцимской шахте работает группа британских военнопленных, которая контактирует с этими людьми. Мы просили главное доверенное лицо (homme de confiance) в Тешене сделать все возможное для получения всей необходимой информации через верного человека из освенцимской группы. Главное доверенное лицо — англичанин из Тешена вдруг спросил нас, слыхали ли мы о „душах“. Действительно, ходит слух, будто в лагере имеется современная душевая, где якобы масса узников умерщвляется газом. Посредством своей освенцимской группы англичанин попытался определить достоверность этого факта. Доказать что‑либо оказалось невозможным. Сами узники об этом ничего не рассказывали».

Это кажется фантастикой. Может быть, делегат МКК был тайным гитлеровским агентом или просто‑напросто полным идиотом? И вся Европа в это время была населена одними идиотами, которые ничего не замечали, ничего не видели, ничего не слышали? Выходит, массовые убийства никого не волновали, кроме самих узников?

А сами‑то узники, так ли уж они были обеспокоены? Да нет, каждодневное поставленное на поток убийство товарищей по судьбе, оставляло их совершение равнодушными! Переживший Освенцим профессор медицины еврей Марк Клею пишет [40]:

«По воскресеньям, под вечер, под бурные аплодисменты зрителей, проходили игры по футболу, баскетболу и водному поло: внешне человеку мало надо, чтобы забыть о грозящей опасности! Эсэсовское начальство регулярно — даже в рабочие дни — разрешало узникам развлечения. В кинотеатре показывались нацистские „Новости дня“ и сентиментальные ленты; в кабаре шли довольно едкие представления, на которых часто бывали эсэсовцы. Наконец, имелся также весьма приличный оркестр, состоявший поначалу только из музыкантов‑поляков, которые со временем сменили более профессиональные представители всех национальностей, в большинстве своем евреи».

Вот‑те на! Оркестр в лагере смерти? Не один, а целых шесть! Этот факт подтверждает «Энциклопедия геноцида» [41]:

«В лагере Освецима было 6 оркестров; самый большой из них в главном лагере насчитывал 100 музыкантов»

Невероятно! И футбольное поле было в Освенциме? Ну да, оно находилось в главном лагере, а не в лагере уничтожения в Биркенау. Стоп! В Биркенау тоже была спортплощадка, да еще почти рядом с крематорием, одной из шести газовых камер! Кто не верит, может заглянуть в официальные «Освенцимские тетради» 1975, №15!

Это нечто невероятное! Узники играют в футбол, а в нескольких метрах сотни их товарищей ежедневно превращаются в пепел. Или заключенные столь сильно отупели и не думали о том, что их в любое время может постигнуть та же участь, или вообще не замечали происходящего?

Да, они ничего не замечали! Будущий нобелевский лауреат Эли Визель находился с апреля 1944 по январь 1945 года в Освенциме и Биркенау. В своих воспоминаниях «Ночь», выпущенных в 1958 году, он ни словом не упоминает о газовых камерах! Если бы он их видел или слышал о них от союзников, он обязательно написал бы об этом в своей книге [42].

Почему? Почему среди миллионов и миллионов нацистских документов нет ни одного с планом истребления евреев и постройки газовых камер, но говорится о газовых камерах для дезинфекции? Почему в письмах и дневниках периода войны, как написанных палачами, так и их жертвами, не сообщается о газовых камерах? Отчего все нацистские бонзы в Нюрнберге безоговорочно утверждали, что ничего не знали об уничтожении евреев? Отчего об истреблении в газовых камерах не говорилось в радиопереговорах между штаб‑квартирой СС и концлагерями, хотя сообщалось о расстрелах и повешениях?

Куда в Майданеке бесследно исчезли 1,5 млн. трупов? Почему и в Освенциме, Собиборе, Белзеце, Треблинке и Хелмно нет массовых захоронений? Почему советское правительство поначалу в пять раз уменьшило число жертв ликвидационных команд? Отчего репортеры «Правды» нашли газовые камеры не там, где они были, а там, где их не было? Отчего немцы оставили газовые камеры в Майданеке и Освенциме в качестве памятника своего вечного позора; отчего самый большой лагерь смерти они возвели в промышленной зоне; отчего держали вместе зэков и вольнонаемных; почему все время отпускали заключенных и тем самым легкомысленно подрывали свои хитроумные тайные планы? Почему союзники не разбомбили железную дорогу между Венгрией и Освенцимом? Почему на снимках перед газовыми камерами в Биркенау не видно очередей, хотя в это время в них ежедневно истреблялось до 12 000 человек?

Отчего Сталин, Рузвельт и Черчилль изъяли из своего коммюнике ссылку на газовые камеры, хотя массовое уничтожение шло уже два года? Отчего правительства союзников и еврейские организации не предупреждали евреев в оккупированных Гитлером странах о грозящей опасности? Почему Голдман, не желая себе портить здоровье мыслями о газовых камерах, развлекался на Карибских островах и в Боверлейке, в то время как его единоверцев плетками загоняли в них?

Почему молчал папа, не открывал рта некогда смелый епископ Гален? Почему в сентябре 1944 года представитель МКК, посетив Освенцим, писал, что слухи о газовых камерах якобы нельзя подтвердить? Как же так: освенцимские узники веселились под звуки шести оркестров, а зеки в Биркенау беззаботно гоняли кожаный мяч, тогда как в нескольких метрах от них каждый день сотни их товарищей умерщвлялись газом и сжигались в крематории III? Почему во время своего восьмимесячного заключения в Освенциме и Биркенау Визель не видел газовых камер и ничего о них не слышал?

Почему весь мир хранил молчание о холокосте?

Потому что холокоста не было!

 

Историки‑ревизионисты

 

«Братство нельзя уничтожить, ибо оно не является в собственном смысле организацией. Оно держится исключительно на неистребимой идее. Вы можете иметь дело только с этой идеей. Вы не можете рассчитывать ни на дружбу, ни на участие. Если Вы попадетесь, Вам никто не поможет … И нет никакой надежды, что во время нашей жизни произойдут какие‑то видимые перемены. Мы мертвецы. Жить мы можем лишь в будущем. В нем мы будем присутствовать в качестве горстки пыли и груды костей. Но никто не знает, когда настанет это будущее. Может быть, через тысячу лет. А в настоящий момент можно лишь шаг за шагом расширять территорию, где правит здравый человеческий разум. Вместе мы не можем действовать. Лишь от человека к человеку, от поколения к поколению мы можем передавать наши знания. Из‑за полиции мыслей нам остается только это».

Оруэлл. 1984 [43].

 

Поль Рассинье, учитель географии и истории, активный социалист и участник Сопротивления, был арестован гестапо 30 октября 1943 года и до конца войны находился в лагерях Бухенвальд и Дора‑Миттельбау. Хотя во время заключения ему порой пришлось повидать ужасы — например, публичную казнь соузника через повешение, — любовь к истине перевесила у Рассинье после войны ненависть к недавним палачам.

В своей книге «Le mensonge d'Ulysse» («Ложь Одиссея») он заклеймил как широкомасштабные преувеличения т.н. «рассказы выживших». Название книги происходит от благочестивого лжеца Одиссея, который к сотням, действительно перенесенных страданий, прибавил еще тысячи, и оно намекает также на людскую страсть к фантазированию.

Если в названной книге Рассинье еще думал, что газовые камеры, может быть, существовали, ибо нет дыма без огня [44], то позже в ходе обширных и долголетних изысканий он все больше приходил к убеждению, что газом вообще никакого не убивали или то были лишь отдельные случаи, дело каких‑то безумцев. В «Драме европейских евреев» (1964) Рассинье писал [45]:

 

«Всякий раз, едва до меня за последние 15 лет доходили сведения, будто в свободной части Европы где‑то живет свидетель, знакомый с камерами, я тотчас направлялся к нему, дабы выслушать его рассказ. И каждый раз конец был один: когда, на основе своих материалов, я задавал очевидцу ряд целенаправленных вопросов, он рано или поздно сознавался, что сам не видел описываемые события, а излагал рассказ близкого друга, погибшего в заключении, в правдивости которого он не сомневался. Так я исколесил по Европе тысячи километров».

Это стремление к правде и объективности навлекло на Рассинье ненависть заинтересованных и раньше и теперь в сохранении исторической лжи. Автору пришлось активно отстаивать перед судом свое право на публикацию «Лжи Одиссея». Ему вменяли в вину не только сомнение в существовании газовых камер, но и рассказ о том, что самыми большими палачами в лагерях были не эсэсовцы, а сами заключенные.

В книге Рассинье довольно много неточностей и это объяснимо, если вспомнить о тяжелых условиях его исследовательской работы, которую приходилось вести самостоятельно, без крупных средств и официальной поддержки. Рассинье был отважным первооткрывателем, рискнувшим плыть против течения и нарушить запреты, и потому не стоит педантично перечислять его огрехи. Рассинье скончался 28 июля 1967 года, опубликовав несколько книг о судьбе евреев в Третьем рейхе. Перед смертью он выразил желание, чтобы его работу продолжили другие.

Желание это осуществилось. Последователей Рассинье именуют «ревизионистами»; в широком смысле это название применяется к любому историку Второй мировой войны, который не согласен с расхожим мнением, будто в войне виновны только Германия и Япония, а в узком — к любому сомневающемуся в холокосте, т.е. планомерном истреблении евреев при Гитлере. В этом последнем смысле «ревизионизм» присутствует и в данной книге, где проблема ответственности за Вторую мировую войну совсем не затрагивается. Не будучи историком и не занимаясь самостоятельными изысканиями, автор собрал аргументы историков‑ревизионистов из многих книг и огромного числа журнальных статей.

Сторонники геноцида евреев, называемые в науке «экстерминистами», изображают ревизионизм как праворадикальную, антиеврейскую и пронемецкую идеологию, что является заблуждением или ложью. Ревизионизм — это идеология в той же мере, как теория Вселенной Коперника. Утверждающий, что Земля вращается вокруг солнца, что в Освенциме никогда не было газовых камер и они не могли работать в этом качестве, не высказывает в политическом плане правое или левое мнение, а только научно проверенные факты. Считающий, будто солнце вращается вокруг Земли, будто халупы, демонстрируемые в Освенциме туристам как «газовые камеры», использовались для массового уничтожения людей при помощи инсектицида циклона Б, содержащего синильную кислоту, причем ни лагерь, ни эсэсовцы не пострадали, тоже выражает неверные или лживые, а не правые или левые взгляды. По этой причине в ревизионизме столь же мало пронемецкого, как и антиеврейского. Он выступает за наивозможно истинную историю, против ее искажения, независимо от происхождения, национальности или религии фальсификаторов.

 

Руины одной из газовых камер нацистского концлагеря Биркенау (Бжезинка) около города Освенцим на территории Польши. В этих газовых камерах в годы второй мировой войны были уничтожены сотни тысяч человек. Незадолго до освобождения концлагеря Биркенау советской армией фашисты взорвали газовые камеры, пытаясь ликвидировать следы своих преступлений. J.

 

Пустые емкости из‑под Zyclon B. J.

 

Большинство ревизионистов действительно стоит на правых позициях и некоторые являются сторонниками национал‑социализма. Но дважды два всегда четыре, даже если на этом настаивает национал‑социалист. Во Франции главные труды ревизионистов печатает левое издательство «Вьей Топ». Из трех виднейших современных французских ревизионистов Робер Фориссон — независимый либерал без политических пристрастий, Анри Рок — член «Национального фронта» Лепена, а Пьер Гийом — левак, которого нельзя заподозрить в расизме хотя бы из‑за его небелой жены.

Но вернемся к истории ревизионизма. У Рассинье были свои последователи: в Австрии — Франц Шейдл и Гейнц Рот, в Германии — Эмиль Аретц, Эрих Керн и Вольф Дитер Роте. Некоторые из этих авторов (Роте еще работает) сомневались, разумеется, не в существовании газовых камер, а лишь в числе погибших в них (согласно Аретцу, «несколько тысяч» евреев).

В 1972 году вышла брошюра «Ложь об Освенциме» немецкого крестьянина Тиса Кристоферсена, который с января по декабрь 1944 года трудился в филиале Освенцима — Райско над созданием растительного каучука и бывал как в Освенциме, так и в Биркенау. В брошюре утверждалось, что в Освенциме не было ни газовых камер, ни других видов массового уничтожения. Хотя «Ложь об Освенциме» не претендовала на научность, эта небольшая книжка сыграла важную роль в истории ревизионизма, так как подтолкнула к другим, более серьезным работам и без Кристоферсена, возможно, не появился бы «Миф об Освенциме» Штеглиха.

В 1974 году в Англии вышла брошюра Ричарда Харвуда (псевдоним Ричарда Ферроля) «Действительно ли погибло шесть миллионов?», опиравшаяся на Рассинье и из всех работ ревизионистов получившая, пожалуй, наибольшее распространение. В 1976 году в США было опубликовано замечательное произведение — «Обман XX века» Артура Батца, специалиста по электронике и вычислительной технике. Доказательства в нем были столь мастерскими, что полемизировать не отважился никто из представителей официальной исторической науки. Кроме обычных идиотских фраз об «антисемитизме» и «неонацизме» Батца упрекали лишь в том, что он не имел права заниматься подобным делом, не будучи историком.

В этой связи следует заметить, что большинство известных экстерминистов и ведущих ревизионистов не является историками‑профессионалами. Основная часть главных, чаще всего цитируемых произведений о холокосте написана искусствоведом и коллекционером Джеральдом Рейтлинджером и политологом Раулем Гильбергом, подвизающимся в близкой к истории области. И никому из ревизионистов не приходит в голову называть Рейтлинджера и Гильберга некомпетентными из‑за того, что они не изучали историю; их критикуют с совершенно иной стороны.

Особенно туго приходится ревизионистам в Германии и Австрии, где их травят наиболее мощно по причинам, которые будут разобраны в конце книги. Положение тамошних ревизионистов усугубляется еще и тем, что все они — правые националисты и номенклатуре легко их клеймить как «тоскующих о Гитлере». Два самых крупных ревизиониста в Германии — это отставной судья Вильгельм Штеглих, выпустивший в 1979 году книгу «Миф об Освенциме», и политолог Удо Валенди, издающий журнал «Хисторише Татзахен».

Штеглих написал замечательную работу, в которой «доказательства» в пользу газовых камер и систематического истребления евреев в Освенциме разбиваются пункт за пунктом, пока от них ничего не остается. Особенно впечатляет последняя часть книги, посвященной освенцимскому процессу, — в ней автор, будучи юристом и судьей, легко оперирует материалом.

Бывший учитель Валенди, подвергаемый остракизму из‑за своей критики официальной историографии в ФРГ, издает «Хисторише Татзахен», постоянно по‑партизански сражаясь с цензурой, которой, согласно конституции страны, вроде бы нет в ФРГ. Журнал, базируясь на серьезных исследованиях, служит необычайно важным источником информации для интересующихся доказательной системой ревизионистов [46].

Очень активны ревизионисты в США, где для свободы мнений и исследований нет юридических ограничений. Серьезно занимающиеся холокостом обязательно обращаются к журналу «Джорнэл оф Хисторикэл Ревью». Следует назвать также имя неустанного историка‑ревизиониста Марка Уэбера, одного из немногих профессионалов среди исследователей холокоста.

В Швеции Дитлиб Фельдерер (австрийский еврей, иеговист, женатый на филиппинке, не может сойти за фанатика‑нациста, помешанного на расовой чистоте) еще в 1970‑е годы доказал, что уничтожать людей газом было невозможно просто по техническим причинам. Он заинтересовался участью 60000 иеговистов, якобы истребленных нацистами, и в ходе своих изысканий выяснил, что погибло всего 203 человека (считая «убитыми» тех, кто умер в лагере по разным причинам, в том числе от болезни).

В Италии знамя ревизионизма высоко держит филолог Карло Маттоньо; в Испании работает Энрике Айнат, который, также как Маттоньо, является очень основательным исследователем, прежде всего истории Освенцима.

Однако самым значительным из европейских ревизионистов остается француз Фориссон, бывший до 1979 года профессором литературы и текстологии в Лионском университете. После того как университетское начальство — в связи с обнародованием Фориссоном своих взглядов — сообщило, что не может больше гарантировать безопасность профессора, он ушел из университета на раннюю пенсию. Нанося удар за ударом, Фориссон разбивал миф о холокосте в многочисленных и как правило небольших статьях. Благодаря своему гражданскому мужеству и острому картезианскому уму этот человек воплощает в себе лучшие традиции Франции.

Наконец следует упомянуть несколько отважных евреев, поднявших свой голос против лжи о холокосте. Так, в октябре 1992 года, на международном съезде ревизионистов, выступил молодой американский еврей Дэвид Коул. Вскоре после войны резко протестовал против выдумок относительно газовых камер Флоссенбюрга и Дахау (об Освенциме он не говорил, ибо там не был) Стефэ Пинтер, живший в Германии американский адвокат‑еврей. В 1959 году Пинтер писал [47]:

 

«Речь идет о пропагандистском мифе, будто нацисты уничтожили миллион евреев. Из известного мне после шести лет, проведенных после войны в Германии и Австрии, я могу сделать вывод, что да, какая‑то часть евреев была истреблена, но, конечно, меньше миллиона. Я опросил тысячи евреев, бывших узников немецких и австрийских концлагерей и поэтому разбираюсь в данной проблеме весьма хорошо».

 

Закономерен вопрос, отчего эти исследования неизвестны широкой общественности? Причина одна: свободному распространению и дискуссиям о достижениях ревизионистов мешает цензура, самая совершенная из когда‑либо существовавших в истории, цензура, о наличии которой едва ли кто подозревает. Позже мы займемся механизмам функционирования этой цензуры, кому она служит и кому жизненно необходима, и вопросом; отчего в наше, казалось бы, лишенное запретов время, на холокост наложено огромное табу и почему ныне можно сомневаться во всем, даже в Отце Небесном, Его Сыне Иисусе Христе и Святом Духе, но нельзя сомневаться в газовых камерах Освенцима и Треблинки?

Обнародовав свои взгляды, Фориссон заявил, что проблему газовых камер готов обсудить публично с любым историком. Никто не принял этого предложения, за исключением Вольфганга Шефлера, «специалиста по геноциду», который в 1979 году неосторожно пошел на теледебаты с Фориссоном и потерпел полное фиаско. Нечто похожее на общественную дискуссию имело место во Франции зимой 1978...79 годов. Фориссон несколько раз печатался в «Монде», пока редакция не прекратила развернувшуюся дискуссию, решив, что она опасна [48]. Об аргументации экстерминистов можно судить по заявлению историков‑евреев Пьера Видаль‑Наке и Леона Полякова, напечатанному 21 февраля 1979 года в «Монде». Будущие поколения будут видеть в этой декларации, подписанной 34 «учеными», такую же нелепость, какой нам видится «Молот ведьм» монахов‑доминиканцев Инститориса и Шпренгера. Декларация заканчивается словами:

«И еще одно замечание. Каждый вправе толковать гитлеровский геноцид в зависимости от своих взглядов. Каждый вправе сравнивать его с массовыми убийствами и акциями по уничтожению прежде, ныне и в будущем, и, наконец, каждый также вправе предполагать или считать, что этих страшных деяний вообще не было. Но они, к сожалению, были и никто не может это отрицать, не насилуя истину. Зачем задаваться вопросом, как было технически осуществимо подобное массовое убийство? Оно было возможно, раз имело место. Из этого надо твердо исходить, разбирая в историческом плане данную тему. И мы хотим просто напомнить о следующей истине: существование газовых камер не обсуждается и обсуждаться не может».

Это заявление, составленное на жаргоне средневековых инквизиторов, характеризует жалкий уровень полемики экстерминистов с ревизионистами. Процитируем Видаля‑Наке: «О ревизионистах говорят, но с ними не говорят» [49]. Эта позиция нам вполне понятна, в конце концов пусть господа‑экстерминисты позорят себя публично, как это в свое время произошло с простаком Шефлером на телевидении кантона Тичино [50].

Ирвинг долгое время был любимцем немецких средств массовой информации, и «Шпигель» рецензировал его книги так обстоятельно, как никогда не делал в отношении книг Екеля или Шефлера; он блистал на теледебатах своим совершенным немецким языком, но в 1988 все изменилось и о прежнем любимце начисто забыли, ибо Ирвинг, увидев один документ, склонился к ревизионизму, будучи до этого как бы «полу‑ревизионистом». Осенью 1989 года его пригласили на теледебаты вместе с Эберхардом Екелем, Арно Майером и компанией, но приглашение было аннулировано, когда один из участников пригрозил не придти, если явится Ирвинг. И соблюдая групповой ритуал, теплая компания в сотый раз пересказывала друг другу старые бабушкины сказки. Этого требовала карьера и самолюбие.

Какова сегодняшняя позиция ревизионистов в вопросе геноцида евреев? Ревизионисты не отрицают ограничений, депортации и притеснений, существовавших в отношении евреев в Третьем рейхе, а также убийства множества евреев и неевреев. Они оспаривают и отвергают следующие, якобы достоверные «факты» правоверных историков:

· наличие плана истребления евреев,

· существование газовых камер в нацистских концлагерях (конечно, имеются в виду камеры для уничтожения людей, а не дезинфекционные камеры, о которых никто не спорит).

· цифру в 5...6 миллионов убитых нацистами евреев. По мнению Рассинье, в гитлеровском рейхе из‑за войны и преследований погибло около миллиона евреев, другие ревизионисты, например, Сэннинг, опирающийся в своем смелом демографическом исследовании «The Dissolution of Eastern European Jewly» исключительно на еврейские источники и данные союзников, называвает гораздо более низкую цифру, правда, в несколько сотен тысяч.

Но если не было плана истребления евреев, почему их погибло так много?

Евреи умирали в гетто и лагерях в основном от болезней и истощения, а последние месяцы войны также от голода. Они гибли во время бессмысленной эвакуации лагерей на Востоке перед пр