Здавалка
Главная | Обратная связь

ПЕРВЫЙ. ДАЛЕКО НЕ ПОСЛЕДНИЙ



Сергей Пикта

Иду по дну

Порожистой реки

проза

поэзия

 

 

Тихвин

2015

 

 

© С. Пикта


От автора

 

Я родился 22 августа 1967 года в городе Тихвине в семье строителя «Кировского завода» Пикты Павла Григорьевича. Мама Людмила Павловна – работник торговли, продавец магазина «Детский мир». Мой старший брат Александр всегда был для меня примером для подражания. Я хотел быть на него похожим, именно он приучил меня любить творчество. К примеру, в детстве Александр выжигал красивые картинки. У меня так хорошо не получалось, зато посещая кружок рисования, я делал успехи в изобразительном искусстве.

В школе, помимо заданий по литературе, у нас с другом появилась идея сочинять сказки. Мы давали их читать своим одноклассникам. Те, прочитав, говорили, что интересно. Когда в нашей семье появился магнитофон, то интерес к сочинительству ослаб. Оставаясь один дома, я подпевал любимым исполнителям. А брат уже тогда умел играть на гитаре, из-за чего в каждой компании был самым почитаемым. В 1978 году наша семья получила квартиру в другом микрорайоне. Не хотелось расставаться с одноклассниками, а больше всего хотелось попасть в школьный ансамбль. В тот год Саша ушёл служить в армию. Его любимый инструмент висел на стенке и ждал хозяина. Мне захотелось научиться что-то исполнять самостоятельно. Друзья показывали, как играть какие-то мелодии на одной струне. От частых занятий болели кончики пальцев. Сначала не хотелось терпеть, бросал эту затею, но через некоторое время вновь к ней возвращался.

Отслужив, вернулся с армии брат Саша, он уже много лет играл, и до армии, и в свободное от службы время. Узнав, что брат и сам сочиняет, я поставил для себя целью тоже этому научиться. В школьный ансамбль мне не удалось попасть, хотя очень хотелось. Поступив в сельскохозяйственное училище, с друзьями создал свой первый ВИА «РОБУС» («Ритм-органола-бас-ударник-соло»). В этом коллективе я играл на бас-гитаре и занимался аранжировкой. Тогда, в 1982 году, написал первую песню «Корабль юности». А старший брат пять лет играл в одном из самодеятельных коллективов «Кировского завода». В 1985 году мы закончили училище и наш ВИА распался. В это же время и музыканты брата ушли во Дворец культуры. Мы с Александром решили создать новую группу, так стали называть такие коллективы. Целый год существовал «Визит», музыканты менялись, а мастерство росло. На тихвинских конкурсах среди 15-20 коллективов ниже второго места мы не получали.

В 1986-м году меня призвали в армию. Начались солдатские будни. Полгода учебки и отдельный мотострелковый полк в ограниченном контингенте Советских войск в Афганистане. Гитара оказывалась в руках редко, но это был праздник. Пел сослуживцам популярные и свои песни. Война в Афганистане закончилась для меня раньше, чем у моего призыва. После взрыва получил контузию, некоторое время провёл в госпиталях, был комиссован.

Вернувшись домой, я уговорил брата заниматься любимым делом – музыкой. Мы обратились в РДК, где нам пообещали создать условия для существования второй группы, но слово не сдержали. Эта была последняя возможность нам с братом вместе заниматься творчеством.

В 1989 году я познакомился со своей будущей женой. Через год родилась моя единственная дочь Оксана. Забот стало больше. Но с творчеством не расставался.

Я был постоянным участником ежегодного фестиваля «О чём поют солдаты» («Кто скажет правду о войне»). На одном из них я исполнил «Детские рисунки». Эту песню я написал в подарок дочери на пятилетие.

В 1993-м году от руки неизвестного погиб мой брат. Такое горе было не только родным и друзьям, но и творческим людям. В Тихвине остался только один автор-исполнитель под фамилией Пикта. В память о брате я создал Клуб авторской песни и два года им руководил. Участвовал в фестивалях военно-патриотической песни в Тихвине, Киришах, Калитино, Оленегорске, Санкт-Петербурге, Москве. Был неоднократным лауреатом и обладателем Гран-при.

Проработав 6 лет в газете «Вестник» внештатным корреспондентом, полюбил писать прозу. Немало написал рассказов, часть из них вы прочтёте в этой книге. Здесь есть и стихи – те, которые не получились песнями, и немногие, рождённые именно стихами.

Проза


ПЕРВЫЙ. ДАЛЕКО НЕ ПОСЛЕДНИЙ

Ночью на аэродром Кундузской пересылки приземлился самолёт с новой партией курсантов Термезской учебки. Солдат отвели в одноэтажные домики за низеньким каменным забором. Их разделили по десять человек в двух казармах для прибывающих и уходящих на дембель. Утром, для шагнувших первый раз по афганской земле, провели медкомиссию, после которой шесть человек увёл какой-то офицер и их в расположении больше никто не видел, всех остальных собрали в один домик с двухярусными кроватями, на которых кроме матраса не было совсем ничего. Распорядок дня для бывших курсантов показался похожим на тот, что был в учебном центре. Утром подъем, зарядка, завтрак, только до обеда ничего не делали, всё сидели возле своих вещмешков. А вот с обеда заходили солдаты с постоянки и искали своих земляков, потом ужин, вечерняя поверка и отбой. Четверо суток курсанты ждали отправки до места постоянной службы, но кого куда, ещё никто не знал. В чём заключалась причина задержки, им не объясняли. Возможно, в той провинции идут бои или там нелётная погода, трудно что-либо предсказать. Между тем, они ещё раз убедились в подлинности выражения – солдатское братство. В учебке на полигоне, где обучались сапёрному делу, кроме тщательного изучения устройства мин, их обезвреживания, чрезмерно обучали Уставам. Все действия и даже передвижения по плацу должны строго соответствовать его пунктам. Даже в свободное время курсанты не должны покидать расположения палаток. В солдатскую чайную ходили только с разрешения замкомвзвода или командиров отделений. А уж как рука привыкла к постоянному подъёму к правому полю панамы для отдания чести. Так и дёргалась, когда на встречу шёл какой-нибудь даже незнакомый офицер. А здесь на пересылке совсем другая обстановка, офицеры появляются только утром и на вечерней поверке. В домике по соседству находились уже отслужившие опытные солдаты – дембеля. Естественно, все они были в добром приподнятом настроении. Впереди дорога домой, где их заждались родные, друзья и любимые. Война для них – это пройденный этап. За спиной остаются бои с бандформированиями моджахедов, у кого-то из них было ранение, боль потери своих друзей. А что касалось курсантов – всё это им незнакомо, все эти испытания для них впереди. Дембеля смотрели на курсантов, и в их глазах было видно сочувствие. Они едут домой и все живы, а вот что будет с их сменой неизвестно. Солдаты с постоянки, которые охраняли аэродром, заходили и к дембелям. К почти уже гражданским людям они относились с уважением, а вот к «духам» напротив, всё пытались как-то ущемить или надсмеяться. «Дух» – так назывался солдат, только прибывший из Союза. Эти две категории солдат различить не составляло никакой трудности. Одни держатся свободно и относятся ко всему привычно, без всякого удивления. Другие, в не отглаженной новой форме постоянно чего-то шугались, задавали вопросы, часто переспрашивали. Здесь бывшие курсанты с учебного центра впервые ощутили на себе что такое «дедовщина». После зарядки и завтрака начинались непрерывные хлопоты. Солдаты с постоянки, кто за ними были представлены, всё время заставляли убирать домики и территорию, а также мыть машины. В случае любого сопротивления, а не дай Бог отказа, получали серьёзную трёпку. Избивание проходило настолько аккуратно, что не оставалось ни синяков, ни разбитых губ. Только физическая и моральная боль ложилась на душу тяжёлым грузом. Некоторые дембеля также принимали участие в этой экзекуции, их нравоучения и наказания были ещё более жестокими. Правда, среди возвращающихся домой, встречались и те, кто вставал на защиту «духов» перед обкурившимися наркотой дембелями. В одной такой стычке произошло ЧП.

– Ну, что, сынок, мы едем домой к вашим подружкам. Будем их выгуливать и использовать в своё удовольствие. А вы пока защищайте завоевание апрельской революции, – шутканул один дембель с остекленевшими глазами.

– Пожалуйста, ведь мы ваших уже выгуляли! – ответил один из бывших курсантов. Тут пьяный дембель ударил «духа» в лицо подкованным сапогом. Брызнула кровь из носа и рассечённой губы, и курсант схватился за лицо. Озверевший дембель ещё пару ударов нанёс в живот, и «дух» упал лицом в землю, тяжело дыша.

– Ну, что, «душара», теперь будешь знать, как надо отвечать «дедушке» Советской Армии! – с ухмылкой рявкнул тот и отошёл в сторону.

– Ты, что, Саня офонарел, что ли? Ну-ка, давай, иди, отдыхай, а я тут порядок наведу! – вдруг вполголоса говорит подошедший друг, который постоянно с ним общался. Это был его однополчанин, и по всему видно, что тоже возвращался домой.

– Э, солдатик, ко мне, бегом! – обратился он к одному из постоянных, вроде бы не «духу»: – Сейчас озадачишь своих, чтоб убрали кровь с земли. Намоете этому «фотографию», и чтоб всё было чётко и быстро. Задача ясна?

– Так точно! – ответил подбежавший солдат и вытянулся по стойке смирно.

– На всё, про всё тебе пятнадцать минут! – скомандовал друг пьяного дембеля, и пошёл в тот же домик.

Солдат с постоянки собрал своих сослуживцев помладше, следующего призыва, и работа закипела. Двое взяли под руки побитого курсанта и повели к умывальнику. Следом пошли друзья курсанта.

– Вы, ребята, смотрите, поаккуратней в выражениях. Это же дембель, считай уже гражданский человек. За него любой «шакал»[1] заступится! Он максимально проверенный и в боях и вообще. А ты кто такой? Ещё зелёный, мамкино молоко на губах не обсохло, а такое загибаешь. Так нельзя, мы понимаем, что сказал правду, но надо прикусить язык, чтоб не было хуже! – разъяснял один из «духов» постоянной службы.

Постоянка повела его к умывальнику. Солдаты нагнули избитого над раковиной и открыли кран. Побежала тонкая струя воды, и они с обеих сторон стали смывать кровь с разбитого лица курсанта. Раковина наполнилась красной от крови водой, а лицо избитого стало чистым, как бы посвежело. Кровь из носа уже не текла, видимо подсохла, лишь разбитая губа наполнялась капельками.

– А сейчас иди за столовую и посиди там около часа. Пускай всё утихомирится. Только сиди тихо, никуда не выходи, а кто-нибудь из нас за тобой зайдёт, скажет, когда можно будет выходить, – посоветовал один из провожатых. Курсант послушался и пошёл за столовую.

– Щукин, подожди, я с тобой, – крикнул другой его сослуживец.

– Отставить! Ребята, вы что, ещё службу не поняли? Мы его пытаемся затарить, чтоб больше не досталось, а вы нашу «затарку» накроете. Иногда и нам приходится там отсиживаться, – остановил недовольным голосом «дух» с постоянки. За большим одноэтажным зданием, выложенным из крупного камня, где находилась столовая, стояла бочка для отходов. Чуть дальше лежали бензобаки какого-то автомобиля, накрытые бушлатами. Это и была «затарка» «духов» постоянки. Щукин сел на один из баков и достал из кармана пачку «Донских» и коробок спичек. «Какая всё-таки адская жара! От неё наверное и башка разболелась», – подумал он вытирая рукавом кровь с губы и закуривая сигарету. Прямо перед ним в двухстах метрах начиналась гора. Она была так высока, что облака находились около самой вершины. «Да. Вот если на неё забраться, наверное, будет видно всё расположение аэродрома, да и, пожалуй, всей части…» – задумался Щукин. Мысли отгоняли ощущение жжения от сигареты на ранке губы. Он облизал кровь и сплюнул в сторону. «Неужели эти дембеля забыли, как сами начинали службу? Что же они такие хладнокровные и жестокие, ну уж я-то вряд ли буду так относиться к своей смене!» – снова подумал Щукин, и выкинул окурок, который уже начал обжигать пальцы.

– Ну, чего горюешь? Ты случайно «массу тут не притопил»? – раздался знакомый голос его сослуживца с учебки Семёнова.

– А ты чего сюда пожаловал, тоже решил затариться? Витёк, тебе тоже по репе надавали? – поинтересовался Щукин.

– Да нет, Игорюха, я просто решил тебя спроведать. Те дембеля отрубились на своих кроватях, и скоро ужин, строиться. К тебе с постоянки ещё не приходили? – спросил Семёнов.

– Да нет, пока тишина.

– А у тебя курить-то хоть есть? Если надо, могу угостить, – и Семёнов полез во внутренний карман кителя.

– Всё у меня есть, Витя, а ты иди-ка лучше к нашим. Вдруг тебя спохватятся и, если не найдут, будешь и ты сидеть в этой «затарке» после нравоучения, – сказал Игорь и развернул друга в обратном направлении.

– Ну, ладно я покатился, за тобой, наверное, скоро придут, – Семёнов пошёл обходить столовую.

Действительно через пять минут пришли «духи» с постоянки и замахали Щукину, чтобы тот выходил. Он так и сделал. У двери в столовую уже построились все бывшие курсанты в общий строй. Их было двадцать человек, но все из разных учебок. Перед строем стоял сержант с постоянки, тот самый, который отправлял «духов» за Щукиным.

– Ну вот, солдатики, завтра утром для вас будет «борт», и вы отправитесь на место службы. Должен сразу предупредить, что служба мёдом не покажется. В том полку, где вас ждут, выходов бывает предостаточно. Но вы, всё-таки не писайте, а держите ухо востро! Всё будет чётко! – наставлял сержант.

– А сейчас слева по одному заходите в столовую, – добавил «черпак» и пошёл в курилку неподалёку от домика, где спали дембеля. После ужина бывшие курсанты строем, как в учебке, вышли из столовой и разошлись по своим домикам. Как же они удивились – их вещмешки вывернуты и разбросаны по полу. Все почтовые конверты, лезвия для бритья и блокнотики с записями исчезли. Долго они перебирали эту кучу вещей, чтоб найти свои мыльницы и зубные щётки.

– Здорово прошерстили, кто хоть это сделал? Кому же, интересно, понадобилось наше барахло? – удивлённо спросил Степанов – третий солдат с учебки Щукина и Семёнова.

– То ли ещё будет! Хорошо, что хоть зубы чем чистить оставили, да мыло, – добавил своё словечко Ефимов, тоже с той команды курсантов.

– Слава Богу, что зубы ещё есть. Пошли покурим, раз подобрали все остатки, – вступил в разговор Семёнов и солдаты пошли в курилку. Там они расселись на скамейках, курилка в этот момент была пустая.

– Ну, вот и началась настоящая служба, не то что в учебке, а что ещё будет в полку, про который сержант говорил, – вздыхая проговорил Семёнов. Солдаты, торопясь, докурили сигареты и поспешили к своим вещмешкам, дабы избежать ещё один налёт. Ровно через час пришёл капитан, снова всех построил перед домиками. Сделав вечернюю поверку, объявил отбой. Солдаты разошлись по своим спальным местам.

– Как странно, сержант предупреждал, что там, куда нас отправляют – частые боевые выходы, а здесь тишина. Может в округе всех душманов перебили, всё это подозрительно. Наверное, они все передвинулись к тому полку, где нас ждут, – разговаривали Щукин с Семёновым – соседи по кроватям.

– Ну ладно, давай спать, а то неизвестно, во сколько будет подъём! – прервал их Степанов, и все замолчали. Ночь была тихой и спокойной, только слышался храп кого-то из курсантов. Где-то вдалеке всё же иногда были слышны выстрелы из винтовки или одиночные из автомата. Наверное, караульные аэродрома стреляли по движущимся в темноте предметам. Щукин проснулся от этих выстрелов и уже больше не мог заснуть, как ни пытался. А за окном уже начало светать, вскоре в домик забежал дневальный и во весь голос проорал: «Подъём!» Бывшие курсанты по привычке соскочили с кроватей и стали быстро одеваться.

– Ну что, бойцы десять кругов вокруг домиков и построиться на зарядку! – скомандовал сержант. Солдаты выстроились в шеренгу по одному и побежали. Закончив пробежку, построились, как обычно, у домиков. Зарядка прошла быстро, ведь она уже за полгода в учебке стала настолько привычной.

– А сейчас вам пять минут на умывание и строиться на завтрак! – с сигаретой во рту продолжал командовать сержант.

Всё шло быстро и точно по времени. После завтрака построение с вещмешками в колонну по два. Сержант отвёл их на аэродром и оставил строй возле КПП. Оттуда вышел капитан, опять проверил всех по списку и повёл к самолёту. Прозвучала команда «на борт» и они по трапу забежали в самолёт. Семёнов сел возле иллюминатора. «Хоть посмотрю на Афган, что за страна и как она выглядит сверху», – подумал Виктор. Закрылась дверь, загудели двигатели, и за окном стала двигаться земля. С каждым мгновением скорость возрастала. Уши как будто стало чем-то придавливать и закладывать, пропадал слух. Семёнов сглотнул слюну и почувствовал улучшение. Немного прорезался слух. «Вот это средство облегчения», – пришла мысль. Семёнов теперь уже старался скопить слюну. Как только начинало закладывать уши, он сразу же всё скопленное проглатывал, и наступало облегчение. Тем временем самолёт давно уже оторвался от взлётной полосы и набирал высоту. Рядом с Семёновым сидел Лёша Степанов, тот то и дело зажимал нос пальцами и надувал щёки. Виктор с улыбкой посмотрел на соседа и на всех своих сослуживцев, кто с ним летел. За окном, как большие куски ваты, пролетали облака. Внизу под ними лежали горы, сверху они напоминали грязевые застывшие родники. Кое-где на верхушках как белая пена лежал снег. «Надо же, при такой жаре ещё и снег не растаял», – подумал Виктор Семёнов: «Интересно, долго ли нам лететь до места?» Между гор у самого основания Виктор заметил голубую полоску – это, наверное, была речка или какой-то длинный ручей. «Да, если бы сюда служить не попал, вряд ли бы увидел такую красоту», – подумал Виктор и слух вновь стал прорезаться. Правда, шум двигателей его снова глушил с каждой минутой.

А внизу появилась светлая полоска так аккуратно бегущая у основания гор. Где-то она была прямая, а где вьющаяся, как змея. Вот так сверху смотрится серпантин. Полоса примыкала к какому-то прямоугольнику, и тут самолёт пошёл на поворот. Прямоугольник становился всё ближе и ближе, самолёт снижал высоту. Это, наверное, и есть аэродром полка, куда нас распределили служить. Вскоре самолёт снизился и пошёл на посадку. Виктор снова посмотрел в иллюминатор. Всё как в мультфильме – грязевые родники превратились в большие горы. Самолёт побежал по взлетной полосе и стал притормаживать. Сопровождающий офицер приказал подготовиться к высадке. Когда остановились, курсанты стали застёгиваться, одевать вещмешки, и построились в колонну по одному. Помощник пилота вышел из кабины, осмотрел дверь, и через некоторое время выход был открыт. «Товарищи солдаты! Вы прибыли на место вашей постоянной службы город Файзабад Бадахшанской провинции. По одному спокойно выходим по трапу и строимся возле КПП до дальнейших распоряжений», – грозно скомандовал офицер. Солдаты один за другим по трапу спускались на землю. «Вот так взлётная полоса! Вся из каких-то металлических щитов. Интересно, как её выкладывали, ведь такая большая площадка, и как их много», – подумал Семёнов и встал в строй. Солдаты стояли у небольшого здания, от которого шло ограждение по периметру всего аэродрома. Недалеко от здания были ворота, за которыми шла дорога в какую-то неизвестность.

– Товарищи солдаты! Скоро будет машина, которая повезёт вас в расположение, а сейчас можете разойтись, кто хочет покурить. Только перекур устраивать в курилке! – сказал вышедший из этого домика сопровождающий офицер и указал на место, где находится курилка. Бывшие курсанты отправились в эту беседку, обтянутую маскировочной сетью.

– Вот как здорово здесь! Скамейки есть и урна такая большая, – пробормотал Игорь и посмотрел на корыто, вкопанное в землю по центру беседки.

– Это, наверное, чтоб с гор не так было видно, есть ли кто-нибудь в курилке, – вступил в разговор Степанов.

– Долго ли придётся ждать эту машину? – вдруг заговорил Семёнов.

– А ты что, в бой торопишься? – ехидно спросил Игорь Щукин.

– Да нет, просто что-то меня этот перелёт утомил. Спать захотелось! – ответил Виктор.

Ребята начали травить анекдоты, что вызвало оживление.

– Интересно, а этот офицерик с нами поедет или обратно на тот аэродром, откуда прилетели, вернётся? – спросил ни с того, ни с сего четвертый солдатик Ефимов.

– А тебе-то какая разница, это его дело. Как ему приказали, так он и сделает. У него тоже есть начальство, – грубо рявкнул Щукин. Вскоре они услышали шум машины. Прямо у ворот встал фургон, обтянутый брезентом и такой же маскировочной раскраски.

– Вперёд! Занять места! Через минуту машина отходит! – скомандовал незнакомый солдатам офицер, вышедший из домика. Солдаты взяли свои вещмешки и запрыгнули в фургон.

– Все на месте? – спросил солдат из двери кабины со стороны водителя.

– Так точно! – ответил Степанов.

Дверь кабины захлопнулась, послышался скрежет рычага переключения скорости, и машина выехала за ворота. Дорога шла, где по маленьким участкам равнины, где между гор, а где по самому обрыву. Около трёх минут они ехали по краю обрыва, а внизу блестела вода. Это была узкая горная речка с быстрым течением. Машина вдруг остановилась, а из кабины вышел офицер, тот, кто встретил их на аэродроме.

– Ну, вот и прибыли! Солдаты, вылезайте и строиться! – скомандовал он. Все выпрыгнули из фургона и построились в одну шеренгу.

– За мной, шагом марш! – снова прозвучала команда. И они подошли к будке, напоминающей маленький домик с тремя окошечками. Из двери, с автоматом на плече, вышел солдат.

– Это кому пополнение? – спросил у офицера.

– Сапёрам! – ответил тот.

– Повезло! Скоро братишки домой полетят! А нас когда менять будут, ничего неизвестно?

– Да не волнуйся, Толян, скоро и твоя очередь. Потерпи кам-кам, – ответил офицер.

«Странно как они разговаривают, вроде бы офицер и сержант. И что это такое – "кам-кам"», – подумал Семёнов. Шеренга прошла за шлагбаум на мост – переправу через ту речку, которая тянулась по дну обрыва. После моста дорога шла на подъём. Солдаты следовали за офицером. В 150-200 метров от моста по краям дороги как памятники стояли БТР и БМП.

«Это, наверное, реликвия или действительно кому-то памятник», – думал Семёнов, идя за Щукиным. Подъём плавно перешёл в равнину, а дорога вела к каким-то модулям, огороженным забором, сделанным из такой же сети, что курилка на аэродроме. «Ну вот, солдатики, и пришли! Сейчас будет медосмотр, а после вас поведут в расположение», – объяснил офицер, когда остановил их у дверей этого здания. Через пару минут двери открылись, вышел усатый военный, брючки ХБ, но сам в белом халате. Следом за ним вышли двое солдат, держащие в руках какие-то пробирки. «Сейчас каждый из вас возьмёт по пробирочке и помочится в неё. А что у вас получится, покажите мне! Всё ясно?» – громко скомандовал усатый военный. Новобранцы разобрали пробирки, а вещмешки сложили возле ступенек входа. Вскоре задание было выполнено, и все построились перед санинструктором. «Ну вот, вроде бы среди вас желтушников нет, а значит полный порядок», – сказал усач, осмотрев каждую пробирку.

– Здорово, Васёк! Ну, как, моё пополнение тебя устраивает? – спросил подошедший светловолосый офицер, тоже с усами, и с кобурой на ремне.

– Всё вроде бы нормально. Можете вести в роту, товарищ старший лейтенант! – ответил военный в белом халате.

– Ну, ладно, ребята, давайте познакомимся. Я командир четвёртого взвода инженерно-сапёрной роты. Старший лейтенант Шестокевич. Сейчас собирайте свои шмотки, стройтесь и следуйте за мной, – спокойным голосом сказал светловолосый офицер. Солдаты быстро вылили содержимое из пробирок на землю, сложили их в специально приготовленный ящик. Взяв свои рюкзаки, построились.

– Ну, вот, полный порядок! Пошли, хлопцы, в наши палатки! – таким же спокойным голосом продолжал старлей, и солдаты отправились за ним. Впереди шла тропинка, слева стояли деревья и невысокие кустарники. А справа пустырь, в ста метрах от которого было одноэтажное здание. Его окружал забор из камня полутораметровой высоты с железной калиткой. Солнце жарко жгло воздух и освещало всю территорию полка. На земле под ногами на редких участках пробивалась трава. В основном вся поверхность земли была светло-коричневого цвета, твёрдая, как асфальт. Здешний климат сформировал корку на почве, лишь кое-где пробивались крохотные травинки и встречались движущие кустарники, называющиеся «перекати-поле». Солдаты шли, разглядывая всё вокруг.

– А вот солдатский клуб. Сюда вы будете ходить по воскресеньям на просмотр «Служу Советскому Союзу!» и «Утренней почты», – сказал старлей, указывая на большое здание с правой стороны. Оно находилось в трёхстах метрах от одноэтажного домика, огороженного каменным забором.

– Не знаю, повезло вам, или нет, но сейчас в полку почти никого нет. Все роты ушли громить Басира на заставу «Аргу». Здесь остался только автобат на охрану расположения, – дополнил офицер: – Распорядок дня насыщенней, чем в учебках. Полк должен быть в постоянной боевой готовности. По расписанию: подъём, зарядка. Вот кстати и спортивный городок, где будете заниматься, – в нескольких метрах от клуба находилась площадка за решётчатым забором, где стояли турники, брусья и высокая спортивная лестница с подъёмом и спуском. Возле брусьев было несколько скамеечек, расположенных в четыре ряда по шесть-семь штук в каждом.

– Товарищ старший лейтенант, а кто такой Басир, и чего его до сих пор не разгромили? – вдруг заинтересовался Семёнов.

– Ну, как тебе объяснить? Это главарь одной из самых крупных банд в нашей провинции. У него численность «духов» достигает примерно до трёх с половиной тысяч. А так в нашей местности около четырёх банд моджахедов, но остальные не такие крупные и не так часто себя проявляют! – ответил старлей.

– Товарищ старший лейтенант, а как часто такие операции здесь бывают? – снова поинтересовался Семёнов.

– Не бойся, не слишком часто, и не каждый день, но на твой век вполне хватит повоевать! – ответил офицер. Они приближались к ещё более крупному зданию, которое напоминало два гигантских ангара, только с обычными, как в городских подъездах, дверями. Со стороны дороги возле самого основания за решётчатым забором стояли трубы с множеством встроенных в них краников.

– А это солдатская столовая. Сюда вам ходить на приём пищи три раза в день. Из этих кранов будете набирать чай в свои фляжки. Смотрите, если захочется пить, только отсюда набирайте, а то в полку не редкость вспышки желтухи и малярии. Берегите здоровье своё и товарищей, – подчеркнул офицер. За столовой шла дорога, аккуратно выложенная камнями по обочинам.

– А вот и солдатский городок, ваши, так сказать, казармы. На каждый взвод палатка, в которой будете жить до самого дембеля!

– Ну, к палаткам мы уже привыкли. У нас в учебке были точно такие же! – ехидно сказал Щукин.

Около дороги со стороны палаток через определённые промежутки стояли небольшие навесы от солнца, типа грибков. Под каждым из них стояли солдаты со штык-ножами, подвешенными на ремнях. «Это, наверное, дневальные», – догадался Семёнов. Офицер повёл солдат во вторую палатку от последнего грибка. Как и в учебке, пол в палатке был забетонирован. У обеих стен стояли металлические кровати, аккуратно заправленные. Справа от центра у самого навеса, заменяющего дверь, брезентом отгорожен угол.

– Это палатка второго взвода, здесь мы остановимся для собеседования и дождёмся командира роты. Он распределит вас по взводам, – объявил старлей. Ожидание командира роты длилось недолго, за это время ребят ознакомили с их обязанностями и особенностями службы в этом полку. Когда в палатку вошёл командир роты, все без команды встали и выстроились возле кроватей. «Здравия желаю, товарищи солдаты!» – громко сказал вошедший офицер. По званию он был также старший лейтенант, высокого роста в экспериментальной форме и с кобурой пистолета на ремне. Осмотрев строй и каждого в отдельности, взял список прибывших и зачитал фамилии. После представился сам:

– Командир инженерно-сапёрной роты старший лейтенант Оверчук! Значит так, товарищи солдаты, в нашей роте четыре взвода и вас тоже четверо. Вы пополните каждый взвод в отдельности. Степанов пойдёт в первый, Ефимов во второй, Щукин и Семёнов в третий и четвёртый. Всем понятно? – спросил командир роты.

– Так точно! – в один голос громко ответили бывшие курсанты.

– А вы, товарищ старший лейтенант, сейчас дайте задание ознакомить новичков, где находится оружейная комната, туалет и так далее. До возвращения роты новички будут под вашей ответственностью.

– Есть! – ответил командир четвёртого взвода.

– Ну, ладно, выполняйте! – сказал ротный и вышел из палатки.

– Ко мне во взвод попадёшь только ты, Семёнов, а значит, я тебя назначаю старшим. За все ваши действия спрос будет с тебя. Будешь мне сообщать о выполнении моих указаний. Понятно? – спросил старший лейтенант у Виктора спокойным голосом.

– Так точно! – встал Семёнов по стойке смирно. В это время с другой стороны в палатку вошёл солдат. По его внешнему виду можно было понять, что этот парень служит долго, возможно больше года. Его панама была на затылке, китель полностью расстегнут. Ремень настолько расслаблен, что пряжка висела ниже пояса. Вместо солдатских брюк ХБ – спортивные штаны от фирменного костюма. Обут не в полусапожки на шнурках, а настоящие кроссовки «Адидас».

– Это, наверное, дедушка! – прошептал Щукин Семёнову: – Нам до такой формы одежды ещё долго пыхтеть! – продолжал Игорь.

– Вот замечательно! Это хорошо, что ты сюда зашёл Сараев! Сейчас тебе будет поручение: ознакомить солдатиков с расположением нашей части. Понимаю, что ты отдыхаешь после караула, но это тебя не затруднит, я так думаю. А вообще-то, что у тебя за распущенный вид? Тебе повезло, что ротный ушёл! Быстро приводи себя в порядок и выполняй приказ! – повысив голос, сказал старлей.

– Виноват, исправлюсь! – ответил солдат и стал застёгивать китель.

– Ну, ладно, Володя, выполняй, – уже спокойным голосом добавил командир и вышел из палатки.

– Ну, хлопцы, за мной – марш! – скомандовал Сараев и вышел в ту же дверь, откуда появился. Бывшие курсанты отправились следом за старослужащим.

Между палаток шла дорога, обочины которой были аккуратно выложены светлыми круглыми камнями. Сараев пошёл в противоположную от столовой сторону. Дорога проходила возле какого-то одноэтажного здания с маленькими зарешёченными окнами. Здание было довольно длинное и в нём находилось восемь дверей, расположенных примерно на одинаковом расстоянии.

– Вот, ребятишки, это оружейки. Здесь хранятся автоматы, миномёты и прочие «игрушки». На каждой неделе по два раза будете ходить чистить своё оружие. Наша оружейка в двух последних дверях, – разъяснял сержант Сараев.

Все обратили внимание, что у каждой пары дверей стоял солдат со штык-ножом. «Ну, это понятно, как у нас в учебке дневальные», – подумал Семёнов. Всё это находилось в двухстах метрах от палаток, а дорога уходила дальше, поворачивая за оружейки. Где-то метров за пятьдесят от оружеек находилось другое здание, но с большими окнами и дверью с торца.

– Ну, а здесь умывальник, Правда, он для всего полка и времечка на мытьё у вас будет очень и очень мало. Только попробуйте ходить неумытыми, будете получать по физиономии. Не позволим срамить нашу роту, ясненько? – спросил Сараев.

– Так точно! – ответили хором все, словно сговорились.

– Вот и чудненько. Ну, а дальше в том здании гальюн по-флотски, а по-нашему просто сортир. Разрешаю всем сходить оправиться. Пять минут в вашем распоряжении. Бегом марш! – грубо сказал сержант, и новобранцы побежали к двери.

– Вот это да! – гаркнул Ефимов, первый забежавший в сортир. Какое было удивление: пол был из таких же металлических щитов, как и взлётная полоса аэродрома. У противоположной входу стены по всей длине на полу большой ступенькой подъём. На подъёме через определённое расстояние в щитах вырезы в виде квадратов. Солдатики справили свои нужды и вышли на улицу.

– Ну что, голубчики, быстренько построились и пошли в роту! Всё остальное узнаете сами, когда придёт время! – сказал сержант и достал из кармана кителя пачку сигарет.

– Товарищ сержант, а меня сигареткой не угостите? – спросил Степанов.

– Да ты, «душара», припух! У тебя что, своих нет, или ты оборзел? У каждого из вас всегда должна быть пачка, если же не будет, пеняйте на себя. Не дай Бог, если дедушка спросит, а у вас нет! Ну, а сейчас, сынок, я тебя угощу за смелость, но учти это –первый и последний раз! – ответил Сараев и достал ему штуку из пачки.

Они продвигались к своей роте, а навстречу шла компания солдат, они что-то говорили между собой, время от времени слышался смех. «Наверное, это автобат», – подумал Семёнов и увидел подтверждение своих догадок на петлицах кителей – эмблему крылышек на колёсах.

– Это автобат, они наши помощники. Среди них есть несколько ребят, стоящих уважения, а так в основном все – балбесы. Бывает, что даже и борзые встречаются! Запомните, вы – сапёры, не вздумайте кого-нибудь шугаться. Если что, при любой вспышке сразу в репу, будь там дедушка или черпак. Лишь разведчики наши коллеги, мы постоянно вместе. Там все свои и на вас никто не рыпнется. А остальные должны знать, что сапёры – это большая сила! Поэтому держите нашу марку! Всем понятно? – спросил Сараев.

– Так точно! – в один голос ответили новобранцы. Слушая наставления сержанта, они не заметили, как подошли к палатке, где знакомились с командиром роты.

– Ну вот, хлопцы, через полчаса обед. Можете покурить, а после обеда придёт Аркаша, и вы пойдёте в оружейку, знакомиться со своими автоматами, – пояснил старослужащий и вышел из палатки. Новобранцы сели на табуретки возле кроватей.

– Да, мужики, кажись, служба началась! – первый заговорил Степанов: – Ко всему, что видели, привыкнем быстро, а вот когда рота вернётся с боевых, будет гораздо интересней…

– Что тебе интересно? – вступил в разговор Щукин: – Как по репе будешь получать, или как часто?

– И это тоже, но меня другое интересует. Когда мы пойдём на первую боевую операцию? – ответил Лёша Степанов.

– Вот тебе не терпится башку под пули подставить. А впрочем, чего бояться, на войне кто смелее, тот и выживает! – включился в разговор Виктор Семёнов.

– Ну, что вы, все такие смелые что ли, или жить расхотелось, – прервал Ефимов: – Дома у каждого есть мама, знаете как она переживает… А это не кинофильм по телевизору. Здесь всё по-настоящему: и пули, и взрывы. Кто за себя уверен, что выживет, а девчонки, наверное, каждого ждут!

– Ты всё про девчонок думаешь, наверное, много огулял? А может, ты женат, «отец-героин»? – с ехидством пробормотал Игорь Щукин.

– Да завязывайте вы чепуху пороть, мало ли у кого, что было до армии. Нам бы, правда выжить в этом поганом Афгане, – подошёл к Андрею Ефимову Семёнов и положил ему на плечо свою руку.

Все призадумались, и воцарилась тишина. Возможно, каждый что-нибудь вспомнил или в уме рисовал картину своего первого боя. Прошло несколько минут, и дневальный под грибком громко заорал: «Рота, строиться на обед!» Все бывшие курсанты выбежали из палатки на дорожку, по которой пришли. Туда же со всех сторон сбегались другие солдаты и строились в колонну по четыре. Быстрым шагом к солдатам подошёл тот же офицер, что забрал новобранцев из санчасти и приказал четвёрке новичков встать в последний ряд. Количество солдат по численности не совпадало даже с взводом. Впереди встал сержант Сараев и начал командовать: «Рота, равняйсь, смирно! В столовую на приём пищи за мной шагом марш!» Солдаты прошли строевым шагом около десяти метров, сержант скомандовал вольно, все расслабились и дальше шли спокойным шагом, но всё-таки в ногу. Как в учебке по приказу остановились перед дверями. После команды Сараева, справа по одному зашли в столовую. За столами новобранцы после всех занимали свободные места рядом с бойцами уже своей роты. Закончив приём пищи, рота так же строем вернулась в расположение, а новичков ждал офицер, чтобы отвести в оружейку. Когда открыли дверь, бывшие курсанты обратили внимание на порядок хранения оружия. Для каждого автомата своя ячейка, справа от окна аккуратно расставлены ящики с патронами, слева огромное количество мин и другого боевого оснащения. Офицер достал четыре автомата из ячеек, предварительно сверив их в своём списке номеров, и раздал каждому лично в руки. Пофамильно каждого солдата отзывал к себе и записывал номер автомата. Дальше была уже известная процедура – чистка оружия. Парни, разобрав автоматы, тщательно их вычистили и собрали. «Запомните номер ячейки, где находится автомат, чтобы знать, где свой, и берегите его как зеницу ока!» – спокойным голосом сказал офицер. По окончании чистки, солдаты собрали автоматы и поставили их в свои ячейки. Затем взводный отвёл новобранцев в роту. После ужина и вечерней поверки новичков распределили по взводам, выделив каждому койко-место. Первая ночь теперь уже на постоянном месте службы прошла спокойно. С утра начались обычные солдатские будни: зарядка, завтрак, занятия по проверке знаний сапёрного дела. После обеда было дано свободное время, кто-то писал письмо, а остальные знакомились с расположением полка самостоятельно. Время подходило к ужину, вдруг раздался гул приближающейся «вертушки», и все посмотрели в небо. Со стороны КПП прилетел вертолёт и сел прямо на плац рядом со спортивным городком. К нему подошли старлей и сержант Сараев. Открылась дверца, выпрыгнули солдаты и, развернувшись обратно, подставили руки. Изнутри руки других солдат стали подавать неподвижные тела. Это были убитые и тяжелораненные бойцы. К вертолёту прибежали санинструкторы с носилками и стали носить тела в санчасть. Когда процесс выгрузки завершился, снова раздался гул винтов, «вертушка» поднялась и улетела в сторону аэродрома. Со стороны КПП организованно, но не строем, шли бойцы, кто в рваных маскхалатах, кого тащили под руку. Было видно, что солдаты чрезмерно устали. Так полк возвращался с боевой операции со значительными потерями. На следующий день после зарядки и завтрака был выходной. В полковом солдатском клубе художественная самодеятельность показывала сатирический мини-спектакль и давала концерт. Хотя многие солдаты спали в зрительном зале, артисты работали как всегда в полную силу. Охота на Басира оказалась слишком утомительной для всех, кто в ней участвовал, от солдата до старшего офицера. Командир полка после обеда разрешил всем отдыхать или заниматься личными делами до отбоя. А утром после подъёма начался обычный будний день – всё строго по расписанию. В первый раз ротный отправил с новичками на занятие сержанта Сараева и рядового Газлиева, одного из вернувшихся с операции. Да, конечно, наука, преподанная «дедушкой» или «черпаком», теми, кто имеет постоянные контакты с настоящими минами, а не макетами, действительно основательней, чем в учебке. Обыкновенные гильзы от патронов и закапывались намного глубже привычного уровня. Здесь их устанавливали не курсанты, а сами старослужащие. В учебке работали и щупами и миноискателями, а тут только миноискателями – попробуй найди! Габид Газлиев – рядовой, но покомандовать большой любитель. Ведь он же «черпак», а значит главный наставник. «Габид, ты тут позанимайся с "духами", а я пойду вздремну кам-кам! Да мне ещё письмишко родакам надо чиркнуть… Потом расскажешь об их успехах», – лениво сказал Сараев. Старослужащий повёл новобранцев за склад ГСМ, перед этим он зашёл в оружейку, взял миноискатели и лопаты. Через десять минут группа добралась до места занятий. Сержант Сараев пошёл к камням, что лежали в пяти метрах от дороги, и уселся на один из этих валунов. Сняв китель и тельняшку, расстегнул ремень, принялся писать письмо. Тем временем Газлиев маскировал гильзы на дороге, а ребята дожидались приказа за 300 метров от объекта. Габид закончил свою операцию, кинул в сторону лопату и подозвал своих подчинённых:

– Ну, приступайте, здесь закопано 3 штуки! Чтобы их найти, я вам даю всего 10 минут. Все найденные гильзы принесёте к нам с сержантом. Задача ясна? Время пошло! – скомандовал рядовой Газлиев и отправился к Сараеву. Вытащив из сумок миноискатели, Степанов и Щукин принялись их собирать.

– Раз уж вы взялись за приборы первые, значит, вам и начинать. Пройдёте первые 15 метров, а затем мы с Андрюхой продолжим! – уверенным голосом сказал Семёнов. Дорога, на которой Габид спрятал гильзы, была словно засыпана пылью, лишь на редких участках как будто кто-то просыпал гравий. К тому же она была вся истоптана солдатскими сапогами. Тщательно маскируя, усложняя задачу, Газлиев несколько раз прошёл её туда и обратно. Надев наушники, взяв в руки миноискатели, Игорь с Лёшей медленно водили над дорогой устройством. Вот в наушниках что-то пискнуло, Лёша ещё раз провёл над этим участком и звук повторился. «Одно есть!» – громко крикнул он и отключил миноискатель, отложив его на обочину. Затем начал копать то место, откуда издавался сигнал. На глубине примерно 40 сантиметров нашёл первую гильзу. Через несколько минут Игорь тоже остановился и начал копать на расстоянии около 3-х метров от первой, найденной Лёшей. Сидя на камне, с сигаретой во рту Габид наблюдал за успехами бывших курсантов.

Другие двое, когда занялись работой, тоже нашли ещё три гильзы и удивились:

– Почему так, должно быть всего три, а нашли пять?

– Здесь наверное постоянно проходят занятия и кто-то раньше не находил? – спросил Семёнов у Габида.

– Нет, сынок, всё нормально! Я специально закопал пять, а сказал, что три. Проверял вашу бдительность, – довольным голосом ответил Газлиев. – Первая проверка прошла удачно, никто не опозорился. Сейчас мы не обезвреживаем мины, а просто уничтожаем! Дело в том, что душманам поставляют такие усовершенствованные, очень чувствительные штучки из НАТО, и по всей армии вышел приказ уничтожать их толовыми шашками! – добавил сержант.

Вечером после отбоя Виктор с Игорем обсуждали своё первое занятие. Их койки были рядом, на втором ярусе, и переговариваться вполголоса было удобно. Следующий день был похож на предыдущий, за исключением того, что вместо занятий были хозработы. Ведь это солдатская жизнь и ничего тут не попишешь. Всё однообразно. Все дни: то занятия, то хозработы, лишь разбавляли монотонность караул и боевые выходы. Последнее почти каждый солдат ждал с нетерпением и с большим желанием туда попасть. А вот караул никто не любил, он всегда так утомлял, что после него хотелось долго спать.

Прошло почти три недели, а бывших курсантов так и не брали на операцию в горы. Они всё ждали своего боевого крещения, кто с опаской, а многие с большим желанием. На утреннем разводе взводный объявил, чтобы Сараев, Газлиев и Семёнов готовили оружие и миноискатели, а также получили сухой паёк на трое суток. У старослужащих на лицах сразу же появились улыбки, а Виктор стоял в недоумении. Он стал осознавать, что сегодня после отбоя для него первый выход. Рота разошлась на занятия, а кто на хозработы, лишь только названная троица пошла в палатку. «Ну что, сынок, сегодня познакомишься с нашей работой. Только не дрейфь, всё не так сложно, ты привыкнешь. Пусть первый раз будет потруднее, главное не ленись и будь внимательней ко всему. Запоминай, как это делаем мы», – с ухмылкой сказал сержант Сараев. «Ну, пошли к старшине за ключом от оружейки». Они отправились в палатку, где ночевал прапорщик, исполняющий должность старшины. Она стояла слева от палатки третьего и четвёртого взвода и внутри была разделена на две части. Вход со стороны плаца был в Ленинскую комнату, где повзводно проводились политзанятия и теория. С другой же стороны вход в спальню старшины и механика роты. Наудачу прапорщик оказался у себя в мини-комнатке.

– Товарищ гвардии прапорщик, разрешите взять ключи от оружейки. Мы сейчас пойдём готовить оружие к вечернему выходу, взводный приказал! – обратился к старшине командир третьего отделения 4 взвода сержант Сараев.

– Пожалуйста, пожалуйста, Володя! После ко мне зайдёте, я выдам сухпай и всё прочее… – ответил толстопузый прапорщик, зашёл в свою мини-комнату и через минуту вышел с ключом в руке. Сержант взял ключ, и солдаты отправились к оружейке. Там они вытащили автоматы из своих ячеек и, усевшись возле двери, принялись за чистку. Каждый чистил свой автомат, и Виктор обратил внимание, как ловко у них это получается, и как тщательно они это делают.

– Давай, сынок, тоже не ленись! Ведь он для нас самый верный друг и брат. Надо его любить, ухаживать за ним, чтоб он тебя не подвёл, – разъяснил Володя Сараев.

Габид тем временем уже стал свой собирать.

– Ты знаешь – просто за ним надо всегда следить и как только вернулся, старайся сразу же чистить! Офицеры на это время дают, убирать нагар и пыль, – добавил Габид. Семёнов это и сам понимал, хотя в учебке они, будучи курсантами, этим занимались раз в месяц. Габид собрал своего «брата», достал сигарету и закурил. Через пару минут сержант тоже справился со своим, а вот Семёнов что-то задержался.

– Ну, сынок, ты время тянешь! А вообще правильно, нужно тщательно всё делать. Одобряю, но всё-таки будь поживее! – заметил сержант. Когда Виктор закончил, они вместе вошли в оружейку, поставили автоматы и начали набивать рожки патронами из ящика.

– Забивай 4 штуки в подсумок и один на автомат! У тебя пока нет «лифчика», так что таскай подсумок, – с ехидством выразился Габид.

– А что это такое «лифчик» – это что, как у баб что ли? – поинтересовался Виктор, а старослужащие засмеялись.

– Да нет, сынок, здесь нет никакого интима, забудь гражданку. Ты там Казановой был что ли? Это прицепляется на грудь, и туда суются дополнительные магазины. Своего рода как «бронник» – и защищает от пуль, и запаска, – разъяснил Сараев.

– А где его взять? У старшины что ли?

– Нет, Семёнов, тебе самому это надо шить! Все, кто их имеет, делали сами. А у кого их нет – таскают бронежилеты, понятно? – закончил сержант и солдаты, затарившись патронами и приготовив миноискатели, вышли из оружейки.

– Ну, пошли к старшине за сухпаем! – скомандовал Сараев.

Солдаты отправились к палаткам. Проложенная дорога была усыпана шлаком, а по бокам вместо поребриков ровной линией выложена камнями. В солдатском городке все дорожки выглядели одинаково. Старшины рот внимательно следили за их состоянием. Не дай Бог кто-нибудь камушек случайно собьёт, сразу же принимались меры – виновные находились и сразу же устраняли повреждения. Ремонтом, разумеется, всегда занимались «духи» – малослужащие бойцы. Прапорщик сидел у входа в свою палатку.

– Ну что, хлопцы, справились с оружием? Всё ли в порядке? – спросил он у подошедших солдат.

– Так точно! Всё в полном порядке! – улыбаясь, ответил сержант.

– Ты это брось, Володя, мне не до шуток! Я хочу, чтоб вы все целые вернулись, а остальное мне до лампочки… Так что доложи как положено! – рявкнул старшина.

– Есть, товарищ прапорщик! Автоматы почищены и приготовлены к бою. Магазины забиты до отказа. Миноискатели готовы к работе! – вытянувшись по стойке «смирно», отрапортовал сержант Сараев.

– Вольно! – уже спокойным голосом сказал старшина. – Пошли, я выдам сухпай на трое суток. Рядовой Семёнов, за мной! – и старшина пошёл в палатку: – Вот вам три вещмешка, я уже всё уложил: и консервы, и сухари, компоты, сигареты на четверых человек.

– А почему на четверых три вещмешка? – спросил Семёнов.

– Не понял? Ты что думаешь, командир взвода тоже должен тащить жратву? – повысив голос, прапорщик посмотрел на Виктора.

– Никак нет, товарищ прапорщик! – также как сержант, Семёнов вытянулся по стойке «смирно».

–То-то, не задавай лишних вопросов. Цепляй три ноши и тащи на улицу! – скомандовал прапорщик. Виктор взял вещмешки и потащил из палатки. У входа ждали сержант Сараев и Габид, они взяли каждый по одному и понесли в свою палатку. Вслед за ними побежал и новобранец Семёнов. «После обеда полтора часика вздремнём, а к ужину придёт старлей проверять готовность», – вполголоса сказал Сараев, положив свой вещмешок на кровать. «Пошли покурим, Володя?» – предложил Габид и они отправились в курилку, а Виктор остался возле вещмешков. «Письмишко что ли написать?» – подумал он, доставая из своей тумбочки тетрадь и ручку. Усевшись на кровать и поставив перед собой табуретку вместо стола, принялся писать:

«Здравствуйте, мама и папа!

У меня всё хорошо, вот только погода слегка утомляет, постоянная жара! Здесь такая температура, как у нас жарким летом, хотя на дворе ноябрь. Служба идёт как положено. Здесь, правда, занятия немного посерьёзней, чем в учебке, но это правильно, лучше запоминается. Что касается боевых выходов – командир взвода сказал, что до них нам ещё далеко. А так здесь тихо, говорят, где-то за 400 км стреляют маленько, а у нас такого нет, здесь бой – это редкий случай. Ну, а как там у вас, как здоровье, получил ли Юра квартиру? Как там его сын Вовчик, скоро пойдёт в школу? Когда я вернусь домой, он уже перейдёт во второй класс. Пишите мне обо всём, мне всё так интересно!!! Передавайте привет моим друзьям, кого увидите, и пускай они тоже мне напишут! Ваш сын гвардии рядовой сапёрной роты

Виктор Семёнов».

Только Виктор успел заклеить и надписать конверт, как услышал голос дневального: «Рота, строиться на обед!». В палатку вбежал Габид со своими друзьями, тоже «черпаками». «Семёнов, бегом строиться на обед!» – крикнул кто-то из вбежавших. Виктор быстро сложил всё в тумбочку и побежал на построение. После обеда рота вернулась в свои палатки, и разошлись по своим делам, как обычно всем было дано полчаса свободного времени. Виктор взял свой подписанный конверт и понёс к штабу, где стоял почтовый ящик для солдатских писем. Возвращаясь к палатке, увидел, что возле выхода стоят сержант Сараев и Габид, перед ними командир четвёртого взвода. Виктор сразу прибавил шаг и встал рядом с ними.

– Ты где ходишь, рядовой Семёнов? – сразу же старлей обратился к Виктору.

– Да вот, письмо родителям отправил, товарищ старший лейтенант, – ответил Виктор.

– Ну, ладно, это правильно, родителей нельзя забывать! Они ведь больше всех нас ждут! Надеюсь, ты не писал, что сегодня идём в горы?

– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Так просто описал погоду, что здоровье в порядке, поинтересовался их делами и всё!

– Ну, молодец, так держать! Не пиши про службу достоверно, пусть будут спокойны! – одобрил командир своего подчинённого. – Так, ребята, после ужина мы сразу уходим. Когда я приду из модулей, чтоб вы были в полной готовности. Сержант Сараев, всё ли готово?

– Так точно, и оружие, и миноискатели, и сухпай, – отрапортовал Сараев.

– Ладно, до ужина принесёте всё к старшине. Да, кстати, Володя, прихватите по парочке ручных гранат на каждого! Никуда не расходитесь и ждите меня возле входа в палатку старшины, ясно?

– Так точно! – в один голос сказали бойцы.

После этого взводный распустил солдат и пошёл в сторону штаба.

– Семёнов, беги за ключом к старшине! – скомандовал сержант. Виктор быстро метнулся и принёс ключ. Затем солдаты пошли в оружейную комнату и принесли всё, что приказал старший лейтенант. Сложив всю амуницию у старшины, пошли в курилку. Когда они расселись по скамейкам, Виктора вдруг посетила нехорошая мысль: «И всё-таки это война, и неизвестно все ли вернутся с этого выхода. А у меня и девчонки-то нет… Те, с кем встречался до армии какие-то кокетки и вряд ли они были бы нормальными женами. Вот только Инка – ну уж очень красивая, та, что со мной встречалась последней. Быть может, я ей тоже нравлюсь, и она спросит у моих друзей адрес и напишет мне», – погрузился Семёнов в раздумье, вспоминая встречи с любимой девушкой.

А Володя с Габидом вспоминали последний совместный выход на точку «Аргу» и вслух рассуждали, как лучше и быстрей до неё добраться.

– Эй, Витёк, ты что, уснул с открытыми глазами? – обратил внимание Габид.

– Да ну, что вы, просто дом вспомнился и город, в котором я живу! – вполголоса ответил Семёнов.

– Не переживай, вернёшься домой, в свой город, найдёшь классную девчонку, женишься и всё у тебя будет хорошо! – как будто прочитав мысли Виктора, сказал Володя Сараев.

– Да, я в это верю! Спасибо, товарищ сержант! – уверенным голосом проговорил Семёнов.

Ужин прошёл, как положено, без всяких задержек и рота как обычно строем вернулась в расположение спальных палаток. Через минуту, когда все трое уже стояли возле входа в палатку старшины, подошёл командир взвода.

– Ну, что, хлопцы, экипируйтесь, ещё раз проверьте – всё ли на месте, покурим и пойдём! – спокойным голосом, как будто на прогулке, старлей обратился к своим бойцам. Все начали тщательно проверять свою ношу. Закончив, каждый доложил о своей готовности командиру. Вечером всегда наступала прохлада, и такая температура всегда удивляла Виктора, он никак не мог к этому привыкнуть. Днём жара 40-470С, а вечером опускалась до 5-70С. Что говорить о малослужащем, и «деды» к такому перепаду не привыкли, но у них организм уже адаптировался. Старший лейтенант стоял в полном обмундировании: в бушлате, зимней шапке, на которую натянута каска. Через его широкое плечо на ремне висел автомат со складывающимся прикладом.

– Ну всё, бойцы, одеваемся и в путь! – скомандовал взводный и солдаты быстро надели бушлаты и каски. Накинув вещмешки, автоматы, построились в одну шеренгу. «За мной!» – скомандовал старший лейтенант и все пошли через плац возле спортивного городка к постаментам, где стояли БТР и БМП. Уже по знакомой дороге вниз к висячему мосту через речку Кокча (название Виктор узнал уже на следующий день после прибытия). Остановились за мостом возле домика с маленькими окнами. Заскрипела дверь и из домика вышел солдат с автоматом на плече.

– Куда направились, братья-сапёры? – обратился он к офицеру.

– На Аргу! Там минное поле овцы нарушили. Необходимо восстановить! – ответил комвзвода. – А у тебя как дела, всё ли спокойно? Никто не наведывался?

– Так точно, товарищ старший лейтенант, тихо, как в могиле, даже скучновато! – ответил часовой контрольно-пропускного пункта.

– Это хорошо, но всё-таки подозрительно! За мной! – комвзвода скомандовал сапёрам, перешёл дорогу и остановился возле подъёма в гору. Эта гора была непохожа на другие, окружавшие полк, она чем-то напоминала насыпь. На ней встречались валуны и булыжники, а в основном она была затянута травяным ковром.

– Так, бойцы, идём след в след, не отклоняемся от первоидущего! – командир пошёл вперёд, а солдаты за ним растянулись цепочкой. Вторым шёл сержант Сараев, третьим Габид толкнул Семёнова, а сам поднимался замыкающим. Вот они поднялись на высоту примерно 200 метров, и Виктор оглянулся назад. Перед ним весь полк был как на ладони. Он сразу же обратил внимание на палаточный городок, который выглядел как аккуратно разложенные спичечные коробки. Между ними чёрные ленты – это дорожки, усыпанные шлаком. Возле «спичечных коробков» – две прямоугольные «консервные банки» – так выглядела столовая, а через большую светло коричневую полосу ещё прямоугольник, но значительно меньше. Это штаб.

– Эй, Витёк, смотри вперёд, ты не на туристической прогулке! – толкнул его рукой Габид, идущий сзади. Тащить всю амуницию стало ощутимо тяжелее, на прямой дороге вес был значительно легче. А вот при подъёме в гору каждый шаг становился труднее и труднее. Пройдя ещё около 150 метров, они оказались на вершине этой зелёной горы.

– Разрешаю перекур! – скомандовал старлей, и солдаты сняли с плеч вещмешки, а автоматы оставили через плечо.

– Скажем, одну десятую пути мы прошли, ребята, – начал разговор командир: – Давайте договоримся, мы сейчас на боевом задании, а я командир. Разрешаю вам обращаться ко мне по имени. Меня зовут Аркадий, можно проще – Аркаша. Но это только здесь, на боевых, а в полку всё должно быть как положено! Всем ясно? – спросил старший лейтенант.

– Так точно! – ответили подчинённые командиру.

– Ну вот, закончили перекур – продолжаем подъём! – Все стали закидывать вещмешки на плечи, через минуту колонна двинулась вперёд. Несколько метров была горизонтальная поверхность – и снова подъём. Дальше путь был более каменистым. Зелёные травянистые островки встречались всё реже и реже. Подъём был более крут, и высота над полком становилась больше и больше. Солнце уже село за самую далёкую гору, стало быстро темнеть. Командир шёл впереди, и когда начали выходить на более ровную поверхность, остановил колонну:

– Так, братцы, я принимаю решение здесь переночевать, и поэтому всем снять вещмешки. – Солдаты сняли свои ноши. – Теперь необходимо определить очерёдность дежурств на ночь. Семёнов, у тебя есть спички?

– Так точно, Аркадий!

– Сделай спички по нарастающей. Отломи у одной половину, вторую оставь чуть побольше, и так далее. А потом будем тянуть. У кого самая маленькая, тот первый, у кого чуть побольше – второй, понятно?

– Да! – ответил Виктор.

Изготовив три спички, он прижал их большим пальцем к указательному головками вверх.

– Не понял? Кого это ты исключил из жребия, себя что ли? А ну-ка давай, делай четвёртую, – вполголоса, с улыбкой сказал командир.

Семёнов молча отвернулся и добавил ещё одну спичку. Так уж выпал жребий – самому молодому придётся будить командира. Аркадий снял свои часы и отдал первому дневальному – Габиду, остальные улеглись спать, положив головы на свои вещмешки. Только Семёнов прикоснулся головой к походной подушке и вытянул ноги, как тут же уснул. Первый подъём на гору с такой ношей его здорово притомил, хотя он в этом никому не признавался. Ещё бы, так долго он ждал своего первого выхода, что называется боевого крещения. На этот раз ему ничего не снилось. Он спал крепко и вдруг…

– Эй, солдатик, пора подниматься, – кто-то постукал рукой по плечу. Открыв глаза, Виктор увидел перед собой сержанта Сараева, протягивающего ему командирские часы: – Через два часа разбудишь старлея. Смотри, не вздумай закурить, а то всех нас накроешь. Вспышка спички для «духов» чёткая мишень, а вокруг такая темнота! – и Сараев лёг на освободившийся вещмешок Семёнова, рядом положил свой автомат.

Виктор посмотрел на часы и нажал подсветку. Циферблат показывал 04 часа 05 минут. Повесив на грудь автомат, Семёнов стал медленно ходить вокруг спящих. Ночь действительно была тёмной, как говориться, «хоть глаз коли». Уже за 10 метров ничего не видать.

«Да, наверное, сержант прав, даже маленький огонёк спички будет виден издалека. А как сильно хочется курить…, да Бог с ним, потерплю до рассвета, здоровей буду!» – думал часовой Семёнов. Время двигалось так медленно, что казалось, будто его кто-то нарочно замедляет. В карауле с этим попроще, не надо так часто смотреть на часы, смена придёт точно через определённое время. Вдруг в голову полезли какие-то странные мысли: вспомнились кадры из кинофильмов об Отечественной войне, потом детские годы и доармейская шальная юность. Периодически часовой взглядывал на часы, и когда увидел 05.55, остановился и подошёл к командиру. «Пусть ещё маленько поспит, ему же надо вести нас дальше. А мы, точнее я конкретно, ещё плохо ориентируюсь в горах. Ну, хотя бы минуток 10!» – думал Семёнов и не отрываясь смотрел на циферблат. Вот уже 06.10.

– Товарищ старший лейтенант, пора вставать, – постучал его по плечу. Командир открыл глаза и посмотрел на бойца.

– Давай часы и ложись на моё место! – он глянул на циферблат и негромко сказал: – Да ты что, сынок, проспал? Почему уже 10 минут, а ты меня только сейчас будишь?

– Никак нет, Аркадий, я не спал. Просто задумался и прозевал время, – испуганно ответил Семёнов и лёг на место командира.

– Ну ладно, это твой первый, но далеко не последний выход. Поэтому прощаю, что прозевал время. Но запомни – в армии приказы надо выполнять чётко, а здесь тем более – война! – вполголоса сказал старлей и надел свой автомат. Виктор закрыл глаза и подумал: «Да, правильно говорится в поговорке – ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Это же надо, я дал ему дополнительные минуты поспать, а он меня за это отчитал!» Через некоторое время Виктор снова уснул. Кажется, время промелькнуло очень быстро, только разоспался, снова подъём. Командир разбудил сержанта, а тот поднял всех других. Было уже светло, но солнце ещё не грело так сильно как днём. Зато можно было внимательно рассмотреть пейзаж вокруг лежбища, где ночевали бойцы. Перед глазами серыми застывшими волнами начинался очередной подъём. Семёнов оглянулся вокруг: слева – обрывом – огромная пропасть, по дну которой маленьким ручейком текла вода. «Это, наверное, речка Кокча, с такой высоты она выглядит как ручеёк», – подумал Виктор.

– Эй, Семёнов, отойди от обрыва, а то ещё голова закружится. Не дай Бог, свалишься, – с ухмылкой сказал Габид.

– Виктор, давай быстро позавтракаем и снова в путь, – добавил командир.

Солдаты достали сухпай и приступили к трапезе. После завтрака старлей скомандовал: «Пять минут на перекур, собираемся и вперёд». Снова дорога, подъёмы по камням – булыжникам и огромным валунам. Лишь кое-где редко встречалась растительность, в основном травка и мелкие кустики. На этот раз колонну возглавил сержант, он неоднократно ходил на заставу «Аргу» и поэтому отлично знал дорогу. Солдаты продвигались около трёх часов, держа автоматы в боевой готовности. Когда спустились в очередное ущелье, Семёнов подумал: «Сколько же их впереди. Сколько будет таких боевых выходов, ведь ещё полтора года службы». И вот, наконец, последний подъём, который Виктору показался самым большим. Большой-то большой, но зато не так крут. На подходе к вершине находилась мини-крепость, сложенная из более-менее ровных камней. В стене этого самодельного сооружения какие-то маленькие окна. Из одного торчало дуло крупнокалиберного пулемёта.

– Вот, наконец-то, добрались! – сказал Сараев и шагнул в большой проём, подняв маскировочную сеть, натянутую над ним. Следом за ним вошли командир и другие бойцы.

– Здравствуйте, братцы! – радостным голосом приветствовал их солдат, стоявший у пулемёта.

– Салам, шурави! – ответил Володя Сараев.

 

– Солдат, а где у вас командир? – спросил старший лейтенант.

– Он сейчас, наверное, в столовой, контролирует приготовление завтрака! – ответил боец.

– Сержант, вы посидите в курилке, я уточню объём работы, – и командир сапёров отправился в столовую заставы, а солдаты уселись на скамейке в углу.

– Как дела в полку? – спросил подошедший солдат с постоянки. Вид у него был оригинальный, от военной формы только китель, а в остальном он походил на супермодного спортсмена: костюм фирмы «Адидас», кроссовки и даже кепочка, как у теннисиста с олимпийским прошлым.

– У нас пока спокойно, сидим не дёргаемся, а вот разведчики уже раз восемь ходили на «Бахарак» и «Чёртов зуб». Там громили караваны, то с наркотой, то с оружием. Басира-то побили, так вот в его банду и тянутся, – ответил Сараев.

– А здесь тоже были передвижения, но мы сами их подразогнали. Даже пушку не пришлось использовать. Автоматы, да пару раз с подствольника жахнули, они и убрались, – рассказал «спортсмен» в кителе.

– Потери были? – поинтересовался Габид.

– Особо-то нет, вот только Саньку в плечину зацепило. Повезло ему, если бы «душара» взял чуть правее, то без башки бы остался. А так ещё, наверное, послужит, если плечо успеет зажить, – сказал солдат и подошёл к пулемёту.

– Сараев, Газлиев, Семёнов – ко мне, – послышался голос командира сапёров. Солдаты бросили окурки в ведро, стоявшее по центру курилки, и со своими ношами подошли к старлею.

– Так, парни, нам придётся спуститься к серпантину и с его стороны пройти наше минное поле. Какой-то афганский чабан проглядел своих овец, и они нарушили целостность минного заграждения. Правда, нашим солдатам повезло, что поели свеженького мяска. А вот нам надо восстанавливать то, что «шашлыки» повредили. Выходим прямо сейчас, берём свои причиндалы, кроме пищи и дополнительных боекомплектов. Сержант, возьми с Семёновым 5 штук растяжек здесь на складе, и как вернётесь, сразу пойдём! – поставил задачу командир, и солдаты отправились в местную оружейку.

Через несколько мину







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.